|
|
||
Досье на героев Штриха 1. То, что не совсем влезло в повесть;). | ||
Все совпадения с реальным миром - случайны. Аксиома. © Мишина Надежда
'К другой жизни. Пиратская версия.'
Часть 1. Командор в ударе.
1
Над водной гладью разнесся воинственный клич, сопроводивший просвистевшее в воздухе ядро, снесшее мачту у захватываемого корабля и взорвавшееся десятком более мелких снарядов. Сворачивающимся, подобно тугому кокону, парусом накрыло какую-то часть команды, среди которых многие погибли под тяжелым деревом или были утащены на дно в парусиновом мешке. Стремительно развернувшись, корабль пиратов едва не протаранил галионом борт другого судна, и с него так же, как и пушечное ядро, посыпались захватчики. Послышался женский визг, выстрелы и звон, сопровождающиеся стонами и всплесками воды. Главный пират ступил на палубу, устало ухмыляясь и осматривая еще живой товар. Все пленницы оказались довольно красивы, молоды, хотя и слегка потрепаны долгим морским путешествием. Одна из них вдруг кинулась на колени и сквозь слезы начала говорить на каком-то тарабарском языке. Один из пиратов, хорошо знавший другие языки, не без напоминания, начал переводить, легкомысленно пожимая плечами: - Всего лишь просит их не убивать. - Спроси, где принцесса. Выслушав что-то лихое в ответ, девушка стала энергично показывать рукой в сторону бывшей капитанской каюты. Последовал быстрый кивок в ту сторону, и несколько захватчиков скользнули к двери, а потом просто снесли ее с петель. Раздался хлопок, громилу, вошедшего первым, слегка задело, что привело его в еще большую ярость. С дикими проклятиями он проследовал глубже внутрь и вытащил на свет божий принцессу. Подтолкнув ее к главному, почтительно отступил, скрестив руки на груди. Принцесса попыталась гордо выпрямиться, поджав губы и сжав руки в кулачки, благо пистолет уже отобрали. Не смотря на ситуацию, она пленяла глаз и завораживала своей 'ведьминой' красой: иссиня-черные волосы собраны в высокую прическу, слегка выбившиеся пряди обрамляют четкий овал лица. Такие же черные брови и густые ресницы. Смуглая кожа, которую невозможно было скрыть пудрой, выдавала ее северное происхождение. Но где ее родина, знал, пожалуй, лишь один король. Практически бездонные черные глаза, однако, были злы и отталкивали: к их обладательнице лучше спиной не стоять. Не смотря на кажущуюся отвагу, Командор чувствовал, что держится она лишь на одной гордости. - Король убьет вас! - Почти убедительно прошипела пленница в лицо пирата. Ответом послужил дружный гогот окружающих. Губы принцессы дрогнули, взгляд неловко метнулся, но снова остановился на лице врага. Командор с шутовским поклоном протянул ей письмо, заверенное королевской печатью, но оскорбленная принцесса лишь отвернулась, упрямо вскинув голову, за что получила очередной удар в спину. По мере чтения вся ее спесь улетучивалась, сменяясь страхом и панический ужасом от высочайшего предательства. Выронив письмо, принцесса по традиции лишилась чувств. Раненый ею громила подхватил ее на плечо и перешел на пиратский корабль. Командор махнул себе за спину, и все драгоценное, что удалось найти на купеческом паруснике, стали переправлять вслед за 'высокой гостьей'. Немного задержавшись, он огляделся вокруг в поисках возможного сопровождения, поднял оброненное письмо и разорвал: разузнать, как и когда (естественно, тайно) переправляют принцессу, было делом недолгим, а подделать почерк короля, чтобы больнее ударить, вообще - пяти минут... Стоит поблагодарить Громилу за идею, будто король сам просил избавить Его Светлость от 'обнаглевшей фаворитки' неких третьих лиц, 'не упоминаемых, но известных прибрежным городам'.
2
Командор являл собой тот тип людей, про которых с уверенностью можно сказать: что-то в их жизни случилось такого, что поставило все с ног на голову, отбивая всякое желание шутить над ними. Будучи очень хорошо сложенным, он обладал достаточной силой, скоростью и ловкостью при обращении с клинком, пренебрегая огнестрельным оружием, полагаясь в этом вопросе на 'своих'. Минимальное расстояние, на которое корсар подпускал к себе - на длину лезвия, ближе подобраться еще никто не смог. Внешне Командор был полностью противоположен принцессе, если возможно, конечно, их вообще сравнивать: выгоревшие светлые волосы, пронзительные серо-синие глаза, которым приписывали колдовское действие - проникать взглядом в разум другого человека или животного. Эти слухи были небезосновательны. Многие пираты, перед тем, как принять руководство Командора, ощутили действие 'гипноса'(1) на себе и смело могли утверждать, что таких ощущений они не пожелают даже королю Гартензии (хотя ему бы - в первую очередь). Сюда стоит добавить белозубую улыбку-оскал, иногда просто преображающую ее обладателя. И баснословно дорогая одежда, доставшаяся вовсе не путем купли-продажи. Имя пират носил Клемент, что является сокращенным от Клементина. Командор - это женщина, каких до этого еще не знал ни Континенталь, ни пираты, которые даже боялись эту 22-летнюю девчонку, в минуты ярости больше похожую на дикую кошку, нежели на простую смертную.
3
Вдалеке шел ко дну торговый корабль, а Клемент перебирала драгоценные камни, которые были найдены при пленницах, закинув ноги в добротно сшитых сапогах на стол. Тут же на столе лежал клинок, о котором ходила достаточно дурная слава, чтобы заставить любого и всякого уважать его нынешнего владельца. Над холодной сталью вился едва заметный дымок, принимающий самые различный формы и тут же таявший. Одно время меч хранился в замшелой крипте - подземной часовне-сокровищнице - монастыря, но потом был наглым образом выкран. Тонкое лезвие выковано из малоизвестной разновидности стали и заключено в посеребренную рукоятку с огромным голубым камнем на скрещении. Необычайно чистый и правильно ограненный камень, казалось, жил своей странной и загадочной жизнью: многие пытались проследить его историю, и всех приводило в ужас количество отбывших из сего мира хозяев клинка или касавшихся его хотя бы раз. Клемент знала эти россказни, но чувствовала особое родство с этим клинком: они оба были одиноки и несли в себе гибель. Судя по всему, клинок тоже по-своему 'чувствовал' ее, оказываясь в нужное время под рукой, даже если Клемент была точно уверена, что оставила его в другом месте(2). Из всех сокровищ с разграбленных кораблей Клемент больше всего интересовали драгоценные камни: различных цветов и огранки, но не оправленные в металл. Позже, после просмотра и перебора всех до единого, вместе с золотом, они доставались пиратам, но не раньше. К этому ритуалу команду удалось приучить, единожды вспоров одного приблудного наемника, пытавшегося выкрасть свою долю раньше срока (тогда не понадобилось даже участия Клемент, меч все сделал сам, но вспоминать об этом никому не хотелось). Исключение составляли минералы, странным образом попадавшие (по уверениям покупателей-магов) прямиком из будущего, из таинственной Мирры: они были пригодны к управлению кораблем посредством ментального приказа. Как они 'работают', конечно, установить было невозможно, но благодаря чутью на них Командора и его дару, пираты получили быстроходный корабль, маневренностью много превосходящий корабли противников.
4
Снаружи мерно плескалось лазуревое море, солнце стояло высоко в зените и неимоверно палило даже для этого времени года. Планеры все куда-то запропастились, не было слышно их режущего слух крика. Вдалеке виднелся скалистый берег, покрытый старыми, выцветшими добела корягами, похожими на иссохшиеся шупальца осьминогов. На небе проплывали редкие облака, и дул попутный ветер, поэтому кое-кто из пиратов отлынивал от работы, найдя себе более интересное занятие: с палубы, кроме обычных звуков, снова донесся женский визг, мужской хохот и улюлюкание. Они постепенно стихли и совсем прекратились, как только Громила зашел к Клемент. Она подняла на него глаза, которые мало что выражали, - словно она смотрела некие внутренние панорамы или видения. Это ничего хорошего не предвещало. 'Командор не в духе.' Громила действительно был мощно сложен, что не раз играло на руку Клемент; и в преданности друга можно было не сомневаться. Его плечо было перетянуто тонким женским шарфом, скрывающим царапину, нанесенную принцессой. - Она не дает его снять, кусается и лягается, как лошадь. Довольно метко. В глазах появился вялый огонек интереса и нотка раздражения, того и гляди, у нее первой терпение лопнет - остальные могут еще долго забавляться. Подхватив свой меч, следом она вышла на палубу. 'Королевна' была связана по талии и подвешена на крюк. При желании, за другой конец веревки ее можно было бы вздернуть и использовать как хороший аргумент другим кораблям не стрелять. Руки также связали, пока не нашли, чем бы укоротить ее коготки, не отрубая при этом ничего лишнего - топор, как никак, не совсем предназначен для столь ювелирной работы. Экс-фаворитка короля имела довольно жалкий вид: раскрасневшаяся то ли от гнева, то ли от загара, совершенно растрепанная, со сползшими с плеч рукавами, с вывалившейся почти полностью из тугого платья грудью, с распоротыми на перевязь юбками. Но она все еще гордо держала голову, хотя в глазах не осталось ничего, кроме страха, который безошибочно научился определять Командор. Он поднялся выше, к штурвалу, вместе со своим помощником и движением руки пригласил пиратов приступать. Фаворитку стали тискать и лапать, задирать остатки юбок, сдергивать одежду до тех пор, пока она в ужасе не завизжала, пытаясь освободить руки, тем самым провоцируя распалившихся пиратов еще больше. По ее грязному лицу текли слезы. Одна прислужница принцессы (такое впечатление, что они у нее все на одно лицо - ни тебе запомнить, ни отличить) бросилась на колени, призывая Клемент отозвать свою ораву, но, видя отсутствие реакции, попыталась оттащить одного из пиратов сама, ее перехватили, и ей самой пришлось отбиваться. Через какое-то время Командор дал знак остановиться и спустился вниз. - Мне нужен камень. Ей не ответили. 'Ну что ж...' Кончик клинка уткнулся в вену на шее, потом плавно скользнул выше, замер на скуле, приблизился к самым ресницам. Принцесса попыталась отстраниться, но было некуда - от излучения лезвия ее глаз стал замерзать. Вскоре он вполне мог превратиться в ледяной шарик, смотреть которым на мир было бы, по крайней мере, не удобно. - Продолжить? Принцесса робко покачала головой, глотая слезы. Клемент протянула руки и аккуратно расстегнула цепочку на шее пленницы, при этом приблизившись к ее щеке вплотную. 'Можешь кусаться, - прозвучало в голове у принцессы, - но я точно знаю, куда ты попадешь за это. Там-то из тебя сделают соловушку храмового разврата. Обещаю, тебе будут рады в Доме Страсти.' Золотые цепочка и оправа камня сами собой распались в ее руках, она отдала их Громиле. Потом обратилась к служанке, не вникая, понимает та ее или нет: - Приведи ее в порядок. Она должна выглядеть лучше, чем при отправлении. Да и сами... тоже. - Потом обратилась к связанной. - Этот камешек мне 'обещал' сам король. Снимите ее! Этот кристалл был ей по-особенному дорог, столько воспоминаний с ним связано, по большей части еще хороших... Когда-то он принадлежал ей: темно-синий, напоминающий сердце, с безупречными гранями. Ни одной трещины, ни одной царапины. Клемент вернулась в каюту, положила камень на пол, посмотрела на него в последний раз и разбила вдребезги. 'Дом Страсти, говоришь? А почему бы и нет: не всякому предлагают настоящую будущую королеву...'
5
На закате они вошли в бухту острова, прославившегося своим рабовладельческим рынком и его бесчисленными улочками, по которым можно было плутать не хуже, чем в лабиринте. Купить и продать здесь можно было любое существо, хоть жреца с Атиды, только, правда, при одном условии - оно должно быть живое. На них не обратили особого внимания: в день здесь швартуются сотни шхун и половина из них - нелегальные. Клемент перед сходом на берег зашла к пленницам. Экс-фаворитка и пять ее невольниц выглядели довольно сносно, даже не очень вялыми, что в закатных лучах можно было бы выдать за истому. - Кому вы собираетесь нас продать? - Не оборачиваясь, спросила принцесса, словно требуя отчета о своем дальнейшем путешествии. Клемент продолжала их осматривать, не двигаясь с места. - Лавка торговца судьбами ждет вас. Постараемся выторговать что-нибудь подороже. Кто-то из них упал в обморок. Одним разбитым о сундук зеркалом стало больше. 'Понятно, почему казна так быстро пустеет...' - Перекатывала Клемент мысли, любуясь осколками на ковре. - 'Надо будет перестелить к себе, выделка шкуры неместная, Дивная, что ли' На время стоянки пираты разбрелись по кабакам, имея возможность ни в чем себе не отказывать. На борту осталась лишь Клемент и Громила. Захваченных уже отдали и получили золотом откуп, при этом на славу поторговавшись. Оставив положенное пожертвование, она посетила освещенное факелами капище бога, наверное, когда-то и имевшего имя, а ныне покровительствующего всем, кто бросал монетку в щель между плит пола. Кто и каким образом их доставал оттуда и доставал ли вообще, оставалось тайной жрецов. Амулеты, что можно было приобрести, предназначались от и для чего только угодно. Здесь одним злаполучным вечером решалась и ее судьба, предвещавшая много более жестокое будущее, чем она подарила принцессе. Обошлось. Правда, с тех пор жрецы ждут повторного оживания статуи бога и совместных плясок под звездным небом. Сейчас друг спал. Она же размышляла. Когда-то и она была фавориткой... За ней ухаживали, ее добивались, но предал ее тот, кого она действительно любила. Родители удачно выдали ее за молодого светского льва, который не удосужился создать хотя бы видимость приличной семьи. Сначала он тоже был без ума от нее, но оставаться и дарить себя лишь одной женщине считал ниже своего достоинства. Как не просила 17-летняя Клементина Диор оставить мужа свои похождения, все больше ночей она проводила одна. Но однажды Ориосто Товаль все-таки был вынужден взять Клементину на 'бал-маскарад-карнавал-прием' у императора, как обязывали приличия. Вскоре маска, под которой скрывался муж, исчезла с другой маской. Они удалились в сад, куда уже просочилась черная, густая, как горячий шоколад, ночь. Непроглядные тени легли на листву аккуратно подстриженных живых оград, создававших множество переходов, аллей и укромных закутков. Говорят, сам король его использовал для тайных свиданий. Она хотела их найти, но чья-то властная ладонь легла ей на плечо и остановила, а потом послышался тихий шепот незнакомой маски, прочитавшей стишок известного поэта: - У нас маскарад! Давай веселиться! Мы тоже сумеем куда-нибудь скрыться! Отбрось все печали и сердце открой, И мы унесемся отсюда с тобой. Проникновенный голос и искрящееся вино отвлекли ее от грустных мыслей, и она сама не заметила, как оказалась под чьими-то окнами, в кустах акации с неизвестной маской. Он так ей и не открылся. Приятно кружилась голова, едва держали ноги; печаль окончательно сдала свои позиции и отступила, а она поддалась властному желанию неизвестного, который страстно покрывал ее шею поцелуями, перебирая пальцами ее юбки и проникая все ближе и ближе к трепещущему телу... Вдруг воздух разорвал чей-то резкий крик: - Клементина!!! - Раздался злобный голос у нее над головой. Кавалер отпрянул, а она, открыв глаза, увидела над собой перекошенное, изрезанное тенями лицо мужа. Разразился грандиозный скандал. Ее назвали шлюхой, отец отрекся от нее, не перенеся позора, быстро оформили расторжение брака. Никто не брал в расчет тот факт, как нагло ей изменял Ориосто, не гнушаясь ни фаворитками, ни падшими, а теперь выставлял себя святошей. Ее объяснениям никто не внимал, муж не слушал ее грозные выкрики и обвинения, а лишь самодовольно ухмылялся - у него как раз бурно развивался роман с дочкой знатного вельможи, будущего министра. В ее же душе клокотала ярость, ведь на его стороне был сам король! И это она-то изменница?! Она предательница?! Да куда они все смотрят?! Что это за мораль, если...?! Брак, давший трещину, разлетелся на мелкие осколки, как и ее сердце.
6
Такой боли нельзя было простить. Если она и раньше не отличалась ровным характером, то сейчас, доведенная почти до помешательства, просто горела жаждой мести. Неизвестная маска как сквозь землю провалился и не мог помочь ей оправдаться в глазах окружающих. Она же о нем только и помнила, что шрам на левой щеке. Зато потом все разузнала о той, с которой тогда в саду скрылся Ориосто. Местные сплетницы никогда не отличались коротким языком и умением хранить тайны, особенно если это грозило новыми скандалами. Ее звали Анжелия из рода Фарриор - та самая принцесса, которую захватили вчерашним днем на торговом судне. Теперь Анжелия находилась в руках самого богатого и жестокого рабовладельца во всей Гартензии, с которым достигнуты 'особые' договоренности. Не зря же потрачено было время на 'отлов' этой бестии! Пусть она и не знает почему! Но Клемент упивалась своей местью. А с мужем удалось разобраться много раньше... Думается, он уже давно пожалел бы, что так опозорил и унизил ее после той ночи четыре года назад. Если бы мог. Прокравшись следом за Ориосто в спальню его любовницы, Клемент заколола его насмерть. Та девица не смогла рассказать, кто же это сделал - настолько был велик внушенный ей ужас, а папочка, разобравшись с 'блудливой стервой', приказал сбросить тело графа Ориосто в реку, дабы не подумали на его семью. Тело так и не было найдено. А Клементина до последнего момента надеялась, до последней секунды, когда она наносила удар, ждала, что Ориосто, ее великолепный Ориосто, одумается, признает ошибку, простит ее... 'Если бы он тогда сказал мне попросить у него прощения, чтобы он вернулся, я бы сделала это. Ориосто, я любила тебя даже в тот момент, когда кинжал вошел тебе между ребер'. С этого убийства вся ее жизнь перевернулась. Ради своей мести она бежала из монастыря (куда ее упрятали 'от греха'), а после - попала на судно, которое по несчастливому совпадению через три дня пути разграбили. Украденный из сокровищницы в глубинах храма клинок спас ей жизнь, а, похоронив убитого в схватке с прихвостнями императора капитана и по совместительству любовника, Клементина сократила свое имя и возглавила пиратскую шайку. Приняли ее, когда она спасла некоторых от гильотины, убив палача и 'заговорив' охранников. Тогда один из них, не поддающийся гипносу, как-то по-детски схватил ее за рукав и потребовал взять с собой. Позже он объяснил свое желание тем, в общем-то, что работа будет одинаковая, а плата - 'аграмедная'. Конечно, сначала ему не доверяли, но он стал так предан Командору, что ничего другого не оставалось, как принять и его, Громилу.
7
И сейчас, сидя в полудреме, она вновь ощутила слабый укол в сердце: тело мужа так и не было найдено, а если он еще жив?! 'Нет. Лучше о нем и не думать, дьяволов не поминают ночью'. Тяжело вздохнув и потянувшись, Клемент начала было укладываться спать, но мелькнула шальная мысль и, выйдя на палубу и сняв сапоги, она нырнула в теплую воду бухты. Мощно вскидывая руки, поплыла к дальнему пирсу. Почти обессиленная, схватилась за доски, пытаясь отдышаться, когда некто перехватил ее запястья и вытащил на причал. Глаза Клемент горели огнем и от неожиданности, и от злости: незнакомец прямо-таки по-хозяйски ее облапил! Их взгляды встретились, Клемент дернулась в сторону от мужчины, узнав его, но тот ее не отпустил. - Кого я вижу! Так и знал, что у меня сегодня будет богатый улов, но чтобы настолько! Кажется, я поймал русалку, а точнее... нашего шустрого Командора. Клементина вздернула подбородок, сжав челюсти, и попыталась вырваться. Мужчина качнулся за ней чуть в сторону, и луна - такая полная и яркая - осветила его лицо... Губы дрогнули, а ее глаза распахнулись еще шире. Тот в свою очередь тоже удивился, когда лунный свет обозначил прекрасное лицо и заиграл в бездонных глазах веселыми огоньками. - Вот бы не подумал, - как бы сам себе сказал мужчина, - что докучливый вор настолько красив! Клемент начала дрожать, когда холодный ветер обвил ее мокрое тело. - Ну и чего же ты молчишь-то, а? Кстати, так ли уж ты недоступна, как о тебе говорят? - А ты проверь! Вдруг он громко охнул, согнувшись пополам от сильного удара. Красотка, которую он только что сжимал в объятиях, ударила под колени, схватила за волосы и дернула голову вверх так, будто собралась снять с него скальп. - Да кто ты такой, черт тебя дери?! Что ты здесь делал?! Отвечай!!! - В ее руке блеснул тонкий маленький кинжал, которым она некогда заколола мужа. - Предводитель флотилии Его Королевского Величества, Императора Гартензии, Александр Феликс. Просто купался... - С лживым почтением представился он, тут же выворачиваясь из неудобного положения, отбрасывая Клемент навзничь, при этом пытаясь снова ее схватить. Свободно отбиваясь, помимо воли, затеяла между ними перепалку, следя, чтобы к ним еще и никто не приближался. - Дьявол! - Выругалась Клемент, заметив приближающиеся огни на берегу, и резко села на корточки, практически вплотную прильнув к влажным доскам. - Граф, вы здесь? 'Да, - мечтательно-задумчиво произнес он про себя, - любуюсь этой дикой кошкой. Не мешали бы лучше.' Но тут же очнулся. - Эй, сюда! - Его голос смялся, словно он подавился, когда в прыжке девушка ударила его головой в живот и, прянув в сторону, шумно нырнула в воду. - Алекс, что случилось? - Подбежали слуги и друзья. - Ребята, вы не поверите, но я чуть не поймал русалку. Чуть погодя все сошлись во мнении, что Алекс пьян. Напомнили, что завтра надо рано выступать, поэтому пусть не задерживается больше положенного. Разговор закончился только когда они всей компанией сошли с причала. Когда же они ушли, граф, оставшись один на берегу, призадумался: ведь где-то же он уже видел эти огоньки в глазах, это лицо, эти волосы... А тело? Казалось, он знал все его изгибы и линии, будто раньше уже прикасался к нему. Но где? Когда? В воде раздался слабый плеск. В лунном свете мелькнула чья-то голова и снова скрылась под водой. Всплеск был у окончания пирса, значит она еще не уплыла и, похоже, даже не собиралась. Подкравшись к краю пирса, он увидел, что она лежала на волнах, спокойно чему-то улыбаясь и совершенно не беспокоясь, что он ее арестует. Мысль, что она элементарно подслушивает, была отброшена как совершенно неуместная - ну не уж-то женщина в состоянии об этом додуматься, будь она хоть трижды корсаром? 'Девочка просто любит риск.' Прыгнув вниз, граф потянул за собой Клемент, успевшую чуть наглотаться воды и не сразу сообразившую выпутаться из его рук. Завязалась возня, и в конце концов ей стало даже смешно наблюдать с причала, как он ищет ее в море, вертя мокрой головой. Алекс чертыхнулся и подтянулся наверх. Она отошла от него, стоило ему примирительно протянуть руку, чтобы выиграть время - отдышаться. 'Неужели и правда он?!' Алекс исхитрился поймать ее руку и привлечь к себе, стягивая и наматывая на кулак мокрый рукав ее сорочки. Виной ли тому лишняя кружка вина, но все происходящее стало казаться ему ненастоящим, игрой разума, искристой, как лунная дорожка океана. Нет, ну правда, разве ж так бывает: они встретились без свидетелей, без стрельбы и обещаний перегрызть друг другу глотки?! Ее обнажившиеся плечо, шея и губы были приятного солоноватого вкуса. Упругое, дрожащее тело слегка сопротивлялось, но голова, перехваченная под затылком, уже не откидывалась. Будь он проклят, если не умеет обращаться с женщинами! Неожиданно она сбилась, гипнос выскользнул змеей из-под контроля, дыхание перехватило от вновь разбуженных и нахлынувших воспоминаний: это с его помощью ее предали, уничтожили, раздавили, унизили, прокляли!!! Теперь понятно, кто был под той маской... И шрам на левой щеке офицера - тому подтверждение. Лицо Ориосто выскочило в ее памяти под хохот и тихие злые слова 'наконец я избавлюсь от тебя'. Потом он повернулся к человеку со шрамом, сказал 'спасибо' и тот исчез... Тот, кто был ее последней надеждой... В ярости она сжала губы, чувствуя, что не в силах больше искажать видение врага. - О, неужели мой сладкий Командор такая недотрога?! - Александр почувствовал странное раздвоение (он словно верил и нет в происходящее), уловил, как по ее телу пробежал озноб и оно расслабилось, обмякло в его руках, затем напряглось, сжалось и резко, в один выпад, отодвинуло его, расцепив и раскинув его руки и оставив оторванный рукав в кулаке. Одновременно пытаясь удержать равновесие и не дать ей уйти, он наконец остановился, чуть до этого не сверзившись со скользких, гнилых от влаги досок в мутные воды бухты. - Эй, Алекс, пойдем! У нас еще есть шанс выспаться! С кем это ты? - Прозвучало с берега. Александр повернул голову на голос. 'Как неосторожно.' Второй попытки не предвиделось, враг почти совладал со своим разумом. Он упал, как подкошенный, от удара узкой рукоятью кинжала в висок. С берега, громко гомоня, бежали на подмогу его люди. Сейчас додумаются стрелять. 'Он явно меня недооценил. Многие меня недооценивали. И им сейчас не позавидуешь' Сильно оттолкнувшись от причала, вошла в воду и долго плыла, не выныривая. На пирсе раздавался топот нескольких ног, потом выстрелы и крики, но быстро все внимание переключилось на валяющегося без сознания графа. Клемент добралась до далеко стоящего и скрытого в зарослях корабля, вскарабкалась в свою каюту по веревочной лестнице. Громила все еще мирно спал. 'Сорочку можно пустить на тряпки! - Вздохнула про себя. - Ничего конкретного не узнала, кроме того, что мы под самым носом у палачей. Хорошо, что в Гартензии такие глупые предрассудки на счет морских берегов! Корабль с центрального пирса совсем не виден'. Эта традиция шла издревле: по берегам оставляли широкую полосу лесов, пряча города внутри живых 'колец'. Никогда с первого взгляда не скажешь, обитаем остров или континент или нет. Разрывалось кольцо только в центральных портах: тут кабаки, гостиницы и магазины выходили на мощеную причальную набережную. На рассвете боевые корабли Феликса выступили в точно назначенное время. Пиратская шхуна выступила загодя только благодаря 'мыслекамню' - общими силами часть вусмерть пьяной команды удалось-таки собрать, но это было больше похоже на отплытие странствующего балагана. Поспать Клемент так и не удалось.
8
Только когда солнце прошло половину пути до зенита, их стали нагонять 'топорики' Александра, прозванные так за приличную скорость ухода на дно. Не нужна была подзорная труба, чтобы увидеть его на корме. Вся команда разбежалась по боевым постам, а сама Клемент, улучив момент перед началом атаки, послала мысль: обращаться к Громиле, как к капитану. Щенки короля все равно не поверят, что верховодит здесь все же она, и у нее будет больше шансов вытащить их, если что. Повернулась к Громиле. Он молча кивнул и стал отдавать короткие и точные приказы. 'А вот и третий участник драмы, ждущий моей мести. Скоро же мы встретились, через четыре года... Интересно, вспомнишь ли ты меня после моего столь долгого скитания в Чужом море с водоплавающими хищниками? Знаешь ли ты, кто тебя отправит на Высший Суд?' Загремели пушечные выстрелы, судно пиратов стали брать количеством. Вскоре завязалось сражение. Схватка была неравной, жалкая кучка из ее команды лишь и осталась в живых. 'Кажется, Фортуна повернулась к нам другим местом, а не лицом. Таких потерь у нас еще не было.' Окруженные, Громила и Клемент стояли спиной друг к другу. Армия противника все-таки понесла хорошие потери: двое из пяти кораблей полыхали и тонули, исчезая прямо на глазах. 'Болезный' граф и его более старший начальник взошли к пиратам на борт. Кроун начал длинную речь об их преступлениях. Клемент знала этого старика: он тоже добивался ее руки и не только руки, когда ей еще было всего 16 с половиной; а ему уже тогда было под 50. 'Если бы ты, старый пень, знал.' Клемент могла спорить на все камни мира, что старик Кроун ненавидит графа - своего преемника. Старик подвел итог, что их отвезут в столицу Гартензии, где они должны будут по традиции покаяться перед ликом Великого Короля, а после чего - их казнят. - Черта с два!!! - Сплюнул Громила, сгреб Клемент в охапку, выкинул за борт и выстрелил в старика. Граф оказался так же проворен, но не настолько быстр, поэтому Громила успел ранить еще двоих, прежде чем схлопотал пулю в плечо. Его пистолет отлетел к краю палубы и упал в море. Вслед за Клемент в воду нырнуло много народу, но никто не смог опуститься настолько глубоко, чтобы достать ее. Она же успела проплыть под корпусом шхуны, пока Громила отстреливался от вояк, тем самым переключив их внимание на себя. Только Феликс не пошел на поводу: граф оглядывался, целясь и высматривая ее тень в воде. Недалеко находился необитаемый с виду остров, и она двигалась в его направлении. Клемент уже порядочно выдохлась, когда вынырнула. Кто-то ухватил ее за щиколотки и потянул вниз, выхватил ее же кинжал и прижал к пульсу на шее. Вынырнули они вместе. Одной согнутой рукой Александр обхватил ее под подбородком, а другой поудобнее перехватил кинжал, вытащенный мгновением ранее из кожаных ножен в ее ремне. - Вот мы снова и встретились. Ты рада? - Раздался бодрый и веселый голос отфыркивающегося графа. 'Похоже, вчерашний удар никак не повлиял на него!' (На самом деле тому приходилось бороться с Великой Головной Болью: казалось, стоит только придушить ее виновницу - и все пройдет, но объяснение со стариком не сильно воодушевляло.) Клемент пыталась вырваться, но кончик лезвия лишь сильнее впивался ей в горло, рисуя на нем и царапая кожу. Появилась капелька крови, тут же смытая соленой водой. - Держи ее! Сейчас будет шлюпка! Да гребите же вы, сукины дети!!! - Орал раненый Кроун. Сначала вытащили ее, затем помогли и графу. Сориентировавшись, Клемент одного офицера выпихнула из лодки ударом ноги, высвобождая руки от хватки конвоя; его друг дал ей с размаху пощечину, на что последовал выпад и... ногти вошли в горло бедняги. Рука тряслась от напряжения, с каким она сжимала жертву. Хлынула кровь. Граф очнулся от изумления, схватил пленную за волосы, она подалась его движению вместо сопротивления, чтобы успеть развернуться к нему, шлюпка закачалась, и они чуть не выпали. Остальные навалились на женщину, связали руки за спиной и насильно усадили на дно лодки. Граф уселся и с облегчением вздохнул, наступив на веревки ее связанных рук и пару пальцев. Вскоре ее подняли на офицерский корабль. Из разбойников в живых остался лишь Громила: остальные были убиты при 'попытке к бегству'. К ней подошел старик и отвесил звонкую пощечину. 'Смотри, как бы я тебе руку не откусила!' Их с Громилой бросили в трюмы и привязали к крепежным кольцам в балках. Масса крыс бегали вокруг, но они не тронули пленников - это был, конечно, основной плюс от гипноса! - Что будем делать? - Не знаю, Громила, не знаю. Как ты думаешь, старик узнал меня? - Похоже что нет. Я не могу разорвать веревки. - Предоставь веревки крысам, только не очень дергайся. - Ты можешь ими управлять? - Без понятия, не могу сосредоточиться. Лучшим вариантом было бы бежать уже на берегу, но надо попробовать. Повисло молчание, Громила перестал ее слышать. - Меня только и хватает на то, чтобы пока удерживать их подальше и обеспечить старику головную боль до конца путешествия. - Клем, мне уже легче! Ей богу, отличная мысль! - Я стараюсь. - Она устало откинулась на спину.
9
Через несколько дней к ней зашел сам Феликс. Походил напротив, поглядывая на нее, и наконец изрек: - Я хотел поблагодарить, хоть ты и преступница. - За поцелуй никак? - Не прикидывайся! - Он повернулся к ней лицом и присел на корточки. - Такую мигрень могла обеспечить только ты - у министра ее отродясь не было. Временно остатками похода командую я... Значит, слухи о твоих способностях правда. Что же еще ты умеешь? - Отпугивать крыс. - И она посмотрела ему в глаза, намекая на очевидную двусмысленность сказанного. Он нахмурился, но от какой-то своей идеи не отказался. - У меня есть предложение. - Кончиками пальцев он провел по ее щеке. - Я могу спасти, попробовать спасти - быстро поправился он - твою жизнь в ответ на твою нежность, скажем, этой ночью. Клемент закинула голову и расхохоталась. Граф отскочил от нее, когда к ее хохоту присоединился гулкий смех Громилы. - Нет, ты слышал это, а? Слышал?! Меня повысили в звании до любовницы Его Капитанского Величества! Граф, казалось, просто задымился от злобы. - Ты сдохнешь на гильотине, дрянь! Я последний, кто бы мог помочь тебе! Ты сама себе подписала приговор! - И вылетел за дверь.
10
Наконец, они прибыли в столицу Гартензии - Лотос. Под крики толпы Клемент и Громилу вывели на причал и повели по главной улице к королевским тюрьмам. 'Вот уж чего не боюсь, так это тюрем: на сотню заключенных всего лишь десять преступников, остальные - иноверцы. Неужели они не понимают, что мы это понимаем? А, ладно, моя проблема не тюрьма, а ее стены. Гром, как настроение?' 'Никогда не был так популярен! Может, пройдемся еще раз?' 'Те железяки с ружьями лишены чувства юмора и не понимают, какую честь ты им оказал, благосклонно позволив проводить себя в свои апартаменты с видом на навозную кучу!' 'Клем, наверно, со стороны будет очень странно смотреться, если я начну ржать...' 'Извини, просто я не думала, что у меня так много поклонников!' 'Ничего - ничего.' 'Нет уж извини.' 'Уговорила. Так и быть, прощаю. А ты...' 'Хватит, Громила!' 'Тогда проваливай из моей башки, после таких разговоров она у меня жутко болит!' Оба прыснули со смеху, но в общем реве ликующей толпы это не было замечено, как и капелька крови под носом Клемент, быстро ею стертая.
11
Спустя неделю с их заключения из дальней резиденции прибыл Император со своей свитой: ведь такой повод - пойман проклятый Командор, из-за которого однажды чуть война не разгорелась! Видите ли, остальные страны свято убеждены, что тот орудует в море по приказу самого короля Гартензии! Неслыханный позор! Они грабили под флагом Гартензии, имея на руках какие-то королевские бумаги, отчего их подпускали слишком близко и узнавали слишком поздно. На следующий день в огромном зале пленников поставили перед ним и его многочисленным окружением, расположившемся как внизу, так и на увешанных балдахинами балконах и лоджиях. Рядом с королем Клементина не без презрительного сожаления увидела Анжелию. Та торжествующе улыбалась, скрестив руки на груди. - Ха, твой план провалился, разбойница! Человек, спасший мою драгоценную возлюбленную, стоит слева от тебя! 'Ну прям как ребенок: хвастается своей игрушкой и ждет реакции.' Клемент повернула голову, и ей улыбнулся и поклонился небезызвестный граф Александр Феликс. Без тени эмоций Клемент снова посмотрела на короля. - Сколько вы заплатили ему, ведь Анжелия уже старовата для него? 'О, да! Граф предпочитает помоложе и неискушеннее!' В зале раздался взрыв смеха, а королю лишь усилием воли удалось сдержать подобающую маску на лице. Клоунада явно пошло не по тому плану, который предполагался. Где раскаяние? Где ползание на коленях и стучание лбом об пол?! Ну что за пираты пошли нынче?! Анжелия поджала губы. Публика, истомившаяся от своих же светских манер, была в предвкушении продолжения представления, но Его Самоуверенное Величество проигнорировало остроту. - Вас казнят в полдень на площади. У вас есть шанс покаяться в своих грехах! И уйти с чистой совестью из этого мира! Мы добры ко всем и даем вам этот шанс. Ответил Громила: - Мы крали у таких же преступников, как и мы! Так что не беспокойтесь за нашу совесть, она чиста. Король в ярости вскочил с трона и выхватил меч. - О, я вижу, вы с нами согласны! - Подытожила Клемент. Зал молчал. 'Ты готов? Как и запланировали.' 'Всегда, Клем.' Она разорвала наполовину перегрызенные тюремными крысами веревки и, выхватив у одного из охранников оружие, пристрелила его, тут же бросая бесполезный предмет. Громила действовал параллельно с ней, сдерживая натиск воинов при их отступлении. Клементина, как вихрь, налетела на замешкавшегося графа, вырвала свой клинок и затеяла с ним драку. - Прирежьте ее, Феликс! Прикончите эту мразь!!! Клемент отступила на пару шагов назад, оступилась и, падая, ухватилась за какой-то канат, частично выскользнувший из застежки в стене, однако зацепившийся узлом на конце. Позади нее все кинулись врассыпную. Не долго думая, она отрубила застрявший конец и взмыла сначала почти под самый потолок, затем пролетела над головами свиты, плавно снижаясь и вновь взмывая вверх с помощью Громилы, поймавшего канат, отрезанный от люстры Феликсом. Все это сопровождалось взрывом от упавшей в середину зала шикарной люстры, вонзившейся шпилем глубоко в пол и обдавшей близ стоящих водопадом сверкающих горячих осколков. Вскочив на балкон чуть в стороне от короля, Клемент уловила тяжело оседающую Анжелию: стерву удалось достать! С меча стекали капли крови. Ко всему прочему, по линии огня в 'королевскую возлюбленную' попало пять или шесть пуль от тех, кому Громила не успел помешать. - За Клементину Диор! -Клемент спрыгнула с перил за покрывало балдахина. - Девочка... - еле слышно выдохнула какая-то пожилая женщина слева от нее, но было не до того. По аркаде уже бежал воин, пока один, но топот остальных уже слышался на ближайших подъемах; остановила его только раз взглянув, сама удивляясь вырвавшейся изнутри ударной Силе. Из открывшихся на галерею лоджий бежали люди, стоял шум, визг женщин: знатные дамы шарахались от нее, впрочем, как и мужчины. Некогда шикарный зал превратился в поле битвы: кое-где виднелись пятна крови и распростертые тела. Посередине торчала громадная люстра, при подъеме которой было задействовано двадцать человек, ее осколки разлетелись по всему залу: кристаллы, обеспечивающие ее сияние, лишившись сдерживающей их энергии, взорвались, буквально изрешетив близстоящих. Недалеко от этой груды стекла и вывороченного паркета Громила пытался скинуть с себя придворных, напоминая медведя, окруженного шавками. Александр, взлетая по лестнице, на ходу достал пистолеты и готовился стрелять, надеясь, что она еще не выскочила на улицу с летней террасы. 'Говорил же Кроуну! Обставили бы все как побег! Нет, поддался на уговоры короля! И что теперь?! Доразвлекались!' Увидела Феликса, прижатого к стене мечущейся к выходам толпой, но также цепко следящего за ней самой, как и за этими безумцами. Она почти решилась послать Силу, когда ее снова окликнули. - Девочка моя... - Чуть громче проговорила та женщина. Клемент, которая могла в любой момент схватить пулю от Феликса, физически ощущала его сомнения и усиливала их. Отсрочив исход на доли секунд, успела отметить, как женщина лишилась чувств, а растерянный старец удивленно и непонимающе смотрит на нее, поддерживая даму. 'Громила!' 'Проваливай!!! Какого черта ты еще здесь?! Феликс ушел за тобой!' 'Да вижу я его.' Только сейчас очнулась, выплыла из замедленного сна, где она видела его глаза, в которых появилось... Узнавание ли? Понимание? Не важно, главное то, что это помешало ему вовремя спустить курок. На нее обрушился гомон толпы, ругань солдат на перегородившую проход знать, крики, выстрелы, приказы страже. Она даже и не понимала, что в нее стреляют! Бросив еще один взгляд на эту пожилую пару, Клемент в один прыжок преодолела расстояние до дверей на террасу, вкатилась на нее, осыпаемая осколками витражного стекла, свернув определенно уродливые статуэтки купидонов при входе. Перекатившись к самому краю, ровно в тот момент, когда за ней, овеваемый тонкими, белоснежными шторами, вошел Феликс с перезаряженным оружием, она вытолкнула тело вперед и вниз, приземляясь в густые заросли роз. При выстреле от мраморных перил полетела крошка, пара балясин вывалились, как гнилые зубы. После долгой пробежки, только у самой окраины города, спокойно пошла пешком, иногда все же переходя на бег и беспокойно оглядываясь. Остановилась лишь в зарослях на берегу, меж больших валунов, не иначе выброшенных на берег недавним штормом. Теперь можно было затаиться, съесть украденные хлеб и фрукты, осмотреть, что на ней осталось не израненным и дождаться Громилу. Он долго не отзывался на мысленный зов, солнце начало клониться к морю, когда он слабо проявил себя вопросом, мол, где ее черти носят: все лепестки Лотоса(3) , как муха, опползал уже в ее поисках. Клемент хлопнула себя по лбу: стоило бы догадаться, что маги стараются ее 'услышать', а Громила изящно водит их за нос, вместе с соглядатаями от Артура. По неосторожности хлопнула по лбу сильнее требуемого, отчего там что-то заболело. 'Старая игра 'тепло-холодно', только двигайся быстрее!'
12
- Ты меня напугал! - Прошипела Клемент, когда он втиснулся в ее закуток и отобрал остатки еды, дожевывая чью-то жареную ногу и протягивая ей воду. - Вижу, тебя выпроводили под белы рученьки(4)? - Выбегал через кухни. Тихо! Я не уверен, что смог затеряться в толпе. Прыснув со смеху, наконец напилась вдоволь. Пришлось до наступления темноты просидеть на дне этой ямы, а потом Громила повел ее окольными путями к тавернам на берегу, недалеко от Третьей Пристани. Они влезли в окно одной из гостиниц и оказались в маленькой комнатке. Клем уже валилась с ног от усталости, однако рассказала, что произошло в галерее, а затем молча уставилась на Громилу с немым вопросом. - Когда Феликсу не удалось перехватить тебя наверху, - он закрыл дверь поплотнее, - он расспросил старуху, ну, ту даму, почему это она приняла тебя за дочь. А эта ста... дама... - Не поправляйся. - Отмахнулась она. Ей вспомнилось, каких трудов стоило рассказать другу свое прошлое, так что теперь уже всех из этой истории он мог бы называть вообще как угодно, раз не перестал ей доверять. - А она и говорит, мол, это и есть моя дочь. Все считали, что дочь Диор погибла или до сих пор в том монастыре, а старушка просто рехнулась, а теперь выясняется, что ты мало того, что жива, так еще и стала Морским Охотником! Король на все это не обратил ровным счетом никакого внимания, его занимала лишь Анжелия и собственное горе; совсем ополоумел: целовал ее, звал, короче, еле оттащили. Про меня едва не забыли, чуть не выгнали в суматохе, чтоб под ногами не мешался. Все взял в свои руки Феликс: отдавал распоряжения охране и, похоже, приказал поставить на уши всех колдунов в округе, поэтому будь поосторожней со своими мыслями. Ух, а еще Феликс велел тебе передать, что твоя мать больна и долго не протянет, сказал взывать к твоему дочернему чувству, хотя я дико сомневаюсь, что оно у тебя осталось. Ясное дело, сунуться сейчас в имение - то же, что к голодному льву! Ты пойдешь? Старушка совсем плоха. - Так тебя и правда вытурили из дворца просто так?! За дверью раздался грохот сабель, поднимались снизу. Громила посмотрел на дверь, на Клемент. - Выследили. - Усталость начала брать верх над разумом, очень хотелось прилечь: в заключении спать тоже почти не давали... - Сейчас самое время сказать, что, если мы не увидимся... - Не пори чушь! - ...я не жалею, что ушел с тобой в море, Клем. Я их задержу. Хотела было его обнять, но в дверь уже ломились; юркнула в окно и взобралась на крышу под яркие южные звезды, шипя от боли в мышцах и ранах. Осторожно выглянула оттуда, увидела отряд из двадцати человек, судя по стоящим на привязи коням. Из здания выволокли Громилу и закинули на одну из лошадей. Искать Командора они не особенно и старались, так, огляделись вокруг, зашли на задний двор, поплевали в навоз. 'Император совсем не следит за дисциплиной. Хотя за те деньги, что им платят, я бы тоже особо не рыпалась. Они точно знали, где нас искать, значит, магов уже вытащили из уютных колыбелек. Но надеяться поймать меня с такими войсками... Даже нормальной погони не будет.' Как кошка, Клемент перескочила на крышу пристройки и соседней таверны, спустилась на землю и скрылась в темных закоулках порта. Утешало спокойствие за свою жизнь Громилы: значит, были основания. Может быть, удастся свидеться.
13
Граф очередную ночь маялся дурными снами: Командор совершенно не шел у него из головы. Конечно, он узнал ее даже спустя четыре года после 'заточения' в монастырь. Это пришло как озарение, за несколько ударов сердца до того, как он выстрелил. Бог мой, умей он останавливать время! Он же просил руки Клементины у ее родителей, но кем он тогда был!? Простым служащим, без чинов, без наград, но с титулом графа и перспективами. С одними перспективами. Ей даже не сообщили о его прошении, его подарки отправлялись прямиком в мусорные корзины и доставались обслуге. Ни на одно его письмо ответа не последовало. Весь год ее замужества он, казалось, тихо сходил с ума. 'Я бы так и продолжал 'гореть', если бы через год натура Ориосто снова не взяла бы верх окончательно и бесповоротно. Но я вел себя, как слепец, ничего не замечая, и проклинаю тот день, когда Ориосто подбил меня на это дело. Дурак!' Они находились в кабинете Ориосто. Слева полыхал камин, освещая друзей. Справа - шкаф до потолка, заполненный книгами, которые тот в жизни не открывал. Посередине стоял бильярдный стол. За ним, напротив Александра, стоял Ориосто, за спиной которого находилось занавешенное окно. Кии лежали на зеленом сукне, на нем же в беспорядке неподвижно лежали шары. В задумчивости Ориосто обошел стол, став ближе к камину. Всю партию они говорили о совсем не значащих вещах и слухах, ходивших по Двору. Надо сказать, что сам Ориосто в общем-то не имел никакого отношения к службе при короле: его отец служил министром - он сколотил себе состояние не столько за счет этой самой службы, сколько на незаконной торговле оружием; сменил не одну жену и с десяток любовниц. По чистой случайности от одной из них - болеющей какой-то нервной болезнью - и родился мальчик, которого женщина назвала Ориосто. Министр его усыновил, от любовницы избавился и вскоре сам помер, оставив сыну значительное состояние, позволившее ему вырасти, получить образование и ничего не делать, кроме как соблазнять женщин. Совсем как его отец. Наконец, Ориосто подвел разговор к Клементине: - Ну что тебе стоит! Я же видел, как ты на нее смотришь. Неплохой шанс осуществить мечту. Или хотя бы попробовать - вдруг не так хороша, как кажется. - Не понимаю я тебя. С такой женой, как Клементина, по-моему, можно забыть обо всех остальных. - Сомнения грызли, как дикие псы. Ориосто 'печально' вздохнул и отвел глаза. - Это давняя история. Хочешь послушать? - Как это связано с ней? - Так рассказать или нет?! - Конечно, я слушаю. - Будучи еще юнцом, я на спор со своими друзьями взялся совратить неприступную юную леди, по слухам еще девственницу и ведьму. И мне это удалось. Хуже того, она действительно оказалась ведьмой и прокляла меня. Алекс попытался было относиться к этому, как к очередной небылице, но что-то в друге изменилось, заставив его поверить. Ориосто продолжил: - Как же она сказала-то? Точно не помню. Короче... А, вспомнил: 'Твоя любимая умрет, Как только сердце ей откроешь. '.И счастья сердце не найдет, Ей никогда не быть с тобою Ну и отдала концы. - И поэтому ты... - ... не могу быть с Клементиной. Ее звали Кароль Трез. Слышал? - Быть не может! Это же дочь той, что нагадала предыдущему королю смерть в когтях ягуара, а убила его любовница с такой татуировкой на ягодице! - Именно. - Неужели ты думаешь... - Я безумно люблю и хочу Клементину! - В порыве Ориосто схватил Алекса за руку и сжал ее. - Но я не могу рисковать ею! Хоть что-то хорошее я должен сделать! - Но ты бы мог попытаться рассказать ей. - Она погибнет. Единственное, что я могу, это вести себя как последний идиот, сам не осознающий своего счастья. Только травы да выпивка мне и помогают. - Ты пьешь травы?! - Я бы давно свихнулся, если б не пил их. - Ориосто немного помолчал. - Ты сделаешь это для меня? - Ты знаешь о последствиях?! - Я прошу тебя. 'И я, как истинный дурак, согласился!' Это была одна из гениальнейших лживых историй, роящихся в голове полубезумного Ориосто. Правда, вскоре Клементина Диор-Тивори-Товаль вытеснила все сомнения из головы Александра. Его увлекла любовная игра, тело, лицо, губы девушки... А потом начался ад. Ориосто исчез, ходили слухи о его смерти. Клементину упрятали в монастырь. Его самого выслали из страны по императорскому поручению, и он промотался почти год на задворках маленького королевства - родины принцессы Фарриор. И лишь спустя два года ему подтвердили, что, почти сразу же после заключения, Клементина сбежала, и от нее все эти годы не поступало ни малейшего известия. Все предпочли согласиться с тем, что ее уже нет в живых. Ее отец тоже гордо не признавал ее живой и уж тем более - своей дочерью, а мать, вначале ревностно поддерживавшая его, иссыхала с каждым днем. 'Честно говоря, у меня самого руки опустись от бесплодных поисков, а тут еще этот Командор чертов доставляет кучу неприятностей и проблем, никакие договоренности не спасали.' После той истории с Ориосто Александр отказался от идеи быть послом в завоеванных королевством странах и, согласившись на увещевания отца, занялся военной карьерой. Ему было уже все равно, чем заниматься, лишь бы вообще не думать о том, что он натворил. Наконец, только сейчас пришло осознание того, что она жива, она убийца, и они никогда не смогут быть вместе, даже если весь мир вывернуть наизнанку! Теперь, по долгу службы, он будет вынужден сам казнить Клементину Диор. И только вздохнул с облегчением, когда ее не оказалось на похоронах четы Диор: ее отец не перенес смерти жены. Старик оставил завещание, которое вскрыли сразу же после похоронного обряда. В нем было сказано, что он прощает дочь, как перед кончиной его просила об этом ее мать, и передает ей все драгоценные камни из их состояния, а деньги и остальное имущество будет разделено между другими наследниками. Так что теперь в королевской Охранной Комнате Клементину ждал небольших размеров ларец, а Его Величество, хотя и нехотя, посчитался с волей бывшего наставника, но всем своим видом выказывал чистое неудовольствие и тайно отдал приказ стрелять в убийцу, не взирая ни на что. А потом просто махнул на это рукой, полностью отдавшись горю в связи с кончиной 'драгоценной Анжелии', позволяя себя утешать очередной даме.