Аннотация: Мой литературный перевод произведения малоизвестного в нашей стране американского писателя.
Стив Купер "Открывая злосчастные двери"
(S. Cooper "Unlocking doors")
"There are things are known and unknown; and between them are the Doors".
J. Morrison
Дневник Энни.
"Меня зовут Энни, и мне шесть лет. R живу с папой и мамой, мы живём в городе Cан-мигель, и тут взаправду очень солнечно( в оригинале название города написано с ошибкой: sun-migel). В Сан-мигель мы приехали недавно, это на юге Америки, а раньше мы жили в Кастл-хилле. А потом мы оттуда уехали и поселились здесь, N я ещё не успела тут ни с кем познакомиться. У нас тут красивый новый дом, с большNм садом, и я там вчера целый день гуляла".
...
"Мама строго не велит мне выходNть за пределы сада, на улицу и на дорогу, говорNт, что это опасно. Но оказалось, что вплотную к нашему саду есть ещё один, там ограда низенькая совсем. И R завтра туда хочу слазить посмотреть, кто там живёт"
...
"Я залезла в соседский сад. Там тоже стоит дом, больше нашего, он двухэтажный и жёлто-белого цвета, и дорожка от ворот к дому вымощена плиткой а не как у нас Nз мелких камушков. И ещё у них там цветов много растёт. Самих соседей я сегодня не видела, но там есть качельки, я так покачаться хотела, но побоялась. А вечером у нас мама пирожки с яблочным джемом испекла, мои любимые"
...
"Ура-ура! У меня теперь есть подружка, мы одногодки и она жNвёт в том соседнем доме. Её зовут Элис, а её родителей - мистер и миссис Ричардсон. Они очень хорошие, и добрые, и мы с Элис сегодня целый день играли и даже не качельках по очереди качались, Элис такая мNленькая"
...
"Сегодня я рассказала маме, что познакомилась с Элис. А мама очень удивилась, спрашивала где я познакомилась, а я сказала, что у соседей в саду есть дом, и что Элис там живёт, что я на улицу не выходила, честно-пречестно, а пролезла через забор. А у мамы почему-то такие глазки печальные стали. Мама мне улыбалась, а глаза - грустные. Почему так?"
...
"Мне сегодня сон странный приснился: много-много огня, как будто всё вокруг горит. И кто-то громко кричал - как будто девочка какая-то. Я проснулась и маму позвала, и мне было страшно. И мама пришла, она тоже напугалась, а я со страха забыла, что мне снилось, и просто плакала маме в рубашку, а она меня по головке гладила".
...
"Сегодня я опять к Элис бегала, и мы снова играли. Так весело было! А вечером дождь пошёл"
(Энни писала дневник в тетради синим карандашом, крупными печатными буквами, путая местами написание букв "S" и "N", изображая их наизнанку, что я примерно и отразил в переводе).
...
-Энни!
Громкий женский голос отвлёк девочек от игры.
-Энни! Где ты?
-Меня мама зовёт, - сказала Энни подруге, - Я побегу.
-А может останешься? Скажешь, что не слышала? - Элис озорно улыбнулась.
-Не, ты что, нельзя! Она так волноваться будет!
-Энни!
-Бегу, мам! - крикнула Энни, наскоро обняв подругу на прощанье.
Энни вскочила с травы, кое-как отряхнула платье и побежала мимо клумбы с цветами. Девочка подбежала к забору, ловко пролезла сквозь него, и побежала к дому.
Увидев дочку, Аманда Смит облегчённо вздохнула.
-Мам, ты меня звала?
-Господи, Энни, как ты меня напугала! Несносная девчонка, где ты пряталась? - Аманда обняла дочь.
-Мам, я у Элис была, мы с ней играли. Я на дорогу не выходила, правда-правда.
Аманда чуть вздрогнула.
-Мама, а Элис говорит, что ей мама разрешает на улицу выходить. А почему ты мне запрещаешь?
-Энни, послушай, я ведь уже объясняла тебе - на улице опасно, тебя может сбить машина, ты ещё маленькая.
-Мам, а почему Элис можно, а мне нельзя? Мы ведь с ней одногодки, а ей её мама миссис Ричардсон разрешает на улицу выходить, и она говорит, что Элис уже большая девочка, и что она должна быть самостоятельной, а я тогда тоже, получается, большая девочка, а тогда...
-Нельзя, потому что я так сказала! Энни, ты не пойдёшь на улицу!
-Но мам...
-И никаких "но"!
-Но Элис же можно!
-Послушай, золотце, - Аманда погладила Энни по волосам, - Я тебя очень люблю, и поэтому я не хочу, что бы с тобой что-нибудь случилось. На улице очень опасно, Энни, очень, там ездят большие машины,и если они собьют тебя - то я буду очень долго плакать, Энни, ты ведь не хочешь, что б я плакала?
Энни взглянула в лицо матери. Левое веко Аманды слегка дёрнулось, и Энни заметила там сдерживаемую слезинку.
-Мама, не надо, не плачь, я буду послушной.
-Не пойдёшь на улицу?
-Нет, не пойду. А к Элис я завтра опять играть побегу, хорошо?
Аманда заставила себя улыбнуться, хотя ей больше всего хотелось в этот миг закричать от отчаяния.
-Энни, а во что вы там играете, с Элис?
-Когда как, мам. Иногда на качелях качаемся, иногда в догонялки, иногда в куклы... когда как.
-А как она выглядит, эта твоя Элис?
-У неё длинные тёмные волосы, прямые, подвязанные синей ленточкой, глаза у неё зелёные а на щеке родинка...
-На левой щеке?
-Да... мам, а как ты угадала? А у её мамы волосы завиты и почему-то светлые. Смешно, да?
-Беги в дом, милая, обед стынет.
Энни вприпрыжку весело побежала домой. Аманда смотрела ей вслед, и тихо, одними губами, прошептала:
-О, господи... за что?
...
Огонь, огонь, огонь, море огня, стена огня... крик, кто-то кричит, громко кричит от боли от ужаса... а над этим всем - чёрное-чёрное небо. Или это дым? Или что-нибудь ещё? Надо всмотреться туда, но крик мешает сосредоточиться... и ощущение падения, навзничь с высоты, бесконечное падение...
Энни проснулась не сразу. На этот раз пробуждение напоминало медленное выныривание.
Энни посмотрела в потолок - но в комнате было темно, она ничего не видела. Ей было страшно, она ещё не отошла от сна, крик всё ещё отзывался эхом в её ушах, голова кружилась. И Энни казалось, что потолка нет, что там всё то же чёрное небо, которое было во сне.
Энни откинула край одеяла, неуклюже сползла с кровати. Поправив ночнушку, девочка кое-как добрела до двери и, нащупав дверную ручку, вышла из своей комнаты. В коридоре было темно, идти приходилось с вытянутой вперёд рукой, да ещё холодный половик под ногами неприятно раздражал босые ступни Энни.
Сначала она хотела дойти до спальни родителей, пожаловаться маме, но затем девочка услышала голоса, доносящиеся с кухни.
Энни направилась туда. Подобный кадр вполне подошёл бы для плохонького фильма ужасов: маленькая босая девочка в белой ночной рубашке до колена в темноте идёт по коридору. А уж если ей свечку в руку дать зажжённую - так и вообще.
Но свечки не было, и идти приходилось медленно и очень осторожно. Наконец, Энни подошла достаточно близко, что бы различать слова говорящих
-Будь сдержанной? - срываясь на крик произнёс женский голос - Быть сдержанной? Тебе легко говорить так, Джек, тебе ведь много проще!
-Аманда, что за чушь? - отозвался сочный мужской голос.
-Да, проще! Проще! Джек, ты целыми днями в разъездах, уезжаешь, когда она спит и возвращаешься дай бог к ужину, а то и позже! Ты практически не видишь её! А я? Я вынуждена наблюдать это - каждый день, каждый день!
-Аманда, прекрати!
-Что - "прекрати"? Что - "прекрати", Джек? Это нельзя прекратить, нельзя!
-Прекрати истерику и возьми себя в руки!
Что бы лучше слышать, Энни присела под дверью, прислонившись ухом рядом с дверной ручкой. Разумеется, Энни знала, что подслушивать нехорошо, но... но как и все девочки она была ужасно любопытной.
-Джек, пойми, я не могу больше так, не могу, не могу, не могу!
-Аманда, прошу тебя, успокойся, ну успокойся же!
Шум мебели, шорох одежды, что-то упало на пол.
-Джек, когда же это кончится? Когда?
-Доктор обещал, что рано или поздно всё вернётся в норму.
-Доктор обещал... а ты всё ещё ему веришь? А если она навсегда останется такой?
-Аманда, не говори глупостей! Вспомни, что было год назад - вспомни! Прогресс-то налицо!
-А сколько он ещё займёт времени - этот прогресс? Сколько, Джек? Год, два, три? Я устала, Джек, я чертовски устала!
-Всё равно ничего изменить мы не можем. Только - ждать и надеяться.
Энни ничего не понимала. По голосам она узнала папу и маму - но о чём они говорили? Что там у них случилось? Непонятно. О своём сне Энни уже забыла.
В коридоре было холодно. Энни направилась обратно в свою комнату. Добравшись до постельки и укутавшись в одеяло, Энни, вся дрожа, пыталась сообразить, о чём говорили родители. Они говорили про доктора... кто-то заболел? Но - кто?
Так и не решив этого вопроса, Энни уснула.
...
Утром впервые за много дней семья Энни завтракала вместе(Обычно отец Энни уезжал раньше, чем девочка просыпалась). Солнечные лучи мягко падали в окна кухни. Энни бодро поглощала овсяные хлопья с молоком, мысленно напевая весёлый мотивчик и качая под столом ножкой в такт - а что ей оставалось? Болтать за завтраком было строго запрещено. Отец, как всегда с утра, был хмур. Перед ним стояла миска с такими же как у Энни хлопьями, и Джек поглощал их с мрачным напором камнедробилки. Аманда ограничилась чашкой кофе.
После завтрака Энни сказала, что пойдёт к Элис играть, вышла из дома - и вприпрыжку побежала по саду. Увлечённая близкой встречей с подругой, она не замечала, что вслед за ней кто-то идёт - идёт аккуратно и осторожно, прячась за деревьями.
Брови Джека удивлённо поползли вверх. На какой-то момент происходящее показалось ему смешным - но уже через пару секунд Джек понял, что ничего смешного тут нет. Более того: ему пришлось прикусить нижнюю губу.
Надолго его не хватило. Пронаблюдав минуту-другую, Джек круто повернулся и направился к воротам. Вскоре он уже ехал прочь, стараясь не думать о том, что он видел.
...
дневник Энни
"Сегодня утром папа с намN завтракал, так здорово, я всегда люблю, когда папа дома, но он всё время почти на работе, ездит на большой машNне по магазинам, и всё им возит. Потом я к Элис ходила играть. Ей её мама такую забавную игрушку подарNла - тряпочный кукл на резинке. Дёргаешь за резинку и кукл подпрыгивает, трясёт руками и ногами и головой тоже кивает, будто танцует. Так смешно! А потом я когда уже домой шла, меня окликнули с улицы, какой-то дяденька взрослый. R отбежала подальше от ограды и сказала ему, что мама не велит мне разговаривать с незнакомыми дяденькамN, а дяденька очень удивNлся и переспросил "какой же я дядя?" - но я не стала с ним разговаривать и убежала в дом".
...
Аманда стояла на кухне за столом, надев серенький передник и строгала немудрёный салат. Стоящий на холодильнике старенький телевизор показывал какую-то ерунду, работая больше для шума.
Потом на кухню, мурлыкая весёлый мотивчик пришла Энни
-Мам, чайник горячий?
-Откуда?
-Я какао хочу сделать
-Возьми да сделай.
Энни ловко схватила большой эмалированный чайник, набрала в него воды из-под крана, взгромоздила чайник на электроплиту и щёлкнула выключателем.
-Воды-то не много налила? - спросила Аманда, - А то чайник долго греться будет.
-В самый раз, мам. Мам, а знаешь, что мне сегодня Элис сказала?
Аманда едва нож не уронила.
-Откуда же мне знать, золотце, - чуть дрогнувшим голосом сказала она
-Элис сказала, что она слышала разговоры своей мамы со своим папой, и что у неё скоро будет маленький братик или сестричка! Только мам, ты никому не говори, что это я тебе сказала, это наш с Элис секрет.
-А твоей Элис мама не говорила, что подслушивать за взрослыми нехорошо?
-Ну ма, это вышло случайно - Энни слегка покраснела, - Ну, то есть у Элис.
Аманда положила нож, подошла к дочери поближе.
-Энни, золотце, скажи, а тебе действительно так нравится ходить к... к Элис?
-Конечно, мам! Мы ведь так весело играем!
-А если...
-Что?
-А может, тебе завтра не ходить к Элис?
-Почему?
-Ну, ты ведь каждый день к ней ходишь играть, а есть ведь и другие занятия. Почему бы тебе не почитать чего-нибудь? Ты ведь умная девочка, читать уже умеешь.
-Ну ма-ам, - протянула Энни, - Как ты не понимаешь? Читать я всегда могу, я каждый вечер даже перед сном читаю - но нельзя же целый день только читать да читать?
-А мультики смотреть? Хочешь, завтра целый день смотреть мультики?
-Мам, ты ведь сама говорила, что детям долго смотреть телевизор вредно, - Энни хитро улыбнулась.
-И всё-таки...
-Мам, мы с Элис - подруги, я ей обещала придти, и если я не приду - то это будет плохо, потому что обманывать нехорошо, ты сама мне говорила.
-Скажи, а почему Элис никогда не ходит к нам, почему только ты к ней?
-Н-не знаю... - Энни была сильно удивлена этим вопросом, - Мам, а давай её пригласим к нам?
-Чайник вскипел, - ответил Аманда, - Плиту выключить не забудь.
Энни стала делать себе какао. Пока девочка бодро орудовала на кухне, Аманда повернулась к окну, сжав пальцы. Руки её мелко дрожали.
...
-Дети, дождь начинается, живо бегите домой! Элис, Энни, скорее, нечего вам мокнуть понапрасну! - громко кричала миссис Ричардсон, хотя особой надобности в этом и не было. Ведь стоило только упасть первым каплям дождя, как девочки, наскоро собрав игрушки, кинулись к дому, как цыплятки под крылышко.
Детская в доме Ричардсонов находилась на первом этаже, в меру просторная уютная комнатка с большим, чуть не во всю стену окном, за которым была уютная ровно постриженная лужайка.
Девочки непринуждённо играли. Потом Энни сказала:
-Пить хочется.
-Вон кола в бутылке, - ответила Элис.
-Да ну... у тебя какао есть?
-Есть.
-Ну и отлично, пойду я чайник поставлю.
-А ты умеешь чайник сама ставить? - удивилась Элис.
-А чего там уметь-то?
-И тебе мама разрешает?
-Конечно.
-Везёт... а мне мама даже к плите не разрешает подходить, говорит - обожжёшься.
-Ладно, я быстренько.
Энни вышла из детской.
Через пару минут она вернулась.
-Минут через пять закипит, - сказала Энни, - Ну, что - продолжим пока?
Они играли в парикмахерский салон. Элис стянула где-то(скорее всего у мамы, где ж ещё?) журнал мод и теперь девочки так и этак причёсывали кукол по журнальным образцам, используя вместо пудры детскую присыпку, а вместо духов-одеколонов - туалетный освежитель воздуха(аэрозоль). Губной помады у девочек не было, и потому губы куклам пришлось красить, послюнявив цветной карандаш.
-Слушай, темно уже, - сказала Элис, - задёрни занавески, а я свет включу.
Энни подбежала к окну. Оконные шторы были подвязаны тесёмкой в сборочку, и чтоб развязать её Энни взгромоздилась на подоконник - с полу было не достать.
В этот момент Элис щёлкнула выключателем.
С громким хлопком стёкла вылетели наружу. Детская - вся, целиком - наполнилась ярким пылающим пламенем. Энни услышала пронзительный крик и почувствовала, что падает назад.
Всё повторялось, опять повторялось, как в том кошмарном сне. Вот только на этот раз Энни упала на спину и не проснулась.
...
Увидев из окна, как незнакомый юноша несёт на руках безжизненное тело её дочери, Аманда схватила нож и пулей кинулась из дома.
Надо ли говорить, что Фред, этот самый юноша, совсем не ожидал такого "тёплого" приёма. Навстречу ему выбежала со здоровенным ножом в руках пожилая женщина и во всю глотку заорала на него:
-Что ты с ней сделал? Что ты с ней сделал, ублюдок?!
-Ничего, ничего плохого, мэм, - Фред был сильно перепуган, - Я просто шёл мимо, мэм, и увидел через ограду, что она лежит на траве без сознания. Ну, я перелез, что бы помочь.
-Клянусь вам, мэм, я ничего не сделал, ничего! Если б я что-то там - зачем бы мне девушку к дому нести тогда?
Как ни была разозлена Аманда, но довод Фреда показался ей вполне разумным. Она опустила нож.
-Так ты говоришь, она была без сознания?
-Да, мэм, лежала на спине вон там, рядом с оградой.
И тут Энни очнулась.
Что тут началось! Дико завизжав во всю глотку, и каким-то сумасшедше-кошачьим способом извернувшись, Энни вывернулась, свалившись на газон с рук Фреда. Тут же она вскочила на ноги.
-Не надо! Не трогай меня! Отпусти! Мне больно! Не надо! Не хочу! - бешено вопила Энни в лицо совершенно обалдевшему Фреду.
Затем, не переставая кричать, Энни кинулась бежать к дому. Входная дверь была раскрыта нараспашку, но Энни бежала-то вперёд, а смотрела на бегу назад, хотя за ней никто и не думал гнаться.
Это и сыграло с ней злую шутку. Краешком бокового зрения Энни успела заметить, что что-то не так, она даже успела повернуть голову вперёд - но остановиться уже не успела и со всего маху врезалась лбом в дверной косяк. Перед глазами Энни вспыхнул словно сноп искр и она снова потеряла сознание.
...
Вокруг меня была полная темнота.
Я чувствовала, что лежу на чём-то мягком, что мне тепло, и что голова у меня раскалывается от боли, а на лбу лежит что-то холодное и мокрое.
Самое главное - я решительно ничего не помнила. Ну вот ничевошеньки.
Кто я? Где я?
В принципе, достаточно было открыть глаза, но я решила, что так не интересно, что я должна вспомнить сама, вот так вот как есть.
И у меня начало получаться.
Я бежала... нет, я убегала от кого-то. Но от кого? Какой-то парень, незнакомый вроде... ну да, я убегала от него в дом и врезалась в дверь... нет, не в дверь, в дверной косяк, а дверь открытой была. Вот я дурёха! Кто ж так бегает? Взрослая девушка, а ношусь как мустанг по прерии. Взрослая? Погодите-ка, меня зовут Энни, мне шесть лет...
Странная штука эти воспоминания. Они - как комната со множеством дверей. И начав открывать их, начав вспоминать, я уже не смогла остановиться.
"Шесть лет, говоришь? - мысленно сказала я себе, - Тебе давно уже не шесть лет, ты что-то путаешь"
Я провела осторожно рукой под одеялом и рука наткнулась на грудь - и это была явно не грудь шестилетней девочки.
Но... постойте-ка, я ведь вчера играла с Элис... или не вчера?
Не вчера. Туго заколоченные двери воспоминаний распахнулись настежь.
Это было не вчера. Это было много-много лет назад. Тогда мне действительно было шесть лет и я действительно дружила с Элис Ричардсон. Только я к ней бегала не через забор. Я ходила через калитку, как и все нормальные люди, просто потому, что Элис(я ведь помню! Теперь опять помню!) жила через улицу от нас. А потом...
Мы с Элис в тот день играли в салон красоты, кукол по-разному причёсывали-подкрашивали. Потом я пошла чайник ставить... да, именно так: поставила - и совершенно про него забыла.
А потом я полезла на подоконник развязать тесёмку, удерживающую шторы, а Элис нажала выключатель. Море огня, падение, обморок... да, всё так и было, я очнулась на диване, ещё в том, старом, Кастл-хиллском доме - но тогда я всё забыла, я не помнила - что произошло.
Только теперь я начинаю вспоминать, а точнее - понимать, что случилось со мной в тот вечер. В Кастл-хилле у нас была электроплита. Собственно, она и в этом нашем доме такая же. Включить - проще некуда. Повернул ручку - и вуаля! А в доме Элис плита была газовая. Я просто повернула ручку - привычным движением. И газ пошёл. Маленькой девочке, которой я тогда в сущности и была, и в голову не могло придти, что не все плиты в мире - электрические. Мы не почувствовали запаха - спасибо освежителю воздуха, которым мы одеколонили кукол. И когда Элис включила свет - в выключателе проскочила между контактов крохотная искорка, которой хватило для пожара, для взрыва, выбросившего меня из окна на лужайку... или, скорее, не выбросившего, а чуть толкнувшего - много ли мне было надо, что б потерять равновесие, стоя на узком подоконнике?
Огонь, крик, падение - сцена, преследовавшая меня во снах...
Что же я натворила... Но я ведь нечаянно!
После этого прошло несколько лет. Стоп, а сколько? Я ведь закончила школу, теперь я это тоже помню. Я училась, как все нормальные дети, как и другие играла, росла, дружила и враждовала... и всё это время всякая память о Элис хранилась как бы под замком. Как скрытый файл, без права доступа. Мера самозащиты разума, самое страшное мы не вспоминаем. И так продолжалось до тех пор, пока... пока меня...
Господи милосердный!
Это я тоже вспомнила...
Зачем? Зачем?!
Я не могла больше лежать, мне стало плохо. Я вскочила с постели, чуть не упала. Голова моя раскалывалась от боли и кружилась. Лежавшее на лбу мокрое полотенце куда-то на пол упало. Держась одной рукой за стену, я двинулась, пошатываясь, по коридору, направляясь на кухню.
Уже подойдя к двери я услышала мамин голос:
-...этого мы и переехали из Кастл-хилла. Сначала Энни вообще молчала - ни с кем не разговаривала. А потом... Потом она немножко пришла в себя, но теперь она считает себя маленькой девочкой лет шести, соответственно - разговаривает как ребёнок, так же ведёт себя. Телесно она взрослая, а сознанием - дитя. Бегает вприпрыжку, играет в куклы... а ещё она бегала играть к воображаемой подруге.
-К воображаемой? - спросил незнакомый мне молодой мужской голос. Я остановилась у двери и слушала.
-Да, когда мы ещё жили в Кастл-хилле, и Энни было шесть лет, у неё была подруга. Они часто играли вместе. А потом произошло несчастье, пожар. Элис, - так звали подругу моей дочери, - и её родители погибли, Энни каким-то чудом уцелела. Пожарные подобрали её на газоне возле самого дома... до сих пор неизвестно, что произошло.
"Неизвестно. Смотря кому, мама" - подумала я.
-И она теперь бегает к этой погибшей...
-В этом и ужас, Фред! Энни ментально вернулась в детство, и живёт как бы двенадцать лет назад. Память о тех днях заменила ей реальность. Она играет сама с собой - а видит, что играет с Элис! Джек как-то наблюдал за этим, говорит - как в безумном театре, с единственным полоумным актёром, ведущим диалог с пустотой. Но только страшнее, потому что - не театр, на самом деле!
Я стояла у двери в кухню, и, слушая маму, кивала её словам. Всё так и было. Разница в том, что я видела это от своего лица, а они... Какого же было им, маме и папе, видеть всё это со стороны? Это ведь я ощущала себя ребёнком, но не они же! Они-то видели меня как я есть. Это ведь только лишь мне казалось естественным, всё, что происходит, вся эта вымышленная, подсунутая мозгом ложная реальность, реальность из прошлого, - детская иллюзия, скрывшая собой другую, взрослую реальность, в которой шестнадцатилетнюю Энн Смит - то есть меня - подстерёг и изнасиловал какой-то подонок.
Держась за разбитый лоб, я толкнула дверь в кухню.
Мама и незнакомый парень сидят за столом, пьют кофе. Парень обалдевший слегка от услышанного, мама - сильно уставшая и постаревшая, столько дней носившая всю эту ношу на плечах, и, наконец нашедшая возможность выговориться, хоть перед кем-то.
Я подошла к зеркалу, висевшему над раковиной. Да уж, красавица! Мощная гематомка на лбу. Хоть не до крови.