|
|
||
А как все хорошо начиналось: видения, викинг, ведьма... | ||
Какая героиня, такое и повествование. Записано с ее слов. © Мишина Надежда
"Идиотка! Crazy Hizer!"
Серия 1.
1
"Привет, меня зовут Хизер Сторм, не важно, сколько мне лет, важно то, что я, похоже, сошла с ума. Нет, это не пришло как открытие посреди бела дня. Просто сейчас я уже смирилась с этой мыслью. Я лечу в самолете на высоте... Понятия не имею, на какой, собственно, высоте. Но лечу. Под нами - бесконечный снег. Из-за чего сошла с ума? Элементарно: а вы бы как себя чувствовали, если каждую ночь видели бы один и тот же сон, в котором вы не кто-нибудь, а какая-то доисторическая карга? С момента моего первого поцелуя в семнадцать лет он меня и преследует. Иногда, правда, бывают отступления, и я вижу кошку какую-то, чужие горы, чужую страну. Около полугода назад я снервничала и начала разбирательство со своим сном, и теперь вот ищу неизвестную страну, но с совершенно определенными горами. Между нами говоря, я работаю переводчиком в очень престижной фирме, мотаюсь по разным государствам ( приглашенной обезьянкой при шарманке) и присутствую на различных переговорах, ну и еще книги перевожу заодно. Сейчас я сижу в салоне первого класса, дымлю сигаретой и стучу по клавишам ноутбука..."Сама и не заметила, как отвлеклась от перевода на свои мысли. Посмотрела за окно и выпустила дым. Стерла сделанную о самой себе запись и вернулась было к переводу очередного романа, поняла, что автор обхитрил самого себя, а я и подавно не отличаю уже героев друг от друга, и закрыла электронную книгу. Хватит. Хоть в самолете можно от всего этого отвлечься? Может, мой сон связан с переводами? Слишком много пескоструйных историй? Моя жизнь, напротив, сплошная работа, за редким исключением позволяющая мне кратковременный флирт, оканчивающийся с отъездом из города. Дома-то как такового нет. Квартира в Нью-Йорке не в счет. Я там появляюсь раз в месяц. По большей части мой дом - любая гостиница, которую не скупится оплачивать хозяин. С некоторых пор (степень доверия приравнять к вручению ордена за мозоли на глазах начальства) у меня появилась возможность выбирать клиентов и страну работы соответственно. И поэтому я подалась в Европу. В мало-мальски горные страны. Уже пять государств, но все не те горы. Эту маленькую страну я оставила напоследок. Может, мне повезет, и я найду разгадку. Закрыв глаза, расслабилась, откинулась в кресле, затянулась и шумно выдохнула. Хорошо, что уже изобрели табачные заменители, а то бы сейчас и сама провоняла, и соседа "окурила". Поглядев украдкой на его сбитые кулаки, решила, что не хочу быть причиной его плохого настроения, и заранее осведомилась, как он относится к дыму. Тот буркнул "на здоровье", одел наушники и больше меня не замечал. Жаль, что в этом кресле нельзя покачаться - очень расслабляет и помогает сосредоточиться. Через несколько часов мы приземлимся в Швейцарии. И я обследую очередные горы. Ну, конечно, не сами горы, а маленький городок с непередаваемым по звучанию названием, в переводе означающим что-то вроде "проклятая ведьма обречена". Или еще какая подобная чушь, которую я услышала мельком в гостинице, в Париже. Хотя, может быть, что я узнала это из своего сна. Так вот, в этом селении назначено открытие несоразмерно крупного отеля, появятся и местные, и зарубежные воротилы, будем переводить. К тому же - я хоть высплюсь наконец. В Париже создалось ощущение, что люди вообще предпочитают не спать. Ну не дурдом ли, когда в полночь тебе звонят и говорят, что через полчаса надо встретить какую-то шишку в аэропорту! То есть через десять минут надо быть в полной боевой готовности, вспомнить неродной язык и свое имя таким, каким его произносят, используя местный диалект, - иначе так и не дозовутся. У меня, кстати, одно время совсем не было привычки откликаться, например, на Хосе или Мизер, хотя это относилось ко мне и было написано крупными буквами на бейджике. Сосед всхрапнул и проснулся, посмотрел на меня мутными, пьяными глазами, а я слабо улыбнулась и снова уставилась в иллюминатор.
2
Выйдя из самолета и войдя в здание аэропорта, я снова заметила того мужчину. Да и как его не заметить? Вылитый викинг, если, конечно, викинги бывают брюнетами. Но других ассоциаций он у меня не вызывал: высокий, широкоплечий, в длинном, развевающемся плаще с меховой опушкой, волосы по плечи, с художественно оформленной щетиной и с совершенно непроницаемым выражением лица. Ему б еще топор на длинной ручке.... Хотя в его сумке и топор бы поместился. И труп. Куда это меня понесло? Держим фантазию в узде! Я поискала глазами встречающих или признаки наличия таковых. Эх, опять опаздывают. А говорили, что "точны, как швейцарские часы, надежны, как банки, и изысканны, как сыр". Я б сказала, что они точны как русские электрички (со своеобразным пониманием машинистами философии расписания, известной под названием "плюс-минус") - ни разу вовремя. "Моего"-то викинга как раз встретили. О, а этот точно за мной: раз вон как влетел в аэропорт, размахивая перевернутой табличкой с именем, да и глаза на выкате - значит ищет, а раз опоздал - значит ищет меня. Это просто проклятие какое-то - все вечно опаздывают. Я пыталась с этим бороться, но неудачно, а потом плюнула переживать. Реальный выход им опережать меня в пункте приема - это начать опаздывать самой, но я еще не придумала, как опаздать в летящем над облаками самолете: в самый хвост забиться, что ли? И они еще так передо мной извиняются, будто я их казню (надо подумать - хорошая идея). Их беда в том, что я не езжу с основной организаторской группой и со своими коллегами из других фирм тоже, поэтому встречающие подозревают, что я как минимум их общий начальник. Меня же просто бесят некоторые придирки, которые надо было терпеть от коллег-мужчин. (Они завидуют таланту переводить бранные выражения и сленг с одного языка на другой без потери смысла. Дорогой, платный курс одного скучающего профессора. Это по секрету.) Ну наконец, узрел! Эффектно горящим взором, полным немого укора, сверлю его насквозь, как старательный дантист. Разъясняю, как правильно читать то, что написано на табличке и должно обозначать меня. По идее. Ладно, пар выпустили, глядишь, к вечеру доберемся до того городка. Я устроюсь и просплю, наверное, целые сутки.
3
Конечно, зря я так поспешно это сказала. Мотор кадиллака заглох сразу же под табло "Добро пожаловать в...". Повалил мокрый снег, хлопья - размером с головку одуванчика. Водитель меня "обрадовал", что через час максимум, если снег продлится, занесет все дороги. Машину выслать не рискнут. Словно провалилась в дыру во времени: где вертолеты, где техника?! Спа-си-те!!! Но вслух хладнокровно заявила: - Ну так пешком! - Чемоданы все равно тащить не мне. Он как-то удивленно посмотрел на меня, но возразить не посмел. Ровно через сорок пять минут хода, не встретив ни одной попутки, мы вошли в сам город. И тут я поняла, что нашла. Это тот самый, из снов. Облепленные с ног до головы, как два снеговика, мы вошли в новый отель, опаздывая на час, считая от даты прибытия, которая была запланирована. Я подошла к администратору. Он начал искать мою фамилию в списках приглашенных на открытие. - Простите, вас нет в списке. - Чего?! - Покосилась я на спрятавшегося за чемоданами водителя: если то, кажущееся неприличным слово, что написано на его табличке, занесено еще и в регистрационную книгу... - Вас нет в списке. - Тем временем повторили специально для меня, явно предвкушая скандал и сцену моего отбытия с чемоданами на собственном, заснеженном "горбу". А вот фиг: скандал отбывать не намерен. Он вовсе даже намерен остаться. - Чего-чего ты сказал?! - Не сумела я предать голосу заискивающее звучание, больно уж разозлилась. - Вас нет... - Начал по-новой администратор, но запнулся. Наверное, мое лицо нехорошо скривилось. - Я...я...я еще раз проверю. - Проверь. Где компьютер?? - Я свесилась над стойкой, роняя снежные, подтаявшие комья на бумагу и наводя лужу вокруг шубы (самый-самый натуральный мех из всех искусственных, конечно-конечно). - Обещали завести, но поставщик застрял где-то по дороге. - Выдернули тетрадь из-под потоков талой воды, спасая записи, и нежно прижали к груди. - Нет. Фамилии Сторм нет, извините. - Попытался он спрятаться за книгу. Это наивно. Книги меня еще ни разу в жизни ни останавливали. То же мне помеха. (Вот здесь бы мне и прикусить язык на счет книг, но кто ж знал.) Мне показалось, что я сейчас заору. Не в смысле заору, а в смысле буду громко и непристойно выражаться. Ну и, если не сработает, тогда действительно начну вопить, но это уже в крайнем случае. Человек передо мной съежился и, казалось, уменьшился в размерах по всем параметрам. - Рональд, может, просто неправильно сделана запись? Связь плохая, ты же знаешь. - Сказал кто-то из холла. Побелевший Рональд снова уткнулся в записи. - Хизер? Я хмуро кивнула, когда он поднял голову. - Простите, связь была действительно не ахти, вас оформили как Ормэ. Не забыть записать, как меня зовут, а то, грешным делом, не признают в оригинале и выселят. - Ваш номер 313. Ключ, пожалуйста. - Казалось, администратор готов был испустить дух, а я захотела поблагодарить того умника из зала. - Спасибо, мистер...? - И повернулась. Небось, выражение лица было очень глупым, настолько, что и мужчина смутился. Передо мной стоял тот самый викинг и так же, как и я его, откровенно меня разглядывал. Хорошо, он очнулся первым. - ...Ризьен, Райд Ризьен. Позвольте, я провожу вас... - он обошел меня, повернул отложенную администратором регистрационную книгу к себе и прочитал, что там было написано. Вот черт, и возраст узнал, если не размыло цифру. - Я провожу вас, Хизер. Он закинул мои сумку и чемодан в номер, вежливо пожелал располагаться поудобнее и вышел, сославшись на дела. Я так и осталась стоять с открытым ртом.
4
Спустившись к ужину (попробовали бы они не накормить), я выяснила, что официальное открытие переносится на вечер следующего дня: треть гостей опаздывала - кого дела задержали, кто просто заплутал по дороге сюда, а кого и не довезли за ненадобностью. Сообразив, что у меня получился почти один свободный день, я изрядно подобрела. Мне, естественно, дали отбой. Я решила завтра одеться потеплее и уйти на экскурсию. Этой ночью сон впервые серьезно изменился: я больше не въезжала в селение, а плутала в нем, причем в строго определенном направлении - на север. И искала маленький старинный бар, над которым были жилые комнаты хозяев. Вывеску не разглядела. Нет, ее-то я видела, но не поняла само название. Плутала я долго вот почему. Основная трасса идет почти до центра города, но сразу после того, как в него въезжаешь, эта главная дорога пересекается другой, которая идет к отелю. Ну, что-то похожее на перевернутый крест. Эта ассоциация во сне мне не понравилась. Так, далее: идя по основной трассе, попадаешь на центральную площадь, от которой, как лучи, расходятся улицы и улочки. Но по какой я пошла - не помню, хоть режь. Когда дошла до бара - проснулась. Шесть утра. Вот черт! Я сто процентная сова. И что мне еще шесть часов делать до "моего" начала дня? Совсем расхотелось спать, и я решила заняться переводом непонятной книги - благо осталась пара-другая страниц. А там уже и на разведку можно сходить. Но дражайший ноутбук заартачился и не стал работать. Как я ни билась, сколько не вводила пароль, а он никак не включался и предательски зависал. Придется по старинке: ручка, бумажка и память со словарным запасом. Теперь вопрос: где это все? Ну память-то понятно - в голове, голова на месте, а остальное.... Помнится, у ноутбука есть выдвигающаяся панель внизу - очень удобный ящичек, где я это, как его, письменные принадлежности хранила. Так. Весело. Его тоже заклинило. Еще немного такого везения и разнесу весь компьютер вдребезги, чтобы мало не казалось. Уже почти решившись долбануть его об угол стола, вспоминаю, что бумаги, карандаши, ручки, точилки, резиночки лежат в косметичке, в сумке, вместе со всеми вещами, а у этой электронной раскладушки - ноутбука - и второго дна-то нет. А у первого был. Но первый разбит о голову грабителя в частном аэропорту близ Лондона, хотя окончательно он испустил дух лишь в Вашингтоне, сразу по окончании важного совещания. Так сказать, сделал одолжение, выдохся после. Я про технику. Как пережил эту компьютерную атаку грабитель, узнать я не успела. Я домучила некоторые из последних страниц - ладно хоть книга не к спеху. Жутко зевая, нашла свои теплые шмотки, снарядилась и выпорхнула из отеля. Пора, наконец, все выяснить.
5
Шел нескончаемый снегопад. С учетом того, что про шапку я даже близко не вспомнила, то снег белыми хлопьями так и нависал на моих волосах, и издалека я была, наверное, похожа на довольно бодрую седую старушку. Может, поэтому на меня так косились местные жители? Черт их знает! Но когда на той самой площади какая-то бабулька ойкнула при виде меня и стала сама креститься и меня крестить, я начала свирепеть. Да что это за город, в конце-то концов?! О здешней странной манере здороваться предупреждать надо в проспектах и буклетах, крупными буквами. Правда, кто бы мог подумать, что отель откроют в аномальной психической зоне? (Достаточно политкорректно сказала? Вот! А раньше бы просто назвала всех чокнутыми.) В расстроенных чувствах я побрела дальше и очнулась только тогда, когда кто-то крикнул "ведьма!!!". Я подняла голову и увидела вывеску бара "Хель". Абсолютно не понимая ничего, ровным счетом ничегошеньки, я, как баран на новые ворота, уставилась на надпись. И как я не заметила, что поднялся ветер? Началась самая настоящая снежная буря и, если я сейчас попробую добраться до своего отеля, точно заблужусь или меня снесет, занесет или аккуратным холмиком засыпет по макушку. Народ словно вымер: на улице ни слева, ни справа от меня никого не было. Если бы я обернулась, то в доме напротив, на чердаке, у частично занавешенного окна увидела бы красивую, как хищник на охоте, женщину. Но я не посмотрела вверх и уж тем более не обернулась; поглазев на ее отражение в зеркальных стеклах окон и решив, что все равно ее не знаю, вошла внутрь, спасаясь от метели. Женщина на чердаке - должно быть художница в мастерской - бледная, как простыня в образцовой гостинице, несколько раз повернула заводной ключ пускового механизма. Старинные часы на ее подоконнике ожили после многовекового молчания: под "нежное" треньканье механические ангелочки поднимали свои трубы и якобы в них дули, раскрывались лепесточки у цветочков, ползла секундная стрелка... Короче, верх антикварной безвкусицы, который, на удивление, работал. (И выкинуть жалко, и любоваться на этого монстра никаких нервов не хватит - вот пусть они (часы) потом случайным прохожим в ночных кошмарах снятся, и то верно.) Художница, или кто она там, повернулась и исчезла за опустившейся занавеской. До поры до времени мы с ней больше не пересекались.
6
Когда я вошла в бар, там почти никого не было, но и те, кто были, резко вскочили, напугав и меня заодно. Я захлопнула дверь, звякнул вторично колокольчик. Вытирая руки о фартук, вышел толстяк, улыбаясь, спросил, чего я изволю, но потом глянул на меня и обмер. Я изволила полностью опешить вместе со всеми. Они стоят. И я стою. Все молчат. Сначала мне показалось, что напротив входа, над огромным камином висит зеркало. Нет, оказалось, что это портрет женщины. Похожей на меня. Очень. Если не считать одежд каких-то древних и седых волос. Хотя, может, они вовсе и не седые, просто абсолютно белые. Но тут я вспомнила о снеге, налипшем на мою бедную голову.... Вот чего они испугались. Старик в фартуке заорал чье-то имя так, что я аж икнула от неожиданности. На дальней скрипучей лестнице послышались тяжелые шаги, не иначе, супруги хозяина. Когда она меня увидела, то изменилась в лице совершенно. Даже за сердце схватилась. И все, главное, смотрят на меня. - В чем дело, объясните наконец! Женщина преклонного возраста подскочила и кинулась в кухню. Вынесла мне чашу с какой-то жидкостью. - Пей. - На ломаном языке настойчиво предложила она, для доходчивости подсунув пиалу мне под самый нос. Я принюхалась... Она что, навоз с конюшни добавляла, для убойности? - Пей! - Нет, сначала... - Пей!!! Сейчас же! У тебя мало времени! Я ругнулась про себя и взяла чашу из ее рук - поди откажи пожилой леди. Агрессивно настроенной, свирепой и явно-не-в-себе леди. - Залпом лучше. - Подсказал какой-то добренький садист из зала. Да уж. Не хватало опозориться перед местными. И залила ее в себя. О-бог-ты-мой, куда уж алкоголю и легким наркотикам до этого ядерного варева. (Без комментариев.) Перед глазами заскакали розовые хрюшки, колени подогнулись, и я бы с превеликим удовольствием шмякнулась на одну из этих хрюкаталок, если бы меня не подхватили под руки. Все поплыло перед глазами, кроме портрета этой жуткой женщины. И она улыбалась, хотя ее лицо было далеко не приветливое, когда я пришла. А старуха что-то безостановочно говорила, я запоминала все на автомате, хотя ни слова не осознала. - Тебе даются Сутки Неприкосновенности, до полудня следующего дня. За это время ты должна прочитать Книгу. Если к полудню ты соединишь свой дух с духом предков и поймешь золотой знак Книги, определишь Призрака Дорог и в нужное время назовешь знак, то мерзкий дух Сизой ведьмы станет уязвимым. А потом ты должна убить Призрака ударом в голову. Тем самым уничтожишь ведьму навеки. (Вслушайтесь только в эту белиберду - "убить призрака"!!! Дети, не читайте пьяным взрослым на ночь свои сказки - чревато.) Я сидела в полном ступоре, а бабулька уже кинулась куда-то в задние помещения, влетела обратно, взяла меня за отворот пуховика и утащила за собой. В этой комнате я пришла в себя (резво скакавшие поросята выстроились в почетный караул по правой стене и вскоре исчезли): везде меха, расшитые золотом подушки и старинное холодное оружие. Даже изображение топора на длинной ручке - видимо, оригинала так и не нашлось. Я вспомнила того "викинга", которому я приписала "инструмент". Из раздумий меня вывела провожатая, которая неожиданно высоким голосом взвизгнула: - Кто он?! О ком думаешь?! КТО?! - Это не касается того бреда, что вы несли. - Отчеканила я. - А что я выпила? Старушка взяла себя в руки, впившись длинными ногтями в свои ладони, но вопрос проигнорировала. Потом не очень почтительно схватилась за большую книгу, лежавшую посередине комнаты на неком подобии алтаря, стала что-то шустро искать по страницам, но остановилась и начала сползать на пол, как дрожжевое тесто из тазика. Я подскочила к ней в благородном порыве, зовя на помощь, но было поздно. Ее старик захлопнул фолиант, взял, как позже выяснилось, словарь, всунул все это мне в руки и выставил на улицу, тщательно проследив, чтобы я не вздумала вернуться, потом поднял голову и посмотрел на чердак дома напротив. Занавеска колыхнулась и показалась та самая очаровашка. Они кивнули друг другу и тут же исчезли в помещениях. Всех этих манипуляций я, естественно, не отследила, так как уныло брела прочь, глядя себе под ноги и щурясь от попадающего в глаза снега. Дорогу до дома я нашла быстро, возможно, только благодаря сильному попутно-переменному ветру. Удивительно! Отель первого класса "Мистерия" будто вымер. Я подошла к администратору и даже припомнила, как его звать. - Ройальд. - Переврала я его имя из самых ядовитых побуждений. А вот нечего! На его лице сразу появилось заискивающие выражение и... страх. Да, страх! - Не подскажешь, в каком номере остановился мистер Ризьен. Пожалуйста. - Я...я... - Ройальд. - Когда захочу, я могу быть очень убедительной, ну очень. Аж жуть. - В каком? - 213. Прямо под вами. - Я не собираюсь спускаться к нему по веревочной лестнице. И молчи о моей просьбе, идет? - Конечно, мисс Ормэ. - Улыбнулся он своей широкой, фальшивой улыбкой.
7
Прокравшись на второй этаж, я к тому времени как раз вспомнила, что сегодня почти все добравшиеся гости уехали на какую-то экскурсию, на часовую фабрику, где предполагается наличие накрытого стола, а так как меня не нашли, то и общаться придется без меня. Хорошо бы гид говорил одновременно на всех языках или, как минимум, очень невнятно. Эх, устроит же мне веселый вечер, когда вернется, мой босс. Я замерла перед дверью 213 номера и прислушалась. Оттуда раздавались приглушенные голоса. Дверь не заперта - словно приглашение войти для одной любопытной переводчицы. Я прошмыгнула внутрь и замерла. Окна занавешены, в комнате полумрак, посередине, на маленьком стеклянном столике, лежит недавно украденная коллекция холодного оружия эпохи крестоносцев из одной частной коллекции (там, откуда ее стырили, до сих пор вся полиция на ушах стоит, а коллекция-то - вот она где), а рядом стоит тот самый "викинг", в одной руке сжимая топор, а другой рукой прижимая к уху мобильник. - Позже поговорим. - Буркнул он в трубку. Одновременно из другой двери, ведущей в ванную, появляется какой-то мокрый, полуголый, отфыркивающийся субъект. Викинг бросает на него один молниеносный взгляд, замахивается свежеукраденным топориком ручной работы, и я, как весьма сообразительная представительница женского полу, как бы это поточнее описать, моментально просачиваюсь обратно в коридор между чуть приоткрытой дверью и косяком. Было слышно, что где-то на уровне моей красивой (не будем скрывать) и очень дорогой мне шейки, в дверь, с той стороны, врезается нечто. И это нечто тот, как бишь его, Ризьен только что держал в руке и замахивался в меня. Короче, в косяке застрял не мобильник, а остро отточенный топор, любовно отполированный предыдущим хозяином коллекции. Телефончик он на меня пожалел. Очнувшись, я страусиными прыжками домчалась до своего номера, впорхнула внутрь и заперлась на ключ. Ух ты, ура (то есть "ой"), вляпалась. Так-с: и почему это они за мной не погнались? Один, ясное дело, мокрый и голый, в одном полотенце за мной не поскачет, а второй чего ждет? Ах да! Все дороги занесло, а я, как дитя высокоразвитой цивилизации, не в состоянии при всем своем желании выбраться отсюда, лучше до весны просижу, а рыть окопы к трассе не буду. Посему: никуда-то я не денусь. Логично? На мой взгляд, безупречно. Немного успокоившись, плюхнула эту неизвестную книгу со словарем на стол, погрузилась в кресло, закурила и начала гадать, как скоро меня убьют как свидетеля и как медленно меня убьют как женщину, и с чего начнут: с головы или с.... Ну ладно, не будем уточнять! Все равно и то, и другое жалко. Потом я умылась, накинула халат, заказала кофе и выдымила очередную сигарету, пока ждала этот самый кофе. Выпроводив разносчика, приземлилась в кресло и... Кто открыл книгу?! Не я. А больше здесь и некому. Ладно. Хорошо. Подскочив, будто села на ежа, я сделала очередную попытку оказаться в кресле и не промахнулась. Перевод диковиной книги давался на удивление легко, хотя эти непонятные закорючки видела первый раз в жизни. Даже интересно, елки-палки, сказка какая-то о страсти, любви и больших дорогах. Ох, короче то, что можно было бы окрестить произведением "трех С": Сопли, Слюни, Слезы, если бы не... Сейчас, попробую передать смысл.... Ну, вроде, ни минуты не сомневаешься, что это было в реальности - слишком все сурово, что ли, и по закону жизни: чем дал, по тому и получил, где крикнул - там и эхо. Не скрою, отношусь к таким произведениям с некоторой долей цинизма: как бы не было все правдоподобно, но верить в это, как в непреложное изложение истины, - все равно, что пялиться в кривое зеркало и утверждать, мол, это и есть моя рожа. Кстати, о зеркале. Я подняла глаза, чтобы глянуть на свое отражение над искусственным электрическим камином, подскочила, как вторично севшая на этот раз на целого дикобраза, отлетела к стене, перевернув кресло, и вылупилась на стекло. Да стекло!!! Эта беловолосая ведьма с портрета в баре вылупилась на меня оттуда, будто в телевизор. Ой, мамочки! Этого еще не хватало! Хизер, вспомни законы физики (если хотя бы догадываешься, что такое физика и закон) - книги сами по себе не летают. Ага, а это тогда как назвать?! И тут книга поплыла на меня, хитро шурша страницами. Левой рукой я нащупала дверную ручку и юркнула в спальню. Кажется, меня начало трясти, поэтому я упала на край кровати. Что-то холодное обхватило мою щиколотку. Я прикусила язык и, разведя колени, медленно опустила голову и посмотрела вниз. Наверное, я все-таки заорала - от страха и не помню. Мою щиколотку держала шестипалая рука с длинными когтями, серой пергаментной кожей и выступающими суставами. Да! Да, я еще успела пересчитать ее пальцы, сначала в одну сторону, потом в другую - для проверки. Я бросилась прочь; сначала рука легко последовала вслед за моей ногой, а потом остановилась довольно-таки резко, и я чуть не проехалась носом по густому, длинношерстному ковру. Рука словно застряла! С колотящимся сердцем я перевернулась на спину и посмотрела под кровать. То, что я увидела, заставило меня шустренько подобрать свои конечности и обхватить их руками как великую ценность. Из-под кровати торчала верхняя часть туловища этой колдуньи, а за ней, в тени покрывала, свисающего почти до пола, что-то копошилось, извивалось и перегиналось. И мне было совсем не интересно знать, а почему это костлявая вешалка там застряла и сколько ног о скольки коленях у нее в наличии! Я не любительница падать в обморок, но пришла в себя только тогда, когда моя голова с отчетливым стуком гукнулась о комод: я умудрилась завалиться чуть в сторону и назад. Конечно, это чудище исчезло. Обойдя постель по возможно большей траектории, я задом вышла в холл, где недавно проходила иглоукалывание по-ежиному, повернулась и уткнулась носом в эту дурацкую книгу. И почему меня не удивляет, что она тут в воздухе болтается? Может попробовать ее скотчем примотать к чему-нибудь тяжелому? Ну да, от летающего телевизора мне обязательно станет легче. - Слушай, ты! - Ткнула я в книгу пальцем. - Я уезжаю! - Меня в первую очередь беспокоило преждевременное появление седины от подобной нервотрепки: в уме сразу включился счетчик тюбиков с краской... Кто-нибудь знает, красится ли от них мозг?! - И пусть до конца жизни мне будет сниться эта карга под койкой, мне плевать, что карьера псу под хвост, но рядом с тобой я не останусь. Отвали! Висни в другом месте. Я начала собираться, производя всякий ненужный шум, шляться за какой-то вещью в спальню, кидать ее в чемодан, возвращаться, класть ее на место, брать другую, потом сгребать все и одной кучей сваливать в сумку, при этом постоянно уворачиваясь от зависшей книги. И вот, когда я с любовью несла комплект обалденного нижнего белья к сумке, я со всей дури, снова носом, врезаюсь в треклятую книжку, эта летающая зараза раскрывается на том месте, где я бросила перевод и спокойненько кладется обратно на столик. - Ну хорошо, ХОРОШО, слышишь! По уши, наверное, в разбросанном белье я сижу, перевожу и вникаю. Вскоре понимаю, что, не переведя остатка, не встану с места, хоть прирасти я тут к креслу. Но встать все же пришлось уже потому, что, попав очередным окурком в пепельницу, я завалила пеплом и остатками сигарет полстола. Звонок. Не глядя, поднимаю трубку. Ой, дорогой босс, как я рада тебя слышать! Конечно, сказала не это, но что-то очень похожее, из серии тонкой иронии, которую не воспринимают настолько серьезные люди, как босс, но на которую ловятся абсолютно все самоуверенные чурбаны обхватом в два метра. Так, это его жужжание я уже слышала. Ах, меня не могла найти! Ах, сложно общаться! Ах, ах, ах, ах. А кто мне отбой дал? Хорошо, что говорим по телефону, а то бы я уже давно окосела от его выхлопа. Мое отсутствие выпить вместе с клиентом ему не помешало. Ой, сказала бы я тебе дорогой Амбреус... Амбреус? Прям как в книжонке!!! Я опасливо на нее покосилась, но та попыток взлететь не предпринимала, лишь слегка перелистывала странички. Проветривается, то же мне. - И чтоб в восемь была готова! - Да, босс. Ну все, весь настрой сбил. Не хочу тебя переводить. Боже мой, какой беспорядок! Конечно, в такие моменты стоит согласиться со многими моими бывшими, что я ужасно несобранная особа, несерьезно относящаяся ("несерьезно и неадекватно относящаяся" - если цитировать точно) к жизни, и вообще... Под "вообще" понималось, что я не умею съедобно готовить, не преклоняюсь перед их, видите ли, присутствующим умом (с чем я бы могла поспорить) и никоим образом не приспособлена для семейной жизни, что в свою очередь подразумевает слепое обожание мужа и бесконечную стирку его носок. Ну все как назло: и красивая, и умная, и сама себе зарабатываю, да еще, вот блин, имею собственное мнение, которое не умею держать при себе, мысли, скачущие с одного на другое, способности говорить обо всем на свете с видом чего-то там знающего умника (что, между прочим, иногда ценит босс, особенно когда дело не касается его лично) и у меня просто дар устраивать беспорядки, что я и демонстрирую на примере бедлама в номере. И только силой воли (откуда, интересно) сейчас я смогла собрать все мысли в кучу и направить их на благое дело разгребания завалов и ловли сигаретного пепла налету. Эх, мой обалденный комплект белья! Он так и не был оценен по достоинству: с последним моим кавалером в Париже мы расстались прямо накануне предполагаемой бессонной ночи вдвоем, когда Его Величество Нервный Босс все-таки достал меня по телефону и вытащил вон в холодную Швейцарию на открытие этого посмешища (читай - отеля). А мой заезжий американец так и не посмотрел, как смотрится этот шелк на моей гладкой, загорелой до шоколадного цвета коже. Вот с таким крюком в мыслях я пришла к окончательному выводу: а не надеть ли мне этот бесценный шелк на это (спорим?!) нудное мероприятие, а сверху - вязаное, наглое, просвечивающее платье, чтобы босс удавился? Короче, кое-как раскидав шмотки по привычным местам, я занялась подготовкой к очередной в моей жизни презентации. И даже опоздала-то всего на каких-то полчаса, что мне любезно простили, как только я явилась в жемчужно-сером платье, сквозь которое мелькало темно-синее белье.
8
Я миленько трепалась с очаровательным япошкой, достававшим мне буквально до локтя (это вовсе не значит, что я модельного роста, а он - коротышка; все дело в волшебных сантиметрах - моих каблуков! Но мы благоразумно беседовали сидя, чтобы не смущать друг друга), не всегда переводя своему шефу, о чем, собственно, речь, что его, несомненно, злило - вон какой лиловый местами. Открытие прошло на "ура" с легким шепотом "наконец-то". Снова все "свои": друзья и знакомые начальства сплошь и рядом - всех их я уже видела, и не с одной их совместной попойки дюжие охраннички волокли похрюкивающего боссика, а я вежливо переводила не менее косеньким клиентам, только что заключившим многомиллионную сделку, чегой-то он там силится сказать. Мимо проплывают разряженные кто во что дамочки, презрительно меня не замечающие. Хоть и одета я не в "униформу", а немного (совсем чуть-чуть) посвободнее, но то, что я "не их круга" - видно "сразу" (а как же). Конечно, когда этот маскарад будет в самом разгаре, они напрочь забудут, что я не "своя". И придется мне подойти к такому то, вон тому, с идиотским зеленым галстуком, похожим на задушенного крокодильчика, и сказать, что вон та, в парике, с торчащим из него пером, и со вставной челюстью, хочет с ним познакомиться поближе, если он не боится. (Последующие диалоги, обычно, похожи, как близнецы, словно новых отговорок уже никто придумать не в состоянии. Приходится оригинальничать самой по полной программе.) А-а-а, вы не хотите с ней знакомиться? Ну и не надо! Она и так согласна, без знакомства. А то, что челюсть вставная, ну так что ж, вынет! Естественно, всю эту муть я выговариваю в полголоса, отвернувшись, чтобы пославшая меня не слышала, при этом усиленно притворяюсь хмельной: напиться-то на работе - низзя, а чувствовать себя глупо - неприятно, вот и изображаем-с. Слава богу, всего неделя, нет, меньше, пять дней и мой контракт с фирмой "Амбреус Корпорейтед" будет закончен, и я снова свободна! Устрою себе каникулы: квартиру посещу, а то еще ограбят ненароком, заведу себе кого-нибудь.... Например, хомячка. Нет, пожалуй, не получится: с моими разъездами он с голоду помрет. Курить хочется! Я достаю сигарету, одновременно и японец, и босс лезут за своими зажигалками, но их опережает Ризьен. И хитро так улыбается, гад, мол, не забыла ли я, что я у нас ненужный свидетель? Конечно, забыла!!! Вместо того, чтобы бледнеть и стучать зубами, я мило улыбаюсь, и он шествует дальше. (Мысленный комментарий по поводу фигуры Ризьена вырезать цензурой, мечтательный блеск в глазах притушить, мысли повернуть в якобы прежнем направлении усиленным напоминанием о том, что Ризьен причастен к ограблению. Никто ничего не заметил?) Полуприкрыв глаза и краем уха слушая мистера Амбреусу Корпорейтеда, я слежу за Ризьеном. Его спутница, которую он трогательно поцеловал в носик, меня ошеломила: не столько красивая, сколько хищная наружность, но вместе с тем необыкновенно зачаровывающая, просто гипнотизирующая внешность. И что самое нелепое и обидное - на ней такое же платье, как и на мне, но КАК оно на ней сидит! Я сразу же почувствовала себя так, будто в темноте одела картофельный мешок, а не шикарное одеяние. К тому же, похоже, на ней напрочь отсутствует нижнее белье. А это не есть хорошо. Да что там этому боссу надо?! У меня трагедия, а он.... А-а-а, тоже узрел. Главное, чтоб не начал слюни пускать. Шутка. Японец сказал, чтобы я не расстраивалась, так как тоже очень хорошо выгляжу. Это его "тоже" меня взбесило, и я, как всегда, повела себя "адекватно": шикарно улыбнулась, расслабилась и поправила его. - Это она ТОЖЕ неплохо выглядит. Конечно, моей первой, чисто женской, реакцией было свалить отсюда побыстрее, но я решила не доставлять ей этого удовольствия, потом подумала, что просто забьюсь в темный угол и не буду высовываться, но гордость не позволила, и идею подкинул босс: - Познакомь нас с ней. Сказано? Сделано! Нацепив голливудский оскал, я пошла портить ей настроение. Ах, ничего не доставляет мне такого удовольствия, как видеть на лицах соперниц выражение "облом, сбой программы вечера". Конечно, они быстро берут себя в руки и натужено улыбаются (эта не исключение) в ответ на мою подчеркнуто вежливую и дружескую улыбку, понимая, что никаких выпадов я не делаю, на которые можно было бы с чистой совестью обидеться и под этим предлогом уйти самой и утащить своего кавалера, который, поверьте, будет НЕ в восторге; а тут я еще, игнорируя ее, обращаюсь к Ризьену с приглашением моего босса к ним присоединиться. Стулья к столику заблаговременно придвинуты, и этой леди, в общем-то, и возразить нечего. Вот так... Хорошо я научилась, да? Таким образом я многих своих соперниц доводила до белого каления, и не только соперниц, но и хахалей тоже. Конечно, они к нам присоединились. Амбреус расцвел: такая дама, и к ним постоянно кто-то подходит поздороваться, глядишь, новой клиентурой обзаведется. Если не сказала: Амбреус владеет огромной сетью ресторанов по всей Европе и Америке, и его бизнес вполне конкурентноспособен. А переводческая фирма - так, забава, "чтобы было". На самом деле, при наличии живого переводчика, легче прикидываться олухом, ни слова, якобы, не понимающим "по-ихнему, по-туземному", хотя с десяток фраз на нескольких языках, означающих явную склонность партнера к обману, он выучил. Красотку, как выяснилось, зовут Катарина, она здесь остановилась, в отеле то есть, только на открытие и скоро уезжает. Внимание всех мужчин переключилось, естественно, на нее, но единственный, кто понимал ее выговор без переводчика, был Ризьен, а за остальных отдувалась я. Поэтому, когда делали очередной комплемент, ей ничего не оставалось, как беспомощно смотреть на меня (Ризьен часто отвлекался и не переводил, хотя, может, просто упрямился - кому ж приятно передавать комплементы от других мужчин своей даме), за что, думаю, она меня раз и навсегда возненавидела. Короче, я оказалась королевой бала. Но это была не вся моя месть за одинаковые платья! Я вежливо извинилась, покинула мужчин и ее, и спокойненько продефилировала в сторону женского туалета; пусть выкручивается сама. - Какая же ты вредная! - Сказала я своему отражению и зашла в отдающую (все еще) чистящим средством кабинку. И вовремя. В туалет зашли две стервочки из разряда дорогостоящих бывших любовниц. Они мне как-то очень насолили: сказали кое-кому, на кого я имела виды и кто мне очень нравился, что я всего лишь прикидываюсь переводчицей, а на самом деле клею новых клиентов для босса и заодно с ними того - сплю. Эту информацию я откровенно подслушала - надо же было узнать, почему это он сначала был не против, а потом исчез. Кстати, это был тот самый "заезжий американец". Он, между прочим, сам по себе стал амбреусовским клиентом по налаживанию заокеанских связей, без меня. Когда контракт между Амбреусу и американцем был подписан, тот, надо отдать ему должное, навел обо мне справки (после того, как засек меня на одном заседании где-то позади массивной туши шефа), понял, как опростоволосился, и целую неделю я имела возможность наблюдать его практически везде, где появлялась сама, благо время пребывания в Париже у нас совпадало. И вот я уже почти была готова помиловать его, когда чокнутый босс выдернул меня в эту тьмутаракань. А этих стервозин я по голосу узнала сразу: обе немного шепелявят, совсем чуть-чуть, но я это запомнила! Что же я слышу? - Эта Катарина - та еще стерва! Она отбила у меня Ризьена! Увела из-под носа "готовеньким"! Он уже был у меня в руках, так нет же! - Спорю, что та переводчица тоже теперь злорадствует. Верно-верно, спасибо, что напомнили, уже начала. - Хотя эта штучка уделала эту раскосую киску по самое дальше некуда... Они вместе захихикали, громко пошвыркали носами и, снова начав хихикать, вышли. У меня же в голове стучало одно: они назвали ее кошкой. Я вспомнила о книге, преспокойно лежащей у меня на столе в номере. Озноб прошиб: а ведь я еще и до половины-то не перевела! Ой, что это я тут засиделась? Вышла значит, дверца захлопнулась, я вздрогнула и чуть не подавилась, когда эта треклятая бабка снова вылупилась на меня с той стороны зеркала. Она взмахнула рукой, я даже услышала звон ее металлических украшений, пришитых к одежде, у меня в глазах потемнело, потом опять все встало на свои места, но бабка не исчезла. Я моргнула, еще раз - нет, на месте. Но тут я поняла, что это я! Я, но с белыми, седыми волосами!!! Схватилась за свою шевелюру, вытянула локон перед собой и увидела, что он ну совершенно белоснежный! Абсолютно! Кошмар! Ужас! Безобразие! Как я сейчас выйду в зал, где эта киса, где, в конце концов, Ризьен?! Я аккуратно выглянула в коридор и осмотрелась. Чья-то женская, отнюдь не худенькая, фигура свернула за угол. Никого. Также аккуратно и предельно тихо, я ломанулась на лестницу. Потом я себя долго корила за то, что не поехала в лифте... Вылетев на своем третьем этаже, на другом конце коридора я увидела Ризьена! Черт бы его побрал, подумалось мне. А у него буквально отвалилась челюсть. Да уж, не понравился ему мой цвет волос. Хотя к платью подходит. Вот так и стоим, смотрим друг на друга. Неожиданно почувствовалось Это. Что-то нереальное, потустороннее вползло в меня, завладело моей башкой (что было не так уж и сложно ввиду ее относительной пустоты в данный момент), "отключило" на время меня истинную, и я увидела этого человека какими-то чужими глазами. Это длилось недолго, но ощущения были мерзопакостнейшими. Кстати, появилось очень сильное желание.... Нет, не то, что вы подумали. Мне, видите ли, захотелось его пришить прямо здесь, в этом пустом коридоре третьего этажа, на этом тошнотворно зеленом ковре, цвета крашеного под морскую капусту слона, и быстренько уехать, к черту на рога даже, но уехать. Как назло, ничего под рукой не оказалось. И тут я вспомнила: я же свидетель, очень даже ненужный свидетель, и вовсе не просто так торчит этот викинг на моем этаже. Пока я тут сама с собой трепалась, он заметно ко мне приблизился. Я посмотрела на дверь, ведущую на лестницу, но там раздались шаги и голоса. Мое везение на пустые пролеты закончилось. Я даже толком не уловила, как этот вор скользнул в мою сторону (так легко и плавно, почти бесшумно, не то, что я), бесцеремонно схватил за плечо, пробежался вместе со мной до моего номера, втолкнул меня внутрь (я же закрывала дверь!!!), вбежал сам, аккуратно закрыл за нами и повернулся ко мне. Я, наверно, стала лицом такая же беленькая, что и волосы. То, что сидело в моей башке, вновь вежливо предложило пришибить его чем-нибудь тяжелым, пока он за меня еще не взялся, и так же услужливо напомнило фокус с ноутбуком и головой грабителя в Лондоне.
Не повезло тогда бедняге: надо было думать, когда полез к злой и уставшей Хизер Сторм, проторчавшей до этого в аэропорту Москвы полтора часа из-за отмены рейса, а потом еще лишние полчаса кружившей над Лондоном из-за занятости нужной полосы для посадки. К тому же в самолете выяснилось, что мои сигареты - тю-тю, и вообще: салон для некурящих. Будь моя воля, я бы сразу махнула через океан, да какой-то ВАжНЮЧИЙ клиент что-то захотел передать Амбреусу и пришлось добираться перекладными, что, понятное дело, моего настроения отнюдь не улучшило, тем более, что в этой посылочке всего-навсего оказались особенно дорогие сигары, которые вполне можно было бы заказать и из дома. Понятное дело, когда выяснилось, ради чего я приперлась в Лондон, я готова была рвать и метать, а посему грабителю, решившему, что такая уставшая, замученная дамочка, как я, скандал устраивать не будет, просто не повезло, так как той дамочкой все-таки была я; а устраивать скандалы - вообще, как выяснилось, мое хобби, что я с удовольствием доказала главе фирмы после того исторического совещания в Вашингтоне, выложив все, что я думаю о таких заданиях и о том клиенте в частности. Ох, тогда и досталось тому ворюге! Как же я ему, со всей злостью, не смотря на усталость и раздражение... Ползала аплодировало.
Я выплыла из своих мечтаний и посмотрела на физиономию будущего своего убийцы. Тот, видимо, преспокойно наблюдал за сменой моих выражений лица, ничего, однако, не предпринимая. Я сложила руки на груди и выжидательно на него посмотрела. Ну, и ляпнула: - Приятно будет умереть от рук такого мужчины, как вы. Уже легче, что не урод какой-нибудь. - Мне не нужна шумиха в отеле из-за вашего трупа. Просто исчезните отсюда для вашего же блага. - Добрый ангел-спаситель, прямо, а не Ризьен. - А если нет? Скажите, что я несу?! - Хизер, - он сделал трагическую паузу для пущего эффекта. - Ваше счастье, что вас не убили сразу! Таким приемом пользовалась моя училка французского, уже отчаявшаяся было научить меня картавить правильно, когда готовилась взывать к моей совести напоминанием, сколько денег вбухивают родители, учуявшие мою способность к языкам, на мое обучение. Как они это поняли - вообще для меня загадка, но факт остается фактом: не зная языка, я могла отлично понять, о чем меня спрашивают или куда посылают. Странное у него понятие счастья. - Если бы вами занялись те люди, с которыми я связан, они не стали бы церемониться и уговаривать вас молчать... - Моя работа не позволяет мне уехать. - Хизер, не выводите меня из себя! Что вам дороже: жизнь или ваша работа? Мой счет в банке. И чего это он, в самом деле, меня уговаривает? Если судить по детективам, которые я изредка покупаю, то получается, что у него строгий приказ обходиться без трупов. А, может, я ему нравлюсь? Нет, иногда я становлюсь полной кретинкой! Вот догадайтесь, кому придет в голову спрашивать подобную глупость: - Простите, мистер Ризьен, а у вас викингов в роду не было? - Вы слышали, ЧТО я вам только что говорил?! Я ПРОШУ вас уехать, вместо того, чтобы вам угрожать или того хуже! - А кто эта Катарина? Возглас отчаяния из уст прекрасного мужчины - это так романтично. Или означает, что он под пытками сказал правду. - Да ты что, совсем дура, что ли?! - Нет, только отчасти, ту половину мозга, что отвечает за логику, периодически клинит, поэтому я не совсем улавливаю суть вашей просьбы, а так как вы убивать меня, кажется, передумали, то почему бы нам не поговорить. Кофе, может? - Поспешила я опровергнуть версию, пока он в ней не утвердился. И, да, сбить с толку тоже постаралась. А как же без этого. Ризьен тихо застонал и прикрыл глаза пальцами. Наверное, хуже задания ему еще не давали. Я мельком посмотрела в зеркало (женщина я или нет? Хотя иногда дико сомневаюсь), но на полном ходу в сторону комнатного бара остановилась и пристально уставилась на отражение несостоявшегося киллера. Он там был весь укутан в меха, на голове красовалась соболья шапка, покрытая инием. Идея на счет викинга оказалась не такой уж бессмысленной. - Э-э-э... - Попыталась я привлечь его внимание. Он посмотрел на меня мученическим взглядом, видимо, спешно прикидывая, чем ему грозит моя бестолковость и как меня вместе с ней одолеть, повернул голову в заданном направлении, но, похоже, не увидел того же, что секунду назад видела я. Вероятно, он счел меня настоящей дурой, к тому же самовлюбленной до потери всякого страха. - Нас уже хватились. Уезжайте отсюда. И живо! - Дверь захлопнулась за ним. По идее, можно радоваться - меня не прикончили, но почему? Вопрос как раз в моем стиле: все обошлось, все замечательно - но меня это тревожит. Так почему же? Без понятия. Не уж-то я ему так понравилась? (Ха, наивная.) Прям как в романах: "любовь вспыхнула и озарила их лица, отчего у них вылезли все ресницы". Эх, чего же все так прозаично закончилось? Ни тебе этого, ни тебе того, что обычно есть во всех слюнявеньких, сопливеньких, слезливеньких книжонках. Книжонка! Я резко обернулась в ее сторону. Лежит. Молчит. Не шевелится. От телефонного звонка я вздрогнула. О, боссик. - Где тебя носит? - Спросил он своим особым тоном, который звучит, когда он слишком заигрывается ролью Начальника. Скука смертная. Нельзя ли просто напиться, как делают все обычные люди на халявных банкетах, а? Нет же, в такие моменты ему надо кем-то покомандовать, построить рельсами и шпалами. Я лихорадочно придумывала неожиданный ход, чтобы не становиться шпалой или Сивкой-Буркой, который, как известно, "как лист перед травой" и позволяет залезать себе в мозг через уши. - Раз вы сюда позвонили, и я ответила, то понятно где. - Осторожно, словно меня вызвали на допрос, ответила я. Главное, не сморозить лишнего. Конечно, с ним такое "переигрывание" случается нечасто, но, в любом случае, лучше быть не под рукой, а как зубы - в труднодоступном месте. - Какого, хотел бы я знать, ты там, а не здесь? - Логичный второй вопрос. - Пронесло меня с моченых слив. - Пришлось развести руками и самой себе мысленно посочувствовать за убогую фантазию. - Чего-чего?! - Но и такую, убогую, не все понимают с первого раза. - Ну, расстройство желудка - это когда... - Я знаю, что это такое! - А вы отвлеклись от собеседницы ради меня? - Заставила я его сравнить нас не в мою пользу. Сейчас, что угодно, лишь бы отстал. И зачем только согласилась на эту работу? Ах да, Амбреус был знаком с родителями, они ему меня "порекомендовали". Хорошо, что осталось всего ничего, можно расслабиться. - Ладно, только скажи, что значит слово "hav-n-uk"? - Это значит, что вы милый, но с тяжелым характером человек. (Спасибо, профессор!) - Это хорошо или плохо? Кто научил его после распития крепких напитков задавать столь изощренные вопросы?! Смотря к чему она это сказала. - Да, скорее всего, никак, просто ей что-то не понравилось, настроение у нее испортилось... Босс крякнул что-то явно обидное в адрес всех женщин мира и бросил трубку, но что именно он там сказал, я слушать не стала. Стянув подведшее меня платье, надела банный халат, намереваясь смыть весь парадный боевой раскрас и сделать себе маску, но перед этим хорошенько затянулась. Пронесло, говоришь? Первый раз я позволила себе на работе откровенно увиливать от своих прямых обязанностей. Если честно, то у меня уже глаза начали слипаться. Посмотрев на часы, поняла, если сделаю маску, усну в ней же и поутру перепугаю весь персонал своим, хм, "лицом". Да и какой смысл в маске, если этот викинг, глядя на меня, полностью проигнорировал мои прелести? Так и до комплекса неполноценности недалеко. Я душераздирающе зевнула, почесалась, развалилась на кровати и хотела было заснуть, но какое-то беспокойство заставило меня слететь с постели. И, судя по всему, вовремя. В комнату вошел человек, весь в черном, в его руке был пистолет, да еще и с глушителем. Несколько пуль вошли в диван-кровать, мимо которого я стремглав пронеслась и на котором я недавно валялась в блаженной истоме. Человек повернулся в мою сторону, когда я ногами пнула столик на колесиках, но киллер легко через него перескочил. А мне и отползать-то больше некуда. Видя мое положение, убийца расслабился, предполагая, и не без оснований, что особой физической формой или боевым искусством я не обладаю. Но он не учел той каки, что заползла в мою голову, и которая лихо оторвала мое мягкое (но упругое - прошу обратить внимание!) место от пола. Сама бы я так не сумела вскочить, говорю же, я цирковых училищ не оканчивала, да и на обезьяну, скачущую по деревьям с помощью хвоста, не похожа. Надеюсь. Я вышибла у ошалевшей фигуры пистолет, фигура за ним стала нагибаться, а я в это время выбежала на балкон, абсолютно не соображая, что же, в конце-то концов, я делаю, и сиганула с него, перевалившись через перила. Приземлилась я на балконе 213 номера, в котором должен проживать мистер Брезгливый Недоубивец. Бесцеремонно я ввалилась внутрь и застала сцену: на пороге, ко мне спиной, стоял Райд Ризьен и категорично в чем-то отказывал Катарине. Она выглянула из-за его плеча, он обернулся и вторично уронил челюсть на колени (впервые он проделал этот трюк, когда увидел мою поседевшую голову). - Катарина... - Начал было он расспыпаться в объяснениях. Хлопок пощечины оглушил нас всех. Она надменно развернулась и ушла. Райд с грохотом захлопнул дверь и свирепо уставился на меня, хотя чего расстраиваться-то - и так уже выпроваживал гостью из последних сил. Кстати, так смотрел на меня Амбреус, когда мы с ним до сипоты спорили о моей зарплате, причем он предлагал большую сумму, чем я того хотела: был бы повод слинять без гнева с родительской стороны. Не скажу, что они очень на меня давили по поводу работы в компании "их старого друга", но я-то знала, что однажды отец Амбреуса очень помог предкам, посему - выбора особого не было. Зато они окончательно прекратили попытки вмешаться в мою личную жизнь и хоть как то ее разнообразить: поток "выгодных" женихов иссяк к моей величайшей радости. Я спустилась на грешную землю и ничего умнее не придумала, как спросить у булькающего чайника по имени Ризьен: - Я не помешала? - Еще и улыбнуться себе позволила. - Какого черта?!!? - Проглотив ругательство, с гасящим громкость звука придыханием, от которого я начала млеть, спросил он. - Да вы и так ей отказывали в... - Оправдалась я. - Не твое дело, в чем я ей отказывал!!! - "Чайник" взорвался и наконец обрел способность рассуждать здраво. - Как ты здесь оказалась? - Через балкон. - Не материализовалась же, в самом деле, по собственному желанию. - Это ты-то - и через балкон?! - Казалось, еще секунда - и он заржет надо мной. Сама знаю, что неправдоподобно, но факты... - А что, не я, что ли? - Решила я, в свою очередь, поставить его на место. Гигантским усилием воли Ризьен взял себя в руки. Справился. Можно чуть-чуть выдохнуть. - Хорошо, - уперся он кулаками в бока, - ПОЧЕМУ ты здесь оказалась? - Меня пытались убить. И я подумала, вдруг вы скажете мне, кто это был. - Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО идиотка или ПРОСТО притворяешься? - Я действительно просто иди... Серьезно пытались. - Я запуталась. - И ты подумала, что я передумал и все-таки решил довести дело до конца? - А как же начало? - Начало? Какое начало? Мы стали похожи на тех двух баранов на узком мосту, у которых в голове все перемкнуло. - Ну, чтобы довести дело до конца, надо начать начало, а мы даже не поцеловались. - Скороговоркой выдала я, после чего окончательно покраснела. - Заткнись, прошу тебя, и пошли. - Открыл он мне дверь, видимо, чтобы не пришло в голову снова прикидываться мухой и ползать по стенкам. - А куда? - Уточнила я на всякий случай - еще не хватало встретиться с Амбреусу. Показал бы он мне тогда "моченые сливы под маринадом"... Я чуть не пропустила ответ и, конечно, не связала его с сутью состоявшегося разговора. - К тебе конечно! - Игриво предложил Ризьен, чем окончательно сбил меня с толку. - Что, вот так сразу, даже толком не познакомимся? - Ты специально? - Перестал он кривляться в тон мне, взял за плечо и выставил за дверь, вышел сам и запер номер. - Нет, а что специально? Он повернулся ко мне с ключом в одной руке. Я наивно похлопала ресницами и улыбнулась, небось, еще глупее, чем похлопала ресницами. Наконец до него дошло, что у меня не приступ тупоумия или внесезонное обострение в мозгу, а обыкновенный шок, истерика, если угодно, только без слез. А как большинство мужчин поступают при наличии истерики у женщины? Правильно. Он оказался не исключением, и (с превеликим удовольствием, по-моему) отвесил мне пощечину. От звона в ухе я избавилась лишь у входа в свой номер. Дверь закрыта, но не заперта. Мы вошли, и я включила свет. Идеальный порядок: в диване дырок нет, столик на месте, постель заправлена, лампа, которую я свернула, снова на каминной полке, идеально чистая пепельница, где дымится мой единственный окурок и, что самое отвратительное, аккуратно закрытые балконные двери... Это вообще мой номер? В программу обучения горничных входит бытовая магия? Ризьен потер глаза и, опершись на косяк, нехорошо на меня посмотрел - того и гляди, и впрямь убьет. Я глянула под диван - естественно пистолета уже не было. В задумчивости потушила окурок о столешницу. - Хизер, я не сомневаюсь, ты умная женщина, а не только красивая, но ты играешь не в те игры не с тем человеком. Я же думала, кому понадобилась моя смерть (точнее, жизнь; и с чего бы вообще понадобилась, не всякий такое своеобразие осилит за меня жить), если не Ризьену? - Это был ваш человек? Ну, кто-нибудь, с кем вы связаны? - Выдвинула я более-менее правдоподобную гипотезу. - Все связанные лица уже покинули страну, но при одном условии: я устраню проблему, которой ты для них являешься. Вместо этого я хочу, чтоб ты просто уехала. - Так чего ж ты так уверен, что я не сообщу в полицию о том, что я видела коллекцию и знаю, кто ее спер? - Я все еще не потерял надежды, что ты умная женщина. И не болтливая к тому же. Против этого не попрешь, к тому же инстинкт "спасай-свою-шкуру-сама-и-побыстрее" отказал не совсем до конца. И я только открыла рот клятвенно его заверить, что он не ошибся в своих предположениях по поводу моих мыслительных способностей и здравого смысла, как услышала щелчок замка закрывшейся двери. Видать, он понял по моему лицу, что до меня дошло: мое молчание - хороший способ прожить подольше. Неужели он так обеспокоен моей судьбой? И он с такой надеждой просил меня убраться отсюда... Нет, это все воображение.
9
Уснуть я не могла часов до четырех утра вовсе не из-за разыгравшегося воображения, а потому, что внизу, в холле, в ресторане, на дансинге, в бильярдной все еще гремел праздник по случаю открытия отеля "Мистерия", где "на момент перерезания ленточки у входа и распития первого бокала шампанского присутствовало около тысячи элитных (и не очень) гостей и такое же количество обслуживающего персонала". Такая ода была в утренней газете этого захолустного городка (вычитано позже). На самом деле людей было вдвое меньше, но кому интересно это было знать? Сон не принес мне желанного отдыха. Я проснулась с туманной головой, ватными ногами и острым желанием закурить метровую сигарету и выпить лохань кофе. Ко всему прочему в кресле сидела бойкая бабуля из ночных кошмаров. Чего я не ожидала, так это того, что она заговорит: - Твоя молодость в моих руках. Ты умрешь от старости через неделю! В голове вновь появилось ноющее чувство, казалось, я слышала хлопанье крыльев какой-то крупной птицы, может, совы, но никаких пернатых в комнате не было. Не думаю, что дух филина, всю жизнь прожившего в ее доме, так к ней привык... Странная мысль с утра. - Его душа должна принадлежать мне! - Мешали мне оставаться в полудреме. - Доброе утро. - Почти вежливо поздоровалась я. И в каком пансионате ее манерам учили?! - Убей его! - Ща-а-аз, - зеваю ей в лицо, - только проснусь окончательно и зубы наточу. - Книга не поможет тебе! Убей, и к тебе вернется молодость! Назовешь знак и умрешь старухой!
Вы меня простите, но, оказывается-то, существует человек, у которого с логикой еще хуже моего, однако, этот человек мне только видится и познакомить вас, чтобы вы убедились в моей относительной нормальности, я не могу. Думаете, видения - это все равно не нормально, и в бодрствующем состоянии обычные люди их не видят?! Дудки! Видят! Но при этом, вот жалость, они еще как пьяны. Я? А что я? Все дело в практике, потом и допинг не нужен. Потом? Я сказала "потом"? (Фальшивая улыбка зеркалу.)
Я выругалась на каком-то незнакомом языке, поймала себя на мысли, что совершенно не знаю, что же я ляпнула, присела на кровать с полотенцем в руках, но развеселой утренней тетеньки уже не было. Зато я поняла, кого это она так вежливо попросила убрать с этого света. А она шутница, однако! Спорим, на его счету не один убиенный, а я только и могу, что ноутбуком да по голове. А где мой шеф, с привычным, как домашние тапки, победным воем "где тебя носит?!"? Ой, сейчас всего лишь шесть утра. Я устало откинулась на подушки: теперь понятно, что у меня с головой и почему ноги ватные. Но желанию закурить противиться было совершенно невозможно. Я выдохнула дым, дернула за веревочку и зажгла надкроватную бра. Рядом со мной лежала эта дурацкая книга. Через час я в нее погрузилась настолько, что очнулась только тогда, когда темный силуэт встал буквально напротив меня, сжимая очередной (или тот же самый) пистолет с глушителем в руке. Я снова затянулась, выпустила дым в сторону силуэта и развела руками, мол, чего ждем, не на остановке, чай. - Идиотка. - Прошипел силуэт. Ой, тоже мне новости. Слышали - знаем. А то, что голос женский - без сомнения. Кстати говоря, многие из тех, кто давал мне похожие ласковые прозвища, потом на своей шкуре проверяли интересную пословицу - "дуракам везет". Например, стоило боссу в лимузине назвать меня "идиоткой", как мы тут же вляпались в аварию и НИКАКИХ повреждений не получила только я, хотя авто было всмятку. Интересно, а почему именно "идиотка"? Неужели чувствуют родственную душу?;) И тут "это" в моей голове подняло книгу в воздух и задержало ее там. Против ожидания противница не остолбенела, не удивилась, не вздрогнула, не кинулась с воплями за дверь, а лишь заковыристо выругалась НА ЯЗЫКЕ КНИГИ и вскинула оружие. Книга захлопнулась и ударила нападающую в висок оковками на переплете. Та раскинула руки и грохнулась на пол. Я вскочила, трижды отчетливо чихнула прямо на нападавшую из-за книжной пыли, отшвырнула, наконец, пистолет ногой, подкралась к лежащей и стянула с нее маску. - Yolki... Передо мной лежала Катарина.
10
Не долго думая, я начала вопить. Сбежалась приличная толпа персонала и некоторые сонные постояльцы. Где-то мелькнуло и исчезло лицо Ризьена. На вопрос, чем это я ее так, я отвечала, что книгой, но КАК - не уточняла, мол, повезло. Почему она пришла ко мне с пистолетом? Видно, очень обиделась, что она была в таком же платье, что и я. Своего шефа я так и не увидела, а когда поинтересовалась у администрации, мне вежливо сообщили, что его увезли в больницу с сердечным приступом. Подняв на уши пол-отеля, оставив свой номер, я плюхнулась в ресторане на стул за угловым и самым темным столиком и, с чувством исполненного долга (я-из-за-них-не-выспалась-а-они-только-спать-разбрелись-гады), заказала завтрак. Как вихрь, появился Ризьен, присоединился ко мне без спроса (гр-р-р-р) и тоже сделал заказ. - Ваша киса чуть меня не убила. Не надо было ей отказывать. - Тоном училки указала я на очевидный промах местечкового ловеласа. Ловеласа - так тебе и надо - неудачника. - Ты не знаешь всей сути. Может, хватит "выкать"? - Он бодренько подмел все, что ему навалили в тарелку, словно всю ночь сгонял жир и теперь голоден, как волк. С грустью отметила про себя, что мне, во-первых, ни в жизнь не съесть столько вкусного за раз, а во-вторых, даже если бы я не лопнула, то в прежние габариты возвращалась бы добрых полгода. - ТВОЯ киса чуть меня не убила. Не надо было ей отказывать. - Поправилась я не без ехидства. - Если б кое-кто не оказался в моем номере... - Указал он на меня вилкой, продолжая поглощать завтрак. - Этого "кое-кого" чуть не пристрелили! Не удивлюсь, если в первый раз тоже была она! Как долго ты разговаривал с ней, когда я оказалась у тебя? - Она только подошла. Не могла же она мгновенно схватить оружие, заменить дырявую мебель и сбежать этажом ниже, ничуть не запыхавшись. Ах да! И сделать это гораздо быстрее, чем ты сползала с балкона. Только если она сквозь потолок не провалилась, конечно. И если она тоже не ведьма. Спросить его, что ли, верит ли он в гномов? Пожалуй, стоит подождать, пока он вилку положит. Вдруг его специализация включает и столовые приборы, не только топоры... Вообще, сдается мне, кто-то из нас двоих был весьма не против того, чтобы меня укокошили. Желательно, чужими руками. С другой стороны, это наводит на приятную мысль, что я ему нравлюсь (он не хочет меня убивать САМ) и что он счел меня для себя безопасной (он не хочет убивать МЕНЯ сам). Другие бы ему за убийство еще и доплатили, и на пожизненную пенсию посадили. Думаю, она и провалиться могла, и добежать, и долететь, как та старуха. Они заодно решили свести меня с ума? Зачем, интересно? Собственно, я к тому, что недавно вспомнила, где видела лицо Катарины: в отражении окна бара "Хель"! Поэтому и связала ее со всей этой историей. Не за книгой же она охотится, честное слово. - Ладно, думай сколько влезет, но скоро здесь будет полиция и мне здесь не место. Надеюсь, больше не встретимся. - Надоело ему ждать моего возвращения на землю из мысленных высей. - Слушай, а кто она тебе?