Аннотация: В этом мире есть вещи, за которые стоит умереть.
Цена смерти
Восходящее солнце сначала робко, а потом всё более уверенно разгоняло ночную тьму. Капельки росы, словно бриллианты, сверкающие на траве и цветах, наполняли радостью это утро. День обещал стать чудесным. Вот только стражники, стоящие на городских воротах, не радовались солнечной погоде. Они хмуро смотрели на длинную вереницу людей, тащившихся в столицу. Вопреки многовековой традиции, ночью ворота не закрывались. И через них непрерывной вереницей шли беженцы. Один за другим они проходили мимо, стыдливо пряча глаза.
Большинство входящих облачены в рваное тряпьё, в руках узелки с жалкими остатками личного имущества. Но в глазах воинов на воротах не заметно жалости. Лишь равнодушие. Жалость закончилась уже два дня назад. Сейчас осталось лишь тупое равнодушие.
Но не только бедняки входили в столицу. Два часа назад, когда лишь свет факелов разгонял темноту, проскакала конный отряд. На отборных жеребцах, всадники в сверкающих доспехах. Цвет Империи! Они тоже спешили укрыться за крепостными стенами. И от этого становилось вдвойне страшнее.
Внезапно поток беженцев затормозился, в нём образовалось завихрение. И этот своеобразный водоворот приближался к стражникам. На несколько мгновений в стражах проснулся профессиональный интерес. Они подхватили прислонённые к стене алебарды, и, вытягивая шеи, старались разглядеть причину странного поведения.
Наконец, людской поток расступился, и перед глазами охранников предстали несколько пехотинцев. Они вовсе не выглядели молодцевато и грозно, как прошедшие до них кавалеристы. Доспехи солдат изрублены, многие щеголяли грязными повязками. Но у каждого в руке было оружие. И даже воин с отрубленной по локоть рукой, сжимал рукоять боевого топора.
Беженцы расступались перед этим странным отрядом. Словно те несли на себе печать чумы. А в глазах воинов не отражалось ничего. Лишь безграничная усталость сквозила в каждом движении. Уже не люди шли по дороге. Остались лишь пустые оболочки, механически двигающиеся к поставленной цели.
Лишь когда последний солдат скрылся за углом дома, череда беженцев вновь потянулась в город. И спустя некоторое время все позабыли о них. А те двигались по улицам по направлению к казармам. Все, кроме одного. На одной из улиц воин по прозвищу Сухарь отделился от основной компании, свернув в узкий проулок. Никто даже не обратил на это внимания. Члены отряда знали, что это его родной город. И знали, что в нужный момент Сухарь вновь окажется рядом. У него просто нет выбора.
Высокий мужчина с соломенного цвета волосами, голубыми глазами и ослепительно белыми зубами - таков был Сухарь. Такие красавчики становятся настоящими губителями женских сердец. И предметом тихой ненависти остальной, не столь наделённой красотой, мужской части населения. Вот только прозвище своё солдат получил за чёрствость характера. Никто не только не видел его с женщиной, но даже не видел улыбки на лице. В отряде Сухарь считался образцом серьёзности и строгости. Но, несмотря на столь суровый нрав, солдаты его любили. За то, что в минуту опасности он приходил на помощь, рискуя жизнью. Сухарь словно искал смерти, но та, обычно приходящая по первому зову, всякий раз обходила стороной. Лишь шрамов становилось больше.
И теперь немолодой уже мужчина шёл по улицам города, в котором когда-то появился на свет. Вокруг сновали люди, нищие тянули руку, выпрашивая милостыню, торговцы расхваливали товар - всё проходило мимо. Воин погрузился в воспоминания. Вот клумба рядом с храмом Святой Анжелики. Когда-то с её помощью его учили быть мужчиной...
Маленький мальчик сидит на мостовой и ревёт во весь голос. Крупные слёзы катятся по щекам, оставляя светлый след на чумазом личике. Над ним склонилась мать, ласково говорящая малышу:
- Что же ты плачешь,малыш? Зачем эти слёзы?
- Я упал! И ударился об эту клумбу! У меня кровь! - во весь голос, прерываясь только на всхлипывание, ответил малыш. - Больно-о-о!
- И столько крика из-за этой маленькой ссадины? - спросила она, рассматривая рану на коленке.- Между прочим, тому камню, на который ты упал, тоже больно!
Малыш растерянно замолчал, изредка всхлипывая, а затем недоверчиво произнёс:
- Ему больно? Но почему тогда он молчит?
- Просто он настоящий мужчина. А мужчина никогда не плачет. Даже когда ему очень больно, - ответила мама.
Мальчик посмотрел на камень с каплями его крови. Слёзы высыхали прямо на глазах...
Сухарь продолжал двигаться по улицам, машинально уклоняясь от прохожих. А память продолжала перелистывать страницы. Перед глазами появилась вывеска "Трактир "Гарцующая лошадь"". Добротное здание, с вычурным фронтоном, выделялось на общем фоне. Здешний квартал не отличался особым богатством. Впрочем, и внутреннее убранство таверны не блистало роскошью. Хотя посетителей это нисколько не волновало. Здесь можно было отдохнуть, и этого вполне хватало.
За углом трактира, там, где тень была особенно густой, стояли две фигуры. Девушка, хрупкая и стройная, и юноша, широкоплечий и высокий. И для них окружающий мир в этот момент не имел никакого значения.
Губы юноши прошептали:
- Я люблю тебя! Мы всегда будем вместе!
Девушка улыбнулась, в темноте блеснули белоснежные зубы.
- Ты, наверное, всем девушкам такое говоришь, - жарким шёпотом ответила она.
- Нет! Для меня нет других девушек! - порывисто возразил юноша. - Ты - Единственная!
Дверь трактира распахнулась, выпуская шумную компанию. Две фигуры прижались друг к другу, сливаясь со стеной, стремясь остаться незаметными. А сердца бешено стучали в груди...
Ноги мерно отмеряли расстояние. Вот, наконец, показалась и заветная цель. Маленькая дверь, ведущая в подвальную комнату. Здесь он родился и прожил детство. И когда Сухарь уже стоял перед покосившейся дверцей, раздался звон. Воин повернул голову в сторону звука. Так и есть. Колокола Императорского Храма. Чистый звук разносился над столицей. А память отркрыла очередную страницу прошлого.
Молодой человек сидит на ступеньках храма, держа на руках истекающую кровью девушку. Им не хватило всего нескольких шагов. Имперский Храм, предоставляющий убежище, совсем рядом. Правда, те, кто убил её, тоже уже мертвы. Это их трупы лежат вокруг. И меч, валяющийся возле правой руки, по рукоять замазан тёплой кровью. Но разве это может вернуть любовь?
Дверь скрипнула, пропуская рослого мужчину. Старая женщина, спину которой согнули годы, подслеповато смотрела на вошедшего. И спустя пару мгновений выцветшие, прозрачно-голубые глаза заволокло слезами.
- Сынок, ты ли это? Неужели перед смертью я вижу тебя? - заплаканным голосом прошептала она.
- Да, мама. Я вернулся домой.
Старая женщина хлопотала у плиты, на которой что-то шипело и булькало. По маленькой комнатушке распространялись ароматы съестного, от которых во рту обильно выделялась слюна. Мужчина, сидящий за низким столом, прищурив глаза, наблюдал за приготовлением пищи. На губах играла улыбка. Казалось, он был счастлив.
- А эта молочница, Агата, которая живёт через два дома... - тараторила мать, пока её руки колдовали над кастрюлей. - Ты представляешь....
Сухарь молча слушал её. Смысл слов абсолютно не имел никакого значения. Он просто наслаждался звуками родного голоса. Голоса, которого он уже и не надеялся услышать в этой жизни. Спустя час, всё также молча, он хлебал приготовленную домашнюю похлёбку. А мать смотрела, как сын с аппетитом, причмокивая губами, ест. Оба были счастливы.
Утром воина разбудил колокол. Он звенел, означая, что скоро наступит рассвет. Сухарь молча встал, оделся, стараясь не разбудить мать, и вышел из дома. На глазах пожилой женщины блестели слёзы.
Несмотря на ранний час, на улицах бродили люди. Причём глаза многих из них были воспалены от длительного недосыпания. Сухарь быстрым шагом продвигался к казармам. Пришло время выполнять свой долг.
И вновь на востоке вставало солнце. Снова блестела на траве роса. Вот только городские ворота закрыты. А на стенах стояли воины. Каждый всматривался в горизонт, ища угрозу. И они дождались. Дальние холмы потемнели, когда их захлестнули волны врагом. Всюду, насколько хватало глаз, виделись воины в доспехах, всадники, осадные машины. Устоять против такой мощи казалось невозможным.
Сухарь мельком взглянул на соседей. Воины, стоящие рядом, хмурились, но ни у кого не возникало мысли сбежать или сдастся в плен. Тем более что это бесполезно. Враг уничтожал всё на своём пути. Сухарь вытер вспотевшую ладонь о штанину и затем вытащил меч. Вскоре начнётся битва. Последняя битва в жизни.
В мире есть многое, ради чего стоит жить. Того же, ради чего стоит умирать, намного меньше.