Массарски Микаэлла : другие произведения.

Женщина не моих снов - не вошедшее в роман (6)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Больше всего меня донимало ощущение того, что Лиза где-то тут, в той же комнате, что и я. Ощущение какого-то беспокойства, которое мешало мне забыться. Я до сих пор чувствовал её губы на своих. И - что-то совершенно новое, то, что раньше мне не было знакомо. Это были чувства, плотно оплетённые футляром физических ощущений вроде запаха кожи или прикосновения. Когда-то я смотрел на эту женщину в кафе. Я не знал её. И она не знала меня. А теперь всё получилось вот так. Я садился на подоконник и курил, разглядывая звёздное небо. И думал о том, что есть что-то нечеловеческое в том, что я ревную Лизу к отцу. Кто я такой и почему, собственно, у меня есть на это право? Но когда я представлял - даже не представлял, а просто об этом думал - как они занимаются любовью, у меня словно что-то переворачивалось внутри. Потом я опять возвращался в постель. И всё, начиная с сумбурных сновидений, повторялось снова.
  Закрыв дверь в свою комнату, я присел у стола и, хорошенько посмеявшись (диалог отца и Лизы почему-то так меня рассмешил, что я был близок к истерике), стал проверять электронную почту. Так как прекрасно знал, что заснуть в скором времени мне не удастся. Отправив пару писем и основательно почистив почтовый ящик, я подумал, что надо всё же отправиться в кровать. Но уснуть мне не удалось. Я ворочался с боку на бок, переворачивал и взбивал подушки, пробовал развалиться поперёк кровати, спускался вниз, чтобы выпить молока (в потёмках чуть не наступив на Джорджа, который какого-то чёрта решил подремать рядом с холодильником). Несколько раз мне удавалось задремать, но это напоминало не сон, а, скорее, бред. Сумбурные сны и меняющиеся со скоростью света картинки. Я вздрагивал, просыпался, садился на кровати и смотрел на часы. Стрелки на них двигались слишком медленно. И я снова закрывал глаза в надежде уснуть.
  Больше всего меня донимало ощущение того, что Лиза где-то тут, в той же комнате, что и я. Ощущение какого-то беспокойства, которое мешало мне забыться. Я до сих пор чувствовал её губы на своих. И - что-то совершенно новое, то, что раньше мне не было знакомо. Это были чувства, плотно оплетённые футляром физических ощущений вроде запаха кожи или прикосновения. Когда-то я смотрел на эту женщину в кафе. Я не знал её. И она не знала меня. А теперь всё получилось... вот так.
  Я садился на подоконник и курил, разглядывая звёздное небо. И думал о том, что есть что-то нечеловеческое в том, что я ревную Лизу к отцу. Кто я такой и почему, собственно, у меня есть на это право? Но когда я представлял - даже не представлял, а просто об этом думал - как они занимаются любовью, у меня словно что-то переворачивалось внутри.
  Потом я опять возвращался в постель. И всё, начиная с сумбурных сновидений, повторялось снова.
  
  Было уже довольно поздно, когда я решил, что попытки уснуть ни к чему не приведут. Я со вздохом поднялся и помотал головой. Простыни были такими мокрыми, будто их только что достали из стиральной машины, но по какой-то неизвестной причине сразу постелили, решив не сушить. Я накинул халат и отправился в душ.
  В доме была обычная для воскресного утра тишина. Иногда в такое время Лиза слушала музыку на кухне, занимаясь домашними делами, или же отец смотрел в гостиной чемпионат по бильярду. Но сейчас было тихо. Видимо, все ещё спали.
  С утра я проводил под душем минут двадцать, а то и больше. До того момента, как отец из-за двери кричал мне:
  - Брайан, сейчас же выходи! Почему ты думаешь, что ты живёшь тут один?!
  Сегодня у меня почему-то не было желания превращаться в Ихтиандра. Я постоял под душем минут десять, с наслаждением вытянув шею, после чего оделся и спустился вниз.
  Как оказалось, спали не все. Отец сидел за столом и пил кофе. Он не успел переодеться - и до сих пор был в своём старом парчовом халате, который, пожалуй, был одной из самых любимых его вещей.
  Отец был бледным и осунувшимся. Я только сейчас обратил внимание на то, что у него прибавилось морщин, а седина на висках стала заметнее. Он сидел, задумавшись - это было его обычным состоянием.
  - Доброе утро, - сказал я, приблизившись.
  - Здравствуй. Поздновато ты сегодня.
  - Не спалось.
  - И мне. Жарко. Надо бы достать вентилятор.
  Я тоже сделал себе кофе, достал из пакета пару пончиков (пончиками их называла Лиза - на мой взгляд, они были пончиками-мутантами, так как размером ощутимо превосходили обычные пончики) и сел за стол.
  Отец закурил и сделал глоток кофе.
  - Что ты куришь? - спросил он меня. Я чуть не подпрыгнул - но не от неожиданности, а от его спокойного тона.
  - "Парламент", - ответил я.
  - Это хорошо. Мой сын не должен курить плохие сигареты. Странно, что ты не просишь у меня больше денег на карманные расходы.
  - Мне хватает обычной суммы.
  - Ты врал мне два года, Брайан. Тебе не стыдно?
  - Я просто не говорил всей правды.
  - Это одно и то же. Надеюсь, с наркотиками ты ничего общего не имеешь? Среди молодых людей твоего возраста они очень популярны.
  - Мне плевать на наркотики.
  - Выбирай выражения, Брайан.
  Поведение отца меня насторожило. Я был уверен в том, что в это утро его будет мучить похмелье. А в такие моменты он бывал злым, как тысяча чертей. Что за странные разговоры? А, может, он до сих пор пьян? Или с утра успел выпить ещё? Но я отлично знает, каким он бывает после того, как выпьет.
  - Знаешь, я очень боюсь потерять тебя, Брайан, - сказал вдруг отец. - У меня дурной характер, а у тебя он не лучше. Но другого сына у меня нет. Ты мне очень дорог. Понимаешь?
  - Да, папа, - ответил я и поймал себя на мысли, что давно не называл его так. - Что-то случилось?
  - Я думал о том, что в последнее время мы практически не общались. А ведь когда-то ты получишь профессию. Женишься. У тебя будет семья. Ты оставишь этот дом навсегда. И что-то уйдёт. Но я не хочу, чтобы это что-то ушло раньше времени. - Он опустил глаза. Таким я его никогда не видел. И мне опять стало не по себе. - Наверное, я старею. Все стареют. И твой отец ничем не отличается от других. У меня стало больше седых волос. Правда?
  Я протянул руку и коснулся его руки.
  - Не надо говорить этого, папа. Пожалуйста.
  Отец тряхнул головой и отвернулся от меня. Некоторое время он сидел без движения, глядя в окно.
  - Маме бы не понравились такие слова, - осторожно продолжил я.
  - Это точно.
  - Она бы пригрозила тебе сжечь твою диссертацию.
  Мой серьёзный тон заставил отца улыбнуться. Мы дружно прыснули со смеху.
  - Твоя мама знала толк в угрозах. - Он помолчал. - Я люблю тебя, Брайан. Знаешь?
  - Знаю. Я тоже тебя люблю.
  Отец закурил снова. Теперь курил и я. Мы молчали и думали. Каждый о своём. Я думал о том, что у меня самый лучший отец на свете. Каким бы он ни был. У нас нет никакого права говорить плохо о своих родителях.
  - Я всегда мечтал покурить с тобой на кухне, - признался я.
  - Ты чёртов наглец, Брайан. Кто бы мог подумать, что мой сын будет курить у меня перед носом? Когда мой отец узнал, что я курю, то он устроил мне хорошую взбучку.
  - Как я понимаю, взбучка не помогла? - наивно поинтересовался я.
  Отец развёл руками и весело рассмеялся. Усталость и печать исчезли с его лица. И мне тоже захотелось смеяться. Весело и звонко - так, как смеётся по-настоящему счастливый человек.
  - Ты негодяй, - сквозь смех проговорил отец. - И кто из тебя вырастет?
  - Думаю, для этого тебе нужно просто глянуть в зеркало.
  - Уж пожалуй. Послушай, Брайан. Как насчёт шахмат?
  
  Ни я, ни отец не питали особой слабости к бейсболу или регби. Когда-то я захотел играть в школьной футбольной команде, но отец мне этого не разрешил.
  - Лучше ты будешь честно бить другому морду, Брайан, - сказал он мне со свойственным ему скептицизмом, - чем станешь, как последний идиот, носиться за мячом и получать от других пинки.
  С тех пор я ни разу не пожалел, что занялся боксом. Я был счастлив даже в те дни, когда приходил домой с разбитой губой или же с шикарным синяком под глазом.
  Шахматы были самым любимым видом спорта в нашей семье. Эту игру я начал осваивать тогда, когда был ещё ребёнком. Мы с отцом сидели в библиотеке, и я изучал все шахматные премудрости. Пожалуй, я любил шахматы ещё и потому, что они были единственным видом спорта, в котором отец мне уступал. Моё самолюбие жестоко страдало, когда отец с лёгкостью обыгрывал меня в теннис (предметом моей особой зависти были его крученые мячи). Иногда по утрам он отправлялся на пробежку вместе со мной и Беном. Отец давал нам хорошенькую фору, после чего довольно-таки легко нагонял нас - и все семь километров бежал на одном дыхании. Мы с Беном считали себя великими профессионалами в области бега (и не просто так - в этом деле у нас был немалый опыт). Но в такие дни мы угрюмо трусили по беговой дорожке и проклинали весь белый свет.
  То, как отец умудрялся с лёгкостью брать дистанцию в семь километров при двух пачках сигарет в день и чрезмерной любви к алкоголю, для меня оставалось загадкой. В молодости он занимался лёгкой атлетикой, но после тяжёлой травмы оставил бег. Отец отлично плавал и, как я уже говорил выше, неплохо играл в теннис. Два раза в неделю он проводил три часа в тренажёрном зале - он всегда находил для этого время, даже если был очень занят. Видимо, любовь к спорту была у него в генах - его отец и мой дед до восьмидесяти пяти четыре раза в неделю пробегал десять километров и был в отличной форме. У него никогда не было проблем со здоровьем. Погиб мой дед в автокатастрофе, когда ему было девяносто три (в таком возрасте превышенная скорость вполне может повлечь за собой трагедию).
  Отец любил шахматы и бильярд не меньше подвижных видов спорта. Правда, в бильярд он предпочитал играть в компании друзей. В основном, это были профессора из его университета. Я часто наблюдал за их игрой. Было забавно смотреть на то, как люди с докторской степенью (а иногда и не с одной) расстраиваются или радуются, как мальчишки и обзывают друг друга (хоть и в шутку) совсем недостойными профессорского языка словами.
  А шахматы действительно были семейной игрой. Мы с отцом могли целый вечер играть партию за партией, в то время как мама рисовала в мастерской.
  
  Мы расположились на столе в гостиной. Шахматы, которыми мы обыкновенно играли, отец когда-то привёз из Индии. Они выглядели очень древними, и у меня всегда было ощущение, будто до нас ими играли какие-то таинственные монахи из не менее таинственных монастырей.
  - Сейчас я кого-то вздую, - радостно проговорил отец, расставляя фигуры.
  - Думаю, это будет немного сложнее, чем обогнать меня на беговой дорожке, - заметил я.
  - Немного - ключевое слово. Не забывай, что мы давно не играли, Брайан. Так что ты немного не в форме.
  - Кто? Я? Ничего подобного.
  - Хорошо. Давай договоримся так. Если выигрываешь ты, то я покупаю тебе...
  - Новые кроссовки, - ответил я, чуть подумав. - Чтобы я наконец-то тебя обогнал.
  Отец со смехом покачал головой.
  - Другого я от тебя не ожидал. Хорошо. А если выигрываю я, то ты покупаешь мне новый кий.
  - Новый кий? - удивился я. - Зачем? У тебя ведь уже есть один.
  - Не лезь в бутылку, Брайан. У тебя тоже есть кроссовки, и купил ты их всего-то полгода назад.
  - Ладно, - надулся я.
  Отец, игравший белыми, сделал первый ход.
  - Когда у тебя начинаются курсы арабского? - спросил он.
  - Через три месяца. Ты уверен в том, что мне не следует брать параллельный курс?
  - Да. И тебе стоит меня послушать. Ты должен поступать в университет с хорошим знанием арабского. Другие языки ты будешь учить потом. Понимаю, тебе кажется, что один курс - это недостаточная нагрузка. Но ты убедишься в том, что это не так. Спешу тебя уведомить, что профессор Эпштайн - очень строгий преподаватель. Он знает, что ты мой сын, и поэтому будет требовать с тебя в два раза больше, чем обычно требует от учеников.
  - Я смотрю, ты постарался, - угрюмо заметил я.
  - Да, и для твоего блага. Помни о том, что твой отец не стал востоковедом только лишь из-за проблем с языком.
  Мы некоторое время играли молча, после чего отец снова заговорил.
  - Знаешь, я давно хотел тебе сказать. Я рад, что вы с Лизой подружились. - Он посмотрел на меня испытующе, и я опустил глаза. У меня всё же осталась капелька совести, и я не мог выдержать его взгляда. Особенно после вчерашней ночи. - Я хочу у тебя кое-что спросить. Что ты о ней думаешь?
  Отец поставил мне шах, и я сделал вид, что задумался над следующим ходом. На самом же деле я попытался выиграть немного времени для того, чтобы обдумать ответ. Что сказать? Ходить вокруг да около не имеет смысла - отец сразу не поймёт, что тут что-то не так. И зачем, собственно, он у меня это спросил?
  - Мне интересно с ней, - ответил я. - Она многому меня научила. Я рад, что ты познакомил нас.
  - Да, - задумчиво сказал отец, оценивая ситуацию, которая сложилась на доске. - Она не кажется тебе странной, Брайан?
  - Странной? Не думаю. Она довольно-таки открытый человек.
  - Нет, я не об этом. В ней есть что-то страшное. Словно ты входишь в церковь - и вдруг видишь в углу какой-то сатанинский символ. Ты протираешь глаза - и видение исчезает, но ощущение чего-то чужого всё же остаётся.
  Я мерзливо передёрнул плечами.
  - Думаю, это просто твои домыслы, пап.
  Отец откинулся в кресле, не отрывая взгляда от доски, и достал из кармана свои сигареты.
  - Домыслы? Вероятно... На твой взгляд, я изменился с тех пор, как стал с ней встречаться?
  - Если честно, то да, - осторожно проговорил я, внимательно изучая его лицо.
  - И ты прав, мой мальчик. Ты часто бываешь прав. - Он закурил и склонился над фигурами. - У меня такое чувство, будто эта женщина тащит меня в какую-то пропасть. Из которой мне уже не выбраться.
  Ситуация была жутковатой. И я до сих пор не мог осознать, что обсуждаю с отцом подобное.
  - Я не знаю, что тебе ответить, пап, - наконец подал я голос.
  - Было бы странно, если бы ты знал. Слишком мало женщин ты встречал в своей жизни, Брайан. - Отец замолчал, вглядываясь в происходящее на доске, после чего добавил: - Я рад, что ты не на моём месте. От таких женщин нужно бежать со всех ног. Потому что они не приносят мужчине ничего хорошего.
  Последние слова отца мне не понравились. Они не понравились мне настолько, что я не смог сдержать обречённого вздоха. И отец бы заметил это, если бы за моей спиной не появилась Лиза.
  - Доброе утро всем. Что-то сегодня я совсем заспалась. - Она поцеловала отца, а потом потрепала меня по волосам и чмокнула в щёку. - Мои любимые мужчины заняты игрой. И я не у дел. Что я могу сделать для вас?
  - Принеси-ка нам по бутылке пива, - заявил отец. Я поднял на него глаза - это было сказано каким-то странным тоном. - А потом можешь раздеться. - Она помолчал. - Насчёт последнего я пошутил.
  Лиза пошла по направлению к кухне, и тут отец неожиданно рассмеялся. Этот смех напоминал смех человека, который пережил аварийную посадку самолёта. Тот самый, немного фальшивый и очень напряжённый смех, который помогает разрядить обстановку и успокоить нервы.
  Через долю секунду я тоже рассмеялся. Мы оба знали, что смеёмся совсем не над глупой шуткой, а для того, чтобы успокоиться.
  - У вас хреновое чувство юмора, - заметила Лиза.
  - Это жизнь, милая, - сообщил ей отец, всё ещё посмеиваясь.
  - Шах и мат, - сказал я.
  Отец резко поднялся в кресле.
  - Ах ты сукин сын! - Он стал внимательно изучать позиции, после чего обмяк. - Ну и ну, у тебя и на этот раз получилось меня обыграть!
  - С тебя кроссовки, - напомнил я, закуривая.
  - Да. Надо уметь проигрывать.
  - Слушай, а не ты ли говорил мне вчера, что неприлично появляться перед женщиной в халате?
  Отец трагически округлил глаза, после чего сказал мне коротко:
  - Заткнись.
  Это было сказано таким тоном, будто отец хотел сказать мне: "Ты будешь кофе, Брайан?" и вызвало у меня очередной приступ смеха.
  Во второй раз Лиза появилась так же неожиданно.
  - Теперь вы дымите вдвоём? Вас невероятно сблизило это утро, - заметила она, поставив бутылки на стол.
  - Присоединяйся, - предложил отец.
  Лиза присела на диван и стала чистить мундштук.
  - Давай-ка сыграем ещё раз, Брайан, - сказал мне отец.
  - Реванш?
  - Я не могу позволить себе так проиграть.
  Я пару раз взглянул на Лизу, потом сосредоточился на игре - но преимущество уже было на стороне отца. Самым хорошим исходом для меня стал бы позорный пат. Я думал о тех нескольких фразах, которые сказал отец перед самым появлением Лизы. И Бог знает, как они мне не понравились. Потому, что я знал, что это правда.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"