Плач о Падении Звёзд

О, звёзды, что некогда вели меня к славе,

Искрились в небе, словно лезвия мечей!

Где ваша мощь, что предвещала право

Мне, Митридату, покорить мир людей?

Я помню, как, младенцем, в ночь рожденья,

Увидел вас, пылающих огнём.

И жрецы, дрожа от благоговенья,

Пророчили мне царство под луной.

Я пил отраву, чтобы смерть презреть,

И закалял свой дух в жестоких войнах.

Я строил флот, чтоб Рим в пучину ввергнуть,

И верил в вас, небесные светила!

Но что я вижу ныне? Звёзды гаснут!

Их свет дрожит, как пламя на ветру.

Удача отвернулась, силы тают,

И Римский волк грызёт мою страну.

Где боги ваши, что меня хранили?

Где Зевс-громовержец, Аполлон златой?

Неужто вы меня навек забыли,

Оставив на растерзание судьбе злой?

Я проиграл сраженья, потерял друзей,

Предан сыном, проклят и забыт.

Но даже в час последний, средь теней,

Я не склонюсь! Мой дух не будет сбит!

Пусть звёзды гаснут, пусть боги молчат,

Пусть Рим ликует, празднуя победу!

Я, Митридат, царь Понта, буду ждать,

Когда восстанет мщение из пепла!

***

Ариарат: Песнь о Царе-Соколе

В горах Каппадокийских, где ветер поёт,

Родился Ариарат, соколом взлёт.

От крови царей, от земли и небес,

В нём мудрость и сила, и яростный блеск.

Он вырос средь скал, под присмотром богов,

Услышал он шёпот древнейших лесов.

Орёл белокрылый ему другом был дан,

И тайны вселенной ему были отданы.

Когда трон осиротел, и смута пришла,

Он меч свой поднял, и тьму прогнала.

Ариарат, царь, справедливый и смелый,

Народ свой сплотил, и врагов одолел умело.

Он строил города, и храмы воздвиг,

И знание чтил, как священный родник.

Он мудро правил, и землю любил,

И Каппадокию во славе явил.

Но зависть змеёй в сердцах затаилась,

И тьма предательства в ночи проявилась.

Враги подкрались, как тени ночные,

И жизнь оборвали, как нити золотые.

Но дух Ариарата не сломлен, не сгиб,

Он в памяти вечной, как сокол, парит.

И имя его, как звонкое эхо в горах,

Звучит, напоминая о доблести в прах.

И если ты путник, в Каппадокию войдёшь,

Прислушайся к ветру, и ты услышишь:

!Ариарат! Ариарат! Царь-Сокол бессмертный!

Он в сердце народа, навеки воскреснет!

***

Каппадокийская Песнь Камня и Ветра

В сердце Анатолии, где время спит в песках,

Встают Каппадокийские горы, венчанные в облаках.

Не гордые пики, как Альпы, вздымаются ввысь,

Но сказочные башни, где древняя тайна таится.

Когда-то здесь жили драконы, чешуёй искрясь,

Их вздохи творили долины, в камень превращаясь.

Их гнев высекал каньоны, глубокие и тёмны,

А слёзы рождали реки, что в землю ушли, смиренные.

Богиня Луны, Селена, любила эти края,

И в ночи серебристой, танцуя, творила чудеса.

Касаясь скал нежно, дарила им формы дивные,

Грибы каменные, шпили, колонны причудливые.

Ветер, слуга Эола, здесь вечно играет в игру,

Шлифуя, и точит камень, творя неземную красу.

Он шепчет легенды древние, о битвах и о любви,

О людях, что в скалах жили, молитвы свои вознесли.

В пещерах, что вырыты в камне, монахи нашли приют,

Иконы писали святые, в молитвах души поют.

Их вера, как пламя свечи, в темноте веков горит,

Напоминая о вечном, о том, что внутри нас хранит.

И ныне, когда солнце встаёт над долиной роз,

Каппадокия дышит легендой, впитавшей и боль, и мороз.

И каждый, кто здесь побывает, почувствует сердцем своим,

Что магия древняя жива, и мир этот неповторим.

Пусть ветер поёт тебе сказки, о драконах и о Луне,

О камне, что помнит молитвы, и о вечной, святой тишине.

Каппадокия ждёт тебя, путник, раскрой свою душу ей,

И тайны её откроются, в свете грядущих дней.

***

Меч Митридата

Из звёздной кузни, в горниле богов,

Рождён клинок, что страх несёт врагам.

Митридата меч, из древних снов,

Закалён в битвах, освящён богами.

Рукоять из кости дракона, что пал,

В бою с героем, в эпоху былую.

Клинок из стали, что космос ковал,

Хранит в себе силу, мощь неземную.

На лезвии руны, что шепчут пророчества,

О славе и крови, о смерти и чести.

Меч помнит паденья великих отечеств,

И взлёты империй, в безудержной спешке.

Он видел, как Понт возвышался над миром,

И как угасал, под натиском Рима.

Он чувствовал яд, что тёк по жилам,

И волю к победе, неукротимую.

Когда Митридат поднимал этот меч,

Враги трепетали, как листья на ветру.

Он был его верой, его щитом, его речью,

И символом власти, что правил страну.

Но меч не всесилен, и царь не бессмертен,

И даже клинок, что кован богами.

Не смог уберечь от предательства смерти,

И Понт утонул в кровавом цунами.

Теперь спит он в гробнице, вместе с царем,

Меч Митридата, легенда и сила.

И ждёт он момента, когда под дождём,

Воскреснет герой, что Понт возродил бы.

***

Лугальзагеси: Песнь о Ветре и Земле

Ветры Эшкура, дыхание Энлиля,

Вздымались над Кишем, над Уммой, над Лагашем.

Земля Шумера, иссохшая жаждой,

Молила о влаге, о милости божьей.

И в Умме, городе споров и распрей,

Восстал Лугальзагеси, сын жреца,

Чей взгляд был подобен палящему солнцу,

А воля, как камень, что гору дробит.

Он видел страдания, слышал мольбы,

И сердце его наполнилось гневом священным.

Доколе! - кричал он, братья мои,

Будем мы грызться за жалкие клочки земли?

И призвал он к единству, к силе единой,

Чтоб землю Шумера от бед избавить.

И поднялись воины, копья сверкая,

Под знаменем Лугальзагеси, царя-жреца.

Он прошёл огнём и мечом по земле,

Смиряя гордыню, ломая преграды.

Киш пал пред ним, Лагаш склонился,

И Урук, город Гильгамеша, признал его власть.

От Нижнего Моря до Верхнего Моря,

Простерлась империя, им сотворенная.

Он правил мудро, законы даруя,

И храмы богам воздвигал, прославляя.

Он видел, как Тигр и Евфрат сливаются,

В единый поток, что жизнь дарует.

И понял он, что сила Шумера в единстве,

В согласии с богами, в труде и молитве.

Но гордость, как змея, обвила его сердце,

И начал он мнить себя равным богам.

Забыл он о милости, о справедливости,

И тень пала на землю, им покорённую.

И тогда, боги, разгневавшись на гордыню,

Послали Аккад, с Саргоном во главе.

И пал Лугальзагеси, поверженный в битве,

И империя его рассыпалась в прах.

Но память о нём, о царе-жреце,

Осталась в легендах, в песнях и сказаниях.

Как символ единства, как предостережение,

О том, что гордыня ведёт к падению.

И ветер Эшкура, дыхание Энлиля,

Всё так же вздымается над землёй Шумера,

Напоминая о славе и горе,

О Лугальзагеси, царе, что мечтал о мире.

***

Ветер Эшкура: Шёпот древних камней

В землях, где солнце палит без пощады,

Где скалы хранят молчанье веков,

Рождается ветер, чьи песни загадки,

Чей лик отраженье суровых богов.

Его имя Эшкур, дыханье пустыни,

Он ярость песков, что в пляске кружат,

Он шёпот камней, что в ночи не остынут,

Он гнев, что в сердцах у людей ворожат.

Он мчится, не зная ни страха, ни жалости,

Срывает с деревьев листву и дома,

Он вестник войны, предвещающий ярость,

И в каждом порыве предчувствие тьмы.

Но в нём есть и сила, что землю питает,

Что семена вглубь песков занесёт,

И в знойной пустыне оазис вздыхает,

Когда Эшкур влагу с небес принесёт.

Так слушайте ветер, что в скалах рыдает,

В его голосе древняя мудрость живёт.

Эшкур это жизнь, что в пустыне пылает,

И смерть, что в песках навсегда заберёт.

***

Дыхание Энлиля

В безбрежной тьме, где не было ни звёзд, ни дня,

Лишь Хаос древний, спящий без огня,

Родился Энлиль, владыка бурь и ветра,

Из лона Аншар, небесного рассвета.

Он встал, могучий, в облаках одет,

И взор его, как молния, пронзил кромешный свет.

В руках его Таблицы Судеб, власть и рок,

И голос гром, что сокрушает горный склон.

Но не войной начал он свой путь,

А тихим вздохом, что заставил мир вздохнуть.

Дыхание Энлиля первый ветер, робкий, нежный,

Что коснулся Хаоса, спящего, безбрежного.

И там, где ветер этот пролетел,

Зашевелилось что-то, заискрилось, заблестело.

Вода и суша, небо и земля,

В ответ на вздох Энлиля, родились, звеня.

Он выдохнул сильнее, и взметнулись горы ввысь,

И реки хлынули, как слёзы, пролились.

Он выдохнул ещё и лес зазеленел,

И птица первая над миром пролетела, спела

Но в Дыхании Энлиля не только жизнь и свет,

В нём ярость бури, гнев, что не знает бед.

Когда он гневен, ветер превращается в ураган,

Сметает города, как пыль, с лица земли, тиран.

Помните, смертные, дыхание Энлиля жизнь и смерть,

И милость, и кара, что не избежать, поверьте.

Живите в гармонии с ветром, с небом, с землёй,

Ибо гнев Энлиля это конец, покой.

Но если будете чтить его, как владыку бурь,

Он защитит вас от невзгод, от бед и хмурых дурь.

И Дыхание Энлиля, лёгкое, как сон,

Принесёт вам мир и благодать, и вечный звон.

***

Таблица Судеб: Песнь о Нитях и Времени

Вначале был лишь Хаос, безмолвный и слепой,

И Тиамат, Мать-Дракон, владычица морская

Из чрева тьмы родились чудовища и страх,

И мир дрожал, не зная ни формы и ни прав.

Но боги восстали, против Хаоса восстали,

И Мардук, герой юный, в бой вступил вдали.

Он копьём пронзил дракона, рассёк её на части,

И из её останков сотворил небес напасти.

И тогда, из глубин, из сокровищницы древней,

Явилась Таблица Судеб, сияющая, гневная.

На ней начертаны руны, что правят бытиём,

Судьба богов и смертных, заключенная в ней.

Ану, владыка неба, вручил её Мардуку,

Символ власти великой, что не подвластен року.

И Мардук, держа Таблицу, провозгласил закон,

Порядок из хаоса, мир, что был рождён.

На первой строке высечен указ о звёздах,

О движении планет, о небесных гнёздах.

Когда взойдет Сириус, когда луна затмится,

Всё предрешено, ничто не может измениться.

На второй строке судьба царей и царств,

Войны и мир, богатство и нищета, коварство.

Кто будет править долго, кто падёт в бою,

Всё записано кровью, в вечном забытье.

На третьей строке жизнь смертных, их рождение и смерть,

Любовь и ненависть, радость и скорбь, поверьте.

Каждый вздох, каждый шаг, каждое слово,

Всё предопределено, от начала до гроба.

Но шепчут древние мудрецы, в тени храмов скрыты,

Что Таблица Судеб не просто камень литый.

Что есть в ней лазейки, что можно изменить,

Своей волей, своим сердцем, судьбу обмануть, испить.

Но дерзнувший изменить, заплатит страшную цену,

Ибо гнев богов велик, и кара неминуема.

Помни, смертный, Таблица Судеб закон,

Но в твоём сердце искра, что может сжечь её трон.

И пока Таблица Судеб сияет в небесах,

Мир будет жить по правилам, в страхе и слезах.

Но надежда не умрёт, пока есть воля в нас,

Изменить свою судьбу, в этот предрешенный час.

***

Саргон Древний: Песнь о Восхождении

Из тростника, из тины речной,

Где мать, скрывая стыд и страх,

В корзине плетеной, смолой залитой,

Пустила дитя по волнам Евфрата.

Не знала она, что боги глядят,

Что Иштар, владычица неба,

Узрит младенца, брошенного в реку,

И судьбу его в руки возьмёт.

Плыла корзина, гонима ветром,

Минуя города, поля и сады.

Пока не нашла её Акки, водонос,

Чьё сердце было добрым и чистым.

Акки поднял корзину, увидел дитя,

И нарек его Саргоном, Истинным Царем.

Взрастил его, как сына родного,

Научил ремеслу, мудрости и чести.

Но Саргон не был простым водоносом,

В его жилах текла кровь богов.

В его глазах горел огонь амбиций,

В его сердце жила жажда власти.

Он служил садовником у царя Киша,

Но не склонял головы перед тираном.

Он видел страдания народа,

И в тайне мечтал о справедливости.

Иштар, богиня любви и войны,

Узрев его храбрость и силу духа,

Даровала ему свою благосклонность,

Наделила мудростью и удачей.

Саргон восстал против царя Киша,

Собрал вокруг себя угнетённых и смелых.

В битве жестокой, в схватке кровавой,

Он сверг тирана и освободил народ.

Он стал царем Аккада, города нового,

И повёл свой народ к процветанию и славе.

Он завоевал земли Шумера и Элама,

Объединил народы под своей рукой.

Он построил храмы богам,

Издал законы справедливые и мудрые.

Он торговал с далёкими странами,

И принёс богатство и процветание в Аккад.

Саргон Древний, царь четырех сторон света,

Чьё имя гремело от моря до моря.

Он правил долго и мудро,

И оставил после себя великое наследие.

Но даже великий царь не вечен,

И время берёт своё.

Саргон ушёл в мир иной,

Оставив Аккад своим потомкам.

И хотя прошли тысячелетия,

Память о Саргоне живёт в легендах.

Он символ силы, мудрости и справедливости,

И пример того, как простой человек может стать царем.

***

Акка, Водонос: Миф о Живой Воде

В тенистых рощах, где шепчутся ручьи,

И горы спят, укрытые туманом,

Жила Акка, дева чистой красоты,

Водонос, хранительница дара.

Не смертная она, не бог небесный,

А дух живой, рождённый из земли,

Из камня серого, изо мха древесного,

Из капли росы, что в травах нашли.

Её кувшин, из лунного металла,

Хранил не просто воду, а саму

Жизнь, что текла по венам мирозданья,

И утоляла вечную тоску.

Когда засуха землю иссушала,

И трещины зияли в полях,

Акка спускалась с гор, печальная,

И воду лила, рассеивая страх.

Её приход встречали с ликованьем,

И птицы пели, радуясь дождю,

И травы зеленели с упоеньем,

И жизнь рождалась, словно по велению.

Но был и враг у Акки, злой и жадный,

Дракон пустыни, имя чье Забвенье.

Он воду крал, лишая мир отрады,

И сеял смерть, и горе, и презренье.

И вот однажды, в час, когда луна,

Скрывалась в тучах, словно в тёмном гробе,

Дракон напал, и битва началась,

За воду жизни, за надежду в мире.

Акка сражалась, словно львица смелая,

Кувшином била, словом исцеляла,

И капли жизни, словно искры белые,

Дракона тьму навеки рассекали.

И пала тьма, и солнце засияло,

И вновь ручьи запели, как и прежде,

Акка, Водонос, мир спасла от краха,

И подарила новую надежду.

И помнят люди, сквозь века и годы,

О деве Акке, что дарует воду,

И шепчут молитвы, в дни лихой погоды,

Чтоб Акка пришла, и даровала свободу.

Так пусть же льётся чистая вода,

На землю нашу, щедро и обильно,

И помним мы, что Акка навсегда,

Хранительница жизни, вечно сильна.

***

Забвенье, Дракон Песков

В багряных дюнах, где миражи танцуют,

Под солнцем мёртвым, что выжгло небеса,

Лежит Забвенье, чей лик пески рисуют,

Дракон пустыни, чья дремлет грозная краса.

Не чешуя его из золота и стали,

А вихри пыли, что в смерч сплетаются,

Глаза два кратера, где бури бушевали,

И память мира в них навек теряется.

Он спит, дыханье шёпот ветра злого,

Что имена стирает с камней древних плит,

И караваны, что идут дорогой долгой,

Забывают цель свою, лишь он заговорит.

Когда он просыпается, дрожит земля сухая,

И песня смерти эхом раздаётся,

Любой, кто встретит взгляд его, не умирая,

В забвенье вечном навсегда останется.

Не ищет он ни золота, ни власти,

Лишь тишины, где прошлое мертво,

Он страж забвения, хранитель вечной пасти,

Где имена и подвиги уходят в ничто.

И если путник, жаждой изнурённый,

Увидит в дымке силуэт его крыла,

Пусть помнит: имя щит его спасенный,

Иначе Забвенье поглотит его до дна.

Ведь в сердце пустыни, где время не имеет власти,

Дракон Забвенье вечно будет спать,

И лишь легенды, полные печали и напасти,

О нём потомкам будут шептать.

***

Плач Киша

О, Киш, Киш, город первой короны,

Где боги спустились, оставив знаменья!

Где Энмебарагеси, царь-герой, правил,

И стены твои, казалось, вечно стояли.

Но что за стон пронзает небеса?

Что за мрак поглотил твои леса?

Где звонкий смех детей на улицах широких?

Где песни жнецов, собиравших уроки?

Увы, Киш, судьба твоя жестока!

Боги отвернулись, оставив одиноко.

Гнев Энлиля обрушился на тебя,

И пеплом покрылась родная земля.

Войска чужие, словно саранча,

Растоптали нивы, сожгли дотла.

Мечи их жаждут крови и огня,

И пламя лижет стены, день ото дня.

Где воины твои, что клялись защищать?

Где мудрость жрецов, что могли предсказать?

Лежат они мёртвые, в пыли и крови,

Их души блуждают в царстве теней, без любви.

О, Киш, я плачу о твоей былой славе!

О твоих храмах, о твоей державе!

О женщинах, плачущих над мёртвыми детьми,

О стариках, проклинающих свои дни.

Но даже в руинах, в пепле и золе,

Живёт надежда, тлеет в угольке.

Возродится Киш, из пепла восстанет,

И память о нём в веках не увянет.

Ибо Киш не просто город из камня,

Он символ силы, духа и пламени.

Он память о прошлом, урок для грядущего,

И плач мой, лишь эхо, зовущее к лучшему.

Пусть боги услышат мой скорбный глас,

И даруют Кишу второй шанс!

Пусть из руин поднимется вновь,

И воссияет светом, верой и любовью!

***

Гимн Инанне, Царице Небес и Земли

О, Инанна, блистающая звезда утренней зари,

Дщерь Сина, лунного бога, чья красота мир озаряет!

Ты, Царица Небес и Земли, чья власть безгранична,

Чьи законы правят богами и смертными.

Из Эанны, святого храма Урука, ты взираешь,

На поля, что зеленеют под твоим благословением.

Ты даруешь плодородие земле и страсть сердцам,

И в танце любви рождается новая жизнь.

Ты спускаешься в Кур, в мрачное царство мёртвых,

Чтобы познать тайны смерти и воскресения.

Семь врат ты проходишь, лишаясь своих одежд и украшений,

Пока не предстанешь обнажённой перед Эрешкигаль, сестрой своей.

Но даже в царстве теней твоя сила не угасает,

И с помощью Энки, бога мудрости, ты возвращаешься к свету.

Ты воскресаешь, Инанна, символ вечного обновления,

И вновь восходишь на трон, сияя ярче прежнего.

Ты воительница, чья ярость сокрушает врагов,

Ты защитница, оберегающая своих верных.

Ты богиня любви, чьи объятия дарят блаженство,

Ты Инанна, вечная и непостижимая!

Да славится имя твоё в веки веков,

Да пребудет благословение твоё над нами!

Инанна, Инанна, Царица Небес и Земли,

Слава тебе, о, великая богиня!

***

Эанна: Песнь о Небесном Доме

Из праха времён, из глины веков,

Воздвиглась Эанна, небесный покров.

Небесный чертог, сияющий во мгле,

Обитель богов, на священной земле.

Владычица Инанна, звезда утренняя,

В стенах Эанны, владычица верная.

Её взгляд, словно солнце, пронзает сердца,

Её мудрость начало и вечный конец.

Здесь Ану, отец, восседает на троне,

Его слово закон, в каждом звёздном законе.

Энлиль, повелитель бурь и ветров,

Хранит Эанну от вражеских снов.

Энки, мудрец, из глубин океана,

Приносит познание, исцеляет все раны.

Нинхурсаг, мать, дарующая жизнь,

В Эанне звучит её нежная мысль.

Стены Эанны из лазурита и злата,

Инкрустированы звёздами, словно заплата.

В садах Эанны растёт древо бессмертия,

И льётся нектар, дарующий долголетие.

Служители храма, жрецы и жрицы,

Воспевают богов, вознося молитвы.

Их голоса сливаются в стройный хор,

Прославляя Эанну, небесный простор.

Но помните, смертные, гордость опасна,

И гнев богов, словно буря ужасна.

Смиренно несите дары к алтарю,

И Эанна откроет вам тайну свою.

Ибо Эанна не просто камень и глина,

Эанна надежда, Эанна судьбина.

В её стенах рождается новый рассвет,

И вечно сияет божественный свет.

***

Гнев Энлиля: Песнь о Потопе

В небесах лазурных, где звёзды горят,

Сидел Энлиль, владыка ветров и бурь, грозный царь.

Он правил землёй, от гор до морей,

Но сердце его терзала печаль всё сильней.

Ибо люди, что смертны, что глиной рождены,

Забыли покорность, забыли законы его.

Шум их несносен, как рой комаров,

Нарушает покой небесных дворов.

Доколе терпеть эту мерзость и гам?

Воскликнул Энлиль, в гневе подобный урагану.

Они оскверняют землю, что я сотворил,

И славу мою в прах обратили!

Совет богов собрался в священном зале,

И каждый трепетал перед гневом владыки.

Энлиль предложил: Потопом их смыть!

Пусть волны поглотят эту грешную жизнь!

Эа, мудрый бог, шептал в стороне:

Нельзя уничтожать все живое в огне.

Есть праведник Ной, он верен и чист,

Ему нужно дать шанс, чтоб мир был спасен, чтоб мир был возвышен.

Но Энлиль не слушал, его гнев был велик,

И он повелел: Да разверзнется лик

Небес и земли, да хлынет вода,

И смоет с лица земли людскую вражду!

И вот, разразилась буря, какой не видал мир,

Дождь лил как из ведра, словно небесный тир.

Вода поднималась, затопляя поля,

И люди в отчаянии молили царя.

Но Энлиль молчал, взирающий с высоты,

На гибель творений, на людские мечты.

Лишь Ной, в ковчеге своём, плыл по волнам,

Надеясь на милость богов, на свет, что настанет там.

Прошли дни и ночи, буря стихать начала,

Вода отступила, и солнце засияло.

Ной вышел на землю, благодарный судьбе,

И Энлиль, смягчившись, взглянул на него в тишине.

Ты выжил, Ной, ты доказал свою веру,

И я дарую тебе новую эру.

Плодитесь и множьтесь, и землю храните,

И помните гнев мой, и мудро живите!

Так закончилась песнь о потопе великом,

О гневе Энлиля, о праведнике тихом.

И помнят потомки, сквозь тысячелетия,

О силе богов и о важности веры и света.

***

Эа, Глубина Мудрости

Из бездны Абзу, где воды спят веками,

Восстал Эа, владыка мудрости и знаний.

Не грозный воин, не царь с огненным взглядом,

Но тихий голос, что слышен сквозь преграды.

Он сын Апсу, прародителя морей,

И Тиамат, что породила мир теней.

Но в хаосе их Эа увидел искру света,

И мудростью своей рассеял тьму кромешную эту.

Он создал землю, из глины и песка,

И реки проложил, чтоб жизнь текла рекой.

Он научил людей искусствам и ремеслам,

И дал им знание, чтоб мир познать глубоко.

Когда боги, в гневе, мир решили затопить,

Лишь Эа, состраданием сердце напоив,

Ут-напиштима предупредил о бедствии грядущем,

И дал ему совет, как спастись от рока жуткого.

Он хитростью Тиамат, чудовище морское, победил,

И из её останков мир новый сотворил.

Он Мардука, сына своего, на битву вдохновил,

И порядок в хаосе навеки утвердил.

Эа, владыка Эриду, города древнейшего,

Хранитель тайн, что скрыты в глубине морской.

Он шепчет мудрость тем, кто ищет знания,

И направляет души, что заблудились в мироздании.

Так славься, Эа, бог мудрости и света,

Чей голос слышен сквозь века и континенты.

Пусть знание твоё освещает наши души,

И в лабиринте жизни укажет путь нам лучший.

***

Бездна Абзу: Песнь о Перворожденном Хаосе

Во тьме предвечной, где не было ни дня,

Ни звёзд мерцающих, ни лунного огня,

Лежала Бездна, Абзу первозданный мрак,

Источник вод, что породили мир и мрак.

Не море тишь, не океан бушующий,

А хаос спящий, в себе всё сущее несущий.

В его глубинах, непостижимых взору,

Таились силы, ждущие приговору.

Там Лахму и Лахаму, первые боги,

Родились в тишине, из водной колыбели.

Они, как искры, в Абзу зародились,

И жаждой жизни, света озарились.

Но Абзу древен, он не терпит изменений,

Его покой священен, он вне временных велений.

Боги младые, шумом пробудили гнев,

И в сердце Бездны, ярость закипела, словно лев.

Он замыслил гибель, потоп и вечный мрак,

Чтоб вновь вернуть всё в первозданный мрак.

Но Эа, мудрый, хитростью сразил его,

И в глубинах Бездны, Абзу был повержен, словно бревно.

Из тела Бездны, мир был сотворён,

Небеса и земли, порядок воцарён.

Но память о хаосе, о силе первозданной,

Живёт в легендах, в песне несказанной.

И шепчет ветер, над морскою гладью,

О Бездне Абзу, о вечной, тёмной власти.

О том, что в глубине, под толщей вод таится,

И ждёт момента, чтобы вновь освободиться.

Так помните, смертные, о силе древней тьмы,

О Бездне Абзу, что спит в глубинах тьмы.

Ибо даже в мире, созданном из хаоса,

Остается искра, вечного, тёмного вопроса.

***

Песнь о Нахунте, Змее из Глубин

Из тьмы предвечной, где спят миры,

Из бездны вод, где гаснут огни,

Восстал Нахунте, Змей исполин,

Чья чешуя, как звёздный рубин.

Не ведал солнца лик его взор,

Лишь отблеск лунный, да шёпот гор.

Он правил царством, где вечный мрак,

Где эхо древних, забытых драк.

Его дыханье ледяной шторм,

Сметающий скалы, ломающий дом.

Его объятья могильный холод,

В них тонет надежда, и юность, и голод.

Он страж сокровищ, что дремлют в земле,

Он ключ к тайнам, что скрыты во мгле.

Он помнит песни, что пели боги,

До сотворенья первой дороги.

Когда он движется, дрожит земля,

И волны вздымаются, в небо глядя.

Он воплощение древнего страха,

Он повелитель бездонного мрака.

Но есть легенда, что в сердце хранят,

О герое смелом, что бросит вызов Нахунте, змею.

Кто сможет силу его победить,

И свет надежды в мир возвратить.

Ибо Нахунте, хоть и страшен, и велик,

Не всемогущ, и в нём есть свой лик.

Лик одиночества, лик тоски,

По свету солнца, по ласке руки.

И может быть, тот герой, что придёт,

Не силой меч его одолеет, а добротой.

И растопит сердце змеиное,

И выведет Нахунте из мрака глубинного.

И тогда, возможно, Змей исполин,

Станет не стражем тьмы, а света владыкой.

Ибо в каждом чудовище, в каждой тени,

Скрыта искра надежды, что ждёт пробуждения.

***

Эн-Мебарагеси: Царь, чьё Имя Звучит в Вечности

В Кише, граде древнем, где Эфрат течёт,

Восстал из праха, словно солнца луч,

Эн-Мебарагеси, царь, чьё имя жжёт,

В сердцах врагов, как пламя из печи.

Он сын Агги, жреца, что богам служил,

И сам он, царь, был избранник небес.

Его рука, что меч победный жил,

Не знала страха, не ведала чудес,

Лишь силу воли, твердость и закон,

Что боги дали, чтобы править им.

Он стены Киша поднял в небосклон,

И сделал город неприступным, зрим.

Предание гласит, что правил долго он,

Четыре сотни лет, а может, больше.

И видел, как рождается потом

Герой Гильгамеш, чья слава горше.

Он правил мудро, землю орошал,

Каналы рыл, чтоб нива колосилась.

И справедливо суд вершил, решал,

Чтоб справедливость в Кише воцарилась.

Но время, словно река, неумолимо,

И даже царь, что богами храним,

Не избежит судьбы своей, незримой,

И прахом станет, как и все мы с ним.

Но имя Эн-Мебарагеси вечно живёт,

В легендах древних, в глиняных табличках.

Он царь, что Кишем правил, и ведёт

Нас в мир героев, в мир мифических притч.

И пусть его деяния полузабыты,

И правда скрыта в дымке древних лет,

Он в памяти людской навек зарытый,

Эн-Мебарагеси, царь, чей след не стёрт.

***

Песнь Мааданы: О рождении звёзд и шёпоте ветра

Во тьме изначальной, где не было света,

Лишь хаос клубился, без формы, ответа,

Дыхание первое, вздох тишины,

Родило Маадану, из вечной волны.

Она, дочь Пустоты и безмолвного Эха,

В глазах её искры далекого света,

В ладонях туманности, звёздные рои,

И шёпот ветров, что гуляют в ночи.

Маадана простерла длань над бездной пустой,

И словом своим, как лучом золотым,

Разрезала мрак, пробудила искру,

И вспыхнула первая, яркая звезда.

За ней, словно слёзы небесной печали,

Другие светила во тьме засияли.

Она их плела в созвездия дивные,

Истории судеб, навеки хранимые.

И ветер, послушный её повеленью,

Помчался меж звёзд, разнося вдохновенье.

Он шепчет легенды забытых миров,

И тайны вселенной, что скрыты от взоров.

Маадана учила народы земные,

Читать письмена на небесной твердыне.

Она даровала им мудрость и знание,

И веру в грядущее, в вечное сияние.

Но знайте, смертные, ветер коварен,

И шёпот его может быть обманчив.

Лишь чистым сердцем, и разумом ясным,

Возможно, постичь Мааданы послание.

И если услышите в ночи тихий вздох,

И звёзды покажутся ближе немного,

То знайте, Маадана, богиня ветров,

Над миром своим простирает покров.

Она наблюдает за нами издали,

Храня равновесие, в вечной спирали.

И до тех пор, пока звёзды сияют,

И ветер поёт, Маадану восхваляют!

***

Легенда о Боспоре: Там, где море сходится с небом

В начале времён, когда земля была юна,

И боги Олимпа вершили дела,

Родился Боспор, дитя моря и солнца,

Земля, где легенда в каждом камне жила.

Киммерийский мрак отступил пред Гераклом,

Чей подвиг бессмертный пронзил эту тьму.

И Тавр, что кровью людской был запятнан,

Увидел рассвет, дарованный ему.

Пантикапей, град царей, словно феникс, возник,

Над Керченским проливом, где волны поют.

И скифские степи, что ветром пронизаны, вмиг

Признали власть новую, силу и труд.

Сатир и Левкон, Археанакт и Спартак,

Династии славные, гордость земли,

Владыки Боспора, чьи имена, словно знак,

В веках пронеслись, сквозь бури прошли.

Амазонки храбрые, воительницы-девы,

С Боспором союз заключили навек.

Их стрелы летели, как молнии с неба,

Защищая границы от вражьих атак.

Зерно золотое, виноградные лозы,

И рыба, что в море плескалась всегда,

Богатство Боспора, дарованное богом,

Кормило народ, не знавший стыда.

Но зависть и злоба, как змеи, ползли,

И греки, и скифы, и сарматы пришли,

Чтоб землю Боспора себе подчинить,

И славу её навсегда погубить.

И пала держава, под натиском сил,

Но память о ней в легендах жива.

О Боспоре славном, что в море почил,

Навеки осталась нетленная слава.

И шепчут волны Керченского пролива,

О царстве могучем, что было когда-то.

И ветер степной, словно эхо призыва,

Напоминает о подвигах ратных.

Так слушайте, люди, и помните вечно,

О Боспоре славном, что в сердце храним.

И пусть эта память, как пламя сердечное,

Нас вдохновляет и делает сильными!

***

Археанакт: Песнь о Первом Свете

В бездне Хаоса, где тьма клубилась вечно,

Где не было ни формы, ни начала, ни конца,

Родился Археанакт, из искры предвечной,

Первый Свет, пронзивший мрак творца.

Он вышел из небытия, как луч из тьмы густой,

И взором озарил пустые горизонты.

В его сиянии робком, но живом, святом,

Затрепетали тени, словно призраки, фантомы.

Археанакт, властитель первозданной силы,

Своим дыханием разделил хаотичный рой.

Он создал небосвод, лазурный и красивый,

И землю сотворил, под солнечною рукой.

Из пепла звёзд, что в бездне догорали,

Он вылепил моря, глубокие, как сон.

И горы воздвиг, что ввысь гордо восстали,

И реки проложил, где плещется лосось.

Но мир был тих, безмолвен и пуст,

Лишь ветер шептал в пустых долинах.

И Археанакт, исполненный чувств,

Решил вдохнуть жизнь в глиняные низины.

Он создал зверей, что бегают и летают,

И рыб, что в глубинах морских живут.

И птиц, что песни свои в небесах распевают,

И травы, что землю зеленью плетут.

Но чего-то не хватало, чего-то важного,

В его творении, прекрасном, но не полном.

И Археанакт, задумавшись отважно,

Решил создать существо, подобное ему, разумное.

Из глины и света, из искры божественной,

Он вылепил человека, хрупкого и смелого.

И вдохнул в него жизнь, дар бесценный,

И дал ему волю, чтобы творить свое дело.

И человек, подняв глаза к небу синему,

Увидел Археанакта, в сиянии лучей.

И поклонился ему, создателю единому,

И начал строить мир, по воле своей.

Так Археанакт, Первый Свет, творец вселенной,

Оставил свой след в каждом камне и листе.

И до сих пор его имя, в песнях вдохновенных,

Звучит эхом в каждом сердце, на этой земле.

***

Левкон: Песнь о Морском Льве

В пучине синей, где волны бьются в ярости,

Где солнце тонет в бездне золотой,

Родился Левкон, сын Посейдона, гордости,

Морской властитель, с гривой огневой.

Не человек, не зверь, но сплав стихий могучих,

В нём сила льва и мудрость океана.

Глаза его, как два сапфира жгучих,

Хранят секреты древнего обмана.

Он правил стаей рыб, как пастух стадом,

И бури усмирял одним лишь взглядом.

Дельфины пели гимны под его началом,

А кракены дрожали, полные досады.

Однажды, в час, когда луна багрянцем

Окрасила морскую гладь, как кровью,

Увидел Левкон девушку-чужестранку,

Прекрасную, как утреннее море.

Она стояла на скале прибрежной,

И пела песнь о доме и разлуке.

Её печаль коснулась сердца нежного,

И Левкон забыл о власти и о муке.

Он вышел к ней из пены белоснежной,

В обличье льва, но с голосом как шёпот.

И рассказал ей о любви безбрежной,

О мире, где печаль навеки потоплена.

Но смертная не может жить в пучине,

И Левкон знал, что их любовь обречена.

Он подарил ей раковину дивную,

Чтоб слышала его всегда она.

И каждый раз, когда тоска терзала,

Она прикладывала раковину к уху.

И слышала, как море ей шептало

О Левконе, о любви, о вечной муке.

Так Левкон остался в глубине морской,

Храня любовь, как жемчуг драгоценный.

И до сих пор, когда бушует шторм морской,

В нём слышен рык тоскующий, смиренный.

И помнят люди, глядя на прибой,

О Левконе, о льве морском, печальном.

О том, кто отдал сердце и покой

За миг любви, за счастье нереальное.

***

Тмутараканская Быль: Сказание о Князе-Волке

В тумане седом, где Керченский пролив

Волнами лижет Таманский обрыв,

Лежало княжество, ветрами сечённое,

Тмутаракань судьбой наречённое.

Не золотом блестели его терема,

Не шёлком расшиты княжьи хоругви, дарма.

Здесь воля ковалась в горниле степей,

И кровь мешалась с солью морей.

Правил князь там, не ведавший страха,

Чей взгляд был остр, как клинок булата.

Звали его в народе Князь-Волк,

Ибо дух его был свободен и волк.

Говорили, что в роду его древнем,

Текла кровь звериная, кровь заповедная.

Что ночью, при полной луне серебристой,

Он слышал зов предков, зов волчьей стаи.

И вот однажды, с востока пришла

Орда кочевников, словно саранча.

Зажгли они сёла, поля потоптали,

И к стенам Тмутаракани войной подступали.

Князь-Волк не дрогнул, собрал свою дружину,

И вышел навстречу врагу, как лавина.

В глазах его ярость, в руках его меч,

И клич боевой, что не мог превозмочь.

Бились день и ночь, не щадя живота,

За землю родную, за волю святую.

И Князь-Волк в сраженье, как вихрь бушевал,

Врагов сокрушая, их в прах обращал.

Но силы неравны, врагов было много,

И дрогнула дружина, устав от набега.

Тогда Князь-Волк, вздохнув глубоко,

Превратился в волка, огромного, лютого.

И ринулся в бой, как зверь разъярённый,

Клыками рвал, лапами бил, словно молотом.

Враги в ужасе бежали, кричали, молили,

Но волк не щадил, он землю освободил.

И когда рассвет над степью поднялся,

Увидел народ, Князь-Волк возвращался.

Вновь человеком стал, но в глазах его диких,

Горела та сила, что в волчьих обителях.

С тех пор Тмутаракань процветала,

Под защитой Князя-Волка стояла.

И помнили люди, что воля и сила,

В единстве с природой непобедима.

Так гласит легенда, старинная быль,

О князе-герое, что волком был.

И шепчет ветер над Керченским проливом,

О Тмутаракани, княжестве дивном.

***

Керченская Сага: Песнь о Проливе-Воине

В седых веках, когда боги ходили по земле,

И море Чёрное лишь юным было в колыбели,

Родился Пролив Керченский, сын волн и ветра диких,

Меж двух земель, как страж, он встал, могучий и великий.

Звался он Боспором Киммерийским в древних письменах,

И слышал шёпот нимф морских в лазурных берегах.

Он видел, как аргонавты плыли за руном золотым,

И как скифские кони ржали над его хребтом крутым.

Бог Посейдон, владыка вод, его благословил,

И силу бурь и штормов в сердце Пролива поселил.

Он мог вздымать волну до неба, корабли крушить в момент,

И тихим зеркалом лежать, когда луна дарила свет.

Однажды, злой колдун, из тьмы пришедший с севера,

Задумал Пролив Керченский в рабство обратить.

Он вызвал духов ледяных, сковал волну морозом лютым,

И цепи льда простер над ним, чтоб стал он безрассудным.

Но Пролив Керченский воин! Дух вольный!

Он взвыл от боли, закипел, как лава в жерле горном.

И призвал он на подмогу ветров степных сынов,

Что с яростью обрушились на ледяных врагов.

Ветры рвали цепи льда, волны бились о преграды,

И Пролив Керченский, словно зверь, вырвался из осады.

Колдун был повержен, в пучину сгинул навсегда,

А Пролив Керченский вновь свободен, стал как всегда.

И с тех пор, он помнит битву, помнит силу свою,

И гордо плещет волнами, охраняя землю свою.

Он видит корабли, что плывут под парусом белым,

И шепчет им легенды свои, о подвиге несмелом.

Так пусть же славится Пролив, Керченский воин-страж,

Что силу духа сохранил, и не поддался вражьему кражу!

И пусть легенда о нём живёт, в сердцах людей пылая,

О силе воли и любви, что землю защищает!

***

Меотида: Песнь о Древнем Море

В тумане времени, где мифы спят,

Лежит Меотида, древний, сонный взгляд.

Не море в полном смысле, но лиман,

Где Танаис-Дон впадает, великан.

Здесь киммерийцы кочевали встарь,

И скифы грозные вершили свой ударь.

Амазонки, девы-воительницы, здесь

Стреляли метко, не ведая ни лесть, ни спесь.

Богиня Геката, луны ночной покров,

Над Меотидой простирала свой улов.

И нимфы водные, с плеском серебра,

Плели у берегов свои узоры утра.

В глубинах мутных, где ила вечный плен,

Дракон морской, уснувший исполин,

Хранит сокровища, забытые давно,

И тайны древние, что знать, нам не дано.

Когда же ветер с севера вздохнёт,

И волны серые на берег нанесёт,

То слышен шёпот голосов былых,

О битвах яростных и подвигах лихих.

Меотида помнит всё, хранит в себе покой,

И ждёт, когда же мир откроет лик иной.

Когда легенды вновь вернутся в этот мир,

И древний дух её воспрянет, как кумир.

Пусть плещет волна, пусть чайка в небе кружит,

Меотида дремлет, и время ей не подвласно.

Она - свидетельница вечности сама,

И песнь её не смолкнет никогда!

***

Алазань: Песнь о Реке-Драконе

В долинах Кавказа, где горы вздымаются ввысь,

Рождается река, что древнюю тайну хранит.

Алазань, змея серебристая, из ледников исток берёт,

И в сердце Грузии, как дракон, свой путь она плетёт.

Когда-то, шепчут легенды, не река здесь текла,

А дракон могучий, что землю собой обвила.

Чешуя его камни речные, глаза озёра в горах,

И дыхание ветер, что свищет в зелёных лугах.

Но боги разгневались, видя его гордыню и власть,

И молнией с неба решили дракона унять и укротить.

Удар разделил его тело на тысячи струй и ручьёв,

И дракон превратился в реку, что бежит между холмов.

Алазань течёт, несёт память о силе былой,

В её водах отражаются горы, как в зеркале старом.

Виноградники тянутся к ней, словно дети к материнской груди,

И щедро дарит река жизнь, утоляя жажду земли.

В её водах плещутся рыбы, как искры драконьей души,

А по берегам растут травы, что шепчут древние стихи.

И каждый, кто пьёт из Алазани, чувствует силу в себе,

Частицу дракона, что дремлет в глубине, в тишине.

Так пусть же течёт Алазань, неся легенды веков,

Река-дракон, что дарит жизнь, и хранит тайны богов.

И пусть помнят люди, что сила и мудрость в ней спят,

В каждой капле воды, что к морю спешит наугад.

***

Песнь Амазонки: Эхо Зеленого Сердца

Из чрева сельвы, где сплетаются лианы,

Где Ягуар крадётся в лунном серебре,

Восстали девы, воительницы Амазонки,

Свободы пламя в сердце и копьё в руке.

Не ведали они ни страха, ни покорства,

Лишь зов природы, шёпот древних сил.

Их кожа бронзой отливала на солнце,

А взгляд, как стрела, врага пронзал и бил.

Их предводительница, Иара, дочь Луны,

С косой чернее ночи, с голосом реки,

Вела их в бой, под барабанов гул и стоны,

За земли предков, за свои мечты.

Они купались в водах Амазонки,

Вдыхали запах трав и диких роз,

Их стрелы знали путь, их копья были точны,

И враг, кто к ним пришёл, познал их гнев и боль.

Легенды шепчут об их силе и отваге,

О том, как реки поворачивали вспять,

Как усмиряли бури, как сражались с магами,

И как умели землю защищать.

Но не чужда им была и красота,

И песни тихие под звёздным полотном.

Они умели видеть в каждом дне святость,

И чтить природу, как свой собственный дом.

И до сих пор, когда туман над джунглями клубится,

И ветер шепчет в кронах вековых дерев,

Кажется, что слышишь эхо их молитвы,

И видишь тень Амазонки, что хранит свой гнев.

Так пусть же помнят все, кто в сельву входит,

О силе дев, что здесь когда-то жили,

И пусть их дух, как факел, нас на подвиг вдохновит,

Защищать природу, что они так любили.

***

Иара, Дочь Луны

В серебряном свете, где спит океан,

Родилась Иара, лунный талисман.

Небесная дева, дитя тишины,

Сплетена из звёзд и лунной росы.

Её кожа перламутр, нежнейший атлас,

В глазах отраженье далеких галактик.

Волос водопад, серебристый и длинный,

В нём шепчут легенды, забытые миром.

Иара танцует на гребнях волны,

Её голос мелодия, ветром полна.

Она повелительница приливов и отливов,

Хранительница тайн, что океан хранит в нивах.

Моряки, заблудившись в ночной темноте,

Видят её образ в лунном свете.

Иара ведёт их сквозь шторм и туман,

К безопасному берегу, где ждёт их стан.

Но горе тому, кто дерзнет её гнев разбудить,

Кто осквернит море, посмеет навредить.

Иара обрушит на дерзкого ярость стихии,

И волны поглотят его в пучине лихой.

Она дочь Луны, её вечная стражница,

Владычица моря, его вечная владычица.

Иара, богиня, прекрасна и строга,

В её власти приливы, и шторм, и дорога.

Так помните, люди, когда в море плывёте,

О силе Иары, что в волнах живёт.

Почтите богиню, и будет вам счастье,

И лунный свет озарит ваш путь в ненастье.

***

Лагерта: Песнь Щита и Моря

Из тумана фьордов, где скалы в небо рвутся,

Родилась дева-воительница, чьи очи сталь и лёд.

Лагерта, имя шепчут ветры, в нём слышна ярость моря,

И звон мечей, что в битвах славу её куют вперед.

Отец её был ярл, что правил землями суровыми,

И с детства Лагерта познала силу, боль и страх.

Не куклы нежные лелеяла, а меч ковала острый,

И в танце смерти с ним плясала, забыв про женский нрав.

Когда враги пришли, сжигая сёла и посевы,

И воины дрожали, видя пламя и топор,

Лагерта встала впереди, как валькирия гнева,

И повела за собой дружину, давая яростный отпор.

Её щит был крепок, словно сердце горной тверди,

А меч, как молния, что рассекает тьму ночей.

Она рубила врагов, не зная жалости и смерти,

И кровь их орошала землю, словно дождь с небес.

Потом пришёл Рагнар, викинг славный и могучий,

И сердце Лагерты дрогнуло, как парус на ветру.

Он покорил её не силой, а взглядом жгучим,

И стала Лагерта его женой, верной и мудрой.

Но счастье длилось недолго, как летний день короткий,

Предательство и зависть отравили их любовь.

Рагнар ушёл к другой, оставив Лагерту сироткой,

Но не сломил её, лишь закалил её кровь.

Она вернулась в свои земли, собрала войско верных,

И стала ярлом, правительницей мудрой и сильной.

Её боялись враги, её любили подданные,

И слава Лагерты гремела, как гром небесный.

Она плавала по морям, грабила и торговала,

И в битвах яростных всегда была впереди.

Её имя стало легендой, её подвиги воспевали,

И Лагерта, дева-воительница, в веках будет жить!

Так пусть же помнят люди о Лагерте храброй,

О той, что не боялась ни смерти, ни судьбы.

Она символ силы, мужества и славы,

И песнь о ней будет звучать, пока стоят миры!

***

Аргираспиды: Песнь Серебряных Щитов

В тени великих гор, где дышит древний ветер,

Родились воины, чья слава не померкнет.

Аргираспиды, Серебряные Щиты,

В их жилах кровь героев, в сердцах огни мечты.

Отборные из лучших, закалённые в боях,

Они стояли стеной, рассеивая страх.

Их щиты, как луна, сияли в ночи,

Отражая копья врагов, словно молнии в ночи.

Командовал ими муж, чьё имя гром и сталь,

Чей взгляд пронзал врага, чья воля крепче скал.

Он вёл их в битву, как пастух ведёт стадо,

И каждый шаг их был победой наградой.

Сражались с персами, с индийскими слонами,

Не знали поражений, не ведали обмана.

Их строй был несокрушим, их натиск как лавина,

Аргираспиды гордость, легенда, былина.

Но слава бремя тяжкое, и зависть змея зла,

Разъела души тех, кто рядом с ними шла.

Предательство и ложь, интриги и обман,

Разрушили братство, оставив лишь туман.

Их серебро померкло, их щиты покрылись пылью,

Их имена забыты, погребены под былью.

Но эхо их сражений до сих пор звучит,

В сердцах тех, кто свободу превыше жизни чтит.

Так помните, потомки, о славе тех времён,

Когда Аргираспиды, как боги, шли на трон.

Их доблесть и отвага пример для всех времён,

Аргираспиды легенда, что будет жить в веках, как звон!

***

Ифрикия: Песнь Песков и Пламени

В песках, где солнце яростный тиран,

Где миражи танцуют, словно пьяны,

Лежит Ифрикия, земля древних ран,

И шепчет сказки ветрам караваны.

Здесь, под покровом звёзд, что ярче льда,

Рождались боги, духи и герои.

Здесь кровь и пот, и вечная вражда

Сплелись в узор, что не подвластен зною.

Говорят, в оазисах, где плещет тень,

Живут джинны, хранители колодцев.

Они даруют жизнь в палящий день,

Но гнев их страшен, словно вой болотцев.

В пустыне, где лишь ветер верный друг,

Блуждают духи предков, в саванах пыли.

Они хранят забытый, тайный круг,

И помнят клятвы, что когда-то были.

Ифрикия земля, где лев король,

Где скорпион властитель тёмных трещин.

Здесь каждый камень помнит чью-то боль,

И каждый вздох молитва о прощении.

Когда луна восходит над дюнами,

И серебрит песок, как волны моря,

В Ифрикии звучат шаманские напевы,

И духи предков шепчут свои истории.

Они расскажут о царях, что правили,

О битвах, что гремели в древних степях,

О городах, что в пепле утонули,

И о любви, что расцветала в их краях.

Ифрикия не просто карта на стене,

Не просто имя в книгах и легендах.

Это душа, что бьётся в тишине,

И ждёт, когда её услышат люди.

Так слушайте же ветер, путник мой,

И вглядывайтесь в звездное сиянье.

Ифрикия откроет мир иной,

Мир магии, песков и покаяния.

***

Легенда о Кахине: Песнь Песков и Шепчущих Ветров

В песках, где солнце яростный клинок,

Где миражи танцуют в знойный час,

Родился Кахин, сын пустынных скал,

Дитя ветров, что помнят древний глас.

Он был не просто смертный, нет.

В его глазах горел огонь звезды,

А в сердце билось эхо древних лет,

Когда боги ходили без узды.

Кахин умел читать язык песков,

Он слышал шёпот джиннов в тишине,

И знал, где спрятан клад забытых снов,

И где вода пробьётся по весне.

Однажды, тьма на землю пала вдруг,

Пески восстали, словно злые псы,

И древний демон, вырвавшись из пут,

Задумал мир навеки погрузить во сны.

Он наслал бурю, что затмила свет,

И души людские страхом сковал,

Но Кахин, не дрогнув, дал ему ответ,

И в бой за жизнь, за солнце он восстал.

Он взял клинок, кованный из лунного камня,

И щит из панциря песчаного змея,

И в сердце нёс он веру, словно пламя,

Что тьму прогонит, злобу одолевая.

Сражался Кахин яростно и смело,

Сквозь бурю шёл, не ведая преград,

И каждый взмах клинка его звенел,

Как гимн надежды, что не знает ад.

И вот, когда казалось, нет уж сил,

Когда пески готовы поглотить,

Он вспомнил голос матери, что говорил:

Внутри тебя источник, чтобы жить!

И Кахин, собрав всю волю в кулак,

Промолвил слово, что забыто всеми,

И демон, вздрогнув, отступил назад,

И тьма рассеялась, как дым над степью.

Пески утихли, солнце вновь взошло,

И люди, спасенные от мрака,

Восславили Кахина, как добро,

Как свет, что победил злую собаку.

Но Кахин не принял почестей людских,

Он растворился в шёпоте песков,

И стал легендой, что живёт в веках,

Напоминая, что сила в нас самих, в наших снах.

Конец