Баллада о Царе Горохе и Золотом Зерне

В стародавние времена, когда реки текли киселем,
А берега были молочные, под ласковым небесным шёлком,
Правил землей, что ныне Русью зовётся,
Царь Горох, властитель мудрый и кроткий.

Не славился он ни мечом, ни ратным делом,
Но мудростью своей народ оберегал умело.
И был у него сад, дивнее не сыскать,
Где зрели горошины, что золотом сверкали.

Однажды, в ночь, когда луна багрянцем налилась,
И звёзды в небе хороводом закружились,
В сад залетел ворон, чёрный как смола,
И выклевал зерно, что всех дороже было.

Впал в печаль Царь Горох, поникла голова,
Ведь зерно то было не простое, а волшебства полно.
Кто им владел, тот силу обретал незримую,
И мог судьбой людской вершить, как вздумается ему.

Отправил Царь Горох дружину храбрую в погоню,
Чтоб ворона догнать, вернуть зерно святое.
Но ворон улетел за тридевять земель,
В царство Кощея, где вечный мрак и тень.

Тогда сам Царь Горох, оставив трон и власть,
Решил отправиться в путь, чтоб зерно вернуть и пасть.
Шёл он лесами темными, полями широкими,
Преодолевая страх и испытания жестокие.

Встретил он Бабу Ягу, костяную ногу,
Что знала тайны мира, как никто другой.
Она ему сказала: "Кощея победить непросто,
Лишь сердце чистое и вера помогут тебе, Царь Горох".

И вот, добрался он до царства Кощеева,
Где кости белели, а ветер завывал зловеще.
Увидел он Кощея, на троне восседающего,
А в руках его - зерно, золотом сияющее.

Не стал Царь Горох с Кощеем биться силой,
Но мудростью своей, да словом ласковым,
Он рассказал Кощею о силе добра и света,
О том, как важно мир беречь и зло искоренять.

И тронуло сердце Кощеево, каменное и злое,
Вспомнил он о детстве, о матери родной.
Вернул он зерно Царю Гороху, покаявшись,
И тьма отступила, свет в царство вернулся.

Вернулся Царь Горох в свою землю родную,
И посадил зерно в саду, что золотом сверкало.
И с тех пор, земля русская процветает,
Под мудрым правлением, что Горох завещал.

Так помните, люди, эту сказку старинную,
О Царе Горохе, о мудрости и вере.
Ведь даже в самом тёмном сердце можно найти свет,
Если с добром и любовью к нему обратиться.
***
Венера: Песнь о Звезде Утренней

В дымке рассветной, когда мир ещё спит,
Встаёт из глубин небосвода лазурного,
Венера, богиня любви и красоты,
Звезда Утренняя, сиянье чарующее.

Рожденная пеной морской, говорят,
Из капель небесных, что в море упали,
Она, словно жемчужина, в небе горит,
Окутана тайной, в вуали печали.

Её лик прекрасен, но скрыт за облаками,
В густом одеянии серы и желчи,
Там бушуют ветры, сжигают сердца,
И кислотные дожди льют бесконечно.

Когда-то, возможно, сады там цвели,
И реки хрустальные в долинах бежали,
Но гнев богов, или роковая судьба,
В пепел и пламя планету обратили.

Теперь лишь молчание, жар и тоска,
В её атмосфере густой обитают,
И эхо былого, как шёпот издалека,
О потерянной красоте напоминает.

Но даже в таком обличии грозном,
Венера прекрасна, как символ надежды,
Что даже из пепла, из пламени злобного,
Может родиться любовь, как и прежде.

И каждое утро, когда она всходит,
Над горизонтом, в сиянии нежном,
Венера напоминает нам тихо и кротко,
О вечной красоте, в сердце безбрежном.

Так пусть же сияет Звезда Утренняя,
Над миром, полным печали и света,
И пусть её пламя, хоть и обжигающее,
Наполнит сердца наши верой и летом.
***
Легенда о Созвездии Онтарио

В небесах, где звёзды пляшут в вечном танце,
Раскинулось созвездие, что зовется Онтарио.
Не просто скоп огней, а память о былом,
О герое, чья храбрость мир от зла спасла.

Давным-давно, когда земля была юна,
И чудища из тьмы терзали племена,
Жил воин Онтарио, сильный и отважный,
Чей меч сверкал, как молния в ночи.

Он был рожден под знаком бурной реки,
Что имя носит то же, что и он навеки.
Его народ страдал от злого колдуна,
Что тьмой и страхом души отравлял.

И Онтарио, сердцем полным состраданья,
Решил сразиться с тьмой, исполнить предначертанье.
Он долго шел сквозь лес, сквозь горы и болота,
Пока не встретил логово зловещего колдуна.

Битва была жестокой, искры летели ввысь,
Магия и сталь сплелись в смертельный вихрь.
Но Онтарио, верой в добро окрылён,
Сразил колдуна, и мир был освобожден.

Однако раны были слишком глубоки,
И воин пал, уставший от борьбы.
Но боги, видя подвиг столь великий,
Решили Онтарио в небесах увековечить.

И подняли его душу к звёздам, в вышину,
Где он сияет вечно, словно яркий луч.
Созвездие Онтарио, символ храбрости и чести,
Напоминает нам о силе, что в добре живёт.

И каждый раз, когда мы смотрим в небеса,
Мы видим Онтарио, его сияющие глаза.
Он охраняет нас от тьмы и зла,
И дарит надежду, что добро всегда победит.

Так пусть же легенда эта живет в веках,
О воине Онтарио, что сияет в облаках.
И пусть его пример вдохновляет нас всегда,
Быть смелыми и добрыми, как он когда-то был.
***
Антиопа: Песнь Леса и Сердца

В лесах Киферона, где тень густа,
Росла Антиопа, дева чиста.
Дочь Никтея, царя, что правил землей,
Она была дикой, свободной душой.

Не знала дворцов, не ведала шелка,
Лишь шепот деревьев, да песня ручья.
Её сердце билось в ритме лесов,
В глазах отражался небесный покров.

Но бог Зевс, всевластный, с небес узрел,
Красу Антиопы, и в сердце вошёл.
В обличье сатира, он к ней явился,
И страстью безумной в ней воспламенился.

Она отдалась ему, юна и чиста,
Не зная обмана, не ведая зла.
Но ложь и обман, как тень, настигли,
И жизнь Антиопы навеки изменили.

Беременна, бежит она от отца,
В Сикион, где правит царь Эпопей.
Он принял её, дал кров и защиту,
Но гнев Никтея был страшен и лют.

На смертном одре, он брату Лаю
Велел отомстить за позор и печаль.
И Лай, ведомый местью слепой,
Пошел войной на Сикион лихой.

Два сына родились у Антиопы,
Амфион и Зет, сильные, гордые.
Они выросли вдали от материнской любви,
Пастухами простыми, вдали от земли.

Лишь много лет спустя, судьба их свела,
С матерью, что в рабстве томилась, слаба.
Лико, жена царя Фив, ее мучила,
И жизнь Антиопы была неминуема.

Но сыновья, узнав свою мать,
Освободили ее, и стали мстить.
Лико и Дирку, жестоких тиранов,
Они покарали, свершив возмездие рано.

Антиопа, наконец, обрела покой,
В объятиях сыновей, в земле родной.
Но шрамы прошлого, как тени лесов,
Навеки остались в её сердце, без слов.

И ветер, гуляя в лесах Киферона,
Поёт песнь Антиопы, песнь сердца, что стонет.
О деве, что знала и любовь, и обман,
И материнскую боль, и мести ураган.
***
Лес Киферона: Песнь Теней и Судеб

В сердце Беотии, где скалы вздымаются ввысь,
Лежит Киферон, лес древний, где тайны сплелись.
Не просто деревья там кроны свои вознесли,
Но судьбы героев, проклятья и божьи следы.

Здесь нимфы танцуют в лучах ускользающей луны,
И эхо Диониса гуляет средь сосен и тьмы.
Здесь Актеон, юный охотник, увидел богиню,
И в оленя превращенный, бежал от своей же дружины.

Здесь Эдип, младенец, был брошен на верную смерть,
Но пастух его спас, чтоб судьбу обмануть, уберечь.
Не ведал он, что Киферон - лишь начало пути,
К проклятию Фив и к ужасу, что ждет впереди.

В пещерах глубоких, где мрак вековой обитает,
Сирены поют, путников в сети свои завлекают.
И шёпот ветвей, словно голоса древних богов,
Напоминает о силе, что дремлет в тени лесов.

Здесь Геракл, юный герой, льва страшного одолел,
И шкуру его, как трофей, на плечи надел.
Здесь стада паслись, и пастушьи свирели звучали,
Но в каждом листке, в каждой тени, опасности ждали.

Киферон - не просто лес, это зеркало душ людских,
Где страхи и грезы сплетаются в узел тугих.
Здесь шаг - испытание, вздох - предостережение,
Лишь избранным дано пройти сквозь его откровения.

Так слушайте, смертные, песнь Киферона сего,
О силе природы, о роке, о бремени своего.
И помните, в чаще лесной, где тени играют,
Судьба ваша может быть скрыта, или вас поджидает.
***
Лико и Дирка: Песнь о Солнце и Тени

В тенистых рощах Аркадии, где нимфы плели венки из звёзд,
Родилась Дирка, дочь ночи, с глазами цвета тёмных грёз.
Её кожа - лунный камень, её волосы - шелк ночи самой,
И сердце, что билось в тиши, хранило тайну вечной тьмы.

А на вершине Геликона, где солнце ликовало всласть,
Родился Лико, сын света, чья красота могла украсть
Дыхание у смертных, чьи кудри - золотой поток лучей,
И взор, что проникал сквозь тьму, как первый луч из-за теней.

Судьба, что любит плести узоры из контрастов и огня,
Свела их вместе у ручья, где день сменяла тишина.
Дирка, скрываясь от лучей, плела венок из тёмных трав,
А Лико, жаждущий прохлады, от зноя дня там отдыхал.

Их взгляды встретились, как молнии, пронзив друг друга насквозь,
И в сердце каждого зажглась неведомая доселе ось.
Дирка, привыкшая к тишине, услышала солнца звонкий смех,
А Лико, знавший только свет, увидел тьмы глубокий грех.

Они полюбили друг друга, как день и ночь, как свет и тень,
Но боги, ревнивые к любви, не приняли их дерзкий день.
"Нельзя смешать огонь и воду, нельзя сплести луну и свет.
Разлука - вот ваш приговор, иного выхода здесь нет".

Разгневанный Гелиос, отец Лико, проклял Дирку вечной тьмой,
А Никта, мать Дирки, прокляла Лико вечной жаждой тьмы самой.
Их разлучили, словно звезды, что никогда не встретят путь,
Их сердца разорвали в клочья, оставив лишь тоску и грусть.

Но даже в вечной разлуке, их любовь не угасла в прах,
Она живёт в закатах солнца, в лунном свете на полях.
Когда ты видишь, как день уходит, уступая место ночи,
Вспомни о Лико и Дирке, о любви, что сильнее мочи.

И если ночью, в тишине, ты слышишь шёпот звёзд вдали,
То это Дирка плачет тихо, о Лико, что навек вдали.
И каждый луч рассвета, что пронзает тьму ночную,
То Лико шлёт ей поцелуй, сквозь вечность, бесконечную.

Так помните же эту песнь, о Солнце и о Тени,
О Лико и о Дирке, о любви, что не знает времени.
И пусть она напомнит вам, что даже в самой темной ночи,
Всегда есть луч надежды, что любовь способна всё простить.
***
Эфир и Ночь: Миф о Вечном Танце

В начале времен, когда мир был юн и светел,
Царил Эфир, дыханье звёзд, небесный ветер.
Он был сияньем, чистым, необъятным,
И в свете том купался мир, без тени пятна.

Но в глубинах Хаоса, древней и бездонной,
Рождалась Ночь, таинственная, темная, безмолвная.
Она плела из мрака свой покров густой,
И в тишине таила мудрость и покой.

Эфир, увидев Ночь, смутился в первый раз,
Его сиянье дрогнуло, как от нежданных глаз.
Он не привык к теням, к молчанию глубокому,
И Ночь казалась чуждой, сердцу незнакомой.

Но Ночь, приблизившись, коснулась нежно света,
И в этом прикосновении родилась планета.
Из тьмы и света, из молчания и звука,
Сплелась реальность, словно дивная наука.

Эфир и Ночь, два вечных полюса вселенной,
Вступили в танец, бесконечный, вдохновенный.
Эфир дарил свой свет, Ночь - тайны и мечты,
И в этом танце рождались дни и ночи, ты и я, и мы.

Когда Эфир сияет ярко, мир ликует,
Но Ночь приходит, чтобы дать душе приют.
В её объятьях звёзды ярче зажигаются,
И тайны мироздания нам открываются.

Так пусть же помнит каждый, в свете дня купаясь,
Что Ночь хранит в себе бездонную, святую тайну.
И пусть Эфир сияет, путь нам освещая,
Ведь в вечном танце их - жизнь наша, настоящая.
***
Золотой Поток Пактола

В долинах Лидии, где солнце льет янтарь,
Среди холмов, хранящих древнюю гарь,
Бежит река, не знающая сна,
Река Пактол, легендой сплетена.

Когда-то Мидас, царь с проклятым даром,
Коснулся мира, обратив его в кошмар.
Все, к чему он прикасался, вмиг,
Становилось золотом, рождая крик.

Голод терзал, и смерть глядела в очи,
Молил он богов, взывал средь ночи.
Дионис, внемля страданиям царя,
Сказал: "Омойся в водах, не скорбя".

И Мидас, в отчаянии, бросился в поток,
Смывая проклятье, словно горький урок.
И с той поры, Пактол, река златая,
Несёт в своих водах золото, играя.

Не просто песок, а искры драгоценные,
В глубинах её тайны сокровенные.
Легенды шепчут о богатствах неземных,
О самородках, спрятанных в камнях речных.

Но будь осторожен, путник, ищущий наживы,
Не поддавайся жадности порыву.
Пактол хранит свои секреты свято,
И золото его - лишь тень проклятого.

Ведь в каждой крупице, в каждом блеске ярком,
Живет отголосок Мидаса, царя-мрака.
Напоминание о том, что алчность слепа,
И золото не купит счастья никогда.

Так пусть Пактол течет, златой и величавый,
Напоминая нам о мудрости старой.
О том, что истинное сокровище - не в блеске,
А в чистой воде, дарующей нам воскресение.
***
Кришна - пастух озорной

В объятиях ночи, когда мир засыпает,
В деревне Вриндаван рождается свет.
Кришна, дитя богов, в мир ниспадает,
Чтоб тьму невежества развеять в ответ.

С кожей цвета грозовой тучи,
С глазами, полными звездной любви,
Он флейтой своей сердце обучит
Мелодии вечной, что льётся в крови.

Пастух озорной, покоритель демонов,
Любимец гопи, танцующий в лунном свете,
Он - воплощение всех божественных канонов,
И мудрость веков в каждом его ответе.

Он колесницу ведет в битве Курукшетры,
Арджуне открывая закон Дхармы святой.
И в "Бхагавад-гите" звучат его заветы,
Что путь к просветлению укажут любой.

Кришна - это тайна, что вечно манит,
Любовь и сострадание, что мир исцелит.
Он - Бог, что играет, танцует и манит,
И в сердце каждого преданного горит.
***
Курукшетра: Песнь Крови и Дхармы

Барабаны войны загремели над Курукшетрой,
Земля содрогалась под поступью грозных полков.
Две армии встали друг против друга, как тени,
В сердце Индии, где решалась судьба веков.

Кауравы, сотня братьев, ослепленных гордыней,
Во главе с Дурьодханой, жаждущим власти и зла.
Пандавы, пятеро братьев, ведомых Дхармой,
Сражались за правду, что им по праву принадлежало.

Бхишма, великий дед, на ложе из стрел,
Наблюдал за битвой, разрываемый болью и долгом.
Дрона, учитель воин, раздираемый верностью,
Сражался за тех, кого учил, но сердцем был с другими.

Арджуна, лучший лучник, в смятении стоял,
Увидев в рядах врагов родных и друзей.
Кришна, его возничий, божественный мудрец,
Открыл ему глаза на истину, на путь Дхармы.

"Не бойся смерти, Арджуна, - голос Кришны звучал, -
Душа бессмертна, лишь тело бренно и тленно.
Сражайся за справедливость, за высший закон,
Ибо долг твой превыше личных страданий и ран".

И началась битва, кровавая и жестокая,
Стрелы летели, как стаи голодных птиц.
Мечи сверкали, как молнии в грозовом небе,
Кони ржали, а воины падали ниц.

Бхима, могучий воин, сокрушал врагов,
Своей булавой, словно молотом бога.
Арджуна, с луком Гандива, сеял смерть и ужас,
Его стрелы находили цель, не зная промаха.

Карна, сын солнца, сражался с отвагой льва,
Но судьба была против него, и он пал в бою.
Абхиманью, юный герой, прорвался сквозь строй,
Но был окружен и убит, преданный и молодой.

День сменялся ночью, а битва продолжалась,
Реки крови текли по земле Курукшетры.
Миллионы воинов нашли свою смерть,
В этой великой войне, где решалась судьба страны.

В конце концов, правда восторжествовала,
Пандавы победили, но цена была высока.
Курукшетра стала символом борьбы добра и зла,
Напоминанием о том, что Дхарма всегда права.

И до сих пор, эхо битвы слышно в ветрах,
Над полем Курукшетры, где кровь пролилась рекой.
Песнь о героях и злодеях, о долге и любви,
Будет жить вечно, напоминая нам о цене победы.
***
Стрела Амура: Миф в Стихах

В садах Эдема, где роса искрится,
И вечный полдень нежит лепестки,
Живет Амур, крылатый озорник,
С колчаном полным тайн и красоты.

Не лук из стали держит он в руках,
А ветвь мирта, гибкую и нежную,
И стрелы в колчане - не сталь остра,
А свет луны, мечтаний безбрежность.

Когда взлетает стрела Амура ввысь,
Неслышно рассекая воздух летний,
Она не ранит, нет, она дарит жизнь,
Любовь, что ярче солнца в поднебесной.

Коснется сердца - и вмиг расцветет,
Забудет разум, логику и страхи,
И мир вокруг в сиянье заблестит,
В глазах любимых утонут все печали.

Но будьте бдительны, смертные сердца!
Стрела Амура - дар, но и проклятье.
Любовь слепа, коварна и горда,
И может принести и боль, и счастье.

Ведь иногда, играя в небесах,
Амур стреляет в шутку, без прицела,
И две души, не знавшие друг друга,
Вдруг связаны навек, судьбой умело.

Так помните же, смертные, всегда,
Что в каждом вздохе, в каждом лунном свете,
Живёт Амур, и стрелы его ждут,
Чтоб мир наполнить радостью и светом.
***
Поллуксон: Песнь о Звездном Братстве

В небесах, где мрак вечен и глубок,
Две звезды, как очи, смотрят на восток.
Поллукс и Кастор, братья неземные,
В легендах сплетены, судьбой едины.

Рожденные Ледой, девой дивной красоты,
От Зевса-громовержца, полной чистоты.
Один - бессмертный, дар богов вкусивший,
Другой - смертный, жизнь земную испивший.

Кастор, укротитель коней, воин храбрый,
В битвах яростных, всегда был он отважный.
Поллукс, кулачный боец, силой наделенный,
В схватках смертельных, всегда победоносный.

Но смерть коснулась Кастора крылом,
И братство звёздное наполнилось стоном.
Поллукс, в отчаянии, к Зевсу воззвал,
Чтобы жизнь брату он снова даровал.

И Зевс, тронутый любовью неземной,
Решил судьбу их изменить рукой.
Он разделил бессмертие на двоих,
И в небесах зажег созвездие их.

Теперь они сияют, плечом к плечу,
Напоминая миру о братстве вечном.
Поллукс и Кастор, звезды-близнецы,
В ночи мерцают, словно отцовские сыны.

И моряки, в бушующем океане,
Молят о помощи, в штормовом тумане.
Их свет, как маяк, сквозь тьму пробивается,
И к тихой гавани путь им открывается.

Так пусть же помнят люди о братской любви,
Что даже смерть не может победить.
Поллукс и Кастор, в небесах сияя,
Навеки в памяти людской пребывая.
***
Уран: Отец Небес

Из Хаоса, из тьмы бескрайней,
Восстал Уран, небесный свод.
Отец он звёзд, отец он тайны,
И вечный, синий небосвод.

Гея, Земля, его супруга,
В объятьях крепких заключена.
И от любви их, словно вьюга,
Рождалась жизнь, полна сполна.

Титаны мощные восстали,
Циклопы с глазом во главе,
И Гекатонхейры, что знали,
Лишь силу, ярость в голове.

Но страх Урана сердце гложет,
Пред силой собственных детей.
Он в Тартар их навек низложит,
В пучину мрака, без затей.

Гея скорбит, взывает к мести,
И Кронос, младший из титанов,
Возьмёт серп острый, полный чести,
И свергнет власть отца-Урана.

И кровь Урана, что пролилась,
На землю, в море упадёт.
И Афродита зародилась,
Из пены морской восстает.

Так рухнул старый мир Урана,
И новая эпоха началась.
Но в небесах, как прежде, рано,
Сияет он, храня связь.

Он - память о начале мира,
О силе, страхе и любви.
Уран, Отец Небес, кумир наш,
В веках легенды о тебе живы.
***
Сихи Пангеи: Песнь Земных Духов

В безвременье, когда лишь хаос правил,
И тьма клубилась, словно вечный дым,
Родились Сихи Пангеи - хранители,
Духи земли, что стали миром сим.

Невидимы, но чувствуемы кожей,
Они сплелись с дыханием камней,
В корнях деревьев, в шёпоте прибрежном,
В журчанье рек, что льются всё сильней.

Одни - из гранита, крепки и незыблемы,
Хранители гор, что в небо устремлены.
Их голоса - раскаты громовые,
Их гнев - землетрясения, что рождены.

Другие - из глины, мягки и податливы,
Взрастители трав, что землю украшают.
Их ласка - дождь, что нивы орошает,
Их песни - шёпот листьев, что играют.

А третьи - из лавы, яростны и страстны,
Хранители недр, где пламя вечно тлеет.
Их сила - в жаре, что металл расплавит,
Их тайна - в глубине, что сердце леденит.

Сихи Пангеи - стражи равновесия,
Меж светом и тьмой, меж жизнью и смертью.
Они плетут узоры мироздания,
И в каждом вздохе чувствуется их верность.

Когда земля страдает от небрежности,
Когда забыт закон природы вековой,
Сихи Пангеи пробуждаются гневно,
И мир содрогается под их рукой.

Но если чтят их мудрость и величие,
И берегут дары, что щедро даны,
Сихи Пангеи дарят процветание,
И мир наполнен светом и весны.

Так слушайте же шёпот ветра в поле,
И шум прибоя, и журчанье вод.
В них голоса Сихов Пангеи слышны,
Духов земли, что вечно с нами живут.
***
Иаков: Песнь о Лестнице и Борьбе

В долине Эдома, где камни багряны,
Иаков странник, изгнанный судьбой.
Бежал от гнева брата, от обмана,
Искал приюта под небесной мглой.

Устал в пути, и камнем под голову,
Уснул, и сон явился, неземной.
Лестница в небо, светлая и новая,
Ангелы Божьи сходят чередой.

И голос свыше, словно гром небесный,
"Я Бог отцов твоих, Авраама, Исаака!
Земля, на коей ты лежишь, чудесна,
Тебе и семени твоему во благо!"

Проснулся Иаков, трепеща от страха,
"Воистину, Господь здесь пребывает!
А я не знал! Какое это место свято!
Дом Божий это, небесные врата!"

И камень тот, что был ему подушкой,
Он в столб поставил, маслом помазал.
И нарек место то - Вефиль, избушкой
Божьей, где с Ним впервые он связался.

Но не легка была его дорога,
В Харране долгие годы он провел.
Служил Лавану, хитрому и строгому,
И дважды обманут был, и претерпел.

Рахиль и Лия, две сестры прекрасных,
Стали женами, но не сразу, нет.
Семь лет за каждую, в трудах опасных,
И дети множились, даруя свет.

И вот, вернувшись к родине, к границе,
У реки Иавок, ночью, в тишине,
Он боролся с кем-то, в яростной схватке,
До самого рассвета, наедине.

Кто был тот воин? Ангел или демон?
Не ведал Иаков, лишь чувствовал мощь.
И в этой битве, в яростном стремлении,
Он вывихнул бедро, и стал хромать.

Но не отпустил он, вцепился крепко,
"Не отпущу, пока не благословишь!"
И голос прозвучал, глубокий, меткий:
"Имя твое отныне - Израиль, ты победишь!"

Иаков, ставший Израилем, князем,
С Богом боровшийся, и победивший.
Его потомки, рассеянные в мире,
Несут в сердцах огонь, не угасивший.

Так помните же, песнь о Лестнице,
О борьбе ночной, о вере и о силе.
Иаков, Израиль, в вечной памяти,
Через века, его имя носим мы.
***
Лаван: Песнь о Пастухе и Обмане

В землях Харрана, где звезды горят ярче,
Жил Лаван, пастух, хитрец и богач.
Стада его тучны, амбары полны,
А сердце - как камень, холодно и мрачно.

Он помнил заветы отцов и богов,
Но чтил лишь богатство, презрев доброту.
Сестер у него было две, словно луны,
Лия - кротка, Рахиль - прекрасна лицом.

И вот, прибыл Иаков, беглец из земли,
Искавший приюта, работы и сна.
Увидел Рахиль, и сердце забилось,
Любовь вспыхнула ярче, чем пламя костра.

Семь лет он трудился, как раб, без упрека,
За руку Рахили, за взгляд ее глаз.
Но Лаван, усмехнувшись, в ночь свадебную,
Подменил невесту, обманом связав.

Лия, покорная, в фате скрыла слезы,
А Иаков, в гневе, клял коварство Лавана.
"Еще семь лет службы, - Лаван прошептал, -
И Рахиль станет твоей, как и было обещано".

И снова трудился Иаков, не зная покоя,
Ради любви, что горела в его груди.
Лаван же, все так же, плел сети обмана,
Менял плату, как ветер меняет пути.

Но боги не дремлют, и видят все зло,
Иакову дали мудрость и силу.
Он стал богаче Лавана, хитрее и смелей,
И с женами, детьми, покинул Харран.

Лаван погнался, в ярости слепой,
Но боги явились ему во сне.
"Не тронь Иакова, - голос прозвучал, -
Иначе гнев мой обрушится на тебя!"

И Лаван, смирившись, заключил с ним союз,
На границе земель воздвигли столбы.
Но в сердце его злоба не утихла,
И память о хитрости жила в веках.

Так песня гласит о Лаване, пастухе,
О жадности, лжи и обмане людском.
Пусть помнят потомки, что честность дороже,
Чем золото, власть и богатство кругом.
***
Экскалибур: Песнь о Клинке и Короле

Из тумана времен, из глубин легенд,
Восстал Экскалибур, судьбы аргумент.
Не просто железо, не сталь, не огонь,
А символ надежды, что тьму прогонит.

В озере дремлющем, в хрустальной воде,
Владычица Нимуэ хранила в узде
Клинок зачарованный, силой полня,
Для избранной длани, что мир вспомнит.

И явился Артур, юный, чистый душой,
Не знавший ни власти, ни славы большой.
Но сердце его билось правдой и честью,
И долг перед родиной был превыше мести.

Увидел он камень, а в камне - клинок,
И надпись гласила: "Кто вынет - тот Бог.
Для Британии станет, защитник и царь,
И мир принесет, укротив злую гарь".

Многие пытались, но тщетно трудились,
Лишь Артур, смиренный, к камню склонился.
И словно по мановению волшебства,
Клинок Экскалибур вышел из камня тогда.

Сиянье ослепило, гром прокатился,
И мир содрогнулся, когда он явился.
Артур, Король будущий, меч поднял ввысь,
И клятву дал верности, правде клянись.

Экскалибур в битве - как молния в грозе,
Рассекал он врагов, не зная в борьбе.
Ни страха, ни жалости, лишь справедливость,
И веру в победу, и Божью милость.

Но клинок могучий - не только война,
Он символ единства, надежды волна.
Он учил Артура мудрости, чести,
И бремя правления нести вместе.

И когда пришло время, когда угасал
Король Артур, раненый, силы терял.
Он Бедиверу велел: "В озеро брось
Экскалибур, чтобы он снова вознес.

Владычицу Нимуэ, в глубины вод,
Где будет он ждать, когда вновь придет
Нужда в нем, когда тьма сгустится опять,
И новый Артур сможет клинок достать".

И Бедивер, скорбя, исполнил приказ,
И клинок, сверкнув, исчез в тот же час.
И легенда живёт, и надежда горит,
Что Экскалибур снова мир защитит.
***
Владычица Нимуэ: Песнь Зачарованного Озера

В тумане зыбком, где сплетаются сны,
Укрыто озеро, что таит глубины.
Там, в хрустальном замке, из лунного стекла,
Владычица Нимуэ веками жила.

Она - дева вод, колдунья и пророк,
Владеет тайнами, что шепчет лишь поток.
Её глаза - как омуты ночные,
В них отражаются звёзды неземные.

Когда туман над озером клубится,
И лунный свет на глади серебрится,
Нимуэ выходит, словно из мечты,
И песнь её звучит, полна красоты.

Она плетёт заклятья из росы,
И вызывает духов из лесной глуши.
Её дыхание - ветер перемен,
Что шепчет о грядущем сквозь века времен.

Артур, король, судьбой предначертанный,
Меч Экскалибур получил из рук её, желанный.
Она - его советчик, друг и враг порой,
Хранительница тайн, что скрыты под водой.

Но помни, путник, если ты дерзнешь войти
В её владения, где царствуют мечты,
Не смей нарушить тишину святую,
Иначе гнев Нимуэ обрушится на голову твою.

Ведь озеро её - не просто водная гладь,
А зеркало души, где правда и обман лежат.
И только чистый сердцем, искренний душой,
Увидит красоту светлой Нимуэ и её покой.

Так пусть же эхом разнесется эта песнь,
О Владычице Нимуэ, что правит в царстве чудес.
Она - хранительница тайн, колдунья и пророк,
И озеро её - вечный, нерушимый островок.
***
Волк Небесный

В ночи бездонной, где искры звезд дрожат,
Владыка мрака, древний небосвод,
Раскинул полог, тайны в нём храня,
И Волк Небесный встал, луной маня.

Не зверь земной, с клыками и шерстью,
А дух свободы, в звёздной круговерти.
Он - тень охоты, эхо древних сил,
Что в сердце космоса навеки поселил.

Когда боги юны, мир лишь зарождался,
Волк первым в небесах тогда поднялся.
Он - страж границ, меж светом и тенью,
И шёпот ветра - это его пение.

Легенда гласит, что некогда он был
Героем смертным, подвиги творил.
Но боги, видя доблесть и отвагу,
Его вознесли, даруя вечность, славу.

Теперь он бродит в звёздной тишине,
След серебристый тянется во мгле.
Глаза его - два ярких метеора,
И вой его - симфония простора.

Когда луна полна, и мир затих в ночи,
Услышьте шёпот, что из звёзд звучит.
То Волк Небесный, страж и проводник,
Напомнит вам, что дух свободы жив.

И если в сердце тьма вдруг поселилась,
Взгляните в небо, где звезда забилась.
Увидите там Волка силуэт,
И он укажет вам на истинный свет.

Так пусть же Волк Небесный, вечный страж,
Хранит ваш сон от бед и от пропаж.
И пусть его свобода, дух и сила,
Вам в жизни путь укажут, что так мила.
***
Песнь о Малике, Повелителе Глубин

Из бездны соленой, где свет умирает,
Где волны бушуют, как гнев вековой,
Восходит Малик, чьё имя внушает
И трепет, и ужас, и странный покой.

Он Марид могучий, из древнего рода,
Чей дух непокорный стихии сродни.
В глазах его плещется тьма небосвода,
А голос - раскаты далекой грозы.

Из пены морской, из коралловых замков,
Он правит народами, что в глубине.
Его повеления - штормы и камни,
Его гнев - океан, что бушует во сне.

Он помнит легенды о павших цивилизациях,
О городах, что поглотила волна.
Он знает секреты морских навигаций,
И тайны, что вечно хранит глубина.

Быть может, он добр к тем, кто чтит его силу,
Кто жертвы приносит на берег морской.
Но горе тому, кто дерзнет на могиле
Потревожить покой его власти святой.

Ибо Малик - владыка стихий и кошмаров,
Он страж океана, он вечный судья.
И в песнях морских, и в шептании старом,
Звучит его имя, как эхо дождя.

Так слушайте, смертные, голос прибоя,
И помните силу, что дремлет в воде.
Ибо Малик могучий, владыка морской,
Всегда наблюдает за вами везде.
***
Силат - танец искусства

В тени джунглей, где древние духи спят,
Рождается танец, что силу таит.
Силат, искусство, что кровью пропитано,
Легенда, что в каждом движении сокрыта.

Когда-то давно, во времена героев и богов,
Мудрец, познавший тайны земли и небес,
Создал Силат, как щит от зла и врагов,
Искусство защиты, что в сердце воскрес.

Движения плавные, словно змеиный укус,
Удары молниеносные, как гром среди дня.
Силат - это танец, где каждый мускул послушен,
И воля крепка, как сталь клинка.

В легендах гласят, что духи предков хранят,
Тех, кто Силат сердцем и душой познал.
И в час нужды, когда тьма наступает,
Сила древних в бойца вселяется.

Так пусть же Силат живет в веках,
Напоминая о мужестве и чести.
И пусть каждый, кто его изучает,
Познает силу, что в нем сокрыта навеки.
***
Ламех: Песнь о Тьме и Надежде

В шатрах кочевников, под пологом ночи,
Где звёзды мерцают, как древние очи,
Родился Ламех, сын Мафусаила,
В чьих жилах текла и тьма, и сила.

Он был охотник, чья стрела летела метко,
И зверь, заслышав имя, замирал в клетке
Собственной шкуры, предчувствуя гибель.
Но в сердце Ламеха жила и скорбь, и обитель

Тоски по утраченному раю, по свету,
Что был дарован предкам, но предан забвенью.
Он видел, как мир погружается в хаос,
Как брат поднимает руку на брата, как голос.

Добра заглушается криками злобы.
И в этой тьме Ламех искал искру, проблеск,
Надежду на то, что не все потеряно,
Что семя добра ещё не искоренено.

Однажды, в лесу, где тени сплетались в танце,
Он встретил видение, в полумраке, в трансе.
Ангел явился, крылами затмив луну,
И прошептал Ламеху тайну одну:

"Твой сын, Ной, станет ковчегом спасения,
В нем сохранится жизнь, избежав забвения.
Он построит судно, когда мир утонет в гневе,
И даст начало новой жизни, посеяв семя".

И Ламех, услышав пророчество это,
Почувствовал, как тьма отступает от света.
В его сердце зажглась надежда, как факел,
И он понял, что даже в хаосе есть порядок.

Он воспитал Ноя, учил его мудрости,
И передал ему знание о Божьей милости.
И когда потоп обрушился на землю,
Ламех знал, что семя надежды не дремлет.

Он умер, не увидев нового мира,
Но верил, что Ной станет его кумиром,
Что он возродит жизнь, и мир станет чище,
И память о Ламехе в веках не отыщет забвение.

Ведь он был не просто охотник,
Но и провидец, чья вера была прочной.
Он был Ламех, сын тьмы и надежды,
Чья песнь звучит эхом в веках, как прежде.
***
Один, Всеотец: Песнь о Мудрости и Жертве

Из пепла времен, из тумана веков,
Восстал Один, владыка богов.
С одним лишь глазом, но зрящий все тайны,
Сидящий на троне, где вечность бескрайна.

Он правил Асгардом, чертогом небесным,
Где воины павшие пировали чудесно.
Валькирии девы, крылатые воительницы,
Несли души храбрых к нему, избавительницы.

Но жажда познанья терзала его,
Искал он мудрость, что выше всего.
Спустился он в Нифльхейм, мир ледяной,
К источнику Мимира, где знание покой.

За глоток из колодца, что мудрость дарует,
Один отдал глаз свой, жертву такую.
И зрение мира, что смертным дано,
Он променял на знание, что вечно дано.

Повешен на Иггдрасиле, древе миров,
Девять дней и ночей, без еды и без снов.
Пронзенный копьём своим, Гунгниром могучим,
Он познал руны, что силу таят в себе жгучую.

Он слышал шепот ветров, видел тени грядущего,
Познал тайны смерти, и жизни грядущей.
И руны, как искры, в сознании вспыхнули,
Открыв ему знание, что вечно он вынул.

Один, Всеотец, мудрец и воитель,
Он жертву принёс, чтобы мир просветить.
И в Рагнареке, в битве последней, великой,
Он падет, но знание его будет жить вечно.

Так славься, Один, владыка Асгарда,
Чья мудрость и жертва - бессмертная награда!
И пусть эта песнь о тебе прозвучит,
Пока мир стоит, и солнце лучится!
***
Источник Мимира: Песнь о Мудрости и Жертве

В корнях Иггдрасиля, где тени сплетаются в вечный узор,
Бьёт ключ Мимира, мудрости древней, как звёздный простор.
Не просто вода там струится, а знание, тайны веков,
И шёпот богов, что затихли в далёких, забытых мирах.

Хранитель источника - Мимир, великан с разумом гор,
Он помнит рождение мира, и гибель его, и повтор.
В глазах его - отблеск вселенной, в бороде - иней веков,
И каждый глоток из источника - бремя познания оков.

Один, Всеотец, жаждал мудрости, силы, что правит судьбой,
Он знал, что цена за познание - жертва, великая боль.
И к Мимиру он прибыл, скиталец в плаще, с посохом в руке,
Прося испить из источника, утолить жажду в душе.

"Цена высока, Всеотец, - промолвил Мимир, глядя в глаза, -
За знание нужно платить, и плата твоя - голова.
Один глаз твой, что видит все, должен остаться здесь,
В залог мудрости вечной, в знак жертвы, что ты готов принести".

Задумался Один, но жажда познания была сильней,
Чем страх потери, чем боль, что терзает сердце людей.
Он вырвал свой глаз, и бросил его в хрустальную глубь,
И кровь его смешалась с водой, рождая мудрости суть.

Испил Один из источника, и мир пред ним распахнулся,
Увидел он прошлое, будущее, все, что когда-то коснулось
Иггдрасиля, жизни, судьбы, сплетенных в единый клубок.
Он стал мудрейшим из богов, но помнил всегда тот урок.

Глаз Одина, в глубинах Мимира, сияет, как вечный маяк,
Напоминая о жертве, о цене, что платит всяк.
Кто жаждет познания, кто ищет ответы в ночи,
Что мудрость рождается в боли, и в жертве - бессмертия ключи.

И шепчет источник Мимира, сквозь корни Иггдрасиля песнь,
О мудрости, жертве, познании, о том, что в мире есть.
И каждый, кто слышит тот шепот, пусть помнит, что знание - дар,
Но дар этот требует жертвы, и плата за него - шрам.
***
Кастор: Звездный Всадник

Из пены морской, под сиянием звезд,
Рожден был Кастор, герой и кумир.
Сын Леды прекрасной, от Зевса дар,
Бессмертной искрой его дух горит.

С братом Поллуксом, близнецы они,
В любви и доблести неразделимы.
Кастор - укротитель коней лихой,
В сраженьях славных всегда непобедим.

На белом коне, словно вихрь летит,
Копьё его метко, удар смертелен.
За правду сражался, за слабых стоял,
И подвиги Кастора мир воспевал.

Но смертная участь его настигла,
В бою с врагами он пал, сраженный.
Поллукс, бессмертный, скорбел безутешно,
О брате любимом, навек потерянном.

И Зевс, внимая мольбам Поллукса,
Решил разделить бессмертие с братом.
Теперь они вместе, на небе сияют,
Два ярких светила, созвездие Близнецов.

И помнят народы о Касторе храбром,
О дружбе великой, о жертве высокой.
Он - символ отваги, пример для героев,
Звёздный всадник, в легендах воспетый.
***
Песнь о Хальфдане, Змеином Глазе

В чертогах льда, где воет зимний ветер,
Родился воин, судьбой отмечен.
Хальфдан, сын Рагнара, Змеиный Глаз,
В его зрачках таился древний сказ.

Отцом взращенный в ярости берсерка,
Он меч ковал, не ведая усердия.
В его крови кипела жажда битвы,
И слава ждала, как солнце после тьмы.

Он плавал в драккарах по волнам бушующим,
Грабил земли, богатства умножая.
В его глазах горел огонь победы,
И трепетали враги, заслышав вести.

В Ирландии, где зелень изумрудная,
Он меч свой обагрил кровью недругов.
В Англии, где туман клубится низко,
Он знамя Рагнара поднял высоко.

Но Змеиный Глаз не только воин храбрый,
Он мудрый правитель, справедливый и добрый.
Он земли свои защищал от бедствий,
И народ его жил в мире и согласии.

Судьба его была полна сражений,
И слава его гремела по вселенной.
Но даже герой не вечен в этом мире,
И смерть настигла его в битве яростной.

Упал Хальфдан, Змеиный Глаз, на поле брани,
Но имя его осталось в вечной памяти.
О нём поют скальды в чертогах славы,
О воине, что правил справедливо и храбро.

И пусть проходят годы, века сменяются,
Легенда о Хальфдане не стирается.
Он жив в сердцах потомков, в песнях древних,
Герой, что правил, как Змей, мудро и смело.
***
Сиф: Пряди Золота и Скорбь Земли

В чертогах Асгарда, где вечно пируют боги,
Сияла Сиф, супруга громовержца Тора.
Её волосы, словно пшеничное поле в полдень,
Пленили взор, дарили свет и радость взору.

Каждое утро, когда солнце касалось крыш,
Она расчесывала пряди, золотом горящие.
Искрились локоны, словно нити звездной пыли,
Напоминая богам о лете, вечном, настоящем.

Но Локи, коварный, завистью сердце снедаем,
Увидел в красоте Сиф лишь повод для злодейства.
Пока она спала, он ножницами острыми,
Остриг её волосы, лишив богиню девства.

Проснувшись, Сиф в ужасе застыла пред зеркалом,
Увидев лысину, где золото раньше сияло.
Скорбь пронзила сердце, словно молния Тора,
И плач ее горький по Асгарду эхом прозвучал.

Тор, разгневанный, клялся Локи покарать жестоко,
Но хитрость бога обмана была непревзойденна.
Он убедил гномов, искусных в кузнечном деле,
Создать для Сиф волосы, лучше прежних, нетленны.

И гномы, послушные воле Тора могучего,
Из золота чистого соткали чудо-пряди.
Когда их надели на голову Сиф прекрасную,
Они приросли, словно живые, даря ей радость.

Но с тех пор, говорят, в золоте волос Сиф,
Скрыта частица скорби, от потери былой красоты.
И когда ветер шепчет в пшеничном поле,
Слышится тихий плач, эхо былой пустоты.

Так помнят боги Асгарда о коварстве Локи,
И о силе любви, что способна исцелить раны.
И о Сиф, чьи волосы, золотом вновь сияя,
Напоминают о хрупкости красоты, данной богами.
***
Земля Иберия: Песнь о Камнях и Крови

Встань, путник, и внемли! Я расскажу тебе о земле,
Где солнце плавит камни в золото, а ветер шепчет древние имена.
Земля Иберия - не просто холмы и реки,
Она - живая легенда, сотканная из боли и славы, из крови и вина.

Когда-то, в заре времен, когда боги еще ходили по земле,
Иберия была девственной, дикой, непокорной.
Её горы вздымались к небу, словно титаны,
А леса хранили тайны, что не смели раскрыть даже звёзды.

Тогда пришли они - первые племена,
Дети земли, рождённые из камня и ветра.
Иберы, кельты, лузитаны - воины с горящими сердцами,
Они сражались за клочок земли, за глоток свободы.

Боги благословили их, даровав им силу и мужество,
Но и прокляли, обрекая на вечную борьбу.
Карфаген, Рим, вестготы, мавры - волны завоевателей,
Омывали Иберию кровью, но не смогли сломить её дух.

В пещерах Альтамиры, на стенах, словно в зеркале времени,
Запечатлены тени предков, их охоты и ритуалы.
В руинах Таррако, в камнях Мериды, в шепоте Гвадалквивира,
Слышны отголоски битв, звон мечей и крики победы.

Иберия - земля контрастов, земля страстей.
Здесь горы вздымаются к небу, а равнины простираются до горизонта.
Здесь фламенко плачет о потерянной любви, а коррида - о смерти.
Здесь вино льется рекой, а солнце палит нещадно.

Но главное богатство Иберии - её народ.
Гордый, независимый, страстный, непокорный.
Он пережил века войн и лишений, но не утратил веры в себя.
Он хранит в сердце память о предках и надежду на будущее.

Так слушай же, путник, и запомни:
Земля Иберия - это не просто место на карте.
Это - живая легенда, это - песня о камнях и крови,
Это - душа народа, что никогда не сдастся.
***
Пещера Альтамира: Шёпот Мамонтов в Камне

В чреве горы, где тьма веков царит,
Лежит Альтамира, сокрытый мир.
Небесный свод из камня, грубый, дикий,
Хранит дыханье древнего владыки.

Здесь не сияет солнце, лишь факел дрожит,
И тени пляшут, тайны сторожит.
Но в полумраке, словно из тумана,
Встают фигуры, созданные из пламени и камня.

Мамонты, бизоны, дикие кони,
Вздымаются со стен, как будто в погоне.
Охрой и углем, кровью и землей,
Художник древний выплеснул свой строй.

Он видел мир глазами зверя, чуткими,
И передал его движеньями короткими.
В его руках рождалась магия живая,
И дух охоты в камне застывает.

Шепчут стены о ритуалах древних,
О танцах у костра, о песнях гневных.
О силе рода, о связи с природой,
О страхе перед тьмой и верой в свободу.

Альтамира - не просто пещера,
То портал в прошлое, в эпоху веры.
Здесь каждый мазок - молитва и заклятье,
И эхо предков слышится в объятьях.

И если ты войдешь в ее глубины,
Забудь о мире, полном суеты и тины.
Почувствуй связь с землей, с дыханьем зверя,
И тайну Альтамиры, что вечно в сердце зреет.

Ведь в каждом камне, в каждом силуэте,
Живет душа художника, что видел свет в рассвете.
И шепчет нам сквозь тысячелетия:
"Помни о прошлом, чтобы жить в столетиях".
***
Маргона: Песнь о Забытом Боге

В тумане древних рощ, где шепчутся дубы,
И корни их сплетают тайны глубины,
Забытый бог покоится, уснувший навсегда,
Маргона имя носит, чья слава угасла, как звезда.

Когда-то он владел ветрами и дождем,
И нивы золотились под его крылом.
Он был защитник слабых, праведный судья,
И песни о нём пела вся его земля.

Но гордость ослепила Маргону, словно свет,
Он захотел могущества, которого нет.
Он бросил вызов богам, что правят небесами,
И в битве страшной пал, сраженный их громами.

Теперь он спит в земле, забытый и один,
Лишь эхо его имени доносится с вершин.
И там, где он когда-то правил, расцветал,
Лишь дикий вереск вырос, да ветер завывал.

Но говорят, что в ночь, когда луна полна,
И звёзды в небе светят ярче, чем всегда,
Маргона пробуждается, вздыхает в тишине,
И вспоминает славу, что канула во сне.

И если ты услышишь шепот в темном лесу,
И почувствуешь прохладу на своём лице.
Знай, это Маргона, бог забытый, скорбит,
О времени ушедшем, о славе, что молчит.

Не буди его, путник, не тревожь его сон,
Пусть спит он вечным сном, навеки обречен.
И помни, гордость губит, даже богов,
И слава быстротечна, как шёпот облаков.

Так пусть же эта песнь о Маргоне живет,
Напоминая смертным, что время все берёт.
И даже боги падают, забытые во тьме,
Лишь память о них теплится в этой песне.

Конец