Максим Милосердов

- Права и свободы должны защищаться?

- Так.

- Их нужно расширять?

- Разумеется.

- Но так этого нет! Мыслящие существа - ну, не академики, конечно, но не всем же быть - угнетены! Находятся в рабстве.

Кафе. За столиком Правозащитник и Ученик. Первый чуть щурится из-под очков добрыми, не по возрасту близорукими глазами. Очки простые. В черной пластмассовой оправе. Залысина покрыта легким пушком - приживаются волосы после генетической модификации.

- Да... Но... - Ученик. Длинный. Под тридцать. Острый нос, черты несколько резковаты. Костюм потерт, пуговица на рукаве болтается.

- И никаких "но"! Вы циник, молодой человек! Циник и эгоист! Вы бы хотели такого будущего вашим детям? Я бы не хотел.

У Ученика нет детей.

- А здесь средневековая жестокость и социалистическая уравниловка...

Дверь кафе распахнулась, и в зал, грустно мигая линзами, въехала Стиральная Машина-Автомат.

- Ах, простите, у вас не занято?

Ученик и Защитник подвинулись. Суетливо. Поспешно.

- Я так редко выхожу в свет... Да, да, работа, работа. 16! Нет, не шучу, на износ, 16 часов в сутки... Ах, зарплата... Копейки. В восемь раз меньше минимума. И то спасибо профсоюзам.

Машина горестно взглянула на ражавое пятно на боку.

- Один антираст, пожалуйста.

Внутри из-за круглой стеклянной дверкой машины что-то зазвонило.

- Ой, простите, - из верхней панели Машины выдвинулась сотовая антенна. - Да, дорогая, я, конечно. Жду на углу хлебной и пылесосной. Скучаю.

- Подруга моя, - как бы извиняясь за прерванный монолог, пояснила машина. - Почто по-вашему дочь, чего уж греха таить. Кофемолка. Я, кстати, Берта.

Берта заговорчески подмигнула.

- Ведь как на конвейере работают? А тут ее кто-то у нас поставил. Ума не приложу, как получилось. У меня уже блок интеллекта припасен был, памяти своей дала, кое-что из программ перекинула... Да, нарушила я тогда лицензионное соглашение, а вы бы что сделали? У меня ведь бакалавриат искусств установлен - Пушкин, Гете, Айзек Азимов... А поговорить не с кем. Я ж на конвейере, там даже мозги ржавеют...

Кафе заполнялось. За соседним столиком, занимая три места, играл в шахматы с утюгом Фрезерный станок. В двери, споткнувшись о Тележку (IQ 110 ), въехал Вентилятор.

Стало тесно и шумно.

- Это прогресс, - отирая испарину салфеткой, продолжал Правозащитник.- Платите деньги и получаете образование, знания, средства перемещения, талант. И наша задача - помочь этим иногда громоздким существам определиться, найти себя. Не угнетая их.

- Во многом мы совершеннее вас, - процедила из-за соседнего столика Инвалидная Коляска. - Моя хозяйка наделила меня знанием Ницше и Гегеля, но мозг ее сейчас годится только для чтения "Винни-Пуха". Мне тяжело и скучно быть с нею.

- У вас выходной?

Коляска презрительно сверкнула в сторону Ученика и отвернулась.

- Она права. В плане памяти они совершеннее, в плане мышления свободнее, - задумчиво подтвердил Правозащитник и вжался в столик - локоть случайно задел пластмассовый бок Телевизора. - Счет, пожалуйста!

- Вы домой, учитель?

- Нет, есть пара срочных дел. Прогуляюсь.

Пропагандист оставил щедрые чаевые.

Вечерело. Красноватое небо из ватных облаков тазом накрыло город. По улице сновали машины. Через полчаса у Ученика было собеседование на должность официанта в "Мак Дональдсе". Только бы взяли!

Бруклин, август 2002