Аскет и Тьма 

Во скромной келье, позднею порою
Монах усердил партию со Тьмою 
Дощатый столик в полтора локтя
Скрипучий табурет, огарочком свеча. 

Посредь стола - доска. На ней фигуры
За белых Тьма , за чёрных сам монах
По кругу поля - биты кони, пешки, туры
В углу доски - ферзём с ладьёю - шах. 

Не мат ещё пока, но по всему уж скоро. 
Не долги трепыханья черни королю
И белому один лишь кочергою ход коню - 
И сломлено сопротивленье будет споро. 


- Ну что же так? Всё не уверовал в Меня? 
Ужель не просчитал "конца времён" коня? - 
как будто громом прогудела тихо Тьма, - 
Сдавайся - прах! Не твоего сия Игра ума! 

Но Тьме в ответ монах лишь улыбнулся
Той партии - он положил всю жизнь свою! 
Весь поседел и высох - с того как подвязнулся
Пожертвовав всего себя мольбе и алтарю:

- Куда ж спешит с косою смерть Твоя? 
Увы, совсем не убедительны твои угрозы. 
Зато не льются в мире вдовьи слёзы! 
Покуда Ты торчишь подле постылого меня... 


Коль раб я твой - к чему же мы на равных? 
Али не жаль Тебе часов и лет бесславных? 
К чему ты не презришь ничтожного меня?! 
И только в этот миг подводишь мне коня? 

Молчишь? А я Тебе на это всё отвечу - 
Не Ты мне здесь владычицей сидишь! 
Но это Дух устроил целой жизни сечу! 
Ему Ты узник, покуда надо мною бдишь. 

Ты Князь мирского бытия - то не оспорю. 
Тебе подчинены вся плоть и жажда благ! 
И не порушат в похоти - Твой белый стяг, 
Те в ком для Духа не осталося покрою. 


Ты добрый пастырь - для земного бытия! 
И овцам сулишь зелены луга и свежи пития
И не имают те, что с них руно за то стригут
И что на ужин их съедят - о том овнам солгут. 

Но стоит лишь кому из агнцев отбиться
Бросаешь всё и всех - его чтобы вернуть
Покуда не вернёшь его - будешь Ты носиться
Ища того - отважился кто вдруг дерзнуть. 

Но овнам остальным за тот побег - раздолье
Не режут их по вечерам на званный пир
И млеко не издоят от ягнят на овий сыр
И не грызутся псы за кость в ночном безмолвьи. 


Так и со мной - покуда я с усердием молюсь, 
И аскетизму вопреки всем похотеньям отдаюсь - 
Покоя нет Тебе в тех поисках сбежавшего меня, 
И сласти нет Тебе ни в ночи тьме, ни среди дня. 

Вот и сидишь Ты надо мною весь мой век. 
Выстраиваешь тактику минуту за минутой. 
Смеёшся, мол - "чудно наивен сей аскет". 
В азарте же увлечена со мной Игрою лютой. 

Не раз бывало - двинешь пешки в поддавки, 
И даже - офицерского чина не жалясь!
Но в искушеньях прогодав и искренне печалясь
Срывалась ты от ярости на лживые ходы...


Что ж, потерпи. Не долгая Игра ужо осталась
Сиди уж до конца при мне - коль подвязалась
А я пока урочно - Владыке мирозданья помолюсь
И в той мольбе о мире - в Его Сиянье окунусь... 

На отповедь - Князь мира тьмою загустился. 
Таков уж уговор, за каждым - должный ему ход
Покуда сей монах за ход в молитву погрузился
Иную мысль по партии партнёр отечески речёт:

(Ломпадка ж, что по леву сторону пылала
Пред образком в углу исцветшему давно
Монаха в той мольбе как будто бы руно
При речи той своим мерцаньем укрывала) 


- Ну что ж, случается. Ещё одно строптивое дитя! - 
вещает Тьма аскету, как бы преискренне любя. 
- Приходят в мир Мой, прям из праха народившись, 
И уж орут о Праве, лишь в телёса только облачившись. 

Ты прав. Я вам как будто овий пастырь. 
И более того - Я истинно пекусь о вас, как бы отец!
И не позволю никому вне стада шастать! 
Чтоб не пожрал голодный волк отчаянных сердец. 

Мне этот мир весь отдан во владенье
И Я - начало и конец мирского бытия
И лишь с Моей вы пьёте чаши пития
И лишь Моё - вам благо есть - раденье. 


Случается, с отары бывает несколько или одно
Проявленное иной сутью - Золочёное Руно. 
Бельмом оно сияет между прочей мастью
И чуждо похотениям мирским со страстью. 

Гонимое за инородное своё нутро
Отарой всей, в которой сей субъект взростился, 
Животное хоть и проблемное, но всё ж ценно
Ведь мир иной в "уродстве" среди стада проявился! 

Загадка в даре том и тайна всех времён!
И тайною всё то должно для овенов остаться
Чтоб не вошло во вкус кому не попадя брыкаться
И не был бы баран подобно каждый проявлён. 


Конечно же - со псами за агнцем буду носиться! 
Коли сбежать тому во пустынь довелось случиться
И коль поймаю, то к груди его Я трепетно прижму
И с рук его уж не спущу, покуда в стадо не верну 

Кто право вам давал чудить в моих епархьях? 
Кто дозволял впускать в себя мне чуждый Дух? 
И дерзостно дарить прощенье на распятьях?! 
И поносить аскезой - вам услужлевейших слуг?!

Доколе вы творите в мире беззаконье Духа - 
Мне нет покоя и услады во прильщеньях и пирах
И Праздник Жизни - с поучений ваших всех зачах
И хуже нет однообразия молитв ваших для слуха. 


Сей чудный мир - гармонией Моей устроен
Здесь страсть во всём явить Я вам всем склонен
Бери, пей, ешь, и наслаждайся похотеньем
Запретного здесь нет! Вкушай же с вожделеньем! 

Но вы, лишь погостить в Мою обитель снизойдя
С собой несёте "самовар", и "чай", и "пряник", 
Аскезой же, гостеприимством всем моим презря - 
Хозяйничаете! И господин при вас - как бы изгнанник. 

Вы словно дикая, отверженых безумная орда - 
Вещаете и блеете о неком для вас Царстве! 
Ссыхаясь здесь за Райские Блага в мытарстве
Ради того - спаслась чтоб пресловутая душа! 


Молись монах! Молись! Чтоб было тебе пусто! 
А откровений то, отнюдь - совсем не густо! 
Сам, не пойми за что - свой жизни дар ты положил! 
В своей аскезе то ли Небу, то ли Мне всё же служил. 

Уже подходит твой последний, смертный час... 
Лишь верой и надеждою всю жизнь крепился! 
Гордыню с Самостью изгнать ты из себя печась - 
Испытывал страданья плоти и в смирении постился. 

К чему всё это? Какой же сие дикий бред?! 
Себя самозабвенно на иллюзию "Любви" истратить! 
И некую фантасмагорью в запредельи ладить
Лишь только бы оставить по себе "сиянья" след. 


Меж тем, монаха шёпот к Небу прекратился
В своём молении аскет - конечном - вдохновился
И сделал ход последний чёрным королём. 
И тут же - мат ему поставлен белым был конём! 

Опало на столешницу иссушенное чело
Огарочек потух, а вслед лампадка отмерла
Прервалося дыханье, и сердце онемело
И окончательно во келье воцарилась Тьма. 

Не зги не видно. Тишина на Тишину восстала! 
Исчезло бытиё, сознанье, вера и душа
Надежда растворилась вслед спеша
И Тьма иную Тьму своею Тьменью попрала... 


- Ну вот... Ещё одна паршивая овца ушла. - 
Задумчиво помыслилася Пустотою Пустота, - 
А ведь как замечательно всё начиналось!... 
Но бесполезная, сухая тушка лишь осталась. 

Ну вот зачем ей был - какой-то свет в тоннеле?! 
Стремление - куда, к чему, зачем, за что?! 
Неужто впрямь - там есть иное, в самом деле?! - 
За что аскетом жизнь ничтожить не грешно. 

В последний час просить за всё у всех прощенье! 
Какая глупость - вместе с тем за всё и всех прощать! - 
Так исчезала Тьма, пытаясь акт случившийся понять
Развоплощаясь во излившемся на Тьму свеченьи... 

                                                            Салмат Ёшиши



30.03.2023 21:40 - 01.04.2023 12:30