Аннотация: Для участия в конкурсе "Укол Ужаса". Сложный вариант.
Татьяна Минасян
Мороз из прошлого
Солнце светило так ярко, что глазам было больно даже в темных очках. Ярослав Садовников щурился, глядя на растущие по обеим сторонам улицы деревья, сверкающие стекла в окнах домов и радостные лица идущих навстречу прохожих, и улыбался. Жара и ослепительный свет - именно этого он искал, именно это было ему нужно. А еще - счастливые люди вокруг. Много счастливых людей. Если что-нибудь может помочь ему, то только все это вместе взятое: теплый южный город, лето, солнце и толпа улыбающихся, доброжелательных людей.
Он прошел по тенистой аллее вдоль пляжа, поглядывая на синеющее за деревьями море. Ему хотелось поскорее оказаться там, на песке у воды, среди разморенных на солнце отдыхающих, но молодой человек сдерживал себя и старался идти медленно и спокойно. Торопиться было некуда. Он приехал в этот маленький приморский городок насовсем, солнце и тепло будут теперь с ним всегда. Море еще успеет ему надоесть, как надоедает тем, кто живет рядом с ним постоянно, и приближать этот момент не стоит.
Из-за деревьев, между тем, доносился шум бьющихся о берег волн и заливистый детский смех. Но Ярослав все-таки заставил себя не ломиться к морю через газон и посаженные на нем кусты, а дойти до конца улицы и свернуть на пляж там, где это делали все остальные. На открытом солнце было совсем невыносимо жарко, но молодой человек снова велел себе не спешить и не бросаться в прохладную воду сразу. Скинув резиновые шлепанцы, он неторопливо зашагал по песку, аккуратно обходя расстеленные на нем покрывала и высматривая свободное место поближе к воде. Однако найти "место под солнцем" оказалось не так-то просто. Пляж был почти полностью скрыт разноцветными покрывалами, лежаками и зонтиками, рядом с которыми валялись сумки, надувные мячи и круги, детские игрушки и второпях сброшенная одежда. Кругом загорали, болтали, играли в карты и ели тающее на глазах мороженное сотни отпускников. В полосе прибоя, где песок был мокрым, возводились огромные дворцы и небоскребы, построенные в самых разных архитектурных стилях. Еще дальше, в море, качались на волнах все те же разноцветные матрасы, мячи и другие надувные вещицы - пронзительно-яркие, пестрые и блестящие. Взрослые и дети в таких же ярких цветных купальниках плавали среди них, ныряли и брызгали друг в друга водой. Некоторые заплывали подальше, кто на матрасах, кто самостоятельно, а какая-то особенно хорошо держащаяся на воде парочка уверенно плыла к далеким ярко-красным буйкам...
Садовников смотрел на всех этих людей, и неподвижно лежащих под зонтиками, и буйно веселящихся в воде, и на его лице снова застыла робкая и неуверенная улыбка. Впереди он как будто бы заметил небольшой кусочек не занятого песка и шагнул было к нему, но внезапно до его руки дотронулось что-то холодной и мокрое, и молодой человек в ужасе шарахнулся в сторону. Что это, неужели опять..? Нет, это была всего лишь девочка, вышедшая из воды с огромной надувной уткой в руках! Мокрая голова утки и задела Ярослава. Такая мелочь...
На место, которое он приметил, бросила полотенце, прибежавшая откуда-то девушка. Молодой человек глубоко вздохнул, заставил себя успокоиться и пошел дальше по пляжу. Ничего страшного не случилось, рядом с ним, вокруг него были люди - живые и веселые. Пока еще Ярослав был для них чужим, они жили сами по себе и обращали на него мало внимания, но все еще только начиналось. Пройдет какое-то время, новый житель городка устроится на работу, познакомится с соседями, у него появятся приятели, а потом и друзья. Он приживется в этом городе, вольется в эту жизнерадостную копанию, станет для нее своим. А все, что было раньше, останется в прошлом. Навсегда.
Ему удалось, наконец, отыскать свободное место в паре метров от воды. Ярослав сбросил рубашку и шорты, положил сверху кепку и солнечные очки и с разбегу бросился в море. Большая волна радостно поднялась ему навстречу, окатила его водой, которая в первый момент показалась зажарившемуся на солнце молодому человеку ледяной. Садовников снова вздрогнул, охнул от неожиданности и чуть было не бросился назад, но вовремя взял себя в руки и плюхнулся в следующую волну, подняв огромный фонтан брызг. Две девушки, медленно входившие в воду рядом с ним, звонко завизжали и шарахнулись назад.
Ярослав поплыл. Его целью был буек далеко впереди - красно-оранжевый, то скрывающийся под волнами, то снова выглядывающий из воды, похожий на забытый кем-то в море огромный мяч или на заходящее солнце. Правда, плыть к буйку по прямой не получилось: приходилось все время лавировать из стороны в сторону, обходя "препятствия" - купающихся людей. Лишь на более серьезной глубине, куда не решались заплывать большинство отдыхающих, стало свободнее, и молодой человек развил самую большую скорость, на какую был способен. Он не плавал очень давно, но мышцы "вспомнили" уроки в бассейне и стали в точности повторять выученные тогда движения. Вода уже не казалась холодной - солнце так сильно нагрело ее, что порой Садовников ощущал себя плывущим в огромной теплой ванне.
Он добрался до буйка за несколько минут, ухватился за опоясывающее красный шар проволочное кольцо, немного отдохнул рядом с ним и поплыл обратно. Сине-зеленая вода искрилась тысячами ярких бликов, веселые голоса и смех звенели над морем, заглушая шум его волн. Высоко в небе над пляжем кружили несколько чаек...
Молодой человек доплыл до берега, выбрался из воды и упал на горячий песок рядом со своей скомканной одеждой. Солнечные лучи согрели и почти сразу высушили его бледную, пока еще не тронутую загаром кожу, и он, опасаясь обгореть, поднялся на ноги, стряхнул с себя песок, и отправился искать переодевалку.
Через полчаса, погуляв еще немного по городу, Ярослав двинулся в свой новый дом - только что снятую комнату на окраине. Ему снова было жарко, и он не отказался бы окунуться в море еще раз, но решил сначала перекусить в каком-нибудь кафе и купить кое-какие необходимые вещи. Идти было недалеко - в этом городе вообще не было больших расстояний, и до пляжа, и до центральной улицы можно было быстро дойти пешком. Теперь Садовников уже шел довольно быстро, но все равно не забывал смотреть по сторонам. Город был все таким же ярким и красивым: густые кроны деревьев, клумбы с цветами, лотки с мороженным и другими сладостями, магазинчики с сувенирами... И люди, еще больше людей! Одни гуляли большими шумными компаниями, с детьми и собаками на поводках, другие разбились на интимно прижимающиеся друг к другу парочки. Были и те, кто шел куда-то в одиночестве, но, в отличие от Ярослава, это одиночество их не тяготило, они тоже выглядели счастливыми.
Молодой человек свернул на тенистую аллею, ведущую прямо к его новому жилищу, улыбнулся попавшейся навстречу женщине с детской коляской, прищурился от прорвавшегося сквозь листву и снова ударившего ему в глаза солнечного света...
...и шагнул в холодные, промозглые сумерки. Солнце там не светило, небо было затянуто сплошными плотными тучами, из которых уже начинали сыпаться пышные хлопья снега. Людей не было, хотя кое-где иногда попадались застывшие ледяные статуи. Растения, правда, были: трава, цветы, деревья с живыми зелеными листьями. Но их быстро засыпало снегом, и зелень скукоживалась, замерзая, и превращалась в черную труху.
Ярослав знал, что и сейчас будет то же самое. Знал, что бежать назад и пытаться вырваться из этого темного и холодного мира не имеет смысла - и сзади, и слева, и справа будут такие же пустынные, медленно тонущие под снегом улицы. Знал, что скоро ему станет очень холодно, но до конца он не замерзнет, сознания не потеряет - будет трястись, обхватывая себя руками и тщетно пытаясь хоть чуть-чуть согреться. Он не ожидал только, что даже на юге, в жарком курортном городке, ледяной мир не оставит его в покое. Понадеялся, что уж здесь-то можно будет от него спрятаться! Хотя следовало догадаться, что от себя все равно не убежишь...
Снег, тем временем, уже вовсю падал на газон рядом с дорогой. Первые хлопья, коснувшись еще теплой земли и травы, таяли, но на смену им с неба летели следующие, и растопить их все земле было не под силу. На газонах и клумбах начало расти белое "одеяло", травинки и цветы сгибались под его тяжестью. А Садовников дрожал все сильнее. Он начал машинально подпрыгивать, хотя и знал, что это не поможет. Холод в этом месте пронизывал все насквозь, и от него невозможно было защититься. Дома, в Питере молодой человек много раз оказывался здесь тепло одетым, в толстом шерстяном свитере и зимней куртке, но дрожал так же сильно, как и теперь.
Он присел на поребрик и стал ждать. Давно прошло то время, когда он бегал по заснеженным улицам, искал выход и звал на помощь. Теперь Ярослав слишком хорошо усвоил, что от всех этих телодвижений не будет никакого толку. Хоть бегай и кричи, хоть сиди на одном месте, события будут развиваться одинаково. Сначала улицы будут безжизненными, а потом все вокруг скроется под сугробами снега, и из-за них выйдут обитатели сумеречного мира.
Молодой человек закрыл глаза и стал отсчитывать про себя секунды. Когда, по его подсчетам, прошло минут десять, он не вытерпел и посмотрел по сторонам. Нет, пока еще рано. Снег уже скрыл все трещины на асфальте и вытоптанные места на газоне, а на стволах и ветках деревьев выросла пушистая бахрома инея. Но больших сугробов еще не было. Надо еще подождать.
Так он сидел и считал, сбиваясь и начиная сначала, пока не услышал тихие, приглушенные снегом шаги. Тогда Ярослав открыл глаза и, увидев приближающиеся к нему пять знакомых фигур, встал. Они шли к нему с разных сторон, медленно, но не останавливаясь ни на секунду, шли с равнодушными лицами, но при этом смотрели прямо в глаза молодому человеку. Садовников выпрямился и вновь заставил себя терпеливо ждать, пока они не подойдут совсем близко. Раньше он пытался и убежать от них, и, наоборот, броситься к ним, обнять, поговорить с каждым. Но ему быстро стало ясно, что все это тоже не даст никакого результата. Если он убегал, все пятеро оставались позади, но потом вдруг выходили к нему навстречу из-за очередного угла. Если говорил им что-нибудь и дотрагивался до них, они молчали и только пристально смотрели на него пустыми глазами.
Так было и теперь. Двое мужчин и три женщины остановились в паре шагов от Ярослава и уставились на него застывшими взглядами. Иногда ему казалось, что в их глазах все-таки мелькают какие-то эмоции - укоризна, обида, злость. Иногда - что в них нет никаких чувств и мыслей и что перед ним не люди, а бездушные, неживые существа, лишь внешне похожие на его родных. На отца с матерью, старшую сестру с младшим братом и жену. На тех пятерых людей, за которыми он должен был пойти два года назад - но не пошел, остался...
Они стояли совершенно неподвижно. Сколько это продлится, молодой человек не знал. Иногда они отпускали его довольно быстро, иногда ему приходилось ждать многие часы. Вряд ли они быстро отпустят его теперь, после того, как он попытался сбежать от них в другой город, пришло вдруг Садовникову в голову. Он вздрогнул еще сильнее, теперь уже не от пронизывающего холода, а от страха.
- Я не виноват, - прошептал он, едва шевеля замерзшими губами. - Я надеялся вам помочь, я не мог знать, что все так выйдет! Все могло получиться иначе, на моем месте мог быть любой из вас! И если бы я мог с кем-то из вас поменяться, я бы это сделал, не раздумывая!!! Ну почему вы не хотите мне поверить? Разве я когда-нибудь вам врал, разве предавал кого-нибудь?!
Они молчали. Стояли, не шелохнувшись, и смотрели ему в глаза. На их лица падали снежинки и оставались там - они не таяли, лица родных Ярослава были такими же холодными, как и весь мир, в котором они теперь существовали.
- Я не виноват!!! - закричал он во весь голос и бросился бежать. Быстрее, еще быстрее, прочь из этого мертвого города, прочь от того, во что превратились его любимые люди!..
...и как в теплую воду влетел он в шумный и залитый солнцем мир живых, из которого так неожиданно выпал в сумеречную реальность. Было светло и жарко, Ярослава толкнул бегущий куда-то мальчишка, рядом заразительно расхохоталась красивая девушка... Он вырвался! Вырвался из преследовавшей его темной снежной страны, вырвался сам, не дождавшись, пока умершие родственники развернутся и уйдут, отпустив его. Неужели ему это удалось?! Неужели он больше не вернется туда?!
Молодой человек все еще дрожал, но чувствовал, как уходит из его тела могильный холод, как быстрее начинает бежать по артериям кровь. Ему хотелось прыгать и орать от счастья, хотелось расцеловать каждого прохожего, и плевать, что его приняли бы за пьяного или сумасшедшего! Ярослав с трудом сдержался, чтобы не проделать все это немедленно, и почти бегом заспешил домой. Надо было взять кошелек с деньгами и пойти пообедать - ему вдруг страшно захотелось есть, и он с наслаждением представил себе, как закажет в кафе все свои самые любимые блюда.
Через полчаса, переодевшийся и причесанный, он снова спешил по улицам, отыскивая какую-нибудь не слишком дорогую, но приличную закусочную. Восторг от успешного побега из зимнего мира сменился сомнениями и беспокойством: что если это еще не конец, что если родные все-таки продолжат утаскивать его к себе? Вдруг они разозлятся на него за то, что он ускользнул от них, и не ограничатся одним укоризненным молчанием? Вдруг в следующий раз его больше не выпустят назад?!
Ярослав гнал от себя эти страхи. Нечего об этом думать, нечего! Надо искать кафе, надо поесть и еще погулять по городу, разведать, что в нем есть интересного, кроме пляжа, а потом еще раз искупаться и немного позагорать. А то ведь когда он найдет работу, ему будет уже не до купания! Но сначала - пожрать! Вон, вроде, симпатичная вывеска "Кафетерий", заглянем туда...
- Садовников, Славка, ты, что ли?! - удивленный женский голос отвлек молодого человека от мыслей о еде. Ярослав повернулся к подбегающей к нему девушке. В первый момент она показалась ему лишь смутно знакомой, но, присмотревшись, он радостно заулыбался:
- Майка? Какими судьбами? Сто лет не виделись...
Бывшая сокурсница перекрасила волосы в ярко-рыжий цвет и сильно загорела, но в остальном за прошедшие со дня их выпуска семь лет почти не изменилась.
- Я в отпуске, последние два дня догуливаю! - сообщила она, с любопытством изучая его бледное лицо. - А ты только приехал?
- Ага, - кивнул Ярослав. - Сегодня утром.
- В кафешку идешь? - Майя кивнула на дверь "Кафетерия". - Пошли вместе, я мороженного хочу!
Она всегда была такой - сразу брала инициативу в свои руки. Возможно, поэтому Садовников тогда, в институте, так и не закрутил с ней роман, хотя девушка и нравилась ему. Но теперь - почему бы и нет?
- Пойдем, я тебя угощаю, - сказал он, подбегая к двери и распахивая ее перед Майей.
И все было до крайности банально, точно так же, как бывало тысячи раз с другими парами и как будет всегда с теми, кто пока еще не родился. Посиделки в кафе и прогулки по улицам в обнимку, купание в море и тихий шепот на закате, на фоне прячущегося за горизонт солнца. Снова прогулки, под усыпанным звездами южным ночным небом, дискотека на танцплощадке в парке, поцелуи в одном из его темных уголков...
- Идем на пляж, там сейчас никого... - прошептала Майя Ярославу в ухо.
- Идем! - эхом откликнулся он.
Взявшись за руки, они направились к выходу из парка, пританцовывая на ходу в ритм доносящейся из-за деревьев музыки. Мигающие на танцплощадке огни окрашивали их лица то в красный, то в зеленый, то в синий цвета. Майя улыбалась, Ярослав любовался ее сверкающими в темноте глазами...
...Когда музыка вдруг смолкла, а разноцветные прожекторы перестали мигать, Садовников сперва подумал, что на дискотеке просто случился перебой с электричеством. Но потом он почувствовал знакомый холод, обнаружил, что вокруг стало чуть светлее, и едва не закричал от досады. Почему, ну почему именно сейчас?!
- Славка! Что это? Где мы?! - Майя, в отличие от него, не сдержала крик. Она с ужасом оглядывалась по сторонам, трясясь от холода в своем коротеньком легком сарафанчике, и глаза ее становились все шире. Ярослав уставился на нее с еще большим страхом. Такого с ним раньше не было! Ни один человек, кроме него, никогда не проваливался в холодный мир. Это был его личный кошмар, он всегда бывал в нем в одиночестве...
- Бежим!!! - Ярослав схватил Майю за руку и потянул за собой. Один раз он уже смог выбежать в мир живых, вдруг это получится и теперь?
- Слава... - тяжело дыша, простонала Майя. - Это же не тот парк, где мы были? Это вообще не тот город?! Ты знаешь, что это?
- Бежим, - повторил Садовников, дергая ее за собой. Она споткнулась, сбросила босоножки на каблуках и помчалась дальше, теперь даже немного обогнав его.
Снежинки впивались им в лица крошечными ледяными иголками. С деревьев падали потемневшие и покрытые инеем листья. Бежать по обледеневшему асфальту с каждой минутой становилось все тяжелее. Майя уже не вырывалась вперед и все чаще спотыкалась - ей, оставшейся босиком, каждый шаг по льду и снегу приносил острую боль.
А на дорогу перед ними уже выходили родные Ярослава. Мать с женой и братом - с одной стороны, отец и сестра - с другой. Они не пытались преградить беглецам путь - просто остановились на обочине и стали смотреть на них своими обычными не мигающими взглядами.
- Славка-а, я не могу больше! Что делать?! - чуть не плакала Майя, цепляясь за руку своего спутника.
- Еще немного, еще! - Садовников подхватил ее на руки и попытался еще больше ускориться. Они миновали одиноко стоящую возле дерева статую сгорбившегося мужчины, потом еще одну - пожилую женщину с палкой, потом целую скульптурную группу, изображавшую водящих хоровод детей... Ярославу некогда было разглядывать эти статуи, но он видел такие же застывшие фигуры и раньше, и теперь вдруг подумал, что все они могли когда-то быть живыми людьми, такими же, как он. Может быть, их тоже утаскивали сюда умершие близкие, не сумевшие простить их даже после смерти? И в конце концов, те люди тоже умерли в вечном холоде и сумерках, застыли навсегда, окаменели...
...Нет, раздумывать об этом он будет потом! Сейчас надо бежать - в мир живых, в жаркую южную ночь, туда, где плещется море и играет музыка! Ярослав сделал еще один рывок - и едва не задохнулся от ударившего ему в лицо горячего ветра. Снова стало темно. Вдалеке играла та же самая мелодия, которая звучала, когда они с Майей провалились в зимний мир. Молодой человек оглянулся и узнал парковую аллею - по ней они шли к выходу. Посреди дороги валялись сброшенные его спутницей босоножки...
- Славка, что это было, черт возьми?! - Майя высвободилась у него из рук и отскочила от него на пару шагов. Ее загорелое лицо было теперь сероватого оттенка, почти как у мертвых родственников Садовникова.
- Я не знаю, - тихо сказал молодой человек. - Я думал... это больше не повторится. Но ошибся. Так что тебе лучше держаться от меня подальше. Иди домой, я тебя провожу, но идти буду не рядом, а сзади.
- Нет, подожди! - Майя как будто бы справилась с паникой и снова подошла к нему поближе. - Расскажи хотя бы то, что знаешь! Те люди... которые стояли... Я их видела где-то - парня и одну из девушек! Слава, они же приходили к нам в институт иногда, я точно помню! Это твои брат и сестра?
- Да, - ответил Ярослав. - А остальные - моя жена и родители.
- И они все... они умерли, да?
Садовников молчал. Майя подбежала к своим туфлям, надела их и, вернувшись к нему, требовательно уставилась ему в глаза. Она уже не боялась, в ее взгляде было только страстное желание узнать, что происходит, разобраться в напугавшей ее тайне. А еще, как показалось Ярославу - желание ему помочь.
- Да, они все умерли, - ответил он еще тише. - Замерзли. Мы были в Финляндии, возвращались в Питер, на дорогу выскочил лось. Я не справился, машина вылетела с дороги, перевернулась несколько раз... Это было два года назад, помнишь, тогда несколько дней были морозы, за тридцать градусов?
- Помню, - кивнула Майя.
- Вот как раз в первый день мы и разбились. Сначала все без сознания были, потом я очнулся... У меня пять ребер и нога были сломаны. Я еле дотянулся до мобильника, позвонил в МЧС, попытался потом выбраться из машины - и опять вырубился. Пару раз приходил в себя, пытался что-то сделать, но не мог даже просто пошевелиться...
Молодой человек замолчал, но Майя терпеливо ждала окончания рассказа, и он, глубоко вздохнув, продолжил:
- Оля... жена рядом со мной сидела, на переднем сидении - мне потом сказали, что она сразу погибла. Родители замерзли до того, как нас нашли. А брат с сестрой уже в больнице умерли.
Всего несколько скупых сухих фраз, но в них уместилась вся та бесконечная ночь, вся та боль, и физическая, и еще более страшная - боль за умирающих рядом с ним в смятом автомобиле родных. Вряд ли Ярослав смог передать ту боль подруге, но он и не пытался это сделать. Он вообще впервые в жизни рассказывал о том случае...
- А ты..? - начала было спрашивать девушка, но замолчала.
- Я тогда тоже сильно обморозился, но почему-то выжил... Врачи говорили, у меня организм оказался сильнее, - сказал молодой человек.
- А они?
- А они теперь возвращаются... Вернее, затаскивают меня в свой мир. Не знаю, как они это делают, но... ты сама все видела.
Майя кивнула с сосредоточенным видом. Она явно о чем-то напряженно думала и идти к себе в гостиницу, вопреки ожиданиям Ярослава, не собиралась. Он замер в нерешительности, боясь брать девушку за руку и куда-нибудь вести - вдруг они снова провалятся в сумеречную реальность, из которой с таким трудом вырвались?
- Слава, послушай, но ведь с этим надо что-то делать! - заявила внезапно девушка. - Ты же не можешь все время так жить!
- Два года уже живу, привык, - развел руками молодой человек.
- Но должен же быть какой-то выход!
- Я его не нашел.
- Так давай искать вместе!
- Нет. Ты сейчас пойдешь домой, и мы больше никогда не встретимся. Я не могу рисковать другими людьми.
- Но Славка..! Если ты сам ничего не можешь сделать, значит, тебе нужен кто-то, кто может помочь! Вдруг я смогу?
- Нет, - Садовников скрестил на груди руки, всем своим видом показывая, что уступать подруге он не собирается. Майя, явно не привыкшая к тому, что ее не слушаются, растерянно захлопала глазами. Но всего через секунду она снова взяла себя в руки и решительно кивнула:
- Хорошо. Пойдем, проводишь меня до гостиницы. Можешь идти не совсем рядом, но так, чтобы мы могли поговорить!
Дальше спорить с ней Ярослав уже не мог. Они медленно зашагали по аллее, стараясь не приближаться друг к другу слишком близко.
- Слава, скажи, - заговорила Майя, когда они вышли из парка, - ведь твои родственники тебя любили? У вас с ними были хорошие отношения?
- Хорошие, - подтвердил Ярослав. - То есть, у нас, конечно, всякое случалось, и ссоры бывали... но не часто, реже, чем у многих, я думаю...
- Они тебя любили? - настойчиво повторила вопрос девушка.
- Да. Разумеется, любили, - твердо ответил ее спутник. - И я их любил. И сейчас люблю... А почему ты спрашиваешь?
- Если они тебя любили, они точно не хотели бы тебе зла и точно не стали бы тебя винить за то, что ты выжил! - уверенно заявила Майя. - Они бы радовались, что хотя бы ты спасся! Значит, это не они, понимаешь?
- Я сам об этом думал, - вздохнул Садовников. - Но кто бы это ни был - какая разница?
- Если это не они тебя обвиняют, то, может быть, ты обвиняешь себя сам? - словно не слушая его, рассуждала девушка. - Тогда все это должно прекратиться, если ты сам поймешь, что твоей вины здесь нет.
- Я им много раз говорил, что не виноват, - покачал головой Ярослав.
- Может быть, на самом деле ты так не думаешь, может, ты хочешь себя наказать?
- Не знаю...
Садовникову не хотелось об этом думать. Вроде и неудобно было перед Майей, которая искренне старалась ему помочь, но он ничего не мог с собой поделать. С той минуты, как они с девушкой вместе оказались в мертвой реальности, он окончательно понял, что избавиться от своих наваждений не сможет. Даже если его бывшая сокурсница права и причина в нем самом, даже если он сто раз скажет себе, что не виноват в смерти близких. Чувствовать вину он все равно не перестанет.
Но Майя точно не была виновата ни в чем, и ей в его персональном аду делать было нечего. Поэтому когда они вышли из парка и зашагали по ярко освещенной фонарями улице, Ярослав сразу же стал искать возможность сбежать от подруги. Это оказалось не так-то просто. Девушка, хоть и шла отдельно, не пытаясь подойти поближе и сделать так, чтобы он взял ее под руку, все время смотрела только на него. Если бы Садовников попытался убежать в какой-нибудь переулок, она, скорее всего, бросилась бы следом и как знать, может, и сумела бы его догнать и схватить за руку. И что, если бы именно в тот момент Ярослава затянуло бы в холод? Так рисковать он не имел права.
Молодой человек все же решился, заметив справа плотную стену из стволов кипарисов. Он метнулся в эти заросли, собираясь затеряться среди деревьев, но, пробежав сквозь них, внезапно оказался на открытом пространстве: перед ним был пляж, а дальше - море.
- Славка! - возмущенно закричала Майя и бросилась следом за ним. Спрятаться от нее на пляже было негде, и она, без сомнения, поймала бы беглеца, но Ярослав все же побежал по песку, и неожиданно его снова охватил холод, а ночная темнота сменилась унылым пасмурным полумраком. Он все-таки сумел убежать от девушки - убежать так далеко, как только было возможно...
...Море в сумеречном мире было замерзшим. Над припорошенным снегом песком навеки застыл гребень ледяной волны. Кое-где на песке сидели, обхватив колени и повернув головы к воде, неподвижные и безмолвные статуи.
Своих родственников Ярослав пока не видел, но у него не было сомнений, что скоро они придут на берег и, окружив его плотным кольцом, будут молча смотреть ему в глаза. Знал он также, что больше не станет ни разговаривать с ними, ни оправдываться, ни пытаться вырваться в свой родной живой мир. Там он слишком опасен для других - и для Майи, которая теперь вряд ли от него отвяжется, и для всех прочих. Ему в любом случае придется всегда быть одному, он не сможет даже прикоснуться к другим людям, не сможет ни поздороваться за руку с коллегами, ни помочь старым пассажирам выйти из автобуса, не говоря уже ни о чем большем. А какая разница, где тосковать от одиночества, среди живых или среди мертвых?
Молодой человек медленно побрел по берегу. Становилось все холоднее, но он продолжал идти, глядя на горизонт, где ледяное море смыкалось с низким, скрытым тучами небом. Потом он сел на песок, по-прежнему не сводя глаз с горизонта, и приготовился сидеть так вечно.
Иногда ему хотелось, чтобы энергичная Майя нашла какой-то выход, сумела добраться до него и выдернуть его обратно, к живым, чтобы над морем взошло солнце и вокруг стало теплее. Но Ярославу удавалось довольно быстро отогнать эти мысли.