Рассказ опубликован в журнале " НАШ СОВРЕМЕННИК"под названием "Спасённый грешник". N4 Апрель 2008 г.
Осип Григорьевич Непея нырнул в небольшой переулок, темный и мокрый. Его нисколько не беспокоил сумрак этой кривой улочки Лондона: слишком близко от Тауэра - резиденции английских королей, сторожевые патрули постоянно здесь кругами выхаживают, в обиду не дадут. Ну, а если что, он и сам не промах, дедовский кастет в кармане кафтана утихомирит любого буяна.
За последние месяцы удовольствие побыть без сопровождающих выпадало не часто, особенно теперь перед скорым отплытием домой. Как же ему надоели слащавые улыбки вельмож, превращающиеся за его спиной в презрительные гримасы. Одна только королева Мария, спаси ее боже, Осип Григорьевич перекрестился, была искренне рада ему. Чудны дела твои, господи, он опять перекрестился, за тридевять земель попал, пресытился чужбиной, домой пора. Помоги господи. Непея вновь покрестился. На самом деле английские дворяне к нему неплохо относились, если учитывать их здешнюю спесивость и заносчивость. Он ведь хоть и богат, и наместник вологодский, да, не родовит, а они вид делают, что приятен. И на том спасибо. Осипу Григорьевичу обидно не было, он-то всегда в мыслях держал, что с самим царем Иоанном IV дело имел и здесь по его поручению службу правил. Посол Московской державы, как ни как. Непея усмехнулся. Посол, как же, почет то по чину, да мошна пуста, все сгинуло в воде соленой, и казна немалая и дары великие, да и сам едва не утонул. Спасибо грамоту царскую сохранил в целости, берестяной короб плотно мастера вологодские подогнали, ни капли внутрь не попало. Благодаря царевой бумаге англичане в нем посла признали, приняли богато и знатно, подарков надарили, будет с чем к царю-батюшке на глаза показаться. Да, и кроме подарков есть, чем государя порадовать: торговля с Англией будет шириться и крепнуть, в этом купцы английские сильный интерес имеют. Слава богу, три дня осталось и в обратный путь.
В глубине переулка показался желтый фонарь. Он качался на длинном кованом штыре в предвечернем сумраке, подманивая прохожих к массивной деревянной двери с витиеватой полустертой надписью "Веселый Пит". Здесь кормили сытно и недорого, а главное, эль в этой корчме был особенно светлый и легкий. Карманные деньги ему еженедельно выделяла гильдия Лондонских суконщиков. Не скупились суконщики, еще и на дела служебные оставалось. Они же и проживание его оплачивали, и пиры для местных вельмож устраивали. Хорошие люди, с ними Осипу Григорьевичу легко было, не то, что с дворянами. Когда он вернется на Русь, у царя-батюшки за них попросит. Не за содержание, не за золотую цепь, которую вчера на званном ужине на него надели, не за подарки драгоценные, а за отношение к нему доброе. Пусть добротное сукно аглицкое на бояр, да на детей их платьем возляжет, всем от этого польза будет. Он открыл дверь и, остановившись, поморщился. Вместе с привычной кисло-пьяной духотой в нос ударил странный запах. Не сказать, чтобы противный, но духовитый незнакомо, по особенному. Зато гомон гуляющей или вкушающей публики был прежним. Затворив за собой дверь, Непея глянул вниз. Народу было чуть более чем обыкновенно, а так все как прежде, вот только, за дальнем столом, который на все дни выделил ему, как важному гостю, хозяин корчмы, сидел какой-то господин. Он держал во рту палку с набалдашником, из которого в такт с его дыханием валил пахучий дым. Осип Григорьевич изумленно покачал головой и перекрестился, а тут на него как раз этот человек и уставился. Даже отсюда с высоты было видно, что глаз у него пронзительный, зрачки так и сверкают из-под копны черных волос. Про курение табака Непея уже слышал, негоциант-суконщик рассказывал, как ему на испанском корабле плавать доводилось. Там матросы этим и забавлялись, а палки курительные трубками называли.
Но делать нечего, придется искать другое место, не воевать же? Осип Григорьевич спустился по скрипучей лестнице и подошел к толстому добродушному англичанину за стойкой.
- Пит, здравствуй.
- Рад видеть тебя, великий посол, - радушно заулыбался хозяин заведения.
- Пит, жаль, что мой стол занят, я привык к нему.
- Что значит, занят? - удивленно переспросил Пит. - Этот господин сказал, что вас дожидается.
- Да? - Непея посмотрел на дымящего нахала. Тот призывно и улыбчиво помахал рукой, будто старый знакомый. - Странно, я никого не жду.
- Он сказал, что по делу, важному для Московии. Ну, я его и посадил. Он уж и закуски оплатил и вино.
- Вино?! Пит, я вино не пью, неси мне эль, а я пойду, потолкую с самозванцем.
Незнакомец при его приближении встал. Строен не по годам, лицо все в морщинах, и волосы с проседью, а глаза молодые, задорные. Одет, насколько смог разобраться Осип Григорьевич, модно и дорого, на боку длинная шпага. Дворянин. Что ему нужно?
- Чем обязан, милейший? - грозным басом спросил Непея.
- А вы неплохо говорите для варвара, - мягко отозвался незнакомец, - хотя акцент, конечно, есть.
У Осипа Григорьевича чуть ноги не подкосились! Здесь, в глубинах европейских русскую речь услышать?!
- Э-э-э.
- Понимаю, понимаю, - закивал незнакомец, - удивлены, что я ваш язык знаю?
- Так ведь как на родном говоришь, прости, не знаю....
- Доктор Фауст Стендиш. К вашем услугам, сэр.
- Вы позволите присесть? - Осип Григорьевич вытер со лба испарину и вспомнил, что незнакомому дворянину здесь лучше не тыкать. Это ведь на их языке не поймешь, где "вы", где "ты", а в своем родном русском все по полочкам расставлено.
- Что за странный вопрос, это же ваш стол! Прошу, - Фауст положил на стол свою слегка коптящуюся дымом трубку и хлопнул в ладоши. - Эй, там! Быстро несите нам выпить и закусить.
Видимо этот странный человек немало денег оставил здешней челяди, стол накрыли в мгновение ока. Осип Григорьевич с аппетитом оглядел блюда, есть, чем желудок потешить. Чего-чего, а поесть он любил. А и правда, кто ж не любит? Непея оглянулся на хозяина заведения, где же его эль? Тот издали пожал плечами и кивнул в сторону Стендиша.
- Сэр, это вы распорядились не подавать мне пива? - холодно спросил Непея Фауста.
- Уважаемый Осип Григорьевич, не сердитесь, я лишь приостановил процесс. Вот здесь, - он поднял запечатанную глиняную бутылку, - хранится осколок пурпурного солнца Италии. Вино изысканное. Я специально привез эту бутылку из своих личных запасов, не откажите в чести вкусить вместе со мной этот волшебный напиток.
- Ну, хорошо, наливайте.
Вино действительно оказалось чудесным на вкус. Под него необыкновенно приятно пошла сочная говядина. Стендиш мило улыбался и пока посол Московии насыщался, дымил потихоньку в свою трубку, не отвлекал его разговорами. Наконец Непея откинулся на стуле и поднял глаза.
- Какое дело привело вас ко мне, доктор Стендиш?
- Лучше доктор Фауст. Так меня называют в народе.
- Хорошо. Тогда будьте любезны, объясните сначала, где вы почерпнули столь богатые познания русского языка? Для меня это на грани чуда.
- А это и есть чудо.... - Фауст запнулся, задумался. - Даже не знаю, как сказать. А, ладно, - он махнул рукой, - пускай будет чудо. Тем более что я все земные языки разумею.
- Как такое может быть?! - изумился Непея.
- А у меня хороший помощник есть, - рот Стендиша скривился в горькой усмешке. - Из-за него собственно к вам и пожаловал.
- Чудно, - Осип Григорьевич озадаченно покачал головой и три раза перекрестился. - Доктор Фауст, бесовским духом попахивает от таких помощников.
- Вот-вот! - сверкнул глазами Стендиш. - Я в вас не ошибся, Осип Григорьевич, не зря лошадей гнал и капитана торопил. Давайте с вами, дорогой посол великой Московии, выпьем за царя!
Непея хотел, было отказаться, так как от такого здравия откажешься?! Выпили.
- Господин Фауст....
- Можно просто Фауст или доктор Фауст.
- Дорогой господин Фауст, не томите, расскажите все сразу: и кто вы такой, и какое ваше дело ко мне. Беспокойно мне, да и поздно уже.
- С удовольствием, только уговор: выслушать, не крича и не убегая!
- Это еще что за причуды? Ну, ладно, будь по-вашему, согласен.
- Тогда я начинаю! - Стендиш по театральному вскинул голову и плавно повел перед собой правой рукой. - Я немец. Мне уже много лет, скорее всего я старше вас. И не возражайте, потом года померяем. Я всю Европу объездил, в Новом свете бывал. Видал краснокожих варваров, зело дики и свирепы. В перерывах между путешествиями проживаю на Италийском берегу, там у меня имение.
- Родовое?
- Нет, благоприобретенное, - Фауст опять запнулся и задумался. - Вообщем приобретенное. А о вас, милейший Осип Григорьевич, я услышал в Париже.
- Да, не уж то?!
- Поверьте, это правда. Мореплаватель Ричард Ченслер известный человек в Европе, к тому же умнейший человек. Его трагическая гибель многих огорчила, несмотря на соперничество Франции и Англии.
- Да, жаль человека, - вздохнул Непея. - Это он меня аглицкому языку научил. Надеюсь, он на небесах. Давайте доктор, помянем хорошего человека.
Они молча пригубили бокалы. Расстроенный Осип Григорьевич машинально взял с подноса длинный светло-зеленый стебель, поднес ко рту, укусил, тут же сморщился и отбросил в сторону.
- Фу! - он сделал большой глоток вина. - Пахучий какой!
- Это сельдерей. Очень полезный, поверьте, я как доктор рекомендую.
- Ну, нет, увольте, поздно мне уже привычки менять. Вы, Фауст, скажите лучше, что ж такого обо мне во Франции говорили? Очень любопытно.
- О! Хвалят ваш ум и высокое умение делать правильный политик. Я как услышал о вас, сразу подумал: это судьба! И вот я здесь перед вами.
- Да, что ж за дело у вас такое, чтобы ко мне столь стремиться?
- Дело мое к вам самое простое, я совета хочу у вас спросить.
- Совета? Да не уж то лучше меня советчиков нет?!
- Наверное, есть и немало, только спрашивать их не буду. Они меня на костер отправят.
- На костер?! - Осипу Григорьевичу рассказ Стендиша нравился все менее и менее. Он несколько раз перекрестился.
- Вот видите, ваш народ особенный: христиане, а креститесь наоборот!
- Не наоборот! - разозлился вдруг Непея. - Это вы тут сами наоборот кресты навешиваете. Наша русская вера в Спасителя самая верная!
- Вот и отлично! Я готов поехать с вами в Московию и принять православие! Много ли иностранцев у вас перекрестившихся, а?
- Я таких не знаю пока.
- А царю Иоанну приятно будет, если таков будет?
- Ясное дело, приятно.
- А еще я и толмач, и лекарь искусный, и собеседник нескучный. Возьмете в команду, посол?
- Возьму.
- Тогда сначала помогите моей беде.
- Да в чем беда-то?
- Я, - Фауст наклонился вперед и прошептал, - Ззключил сделку с чертом.
Непея вздрогнул и первая реакция была: бежать, он даже дернулся, да вспомнил, что слово давал, остался. Только пальцы все похолодели и сердце вниз провалилось.
- Ради бога, Осип Григорьевич, не волнуйтесь. Я не заразный, я не искуситель, я действительно несчастный человек, совершивший в молодости ошибку. Я мнил себя великим ученым, мечтал знаниями покорить всю вселенную, а в результате попал в лапы к нечистому.
- Тьфу! - слюнул в сердцах Непея. - Бесы коварные, изыдите! Силою господа нашего не подступитесь! - Он истово закрестился.
Стендиш с интересом наблюдал и потягивал из бокала вино. Непея внезапно успокоился и тоже пригубил вина.
- А хорошее вино.
- С моих виноградников.
- Поместье черт дал?
- Ну, не совсем так, скорее помог хитростью. Идея, же моя была.
- А что за идея? - зинтересовался Осип Григорьевич.
- А у моря мелководье отгородить.
- Хитро, - покачал головой Непея. - Только нам это пока ни к чему, у нас земли много.
Они замолчали. Фауст терпеливо ждал.
- Ладно! - махнул рукой русский посол. - Рассказывай.
Фауст принялся рассказывать без прикрас и утаек. Говорил долго. Непея слушал внимательно с сопереживанием, часто удивленно выкатывая глаза. Через час Стендиш замолчал.
- Да-а! - протянул Осип Григорьевич. - Кабы не твое знание русского говора, ни за что бы не поверил! - Он задумался, а Фауст с мольбой и надеждой во взгляде смотрел на него. - Давай, бедолага, порассуждаем. Ты договор подписал?
- Подписал.
- Кровью?
- Кровью.
- То есть оспорить договор, что он неверно скроен, нельзя?
- Нет.
- Так, - Непея забарабанил по столу пальцами. - А черт твои желанья исполнял?
- Да, пытался, - Фауст пожал плечами. - Его услуги смехотворны, все в основном иллюзия, гротеск. Но вряд ли качество его проделок может мне помочь, ведь я по договору оплатил сполна свой вексель.
- Тогда один лишь путь: заставить черта расторгнуть договор.
- Но он ждет, не дождется, когда пробьет смертельный мой черед, чтоб душу изловить! Нет, черт мне на уступки не пойдет!
- Тогда заставить надо!
- Да как же можно черта обязать?!
- Как? - Непея задумчиво подпер щеку. - Надо ему такую работу дать, чтобы он ее сделать не смог! В русских сказках так поступают.
- Мы не в сказке, Осип Григорьевич.
- Это как сказать, дорогой Фауст. То, что ты мне тут поведал, только сказкой и называть.
- Да, - грустно кивнул Стендиш. - Особенно в том месте, где начинаются вечные муки.
- Спокойно! Надо думать. Эх, если бы договор почитать!
- А что тебя в нем интересует?
- Условия чертовских обязательств. Он так и написал, любое, мол, желанье или прихоть?
- Погоди Осип Григорьевич, сейчас посмотрю.
Незаметно и не сговариваясь, они уже вели беседу на "ты".
- Да где ж ты смотреть будешь?
- А договор у меня здесь, - Фауст постучал по голове, - стоит только захотеть, и вот он, перед глазами.... Так... - он закрыл глаза и некоторое время молча шевелил губами. - Извини, Осип Григорьевич, зачитать не могу, я своими словами.
- Давай.
- Значит так, черт берется за любое мое желание, кроме вечной жизни для меня, кроме просьбы разорвать договор и требования спасти мою душу, - Стендиш посмотрел на Непею. - Это все.
- Не густо. Похоже, обскакал тебя черт со всех сторон. Гиблая у тебя душа, доктор.
- Не уж то ничего сделать нельзя? - голос Стендиша совсем погрустнел, огоньки в глазах погасли.
- Фауст! - Осип Григорьевич смотрел на него строго, почти торжественно. - Клянись, что станешь православным!
- Клянусь!
- Тогда я тебе главную идею нашей веры скажу, если исполнишь, то может и зачтется тебе во время страшного суда.
- Я весь во внимании, Осип Григорьевич.
- Главное в нашей вере православной: самоотречение во славу божью и жертвенность за ради других. Вот тебе так и так погибать, сделай доброе дело!
- Какое?
- Попроси за всех грешников православных, пусть черт их из ада выпустит, от мук избавит. А уж сам ты изволь по договору платить.
- Значит, нет мне спасения? - грустно и тихо спросил Фауст.
- А ты-то сам, как думаешь?
- Получается, что нет, - Стендиш залпом допил свой бокал. - Спасибо тебе Осип Григорьевич и извини.
- За что же? - удивился тот.
- Не успею я выполнить свое обещание стать православным, - Фауст виновато улыбнулся. - Полночь скоро, явится за мной черт, срок он мне обозначил. - Он встал, сдержанно поклонился. - А за православных грешников похлопочу, доброе дело напоследок сделаю.
- Похлопочи, друг, похлопочи, - Непея вышел из-за стола, обнял грустного доктора, сочувственно похлопал по плечу и шепнул ему в ухо: - Ты главное черту не верь, а господь не оставит.
- Так ведь грешен я! - так же шепотом отозвался Фауст.
- Все грешны, а он обо всех помнит, даже о тех, кто о нем забывает.
Фауст смахнул слезу, взял в руки шляпу.
- Как жаль, что поздно встретил я такого человека!
Он повернулся и, не оглядываясь, быстрым шагом направился к выходу. Осип Григорьевич перекрестил его вслед и тихо прошептал:
- Как знать, может и не поздно.
***
Фауст поднялся по лестнице и вышел в темную прохладу неожиданно звездного неба. Он удивленно покачал головой, для Лондона такое небо большая редкость.
- Что, нравится погода? - внезапно, так что Фауст вздрогнул, раздался знакомый вкрадчивый голос Мефистофеля.
Как не готовился доктор к этой встрече, все равно по сердцу сквозняком повеяло.
- Да, нравится, - Стендиш постарался, чтобы его голос не выдал волнения.
- Срок твой пришел, Фауст, - Черт улыбнулся и усмешка его тут же смахнула благообразность человеческого лица, на мгновение явив дьявольский оскал, скрытую пламень глаз и тень рогов.
- Знаю, но полночь еще не пробила, черт.
- Так я пораньше явился, приятно поговорить с умным человеком. К тому же, вдруг ты пожелать чего-нибудь изволишь? Могу отнести тебя к прелестным гуриям, или посадить за королевский пир.
- Так ведь минуты остались?
- И минуты могут превратиться в часы. Ну, так как?
- Нет, Мефистофель, не надо мне утех, горечь предстоящих мук они не уменьшат.
- Чего ж тебе, грешник?
- Изволь выполнить мою последнюю просьбу. Хочу, чтобы отпустил ты из Ада грешников православных, довольно ты их истязал, пусть покаянием дальше очищаются.
Мефистофель подпрыгнул, цокнув о камень копытами. Теперь перед Фаустом стоял не изящный молодой человек с аккуратной бородкой и ухоженными усиками, теперь злыми красно-огненными глазами на него смотрел черт, с рогами на уродливой голове, весь покрытый черной шерстью, с черным трезубцем в когтистой лапе. И он был очень рассержен.
- Ты что, букашка, шутки со мной шутить изволишь?!
- Какие уж тут шутки, - усмехнулся Фауст. Странно, но трансформация сатанинского отродья его не напугала, а напротив, придала сил. - Я хочу, чтобы ты исполнил это мое последнее желание!
Черт утробно зарычал, схватил Фауста за руку и стукнул трезубцем оземь. Тут же завертелся вокруг них черный вихрь, завыло жуткими голосами, под ногами разверзлась огненная пропасть. Душа Фауста наполнилась безысходным страхом, вот оно, наказание, у ног. Но пламень внизу не жег, горел бессильно, словно под толстым стеклом. Черт в бессильной ярости колотил в прозрачную преграду, но под могучими ударами не прошло по ней и трещинки. Неожиданно все прекратилось. Фауст удивленно оглянулся: вокруг высились силуэты деревьев, тихо шелестел ветерок по голым веткам.
- Куда ты меня затащил, нечистый?
- В чащу, - перед ним вновь стоял Мефистофель и приветливо улыбался. - Здесь нам никто не помешает побеседовать. Хочу предложить тебе отказаться от твоего желания.
- Нет!
- Хочешь, продлю наш договор еще на сто лет?
- Нет! - Фауст решил для себя, что не уступит черту ни за какие посулы.
- Хорошо, тысячу лет готов тебе служить!
- Нет! Сыт я твоей никчемной службой, один обман в ней.
- Но тебе же нравилось!
- Я раскаялся и осознаю свое падение, больше ты меня не искусишь.
- Ладно, доктор, твоя взяла, - у Мефистофеля в руках оказался свиток договора, неожиданно он протянул его Фаусту. - На, порви, спаси свою душу.
Фауст машинально протянул навстречу руку, но тут же ее отдернул. В его голове голосом посла Московии прозвучало: "ты главное черту не верь".
- Нет! - отчаянно крикнул Фауст. - Не от тебя спасения жду, нечистый! Освободи православных, а я за них муку приму.
Диким воем откликнулся черт. Договор в его руках вспыхнул и осыпался вниз невесомой горячей пылью, Мефистофель дернулся, образ его поплыл и растаял, оставив после себя едкий серный запах. Фауст растерянно отпрянул и остался в лесной глуши один.
***
Посол Московии Осип Григорьевич Непея стоял на палубе флагманского корабля и с удовлетворением осматривал небольшую флотилию. Англичане снарядили три корабля с товарами от кумпанства "Moscovy Company". На этих же кораблях разместились нанятые послом мастера аглицкие: ремесленники, рудокопы, медики. Всех числом сто двадцать семь душ. Корабли еще стояли в гавани, но Непея смотрел на берег английский уже глазами прощания. Про приключение в "Веселом Пите" не вспоминал. У него наутро так голова болела, что Фауст казался ночным бредом. К тому ж грех то какой.... Вообщем лучше не думать об этом, дома отмаливаться будем, главное, доплыть.
Взгляд Непеи наткнулся на шлюпку, явно направляющуюся в их сторону, в которой стоял человек в ярком кафтане и радостно что-то кричал, размахивая шляпой. Это был Фауст. У Непеи в душе что-то дрогнуло. Шлюпка стукнулась о борт и Стендиш забрался на палубу. Увидя Непею, низко в пояс ему поклонился.
- Да, что ты, голубчик! - бросился к нему посол.
- Осип Григорьевич, дорогой, я успел, успел! - Стендиш раскрыл объятья. - И теперь я свободен! Свободен, благодаря уму твоему и доброте! Я хочу служить Московии и верить, как верите вы, русские.
- Фауст, право не знаю, я так рад, но у нас холодно....
- Осип Григорьевич! Нет больше Фауста! Нареки меня православным именем, мудрый человек.
- Зовись Иваном. Для дурака - впору имя будет, а умного не испортит. Неси саквояжи свои в мою каюту. Эй, кто там?! Помоги соседу моему, доктору Ивану Стендишу, обустроиться.
Непея посмотрел на мелкую холодную рябь, поежился. Улыбнулся чему-то, потом прошептал: "Ну, в добрый путь, с божьей помощью!". И ушел с палубы.