Аннотация: Рассказ участвовал в литературном конкурсе "Кто мы и откуда? История возникновения человечества". Призовых мест не занял.
Татьяна Минасян
Историческая родина
С орбиты свежеоткрытая планета, пока еще не имевшая имени, выглядела более чем привлекательно. Во многом она была довольно похожа на Землю - ее тоже окружала светло-голубая дымка атмосферы, разве что несколько более прозрачная, да еще облаков в ней было меньше. И светилась планета не так ярко, как земная: белый карлик, вокруг которого она вращалась, был немного более тусклым, чем Солнце. Шестеро людей, разглядывающих изображение этой планеты на огромном, в полстены мониторе, видели подобные картины уже много раз - видели самые разные планеты, с воздухом и без, покрытые мертвыми пустынями и океанами, в которых только начала зарождаться жизнь, освещенные лучами гигантских голубых и крошечных красных звезд... Видели и планеты земного типа, такие же светящиеся ровным светло-бирюзовым светом - но почему-то только эта, ничем не примечательная планетка, казалась им особенно красивой, почему-то именно от нее не хотелось оторвать взгляд. Было в ней что-то близкое, чуть ли не родное, словно все они уже видели ее когда-то раньше, очень давно...
- Альфа, параметры планеты определены? - спросил один из наблюдавших за планетой мужчин.
- Да, капитан, - послышался в ответ ровный женский голос, лишенный каких-либо интонаций.
- Выведи их на большой монитор.
- Сделано.
Все присутствующие разочарованно вздохнули - притягивающая их взгляды планета на фоне звездного неба сменилась строчками букв и цифр. Впрочем, в следующий момент все взоры снова обратились к экрану, а кают-компанию заполнили перебивающие друг друга голоса:
- Там и правда мало облаков, смотрите, какая низкая влажность!
- Значит, будем жариться на местном солнце?
- Не будем, на таком солнышке даже загореть толком не получится!
- Зато прыгать можно будет в полтора раза выше, чем на Земле - кто у нас тут любитель всякого спорта?
- Сам прыгай с таким низким содержанием кислорода, я на это с удовольствием посмотрю!
- О, ребята, смотрите: период вращения вокруг своей оси - двадцать семь часов девять минут! Почти, как на Земле!
- Рано радуешься - это "почти" здорово сбивает биологические часы, у меня так было на...
- Да ладно, можно же будет жить по земному расписанию!
Строчки медленно ползли по экрану, рассказывая космонавтам о все новых особенностях планеты и заставляя их то недовольно ворчать, то улыбаться. В целом улыбались они чаще - почти все первооткрыватели сошлись на том, что плюсов у новой планеты больше, чем минусов.
На видео, снятом запущенным на планету автоматическим вездеходом, она оказалась не менее симпатичной. Правда, пейзажи, сменявшие друг друга на мониторе, совсем не напоминали земные: буйная растительность на ней была больше похожа на гигантскую траву и лопухи, чем на кусты и деревья. Впрочем, эти травинки и листья цвета морской волны тоже были по-своему красивыми. Обсуждение увиденного в кают-компании стало еще более радостным:
- Растения мягкие, легко будет место расчистить под постройки. Быстро ее заселим!
- Не факт - таких лопухов, кажется, ни на одной планете нет, ученые тут заповедник устроят и запретят их трогать.
- Да тут все материки в таких зарослях, хватит места и на заповедник, и на колонию!
- А животных тут что же, совсем нет, получается?
- Может, и есть, но от вездехода попрятались...
В этот раз в разговорах о новой планете участвовали не все - капитан заметил, как его первый помощник отступил от большого монитора к своему собственному компьютеру и уселся за него с недовольным и словно бы обиженным видом. Удивленно приподняв брови, глава экспедиции снова повернулся к остальным спорщикам:
- Все, на сегодня закончим! Через час - отбой.
Двое ученых протестующее застонали - они как раз собирались еще раз просмотреть весь отснятый материал и обсудить увиденное вдвоем, без начальства и техников.
- Можно мы еще посидим? - повернулся к капитану один из них. - Нам бы только...
- Никаких нарушений режима, - пожал плечами руководитель, которому уже далеко не в первый раз приходилось повторять эти слова.
- Но там, - второй ученый махнул рукой на монитор, - солнце еще только через три часа сядет, если бы мы жили по ритмам этой планеты, то могли бы еще посидеть.
- Пока мы на орбите, мы живем по ритмам Земли, - капитан был неумолим.
- Да у нас сейчас самая большая работоспособность, если бы мы еще три часа посидели...
- Да, а завтра бы на пять часов позже встали, потом еще позже легли... знаю вас, - глава экспедиции покачал головой.
- Ну так мы оба - "совы", для нас это самое удобное...
- Если мы высадимся на планету, можете попробовать жить по ее времени, - решил сделать ученым небольшую уступку капитан, боясь, что спор о "жаворонках" и "совах", как это часто бывало, затянется на те самые три часа, которых его оппонентам вечно не хватало по вечерам. Оба профессора быстро сообразили, что продолжать настаивать на своем не стоит, иначе их могут лишить и этой поблажки, и, пожелав остальным доброй ночи, отправились в свои каюты. Капитан не сомневался, что спать они сейчас все равно не лягут, но пока его больше волновал другой подчиненный.
Двое техников тоже ушли спать, а начальник экспедиции подсел к своему мрачному первому помощнику:
- Старина, что случилось?
- Меня тоже спать погонишь? - невесело усмехнулся тот. - Уже иду, мамочка!
- Не торопись. Расскажи, в чем дело.
- Это не имеет отношения к нашей работе.
- Имеет. - Такие разговоры капитану тоже уже приходилось вести бесчисленное множество раз, и он не сомневался, что долго отмалчиваться его заместитель не будет.
Так и случилось.
- Я просто расстроился, потому что понял, что долго мы здесь не задержимся, - проворчал помощник капитана, не глядя на собеседника. - Планета хорошая, пригодная для заселения - через пару дней наши яйцеголовые соберут с нее все образцы, какие смогут утащить, и можно будет возвращаться.
- Подожди еще - мы даже не высадились на нее. Мало ли, какие трудности могут возникнуть, - возразил капитан. - Хотя, скорее всего, долго нам тут и правда нечего будет делать...
- Вот именно!
- А что в этом плохого? Ты на Земле с кем-то поссорился - поэтому не хочешь возвращаться?
- Да нет! С кем мне там ссориться? Просто... - помощник капитана некоторое время молчал, и его собеседник терпеливо ждал, пока он не заговорит снова. - Ох, ты же все равно не отстанешь?
- Не отстану, разумеется.
- Ладно... все равно пришлось бы тебе сказать... и остальным нашим... - помощник в последний раз замялся, а потом, глубоко вздохнув, выпалил. - Я собираюсь переселиться в Африку. В Сахару. Ну, то есть, я еще не решил. Но думаю об этом. И... вот.
Капитан вгляделся в смуглое лицо своего друга:
- Да уж, не ожидал... Но... почему? Там ведь придется все начинать с нуля и вообще...
Его зам, наконец, встретился с ним взглядом и принялся сбивчиво, словно убеждая не начальника, а самого себя, высказывать все то, что он явно уже много раз проговаривал про себя:
- Понимаешь, я когда туда приезжаю, просто физически, каждой клеточкой чувствую: я дома. Мне там хорошо. Я там перестаю мерзнуть и простужаться, мне тепло, мне легко дышится, я ем местную еду, и у меня от нее никакой тяжести в животе, я еду кататься по пустыне - и мне там так приятно, как нигде больше не бывает! Я когда в первый раз туда съездил, в школе еще - не хотел уезжать, чуть не разревелся в аэропорту. Потому что не хотел ехать в наш холод и сырость, не хотел снова болеть, не хотел зимой полгода в темноте жить, без солнца...
Руководитель экспедиции сочувственно кивнул:
- Да, я помню, ты рассказывал, что в жарком климате лучше себя чувствуешь. Но ты уверен, что тебе будет лучше там жить? Ты же всегда можешь ездить туда в отпуск!
- Точно так же я могу ездить в отпуск туда, где сейчас живу, на север, - возразил первый помощник.
- Это да, но как же с нашей работой? И... со всем остальным... - капитан не стал уточнять, что он имел в виду, но заместитель понял его без слов.
- Конечно, мне всех вас будет не хватать - тебя, яйцеголовых, техников... Но мы же будем видеться, будем общаться по сети, я к вам буду в гости приезжать, да и вас у себя всегда буду рад видеть.
Капитан молча кивнул. Жизнь в разных странах и разных частях земного шара и правда не означала расставания насовсем, но все-таки... оба понимали, что это будет уже другая жизнь. Не будет совместных межзвездных полетов, не будет таких же совместных исследований того, что им удалось найти в космосе, на Земле. Африканец, волею судьбы родившийся и выросший за полярным кругом, будет заниматься чем-то другим, у него появятся другие коллеги, другие друзья...
- Неужели там, у вас, в пустыне тебе настолько лучше, чем у нас? - спросил начальник экспедиции. - Знаешь, я - северянин в сотне поколений, но зимой тоже мерзну и иногда простужаюсь. Это не так уж сильно зависит от того, откуда мы родом.
- Ну ты же понимаешь, что дело не только в климате? - голос его заместителя зазвучал немного жестче. - Понимаешь, что и для большинства северян я - чужой? Потому что не похож на них. А там, в пустыне я - свой. Такой же, как те, кто живет там всю жизнь.
- Ты преувеличиваешь! На дворе двадцать четвертый век, людям давно плевать на все различия...
- Тогда почему ты только что сказал, "у вас", говоря о Сахаре? Когда спрашивал, насколько мне там хорошо?
- Разве я так сказал?
- Именно так. Потому что подсознательно ты тоже считаешь меня чужим. Нет, я знаю, что ты прекрасно ко мне относишься, знаю, что я для тебя - друг. Но все остальные наши для тебя еще и свои, а я - чужой. И понимаешь - даже не это самое плохое! Хуже всего то, что мне, для того, чтобы выучиться, пройти отбор в космическую школу, попасть в твою команду пришлось вкалывать гораздо больше, чем остальным! И чтобы продолжать с тобой летать, приходится прилагать куда больше усилий, чем всем вам. А в Африке... дома мне достаточно будет просто быть самим собой. Не доказывать, что я не хуже других, что я не менее способный. И вот ради этого... ради того, чтобы чувствовать себя дома во всех смыслах, ради того, чтобы просто жить, а не бороться каждую минуту...
- А тебе не приходило в голову, что нам всем тоже приходится бороться, только по другим причинам? Ты знал, например, что меня поначалу к полетам вообще не хотели допускать из-за здоровья?
- Тебя?! Впервые об этом слышу! Ты же здоров, как бык!
- Представь себе - нет. Но я каждый раз вынужден доказывать медикам, что здоров, как бык, и мне бы тоже очень хотелось, чтобы этой проблемы не было. А наш дорогой биолог, если хочешь знать, всю жизнь всем доказывает, что он не хуже своего знаменитого папаши и что в космос его взяли за его собственные заслуги, а не потому, что папа этому поспособствовал.
- Прости, ты не говорил никогда...
- Ну, ты тоже про свои проблемы не говорил... - капитан немного помолчал, а потом поднялся со стула. - Ладно, судя по тому, что ты теперь называешь пустыню "домом", ты уже все решил. Это твое право, и это действительно родина твоих предков, так что если там тебе будет лучше, то мы все за тебя только порадуемся. Но у меня к тебе просьба... а вернее, это будет приказ капитана: до конца экспедиции не говори ничего остальным. Они еще успеют расстроиться из-за твоего ухода.
- Слушаюсь! - выпалил в ответ помощник капитана, и его лицо стало более спокойным, хотя на нем все равно осталось грустное и задумчивое выражение.
Сквозь шлем скафандра новая планета выглядела не просто красивой - ее необычные синевато-зеленые пейзажи звали исследователей идти все дальше и дальше, манили вперед, уговаривали не останавливаться и смотреть по сторонам, чтобы увидеть как можно больше интересного, обещали, что дальше будет еще интереснее...
Уходить от приземлившегося корабля дальше, чем на километр, в первый раз не разрешалось, но помощнику капитана и биологу пока хватало и этого расстояния. Перед ними расстилалось холмистое поле, поросшее высокой травой и, местами, небольшими группками гигантских "лопухов". Ветер гнал по траве широкие волны, и землянам казалось, что они стоят на берегу странного сине-зеленого моря. Впрочем, на этой планете были и настоящие моря и океаны - этим утром вездеход как раз добрался до морского берега и набрал несколько баллонов воды, так что оба ученых уже предвкушали, как будут заниматься ее исследованиями.
Но пока планетолог готовил лабораторию к работе, а биолог делал первые шаги по безымянному континенту безымянной планеты. Сперва медленные и торжественные - все-таки это были первые шаги разумных существ по ее поверхности! - но затем все более торопливые, а вскоре и вовсе превратившиеся в прыжки. Меньшая сила тяжести была слишком большим соблазном для этого - и перед ним не могли устоять даже серьезные ученые и находящиеся в мрачном расположении духа помощники капитана.
Первый прыжок биолога был не очень большим, но после второго он скрылся за большим камнем, и его спутник тоже помчался вперед вприпрыжку, чтобы догнать его - какой бы мирной ни казалась планета, забывать об осторожности не стоило.
Как оказалось, зам начальника экспедиции был прав: он добрался до камня как раз в тот момент, когда биолог, решив, для разнообразия, прыгнуть в высоту, неудачно приземлился на какую-то неровность в траве и полетел вперед, машинально выставив перед собой руки.
- Проф, аккуратней! - помощник капитана подхватил его у самой земли. - Так ведь и руки переломать можно!
- Да что ты, здесь с такой высоты ничего не переломаешь - мы же легкие! - усмехнулся ученый, хватаясь за камень и выпрямляясь.
- Ну, мало ли... - сконфуженно отозвался помощник капитана. - Лучше не рисковать. У нас в семье как-то в одну зиму сразу двое умудрились упасть и такие переломы заработать - мама и ее дядя.
- Да, бывает, - согласился биолог, - я о таких случаях тоже слышал. Но при здешней тяжести этого можно не бояться.
Прыгать он, правда, на всякий случай все же перестал и дальнейший сбор образцов прошел в молчании. Профессору было неловко из-за своего легкомысленного поведения, а его спутник снова вспомнил жизнь на Земле, холодные зимы и скользкие дороги, к которым он не хотел возвращаться, и свои сомнения в том, стоит ли ему переселиться подальше от этих зим и связанных с ними проблем.
Без скафандров космонавты окончательно прониклись к новой планете теплыми чувствами. Климат на ней был мягким, не жарким и не холодным, причем Альфа успела вычислить, что в течение года он почти не меняется. В воздухе витали приятные запахи местных растений, почему-то похожие на земные духи и дезодоранты. Почва, поросшая мягкой травой, слегка пружинила под ногами, и, как выяснилось, на нее было очень приятно падать - из всех участников экспедиции, только капитан, побывав снаружи, удержался от прыжков, бега и прочих дурачеств, остальные же прыгали и порой падали, но без всяких последствий. Биолог, заявивший, что при такой силе тяжести невозможно сломать руку, опираясь на нее при падении, оказался прав.
- По-моему, здесь вообще идеальная для человека сила тяжести, - доказывал он своему собрату-планетологу, когда они возвращались на корабль с очередным контейнером, полным местных растений. - Была бы она еще ниже, как на Марсе, и мы могли бы прыгнуть на такую большую высоту, с которой падать все равно было бы опасно. Была бы выше - могли бы ушибиться, падая с высоты своего роста, как на Земле.
- Да уж, удивительное совпадение, - согласился планетолог.
- Не такое уж и удивительное - по теории вероятности в Галактике должны быть планеты любого возможного размера, с любой силой тяжести. Хотя то, что мы наткнулись на планету именно с такими параметрами - это и правда большое везение. Колонистам здесь должно понравиться!
- Это точно, тут всем понравится, особенно, "совам" вроде нас. Никогда я так хорошо не высыпался!
- "Жаворонкам" может не понравиться, вон кэп так и не стал на местный цикл переходить...
- Так, народ, все в кают-компанию, вездеход нашел животных! - из шлюза выглянул один из техников, и ученые, перехватив поудобнее здоровенный контейнер, заспешили внутрь.
Изображения животных, заснятых камерами на вездеходе, были четкими и позволяли рассмотреть местную фауну во всех подробностях, но вот сама фауна вызывала некоторое разочарование. Небольшие, размером с кошку, мохнатые зверьки с острыми мордочками, больше всего похожие на земным хомяков, с темно-зеленой, под цвет травы шерстью, были очень пугливыми, и их удалось снять лишь после того, как вездеход неподвижно простоял на одном месте целые местные сутки.
После просмотра записи кают-компания, как обычно, наполнилась спорящими голосами:
- Да уж, растения тут посимпатичнее будут!
- Да не, зверушки тоже ничего, дети от них в восторг придут!
- Интересно, они приручаются?
- Их сначала поймать надо будет, а это, похоже, непросто...
- И это очень странно - с чего бы им быть такими пугливыми, если они никогда не видели машин вроде нашей?
- Хочешь сказать, что сюда уже прилетали пришельцы и животные научились их бояться?
- А у тебя есть другое объяснение?
- Пока нет, но наверняка его можно найти!
Галдеж становился все громче, но внезапно спорящие голоса ученых перекрыл еще более звонкий и крайне удивленный голос одного из техников:
- Ребята, посмотрите на задний план! В правом верхнем углу! Посмотрите, какой правильной формы вон тот холм!
На несколько секунд в кают-компании насупила полная тишина: все вглядывались в один из холмов, попавших в кадр со зверьками, в который подскочивший к экрану техник теперь еще и тыкал пальцем. Впрочем, в этом не было необходимости - после того, как он обратил всеобщее внимание на эту небольшую возвышенность, остальные космонавты тоже увидели, что она заметно отличается от других холмов.
- Пирамида! Ну в чистом виде пирамида! - снова зашумели исследователи.
- Да нет, это вполне может быть и обычный холм, просто случайно так получилось...
- Ну где же случайно, смотри - вот две грани, вот вершина! Явно пирамида, заросшая травой!
- В природе еще не такое иногда бывает!
- Альфа! Увеличить правый верхний угол изображения, - скомандовал капитан. - И отправить вездеход в ту сторону. С заданием продолжать стандартную программу исследований.
Его подчиненные снова притихли, рассматривая увеличенное изображение странного холма, который и правда очень напоминал египетскую или ацтекскую пирамиду с точно такими же пропорциями, как у этих известных всем землянам древних сооружений. Альфа доложила, что задание капитана выполнено и что до подозрительного холма вездеход доберется примерно через четыре земных часа, и космонавты сперва приуныли, представив себе это долгое томительное ожидание, а потом с новыми силами принялись спорить, доказывая друг другу, что "здесь точно побывали пришельцы, поэтому и животные всего боятся" и что "пришельцы никак не могли строить такие же сооружения, как древние земляне".
Новая планета по-прежнему оставалась приятной для глаз и удобной для жизни, но теперь шестеро космонавтов смотрели на нее совсем другим взглядом.
- Альфа, расшифровка может быть неправильной? - спросил капитан для порядка, хотя ответ на этот вопрос и так был всем известен.
Шесть пар глаз снова посмотрели на главный монитор, где застыло изображение последнего помещения внутри наполовину ушедшей под землю каменной пирамиды, все стены которого были покрыты множеством замысловатых символов, отдаленно напоминавших буквы и иероглифы разных земных языков. А потом все взоры обратились на другой экран, показывающий местность возле корабля. На нем, как и раньше, колыхались сине-зеленые травы и огромные листья, освещенные слабым, не режущим глаза солнечным светом. Однако теперь исследователи смотрели на другую планету. Не на новую, а на хорошо забытую старую, не на только что открытую и безымянную, а на потерянную в далеком прошлом и снова найденную первую Землю.
Впечатлениями от услышанного они теперь делились тихо, не пытаясь перекричать друг друга и доказать свою правоту. Предмета для спора больше не было.
- В принципе, можно было бы догадаться. Ведь действительно Земля для человека кое в чем неудобна. Если бы жизнь зародилась на ней, мы были бы приспособлены к яркому солнцу и к ее силе тяжести, не сгорали бы и не ломали бы руки при падении...
- Но с животными-то на Земле ничего такого не происходит! Если они произошли от местных "хомяков" и так изменились, то почему мы...
- Потому что у животных, попавших в другие условия, началась эволюция, они стали к ним приспосабливаться и меняться, а для человека разумного эволюция закончилась, когда он начал сам создавать для себя комфортные условия жизни. Этому в школе учат вообще-то!
- Но ведь есть среди людей "жаворонки" - значит, некоторые приспособились к двадцати четырех часовым суткам.
- Выходит, что да. Может быть, кое в чем наша эволюция все-таки продолжается, но не так, как у животных...
- Теперь, когда мы окрыли эту планету, мы сможем точно это узнать.
- А вот интересно, многие ли теперь захотят сюда переселиться? Зная, что наши предки сбежали отсюда, чтобы не останавливаться в развитии?
- А если изредка сюда прилетать, отдыхать, а потом на Землю возвращаться - тогда, по идее, остановки в развитии не будет? Я бы не отказался иногда здесь жить и высыпаться!
- Пожалуй, если ненадолго прилетать, то ничего страшного. Только теперь придется говорить не на "Землю", а на "Землю-два", раз уж эта планета тоже Землей называлась!
- Знаете, а мне все-таки не верится, что полный комфорт может так плохо влиять на разумную жизнь. Ведь сначала-то наши предки здесь доразвивались до разумного состояния!
- Я так понял, что сначала им мешал холодный климат, а когда началось потепление, исчезло последнее неудобство - вот тогда и началось вырождение.
- Ну неужели мы так сильно зависим от внешних условий?! Альфа, повтори, какая вероятность ошибки?
- Вероятность ошибки - ноль целых две тысячных процента...
Спустя некоторое время у монитора остались только двое ученых, углубившихся в профессиональный спор о том, как именно должны были меняться условия на Земле-1, чтобы на ней сначала могла появиться разумная жизнь, а потом в развитии этой жизни наступила остановка, после которой началась деградация. Двое техников, плохо разбирающиеся в научных терминах, которыми сыпали биолог с планетологом, отправились отдыхать, по дороге продолжая обмениваться впечатлениями: "Знал бы раньше, что мы развиваемся, только когда преодолеваем трудности - в жизни бы не стал жаловаться на всякие неудобства!"
Капитан отправился в свою каюту, по пути вопросительно посмотрев на первого помощника, который с задумчивым видом изучал местный пейзаж на экране. Поймав взгляд своего друга, первый помощник молча кивнул.