Аннотация: Историй на тему изменённого состояния сознания написано множество. Это одна из них.
1.
Историй на тему изменённого состояния сознания написано множество.
Самые известные из них знакомы каждому из нас.
Останавливаться на них здесь не стану, лишь оговорюсь - мной не ставится задача как-то принизить эту наиважнейшую тему.
Говорю это без тени иронии и действительно считаю, что объединить сознательное с подсознательным - уйти от двойственности, собрать воедино разрозненные части самого себя, открывая при этом недоступные ранее грани - наиважнейшая задача человека.
Как этого добиться?
Вечный вопрос.
Достичь целостности удалось немногим.
Те же, кто этого добился, не очень-то спешат поделиться своим знанием с нами. Возможно, им это неинтересно, возможно, мы не способны понять, возможно, они не способны объяснить. Ведь, как оказалось, это знание - безмолвно и слов, объясняющих его, попросту не существует. Оно находится вне лексики. Для него, в нашем обычном состоянии, понятных аналогий нет. - Это знание, которое можно получить, лишь изменив себя.
Как? - Способов придумано достаточно.
Многие из них приводятся в эзотерической литературе.
Некоторые даже работают, но, как сказал старый учитель - "Всегда можно найти и ещё один."
Но зачем?
Стать просветлённым?
Заманчиво, но как удержать это в себе.
Безмолвное знание в обычном состоянии ни понять, ни пощупать, ни объяснить, как говорилось выше - невозможно. Прыгая из обычного состояния в изменённое, мы сами, как тоже уже говорилось, становимся другими, а возвращаясь из изменённого состояния назад - забываем всё, что было нами там получено.
Такое правило. - Самое главное забывается сразу.
Лишь обретя целостность, мы можем поставить всё на свои места.
Обрести же её очень и очень непросто.
Требуются годы борьбы и хороший учитель, способный сначала заставить понять, а потом заставить вспомнить...
А так....
Нахватаешься, чего попало, сам не зная, что делаешь, временами выпадая из реальности, даже не догадываясь, что надо, а что нет.
Только навредишь.
Станешь другим, а до просветления будет ещё дальше, чем было.
Примерно так, как случилось с Василием Петровичем.
2.
Василий Петрович, был, в своём роде, уникальный человек.
Он очень легко входил изменённое состояние сознания, не имея при этом никакого учителя. Выходил из него, правда, чуть труднее, но тоже без особых проблем.
Но уникальность его была даже не в этом.
Он имел удивительную способность привносить в мир подсознательного фрагменты реальности и оставлять их там навсегда.
Другими словами, пока мы по крупицам собирали тайное знание, вытаскивая его в привычный для нас мир из запредельных пространств, Василий Петрович, делал противоположное.
Нисколько не заморачивался на этот счёт и плевать он хотел на любые тайны.
В результате, правда, дорого за это заплатил и сгинул без следа, но, судя по всему, так ничего и не понял.
Но всё по порядку.
Это случилось в прошлом веке.
Там, за гранью нашего тысячелетия, Василий Петрович работал простым прорабом на стройке.
Хотя говорить так, наверное, нельзя.
Людей этой профессии простыми не бывает.
Лично я не знаю ни одного простого прораба.
Сами того не желая, в силу одной только своей профессиональной принадлежности, они каждодневно соприкасаются с неведомым. Оказываются на грани, за которой возможно всё.
Это, если подумать, даже не удивительно.
Любая стройка - это целый замкнутый мир, живущий по своим законам. И в большей степени законы этой отдельной реальности, отгороженной высоким забором, диктует прораб.
Проведя там длительное время, меняется безвозвратно, становится частью этого места, а стройка - его отдельный мир, становится частью его.
Происходит некий упрощённый симбиоз сознательного с подсознательным.
Прораб чувствует на уровне интуиции любые изменения своего мира, подстраивается под него, а при достаточной сноровке и опыте, может даже одной только силой мысли корректировать этот мир.
Но всё-таки, положа руку на сердце, необходимо признать, что до полного избавления от двойственности сознания, любому прорабу не ближе, чем любому из нас.
Его стройка, пусть и замкнутый отдельный мир, но это, далеко не весь мир.
И в бесконечности нашей Вселенной, он, как это ни печально, бесконечно мал.
И сознание прораба..., да, что уж там..., тоже не велико. Хотя и побольше, чем у людей многих других профессий.
Василий Петрович об этом не думал.
Просто жил и работал.
Интуитивно определял верное направление.
Корректировал твёрдой рукой и несокрушимой волей свой маленький замкнутый мир и в целом был доволен и счастлив.
Именно был.
В один прекрасный день условия его существования резко изменились.
В компании, где он проработал много лет, сменилось руководство, и отношение к опытным самостоятельным работникам, к числу которых относился и наш Василий Петрович, стало другим.
А проявилось это в банальном снижении заработной платы.
Новое руководство решило продвигать молодых и, как им казалось, перспективных работников - сделало ставку на них, а от старых... решило постепенно избавиться.
Василий Петрович загрустил.
А поскольку он уже давно и совершенно безнадёжно стал частью своей профессии, стержнем своей стройки - ритм его замкнутого пространства стал дёрганным и нестабильным.
Работа замедлилась.
Производственные показатели снизились.
Руководство компании ещё больше утвердилось в уверенности, что выбрало верную политику.
Василий Петрович, был хорошим прорабом, но даже ему требовалось время привыкнуть к новым обстоятельствам.
Очень трудно принять ситуацию, где работаешь не жалея себя, а получаешь в несколько раз меньше выскочек на десять лет моложе.
Они ведь и работать толком не умеют, думал он, лишь вопросы задают и стучат по любому поводу высшему руководству.
- Когда-нибудь моё терпение лопнет, - говорил он, за стаканом вина своим друзьям, таким же бедолагам прорабам старой закалки. - Возьму и изменю всё к чертям. Узнают тогда, да поздно будет.
Пожалуй, он мог бы и изменить.
Пойти к руководству, объяснить ситуацию, в конечном счёте, его могли и понять, ведь его опыт стоил не мало, а разумные доводы далеко не всегда принимаются в штыки.
Но он выбрал другой путь.
Чем и подвёл нас к незримой черте, за которой и начинается самое главное.
***
Хуже нет, когда изводишь себя мыслями, что достоин большего, считаешь себя непонятым, уверен, что тебя не хотят или не могут понять.
Отвратительное состояние, ведущее к неадекватным поступкам.
С Василием Петровичем так и случилось.
Сначала он затосковал.
А потом и вовсе запил по-чёрному.
- Как жить? - шептал он себе в пьяном бреду, закрывшись в своей прорабской один. - Если жизнь практически полностью разрушена. Смысл бытия теряет значение. Работа, ради работы не всегда приносит радость. Вознаграждение за вложенный труд не соответствует никаким мыслимым параметрам.
Он пил и пил, пытаясь на дне стакана отыскать потерянный смысл - день за днём - почти безуспешно - истончая до полной прозрачности границы реального мира - всё больше и больше погружаясь в бессознательное.
Он почти выпал из реальности, но судьба сжалилась над ним и подарила ему ещё один шанс.
В один из осенних дней, когда Солнце почти скрылось за горизонтом, а рабочий день подошёл к концу, в дверь его прорабской постучались.
Во..., попал, мелькнула у Василия Петровича мысль, - Не иначе, как вложил кто-то из этих выскочек.
- Открыто! - раскатисто, как умеет любой настоящий прораб, пробасил он, придав лицу серьёзное выражение, стараясь выглядеть трезвым.
Дверь робко приоткрылась, и на пороге нарисовался худой человек с невыразительным лицом, но на удивление пронзительным взглядом, не имеющий никакого отношения к руководству компании.
Человек вошёл и, не говоря ни слова, стал молча разглядывать Василия Петровича.
Повисло неловкое молчание.
Василий же, Петрович, в свою очередь, постепенно раздражаясь, трезвея и от того раздражаясь ещё сильней, внимательно посмотрел на вошедшего человека. Открыл уже было рот, собираясь выставить незваного гостя за дверь парой ёмких фраз. Осёкся, поймав на себе пронзительный взгляд, увидел, что человек на пороге совсем не так прост, как показался вначале. Успокоился и совершенно спокойным и трезвым голосом спросил:
- Чем я могу быть вам полезен?
Человек улыбнулся, увидев удивительную метаморфозу, произошедшую с Василием Петровичем.
- Высший класс, - сказал незнакомец. - Сразу видна старая школа. - В каком бы состоянии не находился, одно только предчувствие серьёзных вещей, приводит к готовности действовать. Моё вам почтение, Василий Петрович!
Если Василий Петрович и удивился тому, что незнакомец знал его имя, то никак этого не показал. Да и не было в его имени никакой тайны. Василия Петровича в том месте знали все. Он просто смотрел на незнакомца, ожидая продолжения разговора, действительно чувствуя приближение серьёзных перемен.
И они - эти перемены, не заставили себя ждать.
Случилось то, что должно было случиться.
Сознание Василия Петровича качнулось, претерпело некоторые изменения, и он принял предложения незнакомца.
А предложения, надо сказать, были фантастические.
Прямо за забором строительной площадки Василия Петровича, начиналась ещё одна стройка. И у Василия Петровича появился уникальный шанс, возглавить и эту стройку тоже. - Расширить границы своего замкнутого мира. - Сделать свою отдельную реальность в несколько раз больше. - Получать при этом живые дополнительные деньги - целых 10 тысяч в день.
- Согласен, - сказал Василий Петрович. - Только давай так, время, сам знаешь какое, а доверие ещё нужно заслужить - ежедневные выплаты. Десятку платишь - завтра работаю.
- Без проблем, - ответил незнакомец и вытащил из кармана пачку пятитысячных. - Могу оплатить за месяц вперёд.
- Нет, - ответил Василий Петрович. - За месяц не надо. Вперёд на один день. Сегодня десятку, завтра ещё одну и так далее, пока всё не закончим.
- Как скажешь Петрович - теперь ты здесь главный.
На том и порешили, а у Василия Петровича началась новая жизнь.
Нет, пить он не бросил.
К тому времени для него это стало уже невозможным. Он старался воздерживаться, но его тело каждый день хотело выпить, а сознание уже привыкло к ежедневным изменённым состояниям. А это, доложу я вам..., зависимость не из тех, что бросил, когда захотел...
И наш Петрович, пил.
Пил, возможно, даже больше, чем раньше, но на его работу это никак не влияло.
Пил, исключительно вечером и только после рабочей смены.
Редко, но ради сохранения истины стоит добавить, что случалось это несколько раз и с утра, но он справедливо считал, что мог себе это позволить. - В каком бы состоянии он не находился - на работу являлся вовремя, бодрый, как огурец, энергичный, как заведённая пружина, адекватный в суждениях и поступках.
В этом ему помогала его врождённая порядочность и отчасти, им же разработанная схема собственных ограничений.
Любой загул ограничивался размером ежедневных выплат.
Десять тысяч, сумма на первый взгляд и не малая, особенно если пить в одиночестве. Но это, как говорится, только на первый взгляд и, смотря, что и как пить.
Бывает, разгуляешься так, что под утро ничего и не останется, с сожалением думал Петрович. - Но это тоже, не дело, считал он. - Пора менять свой образ жизни.
Он начал догадываться, что постепенно спивается. И хотя он понимал, что изменить это радикально вряд ли получится, как это ни парадоксально, будучи именно в пьяном виде, стал себя ограничивать.
С другой стороны, если разобраться, быть может, ничего парадоксального в этом и нет. - Возможно, будучи не трезв, он - наш главный герой, находился значительно ближе к важнейшим процессам своей отдельной реальности, ради которых, собственно, и жил.
И Василий Петрович, придумал себе схему.
Вернее, находясь в изменённом состоянии сознания, откорректировал свою же первоначальную схему.
Придумал новый способ своего ограничения.
Гениальный, как всё простое.
3.
Всё элементарно, понял он. - Я получаю ежедневно - десять тысяч рублей. - Пять из них необходимо откладывать, а с оставшимися пятью можно делать всё что угодно.
Оставался открытым вопрос, где хранить первые, ежедневные пять тысяч.
Решение нашлось быстро.
Василий Петрович дураком не был.
Рабочий ватник, понял он. - Складывать под подкладку - Желательно, сделав маленькие кармашки на одну, две, максимум три купюры, по всей его площади, чтобы ни внешне, ни на ощупь ничего не было видно. - Догадаться, что в этом ватнике деньги, не сможет никто и опять-таки он всегда под рукой.
Это превратилось в ритуал.
После трудового дня, прикупив горячительных напитков, Василий Петрович возвращался в прорабскую.