Дюжина людей в черных доспехах. Вокруг - сотни и сотни всякого лесного зверья: волки, медведи, лоси, много магических существ, таких как дриады, древни, ипрочая "нечисть", как сказал бы любой из этой обречённой дюжины. Они знали что не выживут, и сейчас стояли, глядя на валом валивших зверей из Леса. Вокруг них валялись трупы огромных волков, воины отбились от этой стаи, но лишь для того чтобы погибнуть от остальной орды. Сейчас им выдалась небольшая передышка, но отступать было некуда, по полям да лесам выследят, загонят и сожрут многочисленные ищейки Леса.
- Черт бы побрал этого Императора! Столько жизней отдали, и за что?, - самый большой и сильный из дюжины воинов в чёрном, верно десятник. Ругался, опустив меч и понурив голову. - Вся сотня наша легла здесь костьми. Да что там сотня? Вон на холмике том не меньше тысячи наших лежит. А как хвалились! Да что эти собаки-переростки сделают закованной в сталь пехоте? Как смогут неуклюжие медведи могут бороться на равных с быстрой конницей?
- Но ведь мы могли победить! - возразивший десятнику воин был юн и горяч, несмотря на длившийся весь день бой он рвался в битву и сейчас. - Если бы не струсили лорды побережья, не отступили с рубежей вчера, мы бы выстояли! А через пару дней обещали подойти и ополчения Жита.
- Нам было предназначено проиграть, Дорн! - в разговор вступил самый пожилой воин. - Не может империя больше расти! Слишком велеки её пределы, и слишком мало войско! Лорды эти, я уверен уже к столице идут, чтобы Императора свергнуть!
Юный Дорн хотел что-то возразить, но тут десятник скомандовал "В копье!". Огрымная стая волков пробегала мимо них, видимо их послали добивать остатки рассеянных по всему полю ратников Империи. Вожак стаи повернул голову, заметил дюжину черных пятен на зелёном покрове земли, и повернул в их сторону. Стая послушно бросилась за вожаком.
Группка ощетинившихся копьями людей замерла, готовая к последнему бою. Никто из них не проронил ни звука, и лишь молодой Дорн шептал молитву богу-защитнику Шортану.
Первым на копья бросился вожак, подавая пример всей стае. Десятник резко выкинул руку с крепко зажатым в ней копьём, и оно навылет пробило пасть волка. Падая, волк придавил-таки и десятника. Ещё два волка бросились с боков на людей, но тут люди оказались поудачливее, и оба зверя повалились на землю не задев никого. Основная масса волков добежала до людей и бросилась на копья, презирая металл. Древки копий невозможно было удержать под массой туш зверей, и люди взялись за мечи. В рукопашной схватке Имперцы конечно проигрывали зверям, лишь в плотном строю можно было без потерь отбиться от врага. Почти сразу полегло пятеро солдат, погребённые под грудами тел. Оставшиеся прожили ещё пару мгновений, и все закончилось.
Дорн лежал, придавленный громадным волком. его меч торачал из бока зверя, пробив его насквозь. Волк сам напоролся на острие. Юный воин смотрел на чистое небо над головой, боли не было, пришло странное спокойствие. Мысль "ну наконец-то!" залегла в сознаниии, и принесла огромное облегчение. Дорн почуствовал, как он легко оторвался от этой жестокой земли и начал воспарять наверх. Легкость растеклась по всему его существу, доставляя неимоверное удовольствие. Он летел над полем сражения и видел как по всему полю сейчас тысячи его собратьев по оружию так же смотрели на это чистое, голубое небо. "Так вот оно как ... Так хорошо, легко. Нет больше ничего... ничего... "
* * *
Тот кого смертные именовали Шортаном стоял и смотрел на поле боя. Здесь полегли все его надежды на господство над этим захудалым мирком. Здесь даже магия и та слаба, как ручеёк. В то время когда в других, более важных мирах она скорее напоминала полноводную реку, омывающую весь мир сразу. Его план с воцарением Императора, который бы смог держать все население этого гнилого мирка в подчинии, и постепенно скармливать их Ему, Шортану, провалился. Его именем этот жалкий человек, не оправдавший возложенных на него надежд, должен был отправлять в ненасытную утробу Бога живые души. Шортан стал бы намного сильнее! Он бы даже смог наконец победить своего извечного Врага. Он, этот Враг, называл себя защитником Жизни. Хотя использовал для этой самой защиты такие средства, что даже Шортан брезговал ими. Полностью подчиненить себе существ, собирать их в кучу, и бросить против полков Шортана. Таков был обычный приём этого самого Врага. И полки Бога, с таким трудом собранные и обученные гибли один за одним! А Шортан ничего не мог поделать, он хотел честной схватки, где побеждало бы умение воевать, а не эти безвольные массы, только и способные навалиться кучей, да похоронить под своими телами всех ратников Бога. "Мне это надоело! Ты слишишь? Надоело! Во всех мирах одно и то же!,- Бог не задумывался над тем, услышит ли его Враг или нет, - Я нарушаю Закон! Ты слышишь? Я его нарушаю! Они должны жить! они заслуживают жизни, эти молодые совсем смертные. Отпущенный им век ещё не закончн! Они ещё принесут мне победу!" И Шортан произнес заклинание.
* * *
"Что со мной? Почему я снова на земле? И почему вол всём теле такая тяжесть? Стоп! У меня есть тело... я жив? Я снова жив!" Дорн открыл глаза. Он по-прежнему лежал под тушей волка. Но на небе уже горели звёзды. Наступила ночь. Дорн скинул с себя тушу зверя, и поднялся. Вокруг него поднимались точно также как и он много людей. Все оглядывались с недоумением на лицах. "Как такое могло произойти, они же должны были все умереть! Великий Шортан, за что ты послал нам жизнЬ? Для чего она нам? Мне надоело умирать во имя Тебя! Я не желаю боьлше быть твоей марионеткой Боже! Я отрекаюсь от твоего дара!" Последнюю мысль Дорн прокричал, глядя в небо. Оглядевшись он увидел чей-то меч, глаза его вспыхнули. Руки сами нашли рукоять острого гладиуса, а тело словно само упало вперёд, прямо на остро отточенное жало меча.