Минаев Вячеслав Викторович : другие произведения.

Волшебный сон Темы Птичкина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказочная повесть по мотивам русских и украинских народных сказок для всей семьи

  
  
   Волшебный сон Темы ПТИЧКИНа
  
   (повесть по мотивам русских и украинских народных сказок для всей семьи)
  
   Рассказка первая
  
   Зимние каникулы пролетели очень быстро, растаяли, как первый снег, упавший на еще не остывшую, теплую землю. Тема Птичкин, одиннадцатилетний мальчик, был этим очень огорчен. Он так и не нагулялся за каникулы: день короткий, и едва наступают сумерки, мама уже зовет его домой.
   Артем со своим дружком-одноклассником в последний день каникул соревновался в поедании мороженого. Птичкин съел шесть порций и победил. Но за все надо платить - он заболел ангиной.
   Температура под сорок. Благо, за два дня ее удалось сбить. Ослабевший и бледненький он валялся в смятой постели, а мама усиленно пичкала его лимонами, заставляя, есть вместе с кожурой. Она где-то вычитала, что будто бы с кожурой полезнее. Поила соком редьки, парила ноги, ставила горчичники, да мало ли еще что ни сделает, ни придумает мать, когда любимое чадо расхворалось.
   "Лучше бы я не соревновался", - грустно вздыхал Птичкин. Отец, чтобы хоть как-то занять окончательно скисшего сына, купил ему сборник русско-украинских сказок с красочными картинками.
   Мальчик взахлеб читал книгу до позднего вечера. В голове у Артема все перемешалось: герои, их подвиги и приключения, но в сердечке было ощущение чуда. Так он и заснул с блаженной улыбкой на лице. Одноглазая старуха ночь, заглядывая в детскую желтым оком - луной, освещала зыбким светом спящего Птичкина, его любимые игрушки и книги, шкодливого котенка Ваську, калачиком свернувшегося в ногах мальчика.
   Артема разбудил стук, раздававшийся сверху. Не открывая глаз, он тихо пробурчал: "Ох уж этот сосед дядя Федя. Стучит по ночам, как дятел...". Мгновение спустя что-то больно ударило мальчика по носу. Ворча, он нехотя открыл глаза и увидел над собой темную листву толстенного дуба. Второй желудь (их бросала озорница белка) упал в ноги Птичкина. Мальчик долго, в недоумении округлив глаза (снится что ли?) оглядывался по сторонам. Его окружал густой вековой лес. Деревья были необыкновенно высокие, кряжистые. Трава густая и сочная. От всей этой буйной растительности шел первобытный аромат. Под деревом, где лежал Артем, был полумрак.
   - Где я? Что происходит?
   - Мяу-мяу!
   - Васька! Это ты?
   Птичкин увидел рыжего котенка, который гонялся за какой-то букашкой. Но та ему не давалась, и он от этого недовольно фыркал.
   - Вася! Кис-кис-кис!
   Липкий страх сменила радость. Теперь он не один в этом странном месте, рядом с ним его любимец.
   Вася! Кис-кис! Иди ко мне, мой маленький.
   - Большой нашелся! Мяу, - огрызнулся рыжий. - Видишь, я занята. И вообще я не Вася, а Василиса!
   - Да? А я и не знал, что ты - она. И ты умеешь разговаривать, Василиса Премудрая? - удивился Артем. Его это озадачило даже больше, чем волшебный бор, в котором он оказался.
   - Да, умею, мяу. Я еще и Прекрасная.
   Немного успокоившись, мальчик почувствовал звериный голод.
   - Чем бы подкрепиться? - подумал вслух Птичкин.
   - Хочешь мышку поймаю? Я уже одной перекусила, - предложила Василиса.
   - Тьфу, - в сердцах плюнул Артем. - Я мышей не ем, Васька!
   - Не Васька, а Василиса, - поправила кошка. - А зря не ешь. Такой деликатес. Мяу!
   - Кошачий, - уточнил мальчик.
   - Да. Это одновременно и игрушка, и редкостного вкуса лакомство...
   - Василиса перестань, а то меня стошнит, - умоляюще попросил Артем.
   - Ладно, уж. Видишь желтые ягоды? Может, они съедобные?
Мяу-у!
   Птичкин встал, отряхнулся и полез в колючие кусты. На игольчатых веточках росли ягоды размером с крупную сливу светло-янтарного оттенка. Отведав ягод, он сморщился. "Какая кислятина, будто лимон, и горчат, словно грейпфрут. Ну, хоть этим живот набить...".
   Мальчик съел с десяток плодов. На желудке стало легче, но захотелось пить.
   - Василиса, пошли воду искать. Пить очень хочется.
   Они, осторожно пробираясь через густые заросли, направились на тихий, еле слышный плеск воды. Птичкин утолил жажду, но у него на удивление жутко разболелась голова. Сделает он шаг-другой и, кажется, вот-вот расколется она на две половины, а то и вообще взорвется, как бомба, и разлетится мелкими осколками в разные стороны.
   - Мяу-у! А что это у тебя на голове, Артем?- удивилась Василиса, вытаращив глаза.
   Артем, морщась и охая от боли, начал ощупывать макушку. Издав дикий вопль, он упал на колени и на четвереньках пополз к небольшой заводи ручья. Глянул в зеркало воды Птичкин и застонал. Он увидел на своей голове два рога, чем-то напоминающих бараньи...
   - Ох-о-хо! Погиб я! Погиб! - запричитал баранорогий Птичкин - ...Ох-х!
   - Чего горланишь-то, захожий? - из дупла, поросшего бурым мхом, показалась сначала голова, а потом вылез маленький, сморщенный дедок с зеленой бородой до самых колен. Он, кряхтя, устроился на краю дупла.
   - Пошто звал меня, захожий? Пошто поспать не даешь?
   - Я вас не звал, дедушка! - Артем на мгновение забыл о головной боли и рогах.
   - Звал, чужестранец, звал. Меня Охом зовут. Кто тут сейчас охал?
   - А-а-а! - догадался мальчик. - А кто вы такой, дедушка?
   - Я? Ты не знаешь, кто я? Я лесной царь Ох.
   - Вот вас-то я и искал,- схитрил Птичкин,- Что это за лес? И что со мной происходит? Вот рога выросли...
   - По порядку, захожий, по порядку. Лес этот принадлежит царству Берендея. Длина его тысяча полетов стрелы, ширина - пятьсот полетов стрелы.
   - Ну и занесло меня... Имя Берендея знакомо. А рога?
   - Ягоды Кикиморы ел?
   - Желтые?
   - Да!
   - Ел.
   - Вот тебе и ответ.
   - Дедушка, а что же мне с ними делать?
   - Отведай, захожий, ягод лешачья кровь.
   - А какие они, уважаемый царь Ох?
   - Красные, как светило на закате, а размером с Кикиморовы. А из леса тебя друг твой выведет, - дедок малыми и острыми глазками, скрытыми мохнатыми бровями, показал на Василису.
   - Спасибо, уважаемый царь Ох! Дай Бог вам прожить еще сто лет!
   - Насмешил. Я живу уже поболе тысячи и положено мне столько же. Иди, чужестранец, за своим зверьком. Прощай!
   - Прощайте, дедушка Ох!
   Птичкин с Василисой через час пути увидели высокое дерево с огненно-красными плодами. Василиса забралась на его макушку и стала сбрасывать ягоды. Артем, несмотря на ужасную головную боль и тяжесть рогов, ловил и тут же их поедал. Ягоды были необыкновенно вкусными с чудным ароматом. Мальчик для себя решил, что они чем-то похожи на плоды киви. Он съел несколько ягод и что-то громоздкое упало ему на левую ногу, отдавив мизинец. Оказывается, отпал один рог. За ним отвалился и второй. Птичкин почувствовал необычный прилив сил, бодрости. Чуть прихрамывая и блаженно улыбаясь, он послушно побрел за своей проводницей, как нитка за иголкой.
   Когда стемнело, наши друзья увидели огонек, на который и взяли путь. Артем весь исцарапался, пробираясь среди кустов и деревьев. Кошку облепили диковинные репьи. Она тихо и жалобно мяукала, но шла вперед, время от времени, оглядываясь на своего хозяина, не отстает ли он.
   Справа кто-то рычал, слева - гадко хихикал, от чего у Птичкина волосы вставали дыбом. Они вышли на небольшую поляну, на которой стояла низкая и ветхая хижина с одним маленьким подслеповатым и мутным окошечком.
   Первой в избушку робко заглянула кошка. Немного погодя она окликнула Артема.
   - Хозяин, иди сюда, мяу. Здесь светло.
   В избе не было никакой мебели, только одна большая русская печь в углу, занимающая чуть ли не половину избушки. Не успели наши герои как следует осмотреться, как по лесу пошел дикий стук. Артем и Василиса быстро спрятались за печь. Только они схоронились, входит маленькая и кривенькая старушечка, в ее корявенькой ручке клюка с увеститую дубину. Откашлялась старушечка да как гаркнет:
   - Сват Наум, жрать давай!
   Только крикнула, появился стол в пол-избы, а на нем бочонок вина и трехпудовый жареный поросенок. Старушка принялась жадно есть. Так и прикончила всего поросенка и бочонок вина.
   - Сват Наум! Убери остатки!
   Стол исчез. Старушка три раза крякнула, три раза икнула и исчезла в темноте ночи. Мальчик с кошкой вышли из-за печи, набрались смелости и попросили:
   - Сват Наум, покорми, пожалуйста, и нас!
   - Чего вам, добрые люди, звери, подать?
   - Если можно, то "сникерсы", - Птичкин, облизывая губы, стал загибать пальцы, - "марсы", бананы, ананасы, жвачку, мороженое...
   - И "Вискас", мяу, - вмешалась Василиса.
   - Э-эх! Нет у меня этого. Угощу тем, что есть. Появился стол, а на нем разные кушанья, закуски, заедки, напитки, запитки...
   Сват Наум, будь добр, садись с нами. Вместе поужинаем, - предложил Артем.
   Ответил ему невидимый сват:
   - Благодарю, мальчик! Век я здесь служу - кости обглоданной никто не предложил, а ты меня за стол зовешь. Спасибо тебе!
   Смотрят Артем и Василиса и удивляются: никого за столом нет, а закуски словно кто-то языком слизывает, вино и квас сами в чарку наливаются, прыг, прыг да прыг... и опустошаются.
   Птичкин набросился на вареники с творогом и вишней, заедая их медовыми пряниками, запивая ядреным квасом. Василиса то рябчика разделывает, то карасей жареных в сметане запивает молоком. Наелись гости так, что их животы стали тугими, как барабаны, и улеглись на печь отдыхать.
   - Спасибо, сват Наум, за угощение, - поблагодарили гости.
   - Пожалуйста, дорогие мои.
   - Сват Наум, покажись нам, пожалуйста!
   - Нет, я невидим.
   - Сват Наум, хочешь с нами быть?
   - Я не прочь, вы добрые.
   Так и порешили, что сват Наум с Артемом и Василисой пойдет. А пока, чтобы Птичкин и Василиса побыстрее заснули, невидимый начал наигрывать на гуслях и петь приятным голосом.
  
  
  
   Рассказка вторая
  
   Артема разбудила Василиса. Она легонечко била его лапкой по лицу - так она всегда будила по утрам своего хозяина дома. Полусонный мальчик, обнаружив себя на печи в темной избе с низкими потолками, а не в своей светлой и уютной комнатке, по соседству с заботливыми родителями, пустил горючую слезу. А может, слезы появились в его глазах оттого, что когда он проснулся и пытался привстать, то больно ударился головой о потолок.
   - Не плачь, Тема. Мяу-у. Шишка заживет, и маму с папой мы найдем, - успокаивала его кошка.
   - Что, друже, закручинился? Чьих родов, каких городов будешь? - подал голос сват Наум. - Может, я тебе чем помогу?
   - Из райцентра мы, с Карасёвки... - ответила за Птичкина Василиса.
   - Не слыхивал о таком граде-городе. Слыхивал о царстве Берендея и Долдона, о царе Афроне, а о Карасёвке не слышал.
   - Надо бы подкрепиться, сват Наум, накрой, пожалуйста, стол, - попросила кошка.
   - Будет сделано!
   Через миг появился стол с блюдами и напитками, по хлебосольству не уступающий вчерашнему. Трое друзей позавтракали. Птичкин повеселел.
   - Артем, тебе нужен молодецкий конь для дальней дороги. Да и одежку надо справить другую, больно ты не по-здешнему одет, - разговорился невидимый сват, выпив несколько чарок хмельного.
   - Нет, я останусь в джинсах и замшевой куртке. А вот от коня молодецкого не откажусь, - подбоченясь, ответил мальчик.
   Они вышли из избы. Солнце только-только начало вставать, забагрянились верхушки вековых дубов. Лес стал оживать - запели на разные голоса птицы, таинственно зашуршало в чащах...
   - Сват Наум, ты здесь?
   - Здесь, Артем, здесь. Гляди! - раздался звонкий хлопок и появился редкой красоты и стати белый конь в черных "яблоках". Он гарцевал, пускал из ноздрей клубы пара, косил черными глазищами.
   "Что-то страшно к нему подходить. Еще лягнет или укусит", - подумал Птичкин.
   - Сват Наум, а велосипед у тебя есть?
   - Что за диковина?
   - Ну, это как бы железный конь, - важно объяснил Артем.
   - Нет, железного коня у меня нет. Есть осел, - догадавшись о страхах своего юного хозяина, отвечал невидимка.
   - Покажите, пожалуйста, осла, - попросил Птичкин.
   Опять что-то хлопнуло - конь исчез, а вместо него появился длинноухий осел, который зычно принялся кричать: - Иа-а - иа-а- иа-а!
   Артем накормил его сочными капустными листьями и сахарной морковью. "Молодецкий конь" успокоился, примолк, и, как показалось мальчику, благодарно улыбнулся, обнажив белые ряды крупных зубов.
   Друзья по еле различимой тропинке двинулись в путь. Василиса гоняясь за бабочками и кузнечиками, бежала впереди, а Артем ехал следом на осле. Сзади мальчика примостился легкий, как пух, сват Наум. Ехали они, ехали, приустали, решили передохнуть под толстым, раскидистым дубом. Плотно подкрепившись, прилегли вздремнуть. Артему не спалось. Он покусывал медовый стебелек травинки, когда заметил прибитую к дереву большую грубую доску. На ней несусветными каракулями было написано: "Проезжал тутова мужик болтанский, богатырь басурманский - одним махом тридцать богатырей сразу положил, а мелкой силы и счету нет".
   Загорелся Птичкин, захотелось ему увидеть настоящего богатыря. Разбудил он своих друзей, и двинулись они дальше не по тропинке уже, а по дороге. По пути они встретили странника, калику перехожего. Был он оборван, нечёсан, немыт. В одной руке - ветхая сума, в другой - кривой посох.
   - Вам случайно по дороге не попадался богатырь? - обратился к нему Артем.
   - Проезжали недалече двое на лошадях. Один мужичонок плюгавенький, другой молодец-молодцом, - еле слышно ответил пересохшим ртом странник. Тяжело сглотнул, поморщился и спросил виновато:
   - Нет ли у вас, мил человек, хоть глоточка воды? Со вчерашнего дня капли во рту не было.
   - Сват Наум, - тихо сказал Птичкин, обернувшись назад,- набей, пожалуйста, котомку несчастному съестным, питьем и деньгами.
   Не успел Артем обмолвиться, как странник крякнул и согнулся пополам под неожиданно отяжелевшей сумой.
   - В котомке, уважаемый, вы найдете все, что вам нужно, и даже деньги...
   Калика перехожий упал на колени и, восхваляя мальчика, стал бить поклоны.
   Быстро проехав семь полетов стрелы, наши герои увидели впереди двух всадников. Один ехал на молодецком коне, другой - на понурой кляче. У первого были широкие крутые плечи, буйная грива волос, волнами спадающая на алый плащ. Сбоку приторочен огромный меч в золотых ножнах. У второго узкая, горбиком спинка, блестящая красная лысина и ржавый топор за линялым кушаком.
   Артем догнал всадников и робко поинтересовался у обладателя меча:
   - Что это вы, мужик болтанский, богатырь басурманский, с плюгавеньким мужичком едете?
   - Тс-с! Молчи-и-и! - зашептал молодец и сделал страшные глаза.
   Догадался Птичкин и спрашивает у плешивого:
   - А не вы ли будете тем, кто одним махом тридцать богатырей положил, а мелкой силы и счету нет?
   - Я!!! - гордо ответил тот.
   - Не сердитесь, что мужичком плюгавеньким назвал.
   - А ты кто будешь?
   - Я - Артем. Артем Жар-Жарптицин!- выдохнул мальчик.
   - Ну, вставай по левую руку, Жарптичкин. Будешь мне вторым младшим братом после Еруслана Лазаревича.
   Еруслан Лазаревич от сказанного мужиком болтанским, богатырем басурманским заважничал, великодушно похлопал Артема по плечу своей тяжелой пятерней, подмигнул.
   Ехали они ехали, помалкивали. Уж вечер наступил. Лес кончился, горы показались.
   - А куда мы едем? - спросил Птичкин.
   - А чёрт его знает! - беспечно ответил мужик болтанский, богатырь басурманский и поскреб ручонкой плешь.
   - И я тоже не знаю, - раздалось сбоку. К ним тихо ковылял, прихрамывая, чёрт. Он держался за бок и охал. За ним, чуть в стороне, дрались еще двое козлоподобных - аж клочья во все стороны летели.
   - Стойте окаянные! Из-за чего вы мордуетесь? - окликнул их мужик болтанский, богатырь басурманский.
   - Да вишь, добр человек, три года назад помер у нас батько. Завещал он нам три чудные вещи: ковер-самолет, сапоги-скороходы да шапку-невидимку. Так мы их до сих пор поделить не можем.
   - Эх вы, пустяки все это. Я вас рассужу. Будете рады.
   - Рассуди нас, добр человек!
   - Щас, с меньшими братьями посоветуюсь.
   Собрались в круг названые братья и стали советоваться.
   - А что если три стрелы пустить в разные стороны? Пусть ищут, - предложил Еруслан Лазаревич.
   - Пусть по десятку мышей поймают, - вставила Василиса.
   - Нет, пусть лучше каждый черт свое эхо поймает, - предложил Артем.
   - И то дело! - обрадовался мужик болтанский, богатырь басурманский. - Итак, мы погутарили, а я решил, что задание будет такое, - важно повел речь владелец ржавого топора,- кто первый из вас поймает свое эхо за хвост и приволокет сюда, тот и возьмет ту вещь, которая ему больше по душе. Второй - вторую, третий - третью.
   Черти понеслись в разные стороны, истошно горланя, свистя и гикая...
   - Надо торопиться, а то с такой сноровкой они быстро словят каждый свое эхо, засуетился старший брат - мужик болтанский, богатырь басурманский.
   Артем улыбнулся в ладошку, но промолчал. Названые братья погрузили на ковер-самолет своих четвероногих друзей, прихватили шапку-невидимку, сапоги-скороходы и поднялись высоко-высоко в небо.
   "Какой ковер большой, - удивился Птичкин, паря над полями, лесами и долинами. - Весь наш класс поместился бы, да еще место осталось бы для игр и танцев".
  
  
  
   рассказка третья
  
   Переночевав в открытой степи у огня, названые братья плотно подкрепились и пустились в путь. Они летели над голубыми водами большого озера, когда заметили невдалеке парящий летучий корабль. Он огненно сверкал в лучах восходящего солнца золотыми бортами, стрелы серебряных мачт резали сочную синеву неба, алые шелковые паруса упруго наполнялись ветром.
   Наши друзья познакомились с капитаном корабля. Им оказался простой, бедно одетый парубок. Звали его Ивасиком.
   - Ивасик, а зачем к Берендею летишь? - поинтересовались названые братья.
   - Он издал указ, кто построит летучий корабль, за того свою дочь отдаст. У царя их тринадцать. Угодишь - выберешь себе девицу по нраву.
   - А нам с тобой можно? - спросил Еруслан Лазаревич.
   - А че ж нельзя-то? Можно. Мне старичок, который помог построить это диво, наказывал брать всех, кто пожелает.
   Названые братья со всем своим имуществом перебрались к Ивасику.
   - Расскажи, Ивасик, про свой корабль, - попросил Еруслан Лазаревич.
   - Я, добрые люди, шел на царский пир людей посмотреть - себя показать. И был у меня в суме кусок черствого хлеба да бутылка кислого молока. Притомился и присел на пень у дороги. Вдруг откуда ни возьмись появился немощный седой старичок, обратился он ко мне с такими словами:
   - Угости, прохожий, чем Бог послал.
   - Если вы, дедушка, не побрезгуете черствым хлебом и кислым молоком, то присаживайтесь рядом.
   - Не побрезгую, - молвил он.
   Достаю из сумы узелок, развязываю и глазам своим не верю. В узелке - каравай белого ароматного хлеба, а вместо молока кислого - наливка знатная. Потрапезничали мы с ним, старичок мне говорит:
   - Хочешь быть Берендеевым зятем?
   - А кто же не хочет?
   - Ты, я вижу, человек добрый, помогу тебе смастерить летучий корабль.
   Зашли мы в лес. Выбрал он дюжину дубов и говорит:
   - Вот тебе котомка с волшебными инструментами. В полночь, когда старая сова крикнет три раза и пролетая над тобой закроет собой луну, скажи "Вон из сумки! Хочу летучий корабль".
   Я так и поступил. Три дня и три ночи работал. К исходу третьих суток появился старичок и молвил:
   - Ложись спать, а я отделку золотом и серебром закончу.
   Просыпаюсь, гляжу и диву даюсь: такой красоты никогда не видывал.
   - За что, дедушка, вы меня так одарили? - спрашиваю.
   - До тебя три дюжины молодцов проходили тут, и знатные, и простые. Шли они к Берендею. Все они мне отказывали в крошке хлеба, в глотке воды. Ты был первым, кто приветил меня. Это тебе награда за сердечную щедрость. Будь с Богом,- сказал он и исчез.
   К полудню наши друзья прилетели в столицу Берендеева царства. Прибыли аккурат к царскому пиру. Посреди двора столов с разными яствами видимо-невидимо понакрыто-понаставлено. Бочки с медом хмельным, вином зеленым, пивом и квасом пенным. Все есть, что душа пожелает. А людей тьма-тьмущая. Собрались со всех уголков, закутков: старцы и юноши, богачи и бедняки, люд убогий и увечный, как на ярмарку с балаганом.
   Корабль лебедем опустился на двор перед царским дворцом. Из него вышли наши друзья и без лишних приглашений уселись за общий стол. Царь Берендей выглянул в окно и увидел чудо-корабль. Говорит своему слуге:
   - Пойди узнай, что за люди прибыли, кто и откуда.
   - Какой-то сброд, - доложил вернувшийся посыльный.
   Не поверил Берендей и сам пошел.
   - Кто за капитана, кто хозяин сей красоты, - спрашивает.
   - Я буду, - отвечает Ивасик и встает из-за стола. Парубок он видный: рослый, лицом пригож, да только наряд бедноват - свитка - латка на латке, штаны на коленях порваны. Царь увидел такого молодца и стал волосы на себе рвать: "Одна из моих холеных дочек должна за такого голодранца замуж пойти?!".
   Затужил Берендей. Сел за общий стол - чарку за чаркой принимает. Подбегает к нему кабацкая теребень в рваном кафтанишке:
   - О чем царь Берендей думу думаешь, чего нос повесил?
   - Поди прочь, кабацкая теребень!
   - А вы меня не гоните, лучше золотой дайте, а за то я вас на ум наведу!
   Дал Берендей золотой и поведал о своем горе.
   - Дело нехитрое, - говорит сизоносый, - пусть воды живущей и целящей принесут, пока люди пируют.
   Птичкин стоял рядом и все слышал (он был в шапке-невидимке). Побежал он к своим друзьям и все рассказал. Надел Еруслан Лазаревич сапоги-скороходы и, что есть духу, побежал за редкой водой.
   Приходит царский слуга, чтобы задание Берендеево дать, а на палубе корабля уже бочонок воды целящей и живущей стоит. Снова загоревал царь. Опять подбегает к нему кабацкая теребень, просит золотой и подсказывает:
   - Закажи босякам столы накрыть, да не хуже царских. Повеселел Берендей, руки потирает: "Где уж им, голи кабацкой, взять разносолов, как у меня. Попались голубчики...".
   Разговор царя с теребенью кабацкой и на этот раз подслушал Артем и шепнул другу:
   - Сват Наум, накрой столы, да побогаче, чем у Берендея.
   Не успел просьбу закончить, как все недоедки и недопитки, что стояли перед пирующими, как метлой смело. Гости заохали, заахали. Кто-то начал креститься и поклоны бить. Раздался хлопок, подобно пушечному выстрелу, и легли на стол белые, как лебяжье крыло, скатерти, вышитые золотыми и серебряными нитями, а на них кушанья и напитки из дальних заморских стран, которые здесь редко пробуют, да и то по большим праздникам.
   Совсем сник царь. Опозорился, можно сказать. Видеть никого не желает. Крадучись к нему подходит сизоносый советчик и, подобострастно юля, предлагает:
   - Царь-батюшка, пусть парубок, что к тебе в зятья набивается, выведает, куда твои дочери по ночам ходят.
   - А ты отколь это знаешь?
   - Полцарства знает о ночных похождениях Берендеевых дочерей, а куда они ходят, никто не знает. Люди слышали, что каждое утро их башмачки все изодраны, видно, неблизкая дорога. Только у младшей дочери они целы. Знают люди, что каждый день шьется двенадцать пар новой обуви для царевен.
   - Цыц! Молчать! Все знают, все знают,- передразнил Берендей кабацкую теребень. Тот виновато шмыгнул сизым носом и загнусавил:
   - Эта загадка, царь-батюшка, не по ним. Не по ним.
   Пришел царский слуга, задал новое задание. Ивасик сидит за столом - не ест, не пьет. Птичкин и другие названые братья успокаивают его:
   - Как стемнеет, наденешь шапку-невидимку, - учит Артем. - Возьмемся мы с тобой за руки. Я стану то же невидимым. Пойдем в спальню царских дочек. Там все и узнаем.
   Поднял голову Ивасик, улыбнулся и крепко сжал руку мальчику.
   - Приглянулась мне младшая дочь Берендея. Мила моему сердцу, - вздохнул Ивасик.
   Как только сгустились сумерки, Ивасик и Артем пошли в царские покои. Спрятались в спальне царевен за дубовый сундук серебром обитый. В самую полночь старшая из сестер тихо говорит остальным:
   - Сестрицы, пора нам пойти.
   Встали девушки, напудрились-нарумянились, надели свои лучшие наряды. Только младшая царевна осталась в постели - ее сестры сонными каплями опоили. Подошли царевны к стене, нажали на незаметный рычажок - перед ними открылся тайный ход. Стали девицы спускаться вниз, а за ними следом наши друзья в шапке-невидимке. Темно и сыро в лазе. Ступеньки скользкие, неровные. С низкого потолка паутина лохмотьями свисает, пауки мохнатые скалятся, укусить пытаются. Царевны каждую ночь спускались, поэтому знали каждую ступеньку наизусть, а наши герои в первый раз шли. Оступился Птичкин и случайно наступил на платье одной из царевен. Та испугалась и сказала остальным:
   - Ах, сестрицы, меня словно сзади кто-то за платье дернул. Плохая примета - быть беде.
   - Перестань, тебе вечно что-нибудь мерещится, - отвечали другие.
   Долго-долго спускались, и вот наконец-то кончились ступени. Показался подземный сад. А в нем большие красного цвета колючки растут. Артем обломил одну колючку - весь сад зашумел, словно рок-группа тяжёлый метал заиграла.
   - Ах! Сестрицы! - причитает та, которой на платье наступили, - беда будет!
   - Престань! Это у заклятого царя музыка играет.
   Заходят они во дворец-пещеру: стены черным мрамором и гранитом отделаны, факелы, освещая залы, угарно чадят, потрескивают, вся мебель из гробов сделана. Встречает гостей заклятый царь с придворными. Все они карлики-уродцы с большими ртами, из которых клыки торчат, с птичьими крючковатыми носами и маленькими красными глазками. Заклятый царь самый неказистый, самый уродливый.
   Послышался скрежет - это музыка заиграла. Стали царевны плясать с придворными. До тех пор прыгали, пока башмачки в прах не изодрали. Велел царь уродцев вино гостям подавать в бокалах из человеческих черепов. Взял Ивасик один такой бокал, выплеснул его содержимое на пол, а чарку в карман спрятал.
   Кончилось гульбище. Царские дочери попрощались с ухажерами, пообещав на следующую ночь снова прийти. Вернулись во дворец, разделись и, как ни в чем не бывало, улеглись спать. Утром вызывает Берендей Ивасика и спрашивает:
   - Ну, так куда мои дочери по ночам ходят?
   - В подземное царство к заклятому царю. Там всю ночь напролет гуляют.
   Призывает царь дочерей и грозно спрашивает, где они были ночью.
   - Спали мы, спали, - в один голос оправдываются царевны.
   Ивасик же настаивает на своем.
   - А чем он докажет? - Уверенно спрашивает старшая дочь Берендея.
   Ивасик вынимает из торбы бокал-череп и красную колючку:
   - Вот доказательство! - говорит.
   Берендеевым дочерям ничего не оставалось делать, как сознаться в своих ночных похождениях. Слуги засыпали ход в подземное царство. Дочерей же своих Берендей стал в ежовых рукавицах держать. А парубка Ивасика женил на младшей дочери, той самой, которая приглянулась молодцу.
   Был пир великий. Мужик болтанский, богатырь басурманский, Еруслан Лазаревич и Артем Жарптицин на почетных местах сидели, рядом с Берендеем и молодыми.
  
  
  
   рассказка четвертая
  
   Несколько раз всходило солнце, столько же раз закатывалось. Как-то к Берендею с окраины прискакал гонец. Не отдышавшись, пал на колени перед царем.
   - Дурная весть, царь-батюшка! Собирается Змей Великий, Чудо-юдо поганое на нашу землю напасть, весь люд истребить, города и села огню предать.
   Затужил Берендей, загоревал. Вышел тут Ивасик, поклонился тестю и говорит:
   - Разреши мне, царь-батюшка, войско собирать, на Змея войной идти?
   - Мы можем первыми выступить против Чуда-юда,- перебили его речь названые братья, - силу молодецкую испытаем, а вы пока готовьте войско к походу. Да и Ивасику сразу после свадебного стола на ратное поле идти - не по-людски как-то.
   Так и порешили. Сердечно попрощались с Берендеем, с молодыми наши друзья, собрали свои пожитки, сели на ковер-самолет и полетели в сторону Змеева логова. Летели они весь белый день. К вечеру решили переночевать в маленькой деревеньке. Постучались в самый большой и богатый дом под черепицей. Вышел хозяин - сытый, краснолицый, пузатый мужик и отказал в ночлеге. Постучались названые братья в кривенькую избушку под соломенной крышей. Выглянул худенький мужичонка в порванной одежке и сказал:
   - Заходите, добрые люди. Хлеб-соль найдем, воды в колодце наберем.
   Достал мужичок все, что у него было. А было у него несколько корочек черствого хлеба и соли щепотка. Стоял кувшин без ручки с водой. Шепнул Птичкин свату Науму - раздался легкий хлопок и на скособоченном столе из плохо тесаных досок появились царские закуски и напитки. Наши друзья подкрепились и мужика с женой и сыновьями потчевали. Да еще и погреб всякой снедью набили.
   - А кто это будет, что живет в хоромах? - поинтересовался мужик болтанский, богатырь басурманский.
   - Брат это мой, - отвечал с горечью мужичок. - Как разбогател, так и забыл родство. Бог долго не давал ему детей. Недавно родился у него сын. Он когда-то обещал взять меня в кумовья. Но когда я пошел поздравить его с рождением наследника, посадил меня у порога. Всех, кто побогаче, угощает, потчует, чарку подносит, а меня будто бы и нет. Ничего не предлагает, сторонится меня. Так я с пустым животом и побрел домой. Обидно. Хоть и брат я ему родной, но с бедным он и знаться не желает.
   - Мы же уже богатые. Клад у нас в лесу, - подала голос жена мужика.
   - И то, правда, - подтвердил хозяин. - Мой козел клад нашел, когда я его в лесу пас. Да заберет у меня находку брат. Он ведь голова нашей деревни. Да и старуха про клад разболтала - полдеревни знает.
   Шепнул что-то мужик болтанский, богатырь басурманский хозяину. Тот мотнул головой и велел женушке выйти козла покормить, да за конями молодецкими присмотреть.
   - Братья мои младшие, что бы нам такое придумать, чтобы у нашего хлебосольного хозяина клад не забрали, - обратился он к Еруслану Лазаревичу и Артему Жарптицину.
   Думали, думали и придумали. На следующий день по утру, с первыми петухами Еруслан Лазаревич с мешком пряников побежал в лес. Мужик болтанский, богатырь басурманский с полным кувшином вина зеленого поковылял к роднику, что струился за последней избой. Надо сказать, этот кувшин с вином был двойником того, который подал хозяин при встрече с колодезной водой. У него тоже была обломана ручка. Птичкин же, прихватив шапку-невидимку, пошел к речке.
   Встала семья бедняка, позавтракала. Говорит мужичок своей жене:
   - Иди-ка попаси козла в лесу. Там трава сочная, сладкая, а я чтой-то прихворал. Да корзинку возьми, может, грибов насобираешь.
   Дал он ей корзину и кувшин пустой, чтобы воды в роднике набрала. Пошла старуха козла пасти. Только вошла в лес, а там на молоденьких дубках вместо желудей пряники медовые висят. Обрадовалась старуха и полную с верхом корзину пряников набрала. Попасла козла и собралась домой. Вдруг видит - крупная рыбина летит. Это Артем в шапке-невидимке пойманным в реке сомом подзадоривал ее. Смотрит старуха, что рыба низко летит, схватила первую попавшуюся палку и сбила ее. Идет она из леса, козла за собой волокет, тащит корзину с пряниками и сома огромного. Запыхалась, вспотела, еле дышит. Подходит к роднику. Поставила кувшинчик под его струю, Ждала, ждала, пока наполнится, да и задремала от усталости.
   А рядом в кустах сидел мужик болтанский, богатырь басурманский с кувшином зеленого вина. Подкрался он тихонько и заменил кувшин с водой на свой. Проснулась старуха, хлебнула из кувшина и удивилась. Еще раз хлебнула - захмелела. Идет домой сама с собой разгваривает, песни поет, частушки скабрёзные...
   - Чудеса! Пряники на дубах произрастают, рыба аки птица летает, а из родника вино течет. Чудеса!
   Тем временем проходила она мимо дома деревенского головы - брата мужа. Услышала музыку, пение пьяное, подумала: "Видно, крестины сына празднуют".
   А Птичкин рядом в шапке-невидимке шел и шепнул ей на ухо:
   - То черти с ведьмами к богачу пожаловали. Шабаш у них.
   Ахнула бабка, перекрестилась, и что есть прыти домой понеслась. Половину пряников по дороге растеряла.
   На следующий день приходит к бедняку брат его богатый и спрашивает:
   - Говорят, брательник, что ты клад нашел?- а сам в упор смотрит на бедняка, как тот себя поведет. Бедный искренне удивился:
   - А кто говорит?
   - Жена твоя на днях моей теще поведала.
   - Да?
   - Расскажи-ка жена, что с тобой вчера было, когда козла пасла.
   Та взахлеб со всеми подробностями начала рассказывать о пряниках на дубах, о летающей рыбе, и вине из родника. А в конце добавила:
   - Это случилось со мной вчера, когда у вас шабаш ведьм да чертей был.
   Плюнул в сердцах богач, чертыхнулся и вон из избы. Но не поверил бедному брату, затаил недоброе.
   Сидели как-то вечером наши друзья с хозяином за столом ужинали. Выпили по чарке, взял бедняк бандуру и начал наигрывать на ней. Названые братья песню затянули. Одну-другую спели. Третью начали, а тут из-под печи выскочили маленькие размером с мышь лохматые человечки. Глазки у них злые, зубки острые. Пляшут на полу и гадко пищат.
   - Кто вы? - спрашивает бедняк.
   - Мы злыдни, - отвечают человечки.
   - Теперь понятно, почему меня нужда заела. Поймать бы их, посадить в бочку да в речке утопить.
   Только сказал, они сразу же бросились под печь.
   - Василиса! А ну давай, лови их, - крикнул Артем.
   Кошка ловит, а друзья их в бочонок кидают. Когда бочка наполнилась злыднями, друзья крепко-накрепко закупорили ее.
   - А что если нам эту бочку в лесу закопать, - предложил мужик болтанский, богатырь басурманский.
   - А что? Это мысль,- поддержал хозяин.
   Ночью укатили бочку со злыднями в лес и закопали в овражке. Утром бедняк поднялся со скамьи, на которой он всегда спал и первым делом говорит жене:
   - Сегодня ночью пойду клад откапывать. Злато, серебро, камни-самоцветы в бочонке закупорены.
   Днем старуха пошла на речку белье полоскать и рассказала деревенским бабам о том, куда и зачем муж ночью собирается.
   Дошла эта весть до богатого брата. Как стемнело, спрятался он невдалеке от избушки бедняка и стал ждать, когда тот выйдет. Вот уж средина ночи. Темень, хоть глаз выколи. Лишь изредка кошачьим глазом луна из-за туч выглянет. Наконец, вышел бедняк из избы. В руках у него ржавая лопата, огляделся, перекрестился и побрел в лес. За ним следом брат. Дошел бедняк до заветного места, выкопал бочонок и довольно посмеивается:
   - Ну, теперь я буду богаче своего брата.
   Только вымолвил это мужик, сзади подскочил богач, сунул тряпку в рот бедняку, надел на голову мешок, связал накрепко руки-ноги и оставил дикому зверю на съедение. Бочонок же, пыхтя и отдуваясь, резво покатил к своим хоромам.
   А Птичкин с братьями названными рядом на подстраховке были, они и освободили бедняка. Посмеялись от души и чуть в стороне выкопали еще один бочонок. Этот был побольше и потяжелее. Тихо покатили его к избушке под соломенной крышей.
   А тем временем открыл богатый брат свой бочонок, а из него злыдни, как орехи из решета. Пищат, кусаются больно. По всему дому, по всем углам разбежались. А через день сгорел дом богатея со всеми пристройками - злыдни пляски устроили, игрища с огнем по поводу новоселья. Бедняку же братья названые с деревенскими мужиками новый дом срубили за три дня. И получился он не хуже, чем прежние хоромы богатого брата. У хлебосольного хозяина, кроме козла-кладоискателя, полный двор разной скотины и птицы завелся.
  
  
  
   рассказка пятая
  
   С петухами названые братья начали собираться в путь-дорогу.
   - Возьмите меня, люди добрые, на битву с Чудом-юдом поганым,- попросился младший сын мужика Иван.
   - Куды тебе, дурню,- закричала мать.- Лежи на печи, грибы в лесу собирай, козла - нашего благодетеля паси. А меч вовсе не по тебе.
   - Тошно мне, матушка, батюшка, братья родные, тутова. Крестьянский труд не по мне. Хочу мир посмотреть, себя показать, счастье свое попытать, - взмолился Иван.
   - Сынок, братья твои старшие не просятся, а ты? - подал голос огорченный отец. Любил он младшего больше других сыновей. - Ратное дело тяжелее крестьянского.
   - Я не боюсь ратного дела. Благословите меня, родители, в путь-дорогу, а то, может, уже и не свидимся.
   Некуда деваться матери с отцом. Отпустили сына с благословением.
   Мужик болтанский, богатырь басурманский, Еруслан Лазаревич, Артем Жарптицин и Иван-сын крестьянский со всем своим добром сели на ковер-самолет и полетели в край, где обитало Чудо-юдо.
   Красное солнышко хоронилось уже за горизонт, радуя все живое малиново-сиреневым закатом, когда наши друзья решили спуститься на землю. Внизу они заметили небольшой городок. На его-то главную площадь они и приземлились.
   Город оказался пустым - ни души. Только крысы стаями бегают под ногами - шасть, шасть, псы одичавшие воют да воронье чернокрылое кружится над головами. Половина домов сожжена, половина разрушена. На окраине городка, в овражке, поросшем густым сорняком, нашли братья названные землянку, а в ней древнюю-предревнюю старуху на холодной печи, укрытую ветхим овчинным тулупом. Прибрали друзья в землянке, проветрили ее. Накормили, напоили старую женщину и расспрашивать стали.
   - Три дня назад, а может, с неделю, запамятовала, старая ведь, - говорит она, - напал на город отряд Змея Великого. Пожгли - порушили все, а людей кого убили, кого в плен увели. Мою землянку не заметили, вот так я и жива осталась.
   По старушечьему лицу покатились слезы.
   - Лучше бы меня увели или убили, а сыновей и внуков пощадили.
   - Мы как раз, бабушка, собираемся на бой с Чудом-Юдом и его ратью.
   - Не одолеть вам его. Уж больно он силен. Не одолеть. Мои внуки какие видные молодцы были, а все головы сложили в битве с ним. Правда, есть у меня старая книга. От бабушки досталась, а бабушке - от ее бабушки. Может, в ней написано, как одолеть ворога. Сама-то я неграмотная.
   Согнувшись в три погибели и кряхтя, старушка еле-еле доковыляла до большого сундука, обитого позеленевшей медью и достала толстую, ветхую-преветхую книгу.
   - Вот, люди добрые, - протянула она книгу друзьям.
   Еруслан Лазаревич бережно принял книгу: - Тут на тарабарском написано, - стал он её бегло читать и переводить. Названые братья внимательно слушали. Иногда останавливали чтеца и просили повторить.
   - На острове Буяне, на море - на океане, на поднебесной горе под трехсотлетним дубом есть пещера. В той пещере в давние времена спрятали меч-кладенец, - читал Еруслан Лазаревич.- В нем, мече- кладенце, огромная сила. Только этим мечом можно победить Змея Великого.
   - Вот оно! - радостно воскликнул Артем. Разрешите, братья, мне отправиться за мечом-кладенцом!
   - Мал еще! - хмуро бросил мужик болтанский, богатырь басурманский.
   - Я возьму шапку-невидимку и сапоги скороходы, - не унимался Артем.
   - А как ты найдешь остров Буян? - спросил Еруслан Лазаревич.
   - Да как ты отыщешь остров? - почесав маковку, поинтересовался старший из названых братьев.
   - Я помогу вам, люди добрые, подала голос хозяйка землянки. - Есть у меня волшебный клубок. Если его заговорить, то он приведет туда, куда попросишь.
   - Вот есть волшебный клубок ниток, значит, я легко могу найти остров, - обрадовался мальчик.
   - Ну что ж, отправляйся. Для тебя это будет настоящее богатырское крещение, - согласились братья названые.
   Старушка, держа большой, размером с хороший арбуз, клубок над пламенем свечи, что-то тихо нашептала и протянула его Артему.
   - Куда клубок будет катиться туда и ты, не отставай.
   - Не беспокойтесь, бабушка, не отстану.
   Чуть зарумянилось наливным яблоком небо на востоке, а Птичкин уже надел шапку-невидимку, обулся в сапоги-скороходы, посадил на плечо почти невесомого свата Наума, бросил наземь клубок и пустился за ним, что аж в ушах засвистело.
   Добежал мальчик до моря-океана и увидел в синей дымке остров Буян. Но больно уж устал он. Решил передохнуть и подумать, что дальше делать. Ведь вода кругом, волны. Искупался, смыл с себя пот и пыль, перекусил немного и прилег под раскидистым вековым дубом. Задремал. Вдруг бах-тарарах! Открывает Артем глаза, а небо над ним сизо-черное. Огненные молнии прошивают тяжелые низкие тучи. А тут еще град пошел. Каждая градина с теннисный мячик. Прижался Птичкин к дереву, слышит жалобный писк. Поднял голову, посмотрел вверх - гнездо с большую корзину, а в нем желторотые птенцы. Бьет их град. Вот-вот конец им. Залез Артем на дуб и накрыл птенцов своей замшевою курткой.
   Разогнал ветер хмурые тучи. Солнце улыбчивое выглянуло. Слышит Птичкин страшный крик. Глядь в небо, - к нему птица огромная, когтистая, ужасная обликом спускается. Благо шапку-невидимку успел натянуть.
   - Где ты, человече?! Я птенцов своих тобой накормлю. Покажись! Все равно живым не уйдешь! - проскрежетала птица крючковатым клювом размером с львиную пасть.
   - Не обижай его, матушка, - запищали птенцы. - Он жизнь нам спас.
   - Спас жизнь?
   - Да, матушка.
   - Покажись, добрый человек. Я, Нагай-птица, одарю тебе златом-серебром, каменьями драгоценными.
   Снял Артем шапку-невидимку.
   - Спасибо, Нагай-птица, но не надо мне богатства. Лучше перенеси меня на остров Буян и обратно.
   - Ну что ж, воля твоя.
   Сел он на Нагай-птицу и полетел за мечом-кладенцом. Спустились они на остров. Ни души. Кругом одни камни. В центре гора, на ней дуб ветвистый, а под ним пещера. Полез Птичкин в нее. Темно. Зажег припасенный факел. Разглядел гранитную плиту. Отвалил ее кое-как, а там ход. Пошел ходом, смотрит - развилка. Один лаз слева, другой - справа. Подумал-подумал, почесал маковку и полез в левый лаз. Полз-полз на четвереньках, все ладони и колени в кровь стер. Наконец услышал голоса, жуткие крики и стоны. Чуть погодя увидел необозримую залу. Вдоль стен колья стоят, а на них черепа человеческие огнем горят. В центре котлы огромные с водой. Под них черти поленья подкладывают, огонь разводят. В глубине залы стоит кучка голых людей. Они стонут и плачут. Глядя на них, скалится и завывает чудище, похожее на огромную, размером со слона, жабу. Оно мерзкое и гадкое. Из углов безобразной, многозубой пасти слюна течет. Шесть глазищ, налитых кровью, голодно сверлят грешников. Чудище приковано золотыми цепями к стене. Если бы не цепи, оно бы бросилось на людей. Черти подогнали несчастных к котлам и стали одного за другим бросать в кипяток. Тут такой вой поднялся, что Артем подумал, что умрет от страха. Один голый дряхлый старичок в золотой короне стал ныть и упрашивать чертей:
   - Не бросайте меня в котел, родные. Я же, как-никак, отец царя Долдона -13, и сам был царем Долдоном -12.
   - А ты жалел простой люд, когда царем был? Жалел? - спрашивали черти.
   - Пусть помогает дрова подтаскивать, - приказал главный черт, - все равно с него, дохляка, никакого навара не будет.
   Стали черти на бывшем царе связки дров возить, палками старика погонять. Лупцуют почем зря. Он вопит, стонет, падает:
   - Нет уж, родимые, лучше в котел.
   Взмок от увиденного мальчик.
   - Это мы на том свете, - подал голос сват Наум. - Чудищу скармливают несчастных.
   Бросился Птичкин вон обратно. Добрался до развилки, перевел дух и нырнул в правый лаз.
   Вышел Артем из пещеры с мечом-кладенцом в руках. А еще он прихватил алую рубаху, что была в том же ларце где и меч. Рубаху тут же надел на себя. Мальчика била дрожь от увиденного и пещерной сырости. Куртку же он свою оставил в гнезде Нагай-птицы.
   - Меч как меч, - подумал Артем. - Ничем от других не отличается.
   Перенесла мальчика Нагай-птица с острова на большую землю.
   - Спасибо, Нагай-птица, выручила ты меня,- поблагодарил Артем. - Дальше я сам.- Посмотрел на свои ноги, а сапог-скороходов нет. "Потерял, пока по пещерам лазил. Они мне были великоваты. Что ж делать? Как добираться?"
   Увидела птица, что спаситель ее птенцов чем-то огорчен, и спрашивает:
   - Что случилось? Могу ли я чем-то помочь тебе?
   - Потерял я сапоги-скороходы. Ни донесешь ли ты меня к моим братьям названым?
   Полетели они. Нагай-птица зорко смотрит вниз, нить красную путеводную высматривает.
   - Не могу я так долго лететь, ни перекусив,- говорит она. - Надо бы остановиться, поохотиться.
   - Сват Наум, будь добр, сообрази что-нибудь мясное, - шепнул Артем.
   Раз, и в руке Артема кусок отборного окорока. Покормил он птицу на лету. Летят дальше. Несколько раз пришлось "заправлять" птицу. Вот показался вдали городок.
   - Ну, все, Артем, дальше я не могу,- говорит Нагай-птица.
   Спустились на землю. Попрощались. Понесся мальчик по направлению, которое указывала путеводная нить. Так и добрался до окраины города. Вдруг слышит топот конский. Надел шапку-невидимку, притаился. Мимо проскакали черные всадники на черных конях. Уроды какие-то, на людей не похожие. Из спутанных длинных волос нелюдей рога торчат. Пыль несусветную до самого солнца подняли.
   - Должно быть, Чудо-юдово войско, - решил Птичкин. Шапку-невидимку снял, вышел из укрытия и нос к носу столкнулся с тремя "рогатыми". Один из них при виде Артема дико завопил и метнул в мальчика увесистое копье с конским хвостом на наконечнике. Оно летело какой-то миг, но Артем успел подумать: "Вот и конец мне!", но копье ударилось в грудь мальчика и отскочило. Артем даже боли не почувствовал. "Должно быть, рубаха-то непростая", - мелькнуло в голове у Птичкина. Для острастки он махнул мечом, глаза же, с перепугу, зажмурил. Когда он их открыл, то увидел трех обезглавленных врагов. При виде крови ему стало плохо. Так он до самой землянки брел и ревмя ревел, размазывая слезы на грязном от пыли лице...
   - Ты же извел трех наших недругов, - успокаивал Артема Еруслан Лазаревич, когда мальчик вернулся к своим друзьям. - Не плачь, тремя злодеями на земле стало меньше. Это было твое боевое крещение. Теперь ты настоящий богатырь. А за сапоги-скороходы не тужи. Зато теперь у нас меч-кладенец есть и рубаха чудесная.
  
  
   рассказка шестая
  
   После недолгого полета на ковре-самолете над дремучим лесом названые братья остановились на ночлег у Бабы Яги в избушке на курьих ножках, что стояла недалеко от реки Смородины, Калинового моста.
   - Хрычовка, а в каком ты родстве будешь с Чудом-юдом? - поинтересовался мужик болтанский, богатырь басурманский. - Я знаю, что вся нечисть в каком-то, пусть далеком, но родстве.
   - Он мой троюродный племянник, но я с ним, люди добрые, давно не якшаюсь, - ответила Яга, показав единственный смоленый клык во рту.
   - А человечинку любишь? - не унимался старший названый брат.
   - Раньше милок, был грех, а тепереча ягодками да грибочками угощаюсь. Старая больно для мяса. Мне уже пятьсот лет минуло.
   Перекусили названые братья, Ягу покормили. Все заметили, как она жадно уплетала жареный бараний бок.
   - Добры молодцы, может, вам баньку протопить? - предложила старая.
   - Натопи, если прыть еще в теле есть, - ответили друзья.
   Дружина уже разделась, хотела помыться, попариться, но Иван-крестьянский сын отпил глоток воды из огромного чугунного чана, что стоял на печи, и засомневался.
   - Вкус воды какой-то странный. Попробуйте, - предложил он названым братьям.
   Еруслан Лазаревич лизнул воду языком, округлил глаза.
   - А бабулька не так уж невинна, как хочет показаться. Это мертвая вода. Если пить или мыться ею здоровому человеку, силу потеряешь, меч не поднимешь.
   Друзья призадумались, посидели в баньке положенное время и вышли, так и не помывшись.
   - Хрычовка, а не знаешь ли ты, где логово Чудо-юдово? Когда и где он пойдет ратью своей на землю Берендееву? - поинтересовался мужик болтанский, богатырь басурманский.
   - Откель мне, милок, знать, - тихо прошамкала Яга большим до ушей ртом, суетливо приглаживая седую паклю волос на голове.
   Пока старшие названые братья говорили с Ягой, Иван с Артемом побежали на речку Смородину искупаться, пыль дорожную смыть.
   Вечерело. Иван плескался в прогретой за день речной воде. Артем же, после купания, растянулся на песчаном берегу. Тут Птичкин случайно и услышал разговор старых воронов, присевших рядом на дуб.
   - Кар-кар. Этой ночью через Калинов мост войско Чудо-юдово пройдет. Если раньше он делал небольшие набеги, то теперь все царство Берендеево хочет покорить, - сказал один.
   - Кар-кар. Я это тоже слышал, - ответил другой. - Говорят, что сила рати Чуда-юда в их рогах. Что если отбить рог воину, он потеряет почти всю свою силу. С ним тогда и младенец справится.
   - Да, это правда, - подтвердил первый ворон.
   Тут на берег выскочил Иван. Он шумно фыркал, отдувался и тем самым спугнул птиц. Они поднялись с дерева и улетели. Артем рассказал услышанное названым братьям. Яга была тут же и все слышала. Она не по-стариковски встрепенулась, заверещала:
   - Не побить вам даже одного воина Чудо-юдова, не говоря уже о самом Змее Великом.
   - Это что, благодаря баньке с мертвой водой? - спокойно спросил Еруслан Лазаревич.
   - Да-да! - завизжала она.
   - Давайте ее, братцы, к хвостам двух коней за ноги привяжем. Лошадок раззадорим и в дикое поле пустим. С ведьмами всегда так поступали.
   Только Иван хотел было схватить старую, а она завертелась на месте и в черную кошку обратилась. Василиса кинулась на Ягу в кошачьем обличии, та дико заорала, ощетинилась, блеснула огненно-желтыми глазами и скок из избушки. Там снова приняла человеческий облик, вскочила на метлу и полетела в ночную темень, хрипло и истерично хохоча.
   Наступила ночь. Полную кроваво-багровую луну закрыла огромная в полнеба туча. Дальше пяти шагов ничего не было видно.
   Иван-крестьянский сын надел чудесную рубаху, взял меч-кладенец. Птичкин натянул на голову шапку-невидимку. Они пытались разбудить старших названых братьев. Те, похрапывая, спали богатырским сном. Видно, ведьма, когда Артем с Иваном купались в реке, напоила их вином с сонным зельем.
   Вдруг на реке вода забурлила, черные вороны с дубов в небо поднялись. Иван и Артем услышали шум, бряцания металла. Выскочили они, глядь, а по мосту пешие рогатые идут. Факелы в руках потрескивают, дымят. Освещают ни то волчьи, ни то кабаньи морды. Тьма-тьмущая нечисти на противоположном берегу. Войско их копьями, как еж рассерженный иголками, ощетинилось. Выскочил Иван на мост и стал их рубить от души. Направо махнет мечом - дорога, налево - тропа. Только головы и сыпятся с плеч, как арбузы с переполненного воза. Но рогатые упрямо напирают - напирают на Ивана. Артем подобрал меч и стал им рога сбивать нелюдям. Благо они его не видят - он в шапке-невидимке. Стали слуги Чудо-юдовы терять силы. Иван в наступление пошел. Бил-бил до восхода солнца. Перебил всю пешую дружину Чудо-юдову. Только одного оставил живым, чтобы он сообщил Змею весть о поражении. Передали с воином, чтобы, мол, сам Змей выходил биться, а не прятался за спины своей дружины.
   Весь день названые братья готовились к предстоящему бою. Сделали два больших упругих лука и две тысячи стрел. Артем же смастерил себе крепкую рогатку и камешков для нее у реки насобирал. Пошло время к полночи. Вода в реке забурлила, черные вороны с дубов черной тучей в небо поднялись. Услышали названные братья конский топот, лязганье оружия, крики зловещие.
   Оседлал Еруслан Лазаревич своего богатырского коня, в рубаху чудесную облачился, меч-кладенец из ножен вытащил. На середине Калинового моста столкнулся с конницей Змея. Сечет мечом - только головы вражеские летят. А Иван-крестянский сын и мужик болтанский, богатырь басурманский залезли на дуб высокий и стрелами острыми злодеев косят. Птичкин же в шапке-невидимке на перилах моста сидит и из рогатки стреляет, рога нелюдям сбивает. Близко не подходит, а то еще кони затопчут.
   Посветлело небо на востоке - только один всадник рогатый уцелел. Отпустили его к Чуду-юду с вестью дурною. Передали Змею с гонцом, чтобы сам на бой выходил.
   Ждали-ждали названые братья ночи и не заметили, как задремали. Очень устали они после боя. В полночь земля задрожала. Буря поднялась. Вода реки Смородины выходить из берегов начала. На дубах орлы хищно закричали. Вороны черной тучей поднялись в небо, испуганно загалдели.
   Пробудился от ужасного шума только мужик болтанский, богатырь басурманский. Он спал чутко. Старший названый брат, торопясь на бой, не разбудил своих друзей. Не надел рубахи чудесной и про меч-кладенец забыл. Выскочил в нижнем белье с топором своим ржавым.
   Выехал на коне Чудо-юдо, Змей Великий двенадцатиголовый на мост Калинов - тот от его тяжести заскрипел. Все двенадцать голов свистят, пышат огнем жарким. Увидело Чудо-юдо мужика болтанского, богатыря басурманского, гадливо сморщилось всеми двенадцатью мордами, словно дюжину гнилых яблок проглотило, хмыкнуло и небрежно спросило:
   - Не ты ли, комар плюгавый, собираешься со мной силой меряться, мою храбрость пробовать? Лапотник!
   Пока Великий Змей хвалился и ругал соперника, старший брат подтянул исподние штаны, подскочил к Чуду-юду и отсек одним ударом топора две головы. Змей опешил. Он не ожидал такой прыти. Пока он удивлялся мужик болтанский, богатырь басурманский снес еще одну голову. Чудо-юдо обдало богатыря испепеляющим огнем и играючи щелкнуло хвостом. Мужик болтанский, богатырь басурманский от Змеева удара поднялся в воздух и упал на избушку на куриных ножках. Крыша не выдержала, проломилась, и бездыханный богатырь рухнул на своих друзей. А Змей тем временем подхватил три отрубленные головы и к шеям приставил, опять стал двенадцатиголовым.
   Выскочили братья из избушки. Иван рубаху надел, меч схватил и кинулся на Змея Великого. Отрубит богатырь голову-другую, а Чудо-юдо поднимает их и огненным пальцем ставит на место. Иван-крестьянский сын уже кровавым потом обливается, а у Змея по-прежнему двенадцать голов. Подкрался Артем в шапке-невидимке к Змею и отсек топором старшего брата огненный палец. Дело пошло на лад. А тут еще Еруслан Лазаревич сел на ковер-самолет с чаном мертвой воды. Летает над Чудом-Юдом и поливает его. Тот стал слабеть на глазах... Семь голов у чудища осталось, но оно успело поджечь ковер-самолет с Ерусланом Лазаревичем. Упал богатырь в речку Смородину, освежился, сил у него прибавилось. Выбрался на берег, выхватил у еле-еле стоявшего, почерневшего от усталости и пыли Ивана меч-кладенец и играючи отсек оставшиеся головы у сникшего злодея.
   Солнце проснулось. Подниматься стало в синеву утреннего неба. Запели мирные птицы, звери зашуршали в чащах, рыбы заплескались в речке Смородине.
  
  
  
   рассказка седьмая
  
   Туловище Змея друзья рассекли на мелкие части и сожгли на огромном костре. Пепел же бросили в воды реки Смородины.
   Мужик болтанский, богатырь басурманский был совсем плох.
   - Умру я, братцы, - еле слышно промолвил он пересохшими от жара губами - час мой последний настал. Косточки целой не осталось во мне. Весь переломан.
   Названые братья спрыснули старшего мертвой водой - кости раненого срослись. Он хоть уж и не стонал, но был все равно неподвижен, по-прежнему говорил о своих закатных днях.
   - Ему надо достать живой воды, тогда мы его на ноги поставим, - предложил Еруслан Лазаревич.
   На второй день после победы над Змеем Птичкин с Иваном плескались в реке Смородине. Артем, накупавшись до посинения губ, вылез на берег и, зарывшись в теплый песок, грелся. Иван был более закаленным и еще плавал, нырял, ловил раков для мужика болтанского, богатыря басурманского. Одно дело попросить свата Наума, другое - самому наловить. Артем увидел, как на большой вековой дуб спустились два старых знакомых ворона, из разговора которых он узнал когда-то о нашествии Чуда-юда. На этот раз они сели на одну из верхних веток дерева. О чем они вели речь, не было слышно, только обрывки фраз доносились.
   Птичкин набрался смелости и окликнул птиц:
   - Добрые мудрые вороны, вы случайно не знаете, где можно найти живую воду? Наш старший названый брат ранен. Ему нужна живая вода.
   - Знаем, мальчик, - ответил один из воронов. - В лесу бьет маленький родничок. В нем живая вода. Идти надо на запад.
   - Спасибо, добрые вороны. Извините, что помешал вашему разговору.
   - Спасибо тебе и твоим друзьям за то, что извели Змея. Житья от него ни людям, ни зверю, ни птицам не было.
   Мальчик рассказал о роднике своим друзьям. Вместе они решили, что Еруслан Лазаревич останется с хворым. Артем же с Иваном немедля отправятся на поиск живой воды. Младшие братья взяли вместительный кувшин и пошли на запад. Они долго плутали по лесу. Пробираясь через густые, знающие только дикого зверя заросли, братья до крови исцарапали лица и руки. Одежда во многих местах была порвана, облеплена репьями, колючками, семенами трав.
   Был уже вечер, темень сгущалась, когда они услышали поблизости рычание. Тихо подкравшись на шум к опушке, Артем с Иваном увидели лежащего на земле богатыря с мечом в груди, а рядом старого облезлого с поджатым хвостом волка. Это он рычал, предвкушая сытый ужин. Иван, не задумываясь, отогнал зверя первой попавшейся под рукупалкой. Мертвый воин был статен, красив, в дорогой одежде. Видно, человек знатного рода.
   - Искали родник с живой водой, а нашли мертвого богатыря, - помолчав, сказал Иван,- если его смочить сначала мертвой водой, а потом живой - он оживет. Но живой-то воды нет!
   - Не сегодня, так завтра найдем. Надо найти! - твердо, по-мужски заявил Птичкин.
   - Будем искать всю ночь, - поддержал Иван. Он аккуратно вытащил меч из груди неизвестного и взвалил богатыря на плечи. Они прошли с полет стрелы и решили передохнуть. И тут Артем услышал тихое журчание воды. Сделав несколько шагов, он обнаружил родник, где в лунном свете серебрилась чистая и обжигающе холодная вода. То, что это живая, а не обыкновенная вода, мальчик почувствовал сердцем. Набрав полный кувшин, друзья пошли в сторону своего временного жилья. Их окружала угольная темнота леса. Только на полянах было чуть светлее от полной багровой луны. Медленно, с передышками двигаясь, названые братья заметили то появляющиеся, то пропадающие за стволами деревьев четыре маленьких огонька. Сначала они подумали, что добрались до своей избушки, но, приблизившись, увидели, что это небольшая поляна в виде квадрата. В центре ее - большой черный камень, а по углам четыре высоких кола с лошадиными черепами, внутри которых светился огонь. Птичкину, хоть он и многое уже успел повидать, стало жутко, тело пошло пупырышками при виде этого странного места. Невдалеке хрипло, переходя на повизгивание, завыл волк. Должно быть тот, которому отказали поживиться человечиной. Несколько раз зловеще прокричала сова и послышался со всех четырех сторон света глухой нарастающий шум. "В фильмах про войну так летящие снаряды поют",- успел подумать Птичкин.
   На поляну на метлах спустились четыре старухи. В одной из них друзья узнали знакомую ведьму, избушку которой они заняли. Она была вся седая и, по-видимому, самая древняя из них. Вторая была бела волосом, третья - черная, а четвертая - огненно рыжая. Одеты они все были неряшливо и пестро, как цыганки.
   - Погубили нашего Змеюшку, окаянные! - заверещала седая.
   - Смерть им! Смерть им! Смерть им!- закричали остальные истошно.
   Безумные глаза их горели холодным огнем голодных хищных зверей. Птичкин хотел, уже было, убежать без оглядки, но усилием воли переборол свой страх, да и перед Иваном было совестно. Ведьмы сговорились отомстить, предать смерти названых братьев. После чего старшая достала бутыль с какой-то мутной жидкостью, на дне которой плавало с десяток мертвых гадючьих детенышей и столько же крупных пауков. Рыжая вытащила из мешочка несколько живых летучих мышей. Старухи стали жадно их поедать, запивая ведьминым зельем.
   Иван и Артем, с неизвестным мертвым молодцем на плечах и кувшином живой воды, добрались до избушки только к рассвету. Разбудили Еруслана Лазаревича и вместе с ним смочили раны мертвой водой найденному молодцу. На теле его сразу же все зарубцевалось. Потом неизветсного богатыря и мужика болтанского, богатыря басурманского обильно спрыснули живой водой. Не прошло и минуты, старший названый брат зашевелился, крякнул и поднялся на ноги.
   - Я-то кумекал, что ужо не жилец, - сказал он, улыбаясь беззубым ртом и поскребывая лысину. - Щас бы чарку вина зеленого.
   - Подожди немного, и чарка будет, и стол добрый, - ответил Еруслан Лазаревич, наблюдая за другим хворым. Неизвестный потянулся, открыл глаза и тихо произнес:
   - Ох, и крепко же я спал!
   - Очень крепко. Если бы не мы, вовсе не проснулся бы, - подтвердил Иван.
   - Кто вы? - спросил оживший.
   - Мы тебе не враги. А ты кто будешь?
   - Я? Ничего не помню. Ничего!
   - Ну, да как-нибудь вспомнишь, - подбодрил Еруслан Лазаревич.
   Друзья устроили пир в честь победы над Чудом-юдом. Хорошо отдохнув и выспавшись, отправились в путь. Ковер-самолет пришел в полную негодность, и они поехали верхом на своих богатырских конях. Новому названому брату они подобрали жеребца из тех, что паслись рядом на лугах. Много коней осталось без хозяев после разгрома Великого Змея.
   Ехали они степью, а день был знойным - трава от жары поникла. Притомились друзья, пить захотелось. Глянь, стоит колодец, в нем хрустальный ковшик плавает. Слезли с коней Еруслан Лазаревич и мужик болтанский, богатырь басурманский. Уже, было, хотели ледяной водицы испить, коней напоить. А Иван-крестьянский сын подскочил к колодцу и начал рубить его - щепки летят. Взвыл колодец волком, застонал раненым зверем. Тут и жара спала сразу же. Тучи солнце закрыли, стало свежо.
   - Зачем ты это сделал, Иван?
   - В нем была вода гнилая и грязная.
   Попили они квасу свата Наума и отправились дальше в путь. Проехали они с двенадцать полетов стрелы и увидели яблоню, а на ней плоды крупные, румяные да ароматные. Хотел безымянный богатырь яблоко сорвать, попробовать, а Иван опередил его, подскочил к дереву и давай сечь его мечом под корень. Яблоки попадали и в черных гадких жаб обратились. Иван с Артемом передавили их всех до единой.
   - Видите, братцы, какая яблоня? И яблоки на ней несъедобные были.
   - Да уж, а как хотелось яблочек поесть, - проворчал старший названый брат.
   Ехали братья, ехали, смеркаться стало. Начали подумывать о привале - больно устали. Смотрят, шатер узорчатый - в нем ковер мягкий и подушки пуховые. Ложись и отдыхай!
   - Вот здесь и переночуем! - обрадовался Еруслан Лазаревич. Он уже собрался войти в шатер, но Артем задержал его - бросил внутрь пучок сухой степной травы. Через минуту она стала тлеть, а потом вспыхнула ярким пламенем. Изрубили братья названые шатер с ковром и подушками.
   - Напрасно вы братья, сердились, - пояснил Иван, - и колодец, и яблоня, и шатер - все это ведьмы были. Если бы мы напились воды из колодца, отравились бы. Если бы мы съели по яблоку, то нас разорвало бы на кусочки. Ну а в шатре, вы и сами знаете, - сгорели бы. Хрычовки хотели отомстить нам за Чудо-юдо.
   Вдруг небо стало черным. Ветром ледяным дохнуло, земля задрожала, на братьев названых зверь огромный, ранее невиданный скачет. Не то ящер, не то волк, не то дикий кабан. Пыль за ним столбом до неба поднимается. Повскакивали братья на коней и с умыслом понеслись в разные стороны, а Иван надел шапку-невидимку, меч-кладенец из ножен вытащил, изготовился. Зверь добежал до изрубленного шатра и замер. Не знает, за кем ему гнаться. Пока чудище думало, Иван тихо подкрался к нему и отсек со всего маха голову. И тут мертвое чудище превратилось в обезглавленную ведьму - старую знакомую наших друзей.
   - Да, ты был прав, Иван. Откуда ты обо всем этом знал? - спросил Еруслан Лазаревич.
   - Мы с Артемом подслушали разговор хрычовок, когда ходили за живой водой, - ответил Иван.
   - Да-а, порой и бредни старух полезно послушать,- помолчав, обронил мужик болтанский, богатырь басурманский.
  
  
   рассказка восьмая
  
   Названые братья на седьмой день пути повстречали странников, калик перехожих.
   - Чья это земля будет? Кто хозяин ее? - спросил мужик болтанский, богатырь басурманский у седых, бородатых и длинноволосых старцев.
   - Это земли царя Афрона, - отвечал старший из них.
   - Вы шутите, добрые молодцы, интересуясь, чье это государство? - подал голос странник-горбун. - Я вижу между вами младшего сына царя Афрона, Ивана Царевича.
   - Кто же это из нас Иван Царевич? Уж не я ли? - спросил старший названый брат, подмигнув своим друзьям.
   - Нет. Не вы. Вот этот молодец! - и горбун указал посохом на безымянного. Тот, удивившись, попросил странников рассказать ему все о батюшке и государстве . Добавил:
   - Я, добрые люди, потерял память...
   - Братья твои старшие вернулись, - заговорил самый старший. - Они убили купца, освободили своих жен и Василису Прекрасную. Правда, ее привезли спящей, и она до сих пор еще не пробудилась. Мы были на пиру у царя Афрона, где твои братья рассказывали о своих подвигах. О тебе они сказывали, что ты погиб. Но вижу, это была ложь. Ты жив, царевич.
   - Все ваши речи, добрый человек, мне ни о чем не говорят. Я потерял память. Ничего не помню из прошлой жизни.
   - Я помогу тебе, Иван Царевич, - горбун достал из сумы маленький бутылёчек. - Отпей сейчас три глотка. К вечеру этого дня к тебе начнет возвращаться память.
   - Чем же мне вас отблагодарить за новости, за зелье доброе, - спросил богатырь.
   - Если хлеба дадите немного, это и будет благодарность, - ответили странники.
   Артем шепнул свату Науму. Мгновение, и котомки калик перехожих отяжелели не только от хлеба... А у горбуна в руках появился немалый кувшин с вином зеленым.
   Поблагодарив названых братьев за угощение, странники пожелали им доброго пути.
   Ехали молодцы, ехали, стало смеркаться. Разбили шатер, развели костер. Стали мясо на огне жарить, подкрепляться, запивать его кто квасом, кто медом хмельным.
   - Вспомнил я все, братья названые. Все, что со мной было, и печаль взяла меня,- сказал Иван Царевич.
   - Поделись с нами печалью, брат, и станет тебе легче, - ответили ему остальные.
   - Расскажу все по-порядку. Тогда понятно будет,- и начал богатырь свой рассказ:
   Было это около трех лет назад. Собрал нас, братьев, отец и говорит:
   "Пора, мои милые сыновья, жениться вам. Я стар уже. Боюсь, что не успею внуков понянчить...".
   - Что ж, благослови нас, отец. На ком ты нас хочешь женить? Или нам самим свое счастье по свету искать? - отвечали мы.
   - Возьмите сыны по золотой стреле и пустите их из тугих серебряных луков в ту сторону, которая мила вашему сердцу, - отвечал отец. Куда стрелы падут, там, знать, и судьба ваша.
   Вышли мы в раздольное поле и пустили стрелы в разные стороны. У старшего брата пала стрела на боярский двор. У среднего - на купеческий. А моя в болото, и подхватила ее лягушка.
   - Лягушка-квакушка, отдай стрелу, - обратился к ней.
   - Ква-ква. Возьми меня с собой, Иванушка.
   - Где ты видела, зеленая, чтобы у царского сына женой была лягушка?
   - Бери, ква-ква. Знать, я твоя судьба...
   Батюшка Афрон сыграл нам свадьбы. Старшего брата женили на боярской дочери, среднего на купеческой, а меня - на лягушке- квакушке.
   Как-то говорит батюшка:
   - Хочу посмотреть, какие у вас жены рукодельницы. Пусть к третьему дню вышьют мне по рушнику.
   Пришел я домой - голова ниже плеч.
   - Ква-ква, что-то случилось, Иванушка, - спрашивает меня моя квакушка.
   - Сказал батюшка, чтобы ты рушник сделала к третьему дню.
   - Ква-ква, не печалься. Будет рушник.
   Пришло время идти во дворец к батюшке-царю Афрону. Лягушка подает мне узелок.
   Вот развернул отец рушник купеческой дочери и молвил:
   - С ним в будний день в баню ходить.
   Посмотрел на работу боярской дочери:
   - С ним по праздникам мыться.
   Глянул на лягушкин рушник и обмер:
   - Вот уж красота-то! Таким и пользоваться жаль. Только бы любовался и любовался!
   Затаили братья и их жены на нас с лягушкой зло. Прошло время. Батюшка как-то говорит:
   - Что-то хочется кваску доброго попить. Пусть мои невестки, ваши женушки, приготовят к третьему дню квас. Хочу узнать, кто из них сноровистее.
   Приношу я на третий день бочонок квакушкиного кваса. Попробовал царь купеческой дочки питье - сморщился. Один глаз у него налево, другой направо:
   - Ну и кислятина, - говорит. От ковша такого кваса дюжину раз по нужде сбегаешь.
   Пригубил квас боярской дочери:
   - Вот этот уже лучше. Ядреный. А что, Иван, твоя приготовила?
   Я зачерпнул ковшом из бочонка и подал батюшке. Он отведал, отдышался и говорит:
   - Вот это квас! Всем квасам - квас! Моя покойная няня на все руки мастерица была. Чудо-квас делала, но этот лучше.
   Выпил весь ковш:
   - Да! Этот лучше! Отнеси-ка бочонок в мои покои.
   После отец сказал, чтобы мы на следующий день явились со своими женами. Будет, мол, пир. Будут гости. Тут уж я по-настоящему загоревал.
   - Ква-ква, что закручинился, Иванушка? Беда у тебя?
   - Велел батюшка Афрон, чтоб я с тобой на пир явился. А как же я с тобой пойду? Один стыд от людей.
   - Не тужи, Иванушка. Иди к батюшке один, а я следом приеду. Если услышишь гром ужасный, не теряйся, скажи гостям:
   - Это моя лягушонка в коробчонке едет.
   Старшие братья приехали на пир с женами. Те разодеты, разубраны, разрумянены, насурмлены. Стоят они и зло посмеиваются надо мной:
   - Что ж ты без жены? Хотя б ее в горшочке принес. Не зря же поди все болота исходил?
   Сели гости пировать. И тут поднялся гром ужасный, дворец закачался. Все со страху с мест повскакивали. А я им говорю:
   - Не пугайтесь, добрые люди. Это моя лягушонка в коробчонке приехала.
   Бросились гости к окнам, а у крыльца - золотая карета о шести белых, с огненными гривами конях. Выходит из кареты девица несравненной красоты: очи у нее с поволокою, брови черные-соболиные, уста алые. Идет - лебедушка плывет. Заходит она в зал и садится со мной за стол дубовый, скатерь браную золотом и серебром шитую. Вижу, братья старшие от зависти нахмурились. Невестки кисло морщатся.
   Стали гости столоваться. Моя женушка испила из чарки да глоток себе в левый рукав плеснула. Отведала лебедя да маленькую косточку в правый рукав бросила. Жены моих братьев заметили это, и то же самое повторили.
   Попили-поели, и настал черед плясать. Пошли мы с женушкой в круг. Уж как моя плясала, кружилась всем на диво. Махнула левым рукавом - озерце образовалось. Махнула правым - поплыли по озерцу два белых лебедя. Царь-батюшка и гости знатные добро удивляются. Тут и невестки пустились в пляс. Махнули одним рукавом - гостей обрызгали. Махнули другим - кости полетели. Одна кость батюшке Афрону в глаз угодила. Он рассердился и прогнал обеих старших невесток. Братья, озлобившись, тоже ушли. Я отлучился потихоньку, прибежал домой, нашел лягушачью кожу и бросил ее в печь. Сгорела она. Пришла моя Василиса (так ее при рождении нарекли) и опечалилась, приуныла.
   - Меня тоже Василисой зовут, - подала голос кошка.
   - Тихо, Васька! Не о тебе разговор, - приструнил Артем.
   - Не Васька, а Василиса!
   - Лажно уж, Василиса.
   - Так вот, - говорит мне отрада, - если бы, Иван, неделю еще подождал, то до скончания века я бы была твоею . А теперь ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве у моего батюшки - морского царя, на дне моря-океана.
   Обернулась она белой голубкой и вылетела в окно. Погоревал я, погоревал. Поклонился родителям и пошел в сторону моря-океана искать свою женушку. Долго шел. Вышел я еще весной, а пришел к дикому берегу на излете лета. За дорогу не одни сапоги износил, кафтан истерся, шапка от дождей, солнца да ветра прохудилась. Сел я у моря-океана, не знаю, что дальше делать. Не знаю, где ход в морское царство. Смотрю, распластался краб на спине. Клешнями в воздухе машет, перевернуться не может. Зеленый от водорослей и старости. Ракушки к нему приросли. Перевернул я его и к воде поднес.
   - Спасибо, добрый человек, за помощь, - поблагодарил он меня. - Я гляжу, ты чем-то огорчен. Может, я тебе, чем помогу?
   - Я пришел к морю-океану за своей женой Василисой Прекрасной. А где ход в морское царство, не знаю.
   - Слушай внимательно, добрый человек...
   Спрятался я за диковинное дерево, жду. Солнце стало садиться. Белые птицы, летающие над морем-океаном, заплакали, как дети. Закричали.
   - Это чайки, - подсказал Птичкин, - А откуда, ты, Иван, о крабах знаешь?
   - К нам их заморские купцы привозили. Так вот, прилетели двенадцать сизых голубок, ударились оземь и в красных девиц обернулись. Сбросили сорочки и пошли купаться. Чуть погодя прилетела белая голубка и превратилась в мою отраду, Василису Прекрасную. Она ладнее и краше своих двенадцати сестер. Я как ее увидел, тихо заплакал. Она также скинула с белого тела сорочку и присоединилась к сестрам. Пока они купались, резвились да песни пели, я подкрался тихонько и унес Василисину одежку. Вышли из воды сестры - дочери морского царя, а одной сорочки нет. Искали-искали- не нашли.
   - Не ищите, родные сестрицы! Летите домой! - говорит моя женушка, я сама виновата, мне и отвечать.
   Девицы надели сорочки, обернулись в голубок и улетели. Когда они скрылись из виду, я вышел из укрытия. Бросилась ко мне на грудь Василиса. Плачет от радости. Успокоившись, говорит:
   - Вот перстень с моей руки, когда ты его оденешь, можешь смело идти в море-океан. С ним не утонешь. Заходи в воду у белого камня,- и указала на скалу, что была поблизости. - А теперь прощай. Жду тебя на морском дне.
   Обернулась белой голубкой и улетела. Дождался я утра и побрел в море-океан. У белого камня воды расступились, и увидал я неземную красоту. Шел я долго. Показался янтарный дворец царя.
   - Чего желаешь, добрый молодец?- спросил меня хозяин морских пучин.
   - Приглянулась мне твоя дочь, Василиса Прекрасная. Хочу, чтобы вы нас благословили.
   Рассмеялся морской царь, воды забурлили, заходили туда-сюда.
   - Что ж, если угадаешь три загадки, будешь зятем. Нет - будешь простым холопом у меня до конца своих дней. Света белого уже никогда не увидишь. Согласен?
   - Согласен!
   - Что же тебе загадать? - задумался царь. Тут увидел под ногами морскую звезду. - Во! Сосчитай, сколько на дне моего моря-океана звезд.
   Ходил я по дну целый день. Видимо-невидимо этих самых звезд. И надумал свое.
   - Сколько? - спрашивает наутро морской царь.
   - Ровно столько, сколько их на небе.
   - А на небе сколько?
   - Сосчитайте сами. Я уже считал.
   - Ладно, - подобрел он.- Загадаю тебе другую загадку. Сколько в моем море-океане воды? Допустим, если измерять этим вот, - он пнул золотой кувшин, что стоял рядом.
   Я взял кувшин и сказал, что измерю. Прошли день, ночь.
   - Так сколько же воды в моем море-океане? - спрашивает царь утром.
   - Ровно столько, сколько ракушек на берегах вашего царства.
   Послал морской царь крабов, чтобы посчитали, сколько ракушек на берегах. Старший краб пришел и доложил: назвал какое-то число.
   - Много кувшинов воды в моем царстве, - задумавшись, проговорил морской царь. - Ладно, Иван - сын Афрона, задам тебе последнюю загадку. Угадаешь, будешь моим зятем. Отпущу вас с Василисой на землю. Перед тобой сейчас покажутся тринадцать золотых рыбок. Угадаешь, кто из них твоя избранная, будешь молодцом, нет - холопом. Согласен?
   - Согласен!
   Морской царь хлопнул в ладоши, и передо мной появилась стая золотых рыбок. Я долго их разглядывал и заметил, что одна из них мне подмигивает. У других же глаза неподвижны. Я и выбрал ее. Морской царь хлопнул в ладоши, и рыбки обратились в девушек. Та, которую я выбрал, оказалась моей Василисой Прекрасной. Это она мне знаки подавала. Благословил нас с Василисой Морской царь и отпустил с Богом на землю.
   Но пожить в счастье нам с женой мало было отмеряно. Как-то я с батюшкой и братьями выехал на охоту. А в это время к пристани нашей столицы подошел корабль заморского купца. И стал тот купец зазывать именитый люд и показывать ему разные диковины: кота-баюна, гусли-самогуды, скатерть-хлебосолку и разные другие чудеса. Не выдержали жены братьев и, уговорив Василису, пошли тоже посмотреть на чудеса. Когда же они поднялись на палубу, купец сразу скомандовал: "отдать концы!".
   Подняли люди татя все паруса и побежало судно по реке широкой к морю синему. Вернулись мы с охоты, а жен наших нет. Стали мы расспрашивать чужеземных купцов о похитнике. Один из них за золото и серебро открылся:
   - Это был вовсе не купец, а царь Долдон-13, один из прислужников Кощея Бессмертного. Я его узнал, потому что он на один глаз крив.
   Погоревали мы с братьями и отправились в дорогу искать своих суженых. Так как мы не знали, где царство Долдона, то поехали всяк в свою сторону. Удача выпала на мою долю. Подсказала мне одна ветхая старушка, где его, похитника, логово.
   Добрался я до его дворца из черного камня и притаился. Тут затрубили трубы, открылись ворота медные и выехало с дюжину нарядных всадников со сворой охотничьих собак. Один из них в самых богатых нарядах и при самом дорогом оружии был крив. Залез я на самый высокий дуб, снял с плеча тугой лук, вытащил из колчана пучок острых стрел и поразил ими всех всадников. Только кривого оставил живым. Его коня в ногу ранил, чтобы далеко не ускакал. Сошлись мы с Долдоном в честном бою. Долго-долго бились. Наконец, выбил я у него из рук меч, повалил ударом щита наземь и сказал:
   - Выбирай: смерть или отдашь похищенное?
   - Отдам похищенное!- отвечал он.
   Взял я у него связку заветных ключей, а его к дереву прикрутил. Когда привязывал негодяя, признался он.
   - Мне за одну из ваших жен Кощей Бессмертный обещал двенадцать сундуков злата-серебра.
   - Как ее зовут? - поинтересовался я.
   - Василисой. Дочь морского царя.
   Ночью забрался я в замок и освободил Василису и жен своих братьев. Но моя отрада была спящей. Видимо, ее опоили каким-то сонным зельем.
   Долго ли, коротко ли ехал я с Василисой и невестами старших братьев, а у границы государства батюшки Афрона догнали нас мои братья. Как мне показалось, они были расстроены тем, что я спас их жен, а не они сами. Не хочется мне об этом думать, но, видать, они, братья, сговорившись с женами, предали меня смерти, когда я заснул на привале. Как там моя женушка Василиса? Пробудилась ли она или спит беспробудным сном?
  
  
   Рассказка девятая
  
   Названые братья, подъезжая к столице царя Афрона, разжились одеждой странников, калик перехожих. Они прикинулись слепцами. Лица, на манер монахов, прикрыли капюшонами. Поводырем стал Птичкин, который медленно вышагивал впереди - остальные, постукивая посохами, брели гуськом следом. Четвероногих своих друзей, кроме кошки, названые братья оставили в ближайшей деревеньке. В городе молодцы остановились на постоялом дворе для бедных.
   К ночи, когда улицы города опустели, когда еле-еле был слышан только стук колотушек ночных сторожей да лай собак, Иван Царевич с Артемом, прихватив шапку-невидимку, отправились во дворец. Богатырь хорошо знал расположение комнат, и друзья без особого труда нашли покои Василисы Прекрасной. Иван Царевич, увидев спящую жену, не сдержал слез.
   - Спит моя отрада. Какое же зелье надо приготовить, чтобы тебя разбудить? - тихо проговорил он, склонившись над красавицей. - Чтобы любоваться светом твоих дивных очей. Чтобы слышать речь, подобную лесному ручейку...
   Одна из горючих слезинок упала на лицо Василисы. Мгновенье спустя ресницы ее задрожали, и она удивленно открыла глаза. Губы ее разомкнулись:
   - Это ты, Иванушка? Ты, мой милый? Я уже думала, что никогда не увижу тебя.
   Царевич наш гладил ее волосы, нежно целовал белые руки. Птичкин, смутившись, встал поодаль, отвернулся. Богатырь рассказал жене, что произошло с тех пор, как ее и невесток выкрал Долдон, попросил никому не рассказывать о его появлении в столице. Пусть все думают, что он мертв.
   - А твоим младшим сестрам можно открыться? - спросила Василиса. - Они ведь так тебя любят. Больше, чем старших братьев.
   - Никому пока не сказывай, душа моя. Еще не время, - посоветовал царевич. - Нам опасно здесь показываться, хотя у нас и шапка-невидимка есть. Мы будем посылать к тебе кошку.

* * *

   Еще и петухи не пропели, а по постоялому двору суетливо забегали люди, охая, ахая, крича:
   - Нашествие! Нашествие! Война! Спасайтесь, кто может!
   Первым из названых братьев проснулся старший - мужик болтанский, богатырь басурманский. Встав с широкой деревянной скамьи, он поскреб за ухом, потянулся так, что затрещали все косточки, сладко зевнул во весь рот, и, не торопясь, побрел на двор проведать, что там такое стряслось.
   - Мил человек, что за галдежь? - обратился он к первому попавшемуся, который чуть было не сбил его с ног.
   - Ох! Ох! У пристани корабли! Долдон собрался с нами воевать!
   Тут тревожно запели боевые трубы, затрещали барабаны. Во дворе Афрона начались военные сборы. Перед огромным зеркалом облачался в доспехи средний сын государя. Ему помогали слуги. Маленький шустрый старичок - брадобрей подравнивал царевичу бороду, завивал волосы, подкручивал усы. Оруженосец поправлял на плечах господина длинный алый шелковый плащ...
   Под стенами столицы Афрона встретились два войска. Тут из дружины Долдона -13 выехал на коне могучий богатырь. Бахвалясь, перекидывая из руки в руку огромную палицу, он громко басил:
   - Отдайте нам Василису Прекрасную, и мы уйдем с миром. Если же нет, то побьем вас, город сожжем, а всех живых в полон возьмем!
   Испугался средний сын Афрона. Только собрался к батюшке гонца послать, чтобы Василису выдали Долдону-13, как вдруг выехал на белом коне из ближайшей дубравы некто в алом плаще, в шлеме, закрывающем глаза. Сошелся он в поединке с хвастливым обладателем огромной палицы. Много раз они нападали друг на друга, ломали оружие, падали с коней и снова продолжали схватку. И вот сошлись они в последний раз, и ловким ударом снес незнакомец голову богатырю из дружины Долдона-13. Стон раздался во вражьих рядах. А богатырь в алом плаще развернул своего коня и врезался в подавшуюся панике толпу Долдонова войска. Направо махнет - дорога, налево - тропинка. Стали понемногу тесниться и отступать к своим кораблям Долдоновы воины. Тут дружина царевича - среднего сына Афрона пошла в наступление. Долдон-13 с приближенными поднялся на корабль, а за ним и остальные дружинники побежали. Кое-как отчалили от берега вражьи корабли и понеслись на всех парусах прочь.
   Вернулся средний сын с ратного поля, важничает, пыжится, как индюк, усы подкручивает, на всех орлом смотрит, будто это он супостата победил.
   - Так это ты вышел и в поединке побил Долдонова богатыря? - спрашивает отец.
   - А кто же еще? Все видели мой алый плащ.
   - Я наблюдал за боем в подзорную трубу. Но то ли труба слабая, то ли зрение меня уже подводит, не все рассмотрел.
   В честь победы Афрон закатил пир горой. Все гости славили царевича-победителя. Несколько раз поднималось солнце. Столько же раз пряталось за дальним бором. Опять подошли к пристани вражьи корабли. Еще больше высыпало из них ратников Долдона-13. Отправился на бой с врагами старший сын Афрона. Все так же похитник требовал выдать Василису. Испугался царевич и тоже уже собрался послать гонца к царю за Василисой. Но снова появился некто в алом плаще и нагнал такого страху на неприятеля, что тот спешно погрузился на корабли и бежал восвояси.
   И снова был пир в честь победы. Теперь в героях ходил старший сын...
   Но видно, сильно хотелось Долдону-13 заполучить двенадцать сундуков золота и серебра от Кощея Бессмертного, который пообещал их за дочь морского царя Василису Прекрасную. И снова, как мухи мед, облепили пристань корабли татя. Было их видимо-невидимо.
   Собрал дружину Афрон. Сам облачился в ставшие уже тесными доспехи. Оседлал старого боевого коня и отправился на бой с настырным и упрямым врагом.
   Сошлись две дружины, копьями долгомерными ощетинились. Между ними расстояние в полет стрелы. Выехал на середину Долдон-13 - конь черной масти гарцует под ним, на дыбы встает. Кричит тать зычным голосом:
   - Раз не хотите подобру-поздорову отдать нам Василису Прекрасную, предам я смерти вашего государя Афрона. А царевна все равно будет наша. Выходи, Афрон, на смертный поединок! Не прячься за спинами своих ратников!
   Съехались Афрон с Долдоном-13 первый раз - щиты в щепки разбили. Сошлись во второй раз - копья переломали. А когда в третий раз сошлись, изловчился Долдон-13 и вогнал меч по самую рукоять в грудь Афрона. Тот будто скошенная трава повалился на землю. Стала рать победителя теснить Афронову дружину к стенам города. Поредели ряды защитников. И тут крик поднялся:
   - Корабли горят! Корабли горят!
   Глянул Долдон-13 в подзорную трубу и увидел, что несколько человек, одетых в лохмотья калик перехожих, поджигают его флотилию. Бросился он с отборной сотней к кораблям, чтобы нищих на мелкие кусочки изрубить, а навстречу ему выехал неизвестный богатырь в алом плаще. Съехались в смертной схватке. Не успел Долдон-13 изготовиться к бою, как его голова покатилась по речному песку. Неизвестный же стал косить налево и направо врагов. Тут и Афронова дружина пришла на подмогу неизвестному богатырю. Всех врагов порубили. Ни одного не оставили.
   После битвы, уже к ночи, отправили названые братья кошку к Василисе Прекрасной, чтобы справиться о здоровье царя Афрона. Не прошло и часа, как она вернулась.
   - Ну что? Рассказывай! - нетерпеливо потребовал Иван Царевич.
   - Мяу-мяу, плохи дела. Василиса говорит, что нужна живая и мертвая вода. Иначе царя-батюшку на ноги не поставить. К утру помрет.
   Иван-крестьянский сын налил в две маленькие склянки живой и мертвой воды. Живую воду отметил красной ниточкой, мертвую - черной, чтобы не перепутали. Положил их в небольшую торбу, которую кошка взяла в зубы и скрылась в темноте ночи.
   - Мяу-мяу! Как здоровье Афрона, тезка, - обратилась она к Василисе Прекрасной.
   - Что значит тезка? - удивилась та.
   - Меня тоже Василисой зовут.
   - Ты заколдована?
   - Мяу! Нет, я натуральная кошка. Но - к делу! Я принесла живую и мертвую воду. Знаешь, как ею пользоваться?
   - Да. В какой склянке живая, в какой мертвая вода?
   - Красная нитка - живая вода, черная - мертвая.
   - Передай Иванушке, пусть не беспокоится за здоровье отца. Я все сделаю, чтобы вылечить его.
   - Мяу. Поторопись.
   - Не волнуйся, тезка. - Василиса Прекрасная погладила кошку и отпустила к названым братьям.
   Лекари и знахари расступились перед Василисой Прекрасной. Она аккуратно смазала рану Афрона мертвой водой. На глазах у всех рана на теле царя зарубцевалась. Потом она протерла тело государя живой водой, дала ему выпить несколько глотков. Он с трудом, крехтя, поднялся, обнял младшую невестку, роняя скупые мужские слезы, сказал:
   - Спасибо, дочка! Я тебя пытался спасти, а вышло так, что ты меня спасла....
   Тут подошел к царю старый, одноглазый, со страшным шрамом на лице воевода.
   - Государь, разреши слово молвить.
   - Говори.
   - Мы могли проиграть эту битву. Наш город был бы сожжен, мужчины перебиты, а наших жен, матерей, невест и детей увели бы в полон. Но нас спас богатырь в алом плаще. Его лица никто не видел.
   - Кто же этот герой?
   - Никому неведомо. Но я сам видел, как он отсек голову похитнику, невеже Долдону. Он решил судьбу этого боя. Только он.
   Старший и средний сыновья потупили глаза.
   - Вы ли, царевичи, победили в первых битвах? - спросил царь-отец.
   - Мы, батюшка. Мы. Тот, кто тебе говорит, стар. У него один глаз, ему могло привидеться, - затараторили братья.
   - Ладно. Не галдите. Поживем-увидим, кто прав, - успокоил своих сыновей отец, в сердце которого закралось сомнение.
   Рано поутру Артем с Иваном-крестьянским сыном пошли в лес. Они до захода солнца забирались в самые глухие чащи. Устав, обессилев, присели на огромный пень. Птичкин задрав ногу, пытался вытащить занозу из большого пальца, но у него ничего не получилось. Названый брат стал ему помогать. Хоть мальчик и закалился в походах, но он не мог перенести сильную боль и тихо стонал.
   - А-ах! Ах!
   - Вы меня звали, добрые люди?
   Из дупла матерого дуба вылез маленький, с мезинец, мальчик.
   - Тебя, наверное, Ахом зовут, догадался Артем.
   - Да.
   - Ты случаем не родственник лесному царю Оху?
   - Я его правнук.
   - Ах! Будь добр, помоги вытащить занозу.
   Ах спрыгнул вниз. Мгновение, и палец Артема была освобожден от болючей занозы.
   - Спасибо, Ах. Ни скажешь ли, есть в этом лесу волшебные ягоды?
   - Есть. Идите на восход солнца три с половиной полета стрелы. У болота они растут.
   - Спасибо, Ах. Ты очень добр, - поблагодарил Иван-крестьянский сын.
   Младшие названые братья набрали два полных лукошка ягод. В одном были желтые, в другом - красные.
   - Чудесные ягоды! Вкус необыкновенный! От ягод румянятся щеки и пропадают морщины.
   Во дворе Афронова двора стояли двое: юноша и мальчик. Оба были одеты в крестьянскую одежду, босые. И тот, и другой держали в руках по лукошку, прикрытому белыми платками.
   - Чудесные ягоды! Вкус необыкновенный, - напевно кричали они.
   К ним стремительно спустились жены старшего и среднего царевичей.
   - Что за ягоды, деревенщина?
   - Ягоды для вас, барыни, издалека. Попробуйте!
   - Да! В самом деле вкусные! - съев красную ягоду, сказала боярская дочь.
   - Что вы хотите за лукошко? - спросила купеческая дочь.
   - Один золотой, барыни!
   - Нате медный пятак и будьте довольны!
   Из окна дворца выглянула Василиса Прекрасная и улыбнулась мальчику. Тот ей едва заметно кивнул.
   - Кажется, те ягоды были красными, а эти желтые, - усомнилась старшая невестка царя. - Но выглядят так аппетитно! Так аппетитно!
   Боярская и купеческая дочери принялись есть плоды янтарного цвета.
   - Кислятина, а приятно, - заметила жена среднего царевича. - Василисе не дадим. Обойдется! Она и без того Афронова любимица.
   Вечером в покоях старшего и среднего царевичей поднялся ужасный, истошный крик. У боярской и купеческой дочерей выросли огромные бараньи рога. Всю ночь в их спальнях горел свет, слышались плач и ругань: "Нам безродные подсунули! Окаянные! Как же я теперь перед людьми покажусь? О, моя головушка, того и гляди, лопнет! Голь перекатная!".
   - Глазам своим не верю! Ты ли это, сын мой младший? - перед Афроном стояли названые братья.
   - Я, батюшка, я! Как видишь, жив и здоров, чего и тебе желаю, - ответил Иван Царевич.
   - Я, сынок, недавно чуть к праотцам не ушел. Твоя женушка меня спасла. Война с Долдоном была. А тут опять горе - у невесток рога выросли.
   - Я могу помочь, отец. Позови братьев и их жен.
   Пришли позеленевшие от злобы и боли, с красными от слез и бессонной ночи глазами боярская и купеческая дочери. Следом вошли средний и старший царевичи.
   - Расскажите батюшке правду, кто вас освободил от Долдонова плена. Тогда я вас от рогов избавлю. Ну же!
   - Вон смотри! - визгливо крикнув, боярская дочь указала купеческой на Артема с Иваном-крестьянским сыном. - Это они нам вчерась ягоды подсунули.
   - Да, это они, - спокойно сказал Иван Царевич. - Это мои названые братья. Скажите правду, и рогов не будет.
   Невестки во всем признались.
   - Как же у вас поднялась рука на брата? - строго спросил у сыновей разгневанный отец.
   Царевичи, склонив головы, молчали.
   - Это еще не все. Вы ли, братья, побили Долдона? Скажите правду или ваши жены до конца дней будут рогатыми.
   - Нет, не мы. Какой-то неизвестный богатырь в алом плаще, - отвечали вспотевшие и покрасневшие от волнения царевичи.
   - Это ты был, Иван? - спросил Афрон.
   - Да! Это был он, - подал голос Птичкин, - а вражеские корабли пожгли мы, названые братья.
   Тут вбежали младшие сестры Ивана Царевича и бросились его обнимать. Следом за ними вошла Василиса Прекрасная. В ее глазах застыли слезы радости.
   Афрон сослал старших сыновей с женами (которых избавили от рогов) на окраину своего государства - коз пасти.
  
  
  
   Рассказка десятая
  
   Тихим ласковым вечером Иван Царевич со своими младшими сестрами Аленушкой и Марьюшкой сидел в саду.
   - Что-то вы, голубки мои, задумчивы, грустны? Я гляжу, Аленушка лепестки с ромашки срывает. Что случилось?
   - Нам неловко, братец, признаться тебе, - ответила Марьюшка.
   - Неловко? Вы же, милые мои, всегда поверяли мне свои тайны. Большие и маленькие секреты.
   Аленушка вздохнула, набралась смелости и сказала:
   - Любы нам твои названые братья.
   - Мне - Еруслан Лазаревич, - добавила Марьюшка, - а Аленке - твой тезка Иван.
   - То-то, я смотрю, странно себя ведут мои друзья, - обронил, задумавшись, царевич, - особенно тогда, когда разговор идет о вас. Еруслан Лазаревич покашливает, глаза прячет. А Иван краснеет, как маков цвет.
   Мужик болтанский, богатырь басурманский, устроившись на царской кухне, уплетал жаренных в сметане карасей. За ним ухаживала, подливая хмельного меда, полная краснощекая повариха. Она была на полголовы выше и в три раза шире старшего названого брата. Съев с десяток карасей и выпив очередную чарку хмельного, мужик болтанский, богатырь басурманский тщательно вытер рушником руки и губы, пригладил на голове остатки жидкой растительности и вкрадчиво поинтересовался:
   - Люб я тебе, Меланья, или не люб?
   Повариха и без того красная стала пунцовой. Она перевернула на сковороде очередную порцию карасей, хохотнула и ответила басом:
   - Вида в тебе нетука, но ты, я вижу, отчаянный мужик. И за это мене люб.
   Мужик болтанский, богатырь басурманский, облегченно вздохнув, предложил:
   - Если так, Меланья, то давай сыграем свадьбу. Я уже устал от походной жизни. Мне хочется иметь собственный домик, сад с соловьями и дюжину детишек.
   Во дворце Афрона стали готовиться к свадьбе мужика болтанского, богатыря басурманского и старшей царской поварихи Меланьи. Все названые братья вместе с женихом отправились на охоту - дичи и зверя к праздничному столу настрелять. Набив птицы и завалив кабана, братья решили сделать привал. Они развели огонь и, жаря свежее, еще не остывшее мясо, разговорились. Иван Царевич завел разговор о своих сестрах. Еруслан Лазаревич начал покашливать и теребить бороду. Иван-крестьянский сын то бледнел, то краснел, то шёл пятнами. -У Марьюшки такие глаза! Такие глаза! Кхе-кхе-кхе. Как спелые-спелые вишни, - выпалил Еруслан Лазаревич.
   - А у Аленушки такая светлая и теплая улыбка, - добавил Иван-крестьянский сын, став красным, как свекла. - Она согревает ею, как солнышко. У меня праздник на сердце, когда я вижу Аленушку.
   - Видать, не только моей свадьбе быть, - вставил мужик болтанский, богатырь басурманский.
   - Ты прав, старший брат! Значит, еще надо дичи набить. Пировать, так пировать. Задержимся до завтра, - предложил царевич, подбрасывая дрова в костер.
   В покои Василисы Прекрасной вошел слуга и доложил:
   - К вам, царевна, пожаловала какая-то женщина. Молвит, у нее новость от вашего батюшки - морского царя.
   - Пусть заходит, раз она от отца, - обрадовалась Василиса.
   Вошла маленькая сутулая старушка во всем черном. Ее мышиные глазки бегали по стенам, будто царевна ее вовсе не интересовала. Кошка Василиса зашипела, глядя на пришедшую. Видно, не понравилась ей чем-то гостья.
   - Успокойся, тезка, - шутливо попросила царевна кошку. Повернулась к женщине и с приветливой улыбкой усадила ее на скамейку.
   - Рассказывайте, как там батюшка? Как его здоровье?
   Старушка громко высморкалась в замусоленную тряпицу и скрипучим голосом вымолвила:
   - Морской царь на смертном одре. Поторопитесь, красавица, к нему.
   Василиса Прекрасная позвала слугу:
   - Накормите гостью. А царевичу передайте, что я буду через неделю.
   Царевна обернулась в белую голубку и вылетела в окно. Кошка запрыгнула на подоконник и, провожая взглядом царевну, вдруг увидела, как сверху из-за туч метнулся огромный орел. Мгновенье - и голубка в его когтях.
   Когда названые братья вернулись с охоты, кошка все им рассказала. Иван-царевич немедленно отправил в погоню три сотни всадников. Гостью в черном поймали и привели во дворец.
   - Скажи правду, хрычовка! Скажи, кто тебя послал? - спросил старуху разгневанный Иван Царевич.
   Та прослезились и загнусавила:
   - Я простая нищенка. Мне дали золотой и попросили передать новость. Больше я ничего не знаю.
   Иван Царевич собрался на поиски своей суженой. С ним отправились и названые братья. Ехали они, ехали. Вот уже кончились земли Афрона. Вот развилка дорог. А на ней камень к надписью: "Направо поедешь - себя спасешь, коня потеряешь. Налево - коня спасешь, себя потеряешь. Прямо поедешь - женату быть".
   Повернули друзья налево. Солнце закатилось за ближний лес. Сделали привал. Разожгли костер. Глядят, а на горизонте видимо-невидимо огней.
   - Должно быть, там большое войско, - предположил Еруслан Лазаревич. - Если посчитать огни, то можно выяснить, сколько их там.
   Артем начал считать огни. Насчитал до тысячи и сбился.
   - Видно, это смерть наша, - вздохнул мужик болтанский, богатырь басурманский. - Хоть в женихах успел походить, а супругом, видно, стать не суждено.
   - Не падай духом, старший! - Подбодрил его Иван-крестьянский сын.
   Только-только стало светать, но названных братьев разбудило не пение мирных птиц, а вой труб и бой барабанов. Они вскочили и увидели, как на них надвигается бесчисленное войско. Впереди на боевом коне ехал статный богатырь. Он был молод лицом, но весь седой. Ветер трепал его густые серебряные кудри. Большие глаза цвета потускневшего свинца смотрели на мир холодно и отрешенно, будто он был мертв.
   - Молодцы, вы случайно не Василису Прекрасную ищете? - обратился к братьям незнакомец.
   - Да! Мы ищем Василису, - подтвердил Иван Царевич.
   - А вы видели, что на камне написано?
   - Видели.
   - Значит, вам жизнь не мила?
   - Мне жизнь мила, но без моей суженой она мне не в радость, - ответил царевич. - А братья названые решили мне помочь в поиске.
   - Василиса у меня, - сказал незнакомец и кивнул на золотую клетку, в которой в кровь билась белая голубка. - Но вам ее не видать. Поворачивайте коней назад, бродяги, и уезжайте с миром, пока ваши головы целы.
   - Ты Кощей Бессмертный? - спросил Еруслан Лазаревич.
   - Ты догадлив. Я - Кощей.
   - Ну что ж, посмотрим на деле, какой ты бессмертный.
   - Одолейте сначала мою рать, - обронил Кощей и махнул своей дружине рукой.
   Вражеское войско ощетинилось копьями и двинулось на друзей. Названые братья встали спиной друг к другу и принялись отчаянно защищаться. Птичкин же надел шапку-невидимку и не вмешивался в битву.
   Друзья бились с врагом каждый своим оружием. Старший брат - ржавым топором, младшие - мечами. Меч-кладенец переходил в руки того, кому становилось особенно туго. Первым рухнул с коня Иван-крестьянский сын. Артем видел, как его насквозь пронзил копьем один из воинов Кощея. Мальчик сидел на обочине и, сжавшись в комочек, тихо плакал. Вторым пал Еруслан Лазаревич. Ему в шею, чуть выше кольчуги вонзилось несколько отравленных стрел. Задыхаясь и захлебываясь кровью, он еще некоторое время продолжал сражаться. Но раненого богатыря легко добили. Третьим погиб мужик болтанский, богатырь басурманский. Его затоптали конями. Но и Кощей потерял почти всю рать. Иван Царевич, обливаясь кровавым потом, порубил мечом-кладенцом оставшихся врагов.
   - Я смотрю, ты со своими друзьями побил мою рать, - обратился к царевичу Кощей, криво усмехаясь. - А готов ли ты со мной помериться силами?
   - Готов!
   Они съехались. Иван, собрав остатки сил, рубил с плеча, но и волшебный меч не помог. Оружие, которое поражало всех, отскакивало от Кощея. Обессилевшему богатырю Кощей отсек голову.
   Наступил вечер. Птичкин плача навзрыд, дрожащими руками откупорил бутылочки с живой и мертвой водой, перетащил в овражек изуродованные тела старших названых братьев и начал их протирать живительной влагой.
   Самый плачевный вид имел мужик болтанский, богатырь басурманский. Его и начал оживлять мальчик первым. Когда Артем смазал живот старшего живой водой, тот застонал, пошевелился и еле слышно промолвил:
   - Самозванец я, Артем, самозванец. - Из его глаз лились слезы. - Я же был простым бедным крестьянином. Имел немного землицы. Как-то я пахал на своей лошаденке и, защищая ее от назойливых насекомых, убил шапкой тридцать оводов и стаю комаров. Самозванец! Возомнил себя богатырем и решил странствовать по свету. Табличку написал. А вы с Ерусланом Лазаревичем поверили. Нет, чтобы дома на печи сидеть да блины с квасом трескать, отправился подвиги совершать. Самозванец!
   - Будет вам, - пытался успокоить его Птичкин, - вы совершили уже немало подвигов. Вы ... вы бесстрашный и отчаянный.
   - Полно тебе. Вида во мне нет. Даже Меланья мне об этом сказала.
   - Мне кажется, главное - не вид, а дух, который сидит в человеке.
   Исцеляющей воды было немного, и друзья Птичкина хоть и ожили, но были обессиленными, их раны постоянно напоминали о себе.
   Мальчик, прихватив с собой суму и меч-кладенец, отправился в лес собирать лечебные травы и коренья для названых братьев. Пробираясь по густой чаще, мальчик услышал стон. Выйдя на опушку, он увидел, как под упавшим деревом шевелится, пытаясь освободиться, не то медведь, не то заросший бурой шерстью человек. С помощью меча Птичкин помог выбраться пострадавшему. Тот, отдышавшись и размяв бока, поблагодарил:
   - Спасибо, добрый человек!
   - Пожалуйста. Вы кто? - поинтересовался Артем.
   - Я здешний Леший. А ты кто будешь?
   Птичкин рассказал о себе и о своих названых братьях.
   - Моя сестра, Кикимора болотная, должно быть знает, как извести Кощея, - сообщил Леший. Она все знает. Ей уже пятьсот лет.
   - А как мне ее найти?
   Леший начал свистеть. На звук прибежал необыкновенно большой еж.
   - Он у меня ручной и приведет тебя к Кикиморе. Только не отставай, он шустрый.
   Артем пожал Лешему лапу, похожую на корявый корень, и побежал за колючим проводником.
   - Ты все хорошо запомнил, молодец? - спросила, чем-то напоминающая большую старую жабу, Кикимора у Птичкина.
   - Да. Спасибо вам.
   - Еж поможет тебе найти заветное место. Ступай с Богом!
   Проходя возле небольшого лесного озера, мальчик заметил на берегу щуку. Она погибала. Птичкину стало жаль рыбу, и он бросил ее в воду.
   - Спасибо, добрый человек! - поблагодарила, вынырнув, щука.
   Через сотню шагов Артем наткнулся на выпавшего из гнезда желторотого птенца. Мальчик бережно поднял его, залез на дерево и посадил в гнездо.
   - Благодарю тебя, добрый человек, - сказал черный ворон.
   Между тем мальчик подошел к трехсотлетнему матерому дубу. Глядит - на верхушке каменный сундук. "Легче дерево свалить, чем залезть", - подумал Птичкин. Размахнулся волшебным мечом и одним махом срубил дуб. Едва успел отскочить Артем, а то бы его придавило, как Лешего. Разлетелся сундук на мелкие осколки. Из них выползла змея. Гадину тут же придавил еж-проводник. Из пасти мертвой змеи вылетел воробышек. Не успел он пролететь и сотни метров, как его сбил ворон. Тот самый, птенца которого спас Птичкин.
   Раненый воробей выронил из лапок яйцо. Оно упало в лесное озеро. Загрустил Птичкин: озеро глубокое, холодное. Но ничего не поделаешь, надо лезть в воду. Начал Артем снимать с себя одежду. Разделся до трусов. А тут щука знакомая вынырнула. Яйцо в пасти держит.
  -- Держи, мальчик. Ты, кажется, за ним собрался нырять.
   * * * * *
  
   Названые братья приблизились к замку Кощея. Иван Царевич затрубил в боевой рог. На его зов открылись медные ворота, опустился подъемный мост, и навстречу друзьям выехал похитник с дюжиной всадников.
   - Выходи, тать, на честный поединок, - зычно крикнул царевич. - Я буду драться обыкновенным мечом, и ты станешь смертным!
   Птичкин, сидя на осле, разбил заветное яйцо, достал из него хрустальную иглу и переломил ее надвое. Кощея начало корежить. Он на глазах у всех из видного молодца превратился в отвратительного старика.
   Съехались Иван Царевич с Кощеем - копья сломали. Столкнулись во второй раз - у коней ноги подкосились. Стали биться пешими. Изловчился злодей и выверенным ударом сломал Ивану меч. Вот-вот зарубит царевича. Тот только и успевает увертываться. Но вот изловчился богатырь, накинул на Кощееву голову свой плащ. Пока злодей путался в складках плаща, Иван ударил его кулаком под дых. Кощей охнул и свалился. Выбил царевич из рук упавшего врага меч, размахнулся и отсек им злодею голову. А слуг Кощеевых перебили названые братья.
   В замке поверженного Кощея названые братья нашли золотую клетку, в которой сидела белая голубка. Выпустили ее. Голубка ударилась о землю и обернулась в Василису Прекрасную. Бросилась она к царевичу - слезы с поцелуями и объятиями смешались.
   Не стали победители набивать котомки златом-серебром, камнями самоцветными, а нарвали в Кощеевом саду молодильных яблок. Яблоня только раз в двенадцать лет давала урожай. И если съешь плод с этого чудного дерева, то еще целый век проживешь молодым и здоровым.
   Вернулись друзья домой и сыграли сразу три свадьбы: мужик болтанский, богатырь басурманский женился на старшей царской поварихе Меланье, Иван-крестьянский сын - на Аленушке, а Еруслан Лазаревич взял в жены Марьюшку.
   * * * * *
  
   - Тема, проснись, проснись! Уже полдень! - тормошила мальчика мама, - обедать пора, а ты все дрыхнешь. Сынок, а где ты такое медовое яблочко взял? Я четвертинку отрезала и съела. Какое ароматное! Сказка, а не яблоко!
   - Яблоко? - переспросил Артем, протирая глаза. - Ах, яблоко! Это одноклассница Маринка угостила, - невольно через силу солгал он.
   - Странно! - сама с собой разговаривала мама Птичкина, стоя у зеркала. - Вчера начала мазаться простеньким кремом "Ромашка", а сегодня ни одной морщинки. И цвет лица, как в семнадцать лет. Странно!
   "Надо и отцу дать дольку яблока", - подумал Артем и заговорщицки подмигнул кошке Василисе.

Конец

1997 г.

   Источники
   Русские народные сказки:
   "Чудесные ягоды", "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что", "Заколдованная королева", "Летучий корабль", "Ночные пляски", "Барин и мужик", "Похороны козла", Сказка о молодильных яблоках и живой воде", "Чудесная рубашка", "Сказка о славном, могучем богатыре Еруслане Лазоревиче", "Иван - крестьянский сын и Чудо- юдо", "Царевна-лягушка", "Морской царь и Василиса Премудрая", "Иван, вдовий сын", "Никита Кожемяка".
   Украинские народные сказки:
   "Ох", "Мужик болтанский, богатырь басурманский", "Летучий корабль", "Сказка про злыдней".
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"