Аннотация: Если реальность отвернется, что делать? (Мой первый фантастический рассказ)
Дождь большими, крупными каплями стекал по заплаканному стеклу. За окном сверкали молнии и, догоняя их, по небу пробегали раскаты грома. Разбушевавшаяся стихия добавляла уюта в комнате. И не было большего удовольствия, после горячей ванны, залезть с ногами на кресло, держать крепкий чай с мятой и смородиной в одной руке и любимую книжку в другой. Жмурясь от удовольствия, я наслаждалась воскресным днем. Где-то впереди маячили дела, которые надо было сделать, но как же хорошо было отложить их на потом и немножко побездельничать.
Чай в чашке закончился, и очень не хотелось выбираться из мягкого кресла, но отсутствие горячей жидкости в одной из рук рушило целостную картину спокойствия и уюта. Вытряхнув себя из мягкого предмета мебели, я поплелась на кухню. Пошарила в шкафах на наличия чего-либо съестного, и только потянулась к кнопке электрического чайника, как что-то очень ярко вспыхнуло, и громыхнуло так, что заложило уши. Удара тока я не почувствовала, только кончики пальцев немного покалывало. Я открыла глаза и проморгалась. А дальше очень сложно сказать, что со мной случилось.
Знаете, чувство, когда вы идете, задумавшись по лестнице, и уверены, что следующая ступенька есть, даже не уверены, а это само собой разумеющееся, и вдруг ступеньки - нет. Более сильное чувство, когда видишь вдалеке человека, который каким-то жестом напоминает вам себя, как будто смотришь на себя со стороны, и сознание просто кричит, ты всего один в мире, и ты не можешь быть этим человеком, это секундная эмоция ярче всего отражает то что, когда что-то не вписывается в твою картину мира, причем на уровне ощущений, и ты противишься тому, что не соответствует твоему представлении об этой реальности.
Так вот, глаза лучше бы мне не открывать. Потому что это чувство обрушилось на меня как ледяная глыба, усиленное в сотни раз, если можно величину чувств считать в разах, почти раздавив под своей тяжестью. Я закрыла глаза. Подождала несколько секунд, сердце билось с черт знает какой скоростью. Открыла глаза - чувство не проходило.
Я не знаю, сколько прошло времени после случившегося. Временные границы стерлись вместе с границами реальности. Постепенно появились первые несмелые зачатки мысли. Наконец, я накопила мыслей на столько, что постаралась понять, что же случилось. И самое ужасное оказалось то, что ничего не случилось, что все осталось так же, как и было. Такая же кухня, такие же запахи, звуки закипающего чайника, такие же занавески на окне, такое же темное, дождливое небо за окном, мокрая зелень, и грязные лужи. Но, тем не менее, все во мне кричало, что это не моя личная реальность, что в ней что-то неуловимо изменилось, а что это понять не возможно.
Как вы думаете, долго ли человек может прожить в состоянии сильного душевного потрясения? У меня было три варианта развития ситуации:
1. Умереть. Но я никогда в жизни не рассматривала суицид как разумный, единственный и необходимый поступок. Потому что совсем не обязательно, что все проблемы, которые есть в этом мире, перестанут нас преследовать нас в ином мире, а вот новые вполне могут появиться. Лучше уж я останусь разбираться с этими.
2. Сойти с ума. Но для начала надо было бы убедиться, не сошла ли я с ума уже. Зачем по два раза на дню сходить с ума? Будто дел других нет.
3. И наконец, пойти знакомиться, или мириться с новой реальностью. Или хотя бы посмотреть на нее.
Конечно, каждый новый шаг давался мне с трудом, врезаясь в мои многострадальные чувства множеством иголочек. Но я попыталась игнорировать. Знаете, кажется, я перешла какой-то чувствительный рубеж, и получила незначительную дозу новокаина в подарок.
- Ну что, Химечка, доработалась, 4 года без отпуска никого еще до добра не доводили. - побормотала я.
Как ни странно, мои слова произвели на меня такие же впечатления как всегда, даже лучше, голос как голос, ничего необычного. Стало чуть проще стоять на ногах, хоть что-то осталось в этом мире так, как было. Это я!
- Да, милая моя, ты сошла с ума, хватило просто небольшого разряда тока, что бы ты поссорилась со своей головой и завела крепкую дружбу с dementia praecox (шизофрения (лат.)). Пойдем, посмотрим, что случилось с миром? - Продолжила я разглагольствования.
Для начала надо отыскать где-нибудь живое знакомое существо, решила я. Поскольку с неживым миром общаться у меня явно не получается, то может получиться общаться с живым миром?
Я быстро вернулась в комнату, особо стараясь не обращать внимания на детали, такие инородные и чужие в моей комнате, и все же такие узнаваемые и родные. Натянула любимые джинсы, футболку, по привычки запихнула в большую джинсовую сумку все самое необходимое и вылетела из квартиры, захлопнув дверь. На это ушли почти все мои душевные силы. Слишком я люблю свой дом. Для меня это действительно крепость, где я могу спрятаться от невзгод, поговорить с матушкой, которая, к сожалению, сейчас уехала на 3 месяца в командировку. И вообще побыть самым настоящим страусом, спрятаться головой в песок. Бесполезно, зато очень удобно для нервной системы. И вот все это чудо у меня отобрали самым жестоким образом. Ну ладно, разберемся, может, к врачу схожу, пусть меня вылечит.
Путь до лавочек, места сборов моих друзей, прошел просто, можно сказать даже легко. Потому, что ноги исправно подчинились автопилоту, пока я задумалась о бытие бренном, я почти не обращала внимания на взбесившуюся реальность.
На лавочках под дождем сидел Фикус и пил пиво. Хмурый, но привычный вполне. То есть, конечно, было что-то, что не вписывалась в то, каким я его себе представляла, к друзьям я гораздо более лояльна, нежели к реальности, и на несоответствия Фикуса я решила просто закрыть глаза.
- Привет, чудо чудное. - Поздоровалась я. Чудо подняло один глаз на меня, кивнуло и отхлебнуло еще пива.
На самом деле Фикус вполне нормальный парень, просто порой ему необходимо себя пожалеть. У него такой мозговой штурм, если заняться нечем, значит, все силы надо тратить на самокопание. Как кокаин для Шерлока Холмса.
- Фикус, я, кажется, сошла с ума! Или реальность просто поссорилась со мной, или решила выплюнуть за ненадобностью.
Фикус недобро на меня покосился, вздохнул и протянул пиво. Я была не готова к экспериментам по поглощению пищи в нынешнем моем состоянии, поэтому мотнула головой.
- Не, ты меня не понял. У меня моральная нестыковка с реальностью. Она не правильная, и ты неправильный! Все неправильное!!! - пыталась я ему объяснить
- Ну да, опять ты говоришь все психи, одна ты нормальная! Хим, заканчивай ты с этими предубеждениями. Если вокруг что-то не так, то дело, скорее всего, в тебе. - Наконец сообщил мой друг.
- Знаю, что во мне, послушай меня! Меня ударило током, теперь я не могу воспринимать мир таким, какой он есть.
- Каждый творит свою собственную Реальность. Каждый человек имеет своё представление о Реальности подобно тому, как каждый имеет представление об электричестве и информации, хотя дать им определение в настоящее время затрудняется даже наука... Интерес к Реальности проявляется у людей тогда, когда они затрудняются определить, в каком психологическом состоянии они пребывают: бодрствуют или спят, и что их окружает - миражи, иллюзии, мир снов, грёз или представлений, или же Реальный мир... - Забубнил Фикус снисходительно, цитируя какую-то книжку.
Захотелось закричать от бессилия, или хотя бы заплакать. Но это была бы уже истерика. "Не, никакой истерики, пока не разберешься, что случилось, солнышко", - я попыталась успокоиться.
- Заканчиваю тем, чем начал: каждый творит свою собственную Реальность, а вот насколько комфортно жить человеку в сотворённой им самим Реальности - это уже другой вопрос... Не комфортно - обращайтесь к психотерапевту... - Торжественно и печально закончил мой друг.
Я немного помолчала, сохраняя величие минуты. Потом еще помолчала, решая надо ли что-то отвечать, на подробный, но по сути своей бессмысленный рассказ. Решила, что лучше ничего не говорить, да и что тут скажешь, когда Фикус столь вдохновенно цитирует литературу. Я попыталась улыбнуться, хлопнула его по плечу и медленно пошла подальше от лавочек, надеясь не встретить по дороге еще каких-нибудь друзей. Действительно, как они мне могут помочь, если проблема кроется где-то во мне, и какими бы я словами это не объясняла, им этого не понять.
Вымоталась я настолько, что еле-еле, уже не обращая никакого внимания на взбесившуюся реальность, добралась до дома, упала на диван, не раздеваясь, и провалилась в сон.
Снилась мне красноватая живая трава, янтарные дорожки, проложенные среди лазурных деревьев, и оранжевое небо, с плывущими по нему пушистыми облаками. Все было такое непривычное, странное, но, тем не менее, родное, правильное, понятное. И чем больше я находилась в этом странном месте, тем больше спадало с меня напряжение прошедшего дня. Стало так просто и понятно, что раз от меня отказывается моя родная реальность, то меня с удовольствием приютит другая, например этот мир, с оранжевым небом. Подул легкий ветер, с запахом меда... и мое тело, будто пушинку подхватило и стало уносить вверх, в апельсиновую высь.
Вдруг какая-то сила швырнула меня на землю и заставила выгнуться от резкой боли. Я втянула воздух, разомкнула ресницы. Белый не живой свет ударил мне в глаза. Я быстро отдышалась и попыталась сесть, чьи-то руки уложили меня обратно. Я почувствовала укол, и опять провалилась в сон, на этот раз без сновидений.
Когда я проснулась, было пасмурное утро, дождик уныло молотил по окну. Я приподнялась на постели и огляделась. Не сказала бы, что с реальностью опять было в порядке, но или я стала привыкать, или реальность просто сжалилась на до мной. Непривычность окружавшего меня мира не доставлял мне больше таких сильных мучений.
Я лежала в больничной палате, на соседней кровати дремала моя матушка. Я протянула руку и дотронулась до нее. Она вздрогнула и подняла уставшие встревоженные глаза.
- Не смей больше так делать, слышишь? - Прошептала матушка, и заплакала.
- А что было то? - Недоуменно прохрипела я, голос меня не слушался.
- Мне ночью позвонили соседи и сказали, что дверь в квартиру открыта нараспашку, а ты лежишь на диване почти без пульса, еле успели тебя в больницу доставить.
- Ого, ничего себе, - Только оставалось мне сказать. - Больше не буду, постараюсь, по крайней мере.
В палату заглянуло вытянутое комично грозное лицо какого-то мужчины, как потом оказалось, моего врача. Сказал, что больной, то есть мне, надо отдохнуть, мама беспрекословно подчинилась.
Я осталась одна. Откинулась на подушки и задумалась. Так значит, я понравилась той реальности настолько, что она захотело захватить меня целиком. Ну, уж нет. Может, и я отказываюсь от лучшей на свете участи, летать под оранжевым небом, но и в этом мире достаточно чудес, теперь чужих для меня, но тем они восхитительнее.
Я прикрыла глаза, и попыталась вспомнить медовый ветер, он появился мгновенно, будто ждало за углом. Усилием воли я открыла глаза, сделала глоток воздуха. Если съесть килограмм меда, то глоток даже горьковатой воды, покажется самым вкусным на свете. Именно такое чувство пришло ко мне. Я улыбнулась и пообещала себе, что я больше никогда не буду вспоминать красноватую траву и лазурные деревья.
Меня выписали из больницы через две недели. Сбоев в работе сердца больше не было. Друзья говорят, что я как-то чуть ощутимо изменилась, но никто не может сказать как именно. В глазах появилась смесь ужаса и восторга. Я научилась вновь любить этот мир таким, какой он стал для меня. Надеюсь, что не убежала самого грандиозного чуда в своей жизни. Да и от него теперь не убежишь, это новая реальность постоянно рядом со мной, везде мерещится. Друзья только удивляются, почему я стала недолюбливать оранжевый цвет, мед, и электрические приборы.