Джем только и мог что шептать, с трудом шевеля cпекшимися губами. Впрочем, неважно: смысла в этих словах не было. Старик с галеры мертв; к тому же, лицо, которое Джем вроде бы увидел, едва ли походило на лицо Младшего Лакани, разве что оно тоже было мужским и старым. Да и не мираж ли это вообще?
Джем слегка повернул голову. Нет, никого; ему померещилось.
Юноша болезненно закашлялся. Как невыносимо ныло все его тело! Он лежал вниз лицом на ослепительно белой песчаной полосе, нос у него был забит солеными прибрежными водорослями. Джем не помнил почти ничего: ни бурю, ни кораблекрушение, ни Летучего Зензанца. Его одежда - те лохмотья, которые на нем до этого болтались, - исчезли. Волны омывали его ноги, в то время как остальное тело было сухим и начинало обгорать на все более жарком солнце. Такое чувство, что юноша заново родился и очнулся в этом тихом незнакомом месте.
От нового приступа кашля он застонал. Сквозь подрагивающие веки Джем разглядел влажный зеленоватый валун, опоясанный вьющейся порослью; серо-золотую скрученную раковину; большого розового краба. По всему пляжу валялись обломки досок, заляпанные красным, похожим на глазурь веществом. Память понемногу возвращалась. Юноша увидел кандалы, а затем следы на песке.
На него упала чья-то тень.
Джем задрал голову. Рядом стоял мужчина - тот самый, которого он видел раньше. Задыхаясь и пошатываясь, Джем встал, но куда ему было бежать и зачем, он не знал.
Ноги у него подкосились; незнакомец успел его поймать.
***
- Г-Где я?
- Шшш. Не разговаривай. Вот, выпей.
- Что... это?
- Шшш. Просто выпей.
Незнакомец легонько дотронулся до лба Джема мозолистой ладонью и прислонил к его губам глиняную кружку. В горле у юноши пересохло, поэтому когда кружка наклонилась, он сперва сделал глоток и лишь потом подумал, не подмешано ли туда что-нибудь. Он не особо беспокоился. Жидкость была приятной на вкус: сладкой и теплой.Поблизости, над головой и отовсюду вокруг, слышался беспрерывный стук дождя. Однако Джему было тепло и сухо: он лежал на мягкой кровати в полутемной хижине. Через дырку в стене юноша разглядел зеленовато-серый, подернутый дымкой дневной свет.
Джем скосил глаза. Мощным телосложением его новый приятель напоминал медведя. Его длинные волосы спутались, а борода сильно отросла. Но даже если он и выглядел угрожающе, глаза у него были добрыми.
Таким же был и его голос.
- Еще один глоточек, хотя бы еще один.
На лоб Джема снова легла рука, а у губ оказалась кружка. - Я дал тебе снадобье, мой юный друг, и оно избавит от боли, но тебе надо как следует выспаться, чтобы бальзам, которым я смазал твои раны, тоже помог. Ты ведь чувствуешь сонливость, не так ли? Пусть даже самую малость?
Незнакомец говорил медленно, чеканя слова; его голос звучал до нелепости странно, будто им давно не пользовались. Но в нем присутствовали знакомые нотки.
Этот говор. Харионский? Варби?
- Вы... - Джем сморщил лоб. - Вы родом из Эджландии?
Незнакомец лишь улыбнулся, и его лицо испещрилось тысячью морщин. В глазах у Джема потемнело, и он снова ощутил поглаживание по голове. По всему телу разливалась такая слабость. Разливалась такая... чистота.
- Тихо, тихо, - прозвучал добрый голос, - времени для разговоров будет предостаточно. А теперь поспи еще. Поспи.
Джем кивнул. Он откинулся на спину, прислушался к каплям дождя и бессвязным шепотом поинтересовался, почему идет дождь.
- Потому что иногда идет дождь, - сказал его новый друг. - Иногда идет дождь.
***
По-прежнему шел дождь.
За грубо вырубленным окном - простой дырой в стене - зияла непроглазная, вязкая темнота. Где-то рядом, над неподвижным телом Джема горела свеча; потрескивали и дымились дрова; назойливый дождь пробивался сквозь трещины в потолке и стекал по голым стенам.
Капля упала на щеку юноши. Мозолистая рука стряхнула ее; к губам вновь поднесли кружку со сладким, согревающим нектаром.
Джем попил.
- Сколько... сколько времени я здесь провел?
В глазах незнакомца заиграли веселые огоньки.
- Мой юный друг, скажи, что ты помнишь?
Если бы мысли Джема не путались, его бы озадачил ответ, вовсе не являвшийся ответом. Вместо этого, под шум дождя юноша на несколько мгновений впал в полузабытье, а затем услышал собственное бормотание:
- Солнечный... свет. Яркие вспышки на зеленом фоне. Цветочная пыльца. Насекомые. Крики птиц. Тряска и покачивание... в чьих-то руках.
Мужчина пригладил волосы Джема.
- И это все, что ты помнишь, юный друг? Только то, что я принес тебя сюда, после того как обнаружил выброшенным на берег?
Джем, моргнув, прищурил глаза, и напряженно произнес:
- Темно... и светло. Яркая... молния... и море стеной... и гром... и волны... я плыву... что есть сил... и этот корабль... корабль в небе. - Джем запнулся. - Но... это же бред! Какой еще... корабль в небе?
- Ты помнишь кораблекрушение. - Снова последовала улыбка. - И Летучего Зензанца. Хорошо, мой юный друг, это хорошо. Может, что-нибудь еще? Должно быть что-то еще.
Джем поднес руку к голове и надавил пальцем на точку посередине лба.
Выгнувшись, он приподнялся на локте. Колючее шерстяное одеяло соскользнуло с голой груди. Сердце у Джема гулко стучало. Сглотнув, он уставился в глаза незнакомца.
- Остальные... Вы не видели остальных?
- Только тебя... только тебя я спас.
Юноша ненадолго притих. Но потерял он не только друзей. Прикоснувшись к груди, он сказал, скорее всего, сам себе:
- И кристалл...
- Только тебя, принц Джемэни. - Огонек свечи слабо мелькнул.
- Вы... - Джем сглотнул. - Вы знаете, как меня зовут?
- Ты разговаривал во сне. Много о чем.
Джем вдруг испугался. И все же питье делало свое дело.
- Кто Вы такой? - пробормотал юноша, вновь повалившись на кровать.
И перед забытьем времени хватило лишь на то, чтобы услышать ответ, произнесенный если не с откровенной насмешкой, то с полуиронией:
- Как же так, мой юный друг? Ты хочешь сказать, ты не знаешь?
Джем протер глаза. Желтые, отливающие зеленым лучи били в окно, просачивались сквозь плохо заделанные тиной щели между досками стен. Шумела листва, кричали птицы, им вторили животные: блеял козел, кудахтала курица. Дурманящие ароматы тропических цветов переплетались с сухим, прогорклым запахом дыма, который вился из наполненной пеплом костровой ямы.
Джем не спеша осмотрелся. Он один?
Не совсем. Под окном, солнечные лучи подсвечивали два золотых глаза, безразлично наблюдающие за юношей. Эти глаза принадлежали здоровому мармеладно-бурому коту, несомненно дикому, но при этом откормленному и, вероятно, очень старому.
В любом случае, кот не представлял угрозы.
- Привет, - сказал Джем. - Как тебя зовут?
Кот лениво заурчал.
Джем накинул одеяло на плечи и осторожно ступил на грязный пол. Стоять было непривычно после всего того времени, что он провалялся в кровати. Но сколько именно прошло времени? Юноша ожидал, что у него того гляди закружится голова или подкосятся ноги. Незнакомец мог быть поблизости. Стоит ли его позвать?
Нет, Джем был рад одиночеству.
Его одолевали два чувства. Во-первых, голову сжимала глухая боль из-за ужасной перенесенной потери. Во-вторых, будто наперекор щемящей печали, Джем испытывал голод. Живот сводило, и юноше стало стыдно. Как он может думать о еде, когда его испытания провалены? Как он может есть, когда его друзья погибли?
Джем отметил, что обставлена хижина была довольно убого. Помимо одной единственной узкой кровати, на которой он спал, внутри стоял маленький стол и один стул с жесткой спинкой, смастеренные из грубо обтесанной древесины. Однако, пусть уютом здесь и не пахло, все же разной утвари и припасов заготовили вдоволь:тут были дрова, мешки, сеть и топор; бочки с тыквами, коробы с картофелем, корзины с пухлыми мясистыми фруктами; тушки кроликов и птиц. На приколоченном к потолку крюке висел шмоток копченого мяса, возможно, из брюшной части свиньи.
Одеяло Джема упало на пол, оставив его голым. Оторвав здоровенную ножку у зажаренной до хрустящей корочки индейки, юноша впился зубами в мясо. Оно было жестким, но Джем не возражал. Взбудораженный кот наворачивал круги вокруг ног. Джем бросил ему вторую ножку.
На самодельном столике лежала буханка хлеба. Джем набросился на нее. Хлеб оказался на удивление мягким, воздушным. Юноша жадно глотал кусок за куском, отрубая их большим кривым ножом, похожим на тесак или пилу. Когда он ел в последний раз? Взгляд Джема метался по сторонам. Он схватил картошину и откусил - она была сладковатой и сочной. Потом Джем нашел морковку и обрадовался еще больше. Следующими находками стали банан и манго. Но сока овощей и фруктов ему было мало. Он умирал от жажды!
- Где питье, дружок? Что мне выпить?
На полках, растянувшихся на одной из стен, в беспорядке теснилось множество глиняных тарелок, чашек и горшков, кувшинов, крынок и бочонков. Привстав на цыпочках, заглядывая и шаря руками, Джем обнаружил разнообразное варенье, настойки, мази и бальзамы. Нашлись соль и мука, бобы и семена. Накрытый влажной тряпкой, стоял кувшин с молоком. Обрадовавшись, Джем отхлебнул из него. Кромка горлышка была толстой и неровной, и молоко потекло по подбородку. За считанные мгновения от него не осталось ничего.
- Что же я делаю? - Джем потупил взгляд, почувствовав вину за свое нахальство. Дружок смотрел на него с явной обидой. Юноша быстро протер пол, поставил кувшин обратно на полку, подобрал индюшачьи кости, кожуру от банана, корки хлеба и, обернув их влажной тряпкой, непонятно зачем засунул за кровать. Он выпустил отрыжку и обмотался одеялом.
- Куда он ушел, Дружок? Где твой хозяин?
Джем подошел к окну напротив. Во дворе грубо сколоченный деревянный забор шел по границе благоустроенного участка, на котором располагались овощные грядки и засеянный кукурузой участок, курятник и небольшие загоны с парой вялых козлов и черными волосатыми свиньями. Виднелись перевернутое каноэ, тачка, телега. На высоком дереве болталась веревочная лестница: она вела ко второй хижине, построенной на верхних ветвях. Возможно, там незнакомец и спал.
Джем закусил губу. У него промелькнула одна шальная мысль, но он не успел ее поймать. Заросли джунглей наступали со всех сторон. На столбах забора были выпилины острые наконечники. Это место походило на крепость ничуть не меньше, чем на убежище отшельника.
Юноша отвернулся от окна. На полке рядом окна лежала книжка с темной обложкой - похоже, единственная, что имелась у незнакомца. Эль-Орокон, священная книга агонистов. Джем пролистал ее. Когда-то страницы промокли, и жесткая, потрескавшаяся бумага шла волнами. На форзаце значилось чье-то имя, но чернила выцвели. На полях страниц было полно заметок, тоже неудобочитаемых. Судя по всему, незнакомец был верующим человеком. Но вызывал ли он доверие? Джем знал только, что не может здесь задерживаться. Даже если надежды не осталось, даже если все его друзья мертвы, он должен продолжить поиски кристаллов. Как бы там ни было, он должен достичь цели. Или умереть на пути к ней.
Но куда он собрался, когда на нем нет одежды?
Он подобрал одеяло и решил было разорвать его и сделать набедренную повязку.
Хотя... У подножья кровати стоял большой, покосившийся, обитый медью сундук. Джем нагнулся и открыл его. О, да. Майки, туники, бриджи - такие же, как у незнакомца, сшитые из шкур и мешковины толстыми шерстяными нитками. Кожаные ремни и шлепанцы. Соломенная шляпа, сплетенная из сухого тростника. Джем запускал руки все глубже, выуживая подходящие вещи.
Незнакомец уж точно не знал скуки. Сколько времени он пробыл на этом острове?
И тогда, словно в ответ на его вопрос, Джем нашел вторую книгу - ее засунули между одеялами на дне сундука. Это была большая увесистая книга в кожаном переплете. Судовой журнал? Альманах? Дневник?
- Что у нас тут такое, Дружок?
Дружок ответил тем, что запрыгнул в сундук и уселся на стопку мягкой сухой одежды. Джем боязливо огляделся. Вокруг все тихо и спокойно. Нет, он не смог удержаться.
Поначалу книга его разочаровала. Это действительно был судовой журнал: страницу за страницей покрывали столбцы с замерениями компаса и расположения звезд, тщательно выверенным подсчетом грузов: тюков хлопка, мешков с кофе, табаком и прочим - и расчетом жалованья команды.
Джем переворачивал слипшиеся страницы, вдыхая мускусный запах плесени. Заинтересовало его лишь одно - то, насколько древним был этот журнал. Местами юноша пытался прочитать даты, но неразборчивые цифры выцвели почти добела.
Джем отложил было книгу в сторону, но что-то его остановило. Он пропустил страницу, еще несколько следом - и тут чернила стали темнее, столбцы с цифрами сменились абзацами прозы. Юноша отлистал назад в поисках начала повествования. Он отыскал нужное место. И прочитал заголовок, написанный изящным старомодным почерком.
- Теперь, мой юный друг, ты понял?
Джем задохнулся от испуга. Незнакомец - или не такой уж, вероятно, и незнакомец - стоял в дверном проеме: он глядел с прищуром, зажимая глиняную трубку в зубах. Через плечо у него было перекинуто короткоствольное ружье на ремне, в руке он держал связку подбитых птиц, с которых капала кровь. Он бухнул добычу на стол и выразительно посмотрел на Джема.
Юноша неуклюже поднялся на ноги, прикрыв книгой свою наготу.
- Н-Но... - начал заикаться он, - не может быть, чтобы Вы были...
- Не может быть? Но это так.
- Но... Вы же персонаж... из легенды.
- А ты сам, по-твоему, нет?
Джем растерялся. У него вырвался нервный смешок, и незнакомец подошел и успокаивающе положил руку ему на плечо. Джем вздрогнул, но незнакомец лишь улыбнулся.
- Разве ты не знал, что моя история - не выдумка?
- Но... это было давно. Очень давно.
- Ты хочешь сказать... по твоим подсчетам мне много лет?
- Я хотел сказать... я думал, Вы умерли.
Улыбка сменилась смехом, но этот смех был добродушным. Незнакомец жестом разрешил Джему выбрать любую одежду, что ему приглянется, и занялся подстрелянными птицами.
Однако, Джем, как был обнаженным, так и остался стоять, уставившись на искусно выведенное название автобиографии хозяина: