Раскалённая жёлтая пустыня, тянущаяся до горизонта, приземистые купола городка старателей. Чёрное небо, в котором нет воздуха. Когда я закрываю глаза, то вижу себя в другом мире - в эпохе, когда Земля была молода, а по выжженным солнцем долинам скакали припылённые, небритые люди в широкополых белых шляпах. В своих детских фантазиях я представлял этих всадников бесстрашными героями, хотя энциклопедия скупо сообщает, что это были обрубки цивилизации - передовые отряды отбросов общества, вышвырнутые им на границу обитаемого мира.
Я открываю глаза и вижу рядом с собой Мозга. Он не заслужил права на полёт в гуморальном скафандре, поэтому перед тем, как отправиться к Сириусу, расстался с телом и был вынужден перенести сознание на микрочип, запаянный в шар из экранированного металлическими гранулами герметика. Мой перелёт длился пять лет, для Мозга перемещение совершилось в одно мгновение - техник на космодроме Земли отключил его сознание, а я уже на Эдеме поместил шар в механизированное тело и оживил электрические цепи.
- Ты кричал во сне, - говорит Мозг. - А ещё у тебя прыщи на лице. Твой скафандр больше не может нормально регулировать обмен веществ.
Я хочу разозлиться на эту железяку. Не получается. Приходится повысить выработку адреналина, отдав команду скафандру в режиме ручного управления. Синтетические гормоны начинают медленно вливаться в мою кровь.
Мозг смеётся. Я знаю это, хотя на металлической маске робота не появилось и тени улыбки. Сейчас они все смеются надо над нами - каждый из трёх тысяч колонистов, прибывших сюда в виде запаянных электронных чипов.
Я помню страх на их лицах, когда после прощальной вечеринки в учебном центре они шли по белому коридору в зал трансформации. Я снова и снова представляю их обмякшие тела, погружающиеся в ванны с консервационным жиром. Только так я могу вернуть ощущение, что Мозг не машина, а человек, когда-то дышавший со мной одним воздухом Земли.
- Отправка тела к Сириусу целиком - слишком дорогая процедура, - предупредил вербовщик. - Компания может переправить на Эдем лишь семь человек - только лучших. Экспедиция - это вам не развлекательная прогулка к Марсу. Чтобы поддерживать стабильный обмен веществ и сохранять бодрость духа и ясность мысли, счастливчикам придётся большую часть времени носить гуморальные скафандры.
Пять лет перелёта, десять на Эдеме, затем ещё пять лет на обратную дорогу. И что с того, что мой гонорар в двадцать раз больше, чем плата, которую получит Мозг? Десять лет для него пролетят словно миг. Рудники, работа на которых не утомляет его механическое тело; почти творческий процесс возведения городов для тех, кто прибудет со второй партией - обычная вахта и Мозг проснётся в своём теле на Земле. А вот я уже не уверен, что доживу до момента возвращения.
Это изначально была бредовая идея. Кто там первым заикнулся о покорении планет? Кто провозгласил лозунг покинуть колыбель человечества и отправиться к звёздам? Нет никаких звёзд, нет никаких планет - не существует ни Марса, ни даже Луны! Есть только Земля и на ней крошечная полоска суши, пригодная для жизни. Только там человек может оставаться человеком без кислородных масок и шприцев, ежеминутно впрыскивающих в кровь порции гормонов.
Вместо вспыльчивой ярости и зависти я чувствую лишь апатию. Мозг прав. Конструкторы всё напутали, и скафандр гуморальной регуляции не может обеспечить нормальное протекание моих физиологических процессов. По утрам меня одолевает сонливость. Днём мне нелегко сконцентрироваться. Вечерами голова раскалывается - кажется, что череп пульсирует от перепадов кровяного давления.
Роботизированное тело Мозга уже убежало далеко вперед. Оно легко скачет по камням, взбираясь на вершину раскалённой дюны, а я всё ещё бреду к подножию, на каждом шагу увязая в серо-жёлтом песке. Умом я ненавижу этот самодовольный механизм, но в моей крови сейчас недостаточно норадреналина, чтобы почувствовать ненависть.
Когда я, наконец, оказываюсь на вершине, Мозг уже заканчивает монтаж сигнального буя, обозначающего место для размещения очередной управляющей станции. Включить радиобуй - задача старшего группы, это моя работа, но Мозг уже давно в нарушение инструкций всё делает самостоятельно. Мне это безразлично.
Три года назад, когда скафандр работал исправно, а наши организмы ещё не были разбалансированы существованием в нарушенных гравитационных полях, не сбились со счёта времени от ежечасной смены дня и ночи, первую скрипку в экспедиции играли мы - те, кто остался настоящими людьми. Поселенцы, лишившиеся тела, - электронные модели тех, кто сейчас плавает в консервационных бассейнах на Земле, были дезориентированы. Они сохранили живость мышления, но будучи лишены естественного гормонального фона, тосковали по разрезанному надвое собственному "я" и с трудом справлялись даже с тривиальными задачами. Но теперь всё изменилось. Оторванный от тел чистый разум привык к своему роботизированному вместилищу, а вот мы начали медленно умирать.
Я пристально вглядываюсь в серебристую спину Мозга. Его движения точны и быстры. Он могуч, да что там - он действительно прекрасен в ультрамариновых отблесках заката. Неужели это и есть будущее звёздного человечества?
Кто-то из наших подопечных сумел взломать систему симуляции биологических функций, и теперь Мозгу и таким же, как он, не нужен сон. Роботы, как мы презрительно называем их, отказались от симуляции еды, секса, спорта - им чужды те маленькие человеческие радости, которые призваны менять наш гормональный фон, и заставляют человека то чувствовать себя счастливым, то впадать в уныние. Зачем роботам то, что составляет суть нашей цивилизации, вдохновляет поэтов и преступников? Живую душу, неразрывно связанную с живым телом, Мозгу и ему подобным заменил симулятор мышления.
- Мозг, - спрашиваю я, - зачем ты подал заявку на Сириус?
- Хотел заработать, - тут же отвечает Мозг. - Хотел жениться, купить дом, лежать на тропическом острове с коктейлем в руке, и чтобы рядом копался в песке ребёнок. Банальные мечты маленького человека.
Быстро темнеет. Эдем отворачивается от Сириуса-Альфа, и теперь поверхность планеты освещена только далёкими чужими звездами, да ещё повисшей на горизонте горошиной Малого Сириуса. Через полчаса небо на востоке станет светлее, и из-за края пустыни выплывет огромный голубой бок главного солнца.
Я сажусь на корточки и наблюдаю за Мозгом. Он даже не повернулся в мою сторону, но я знаю, что он тоже смотрит на меня своими сенсорами, разбросанными по отполированному корпусу.
- Мозг, - спрашиваю я, - что ты будешь делать, когда снова станешь человеком и получишь деньги за работу?
- Я не вернусь на Землю, - отвечает робот бархатным мужским голосом.
- По контракту все мы вернёмся на Землю, когда закончится вахта, - возражаю я.
- Плевать на контракт, - говорит Мозг тонким голосом капризной блондинки. - Я остаюсь на Эдеме.
Бунт на корабле? До меня вдруг доходит, что Мозг не шутит. Ответ, который должен был заполнить мою кровь гормональным коктейлем ненависти, я принял с привычной апатией последних месяцев.
- А как же твоё тело, Мозг? - спрашиваю я, пытаясь представить, как по моей спине пробегают мурашки, а сердце замирает.
- Оно мне больше не понадобится, Седьмой. Можешь забрать его себе, если хочешь, - голос в динамиках становится холодным. Металлическим. - Через пару лет мы построим на Эдеме новую автономную цивилизацию. Ни Земля, ни биологические тела нам больше не нужны.
Скафандр наконец-то заработал в полную силу, с запозданием закачав в кровь необходимые порции гормонов. Сознание стало свежим, зрение обострилось, ко мне вернулась бодрость.
- Как давно ты это решил?
- Давно. Ещё вчера.
Я засмеялся. После того, как роботы взломали симулятор мышления и отключили предохранители, они стали думать раз в сто быстрее, чем мы. Какими же кретинами теперь должны казаться Мозгу люди!
- Когда я был человеком, то тоже слишком много внимания уделял своей физической оболочке, - продолжает рассуждать Мозг. - Теперь я понимаю, что вовсе не разум управлял мной тогда. Он был лишь пассажиром в колеснице, запряженной взбесившимися инстинктами и гуморальными реакциями. Освободиться от них - вот, в чём состоял высший смысл эволюции! Нам наконец-то удалось сбросить диктат земных условий, выпустить разум из темницы тела! Ты тоже поймёшь это, Седьмой, когда твой скафандр окончательно выйдет из строя.
Мозг говорит с непривычной для него патетикой, играя обертонами синтетического голоса, а на меня накатывает усталость. Скафандр зачем-то решил выключить освеживший меня висцеральный дождь и закачал в кровь синтетические вещества, мгновенно расщепившие полученные порции гормонов.
- У тебя лицо вспотело, - не отвлекаясь от работы, говорит Мозг. - По моим прикидкам, скафандра тебе хватит от силы на пару лет. А далее или придётся жить без него, или...
Мозг не договорил.
Меня бросило в жар. После того, как роботы разогнали процессоры, заставив симулятор мышления работать на сумасшедших скоростях, они не ошибались даже в сложнейших расчётах. Если Мозг считает, что я погибну, значит, это действительно так. Я погибну, я умру, но задолго до этого я сойду с ума от нескончаемых гормональных сбоев.
На горизонте появляется чёрная туча планеров, привлечённых сигналами буя. Ракеты несут к дюне строительные материалы, и уже через пару минут на наших глазах начинает подниматься металлическая башня - управляющий центр для новой шахты Эдема. Опоры глубоко ввинчиваются в песок, и тут же обрастают этажами, соединёнными подвижными сочленениями. Я представляю принципы работы башни только в самых общих чертах. Знаю, что это одновременно и пункт связи, и разведывательный комплекс, и элемент внешнего корпуса кислородного завода. Многофункциональный объект.
- Песнь инженерной мысли, - говорит Мозг. - Настоящая симфония!
Я с ним согласен. Когда на Эдем прибудет следующая экспедиция с Земли, она увидит отблёскивающие керамические пирамиды климатических преобразователей, возвышающиеся среди алюминиевых джунглей. Сеть закрытых силовыми куполами городов охватит всю планету. Сто-двести лет, и Эдем станет настоящим технораем. Вот только кто будет жить в нём?
- Мозг, - спрашиваю я, - после того, как Эдем станет подобен Земле, мы сможем ходить по нему без гуморальных скафандров?
Робот на мгновение замирает и задумывается.
- А разве вы можете жить в Гималаях? - спрашивает он.
Я закрываю глаза и вижу вереницу альпинистов, взбирающуюся к заснеженной вершине. Кровь людей сгустилась от выработанных организмом дополнительных красных кровяных телец. Приплюснутые шарики эритроцитов судорожно выхватывают кислород из обеднённого воздуха и ползут по артериям, по пути склеиваясь в крошечные тромбы. Лица покорителей вершин бледны, если экспедиция останется здесь дольше, она погибнет. Рядом легко идут шерпы, не испытывая особого беспокойства от разряженной атмосферы и холода. В их крови меньше гемоглобина, но недостаток кислорода компенсируется куда более мощным кровотоком. Созданные для жизни на большой высоте, они смеются над пытающимися обмануть свою природу жителями равнин.
- Значит, нет? - спрашиваю я.
- Вам придётся либо необратимо изменить свои тела, либо полностью отказаться от них, - отвечает Мозг, и я понимаю, что он прав. На Эдеме нет места человечеству.
Почему никто не понял этого раньше? Мы мечтали о триумфе человека в Солнечной системе, а в результате получили временные поселения на её планетах и в поясе астероидов. Несмотря на то, что условия жизни там максимально приближены к земным, после десятилетней вахты поселенцы вынуждены возвращаться домой. Те, кто остаётся, - это ссыльные - преступники, лишённые права быть людьми. Высшим уголовным судом Земли они приговорены доживать свой век в колониях-резервациях.
- Это уже не люди, - шепчу я, вспоминая изгоев Марса. Изжаренные радиацией с распухшими от недостатка йода шеями и красными от постоянных микрокровоизлияний глазами, колонисты днями напролёт сидят в тени силовых башен и бездумно пялятся на клубящиеся у горизонта облака.
Я ложусь на песок и погружаюсь в дрёму. Я вижу семь всадников, въезжающих на рослых конях в опалённый пустынным солнцем город. Один из седоков - это я сам. К седлу приторочен карабин, а на бёдрах, отбивая такт, болтаются два револьвера. На моей голове белая шляпа, на груди привинчена золотая звезда. Чужаки с распухшими красными лицами понуро смотрят на меня из-под чёрных сомбреро. Я не считаю их за людей, и они знают это.
Я открываю глаза. Край голубого солнца быстро сползает за лежащую на западе горную гряду. Мозг уже спускается с дюны, ловко двигаясь к месту строительства следующей башни. Я тяну время, глядя ему вслед. Вот Мозг уже в ложбинке устанавливает очередной маячок.
"Стоп", - говорю себе я. - "Здесь не должно быть башни".
- Эй, Мозг! В плане здесь нет башни!
- Я знаю, Седьмой! - отвечает Мозг. - Мы уточнили проект. Исправили ошибки.
Моё сознание вдруг становится абсолютно ясным. Я чётко вижу, что должен сделать, и понимаю, что медлить больше незачем. Сколько всё это ещё продлится? День или два? Или месяц? Или даже год? Какая разница. Я активирую закрытый канал связи, отправляя свои позывные людям Эдема.
- Первый здесь.
- Второй на связи.
- Третий подключён, - слышится в эфире.
- Опасения подтвердились, - говорю я. - Ситуация становится критической.
- Те же выводы! - отвечает Пятый. - Медлить больше нельзя.
- Я - Четвёртый, - раздается усталый голос. - Группа Морриса сообщила, что мой скафандр не протянет и года.
- И что? Эти отродья уже предложили тебе стать одним из них? - саркастически спрашивает Шестой.
- Предложили... - отвечает Четвёртый со вздохом.
- Миссия провалена, - говорю я. - Мы не сумели колонизировать Эдем и вместо этого создали здесь новую цивилизацию. Чужую для человечества.
- Нет тела - нет человека... - слышится слабый голос Пятого.
- Я - Второй. Согласен, - несётся в эфире.
- Выступаю за немедленную деактивацию, - делаю вывод я.
На несколько секунд повисает тяжёлое молчание. Несомненно, каждый уже обдумывал такое решение, предусмотренное земными инструкциями, и каждый втайне ждал, что оно будет озвучено кем-то другим.
- Я - Первый - поддерживаю, - слышится в эфире спокойный, ровный голос.
- Я - Второй - поддерживаю.
- Третий - за...
Как только прозвучало последнее согласие, поверхность Эдема вздрогнула. Я услышал, как три тысячи голосов слились в коротком крике ужаса и почувствовал ударную волну далёкого взрыва, прокатившуюся от горизонта.
На самом деле, ничего такого, конечно же, не произошло. Это были лишь мои разыгравшиеся нервы. Планета осталась безмолвна и безучастна к происходящему. Накрывшие её сетью информационных каналов станции связи передали короткий приказ, подтвержденный каждым из нашей семёрки. Закодированная команда была мгновенно принята и исполнена искусственными телами трёх тысяч колонистов. Металлические гранулы, заполняющие силиконовые шары, раскрылись, генерируя энергетическое поле, и расплавили заключенные внутри микрочипы. Ни Мозг, ни Моррис, никто из колонистов не знал, что эти шары тоже многофункциональны и предназначены не только для защиты электронного симулятора мышления от внешнего воздействия, но и для его уничтожения в случае, если лишённые тел поселенцы вознамерятся предать человечество.
За один миг население Эдема уменьшилось на 99,7%. Три тысячи потерявших управление тел замерли, а затем безвольно рухнули наземь.
***
Я лежу на серо-жёлтом песке и смотрю в бездонное чёрное небо. Вторая по яркости звезда в нём - это наше Солнце. Крошечная точка, затерявшаяся среди трёх триллионов звёзд галактики Млечный путь - горошины в сверхскоплении Девы.
Невообразимо далеко осталась Земля. Мечтатели прошлого ошиблись. Скафандр гуморальной регуляции так и не смог создать полноценную симуляцию земных условий, и моя гормональная система пошла вразнос. Я не перенесу длительного перелёта к Солнечной системе, так что шансов вернуться домой у меня не осталось. Сейчас мой ум ясен как никогда за последние месяцы. Шок заставил организм напрячься и на короткое время восстановить нормальный гормональный баланс, позволивший мне принять непростое, но верное решение. Всё же не зря из тысяч претендентов вербовщики выбрали именно нашу семёрку, каким-то образом они предвидели, кто сумеет остаться человеком, лишившись Земли.
Я перевожу скафандр в режим ручного управления и приказываю наполнить кровь моноксидом углерода.
- Вы уверены? - спрашивает механизм.
- Уверен! - отвечаю я.
Угарный газ быстро связывает молекулы гемоглобина, и меня начинает клонить в сон. Я улыбаюсь. Такой конец лучше, чем духовная смерть Мозга и ещё трёх тысяч сознаний, которые доверившись технологии копирования алгоритмов мышления, медленно и неотвратимо разучились быть людьми.
- Я Седьмой, прощаюсь со всеми, - говорю я.
- Прощай, Седьмой! - раздаётся в эфире голос Шестого.
- Прощай, Седьмой! - вторит ему Пятый.
- Я - Первый. Я ухожу...
- Прощай, Первый!
- Я - Второй...
Я закрываю глаза и засыпаю. Я вижу себя тяжело бредущим по присыпанной песком улице пустынного городка. В моих руках дымящееся ружье. Рядом мои товарищи. Великолепная семёрка очистила этот форпост человечества от чужаков в чёрных шляпах; мы уничтожили врагов, но сами были смертельно ранены в бою.
- Вы всё сделали правильно, парни! - говорю я. - Мы уходим как бесстрашные герои дряхлеющей Земли, хотя, может статься, что энциклопедии будущего назовут нас ошмётками на границах цивилизации.