Аннотация: Рецензия на отличный рассказ, хотя и каверзный.
Редко удается написать по-настоящему художественное, достойное произведение, а прочитать - тем более. Поэтому можете представить себе мою радость, когда я, совершенно случайно, наскочил на рассказ Шкловера "Посох".
Чтобы не повторять прежних ошибок, кратко передам содержание рассказа. Начинается с того, что герой, сравнительно молодой человек, опрометчиво, как ему поначалу кажется, заговаривает посреди улицы со старым дряхлым евреем: каким-то то ли торговцем, то ли нищим - не поймешь. Еврей очень колоритный:
"Моет бить ви думаете я нищий? Ви меня обигаете."
"Я вас попгосил дать мне этих денег или купить вещь?"
"Какая газнитца? Никакая. Мине все гавно. Только если ви не евгей, нам не о чем больше газговагивать. Он еще спрашивает миня какая газнитца. Вам есть какая газдницы, а мне все гавно. Смотрите, он миня учит какая мне газдница. - Старик, по-видимому, имел колоссальный опыт в разговорах с самим с собой."
"Ха-ха-ха,- закудахтал старик <:>: - Посмотгите на него. Посмотгите на этого человека. Он еще будет доказывать мне, что он не евгей. Да если бы ви били не евгей, ви би давно послали меня на тги буквы и ушли би к себе на габоту. Он мне будет гассказывать сказки. Он мне будет гассказывать. Ви видели такого дыбика?"
и т.д.
Еврей по-торгашески всучивает молодому человеку какой-то то ли жезл, то ли посох, который, оказывается, он сам смастерил, и который почему-то является коннотацией посоха пророка Моисея:
"Вас как зовут?
- Миша. Михаил.
- Моше, значит. Моисей. Тем более тебе посох нужен. Моисею без посоха не убежать от казней египетских"
и чуть дальше:
"Да, это посох Моисея. Моешь мне повегить. Это посох Моисея Семеновича Когана. Так меня зовут. Когда я его нашел в пустыне, он был пгостой гнилушкой. Но меня не пговедешь. Гезец сам находил догогу, я только снимал подгнивший слой. Чуть-чуть, у самой повегхности. Такое дегево нельзя гезать пготив шегсти, такое дегево надо чувствовать пальцами."
Затем еврей вдруг оказывается не только не нищим, а и вполне респектабельным пенсионером, а обалдевший герой покупает у него посох и выслушивает такую полную скрытого смысла сентенцию:
"Все гавно теперь здесь жить. Один умный человек сказал мне, что евгею жить надо сгеди гоев, а умигать сгеди евгеев. Запомни."
"Здесь" - разговор происходит в Израиле. Ну, а далее все понятно. Герой где только не мотался по свету, но всюду таскал за собой посох, а когда состарился, то поехал умирать в Израиль.
Вот, собственно и все. О чем этот рассказ? Глядя поверхностно, этот рассказ - достаточно невинное, можно даже сказать, сентиментальное самооправдание героя: почему-де он, будучи еврей, или потомок евреев, пренебрегает Обетованной Землею ради комфортабельных условий более умеренных климатических зон. А вот почему: он поселится "среди евреев", когда состарится, когда придет его время умирать. Когда он достигнет степеней духовной зрелости. А пока он достаточно молод, чтобы "жить среди гоев", так пускай и живет...
Но так однопланово интерпретировать этот короткий, но чрезвычайно содержательный рассказ - значит, обеднять литературу. Так нельзя делать уже хотя бы по одному тому, что герой - не совсем еврей. А возможно, и совсем не еврей, и вовсе не важно, что о нем думает старик. И тогда здесь остается очень мало места самооправданиям, попросту, в них отпадает необходимость. Говоря пафосно, это рассказ о постижении мудрости и смысла жизни. Или даже так: о единственно правильном способе достигнуть мудрости и понять смысл жизни.
Ключом к пониманию рассказа является, конечно же, несовпадение еврейских имен Михаил и Моисей. Назовите героя не Михаил, а скажем, Лазарь - и рассказ утратит свой существенный смысловой пласт.
Органичный, совершенно несвязанный старик-резчик Шкловера так категорично говорит, будто Михаил - это и есть Моше (т.е. Моисей), что закрадывается сомнение: а может быть, это просто такая неточность у автора? Или, напротив, как кто-то глупо выразился, "дай нам бог столько знать, сколько автор перезабыл"? Думаю, в данном случае автор вполне сознательно вложил грубую ошибку в уста персонажа. Но если автор ошибся и ненамеренно, то это как раз тот случай, когда "если и неправда, то хорошо найдено", хотя мне лично не нравятся произведения, не до конца "просчитанные" и понятые их создателем.
Итак, умышленная или нет, ошибка нам говорит: обратите внимание, в действительности Михаил это никакой не Моисей. Михаил в переводе с иврита означает "богоравный". А Моисей? С этим куда сложнее. Мы ни в коем случае не должны задаваться здесь целью найти точный перевод имени "Моисей" или хотя бы проанализировать его всевозможные варианты. Например, в словарях можно найти в переводе с иврита: Моисей = "создатель закона". А вот у З.Фрейда в статье "Моисей и монотеизм" еврейская этимология вообще отрицается, а вместо нее выдвигается "фараонская": Моше = производное от "Мозес", т.е. "сын бога", или просто "сын". Фрейд настолько серьезно придерживался этой версии, что даже не поддался искушению произвести это имя с еврейского, как "Моше" = "тот, кого вытащили из воды". З.Фрейд не сделал этого даже несмотря на то, что истолкование "вытащенный из воды" исключительно точно согласуется с психоанализом. (О.Ранк, "Миф о рождении героя". По преданию, младенец Моисей был положен настоящими родителями-евреями в корзинку и пущен по течению, которое его вынесло к приемным родителям-египтянам. Этот универсальный мотив происхождения героя и потери/обретения родителей позволяет говорить о нем в ключе психоанализа как о вытекающем из одних психических особенностей, формирующем другие и т.д.) Более того, по Фрейду, Моисей и по происхождению - не еврей, а сын правителя одной из египетских областей... ("Моисей и монотеизм")
Коротко суммируя, Шкловер вольно или невольно обращает наше внимание: имейте ввиду, что и старый Моисей Соломонович, вполне может статься, на самом деле совсем не тот, за кого он себя выдает - он не... еврей!
Не трудно понять глубину этой премудрости. Автор слой за слоем, как с "посоха", сдирает с Моисея Соломоновича шелуху. И тот предстает в истинном обличье. Сначала он похож на нищего, но потом он никакой не нищий, а наоборот, имеет дорогие вставные зубы. Сначала он - несчастный продавец никому не нужного барахла, но - вот он уже художник, резчик, а говорит как поэт. Так не предположить ли что он и никакой не еврей?
Это очень уместно предположить. Конечно, версия о нееврейском происхождении имени "Моисей" - это всего лишь версия. Однако в духе "разоблачений" Моисея Соломоновича от нее легко отделяется сослагательность, как "подгнивший слой". Ведь и герой - первое лицо повествования - как мы уже заметили, тоже не пойми кто, то ли еврей, то ли нет. Не будь этой неопределенности, всё, повторим, казалось бы понятнее и проще. Так, герой всю жизнь хранит посох, чтобы под конец приехать "умирать среди евреев". Выходит как будто бы преемственность: молодой принял посох у старого, эстафета поколений и этакий насыщенный экзистенциальной философией Вечный, прошу прощения, Еврей.
Но это, конечно же, не всё. Ради этого не стоило и затеваться - не мне, а Шкловеру. Не будем забывать, что пророк Моисей - в духе противопоставлений - не еврей. У него происхождение настолько другое, что престарелый Фрейд, преследуя истину, в разгар антиеврейских гонений нашел в себе мужество написать:
"Именно теперь, когда у евреев все отнято, мне довелось отнять у них самого великого их человека" (письмо С.Цвейгу)
Стало быть, немного усовершенствуя формулу Шкловера, которую он, видимо, постеснялся привести целиком, не только "еврей должен жить среди гоев, а умирать - среди евреев", но и "каждый гой в конце жизни должен стать немного евреем", должен хотя бы притвориться евреем, как Моисей Соломонович. Не зря герой, засобиравшись в Израиль, стал репетировать акцент; и это притворство есть преемственность.
Вот, по Шкловеру, и окончательная мудрость веков, решение Фаустовской проблемы, - к концу жизни стать хоть немного евреем, или хотя бы придуриваться евреем. Таким изящным образом автор рассказа как бы исправляет крамолу великого отца психоанализа, возведенную на "самого великого человека" еврейского народа. Т.е. да, пусть у него не то происхождение, но он - пророк, мудрец, а потому стал представителем избранного народа. "Жил среди гоев, а умирать пришел среди евреев".
Не ленивый и, главное, образованный человек несомненно сумел бы к этой вдруг найденной "вечной истине", изящной и простой, приплести про настоящего Фауста, а также про его литературных предшественников - до Иова Праведного включительно. И можно было бы даже еще сильнее подать квинтессенцию Книги Иова, чем это делает пастор Чижик-Пыжик. А он, кстати, это делает очень элегантно: сводит книгу Иова к трем взаимоисключающим утверждениям:
1. Бог всеблаг, всемогущ, но Иов грешен;
2. Иов праведен, Бог всеблаг, но не всемогущ;
3. Иов праведен, Бог всемогущ, но не всеблаг.
Так вот, мы могли бы "полететь" дальше Чижика, то есть, в духе Шкловера могли бы просто спросить:
Почему Бог наказал Иова, или кто?
И вытянуть из этого вопроса всю премудрость, которая только есть на белом свете, включая Талмуд, Тору, Танах, Пятикнижие и все христианские заблуждения... Но мы, конечно же этого делать не будем. В конце концов, почему Шкловеру не поспорить с Фрейдом? Да?