Бумага шелестит в пальцах, но уже не упрямится, покорно сгибаясь и складываясь, как надо. Всего несколько минут - и новый бумажный самолетик устремляется в полет. Он не знает, что ему вскоре суждено упасть, и летит, словно маленькая белая чайка, навстречу пронзительно-синему небу, подхваченный ветром. Тот же ветер, что дает силы бумажным крыльям, ласково треплет шелковистые алые волосы сидящего на скамейке парня. Его аметистовые глаза внимательно следят за полетом самолетика, пока он не исчезает из поля зрения. Парень откинулся на спинку скамейки, закинув руки за голову.
- Вот видишь, я хороший ученик, Ботан...
- Да, верно, - темноволосый мужчина с насмешливыми серыми глазами подмигнул Абиссинцу. Словно смутившись, Айя отвернулся, глядя туда, где ослепительно сияли отраженным солнцем больничные окна. Глядя на них, Айя отчетливо вспомнил ту кошмарную ночь два месяца назад, проливной дождь и истекающего кровью Ботана у него на руках... Надежды не было, Айя знал это, и всё же Ботан выжил. Врачи до сих пор не могли опомниться от удивления, и соглашались оправдать произошедшее лишь чудом. Айя не знал, чудо ли это было, или вечная настырность Ботана, ни в какую не желающего расставаться с этим миром, но тот день, когда Ботан пришел в сознание, был одним из счастливых дней его жизни.
С того дня Ботан пошел на поправку довольно быстро, и уже через пару недель добился у врачей разрешения вставать с постели. Конечно, доктора были против, но Ботан снова добился своего. Каждый вечер он выходил из палаты в коридор встречать Айю. При виде Абиссинца исхудавший, бледный, чудом вырвавшийся из рук смерти человек в унылой больничной пижаме, преображался, становясь прежним неугомонным Ботаном. И Айя ловил себя на мысли, что ему нравится видеть это.
Ботан болтал без умолку, шутил, балагурил, расспрашивал... "Айя, ты придаешь мне новые силы!" - заявлял он каждый раз, когда, опираясь на руку Абиссинца, выходил на очередную кратковременную прогулку.
Впрочем, с каждым днем эти прогулки становились всё длиннее.
- Кстати, - вдруг произнес Айя, - совсем забыл...
Он извлек из кармана пакет, в который Ботан вцепился с видом осчастливленного конфетой ребенка.
- Пирожки?
- Да, с вишней, как ты любишь.
- Спасибо.
Ботан принялся уплетать пирожки.
- Вкуснотища, Айя! Объедение! Где ты только покупаешь такие?
Айя вновь отвернулся, и алые пряди снова взвились, подхваченные ветром, своевременно прикрывая проступивший на щеках легкий румянец.