Жила-была, можно сказать, поживала, девушка. И звали её Смерть. И все бы ничего, да не любили её в деревне, потому как ежели кто умирал, девушку нашу обвинять начинали. Ты, мол, подлюка и змея подколодезная, из-за тебя Степашка мой к праотцам отправился. Бить её надо, убивать, да гнать взашей из нашей общины, поелику и так всего двое их оставалось, девушка Смерть, да Святослав-кузнец. Вот он-то её и выгнал. И пошла наша Смерть по горам по долам счастье своё разыскивать.
- Дедуль, а что же Святослав? Убила она его или нет?
- Типун тебе на язык, Василь, никого она не убивала, сами они кочурилися, а её просто за глаза красивые гоняли. А Святослав жил еще долго, лет триста. Разводил пчел, доил их да возил шкурки на ярмарку. Но не о нем речь. Я ж про эту рассказывал... как его?...
- Смерть, дедуль.
- Как, уже? Оххх, нельзя так со старшими Вася, так и помереть недолга. А рассказывал я про девоньку одну, Душегубица-Азазеля её звали. И вот однажды пошла она к царю, корову, значить, хотела попросить. А тот взял да и помер! Не, ну не сволочь? Её тут конечно повязали, и в кутузку, во тюрьму холодную, в казематы сырые...
Сидящий на завалинке дед старательно изображал пытки неизвестной девушки, размахивал руками и кричал что-то вроде "Ай-ай-ай, сиротинушку обидели!". Вокруг него галдели грязные дети, перебивая и задавая наводящие на тему вопросы. Стоял полдень. Тени почти исчезли, солнце пекло, а дедок все не останавливался, найдя благодарных слушателей. В деревню входил табор. Тянулись вереницы повозок, рядом с ними шли темные как ночь цыгане. На одной из повозок сидела особенно отличавшаяся красотой девушка, с волосами цвета воронова крыла, ровные белые зубы проглядывали когда она заливисто смеялась над шутками молодого возницы. Проезжая мимо разглагольствующего деда цыганка взглянула на него, интересуясь что так привлекло детишек. Старик посмотрел в ответ на девушку, и тут он начал тихо сползать со скамьи, бормоча "смерть пришла... смерть..." Старое сердце не выдержало жары.
Василь, которому особено нравились рассказы деда проследил взгляд старика и поймал испуганный взор цыганки. Она быстро отвернулась, и стала подгонять возницу, что-то быстро ему говоря. Мальчика осенила догадка:
- Это она! Смерть-дева! Она убила деда Панкрата! Убийца, убийца!
Василь побежал вдоль двигающегося табора, крича про "убийство". Люди в деревне, как и везде не любили цыган. На жару из душных хат выползали потные мужики и бабы.
- Еще десять лет назад проходящий мимо табор украл у нас двух коней. А в прошлом году, помните, Марья сбежала с цыганенком!
- Так ведь у тебя вроде и нашли тех коней, ворюга? Мы ж тебя тогда всей деревней били!
- Да не в том дело, дурья твоя башка! Ты погляди на рожи их довольные, ходють ворують наших коней да девок! Доколе ж это продолжаться-то будет. Ого! Дак они еще и Панкрата убили!, - сказавший эту тираду здоровенный мужик с хитрыми глазами взялся за рогатину и двинулся наперерез проезжающей мимо повозке с цыганкой. Жена мужика, толстая краснощёкая баба, кунулась за своим мужем. пытаясь вразумить его.
Цыганка испуганно смотрела на приближающегося мужика, обернулась к вознице и крикнула ему "Помоги, любимый!". Молодой и, конечно, глупый цыган размахнулся кнутом и ударил по мужику. Но мужика-конокрада били часто, и не только кнутами, он с лёгкостью увернулся и прыгнул на возницу, стаскивая его с телеги. Удар кнутом пролетев мимо конокрада, пришелся по голове его жены, рассекая кожу лба, разрезая глаз и щеку. Баба заорала схватившись за разодранное лицо. Вокуг поднялся гвалт, жители деревни, видя такое непотребство двинулись к вознице, которого бил конокрад. Мужик завалил цыгана, и прижал его за шею к земле, как медведя. Возница стал задыхаться, бил ногами и руками, да бестолку, держали его крепко. Девушка завопила "Вей, помогите, убивают!"
Табор остановился. Цыгане все как один похватали оружие, спрятанное в повозках и бросились к месту избиения. Жители деревни, видя, что цыгане бегут с оружием, вооружились вилами, рогатинами, черенками и напали на цыган. Потасовка переросла в кровавую резню. Сошедшие с ума от жары люди кидались друг на друга, вспарывали животы ножами, забивали черенками. Конокрад задушил возницу, и теперь полез ко все еще вопящей цыганке. Она попыталась отбиться, но мужик пер напролом, схватил её за волосы и ,затащив в повозку, стал насиловать.
Мальчик Василь лежал раздавленный сотями ног. Череп его лопнул, глаза вытекли на сухую придорожную пыль. А раздвившие его люди даже не смотрели вниз, в убийственном порыве пытаясь дотянуться голыми руками до чьего-нибудь горла и задушить обидчика.
Над деревней Синая Поляна бушевали эманции боли и страданий. Энергия тел высвобождалась и взлетала наверх. А над всем этим летала девушка, с черными как смоль волосами и такими же глазами. Она впитывала души умерших внизу людей, приговаривая "еще... еще..." Люди называли эту девушку Смерть.