и моему сыну лейтенанту Лазареву Евгению Вячеславовичу
В жизни всё заканчивается, всё проходит. Приятные вещи - очень быстро, неприятные - долго.
Вот и отпуск после первого курса кончился. Быстро.... И, даже, как-то неожиданно! Ждёшь этот отпуск целых полгода, мечтаешь о нём, планируешь, как проведёшь его. Думаешь, что и как будешь делать, чуть ли не по секундам, а он, сволочь этакая, раз и кончился! Месяц отпуска пролетает быстро, как неделя в казарме. Всё в жизни относительно, как говаривал товарищ Эйнштейн.
Вот и КПП родного училища! Глубоко в душе, конечно, очень глубоко, но я даже скучал по нему! По казарме, по своим друзьям в училище. Не скучал по командиру роты капитану Земцову.
Самолётом до Новосибирска, потом автобусом двести вёрст, и вот - Кемерово! Автовокзал, что рядом с железнодорожным вокзалом.
Смешанные чувства в душе.... И рад и не рад. И горд и не рад! На рукаве парадного кителя уже не "минус", а "равно". Две полоски жёлтого цвета на красной ткани. И на погонах по две полоски металлизированного галуна - младший сержант.
И солнце светит. И тепло. И лето на своём излёте. Год назад, в числе многих, я входил на КПП как мечтатель. Тот, кто хотел строить военную карьеру. А спустя год я уже строю карьеру!!! Но уже не как мечтатель.
Всю голубую муть в голове казарма вышибает за две недели. Иллюзии пропадают, и в людях учишься разбираться с полу взгляда.
Эх!
Трамвай N5 довёз меня до КПП-1.
В училище тихо. Многие ещё в отпусках. Второй батальон, в прошлом - второй курс, с которым мы несколько конфликтовали, целый месяц нёс службу в караулах, в столовой, и вообще везде. Как в армии говорят по такому случаю: "Стой там, иди сюда, пошёл на х...й!" Ничего, и мы через год тоже будем тянуть караульную лямку месяц. Каждому овощу своё время!
На КПП нет офицеров. Стоят, дежурят курсанты второго бата.
-- Привет!
-- Привет!
-- Из отпуска?
-- Угу! Кончился!
-- А у нас он давно уже кончился.
-- Так тебе и надо - мучайся!
-- В смысле? "Мучайся"?
-- Завидуй. Забыл, когда у тебя был отпуск?
-- Забыл.
-- Ну, и в отпуске мучаешься проблемой выбора.
-- Каким выбором?
-- В смысле выбора. Здесь у тебя нет выбора. А за забором приходится постоянно выбирать. Видишь двух девчонок, а вот с кем знакомиться? С блондинкой или рыжей, а? И что сегодня пить водку или портвейн?
-- Это не проблема! И пиво, тоже тащи, если есть, конечно! - голос несколько неуверенный.
-- Еще, какая проблема! Это здесь не проблема! А хочется отдохнуть, оторваться по полной! Денег, правда, мало!
-- Не думал я как-то об этом! - снял фуражку, чешет затылок козырьком.
-- Что нового в нашем "зоопарке"?
-- Нового? Да, хрен его знает! Вроде ничего. Только вот в атаку ходили.
-- О! Ёптать! Куда?
-- В атаку!
-- Ну да! Не слышал, что ли?
-- Я только с самолёта и автобуса. Был почти в четырёх тысяч километрах от тебя.
-- Куревом богат?
-- Так я же из отпуска! Угощайся, мужик! - широким жестом пачку из кармана.
Вышли на улицу. Не на территорию училища, а на улицу. Закурили. Оттягиваю момент торжественного прибытия в казарму. Ещё немного. Ещё немного. Ещё чуть-чуть!
Батя, подполковник, рассказывал, как нужно прибывать из отпуска. Постепенно втягиваться в службу. Не сразу. Медленно. Поэтапно. Бережно для нервной системы.
Первый день - подошёл к КПП. Покурил, пообщался, развернулся и поехал домой.
Второй день - подошёл к штабу, покурил, пообщался, развернулся и до дома.
И только на третий день заходишь в свой кабинет. Шутка, конечно, но, вот, чертовски не хочется выходить с КПП. Так сказать, переходить Рубикон. Возвращаться в казарму. Не хочется.
-- Так вот. Знаешь же где ПВО-шники стоят?
-- На Южном?
-- Там. Боец заступает в караул. А накануне получает письмо из дома. Папашка его за что-то сел в тюрьму. И отбывать свой срок он будет в колонии в Кемеровской области. Боец решил, что нужно освободить батяню. Уходит из караула с карабином...
-- Они, что с карабинами службу несут?
-- С карабинами. ПВО. Что с них возьмёшь!
-- Капитан Баров у нас называет их "ПолуВоенная Организация". Видно не зря. Коль они в караул ходят с карабинами. Пока затвор передёрнешь! Долго. Время.
-- Ну, какая разница, с чем они там несут службу. Только вот из карабина можно далеко прицельно стрелять и скорость пули будет больше чем из автомата. Убойная сила выше. Рельс навылет прошибает. Кто знает, что у солдата в голове было. Неизвестно. Ушёл с поста и БК с собой прихватил. Всех на уши поставили. Все военные гарнизона ловят беглого бойца с оружием. Милиция, ВВ-нишники. "Ищет милиция, ищут пожарные!" Все, короче. По телевизору не говорили, чтобы панику среди штатских не сеять. Ну, и мы тоже ищем. Все свободные от наряда и караула. Посты усилили. Хрен знает, что в голову дураку взбредёт. Может, захочет ещё вооружиться. А где? Самый короткий и верный путь - у военных. И в карауле не поспишь, и после смены ловишь идиота. А в училище мы, рабкоманды, да, двоечники с политическими. Их не трогали. Только мы скакали как раненные в зад лоси. Тут сообщили, что видели этого чёрта недалеко от Ягуновки, Поутру вышел из лесу, увидел деда с бабкой на телеге. Отобрал всю еду, дед попытался защищаться, так он выстрелил в деда, выпряг лошадь, вскочил и умчался.
-- Ковбой, бля!
-- И не говори! Как в гражданскую войну, карабин за спину, на коне. Шашки только не хватает.
-- Поймали врага-то?
-- Сутки он попрятался в лесу. А тут ещё сообщили с его места службы, что они накануне метали боевые гранаты. И не исключено, что прикарманил несколько штук. Информация не проверенная, но команда, что живьём не брать. Увидел - стреляй!
-- Предпочтительнее увидеть первым. Ну, выстрелить, соответственно, тоже первым.
-- Ну, да. Самое классное было - это проверять на трассе машины, автобусы. Останавливаешь автобус рейсовый, заходишь с автоматом. Там девчонки. И такой красивый с оружием! Ну, и фуры тоже классно шмонать! Водители сами нам многое давали. Ну, и мы тоже где-нибудь, да, что-нибудь прихватывали. Это - самое классное. Да, и кто курсанту с автоматом откажет? Все приторно вежливые! И ты вежливый. И очень обаятельный. Приятно! Стало известно под утро, что боец с карабином вышел на поле недалеко от Ягуновки, мы его знаем. Когда идем на полигон, его проходим.
-- Знаю, конечно. Только мы его не проходим, а пробегаем.
-- Ты из сорок второй роты?
-- Ага!
-- Конноспортивной с боксёрским уклоном?
-- Угадал. Наслышан?
-- Про вас все знают. Так вот. На полигоне второй караул, БОУП, да, и абитуры полный лагерь. Выгнали два БТР Р-145 КШМ, усадили на броню, всех кто поместился, да, внутрь тоже. С двух сторон поля выставились. Спешились. А, туман висел - мало, что видно. В "матюгальник" крикнули, чтобы сдавался дурак, а то расстреляем или БТРами задавим. На хрен башку под пулю подставлять! Обложили этого х...я, и по громкоговорящей связи призывают сдаться. БТРы сзади ползут, а мы по росе ползём на пузе.
-- Страшно было?
-- "Очко" маленький-маленький как мышиный глаз! Страшно.... Нет такого слова, чтобы описать.... Чуть не обоссался и не обосрался. И всё сразу. Одномоментно.
-- Взяли ворога?
-- До него оставалось метров пятьдесят...
-- А чего не стреляли? Приказ же был! С автомата элементарно "снять"!
-- Легко рассуждать! А ты стрелял в человека? Он же в тебя не стреляет! Не можем мы. Это здесь - на занятиях кажется просто. Выцелил, выбрал люфт спускового крючка, затаил дыхание, выстрелил. А вот там... Всё иначе. Там - фанера, а здесь - живой... Человек! Из мяса! Ну, и команда пошла. Не будет сдаваться - давить БТРами на хрен! Боец- бегун увидел, что его человек тридцать обкладывают по кругу, да пара железных коробок в тумане рядом стоят, и решил всё по-своему. Сдёрнул сапог с ноги, затвор у карабина передёрнул, ствол в рот, пальцем ноги нажал на спусковой крючок.
-- Пизд...ц! На глушняк?
-- Сам-то как думаешь? Когда через затылок пуля выходит. Мертвее не бывает. Бр-р-р!!! Никогда не забуду.
-- Понятно. Наградили вас?
-- Наградили. Ага!
-- Вообще никак? Или не наказали?
-- Бритвы механические, что сначала заводишь, а потом бреешься. Вернее не бреешься, а орудие для пытки. Дёргает, выдергивает щетину. С НЗ сняли, потому что срок хранения вышел, чтобы не выбрасывать - нас наградили.
-- Тьфу! Гадость!
-- Не то слово!
-- Ладно, я пошёл!
-- Давай! Удачи!
-- Ваш батальон переезжает.
-- Куда?
-- Да, кто куда! Пока "Брестскую крепость" не отремонтируете.
-- Не отремонтировали ещё?
-- Не успели. Там работы всем хватит!
-- Ох, бля! Пошёл я! А куда идти-то?
-- Иди в старую казарму. Там вы всё барахло тягаете на новое место жительства. Разберёшься!
-- Спасибо!
Я вдохнул полную грудь воздуха, толкнул тяжелую дверь.... Всё! Я дома! За год училище стало моим вторым домом! Я иногда скучал по нему в отпуске! Но редко!
Сумку в левую руку. Правой рукой надо честь отдавать. Через малый плац. Вот она - моя будущая казарма! Многое уже сделали. Стёкла во всех окнах, Перед входом - мульда с засохшим цементом. Видно, что стройка идёт. Ладно, сначала в старую казарму.
В курилке курсанты. Весело обсуждают. Некоторые ещё в парадке, кто в подменке.
-- О, Славка!
-- Ленин, здорово!
-- Здорово, парни!
- Как отпуск провёл?
-- Зашибись!
-- В Йошкар-Оле всех девок перепортил?
-- Или за окрестные деревни тоже принялся? А то город не очень большой.
-- Месяца на всех не хватило! Но, я старался!
-- Ха-ха-ха! Мы все старались! Каждый у себя в населённом пункте.
-- Главное, чтобы потом алименты в училище не пришли.
-- Зато породу улучшили!
-- Главное, что её батя не поймал и не кастрировал!
-- Сука не захочет - кобель не вскочит!
-- Меня научили представляться другим именем! - Загарей Олег из первого взвода.
-- Имя-то не менял.
-- Да, менял...
-- И что? Не путал?
-- Да пару раз прокалывался.
-- И как "дала"?
-- Я после "того как это" прокалывался!
Народ смеётся.
-- Ну, тогда не страшно. После "того", сматываться надо. И снова кого-то искать!
Курим, лето, хорошо!
-- Что нового в нашем дурдоме?
-- Переезжаем.
-- Слышал уже. Сразу в "Брестскую крепость"?
-- Нет. В казарму третьего бата. Они - в общагу. Четвёртый же курс. А мы -- в правое крало их казармы.
- А первый курс куда селить будут?
-- На место третьего бата в левое крыло. А мы - в правое.
-- Там же места ни хрена нет!
-- Вот наша рота и сорок третья - туда, а куда сорок первая и сорок четвёртая - пёс знает. Казарму сделаем - переедем.
-- Два переезда равняется одному пожару.
-- По х...й!
-- Точно! Лишь подальше от Старуна!
-- Тут комбат в отпуске "корки мочил".
-- Ну-ка, ну-ка!
-- И что?
-- Старшина - пидарас Бударацкий, дурак на всю голову, по пояс деревянный. Мозгов не хватило сессию сдать. Вот и ходил на пересдачу по всем предметам, кроме физо.
-- Ну, то, что он дебилоид известно с первого дня знакомства с ним. Таких вообще нельзя подпускать к армии. Их в детстве нужно было расстреливать. Или как вылез, так сразу за ноги и об угол! Ну, а если выжил.... Только в стройбат.
-- Сам-то понял, что сказал? Представь, что он дом построит. Всё рухнет и всех жильцов засыплет. Братская могила. Хоронить никого не надо! Только сверху доску памятную с именами водрузить.
- Коля-то понял, что он возглавляет колонну, идущую на х...й, и забил "болт" на всё и вся. Комбат зашёл в сорок первую роту. Жарко, двери открыты, слышно всё. Вот наш дневальный и орёт на всю казарму: "Рота! Шухер! Комбат на первом этаже! Сейчас к нам пойдёт!" А, койка старшины самая первая. Часть кроватей разобрали уже, спальное помещение полупустое. Буда в форме лежит на койке, сапоги не снял, морду пилоткой прикрыл, чтобы мухи мурло не глодали и не срали на неё. И кричит дневальному: "А, мне - по х...й! Я - дембель!" Тут комбат заходит. Дневальный как положено: "Рота, смирно! Дежурный по роте, на выход!" Буда в ответ то же самое, мол, клал я на службу "с прибором"! Комбат из-за шума дневального и дежурного не услышал. Зашёл в спальное помещение, ну, как всегда, быстро, с сигаретой в зубах. И Буду не сразу приметил. Сразу в угол, где четвёртый взвод жил, там всегда спали на кровати или под кроватью. Там никого. И назад идёт. А тут старшина снова гавкает с койки. Умишка-то нет, вот и как заезженная пластинка одно, да, потому. Какой размер сапог у комбата?
-- Не знаю. Но как короткие лыжи. Сорок четвертый, может, и сорок пятый. Короче, не маленький. А что?
-- Так вот, комбат подкрался, да, как даст снизу по койке.
- И что Буда?
-- Коля, получив ускорение от комбатовского сапога, взвился вверх. Схватился за раненую задницу и рванул из казармы на улицу.
-- Дурачок. Комбат долго орал?
-- Ой, долго. Хотел снять наряд, да, смилостивился. Не стал изгаляться над парнями. Так проорал, окурок бросил на пол, да, ушёл. А Буларацкого выгнали через два дня. Приказ в зубы - и на дембель. Поднимать народное хозяйство!
-- Если бы он не в войсках сдавал вступительные экзамены, то не поступил ни за что бы!
-- Да, что говорить, если он дебилоид! А не дембель!
Докурил. Сигарету бросил в урну.
-- Эх! Пойду докладывать, что прибыл. Кто там?
-- Все на месте. Доложишься, потом переодевайся и за работу.
-- Что делать-то?
-- Кровати и все барахло перетаскивать.
-- Ни фига себе! Расстояние не детское.
-- Надо, Слава, надо.
-- Могли бы и машину подогнать, погрузил барахло, за три-четыре ходки и вывезли!
-- Ну, ты размечтался! Сразу видно - из отпуска! Забыл все!
-- Радченко удавится.
-- Факт! Когда хохол родился - еврей заплакал. А когда Радченко появился на свет, то по армейской легенде, на солнце появился образ поросенка, случилось затмение, все хохлы и евреи устроили Вселенский плач. Для него бачки-чайники дороже курсантов!
Захожу в казарму. Там шум, движение. В канцелярии роты все офицеры.
-- Товарищ капитан! Младший сержант Миронов из отпуска прибыл! Во время отпуска замечаний не имел!
-- Заходи, Миронов! Как отдохнул?
-- Великолепно!
-- Водку пьянствовал? Дисциплину хулиганил?
-- Никак нет! Как положено! Вёл себя с достоинством и честью!
-- Тьфу! Ну, что за курсанты! Врут и не краснеют! Хоть бы кто честно сказал, мол, выпил ведро водки, три ведра вина и ванну пива и переспал с ротой девочек! А?
-- Никак нет! Каждой утро занимался физзарядкой и пробегал по три километра. За отсутствием сапог - в кедах.
Махнули на меня рукой, мол, что с дурака возьмёшь!
-- Показывай, что привёз, а то, может, запрещённое.
-- Никак нет! Всё по уставу!
Ага! Нашли дурака на четыре кулака! Так я всё и потащу в казарму! Есть на железнодорожном вокзале автоматическая камера хранения. Трое суток хранится там всё, что положишь. Умный? Нет! Миллионер, правда, подпольный, Корейко придумал! Читайте классику - кладезь мудрости!
Вот, товарищи офицеры, чистое х/б, матушкой постиранное и отутюженное, подшитое. И всё такое образцово-примерное! Еда есть, варенье, консервы, конфеты, сигареты. Угощайтесь, товарищи офицеры! Два блока "ТУ-134". Пару пачек - не жалко.
-- Отпускной?
-- Вот! - со вздохом достал, отдал, и билеты, которые покупал с доплатой по военно-перевозочным документам, туда же.
Вот теперь отпуск кончился. Эх!
-- Не знаешь, никто из твоего взвода не опаздывает?
-- Не знаю. А, что кто-то опаздывает?
-- Кантарбаев из четвёртого взвода опаздывает. Лежит в больнице с аппендицитом.
-- Это хреново. По себе знаю. Неделя - минимум. А то и больше.
-- Его на две недели "тормознули" в отпуске. Может, он так решил возместить? Знаешь, что-нибудь об этом?
-- Не знаю. - я пожал плечами - От вас впервые услышал. Он из четвёртого взвода, не из моего. Они, может, что и знают.
-- Ладно. Переодевайся и организуй перенос имущества в казарму третьего батальона. Там будем временно базироваться. Ну, и ремонтировать свою казарму. У тебя там Бугаевский уже почти мастером-универсалом стал.
-- А что не успели сделать?
-- Почти всё! Почти всё не успели сделать. Казарма оказалась слишком ветхая. Думали, что одно, а оказалось гораздо больше. Плюс, нет личного состава, чтобы добыть не тривиальным способом.
-- Пизд...ть не кому стройматериалы?
-- Примерно так. Но это грубо. Надо мягче излагать свои мысли.
-- Так сами же из нас выращиваете строевых офицеров, а не воспитанников института благородных девиц. Прямых, как у Ленина ботинки.
-- Это на первом курсе было. Сейчас второй курс. Надо мозг включать. Более гибкими быть. Не только командир, но и инженер. Так, что слушай и думай где можно, что добыть.
-- А много надо?
-- Почти всё!
-- Как? Зима на носу! - я поёжился. Не хочется жить в казарме без отопления.
-- "Политическим" была объявлена амнистия, если кто сумеет добыть. Добыли.... Но мало. Не все под амнистию попали.
-- Никого не поймали?
-- Милиция несколько раз устраивала погоню, но не поймали.
-- Наших не поймали. Из других рот ловили, но те бросали всё и уходили от погони. Наши же сматывались вместе с барахлом. В отпуск очень хочется.
-- Тренировки не прошли даром. Милиционеры же не бегали на полигон с полной выкладкой.
- Ладно, Миронов, иди! Командуй!
- И думай, сержант, где чего добыть! И покроет тебя слава, как позолота. И последующие курсы будут слагать о тебе легенды как об удачливом добытчике!
Переоделся. Вот они мои сапоги. За месяц они немного ссохлись, запылились, ничего. Щёточкой пыль смахнуть, блеск обнажить. И начали таскать кровати.
Путь не близкий, а имущества в роте много. Таскаем не по одной, по две кровати. Разбираем верхний ярус, кидаем на первый - вперед! С матами. А как без них, когда спускаешься по лестнице, нагромождение старается вывалиться, упасть, такая же история на поворотах. Ну, и когда поднимаешь наверх, тоже грозит вывалиться, свалиться. Падает, подбираем, со злостью швыряем, тащим. Притащили. Собрали второй ярус у кровати. А все койки не влазят в спальное помещение временной казармы.... Значит, в три яруса. А те, что стены - в четыре. На верхний ярус можно протиснуться, сидеть там невозможно - потолок. Ходка - перекур. Зачем сердце рвать, да, и ноги не казённые.
-- Как отпуск провел?
-- Как-как? Нормально. С братом двоюродным только вот казус произошел.
-- Казус? Подрался?
-- Да, нет. Я на поезде ехал через Новосибирск. Там у меня пересадка была. И вот я должен был забрать двоюродного брата. Ему четырнадцать лет. В деревне в Новосибирской области живет. Батя у него помер, царство небесное мужику. Хороший дядька был. Несчастный случай на покосе. Мать в больницу слегла. И вот пацана решили, пока матушка болеет, отправить к родственникам на лето в деревню в Тюменскую область.
-- Не повезло мальчишке. - я вздохнул и покачал головой, затянулся.
-- Не повезло. Родственники в деревне люди осторожные и отправили парня в Новосибирск меня встречать с "ефрейторским зазором".
-- Они из военных?
-- Нет! Они из идиотов! Тьфу! Высчитали так, что пацан двое суток болтался на вокзале в Новосибирске!
-- Долбо...бы!
-- Так точно! Они самые и есть!
-- И что дальше? Куда пацан влип? Залетел?
-- Ты в четырнадцать лет, о чем думал?
-- Я не помню о чем в семнадцать кроме баб думал, думаю, что и в четырнадцать тоже о них думал.
- Так вот, этот брат, видимо, как и ты не верхней головой думал, а как ты - нижней. Ну, и плюс в башке у парня каша. И отца схоронил и мать то ли с инфарктом, то ли с инсультом лежит в больнице. Неизвестно, то ли выберется, то ли нет. Одна нога том свете, а другая--на этом. Денег мальчишке много дали, рублей сто пятьдесят. Плюс чтобы к школе одежду купил. Ну, вот это контуженное юное дарование, но, заметь, с большой потенцией, начал осваивать окрестности железнодорожного вокзала замечательного города Новосибирска. И увидел там группу цыган.
-- О, ёптать!
-- Угу. И там была девочка-цыганочка, примерно возраста такого же. И братец начал с ней заигрывать. По-деревенски "склеить" девушку.
-- Не кастрировали?
-- До этого не дошло. Но, своим цыганским гипнозом эта гоп-компнаия и обобрала мальчишку. Все деньги выцыганили.
-- Пизд...ц!
-- Он самый. Причем самый, что ни на есть полный.
-- И что дальше? Пацан в милицию обратился?
-- Пацан в милицию не обратился. Он же говорю, после похорон, как контуженный. Отдал деньги, как сам рассказывал, и все ходит за этой девочкой. Эти цыганки ему и морду разбили. Потом умыли. Приметно, когда мальчишка на вокзале ошивается, да, ещё морда лица разворочена, одежда порвана и в крови. Стали с ним общаться, мол, откуда и прочая ерунда. Он всё выложил. Батю схоронил, мамка то ли этом свете, то ли в пути на другой. И тут они захлопотали, мол, мальчишка в печали, а таких дурить, даже по их цыганским законам - грех великий! И отдали ему почти все деньги. Пятнадцать рублей только зажилили. Говорят, это за науку тебе. И говорит брат, что самая старая цыганка подошла к нему и кулаком так по лбу стучит и приговаривает: "Ты - дурак! Нельзя так никому верить! Нельзя! Берегись чужих! Береги деньги!"
-- Ну, ладно, хоть совесть у цыган есть.
-- И говорит брат, что после того как по голове она ему постучала, и пелена с мозгов как будто упала. Всё как в тумане было, а тут как прозрел. И понял, что отца уже нет.
-- Так он же знал.
-- Знал, но не осознавал этого. Просто механически. А тут понял, осознал. Сел и заплакал.
-- Бля. Я сейчас сам заплачу! - глубокая затяжка.
-- И вот сидит, слезы по щекам бегут. Цыганки его напоили, накормили, он больше суток не ел. Ест и плачет. Папки нет, мамка помирает. И девочка, на которую он запал, рядом по голове его гладит, утешает. Так он с ними и пробыл до прибытия поезда. Другую шушеру, что трётся на вокзале они от него отшивали.
Встречали меня с поезда всем этим табором. Я понять ничего не могу. Деньги, документы, билеты сразу поглубже переложил, и постоянно под контролем держал. Отдали они мне его. А я понять не могу, чего он в таборе этом делает. Они ему ещё пятьдесят рублей дали.
-- Так твой брат ещё и жуликом оказался! В наваре остался!
-- Ну, на фиг такой "навар". Между поездами было пару часов, купили с ним вина, я тень отошли, чтобы ни менты, ни патрули не видели, только бутылку открыли, тут снова цыгане нарисовались. Угостили их.
-- Девочку - то видел?
-- Видел. Ничего так. На любителя, как говорится, но после стакана вина она мне тоже понравилась!
-- Так надо было остаться! Был бы у них там помощником атамана, или как там.
-- Я уж лучше кочевую жизнь военного буду вести, чем вот так кочевать.
-- Насчет того воровства. Был в отпуске, а у друга брат приехал в отпуск. Он в Китае был на языковой стажировке.
-- Ученый что ли?
-- Ага. Военный турист.
-- Понял. Не дурак, больше вопросов не задаю.
-- Так вот, в Китае, оказывается, мелкое воровство - не есть преступление.
-- А это как?
-- А это типа учат, мол, не разевай своё хлебало. Тоже, типа как учат. И местная милиция тоже на это смотрит сквозь пальцы. Мы строим коммунизм, и личное имущество есть анахронизм!
-- Почти как у нас в армии. Не воруют, не пизд...т, а проёбыва...т.
-- Именно. Но, наши цыгане оказались на высоте. Поняли мальчишку, деньги вернули, проявили заботу.
-- Ладно, потащили!
И потащили! Потащили! Народ прибывал из отпуска и включался в работу. Те, кто пытался отлынивать, быстро ставили в строй в качестве тягловой силы. И плевать, что сержант или из солдат. Все работают. Вон и новый старшина Сашка Карабинский ("Карабин") тоже тащит. Весело. С шутками, присказками и сказками, матами, подгоняя и подтрунивая друг над другом.
-- Не думал, что в роте так много барахла всякого!
-- И не говори!
-- За день хрен управимся!
- А зачем нам за день управляться? Управимся сейчас, завтра Зёма погонит нас на зарядку или физо.
-- Этот - может!
-- Так поэтому и поспешать нужно медленно.
-- Или разбирать медленно.
-- Тут уж не до того, чтобы все это шмотьё разобрать, а нужно хотя бы по углам раскидать.
-- Да, куда там?! Кровати в три яруса. Некоторые - в четыре! Ни вздохнуть, ни пёрнуть!
К вечеру многое перетащили, стали размещаться. На всю казарму две лампочки. И то сами сварганили. Одна - над тумбочкой дневального, вторая - в туалете. В спальном помещении - темень. Маленькое помещение, много народу, кислорода не хватает, по стенам сразу побежала вода от испарений. Открыли окна. Те, кто на первом ярусе мерзнут. Кто на верхнем - задыхаются.
Но разве всё это может помешать общению. Тем более, что не виделись месяц, у каждого эмоции через край от отпуска. От увиденного и пережитого. И не проконтролируешь кто где, да, и сколько нас вообще. Неизвестно никому. Даже дневальному и дежурному.
И забор.... Вот он! Рядом! С торца здания. Красота! С той стороны забора густые заросли кустов. Вдоль забора с нашей стороны вплотную примыкает теплотрасса. Перелазить через забор туда удобнее, а вот возвращаться сложнее. Если в темноте будешь прыгать, то можно конечность или шею сломать, Трубы. Это плохо.
Поэтому порешили, что возвращаться лучше по старому пути. Рядом со своей старой казармой. Привычная тропа. Всё решали в курилке. Все добрые, благодушные. Сигарет всем хватает. Никто не "стреляет", не просит "оставь покурить", "дай добить", "сорок восемь - половинку просим", а в ответ "сорок один - курю один".
-- Ну, и как будем новоселье праздновать?
-- Как?
-- Я вот и спрашиваю. На сухую или как?
-- У кого что есть?
Казарма после отбоя опустела. Многие, как я, оставили всё самое вкусное в камере хранения. Кто-то мотнулся к своим пассиям за забором. Наряд суточный тоже не утруждал себя особо. Мыть? Что видно, то и помою.
А, видно только под лампочкой. Да, и то она тусклая. На лестнице света нет, пару пустых жестяных вёдер там оставили. Кто пойдёт из чужих - заденет. Свои знают, как обходить. Не хватайся за перила, а спиной прижмись к стене на площадке, так тихо и просочишься.
За перила офицеры хватаются. У них уже и живот и одышка. А ты вперёд, на одном дыхании! Да, и после отпуска силы - вагон! Что хочешь и куда хочешь, девай!