Илья Муромец: Былина о Силе и Чести

В селе Карачарове, тихом да дальнем,
Лежал Илья, недвижим, словно камень.
Тридцать лет не вставал, не ходил по земле,
Лишь мать да отец горевали в избе.

Но время пришло, и явились калики,
Старые странники, мудрые лики.
"Встань, Илья Муромец, сила в тебе спит,
На подвиги славные Бог повелит!"

Воды целебной ему поднесли,
Илья испил, и силы пришли.
Вмиг распрямился, могучий и статный,
Богатырь русский, судьбой благодатный.

Пошёл он к отцу, поклонился до земли,
Матери родной поцелуй подарил.
"Благословите меня, в путь собираюсь,
За землю русскую я сражаться клянусь!"

Конь богатырский ему был дарован,
Бурый, как вихрь, силой наделён.
Илья оседлал, и земля задрожала,
Русь-матушка воином ликовала.

Встретил он Соловья-разбойника в чаще,
Свистом своим губил он живущих и падших.
Но Илья не дрогнул, стрелу натянул,
И свист разбойничий навек заглохнул.

В Киеве граде князя Владимира встретил,
Служить ему честно, душой всей ответил.
Защищал он землю от вражьих набегов,
Сражался с чудищами, с силой звериной.

Калики перехожие, богатыри славные,
С ним плечом к плечу стояли отважно.
Добрыня Никитич, Алёша Попович,
Вместе они Русь от бед обороняли.

Илья Муромец, символ силы народной,
Чести и правды, души благородной.
Подвиги его в веках не забудут,
Сказания о нём из уст в уста будут.

Так славься, Илья, богатырь земли русской,
Заступник народа, воитель искусный!
В былинах и песнях ты вечно живёшь,
И силу свою потомкам несёшь!
***
Добрыня Никитич: Песнь о Змее и Княжне

В граде Киеве, граде славном,
Жил Добрыня, богатырь державный.
Не силой только славен был Добрыня,
Но мудростью, что в сердце словно глина,
Лепила правду, честь и доброту,
И князю верность, и любовь к народу.

Однажды князь Владимир Красно Солнце,
Послал Добрыню с порученьем сложным.
"Иди, Добрыня, в горы Сорочинские,
Там Змей Горыныч лютует, злобный, хищный.
Он полонил княжну, племянницу мою,
И держит в плену, в пещере, как змею!"

Добрыня в путь собрался без боязни,
Молитву шепчет, крестится три раза.
Взял меч булатный, щит кованый крепкий,
И коня верного, что скачет быстро, метко.

Долго ли, коротко, до гор добрался,
И Змея логово перед ним предстало.
Дым чёрный валит, земля дрожит от страха,
И слышен рёв чудовища, как грохот.

Добрыня смело в пещеру входит,
И видит Змея, что огнём всё косит.
Три головы у Змея, пасти полны яда,
И в каждой злоба, ненависть и жажда.

"Ах ты, Добрыня, зачем пришёл сюда?
Не жить тебе, богатырь, здесь никогда!"
Змей зарычал, огнём плеснул в Добрыню,
Но щит кованый отразил ту силу дивную.

Начался бой, не на жизнь, а на смерть,
Добрыня рубит, Змей огнём плюёт в ответ.
Меч булатный сверкает в темноте пещеры,
И с каждой головой, что падает на землю,
Сила Змея тает, как вешний снег весной,
И победа близится, как солнце над землёй.

И вот повержен Змей, лежит бездыханный,
Добрыня меч в крови, но духом не сломленный.
Нашёл княжну, в углу пещеры плачет,
Освободил её, и сердце его скачет.

Вернулись в Киев, радость в граде льётся,
Добрыню славят, княжна ему смеётся.
И князь Владимир, видя подвиг славный,
Наградил Добрыню, богатыря отважного.

Так Добрыня Никитич, богатырь земли русской,
Прославил имя своё силой и искусством.
И помнят люди подвиги его,
И славят в песнях, как героя своего.
***
Алёша Попович: Сказание о Силе и Смекалке

В земле Ростовской, в граде славном,
Родился витязь, сердцем славный.
Не богатырь он исполинский,
Но духом крепок, словно клин.

Алёша Попович, сын попа,
Не чужд молитве, но крепка рука.
Не меч ковал он в кузнице жаркой,
Но ум пытливый, да смекалка яркая.

И вот однажды, весть пришла лихая:
Тугарин Змей, злодей великий,
Русь-матушку терзает, разоряет,
И дань нещадно собирает.

Испугались люди, задрожали,
Но Алёша Попович встал, не дрогнул.
"Не дам я землю нашу в обиду!
Пойду сражусь с Тугарином Змеем!"

Собрал дружину, верных молодцев,
И двинулся в путь, навстречу солнцу.
Долго ли, коротко ли шли они,
Но встретили Змея в чистом поле.

Тугарин Змей, огнём пылающий,
Над войском русским нависающий.
Ужас навёл он, страх вселил,
Но Алёша Попович не отступил.

Не силой грубой, не мечом стальным,
А хитростью, умом своим.
Он Змея лестью обольстил,
И в яму глубокую заманил.

Там Змей застрял, в ловушке тёмной,
И Алёша Попович, смелый, скромный,
Сразил злодея, освободил народ,
И слава о нём по Руси пойдёт!

Так Алёша Попович, витязь славный,
Не силой только, но умом державный,
Русь-матушку от зла избавил,
И в памяти народной навек оставил.

И помните, люди, сквозь века,
Что сила в правде, а не в кулаке.
И если ум и смекалка есть,
То можно и Змея одолеть!
***
Бова Королевич: Песнь о Силе и Судьбе

В граде славном, в земле дальней,
Где леса дремучи, реки хрустальны,
Родился Бова, сын царя Гвидона,
Богатырь могучий, судьбой наречённый.

С пелёнок рос он не по дням, а по часам,
Силой дивной, что в жилах бурлила,
Меч ковал он сам, да не простой,
А из стали звёздной, с огнем золотым.

Но зависть чёрная в сердце змеёй,
Закралась к Додоне, царице злой.
Оклеветала Бову, царя разгневала,
И в изгнание юношу отправила.

Скитался Бова по землям чужим,
Сражался с чудищами, с врагом лихим.
Побеждал он львов, да змеев крылатых,
И слава о нём летела крылато.

Встретил он Дружневну, красу неземную,
Любовь их вспыхнула, ярче огня.
Но козни судьбы их разлучили,
И Бова отправился её искать, не унывая.

Через горы высокие, через моря глубокие,
Шёл он к своей любимой, сквозь бури жестокие.
Сражался с царями, с колдунами злыми,
И силу свою умножал с каждым днём.

Нашёл он Дружневну, освободил из плена,
И вместе они вернулись в родные края.
Раскаялся Гвидон, обнял сына родного,
И Бова стал править, мудро и строго.

И правил он долго, справедливо и честно,
Защищал свой народ от врагов и бед.
И слава о Бове, Королевиче славном,
Живёт в наших сказках, сквозь тьму веков.

Так помните, люди, о силе и чести,
О верности слову, о любви без конца.
И пусть подвиг Бовы, Королевича славного,
Вдохновляет вас в жизни, во все времена!
***
Святогор: Песнь о Земле и Небе

Земля стонала, тяжко вздыхала,
Под поступью богатыря Святогора.
Не человек он был, а гора живая,
Могучий дух, в теле великом сотворённый.

Родился он в горах, где небо низко,
Где камни древние хранят молчанье веков.
Вскормлён ветрами, напоен росою,
Силой земли, что бьётся в его крови.

Конь его, как туча, чернее ночи,
Землю копытом дробит, словно гром.
Сбруя на нём из кованой стали,
Звон её слышен за тридцать вёрст кругом.

Не ведал Святогор ни страха, ни боли,
Сила его безмерна, как океан.
Но тяготила его мощь непомерная,
Искал он равного, искал он судьбы.

Встретил он пахаря Микулу Селяниновича,
Что землю пахал, не зная устали.
И Святогор, гордый своей силой,
Решил поднять соху, что Микула оставил.

Но не смог сдвинуть её даже на волос,
Вся сила его в землю ушла, как вода.
И понял Святогор, что есть сила иная,
Сила земли, что кормит и бережёт.

Потом повстречал он гробницу каменную,
Надпись на ней гласила: "Кому суждено, тот ляжет".
И Святогор, смеясь над судьбою,
Решил примерить гробницу ту каменную.

Но как лёг в неё, так и не смог подняться,
Словно земля его крепко держала.
И понял Святогор, что судьба неумолима,
И даже богатырю не избежать её.

Так и остался он в гробнице каменной,
Сила его ушла в землю родную.
И стонет земля, вспоминая Святогора,
Богатыря, что был сильнее гор.

Но помнят люди о силе его дивной,
О мощи его, что землю трясла.
И шепчут легенды о Святогоре,
Богатыре, что стал частью земли.

И в каждой горе, в каждом камне древнем,
Живёт отголосок силы Святогора.
И пока стоит земля русская,
Будет жить память о богатыре Святогоре.
***
Дюк Степанович: Былина о Златом Луке и Сердце Богатырском

В граде славном, в Ростове ли,
Жил да был Дюк Степанович,
Не простой молодец, не крестьянин,
А боярин знатный, родом славен.

Родился Дюк не в избе убогой,
А в палатах белокаменных, высоких.
С пелёнок его шёлком обвивали,
Да медами сладкими уста поили.

Вырос Дюк - краше солнца ясного,
Станом крепок, взглядом властным.
Конь под ним - как ветер в поле мчится,
А кольчуга - золотом вся искрится.

Слышал Дюк про Киев град стольный,
Про князя Владимира, стол державный.
Загорелось сердце молодецкое,
Показать себя, силу богатырскую.

Собрал Дюк дружину верную,
Коней добрых, сабли острые.
И поехал в Киев, не страшась пути,
Через леса тёмные, реки крутые.

Приехал Дюк в Киев град славный,
Встретил его князь Владимир державный.
Удивился князь красе молодецкой,
И богатству, и силе богатырской.

Стал Дюк хвалиться, не скромничая,
Про богатства свои, не умолкая.
Про коней златогривых, про палаты,
Про слуг верных, про наряды знатные.

Рассердился князь Владимир на хвастовство,
И велел Дюку доказать мастерство.
"Стреляй, Дюк, из лука золотого,
Покажи нам силушку богатырскую!"

Взял Дюк лук золотой, натянул тетиву,
И пустил стрелу, как молнию живую.
Пролетела стрела над Киевом градом,
И упала в поле, за дальним садом.

Поскакали слуги стрелу искать,
Да не могут найти, хоть плачь, хоть рыдать.
Тогда Дюк сам поехал в поле чистое,
И нашёл стрелу, в землю вонзившуюся.

А рядом со стрелой - камень огромный,
И на камне том - надпись дивная:
"Здесь лежит сила богатырская,
Сердце русское, воля княжеская!"

Понял Дюк, что не в золоте сила,
А в земле родной, в воле княжеской.
Смирился Дюк, перестал хвалиться,
И стал служить князю, честно трудиться.

Так Дюк Степанович, боярин знатный,
Познал мудрость, стал богатырь славный.
Не золотом славен, а сердцем русским,
И верностью князю, и земле отцовской.

И поныне помнят Дюка Степановича,
За силу богатырскую, за ум светлый.
И слава о нём по Руси гуляет,
В былинах старинных навек пребывает!
***
Микула Селянинович: Песнь о Земле-Матушке

Не о князьях пою я, не о дружине храброй,
Не о мечах булатних, что кровь врагов пили.
Пою я о Микуле, о пахаре могучем,
О сыне Земли-Матушки, что силу в ней копил.

В полях широких русских, где рожь шумит волнами,
Где жаворонок в небе трель звонкую плетёт,
Там Микула Селянинович, с сохой своей дубовой,
Тяжелую полосу по пашне проведёт.

Не конь под ним могучий, а кобылка пегая,
Не плеть в руке, а вожжи из крепкого лыка.
Но сила в нём такая, что горы покорятся,
И Земля-Матушка ему откроет тайники.

Однажды князь Вольга, с дружиною лихою,
По землям русским ехал, дань собирать спешил.
Увидел он пахаря, что землю бороздил,
И диву дался силе, что в мужике таилась.

"Эй, добрый молодец! - Вольга ему кричит, -
Кто ты такой, что землю так мощно бороздишь?
Не князь ли ты заморский, не богатырь ли славный?
Скажи мне правду, честно, и имя назови!"

Микула усмехнулся, соху остановил,
И вытер пот со лба широкою рукой:
"Я Микула Селянинович, простой крестьянин русский,
Земле-Матушке служу я, и ей одной пою".

Вольга, дивясь, решил проверить силу пахаря,
И бросил в борозду кошель с золотом своим.
"Попробуй, добрый молодец, кошель тот вытащить,
И силу свою покажи дружине всей моей!"

Микула лишь вздохнул, да соху опустил,
И словно пушинку, кошель тот поднял вмиг.
Вольга и дружина в изумлении застыли,
Такой невиданной силы не видели они.

Тогда Вольга понял, что сила не в мечах,
Не в золоте и власти, а в труде и в земле.
И поклонился Микуле, пахарю могучему,
И дань собирать больше не стал в своей стране.

Так Микула Селянинович, крестьянин простой,
Стал символом силы русской, и мощи Земли-Матушки.
И помнят люди русские, что сила в единстве,
В труде и в любви к родной земле своей.

И до сих пор, когда весна приходит в поле,
И пахарь землю пашет, зерно в неё кладёт,
Вспоминают Микулу, богатыря-крестьянина,
И силу Земли-Матушки, что в каждом из нас живёт.
***
Вольга Святославович: Песнь о Мудрости и Силе

В граде Киеве, граде славном,
Родился Вольга, князь державный.
Не от отца, Святослава, он рождён,
А от змея, мудростью наделён.

Семь лет минуло, как день один,
Вольга растёт, как богатырь былинный.
Не в игры детские он играет,
А мудрость древнюю постигает.

Обернётся соколом ясным,
В небе парит, над лесом прекрасным.
Обернётся лютым волком серым,
В чаще тёмной, зверям неведомым.

Обернётся муравьем малым,
В землю проникнет, тайны узнаёт.
И говорит он матери своей:
"Не хочу я князем быть!

Хочу я дружину себе собрать,
По городам да по землям гулять.
Собирать дань не золотом-серебром,
А мудростью, знанием, добром!"

Собрал он дружину, удалых молодцов,
Смелых, отважных, крепких бойцов.
Первый в дружине - Добрыня Никитич,
Силой могучей, сердцем чистым.

Второй - Алёша Попович, млад да удал,
Стрелой меткой, словом мудрым он стал.
Третий - Ставр Годинович, гусляр-певец,
Песнями славит Вольгу, молодец.

Пошли они в землю Индийскую,
За мудростью, за силой великою.
Обернулся Вольга щукой серой,
В реке глубокой, быстрой, смелой.

Подплыл он к городу, к стенам высоким,
Узнал все тайны, все пути потайные.
Обернулся соколом, взлетел над стеной,
И дружине своей путь указал прямой.

Взяли они город, не кровью, а знанием,
Не силой, а мудрым пониманием.
И вернулись в Киев, с мудростью новой,
Вольга Святославович, князь славный.

Не только мечом он землю защищал,
Но мудростью, знанием, народ просвещал.
И помнят его, как князя мудрого,
Вольга Святославовича, героя былинного.

Так слава ему, князю Вольге,
За мудрость, за силу, за подвиги долгие!
И будут петь о нём песни веками,
О князе Вольге, с мудрыми очами!
***
Сказание о Сухмане Одихмантьевиче, Богатыре Забытых Троп

В глуши лесов, где тень густа и мрак велик,
Родился Сухман, богатырь, чей лик
Был словно высечен из камня древних гор,
А в сердце пламя, что не знает уговор.

Одихмантьевич звался он, в честь предков славных,
Чьи подвиги забыты в песнях стародавних.
Он вырос в тишине, вдали от городов,
Где лишь медведь да волк - его товарищи без слов.

И вот однажды, в час, когда луна
Взошла над лесом, словно серебра волна,
Услышал Сухман стон, пронзительный и жуткий,
И бросился на звук, забыв про сон свой чуткий.

Увидел он девицу, в цепях золотых томясь,
Красавицу, чья скорбь в глазах лилась.
То дева Леса, дух хранитель рощ и трав,
В плену у Змея Горыныча, чья злоба - вечный нрав.

Не медля ни мгновенья, Сухман меч достал,
Тот меч, что дедом кован, в кузнечной мгле пылал.
И двинулся на Змея, в пещеру мрачную,
Где смрад и копоть, словно саван, всё окутывал.

Три головы Горыныча, огнём дыша,
Встретили Сухмана, яростью кипя.
Но богатырь не дрогнул, в глазах лишь сталь блеснула,
И меч его, как молния, в битву ринулся.

Долго бились, яростно, в пещере той глухой,
Земля дрожала, словно в буре ледяной.
Но Сухман Одихмантьевич, силой неземной,
Одолел Горыныча, сразив его стрелой.

Освободил он деву Леса, от цепей золотых,
И лес, воспрянув, зашумел в порывах молодых.
И дева Леса, в благодарность, подарила
Ему силу трав, что в битвах исцелила.

С тех пор Сухман Одихмантьевич, бродит по земле,
Защитник слабых, в каждом городе, селе.
Он - богатырь забытый, но подвиги его
Живут в шёпоте ветра, в песнях соловья.

И если в час нужды, услышишь тихий зов,
Взгляни вглубь леса, где сплетается покров.
Быть может, там увидишь Сухмана силуэт,
Богатыря, чья слава не померкнет много лет.
***
Дунай Иванович: Былина о Реке-Богатыре

В земле Русской, в граде Киеве,
Жил-был витязь, славный силой дивной.
Не Илья Муромец, не Добрыня славный,
А Дунай Иванович, богатырь державный!

Родился он не в избе крестьянской,
А в пещере горной, у реки Дунайской.
Мать его - волшебница, речная дева,
Отцом же был - сам ветер буйный!

С младенчества Дунай рос не по дням, а по часам,
Силу набирал, как река в половодье весной.
Умел он горы сдвигать одним лишь взглядом,
И усмирять бурю яростным лишь словом.

Когда пришла пора ему в дружину вступать,
Князь Владимир Красное Солнышко рад был его принять.
Дунай Иванович - верный, храбрый воин,
В боях не знал он страха, был всегда спокоен.

Однажды, на пиру княжеском, хвастались богатыри,
Кто сильнее, кто ловчее, кто в бою храбрее.
Дунай Иванович молчал, лишь усмехался в ус,
Пока не вызвал его на поединок сам Добрыня Гус.

Сошлись богатыри в чистом поле,
Задрожала земля от их мощи и воли.
Бились долго, бились яростно,
Но не смог Добрыня Дуная одолеть!

Но славен Дунай не только силой ратной,
А мудростью своей, да справедливостью знатной.
Он помогал бедным, защищал слабых,
И справедливость нёс, как река, неуклонно и плавно.

И до сих пор, когда шумит Дунай-река,
Вспоминают люди витязя, богатыря.
И верят, что Дунай Иванович не умер, а спит,
И в час нужды на помощь Руси придёт, как щит!

Так славься, Дунай Иванович, богатырь земли Русской,
Твоя сила и мудрость - пример для нас искусный!
Пусть легенды о тебе живут в веках,
И вдохновляют нас на добрые дела!
***
Река Смородина: Песнь о Границе Миров

Там, где явь с Навью сплетаются в клубок,
Где стоны ветра шепчут древний рок,
Течет Смородина, река огня и тьмы,
Разделяя мир живых от вечной кутерьмы.

Не плещет в ней вода, а пламя алое,
Искры взлетают, в небесах играя.
Не берега у ней - обугленные скалы,
Где воют души, что судьбой сломаны.

Здесь Калинов мост, из костей кованный,
Стражником зорким Змей Горыныч скованный.
Три головы его, как три кошмара,
Пылают жаждой, вечно ожидая.

Кто перейдет Смородину без страха,
Тот в Навь проникнет, в царство мрака.
Там души бродят, потеряв покой,
И правит ими Кощей, властитель злой.

Но есть и путь назад, сквозь пламя жгучее,
Лишь сердце чистое, да вера могучая,
Помогут выдержать огненный поток,
И вновь увидеть солнца яркий островок.

Река Смородина - не просто водоём,
То грань меж жизнью и загробным сном.
Она напоминает нам о бренности всего,
И о цене, что платим за добро и зло.

Так пусть же помнит каждый путник смелый,
Что переплыть Смородину - дело не простое.
И прежде чем ступить на Калинов мост,
Пусть взвесит всё, что он в себе принёс.

Ведь река Смородина, огненная стражница,
Хранит секреты, что не каждому познать.
И лишь достойный, с чистой душой и сердцем,
Вернётся в мир живых, чтоб правду рассказать.
***
Михайло Потык: Легенда о Змееборце и Вечной Любви

В глухих лесах, где тень веков клубится,
Родился витязь, силой не сравнится.
Михайло Потык - имя громом грянет,
И страх в сердцах чудовищ засияет.

Он сын земли, взращенный ветром вольным,
С душой горячей, сердцем непокорным.
Меч его крепок, взгляд орлиный зоркий,
И подвиги его, как искры в тёмной норке.

Однажды, странствуя по дебрям непролазным,
Услышал стон, пронзительный и страшный.
То дева юная, в плену у Змея люта,
В пещере мрачной, смерти ждёт минуты.

Михайло Потык, не медля ни мгновенья,
Вступает в бой, презрев все опасенья.
Три дня и три ночи битва продолжалась,
Земля дрожала, небо содрогалось.

И вот, повержен Змей, в крови багровой,
Михайло Потык - победитель славный!
Освободил он деву из неволи,
И вспыхнула любовь, как пламя в чистом поле.

Но счастье кратко, рок неумолим,
Судьба разлуку предрекла двоим.
Болезнь коварная девицу поразила,
И жизнь её, как свечка, угасила.

Михайло Потык, в отчаянье глубоком,
Решил последовать за ней в мир далекий.
Он лёг в могилу, рядом с той, что любил,
И вечный сон их души соединил.

Но говорят, что в час полночной тиши,
Когда луна серебрит лесные крыши,
Михайло Потык встаёт из праха вновь,
Чтоб охранять покой своей любви.

И если путник заблудится в лесу,
И сердце страхом сжалится в тоску,
Пусть вспомнит имя витязя отважного,
Михайло Потыка, героя вечно славного!

Эта легенда живёт в сердцах народа,
О силе духа, о любви, что не проходит.
Михайло Потык - символ мужества и чести,
И память о нём в веках пребудет вместе!
***
Хотен Блудович: Песнь о Крови и Стали

Слушайте, люди! Слушайте песнь о Хотене,
Блудовиче сыне, чья ярость - как пламя!
О герое, чьё имя - шёпот бурана,
Чья сталь закалена в крови великанов!

Родился Хотен в пещере медвежьей,
В час, когда волк выл на луну, не дрожа.
Мать его, воительница, с копьём и щитом,
Учила его биться, не ведать пощады потом.

Блуд, отец его, берсерк, с глазами как уголь,
Передал ему гнев, что клокочет под кожей.
С детства Хотен был силен, как молодой бык,
И меч его жаждал крови, как путник - родник.

Хотен Блудович, вихрь в битве кровавой,
Рубил врагов, словно колосья на ниве.
Он сражался с троллями в горах ледяных,
И победил дракона, что крал дев невинных.

Его топор, "Кровопийца", был вечно голоден,
И каждый удар его - смерть неминуема.
Он прошёл сквозь огонь и лед, не сломившись,
И слава его гремела, как гром разразившийся.

Но даже герой не избегнет судьбы,
И Хотен Блудович познал горечь обиды.
Предательство друга, потеря любимой,
Оставили шрамы на сердце ранимом.

В ярости слепой он убил невинного,
И кровь его пала на руки героя.
Тогда Хотен Блудович ушёл в изгнание,
Искать искупление в дальние страны.

Скитался он долго, помогая слабым,
Защищая невинных от зла и коварства.
И однажды, вернувшись в родные края,
Он стал не героем, а мудрым вождем.

Хотен Блудович, познавший и кровь, и любовь,
Правил справедливо, как солнце над нивой.
И память о нём живёт в наших сердцах,
Как пример силы, мужества и искупления.

Так слушайте, люди! Слушайте песнь о Хотене,
Блудовиче сыне, чья ярость - как пламя!
О герое, чьё имя - шёпот бурана,
Чья сталь закалена в крови великанов!
И помните: даже самый сильный может пасть,
Но лишь искупление дарует ему власть!
***
Василий Буслаев: Песнь о Новгородском Витязе

В граде вольном, в Новгороде славном,
Родился витязь, духом державный.
Василий Буслаев, сын честной,
Смелый сердцем, душой огневой.

Не по нраву ему тишь да покой,
Не сидится дома, в избе родной.
Жаждет Василий подвигов ратных,
Сражений громких, побед знатных.

Собрал он дружину, молодцев лихих,
Парней удалых, да сердцем лихих.
Пошли они вместе, по улицам гулять,
Силушку молодецкую свою показать.

С купцами богатыми, спор завели,
На честность да правду, их испытали.
Не выдержали купцы, правды огня,
И Василий Буслаев, победил их сполна.

Пошёл он на Волхов, реку бурливую,
С мостом каменным, да крепко стоящим.
Решил Василий, мост тот сломать,
Силушкой богатырской, всем показать.

Размахнулся он дубиной тяжёлой,
И мост каменный, затрещал, задрожал.
Но не сломился мост, устоял,
Силу Василия, лишь испытал.

Тогда Василий, в реку нырнул,
И под мостом, подкоп он прорыл.
И рухнул мост, в пучину вод,
Показал Василий, новгородский род.

Но не только силой, Василий был славен,
Умом острым, да словом правдивым.
За правду стоял он, до конца,
За волю новгородскую, без конца.

И хоть жизнь его, была бурной рекой,
Память о Василии, живёт в веках.
Витязь новгородский, герой удалой,
Символ свободы, в русских сердцах.

Так поётся песнь о Василии Буслаеве,
О витязе смелом, да духом державном.
В Новгороде вольном, он вечно живёт,
В легендах и сказаниях, славу поёт.
***
Никита Кожемяка: Сказание о Силе Земной

В те времена, когда Русь стонала под игом змеиным,
Когда страх и отчаяние души людские томили,
Жил в граде Киеве богатырь, не славой известный,
Но делом простым, кожевенным, трудом честным.

Никита Кожемяка звался он, силой недюжинной славен,
Не мечом и копьём, а руками своими он правен.
День и ночь он трудился, кожу дубил и мял,
И мало кто ведал, какой богатырь в нём дремал.

Но вот однажды беда постучалась в ворота княжьи,
Змей лютый, прожорливый, девицу княжну похитил,
И требовал дань не золотом, не серебром блестящим,
А юными девами, красотой своей манящими.

Князь Владимир в печали, народ в слезах горьких рыдает,
Никто не смеет Змею перечить, никто не дерзает.
И вот, княжна, в темнице томясь, голубицу послала,
С мольбой о помощи, к Никите Кожемяке взывала.

Услышал Никита мольбу, сердце его закипело,
Не стерпел он обиды, гневом праведным вспыхнуло тело.
Оставил он кожу, оставил работу свою,
И двинулся к логову Змея, в одиночку, в бою.

Пришёл он к пещере, где Змей в ожидании томился,
И голосом громким, как гром небесный, к нему обратился:
"Эй, Змей проклятый, выходи на бой честный,
Верни девицу княжну, пока не стало тесно!"

Змей вылетел с рёвом, пламенем из пасти изрыгая,
Но Никита не дрогнул, силу свою собирая.
Схватил он Змея за язык, клещами своими могучими,
И начал пахать землю, как плугом, им волоча мучительно.

От Киева до моря, борозду глубокую проложил,
И Змея, обессилевшего, в море глубокое низложил.
Так победил Никита Кожемяка Змея лютого,
И Русь от ига змеиного избавил, воистину люто.

Вернул он княжну отцу, и народ ликовал,
О силе богатырской Никиты Кожемяки узнал.
Но не возгордился Никита, славы не искал,
А вернулся к работе своей, кожу дубить продолжал.

И помнят люди русские подвиг его славный,
О силе земной, о труде честном, о правде державной.
Имя Никиты Кожемяки в веках не угаснет,
Как символ мужества, силы и веры прекрасной.
***
Аника-воин: Баллада о гордыне и смерти

В граде далеком, где солнце багряно,
Жил Аника-воин, славой овеян.
Силой немерянной, статью прекрасной,
В битвах он ярость свою изливал.

Меч его пел, словно ветер в ущелье,
Щит отражал стрелы, как зеркало свет.
Не было равных ему в поднебесной,
И гордость в сердце его расцвела.

Однажды, в таверне, средь шума и браги,
Аника-воин хвастливо сказал:
"Смерть мне не страшна! Я её не знаю!
Кто посмеет со мной в поединке стоять?"

И тут, из тени, фигура возникла,
В плаще чёрном, с косой за плечом.
Глаза её - два уголька тлеющих,
Голос, как шёпот могильной земли.

"Я - Смерть, Аника! Ты звал меня в гости?
Твоя гордыня достигла небес.
Пора тебе с жизнью расстаться, воин,
И в царство теней отправиться впредь".

Аника-воин, хоть и был он храбрым,
Вздрогнул невольно, увидев её.
Но гордость взяла верх над страхом смертным,
И меч он поднял, готовясь к бою.

Битва была страшна, невиданна прежде,
Меч против косы, жизнь против конца.
Аника-воин сражался отважно,
Но Смерть неумолима, как вечный закон.

Удар за ударом, силы слабели,
Кровь обагряла доспехи его.
И вот, коса Смерти, блеснув в полумраке,
Сразила Анику-воина в прах.

Лежит он поверженный, слава забыта,
Лишь ветер скорбит над его головой.
Урок нам всем в этой балладе сокрыт:
Гордыня - погибель, а Смерть - неизбежна.

Так помните, люди, о воине Анике,
Что силой блистал, но гордыней был сломлен.
И знайте, что Смерть не щадит никого,
И рано иль поздно, придёт за каждым.
***
Полкан: Песнь о Кентавре-Богатыре

В глуши лесов, где тень веков клубится,
Где шепчут сосны древние слова,
Родился витязь, чья мощь границ не знает,
Полкан - кентавр, чья слава так жива.

Отцом был конь, что ветер обгоняет,
А матерью - дева, что луной светла.
В нём дикая природа закипает,
И мудрость человечья расцвела.

Он телом конь, могучий и горячий,
Копыта бьют, вздымая пыль столбом.
Но торс людской, с лицом суровым, зрячим,
Взирает вдаль, с неистовым умом.

Полкан - не просто зверь, он воин славный,
В руках его палица - гроза врагов.
Он защитит слабых, бездомных, странных,
И покарает тех, кто сеет зло.

Он с дружиной русской в бой вступал,
Сражался с чудищами, змеями лютыми.
И силушку богатырскую являл,
Врагов круша ударами крутыми.

Он горы двигал, реки поворачивал,
И землю сотрясал своим копытом.
И даже смерть, костлявая и мрачная,
Бежала прочь, Полканом позабыта.

Но не гордился силой он своей,
А справедливость чтил превыше золота.
И помогал он людям, без затей,
Защитник слабых, верный и крылатый.

И до сих пор, в легендах и сказаньях,
Живёт Полкан, кентавр-богатырь.
Напоминая нам о подвигах и знаньях,
И о том, что сила - не всегда лишь тир.

Так пусть же слава о Полкане гремит,
В веках звучит, как эхо древних гор.
И каждый помнит, что в душе горит,
Огонь добра, что побеждает зло и мор!
***
Усыня: Миф о Небесном Пахаре

В начале времён, когда земля была юна,
И небо низко висело, словно пелена,
Родился Усыня - сын ветра и росы,
С глазами цвета неба, полными красы.

Он был не богом грозным, не воином лихим,
Но пахарем небесным, трудягой простым.
В руках его сильных плуг звёздный сиял,
И борозды он в небе усердно пахал.

Не зерна сеял Усыня в небесный простор,
А искры света, что гасят ночной костер.
Из каждой искры - звезда рождалась тогда,
И Млечный Путь тянулся, как вечная гряда.

Но тьма не дремала, завидуя свету,
И демон Ночи, с когтями из пепла и ветра,
Решил украсть плуг звёздный, лишить мир огня,
И в вечный мрак погрузить землю и меня.

Сошлись они в битве - пахарь и демон,
Над бездной небесной, где ветер был тёмен.
Усыня сражался не гневом, а волей,
За свет и за жизнь, за небесное поле.

И силой труда, и любовью к земле,
Он демона Ночи поверг в вечной мгле.
Плуг звёздный вернулся в руки пахаря вновь,
И небо заполнилось светом и любовью.

С тех пор, каждый вечер, когда звёзды горят,
Мы видим работу Усыни, его звёздный наряд.
И помним, что даже простой человек,
Трудом и любовью победит любой мрак навек.

Так славься, Усыня, небесный пахарь наш,
Твой свет в наших душах - бессмертный багаж!
И пусть твои звёзды нам путь освещают,
И в добрых делах нас всегда направляют.
***
Дубыня: Песнь о Земле и Силе

В глуши лесов, где тень сплетает косы,
Где корни древние в землю проросли,
Родился Дубыня, богатырь могучий,
Из духа чащи, из самой Земли.

Не матерь родила его в муках тяжких,
А мать-Сыра Земля, вздохнув глубоко,
И вырос Дубыня не днями, а веками,
Вбирая силу в тело, крепкое, как кремень.

Он кору дубовую носил как латы,
И ветви дуба были копьём в руке,
И голос его громом в лесу звучал,
Когда он звал на помощь в лихой беде.

Он с корнем вырывал деревья вековые,
И реки поворачивал вспять одним движеньем,
И горы рушил, если зло таилось,
И защищал он слабых от лиходеев.

Он бился со Змеем Горынычем лютым,
Что землю выжигал огнём своим,
И Дубыня Змея в землю закопал,
И пеплом усыпал, чтоб не воскрес он впредь.

Он помогал крестьянам в поле пахать,
И урожай богатый им даровал,
И лес оберегал от зверя хищного,
И путникам заблудшим путь указывал.

Но не любил Дубыня славы громкой,
И не искал почета и хвалы,
Он просто жил, Земле своей служа,
И силу черпал из её глубины.

И говорят, что до сих пор он бродит,
В лесах дремучих, в тишине ночной,
И если ты душою чист и светел,
То Дубыня тебе укажет путь домой.

Так помните о Дубыне, люди добрые,
О силе Земли, что в нём живёт,
И берегите лес, и поле, и реку,
И Дубыня вас от бед убережёт.
***
Горыня, Страж Лесов: Миф о Древней Силе

В глуши лесов, где тень густа и вечна,
Где шепчут сосны сказки старины,
Живёт Горыня, страж лесной, могучий,
Хранитель тайн, что помнят лишь холмы.

Он вырос из земли, из корней древних,
Когда еще боги ходили по земле.
Его дыханье - ветер, что гуляет,
В ветвях деревьев, в сумрачной мгле.

Его глаза - два озера глубоких,
В которых отражается луна.
Он видит всё, что происходит в чаще,
И слышит каждый шорох, каждый стон.

Он - сила гор, что в нём течёт незримо,
И мощь дубов, что к небу тянут кроны.
Он может сдвинуть скалы, словно камни,
И вырвать с корнем вековые сосны.

Когда огонь грозит лесному царству,
Когда топор безжалостно стучит,
Горыня пробуждается от дремы,
И гнев его, как буря, закипит.

Он призывает духов леса древних,
И звери дикие встают на зов его.
Он обрушивает камни и деревья,
На тех, кто лес губит без стыда.

Но справедлив Горыня, мудр и честен,
Он защищает слабых и больных.
Он помогает путникам заблудшим,
И лечит раны зверям лесным.

Почтите лес, и он вас не обидит,
Не троньте зря деревья и цветы.
И помните, что в чаще тёмной бродит,
Горыня, страж лесов, хранитель красоты.

И если вдруг услышите вы шёпот,
В листве густой, в молчании ночном,
То знайте - это Горыня наблюдает,
За вами, в царстве вечном и лесном.
***
Вещий Олег: Песнь о Судьбе и Змее

Дымится костер на кургане высоком,
Где волхвы ворожат, взывая к богам.
Сидит Вещий Олег, челом он глубоким
Склонился пред тайной, что ведома лишь им.

Он князь, он воитель, он славою венчан,
Мечом покорил он немало земель.
Но сердце тревожит предчувствие странное,
И взор его ищет в кострах тусклый свет.

"Скажите мне, старцы, правдивое слово,
Что ждёт меня в будущем, что мне суждено?
Узнаю ли старость в покое и славе,
Иль смерть поджидает, коварством полна?"

Волхвы зашептали, в бубен ударяя,
И дым закружился, как змей в небесах.
И голос раздался, сквозь пламя мерцая,
Предрекший Олегу судьбу в страшных снах.

"Конь верный твой, товарищ в сраженьях,
От смерти тебя он не сможет спасти.
От коня ты примешь погибель и муки,
В его костях яд смертельный найдёшь".

Олег побледнел, но виду не подал,
И гордость в глазах его ярко блеснула.
"Коня отпустите! Пусть вольно гуляет!
Не сяду на него, чтоб смерть обмануть!"

Прошли годы славные, полные битвы,
Олег правил мудро, народ свой любя.
Но память о пророчестве в сердце зарыта,
И страх, словно тень, преследовал князя.

Однажды, увидев костей белизну,
Где конь его верный когда-то лежал,
Олег усмехнулся, презрев тишину:
"Где смерть моя? Где тот пророческий яд?"

И с гордостью князь на кость наступил,
И выползла змея, из черепа шипя.
И жалом смертельным Олега ужалила,
И смерть настигла, судьбу завершая.

Так сбылось пророчество, страшное, древнее,
И Вещий Олег, покоритель земель,
Узнал, что от судьбы не скрыться, не деться,
И смерть поджидает в костях даже тех,

Кто был верен, предан, и в битвах отважен.
И песня о князе, о смерти его,
Звучит над курганом, печальная и важная,
Напоминая о силе судьбы роковой.
***
Садко и Морская Царевна: Песнь о Чуде и Любви

В граде славном, в Новгороде вольном,
Жил Садко, гусляр, душой простой.
Не богатством славен, не чином высоким,
А лишь песнею, что лилась рекой.

Но не слушали песни его купцы,
Не ценили звон струн серебряных.
И печаль закралась в сердце гуслярское,
Затуманила очи ясные.

И пошёл Садко к озеру Ильмень,
Где луна серебрила гладь воды.
И запел он песню тоски и надежды,
О мечтах, что ушли в никуда.

И услышала песню Морская Царевна,
Владычица глубин, властительница вод.
Пленила её сердце мелодия нежная,
И явилась она перед гусляром Садко.

"Здравствуй, Садко, гусляр новгородский!
Твоя песня коснулась глубин души.
Я помогу тебе, если ты согласишься
Служить мне верно, в подводной тиши".

Испугался Садко, но жажда славы
И желание богатства взяли верх.
Согласился он служить Морской Царевне,
И исчез в пучине, словно ветер.

В подводном царстве, в палатах хрустальных,
Заиграл Садко, как никогда прежде.
И рыбы плясали, и волны стихали,
Под звуки гуслей, полные надежды.

Но тоска по земле, по солнцу ясному,
Закралась в сердце гусляра опять.
И взмолился он к Морской Царевне,
Прося отпустить его на землю вспять.

"Отпущу тебя, Садко, но помни уговор:
Выбери жену из трехсот невест.
Но не выбирай ту, что сердцу мила,
Иначе останешься здесь навек".

И предстал Садко перед сонмом девиц,
Красавиц подводных, словно звёзды.
Но сердце его не дрогнуло ни разу,
Пока не увидел Чернавушку.

Не выбрал Садко Чернавушку,
И вернулся на землю, в Новгород свой.
И богатство его умножилось вдвое,
И слава гремела над всей землёй.

И понял Садко, что истинное счастье
Не в богатстве, не во славе, а в любви.
И пел он песни о чуде морском,
О силе любви, что сильнее судьбы.

Так закончилась песнь о Садко,
О гусляре, что побывал в царстве морском.
И помнят люди его подвиги славные,
И верят в чудо, что живёт в каждом из нас.
***
Николай Чудотворец: Песнь о Милости и Море

В Мирах Небесных, где сияет Свет,
И ангелов хор славит вечный Завет,
Родился дух, исполненный любви,
Николай Чудотворец, миру яви.

В граде Патары, в Ликийской земле,
Звезда надежды взошла в тишине.
С младенчества он к Богу устремлён,
Молитвой чистой, сердцем окрылён.

Епископом стал, мудростью богат,
Паству свою от бед оберегал.
Смиренный духом, щедрый и простой,
Он делил с нищими хлеб свой святой.

Но слава его не только в делах,
А в чудесах, что творил он в веках.
Моряк, попавший в бурю и шторм,
Взывал к Николаю, в сердце своём.

И вот, явился старец седой,
Сквозь волны бушующие, словно живой.
Рукой могучей он штурвал держал,
И судно к пристани благополучно пригнал.

Три девы юные, в нищете и стыде,
От гибели спас он в ночной тишине.
Подбросил тайно золотые мешки,
Им подарив надежду и свет из тоски.

Он узников в темнице освобождал,
Невинных от смерти он защищал.
И даже после смерти, в небесном краю,
Он слышит молитвы, он видит мольбу.

Идут к нему люди со всех уголков,
Прося о помощи, о счастье, о снах.
Он слышит их шёпот, он видит их боль,
И дарит надежду, как светлый король.

Так славься, Николай, Чудотворец святой,
Заступник наш верный, в беде и покой.
Твоя милость безмерна, любовь без конца,
Имя твоё сияет, как яркая звезда!
***
Авдотья Лиховидовна, Белая Лебедь: Сказание о Реке и Сердце

В землях, где бор шумел, как море в бурю,
Где реки вились, серебряной струёй,
Жила Авдотья, дева дивной дури,
Лиховидовна, с лебединой красотой.

Звали Белой Лебедью её в народе,
За стан прямой, за плавный, тихий шаг,
За взгляд глубокий, что в любую непогоду
Сиял, как солнце, сквозь густой бурак.

Отец её, Лиховид, был воевода,
Суровый воин, знавший цену слову.
Но дочь его, как вольная природа,
Любила лес, луга, речную новь.

Однажды, у реки, в час предрассветный,
Когда туман клубился над водой,
Увидела Авдотья лик заветный -
Русалку, с изумрудною косой.

Русалка та, царица вод глубоких,
Поведала Авдотье тайну древнюю:
Что река жива, и в водах одиноких
Хранит она судьбу земли здешнюю.

И что лишь сердце чистое, как снег,
Способно реку эту умилостивить,
И от беды, что надвигалась, всех
Спасти, и землю плодородной сделать.

Авдотья, не страшась ни тьмы, ни боли,
Решила подвиг этот совершить.
Она пошла к реке, взывая к воле,
И сердце ей готова подарить.

Но река, услышав зов девичий,
Ответила ей голосом журчащим:
"Не жертва мне нужна, а взгляд лучистый,
И сердце, что любовью настоящим

Горит, и мир вокруг себя согреет.
Люби людей, люби свою страну,
И река твоя никогда не оскудеет,
И счастье принесёт тебе одну".

Авдотья, Белая Лебедь, поняла,
Что истинная жертва - это жизнь,
Посвящённая добру и свету, да,
И что любовь - вот главный в жизни приз.

И с той поры, Авдотья Лиховидовна,
Служила людям, землю берегла.
И река, ей благодарная, свободно
Текла, и жизнь в поля она несла.

Так помнят люди Белую Лебедь,
За сердце чистое, за светлый взгляд,
За то, что смогла реку ту приветить,
И от беды спасти родной свой край.
***
Царь-Колдун Вахрамей Вахрамеич

В землях, где сумрак с солнцем сплетался,
Где бор шумел, а ветер метался,
Воздвиг свой трон, из кости и тьмы,
Царь-Колдун Вахрамей Вахрамеич.

Не кровь текла в его жилах, а мгла,
В глазах горела звёздная зола.
Он знал секреты древних рун и трав,
И духов тьмы, что прячутся в дубравах.

Его корона - череп ворона,
Что видел смерть, и слышал стоны.
Его скипетр - кость дракона,
Им усмирял он бури и законы.

Вахрамей Вахрамеич, владыка ночи,
Плёл заклинанья, словно паук сети.
Он вызывал из бездны тени,
И подчинял их своей воле, без сомнений.

Его дворец - из чёрного обсидиана,
В нём эхом бродят древние проклятия.
Там в хрустальных колбах бродят души,
И шепчут тайны, что никто не рушит.

Он правил долго, в страхе и тоске,
Искал бессмертие в колдовской реке.
Но даже магия не властна над судьбой,
И царь-колдун ушёл в последний бой.

Исчез во тьме, оставив лишь легенду,
О власти страшной, что не знает предела.
И шепчут ветры в сумрачных лесах:
"Бойся, путник, гнева Вахрамея в небесах!"

И помни, путник, если тьма сгустится,
И в сердце страх змеей зашевелится,
То, может быть, вдали, в ночной тиши,
Увидишь тень царя, что правит из души.
***
Часовая Вдова

В башне старой, где время спит,
Живёт Часовая Вдова.
Её глаза, как лунный серп,
Хранят печаль веков слова.

Когда куранты бьют полночь,
И тени пляшут на стенах,
Она выходит, словно призрак,
С ключом от прошлых, давних дней.

Её супруг, Хранитель Времени,
Ушёл в неведомый поход.
Оставил ей лишь бремя тяжкое,
Следить за стрелками вечного хода.

Она ласкает шестерни старые,
И маятник качает в такт.
В её руках часы послушные,
И время ей покорный раб.

Но в сердце Вдовы - лёд и пустота,
И каждый тик, как похоронный звон.
Она мечтает о мгновении,
Когда вернется милый сон.

Когда Хранитель Времени явится,
И снимет с плеч её печаль.
Когда часы замрут в молчании,
И время перестанет мчать.

Но до тех пор, в башне старой,
Она стоит, как страж времён.
Часовая Вдова, печальная и гордая,
В плену у вечных перемен.

И если ночью ты услышишь звон,
И тихий шёпот шестерён,
Знай, это Вдова Часовая,
Хранит твой сон, и твой покой, взамен.
***
Тугарин Змеевич: Песнь о Пламени и Земле

В степях широких, где ветер гуляет,
Где травы колышутся, словно волна,
Родился Тугарин, змей лютый, злой,
Дитя земли и пламени огня.

Не богатырь он, не витязь славный,
А чудище, что страх в сердца вселяет.
Из пасти пламя, из ноздрей дым валит,
И поступь тяжкая землю сотрясает.

Он ростом с гору, плечи широки,
Копыта конские, а тело - змея.
Глаза горят, как угли в печи,
И жаждет крови, не ведая стыда.

Тугарин Змеевич, враг земли русской,
Набеги чинит, села разоряет.
Он золото крадёт, девиц в полон берёт,
И стоны горькие в степи витают.

Никто не смеет ему перечить,
Ни князь, ни воевода, ни дружина.
Лишь Илья Муромец, богатырь святой,
Готов сразиться с чудищем змеиным.

И вот сошлись они в смертельной схватке,
На поле бранном, под небом грозовым.
Илья копьём разит, Тугарин пламенем,
И дрожит земля от ярости их дивной.

Долго бились они, не уступая,
Пока Илья, собрав всю силу в кулак,
Не поразил Тугарина в сердце злое,
И рухнул змей, как подкошенный дуб.

Рассеялся дым, утихло пламя,
И вздохнула Русь, освобожденная.
Илья Муромец, герой земли родной,
Победил Тугарина, зло истребляя.

Так песня эта до нас дошла,
О битве добра и зла, о силе духа.
И помним мы, что даже змей могучий,
Не устоит пред правдой и отвагой.
***
Пучай-река: Легенда о Забытой Воде

В глуши лесов, где тень густа и вечна,
Где шепчут сосны сказки старины,
Течёт река, забытая, зловеща,
Река Пучай, свидетель тишины.

Не помнят люди, как она родилась,
Из чьих глубин пробилась в этот мир.
Лишь старики, чья память сохранилась,
Вполголоса твердят про древний пир.

Когда боги пировали в звёздном зале,
И мёд небесный лился через край,
Одна слеза, от горя и печали,
Упала вниз, в неведомый тот край.

И там, где слеза божья коснулась,
Земля разверзлась, треснула в огне,
И река Пучай из мрака проснулась,
Неся в себе проклятье в глубине.

Вода её черна, как ночь беззвёздная,
И берега окутаны туманом.
Не слышно птиц над ней, лишь тишь морозная,
И шёпот ветра, словно стон обманом.

Говорят, кто изопьёт воды Пучая,
Забудет всё, что знал и что любил.
И память, словно лист осенний, тая,
Исчезнет в водах, что он сам испил.

И души тех, кто в реку утонули,
Не обретут покоя никогда.
Они блуждают в вечном полумраке,
Их стоны слышны в водах иногда.

Поэтому обходят стороною
Реку Пучай, проклятую навек.
И лишь луна, свидетельница горя,
Глядит на воду, словно человек.

Пускай течёт Пучай, река забвенья,
Вдали от глаз, в глуши лесной своей.
Пусть помнят люди, что у прегрешенья
Есть горький вкус, как у воды той злой.
***
Сокольник: Миф о Лесном Страже

В глуши, где сосны шепчут древние сказы,
Где тень ложится, словно бархат ночи,
Родился Сокольник, сын ветра и грозы,
Хранитель леса, страж его мощи.

Не человек он, и не зверь лесной,
А дух, сотканный из листвы и света,
С глазами ясными, как ключ родной,
И сердцем, что теплом земли согрето.

Он слышит шёпот трав, и крик совы,
И знает тайны каждого ручья,
Он видит, как рождаются цветы,
И как уходит в землю жизнь, молча.

Когда беда над лесом нависает,
Когда огонь грозит пожрать живое,
Сокольник в бой бесстрашно выступает,
И ветер служит верною рукою.

Он призывает бурю и дожди,
Он молнии бросает в злые чащи,
И пламя отступает, погоди,
Перед силой духа, что в лесу царит.

А если путник заблудился в чаще,
И страх сковал его, лишив покоя,
Сокольник явится, как луч блестящий,
И выведет на тропку, что знакома.

Он не потребует ни жертв, ни славы,
Лишь уважения к лесу и природе,
И помнить, что в его руках держава,
И сила, что веками в нём живёт.

Так помните легенду о Сокольнике,
О духе леса, страже и хранителе,
И берегите лес, как он берёг,
И он вам станет другом и спасителем.
***
Картаус: Песнь о Забытом Боге

В тумане древних рощ, где шепчут вечно ели,
В долине, скрытой от людских недобрых глаз,
Лежал Картаус, бог, чьи песни отзвенели,
Чей лик забыт, как утренний туман угас.

Он был властитель леса, страж звериных троп,
Чей голос слышен был в рычании медведя,
В полёте сокола, в журчании лесных вод,
В шептании листвы, что ветром тихо веет.

Он правил временами года, сменой дня и ночи,
Он сеял семена, дарил земле плоды,
И каждый зверь, и птица, и лесной цветочек,
Ему служили верно, не зная суеты.

Но люди, алчные до власти и богатства,
В леса пришли, сжигая древние святыни,
Забыв о боге, что дарил им благодать,
И в жажде золота, попрали все твердыни.

Картаус, видя зло, что в мир ворвалось дико,
Скрыл лик свой в тени, ушёл в глухие чащи,
И лес, лишённый силы, захирел безликий,
И звери разбежались, в страхе настоящем.

Но говорят, что в дни, когда луна багряна,
И ветер воет, словно раненый зверь,
В глуши лесной, где тишина смертельна,
Слышны шаги, и шёпот древних мер.

То Картаус, забытый бог, блуждает в чаще,
Ища того, кто помнит древние обеты,
Кто сердцем чист, и кто душой не павший,
Кто сможет возродить забытые заветы.

И если встретишь ты в лесу глаза, как угли,
И ощутишь дыхание древней силы,
Не бойся, путник, это Картаус, могучий,
Он ищет тех, кто веру сохранили.

Возможно, ты и есть тот избранный судьбою,
Кто сможет вернуть богу его былое величие,
И лес воспрянет, напоенный любовью,
И Картаус вернётся, даря нам величие.

Но помни, путник, лес ошибок не прощает,
И только чистый сердцем сможет его понять,
И только тот, кто веру не теряет,
Сможет Картауса вновь в мир призвать.

Конец