Игрушки со смертью
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Есть знания, которые могут изменить жизнь человека, потому что в свете этого знания меняется мир. Не всегда в лучшую сторону.
|
Игрушки со смертью.
1.
Судьба Алексея, мягко говоря, не баловала. С младых ногтей он грезил стать военным. Готовился, тренировался, с упоением читал книги о полководцах. Увы, запросто поступить в военное училище не удалось - помешало врожденное плоскостопие. Всеми правдами и неправдами пробился. Выучился. Но, получив вожделенные лейтенантские погоны, попал на Чеченскую компанию, где злая горская пуля быстро поставила крест на его надеждах стать генералом. Ну, а гражданскую жизнь комиссованного офицера без связей и особых средств к существованию, с женой и ребенком на руках иначе как хождением по мукам не назовешь. С супругой, правда, подфартило, это да - настоящая боевая подруга оказалась. Но один Бог ведает, какой ценой досталось Алексею видеть страдания, выпавшие на долю жены по его вине.
В итоге, к тридцати пяти годам Алексей подарков от жизни не ждал. И очень удивился, да что там, встревожился, получив внезапное предложение насчет работы. Тем более, что предложение действительно выглядело странным. Ему позвонили из организации, название которой без особой надобности лучше не упоминать, и попросили завтра прийти на собеседование.
- Зачем? - не понял Алексей.
- По поводу трудоустройства, - сухо ответили на том конце провода, продиктовали адрес и повесили трубку. Алексей адрес записал и задумался. Объявлений о поиске работы он не давал и резюме никуда не посылал - какое резюме с его-то данными? Как же тогда они на него вышли? И, главное, зачем? Что за интерес мог возникнуть у подобной организации к инвалиду, не имеющему опыта серьезной работы? Расходный материал для секретных опытов понадобился?
Но на собеседование Алексей, ясное дело, пошел. Надел выглаженный женой костюм, сохранившийся еще со свадебных времен, повязал лучший галстук, чмокнул супругу в щеку и пошел. А какие варианты? Подвеска на старенькой, еще отцовской, машине грозила с часу на час развалиться. Новую не поднять. И - полный дефолт, учитывая, что частный извоз - основной источник пополнения их нехитрого семейного бюджета.
Лишь ступив на красную ковровую дорожку старинного сумрачного здания, казалось, насквозь пропитанного духом советских времен, Алексей окончательно поверил, что странное приглашение - не шутка. И заволновался еще сильнее, даже оглянулся назад, на лестницу, ведущую к выходу. Но перед ним уже открылась высокая створка массивной двери, и он вошел в кабинет.
Вышел он оттуда минут через тридцать с несколько ошалевшим выражением лица. А еще через час, хлебая наваристый суп из чашки, довольный, он рассказывал жене, как благополучно разрешились все его сомнения:
- Оказалось все просто. У них там какой-то центр мониторинга, наблюдают за чем-то, не понял точно за чем. За чрезвычайными объектами, что ли. Вот туда операторы и требуются. И знаешь, кто меня сосватал? Ни за что не догадаешься - Палыч, батянька, комбат наш. Он теперь у них служит полковником. Сколько мы с ним каши походной схлебали. Надо же, не забыл!
- Погоди, Леша, - жена, сидящая за столом напротив - щека на кулачке - озабоченно хмурилась, - Где это видано, чтобы простому оператору такие хорошие деньги платили? Ты бы получше разузнал. Может, там опасность какая?
- Это с моей-то группой? - махнул ложкой Алексей, - да, ладно. Просто работа трудная, большой концентрации требует и ответственности. Наверное, не каждый справится. Но я офицер, трудностей не боюсь. Что там у нас на второе?
Супруга вроде бы успокоилась. Но поздним вечером, когда сын уже сопел в кровати, да и сам Алексей начал потихоньку задремывать, благоверная, примостившаяся под бочком, вдруг подскочила, словно на пружинах:
- Леш, может не связываться, а? - ее силуэт, совсем девичий, резко выделялся на фоне подсвеченного окна. Глаз Алексей не видел, но чувствовал: в самую душу заглядывают.
- Да почему, елки зеленые?
Жена прильнула и горячо зашептала в самое ухо:
- На душе у меня неспокойно, Лешенька. Чует мое сердце, не к добру это. Как подумаю, внутри прям сжимается все. Бросай, Лешенька, пока не поздно. Завтра позвонишь и откажешься от греха. Уж, как-нибудь выкрутимся. Мне на работе премию обещали, пенсию отцу, может, прибавят - Путин по телевизору сказал. Зачем судьбу пытать, Лешенька? Один раз смерть обманули, что Бога гневить?
Алексей супругу приструнил, успокоил, и вскоре она мирно сопела в подушку. А вот самому уже не спалось. В глубине души он ведь так и не поверил, что судьба, вдруг расщедрилась. Слишком был ученый. Да и права дорогая супруга: не платят больших денег простым операторам. Банкноты отсчитывают, как правило, за такие вещи, столкнуться с которыми ни за какие деньги не захочешь. За ответственность, например, когда от твоего чиха жизни людские зависят. За страх смертный. Или того хуже: за душу, честную и незапятнанную....
Нет, успокоится он только тогда, когда лично побывает на этой чертовой работе. Алексей долго ворочался, но в полумраке комнаты ему упорно слышался эхом звучащий шепот жены. Тогда он встал и, прижавшись лбом к холодному стеклу, долго смотрел на улицу, где крупные, тяжелые снежинки величаво кружились в свете одинокого фонаря. И уходили, словно в небытие...
2.
Русскому офицеру унывать не резон, и к утру от вчерашней тревоги у Алексея не осталось и следа. Да и то сказать, некогда было тревожиться. Анкеты, медосмотры, извоз - первая зарплата когда еще будет. Тестю пришлось помочь с ремонтом крыши, сыну день рождения справили - шиканули так, что без вожделенной, полумифической зарплаты теперь точно не выкрутиться.
Время летело быстро. Алексей вроде бы особо не думал о новой работе, но та постоянно маячила горизонте, нагнетая волнение, которое к кануну выхода превратилось в изрядный мандраж.....
Сначала между густыми, бархатистыми соснами мелькнул кусок серой панельной стены с окнами, затем в уютной лесной гавани московского парка перед ними предстало все здание. Впрочем, ничего особенного - постройка, явно еще совковая, типовая и безликая. Стекла, свинцовые от мглистого неба. Подъезд как подъезд. Табличка, поймавшая на мгновение их отражения: "Центр мониторинга за состоянием режимных объектов". Пристальный глазок видеокамеры.
Сидящий при входе охранник, сонный, скучный до оскомины позвонил наверх и вежливо попросил их подождать.
Всего их - новичков, топтавшихся в просторном, неуютном холле - было пятеро, включая Алексея. Будущих коллег пока не знакомили, но и беглого взгляда Алексею хватило, чтобы понять: народ тертый, хлебнувший лиха, не офисный планктон. Что ж, легче будет сработаться. Все, однако, были заметно напряжены, посматривали по сторонам невесело, исподлобья.
- Курить-то хоть можно? - спросил самый высокий, сутуловатый, со впалыми, чахоточными щеками. Охранник кивнул и руки как по команде потянулись к карманам, но тут створки лифта медленно, будто нехотя разъехались и оттуда выглянул молодой человек. Пригляделся, скользнул по ним бесцеремонным взглядом:
- А, пополнение пожаловало! Давно пора. Валяйте за мной.
Затылки перед носом, натужное гудение лифта. Третий этаж, медленно ползут створки.... "Чует мое сердце, не к добру это".
Алексей жадным взором окинул открывшееся помещение. Большой, низкий, ярко освещенный зал, тусклый свет дня теряется в ровном свете дневных ламп. По периметру, впритык к стене - столы, столы, столы. Напротив каждого стола, почти до потолка - панно из мониторов. В большинстве экранов мелкими квадратиками застыли бесконечные черно-белые картинки городской жизни - улицы, дороги, салоны транспорта. Некоторые светятся зеленоватыми картами, кое-где - бегущие таблицы. Мерное гудение множества процессоров, рабочая тишина. Нестрогая: кто-то из сидящих за столом повернулся в их сторону, кто-то потихоньку перешептывается, вон пластиковый стаканчик в руке. Форма одежды вольная. На первый взгляд - ничего особенного, так выглядит, наверное, любой зал дистанционного наблюдения. Черт побери, это радовало.
Провожатый, скрипя гриндерами, решительно вышагивал впереди. Его темные волосы на затылке были собраны в боевитый хвост. Вообще, неформал какой-то. Ничего себе порядочки.
- Ну, что там, Миша? - проходя мимо, неформал обратился к одному из операторов, - есть чего подходящее?
- Одиночники, в пределах нормы, - флегматично откликнулся оператор, названый Мишей.
- На кой мне твои жмурики? - загадочно отреагировал провожатый, - Черт, а? Когда не надо валом валит. Ладно, будет что подходящее, дашь мне знать. Может, повезет. Вы чего там мямлитесь? Проходите в кабинет.
Последняя фраза относилась к новичкам. Те поспешили войти в указанный кабинет, тесный, без окон, прокуренный и неухоженный. Дальнюю стену комнаты украшало все то же нагромождение экранов. Противоположную - плакатик советских времен: "Болтун - находка для шпиона". Парни расселись по разномастным стульям.
- Можете курить, - бросил молодой человек и сам плюхнулся на засиженный стульчик, юлой вертевшийся перед широкой, захламленной столешницей. Простучал что-то на одной из нескольких клавиатур, заглянул в монитор, где ползли безликие строчки и, лихо крутнувшись на стульчике, уставился на них своим бесцеремонным взглядом.
Здесь Алексей понял, что в новом знакомце ему не понравилось больше остального. Не грубоватая фамильярность - как военный он хорошо понимал: если так себя ведут, значит, имеют основания, в армии и ей подобных структурах не до лишних церемоний. Не эта его неформальная внешность, делающая совершенно неопределимым возраст. Нет, ему не понравился взгляд: едкий, с язвительным прищуром, словно его хозяин сразу все понял насчет своих новых собеседников и теперь лишь запоминает побольше уморительных деталей, чтобы вечером похохмить с такими же дружками и подружками.
- Общаться предлагаю на ты, церемоний не люблю, - сказал неприятный тип, - Я, пороху, скажу честно, не нюхал, как кое-кто из вас, но здесь, - он похлопал ладонью по столу, - в некотором роде царь и бог. Муха без моего ведома пролетит - сразу прихлопну. И заключение о вашей профпригодности целиком от меня зависит. Возражения есть? Возражений нет. Ко мне обращаться - Крылов, иначе не люблю, расцениваю как дешевый подхалимаж. С вами познакомлюсь по ходу работы. Досье, вон, в ящике стопочкой лежат. Нервы у вас крепкие - проверено, а с остальным разберемся.
Люди хмуро молчали, наверное, так же как и Алексей, пытаясь примириться с новоявленным начальником и его бьющей во все стороны харизмой.
- Вопросы? Тогда валяем, к делу. Видели табличку при входе? Забудьте о ней - фигня все, для посторонних. Здесь вам придется заниматься кое-чем другим....
Алексей ослабил петлю галстука, заботливо повязанного женой - в накуренной комнатенке становилось душновато.
3.
- Факты, о которых сейчас буду говорить, - начал Крылов, вальяжно развалившись в кресле, - не должны выйти за пределы нашего веселого домика. Черт за язык потянет - греха не оберетесь. Высший гриф секретности, понимать надо.... Итак, значит, речь пойдет о темном свечении.
Он сделал многозначительную паузу. Два мрачных слова будто повисли, медленно кружась, в воздухе, и пахнуло от них то ли тревогой, то ли смутной тоской.
Крылов продолжал:
- Оно же Dark glow-effect. Излучение Паттерсона. Предсмертное сияние - называйте как хотите. Заключается в том, что некоторое время до своей смерти люди вдруг ни с того ни с сего начинают исходить мощным нейтринным излучением. Эффект возникает без каких бы то ни было видимых предпосылок, и является безошибочным маркером скорой смерти. Был случайно открыт америкосом Нилом Паттерсоном в 1984 году, при испытании нового нейтринного детектора, и до сих пор не получил мало-мальски вразумительного объяснения. Почему вдруг люди на ровном месте начинают испускать нейтрино - совершенно непонятно. Да оно и неважно. Зато теперь мы имеем возможность заранее предсказывать смерть или гибель людей. Смотрите, как это делается.
Скрипнув берцами, Крылов крутнулся к столу и оживил изображение на самом крупном мониторе. Появилась подробная карта городского квартала - зеленые, бильярдного оттенка, массивы парков, серые дороги, сизые прямоугольнички домов, причудливая лента Москвы-реки. Алексей пригляделся и с замиранием сердца понял, что означают черные точки, обведенные кровавыми мигающими ободками. Он не ошибся.
- По всей Москве и ближайшим окрестностям, - продолжал Крылов, - как вы уже догадываетесь, равномерно распределены детекторы Паттерсона. Благодаря их сотовому расположению, мы можем определять точное местонахождение и отслеживать перемещения всех источников темного свечения. На данном участке карты мы видим трех человек, которые в скором времени покинут наш бренный мир.
- Это что, сейчас происходит, да? В реальном времени? - ошарашено спросил кто-то.
- Нет, блин, в позапрошлую пятницу.... А что тебя удивляет-то? Летальность по Москве составляет в среднем триста восемьдесят человек в день. Где-то пятнадцать человек в час. Все в пределах нормы. Всегда кто-нибудь умирает, а значит, светится. По характеру и динамике излучения мы можем сделать предварительные выводы не только о местонахождении объекта, но и его размерах, половой принадлежности, примерном возрасте. И, естественно, времени смерти. Как видим, один из объектов очень медленно перемещается по тротуару. С вероятностью в девяносто процентов это человек пожилого возраста. Мужчина, дед то есть. Ему явно плохо и мы знаем: товарищу уже не оклематься. Он умрет минут через пять. Если попадет в зону действия камеры наружного наблюдения, на которую мы имеем выход, система даст визуальную картинку. Пока, как видим, не попадает. Не исключен, кстати, вариант, что его собьет машина, или сосулька на голову упадет, но это маловероятно - при подобных происшествиях свечение, как правило, долго не длится, возникает непосредственно перед происшествием. Так.... Остальные не перемещаются, находятся в зданиях, одно из которых - двадцатая больница. Включаем план больницы, локализуем, ага, операционная. Эскулапы, наверное, уже не один час бьются, а все окажется без толку. Иногда еще до операции мы можем сказать, чем она окончится, но сами понимаете, докторам не сообщаем. Как бы это выглядело? Не возитесь с таким-то, бросайте на фиг - бесполезно?
Крылов криво усмехнулся, раскурил сигарету, выпустил дым тонкой струйкой, разглядывая новых подчиненных неприятным, едким взглядом. Клубы дыма таяли в полном молчании.
- А, может, деду скорую вызвать? - наконец, догадался кто-то.
- Именно этого вопроса я и ждал! Ты думаешь, самый умный, а мы дураки все? Думаешь, смерть нам фору дала и теперь ее обхитрить можно? Как бы не так, старуху не обманешь. Запомните на всю жизнь, зарубите на носу и всех извилинах, это аксиома: если возникло свечение, процесс необратим. Человека спасти уже не удастся. Никоим образом. Амба, кранты, пипец. Понятно? Идут какие-то там процессы в пространстве-времени, вне нашего восприятия. И свечение начинается, когда событийная цепочка проходит через точку необратимости - есть такая теория. Если в этом есть какой-то замысел, вся его изощренность в этом: пока у человека есть шанс, свечение не возникнет. А коль уж возникло, ничто в мире, никакая случайность, никакое усилие смерть не предотвратит. Поздняк метаться. Старуха свое нипочем не отдаст.
И хищно ухмыльнулся. Алексею показалось - хотел даже на стуле прокрутиться, но вовремя сдержался. Не может, наверное, подобная работа не наложить отпечаток на личности.
- Мало того, - с воодушевлением продолжал Крылов, - Любая попытка повлиять на течение событий, касающихся источников свечения, чревата новыми жертвами. Вплоть до того момента, когда причина смерти фокусируется в теле человека или изначально связана со здоровьем, тогда еще ладно, вероятностный процесс четко локализован и остается слишком маленькая вероятность, что он захватит постороннего. В противном случае, особенно, при концентрации нескольких светящихся объектов в одном месте - у-у-у, не любит бабуля, когда ей мешать пытаются. Как считают некоторые умники, в бытии образуется некая воронка, по которой люди, грубо говоря, сползают на тот свет. Переходят на другой энергетический уровень, отчего и светятся - энергию испускают. Любое вмешательство, любое неосторожное движение может вовлечь постороннего в эту воронку. Тогда все. Засветился - и пиши пропало. Факт этот десятками жизней оплачен. Не один Фома неверующий дел успел за двадцать лет наворотить. Хорошо, теперь хоть уяснили. У вас не появлялось ощущение, что власть при спасении людей иногда словно время тянет? Ну, помните, к примеру, как ребята из подлодки утонувшей стучали, а наши все тормозили чего-то, с норвежцами договаривались? Тогда детекторы сразу показали, что они не жильцы все, я свидетель. Если бы их вытащить попытались, сколько бы еще парней потонуло? Вот время и тянули, пока свечение не прекратилось. Жестоко? А как иначе? Многим спасателям жизнь сохранили.... Приуныли, соколики? Рано, разговор еще долгий будет.
4.
Есть знания, которые могут изменить жизнь человека, потому что в свете этого знания меняется мир. Возможно, сами того не осознавая, хмурые люди пытались оценить: станет ли их мир другим после сегодняшнего дня или нет. Потому и молчали.
Для пущей наглядности в разъяснении новичкам их будущих обязанностей, Крылов воспользовался примером.
- Итак, последний теракт в метро, - он кликнул клавишей, - помните, как толково тогда сработали спасательные службы? Мы постарались. Смотрите внимательно, этот случай для вас эталоном должен стать, Библией. Вот, архивные данные.
Тогда один из дежурных операторов обнаружил, что в вагоне метро засветился сразу с десяток человек. На экране монитора возникла карта метро. Не схема, а карта, с точным расположением путей. Один из вагонов медленно ползущего поезда отчаянно пульсировал рубиново-красными звездочками. Через мгновение появилась черно-белая картинка салона, там, похоже, работала видеокамера. Обычный оттиск московских будней. Кто-то читает, кто-то дремлет, кто-то пялится на рекламу. Алексей заворожено впился взглядом в эту до боли знакомую картинку, невероятно страшную знанием того, что через каких-то несколько минут она разразится кровью, болью и ужасом.
- Мы сразу предположили: вскоре произойдет теракт, больше нечему. А так как одна из женщин, вон в сером плаще, начала светиться уже давно, еще с утра, то ее мы и посчитали смертницей. Как оказалось, не ошиблись. Большинство из сидящих в ближней части вагона не жильцы. Вот так программа визуализирует темное свечение.
Крылов кликнул мышкой и несколько фигур в кадре словно затемнились. Сама змея-смертница, два шалых студента, повисших на поручне, сосредоточенный мужик с газетой, оплывшая ото сна женщина с баулом, самоуверенный парень в дорогом пальто, совсем близко - девушка, смотрящая куда-то поверх голов и улыбающаяся чему-то своему..... Все еще живые и здоровые. Понятия не имеющие, что светятся самым жутким излучением на Земле. Алексея даже затрясло.
- Некоторые, девушка, например, затемнены слабее - свечение не такое сильное. Значит, они умрут позже. Скорее всего, уже в больнице....
Характер свечения говорил, что взрыв произойдет в интервале от пяти до пятнадцати минут - точный график динамики излучения можно построить не всегда. За такой промежуток времени поезд мог пройти от одной до нескольких станций. Вдруг на платформе через одну остановку обнаружилось свечение еще нескольких человек - устройство явно сработает там. Остальное являлось делом техники. Сообщили в скорую, в милицию, спасателям - проблема заключалась еще в том, чтобы они не заявились на место происшествия раньше взрыва. Но рассчитали удачно, выиграли десять, может, пятнадцать минут. ФСБ сразу начала блокировать мобильники - глушить возможные сигналы. Есть данные, правда, непроверенные, что тем самым удалось предотвратить другой теракт.
- Вот так и надо работать, - заключил Крылов, снабжая всех пачками инструкций.
А на черно-белой картинке люди, словно укрытые тенью, продолжали ехать, покачиваясь, к страшной развязке. Девушка на переднем плане все улыбалась и улыбалась чему-то.... Наконец, Крылов сжалился и, не дожидаясь финала, выключил запись.
- Свечение сколько времени обычно длится? - спросили Крылова.
- Ну, это по-разному бывает. Все зависит от точки невозврата. Иногда, какой-нибудь горемыка пешеход, перед тем как его собьют, за пару секунд вспыхивает - значит, до последнего момента ситуация имела возможность измениться - он мог поскользнуться, телефон у него мог зазвонить, машина могла задержаться или вообще он мог передумать на дорогу выходить. А другой такой же зевака уже за полчаса темный - значит, все решилось гораздо раньше. Где-то. Попробуй, разберись, как оно там все закручено. Но, вообще, можете радоваться, дети мои - свечение задолго никогда не возникает. Нет на свете точной предопределенности. Все от нас самих, голубчиков, зависит. Рекорд свечения, кстати, два дня - один самоубийца все никак не мог счеты с жизнью свести. В самолетах иногда люди сразу после взлета светиться начинают. Понятно, все до единого....
Перед уходом, когда за окнами уже давно чернел бесконечный февральский вечер, Алексей, наконец, сформулировал волновавший его вопрос:
- Слушай, ведутся ли научные исследования по этой проблеме? Может, и придумали бы способ на воронку подействовать. Надо же что-то делать.
Крылов отреагировал неожиданно - оторвался от своего занятия и пристально посмотрел на Алексея:
- Опасные вопросы задаешь, дружище. Советую тебе, больше никогда на эту тему не заикаться. На нее такое табу наложено, от тебя и мокрого места не останется.
- Почему? - нахмурился Алексей.
- Ты тупой? Или слишком умный? Я что, не понятно выражаюсь? Говорю тебе: эту тему больше не затрагиваешь. Нигде и никогда. Ясно? Тогда валяй домой.
Домой Алексей вернулся поздно. При входе постарался напустить на себя бодрый, жизнерадостный вид.
- Ну, как? - бросилась навстречу жена. Заглянула в глаза.
- Нормально, - улыбнулся Алексей, прижимая ее к себе, - как я и говорил.
Все действительно было нормально. Вот только перед глазами то и дело вставала девушка, та, из взорванного вагона. Словно Алексею любой ценой надо было понять - чему же это она улыбалась в свои последние минуты.
5.
Крылов сказал, имея в виду новичков: "Шибко премудрые. Не сотворили бы чего". Словно в воду глядел.
Шла третья неделя их пребывания в АЦС - Аналитическом центре сопровождения чрезвычайных ситуаций - такое официальное название носила контора. По окончании короткого курса обучения, проведенного лично Крыловым за пару дней, новеньких прикрепили к наставникам. Алексеева сэнсея звали Костян - парень лет двадцати восьми, высоченный, худой как смерть, во всем старающийся походить на шефа. Правда, у него не слишком получалось. И гриндера его скрипели жалобно, и хвост топорщился по-дурацки, и в серьез никто не воспринимал. Впрочем, поладили они быстро, оба были простые и независтливые. Ну, что, поймаем сегодня старушку с косой? - эта его присказка, явно позаимствованная у шефа - единственное, что раздражало в наставнике Алексея.
Вкалывать приходилось по сменам - день, ночь, двое суток дома. Ночи казались бесконечными, дни - суматошными, но постепенно Алексей начал привыкать и вскоре оценил достоинства подобного графика - два благодатных выходных давали шанс не только восстать из пепла, но и побыть с семьей.
Они уже стали своими, их называли по именам, у них появились приятели. Скоро Алексей начал вникать в тонкости отношений, царящих в коллективе. Узнал, что два крыловских зама - Михаил, по кличке Миха и Артем, за глаза величаемый Темка, зрить друг друга не могут. Что Миха попроще, а Темка - с гонором. Что главный человек в округе, оказывается, баба Люба - шеф-повар их маленькой столовой. Что нельзя ронять авторучку перед записью в дежурном журнале - нет приметы хуже. А все девушки их коллектива не замужем, но Крылов шашней на рабочем месте не выносит органически. И много других мелочей, свойственных любой нормальной профессии, как будто и не было особой, мягко говоря, специфики их работы. Но она, увы, была....
Алексей внимательно присматривался к тем, кто сидел за столами в просторных низких залах. Они производили впечатление вполне компенсированных, спокойных людей, в меру веселых, в меру религиозных, в меру склочных - ничем с виду не отличимых от сотрудников среднестатистических офисов. Алексея в первую очередь интересовало: как они смогли привыкнуть к своей страшной работе?
- Учитесь абстрагироваться, - учил Крылов, - цепляйте мысли к кружкам на карте. Поменьше пяльтесь на визуальную картинку. Есть задача. У задачи - условия, алгоритм, решение. И все. Отработали - записали, премию получили. И все. А то сгорите на хрен. Потом привыкнете. Все привыкают....
Увы, прицеплять воображение к кружкам на карте Алексею пока удавалось не всегда. И он все не мог определиться: радоваться ли ему новой работе или огорчаться.
Беда стряслась, когда новичков стали потихоньку допускать до самостоятельных дежурств. Крылов в тот день отсутствовал, за главного оставался Миха, парень куда более удобоваримый, чем основной начальник.
С утра, а так, собственно, и бывает, проблем ничто не предвещало. Смена плавно текла к завершению, и Алексей уже собирался заварить себе чаю, а потом подбить статистику, как вдруг к нему подсеменил самый высокий из новичков, еще с первого дня запомнившийся желтушными щеками. За покладистый характер его по-свойски кликали Петровичем. Воровато зыркнув по сторонам, Петрович наклонился к Алексею и заговорил, прерывисто дыша от волнения:
- У меня там ЧП - пять человек в пятиэтажке засветилось. Судя по характеру расположения жертв - рванет газ. Где-то через полчаса. Что делать?
- В смысле? - не понял Алексей, - звони нашим в МЧС, в медуправление. Пусть кого там надо приводят в состояние повышенной готовности и минут за десять до взрыва пошлют на вызов. В газовой службе пусть ввод перекроют....
- Да я не о том, - скривился Петрович, и в очередной раз обернувшись, зашептал, - еще полчаса, а то и сорок минут, куча времени. Спасатели минут за десять доберутся, там рядом. Неужели не смогут аккуратно эвакуацию провести?
- Так свечение уже появилось - значит, людей не спасти.
- Ты что, веришь в эти бредни? Да фигня все, - Петрович в сердцах махнул рукой, - Воронка, точка необратимости.... Просто какие-то раздолбаи не смогли по-человечески нескольких спасательных операций провести. Теперь, понимаешь, хорошую отговорку придумали.
- Погоди, ты, что ли, хочешь спасателей сразу на объект свечения бросить?
- Да, да! Если их предупредить, чтобы соблюдали максимум осторожности, сами особенно не совались, газ, естественно, перекрыть.... Неужели не справятся, а? Там пять человек! За полчаса наверняка еще кто-нибудь домой заявится. Мне за них грех на душу брать. Ты бы как поступил?
- Не знаю, - честно ответил Алексей и обхватил голову руками, - не знаю.
- Зато я знаю, - выпрямился Петрович и решительно побежал к телефону.
А часа через два была летучка, на которой все сидели, понурив головы, с серыми, безжизненными лицами.
- Дебилы! - орал Крылов, и стены сотрясались от его крика, - Дебилы полные. Идиоты! Как мне надо было объяснять, чтобы вы поняли: это не шутки. На кону жизни человеческие стоят. Не ваши, чужие! Как?! Какими словами? На лбах ваших дубовых выжечь? Мы что, со смертью в игрушки здесь собрались играть?
- Готов ответить по всей строгости, - глухо сказал Петрович, стоявший напротив Крылова и сидевших рядом с ним суровых истуканов в штатском. Не иначе, генералов.
- По всей строгости он ответит! А людей кто вернет? Четыре спасателя погибло, трое в реанимации, дай Бог, чтоб не засветились. Отвечай теперь. Хоть оботвечайся.
Проорав еще с четверть часа, Крылов перевел дух и спросил у помертвелого Петровича:
- Кто еще знал, что ты собираешься звонить спасателям?
Алексей почувствовал, как кровь приливает к лицу.
- Я ко всем обращаюсь. Кто еще знал об этом преступлении?
Понятно, по совести Алексею надо было встать и во всем признаться, но его ноги словно приросли к стулу. И он лишь ниже склонил голову.
- Я никому не говорил, - буркнул, наконец, Петрович.
- Тогда собирайся и можешь считать себя свободным, - заключил Крылов.
- А.... наказание? - спросил Петрович даже с какой-то надеждой.
- Не придумали еще для нас наказаний. Бог тебе судья и твоя совесть. Свободен, - любил же Крылов театральные жесты.
Алексей так и не смог посмотреть Петровичу вслед.
6.
То ли у Алексея образумился Ангел-Хранитель, то ли фортуна повернулась к нему другим боком, а, может, способности какие открылись, но с момента работы в АЦС у него все на редкость ладилось. Информацию он запоминал в лет, мелочей не упускал, любая реальная проблема вызывала у него не оторопь, как у большинства других новичков, а сама собой раскладывалась по полочкам. Пару раз он даже удостоился крыловского доброго слова, которое, учитывая его редкость, стоило дорого. Костяну оставалось только вздыхать.
Однако Алексей ухитрился во второй раз оказаться на грани вылета, и произошло это так.
Начиналось долгое ночное дежурство. Алексею ночные смены нравились больше дневных. Тянулись они бесконечно, зато оставались куда более спокойными и тихими. Крылов ночами появлялся редко, операторов дежурило меньше. И, понятное дело, происшествий, страшных и дергающих за душу, случалось не так много как днем.
Костян, дежуривший за соседним столом, по обыкновению задержался и явился, запыхавшись, минута в минуту. Щеки пунцовые, обдал зимней свежестью:
- Каков мороз, а? Чуть нос не отвалился. Готов спорить, народа к утру не меньше десятка померзнет. Давай считать.
- Ты, спорщик, если в следующий раз чашку за собой не помоешь, - пригрозила Лена, его сменщица, поправляя челку перед зеркалом, - я Крылову скажу. Да еще покажу, как ты статистику подбиваешь. Он тебя за твою косичку в холле подвесит.
- Я тебя тоже люблю, дорогая, - буркнул Костян, плюхаясь в кресло.
Лена упорхнула, и некоторое время они сидели в тишине, просматривая карты. Вообще-то программа сама поднимала тревогу, если что, но, случалось, сбоила - приходилось периодически проверять. В моменты таких проверок у Алексея все сжималось, словно внутренне напряжение защищало экран от появления страшных красных точек.
- Говорят, премия все-таки будет, - порадовал Костян.
- Угу, - отреагировал Алексей, и пробормотал:
- Неужели, научных разработок по темному свечению не ведется?
Не понятно зачем, наверное, просто на языке вертелось.
- Я не знаю, как сейчас, но раньше они точно велись, - неожиданно ответил Костян, делая пометки в журнале.
- В смысле? - подскочил Алексей.
Костян, отложил ручку, понизил голос:
- Ты думаешь, почему в лифте кнопки так чудно расположены? Случайно? Как бы не так. Внизу не просто подвал. Там неизвестно еще сколько этажей вниз уходит. Говорят, еще лет пять назад лаборатории работали. Хочешь, пойдем, посмотрим?
Алексей даже подскочил - так уж ему дался этот вопрос.
Во время смены действовал сложный график перерывов. Подождав пока их десятиминутки на отдых совпадут, Костян повел Алексея в подвал. Они ступили на просторную лестничную клетку - обычное место для перекуров. Никого, лишь гулкое подъездное эхо подхватывает каждый звук. Костян решительно направился к сумрачной, неосвещенной лестнице.
- На первом - охранник, - предупредил Алексей.
- Ерунда, - отмахнулся Костян, - с его места ступеней не видно, он и внимания не обратит....
И точно. Мимо дремлющего стража они легко прокрались вниз и окунулись в густой мрак подвала.
- Проход запрещен, - прочитал Алексей смутно виднеющуюся табличку. Костян легкомысленно махнул рукой. При виде лестницы уходящей вглубь у Алексея защекотало нервы. Один этаж, другой, и дальше - в холодную, могильную тьму. Кружок телефонного фонарика гладил шершавые стены и ряды безликих дверей, хранящих секреты странного подземелья.
"Лаборатория ?3" - указывала куда-то за поворот покосившаяся стрелка на стене. Как ни хотелось Алексею заглянуть туда, времени у них не осталось, и они поспешили обратно.
Спроси Алексея, почему для него сделалось столь важным разузнать хоть что-нибудь о брошенной лаборатории, он затруднился бы с ответом. Но остановиться уже не мог. Тайна, скрытая в черной глубине подземелья, неудержимо манила его. Несколько раз тихими ночными дежурствами он спускался в подвальные этажи, добрел до дверей третьей лаборатории и даже попытался ее открыть. Куда там. Наверное, этим он бы не ограничился, но его ночным поползновениям был положен скорый и драматичный конец.
Спустившись в очередной раз под низкие своды подземелья, Алексей опешил: впереди явственно слышался звук шагов. Он едва спрятался под лестницу, как из-за поворота скакнул луч фонарика и следом вышли два человека, молчаливые и деловитые, словно роботы. Один тащил несколько канцелярских папок, другой кривился под тяжестью небольшого чемоданчика. Алексей подождал, пока их шаркающие шаги удалятся на пролет, и двинулся следом.
Ни слова не говоря, охранник открыл перед ними дверь и выпустил в морозную ночь. Вот оно что! Не зря у него было нехорошее предчувствие, ох, не зря. Лаборатории мало того что закрыты. За этим стоят какие-то темные дела. Темные и грязные. Как еще объяснить вороватый ночной визит?
Алексей потер руки, справляясь с волнением, вдруг раздавшийся сзади голос, заставил его подскочить на месте:
- Вы что здесь делаете?
Алексей резко повернулся. Темка! Крыловский зам и сволочь по совместительству. Губы в ниточку, глаза прищурены, на лысине тусклый блеск, голос инквизитора. Эх, сзади подобрался, наверняка провожал ночных визитеров.
- Как вы посмели зайти в запретную зону? Вы не знаете, что это основание для увольнения? Через пять минут объяснительная должна лежать у меня на столе.
От Темки снисхождения ждать не приходилось. Тем более Алексею, к чьим успехам зам относился в высшей степени ревнительно. Рапорт быстро попал на стол Крылову. Шеф ругался долго, большей частью матерно.
- Ты на кого работаешь? На кого, я спрашиваю? Просто дурак? Я-то в курсе, что ты дурак, а вот как им, - он показал куда-то наверх, - объяснять будешь?
Наконец, устал и заключил:
- В общем, так, Леха. Не знаю на кой мне это надо, но сейчас я тебя от виселицы спасу. Бумажке вот этой ходу не дам. Ты, я надеюсь, понимаешь, что с тобой будет, если этот рапорт кое у кого на столе окажется? И насколько мне не поздоровится. Цени это. И молись, чтобы Темка за моей спиной ничего не намутил, он может.
Алексей шефа возблагодарил и в подвал соваться, естественно, перестал. Но дал себе слово при случае обязательно раскрыть мрачную, нехорошую тайну, пропитывающую огромное здание.
7.
Как-то Маша, штатный психолог центра, проводила среди новичков занятие по снятию стрессов. Девушка, красивая спокойной и величавой, русской красотой, Алексею нравилась. От нее, от ее плавных движений, от мягкого грудного голоса, от теплого взгляда исходила аура зрелой, рассудительной и понимающей женственности, нежиться в лучах которой было на редкость приятно. Маша казалась Алексею идеалом женщины, и он упорно отказывался верить грязным слухам, муссирующим ее отношения с Крыловым.
- Кризис может проявиться по-разному, - говорила она красивым, емким голосом, - Сейчас я перечислю наиболее типичные реакции. Вы должны быть готовы к ним. Итак - первым признаком срыва часто является страх. Человек начинает страшиться за себя, за своих близких. Он то и дело звонит домой, боится смотреть на карту, опасаясь увидеть домашних, не отпускает их ни на шаг. Некоторые и вовсе не могут выйти из дома, и все заканчивается тяжелым фобическим неврозом. Бывали случаи, когда человек наоборот начинает искать опасность. Находит.... Другой типичный признак - злость, человек кидается на всех и вся. Винит спасателей, руководство, своих коллег. Это может привести к серьезным проступкам и нарушениями дисциплины. Третий признак - депрессия....
Алексей слушал вполуха. Он уже свыкся со своим страхом за семью, перестал вскипать по малейшему поводу, не вдарился в тоску или в безразличие к жизни. Уже не ворочался по полночи, вспоминая страшные рабочие моменты - попривык, заставил себя привыкнуть. А сейчас сидел и напряженно прикидывал, можно ли задать Маше упрямо интересующий его вопрос.
- Знаете, Маша, - сказал Вася Широков, спокойный, рассудительный парень, бывший ветеран, как и Алексей, - что сложнее всего? Есть тяжкая работа: когда трупы приходится доставать, матерям, женам, сообщать, хоронить. Но здесь все понятно, так бывает, людям надо помогать. Есть работа, когда людей надо спасать, во что бы то ни стало, рискуя жизнью, это тоже понятно. А когда приходится видеть живых и здоровых людей и только гадать, чем их через несколько минут убьет? И убивает. Всегда убивает. Всех: мужчин, женщин, детей. Без вариантов. Без надежды. Без малейшего шанса спастись. И так целыми днями. А ты сидишь, только смотришь, да еще спасателей притормаживаешь. Как к такому привыкнуть?
Эк, Васю разобрало, а с виду такой тихий-тихий....
Маша подождала пока Вася, наконец, иссяк. И плавной водой потекли ее слова:
- Хорошо вас понимаю сама через это прошла. Но, как видите, прошла, иначе бы психологом здесь не работала, другим бы не помогала.... Понимаете, на самом деле оттого, что вы больше узнали, в жизни ничего ведь не изменилось. Что, до этого в Москве меньше народа умирало? Те же четыреста без малого человек. Разве вы не были в курсе? Разве наивно верили, что все, выходя утром из дома, вернутся обратно? Могли вы дать стопроцентную гарантию, что сами вернетесь? Но ведь как-то жили же, не заморачивались, а люди все равно умирали и будут умирать. И все как-то живут, смиряются с этим фактом, нельзя иначе. Может, стоит научиться не заморачиваться и сейчас? Просто выполнять свою тяжелую, но очень важную работу. Которая, кстати, спасает многие жизни....
После занятия Алексей задержался, подождал, когда все уйдут и подошел к девушке и, запинаясь, спросил:
- Маша.... Могу я вам задать вопрос? Но только чтобы все осталось между нами?
Маша нахмурилась и кивнула. Тогда Алексей рассказал ей о своих ночных визитах в подвал. И спросил:
- Почему не ведутся научные исследования? И что за темные делишки за этим стоят?
Маша внимательно посмотрела в глаза Алексею, вздохнула:
- Садитесь, Алексей.
Алексей сел.
- Мне Крылов говорил, но я не верила, - покачала она головой, - вы производите впечатление гораздо более устойчивого человека.
Алексей растерянно сморгнул.
- Понимаете, Алексей, когда я сегодня перечисляла реакции эмоционального срыва, я остановилась не на всех. Одну из самых тяжелых реакций я обошла стороной - надеялась, что среди вас она не проявится. Боюсь, я ошиблась.... Чаю будете?
Алексей помотал головой - какой там чай?
- Дело в том, - продолжала Маша, - что все указанные мной реакции основаны на принятии факта смерти. Душа просто перебаливает, смиряясь с осознанием своей смертности. И это нормально, должно пройти. Некоторые же люди смириться ни коим образом не могут. Или не хотят. Как сказал мне один парень, похожий на вас: "Это что же, надо успокоиться, и как курам на бойне молча ждать, кого выберет сегодня палач?" Результат: сверхценные идеи, нелепые и опасные. Вот, вам во что бы то ни стало надо узнать, можно ли научными методами победить темное свечение. Если вдуматься - желание совершенно праздное. Зачем? Вы не ученый и от того, будете вы знать что-либо о научных методах, не будете - ровно ничего не изменится. Но нет, вы упорно теребите запретные темы, подвергая опасности и вашу карьеру и карьеру вашего начальника. А все потому, что вам трудно лишний раз принять факт человеческой уязвимости. Я понимаю, вам особенно тяжело. Вы не в первый раз сталкиваетесь со смертью. На войне вы сами стояли на грани гибели, пережили смерть товарищей. Я понимаю.... Но, может, стоит, наконец, задуматься: имеет ли это смысл?
Алексей пристыжено опустил глаза.
- Испокон веков - сказала Маша мягко и примирительно, - самым заветным мечтанием человечества было избавиться от страха смерти, а, значит, победить саму смерть, переиграть ее. Пусть временно, пусть ненадолго отсрочить. Но победить. К сожалению, в нашем центре мы сталкиваемся со смертью, когда раз за разом побеждает она. Напоминая нам и о нашей неминуемой доле. Поэтому нам столь тяжело. Но имеет ли смысл втягивать себя в это безнадежное соревнование? Играть, как сказал бы Крылов, со смертью в игрушки? Не лучше ли набраться мужества и просто качественно выполнять свою работу, какой бы она ни была?
Перед уходом Алексей все же спросил:
- Маша, но все-таки: вы знаете, что здесь творится?
Маша вздохнула и еще раз покачала головой.
- Вы неисправимы, Алексей.... Хорошо, я вам скажу, хотя и сами можете догадаться. Поначалу за исследования взялись очень рьяно. И у нас, и в штатах. Искали способы стабилизации нейтринных потоков - хотели воспрепятствовать процессу. Сначала вроде бы успешно, но все закончилось большими жертвами. Исследования, наверное, потому и свернули, что поняли: нельзя играть в игрушки со смертью. Не повторяйте же их ошибок.... Дайте мне обещание, больше никогда не трогать эту тему, иначе все кончится какой-нибудь глупой и непоправимой выходкой. Не вы первый, Алексей. Я слишком хорошо знаю, к чему рано или поздно приводит такой вот праздный интерес.... А что касается ночного визита, то его не было, понимаете? Вам просто показалось, пригрезилось, померещилось - с нажимом повторила она, - понятно? Для вас его не было. Вот и все, что я могу вам сказать.
После разговора с Машей Алексею, как это ни странно, полегчало. В душе словно что-то разжалось, отпуская на волю тоску и страх, накопившиеся за пару месяцев молчаливых переживаний. А может просто зима закончилась. Стоило выйти на улицу, дух захватывало от пьянящей мартовской свежести, лужи стали бездонными от неба, а Костян писал стихи на обложке дежурного журнала. Наверное, он все-таки решится и пригласит Лену в театр - билеты уже раза три покупал....
8.
Пожар случился вечером на окраине Москвы, в одной из девятиэтажек, затерявшейся в самой глуши бескрайнего спального района. Начался давно, раньше, чем засветились люди. Когда замигало три точки, пожарные уже вовсю топтались во дворе, пытаясь подобраться поближе к объятым пламенем квартирам. Алексей, скрепя сердце, связался с пожарным начальством, среди которого было несколько посвященных в тайну темного свечения, и велел запретить попытки преждевременного проникновения в квартиры, отмеченные красными точками. Ему оставалось только ждать, пока красное сияние, полыхнув напоследок особенно ярко, не исчезнет без следа. Такие моменты в своей работе он ненавидел больше всего. Потому что внутри него самого что-то умирало за эти минуты.
Камера с подъезда соседнего банка бесстрастно передавала суету мелких фигурок во дворе. Сам пожар в зону действия камеры не попадал, но Алексей догадывался, какой ад царит сейчас наверху.
Одна из точек - девушка - вдруг пришла в движение. Странно, по логике все должны быть без сознания от угарного газа, заполонившего кровь.... Точка двигалась к выходу. Эх, - мрачно думал Алексей, - не успеет милая, не может успеть, поздно. Но точка упорно двигалась вперед. Двигалась-двигалась и вдруг пропала! Не вспыхнула ярким пятном, как бывает в момент умирания, а словно потускнела и угасла. Алексей приник к экрану - такого еще не было. Объекты всегда исчезают при пикообразном усилении излучения. Всегда! А минут через пять в дверях подъезда разыгралась сцена в духе героических советских стихов - пошатываясь вывалился парень, державший на руках безвольное тело девушки и длинные ее волосы подметали снежное месиво под ногами. Но девушка была живая - судя по тому, как засуетились вокруг доктора. Живая! А что если это она? Та, которая пять минут назад светилась страшным темным свечением? Не может быть! Алексей принялся лихорадочно пересматривать записи, снова и снова....
Крылова он поймал следующим утром.
- Фигня все, - сказал Крылов, жуя бутерброд, - не она светилась. Парнишка спас другую.
- Крылов, - Алексей едва не трясся от возбуждения, - в доме находилось три объекта свечения, три! На записи же ясно видно, вот, вот и вот. Одна из них - девушка. А на пожаре погибло двое, там все уже разобрали - дед и мужик! Я точно выяснил, никакая девушка в погибших не числится. Неизвестный парень вбежал в горящую квартиру, нашел ее и спас - так сказали очевидцы. Выходит, она перестала светиться и осталась живой!
- Ага, а ночью солнышко взошло. Леха, так не бывает, никто не может перестать светиться, - спокойно ответствовал Крылов, - значит, просто какой-нибудь из детекторов дал сбой и спроецировал лишний объект - случалось уже. А девица твоя, говорю тебе, вообще не светилась. Не парься Леха, иди домой. Сейчас же не твоя смена.
- Я проверял, - упорствовал Алексей, - Там перекрываются поля шести детекторов. И все шесть первоначально показали три светящихся объекта....
- Вот что, Леха, - Крылов сдвинул густые брови и слегка повысил тон, - ты мне народ с толку не сбивай. А то начнут сомневаться, потом как Петрович звонить - греха не оберешься. Сказано, тебе - так не бывает. Или про точку невозврата еще раз лекцию прочитать? Если сбилось несколько детекторов, значит, произошел системный сбой. И все. Все! Иди, сказал, домой. И чтоб я о том больше не слышал.... Одно беспокойство от тебя.
Алексей медленно побрел к вешалке, потом увидел в коридоре Машу.
Маша отвела его в кабинет, терпеливо выслушала, просмотрела запись, вздохнула и спросила:
- А что думает Крылов?
Алексей махнул рукой:
- Считает все сбоем детекторов.
- Может он прав? - осторожно заметила Маша, - И это все опять ваши мечты? Снова в игрушки решили поиграть? Типа новый шанс победить смерть?
- Маша! - воскликнул Алексей, - да бросьте вы цепляться за догмы и громкие слова. Какие игрушки, речь о жизнях идет! Свечение не может прекратиться, потому что не может - это достойный аргумент? Давайте еще раз проанализируем, мог ли тут произойти сбой....
- Выглядит-то все логично, - согласилась Маша, выслушав рассуждения Алексея в очередной раз, - но нельзя отринуть элемент случайности. Я думаю, есть другое, более рациональное объяснение....
- Маша! Вы можете прочитать мне сто лекций про психологию, страх смерти и рациональное объяснение. Но сможете ли вы сами теперь спать спокойно, зная, что у вас был шанс спасти множество людей, а вы им и не подумали воспользоваться? Заслонились правильными словами и успокоились. Не сможете, я же вас знаю.
- Эх, Алексей, свяжешься с вами, - Маша совсем по-бабьи покачала головой, - Вы ненормальный. На войне вы единственный выжили из своего взвода, и теперь вам надо избавится от бессознательного чувства вины, сами хоть понимаете? Ладно, что вы предлагаете?
- Мне нужен выход на кого-нибудь из ученых, занимавшихся эффектом темного свечения. Чтобы такую важную информацию смог оценить настоящий специалист. Можете, помочь?
- Не знаю, смогу ли я вам помочь, - Маша задумалась, - хотя впрочем.... Если Сережа.... Крылов то есть.... Пожалуй, есть у меня некоторые рычаги.
Наверняка она спит с Крыловым, - подумал Алексей, выходя из кабинета, - только бы спала. Только бы спала....
- Не доведут до добра эти игрушки, - вздохнула Маша, но Алексей ее уже не слышал.
9.
Дорога казалась висящей в воздухе - столько на ней стояло воды. В водной глади дрожало рваное весеннее небо и редкие голые деревья. Алексей пожалел, что не облачил ноги в высокие резиновые сапоги, но мог ли он знать, в какую дичь попадет? Деревня, открывшаяся за лысым холмом, производила впечатление вымершей, она, собственно, таковой и была. Просевшие черные домики, окружившие Алексея, сами напоминали мертвецов, подбитым танком на переднем плане красовался ржавый, наверное, колхозный еще трактор. Довершали пейзаж две нахохленные вороны, хрипло каркающие с рассохшейся ветлы. Противные гортанные звуки оседали где-то в конце длинной и неприкаянной деревенской улицы. Прыгая с кочки на кочку, по островкам с желтой прошлогодней травой, Алексей издали приметил цель своей поездки: во дворе одного из домиков, казавшегося чуть более живым, копошился человек - откидывал снег от замшелой завалинки.
- Тимур Владленович? - окликнул он человека, добравшись, наконец, до покосившегося забора.
Человек обернулся, выпрямился и, опершись на черенок лопаты, вопросительно глянул на Алексея. Пожилой, с густым инеем на висках, но моложавый, кряжистый, с бычьей шеей и широким лицом сибиряка.
- Меня зовут Алексей, я хотел бы с вами поговорить.
Человек выжидательно наклонил голову.
- Я хотел бы поговорить о темном свечении.
Кустистые брови удивленно приподнялись, затем сдвинулись и человек, развернувшись, пошел к крылечку.
- Тимур Владленович, - окликнул растерявшийся Алексей.
- Нет, - бросил человек, - отстаньте от меня, не знаю я никакого темного свечения.
Алексей перемахнул через забор:
- Тимур Владленович, вам ничего и не надо говорить, я прошу вас только посмотреть одну запись. Десять минут, не больше. Потом я уйду.
Ученый пристально посмотрел на него и, не говоря ни слова, распахнул перед пришельцем скрипучую дверь.....
Прошел час. Они сидели за столом, на выцветшей клеенке которого дымилась в черной сковороде жареная картошка, на тарелке блестели соленые огурцы, в центре возвышалась початая бутылка с прозрачной, как слеза, жидкостью.
- Да, - мечтательно говорил раскрасневшийся старик, глядя на теплое солнышко за окошком, - наивными мы тогда были, глупыми.... Думали, еще чуть-чуть и все изменится. Рьяно взялись.... Вот нас и предупредили оттуда: не лезьте, мол, куда не следует. Когда воронка осциллировать начала, я думал все - конец света. Но обошлось, видно решили так сильно не наказывать - полусотней человек ограничились. Полусотней.... И все, выходит, на моей совести - я же считался руководителем эксперимента. Так, парень, черными камнями и лежат, ко дну тянут. Как хочешь, так и живи.... И что самое главное - зря. Наши так перепугались, все исследования разом прикрыли. Американцы дольше ерепенились. Говорят, еще 11 сентября, на воронку воздействовать пытались. Вот у них башни и завалились, а могли с большой вероятностью устоять - сколько лишних людей под развалинами осталось? Давай-ка еще по одной.
Выпили. Самогонка жгучим теплом разлилась по телу. Алексей смотрел на старика, слушал и улыбался. Впервые в душе появилась уверенность, что его усилия даром не пропадут.
- А потом вызывает меня какой-то чин, - продолжал старик, - и начинает впаривать, мол, родина в опасности, кругом враги, террористы, НАТО вооружается, нам их вовек не догнать. И намекает, что некоторые наши исследования можно использовать на безопасность родины. Мол, американцы, наверняка, подобные исследования ведут, нам отставать никак нельзя. Не сразу я понял: это он меня агитирует принять участие в разработке оружия, основанного на лавинообразном усилении темного свечения. А когда я в вежливой форме его послал, он мне много бед посулил. Так что я от греха подальше сюда вот, в деревню перебрался. И не пожалел еще ни разу. Часовню на опушке задумал срубить.... А то, что в лабораторию нашу ночью люди какие-то приезжали - признак скверный. Значит, идею об оружии не оставили еще. И не дай Бог выйдет у них чего. Ну, давай за то, чтобы не вышло.
Когда комната уже окрасилась в красноватый вечерний свет, Алексей засобирался домой.
- В общем, так, парень, - сказал старик, сдавив ему ладонь железной пятерней, - Я с тобой согласен: случайности здесь места нет. Штука из разряда чудес, ей-богу, но она произошла. Темное свечение прекратилось, а объект свечения остался жив. Значит, это и не чудо вовсе. Работать надо. С кем связано воздействие: с самой девушкой или ее спасителем - первый вопрос. С него мы и начнем.... Ради такого дела я сам в город переберусь. Наведаюсь в свой институт, разживусь кой какой аппаратурой. А ты пока раздобудь побольше информации про парня и девицу. Здесь могут оказаться полезными любые детали. И не болтай зря. Сам понимаешь, в какое дело ввязываемся.....
10.
Старик Тимур Владленович не обманул - действительно, в скором времени пожаловал в город, обосновался в своей замшелой однокомнатной квартирке в Ясенево, натащил туда какой-то аппаратуры и при помощи Алексея принялся за исследования. Впрочем, легко было сказать - принялся. Девушка еще лежала в больнице, а парня пришлось разыскивать несколько дней. Да поначалу смех один был, а не исследования - поди, попробуй к объекту подберись. Ситуация изменилась, когда при помощи Маши и ее неведомых рычагов удалось заполучить парня на полноценный медосмотр. Уговорили от имени пожарной охраны, как человека, возможно, пострадавшего на пожаре и кроме всевозможных медицинских процедур, проведенных в НИИ нейрохирургии, одновременно подвергли беднягу и своим, понятным только старику, воздействиям. С девушкой тоже подвезло - получили выход на ее медицинские данные.
Алексей с нетерпением поджидал результатов. Наверное, впервые с момента работы в странном центре, притаившимся за соснами в глубине старого парка, внутри все словно встало с головы на ноги. Жизнь снова обрела смысл и цель. И полноту. Будто душа вернулась на место. Сколько раз за последние месяцы жена замирала, глядя в его пустые глаза, а ночью гладила спящего мужа по голове и тихо плакала в подушку? Теперь, с радостным удивлением приглядываясь к супругу, женщина все никак не могла поверить, что в его глазах, наконец, затеплился прежний живой огонек. Потом не вытерпела и спросила:
- Леш, что случилось-то?
- В смысле? - спросил Алексей, прилаживающий детальку к конструктору сына.
- Ну, ты какой-то другой стал. Прям как до свадьбы.... И на курсах каких-то, я смотрю, стал то и дело пропадать. Ой, ли на курсах? Уж не завел себе подругу на стороне? Смотри, муженек, доиграешься.
Алексей вскочил, схватил жену на руки и, смеясь, закружил по комнате. А внизу весело прыгал сынишка....
С результатами, правда, не ладилось. Тимур Владленович хмурился, ерошил седину, но лишь только сетовал:
- Никакой зацепки. Ни малюсенькой.... Все показатели в пределах нормы, черт бы их...
Потом добавлял, замечая, как менялось лицо Алексея:
- Ничего, дорогой, что-нибудь придумаем. Наши анализы лишь малую толику параметров охватывают. А темное свечение в такие тонкие сферы уводит.... У парня, кстати, биополе мощнейшее. Может, что за этим кроется?
Алексей снова и снова просматривал записи давнишнего уже пожара, пытаясь в сотый раз убедить себя, что случайность была исключена. Снова и снова он вглядывался в лица парня и девушки, застывшие на фотографиях. Приятные лица молодых людей. Обычные. Неужели кто-то из них смог победить краеугольный закон смерти?
Однажды - прошло уже больше двух недель их безрезультатных изысканий - Алексей зашел к старику, узнать последние новости и снабдить нехитрой провизией.
- Ну как? - спросил он.
Тимур Владленович сидел за двумя папками досье, раздобытыми накануне опять же Машей по ее таинственным каналам.
- Не знаю.... Есть любопытный фактик один. Наш герой, представь себе, после аварии, оказывается, заглянул на тот свет - вот, написано: находился в состоянии клинической смерти в течение срока несовместимого с жизнью. Реанимационные мероприятия были прекращены. Через два часа пострадавший внезапно пришел в себя в больничном морге.... Вполне себе живой. Нюхом чую: за этим что-то есть.
Клиническая смерть? И тут Алексея ударило, отчетливо, словно наяву, впервые за последние годы: Чечня, снежная каша на обочине дороги. В льдистой луже перед носом - страшное бесцветное небо. Столб маслянистого дыма из недр подбитого танка, покосившийся знак. Все плывет куда-то в звенящей оглушенной тишине. Тишина вдруг лопается мыльным пузырем и в уши вбиваются резкие разрывы минометных гранат - один, второй третий. Непрерывной волной они рвут тусклый зимний день. Смертный ужас кругом. И смертная тоска. Он кричит, дико кричит своим пацанам, чтобы они не высовывались, сам не слыша своих слов. Короткий кинжальный удар под сердце, мигом прекративший мир. Куда-то плывет и плывет покосившийся знак перед невидящим взором, и он отчаянно пытается зацепиться за него своим гаснущим, тонущим где-то сознанием.... Потом - режущий глаза наплыв мутного света, в котором медленно прояснились люди в белых халатах. И голоса, далекие, раскатистые, будто с неба:
- Гляди-ка - очнулся.
- Ну, считай, второй раз родился. Теперь долго жить будет....
И на Алексея, стоящего посреди жалкой, захламленной комнаты, буквально снизошло озарение, словно солнышко в пасмурный сегодняшний день, наконец, проклюнулось сквозь мутное небо. В слова ученого он уверовал сразу и навсегда.
- Выглядит логично и красиво, - рассуждал старик, - человек, однажды победивший смерть, приобретает некое особое качество, позволяющее ему, скажем, спасать людей в безнадежных ситуациях.... Слишком красиво, чтобы быть неправдой. Как говорил чудак Эйнштейн, Господь не настолько злонамерен, чтобы разбрасываться столь стройными теориями. Но это - житейская логика. Нам же нужны научные доказательства. Подоплеку этого эффекта мы пока понять не сможем - кишка тонка. Для начала хотя бы удостовериться, что догадка верна.
- Тимур Владленович, подождите, - воскликнул Алексей, - Я! Я тоже пережил клиническую смерть. Сердце стояло наверное часа полтора, если не больше, пока начали реанимировать. Я уж не знаю, на кой им это понадобилось. Ясно же было - не жилец. Но как видите - выкарабкался.
- Черт побери! - воскликнул Тимур Владленович, - так это здорово. То-то я смотрю, ваши биополя практически аналогичны. Так..... надо все спокойно обмозговать. А ты, дорогой, все страдал. Смотри, какая зацепка. Садись, будем думать....
В тесной прихожей, уже перед уходом Алексея, старик спросил, немного замявшись:
- Слушай, а ты помнишь чего? Ну, когда там был.
Алексей понял, что значит это "там". И честно ответил:
- Нет, Тимур Владленович, ни черта я не помню - сразу в больнице очнулся. А вот впечатление было странное - будто после интересного, важного сна, который вспомнить силишься, но никак не можешь....