Аннотация: Мир формулы-1 - мир огромных денег и расчётливой жестокости. В нём нет места настоящим чувствам. Сможет ли русская девушка найти здесь своё счастье?
Ты верил в Бога,
но он тебя не спас...
Июнь, 200n год.
Москва.
- Вы знаете эту девушку?
Сергей Николаевич, заместитель декана одного из технических вузов Москвы, ещё раз посмотрел на фотографию.
- Ну, предположим, знаю.
Человек, на вид лет тридцати и представившийся Эмилем, повернулся к элегантно одетой женщине и перевёл ей ответ замдекана. Эта, надменно сидящая перед Сергеем Николаевичем, дама не понравилась тому сразу. Хотя, надо признать, она была довольно красива даже для своих уже совсем немолодых лет. Высокая черноглазая брюнетка, одетая в голубой из мокрого шёлка костюм-тройку, вся усыпанная драгоценностями, она вызывала здесь, в деканате московского технического вуза, чувство какой-то нереальности происходящего.
После того, как этой женщине перевели то, что сказал Сергей Николаевич, дама заметно оживилась и что-то быстро начала говорить своему помощнику.
- Сеньора хочет знать, где она может найти эту девушку, - бесстрастно перевёл Эмиль.
- А могу я поинтересоваться, зачем ей это надо?
Снова перевод и довольно быстрый ответ женщины.
- Нет.
- В таком случае ничем не могу помочь, - Сергей Николаевич развёл руками, - Как говорится, извиняйте.
- Но вы только что сказали, что знаете эту девушку?
- Из этого совершенно не следует, что я знаю, где она находится в данный момент.
На этот раз женщина посовещалась со своим переводчиком.
- Если сеньора скажет, зачем она её ищет, вы нам поможете?
- Это зависит от того, что я услышу.
- Хорошо. Эта девушка является её невесткой. Сеньора хочет найти её.
- Очень информативно.
- Десять лет назад её сын женился на ней, - кивок в сторону фотографии, - Через год она уехала обратно к себе в Россию. В настоящее время обстоятельства сложились так, что нам, то есть сеньоре, необходимо её разыскать. К сожалению, она не оставила свой адрес, мы знаем только то, что она училась в этом университете. Пройдя несколько факультетов, у нас теперь может появиться зацепка в поиске.
- Вы хотите сказать, что ваша сеньора даже не знает точно, откуда появилась у неё невестка, и куда она потом уехала? И вы думаете, я в это поверю?
- Сеньора Элен не очень ладила с невесткой.
- А в это я охотно поверю, - Сергей Николаевич ещё раз взглянул на надменно сидящую перед ним женщину. В ней ощущалась властность, граничащая с деспотизмом.
- Итак, что вы решили? - Эмиль ждал ответа.
- Ну, хорошо. Да, я знаю её. Она училась у меня в потоке. Только сомневаюсь, что она была замужем. У нас и сейчас учится не так много девушек, а тогда их вообще можно было по пальцам пересчитать. Поэтому я их всех хорошо помню.
- Вы знаете, где она сейчас?
- Где живёт, не знаю, но работает в нашем университете. Я объясню вам, как её найти. Только учтите, она может оказаться не той, кого вы ищете.
- Почему вы так считаете?
- Видите ли, о тех наших студентах, которые проживают в общежитии, мы знаем гораздо больше, чем о москвичах. Вся их жизнь проходит в стенах этих общежитий. Там все друг у друга на виду. А уж немногочисленные девушки, там проживающие ..., - Сергей Николаевич пожал плечами, - А её я очень хорошо помню, хотя бы по тому, что она единственная, которая умудрилась к окончанию института не только не выйти замуж, как это делают практически все наши студентки, но даже завести себе парня за всё время учёбы.
- Вы в этом уверены?
- Судя по вашему вопросу, вы даже близко не представляете, что такое общежитие, - Сергей Николаевич посмотрел на Эмиля, - Поэтому я вам и сказал, что, возможно, эта не та девушка.
- Скажите, - спросил Эмиль после некоторого раздумья, - А она брала академический отпуск?
- Если память мне не изменяет, то брала. По-моему, даже на первом курсе.
- Так откуда же, в таком случае, вы можете знать, ЧТО она делала в это время?
Десять лет назад.
Венгрия.
Они встретились после гонки. Точнее она нашла его. Он сидел на обочине трассы, глядя прямо перед собой. Наступал вечер. Все практически разошлись. Она осталась, чтобы пройти последний раз там, где ей посчастливилось наблюдать в живую эти соревнования, там, где недавно практически пролетали болиды. Возможно, больше не представится такого случая. И вот здесь, сейчас, совершенно неожиданно, она увидела Его, своего идола, своего кумира. Того, кем восхищалась весь год. Хорошо, что прихватила с собой фотоаппарат. Интересно, он поймёт тот ужасный английский, что она знает?
- Искьюзми сэр, фото, плиз,- жестом показала на фотоаппарат, Пожалуйста... - вырвалось у неё по-русски.
Он поднял взгляд. Очередная поклонница. Господи, сколько же их! Нигде покоя нет, даже сейчас, когда был совершенно уверен, что все, даже персонал, разошлись.
Перед ним стояла невысокая девушка, совсем ещё ребёнок. Не из тех стандартных наглых красоток, которые уже приелись и которым нужны были только его деньги, положение и слава. Нет, в этой не было той напористости и наглости, какую он уже привык замечать в окружающих его женщинах. Не сказать, чтобы красива, но мила, чертовски мила. А взгляд ... взгляд был робкий и ... застенчивый. Он заинтересованно всмотрелся. Да, не худая, но и не толстая. Скорее немного полновата, но это только придавало ей привлекательности. А вьющиеся волосы, доходящие до спины, свои, не искусственно завитые. Цвет... надо же, не крашенная. Блондинка, да, скорее всего, тёмненькая блондинка. И тут он понял, что привлекло его в этой девушке: она была естественна. Эта была природная красота, натуральная. Ну что ж, можно и расслабиться на вечерок. В конце концов, он же всё-таки выиграл сегодня, а значит, и хандрить не стоит. И он улыбнулся в ответ девушке.
Та почувствовала себя так неловко, после того, как была окинута таким оценивающе-недовольным взглядом, что захотелось сразу убежать. Но взгляд тут же сменился на милостивый. А потом и заинтересованный, когда у неё вырвалось по-русски слово "пожалуйста".
- Рашен?
- Д-да, то есть йес.
- Я нем-ного говорю по р-усск-и. Не д-авно р-еш-ил зан-яться из-уч-ени-ем.
- Вы очень хорошо говорите.
- Х-отел-ось б-ы в-ыуч-ить л-учше. К-ак я п-онял ты х-очешь м-еня фото... гр-аф-иров-ать?
- Если можно.
- М-ожно, т-олько у м-еня и-дея п-ол-учш-е. П-ойд-ём к а..., к анг-ару, т-ам н-ас сфотогр-афир-уют.
- А можно?
- С-о м-ной м-ожн-о.
Встав, он подал девушке руку:
- З-ови м-еня Анри.
- Ина.
- Оч-ень пр-иятн-о, - его рука крепко, но нежно сжала протянутую ладошку.
* * *
- И что было дальше? - Марья Петровна скептически посмотрела на свою молоденькую соседку.
Они были единственными женщинами, приехавшие на венгерский этап гонки. Остальную часть группы составляли мужчины. Группа эта состояла из десяти человек, которые выиграли конкурс, объявленный российской компанией, что транслировала эти гонки на телевидении. Вид этого спорта был для России новый, поэтому интерес к нему старались подогревать всевозможными способами. Хотя популярность он приобретал в стране быстрыми темпами, различных конкурсов и викторин было множество, но подобная поездка на чемпионат была первой.
- А дальше он показал мне боксы, свой трейлер, - Ина не замечала насмешливый взгляд Марья Петровны, - Он такой, такой... Да я бы там всю жизнь провела! - видимо, других слов, чтобы описать обстановку в трейлере у неё не нашлось.
- Он вообще очень хорошо говорит по-русски. Оказывается, решил изучить ещё и наш язык. Начал недавно, а уже так говорит на нём... Мне ни за что не выучить даже один, - Ина огорчённо вздохнула, - Не способна я к этому, - Она помолчала, подумала и вдохновенно продолжила, - А он кроме русского знает ещё восемь языков, вы представляете?!
- Ну, если учесть, сколько стран он посещает за год, это не очень-то удивительно.
- Но многие гонщики знают только два-три языка, больше его никто не знает!
- Может быть, спорить не стану. И что он ещё тебе показал?
- Ничего. Было поздно. Он пригласил меня на ужин. Меня ещё никто не приглашал никуда. Я так растерялась.
- Ничего, какие твои годы, жизнь в семнадцать лет только начинается.
- Наверное, но мне кажется, в восемнадцать она уже должна закончиться.
- Так быстро?
- Ну, после восемнадцати лет... Я даже не знаю, как сказать...
- После восемнадцати тебе кажутся все старыми, и что жизнь прошла, - Марья Петровна рассмеялась.
- Что-то вроде этого.
- Когда мне было столько же, сколько тебе, я думала точно также. Поверь мне, жизнь начинается только после двадцати лет, а чаще всего намного позже. Это начинаешь понимать значительно старше. Но я тебя понимаю, в семнадцать лет кажется, что тебе всегда будет столько же, что старше просто не может быть, а уж старее...
- Вы просто читаете мои мысли! - Инна потрясённо взглянула на свою соседку.
- Я сама так думала в твоём возрасте. И где же ты ужинала? - Марья Петровна быстро переключилась на другую тему, но если она и хотела сбить Ину с толку, чтобы та позабылась и ответила, что ела где-то одна, то из этого ничего не вышло.
- Если честно, не знаю. Сначала он привёз меня к какому-то расфуфыренному зданию, но я даже не вышла. Сказала, что в такой ресторан не пойду. Не хочу, чтобы меня с ним кто-то увидел.
- Почему?
- Вот и он также спросил. В таких заведениях обязательно должны быть всякие знаменитости, а, значит, и репортёры. Соответственно, его узнают, и как следствие заинтересуются мной. А мне почему-то не очень хочется стать объектом их интереса. Я до ужаса этого боюсь.
- Да?
- Но это правда. К тому же, - Ина запнулась, - я не разу не была в ресторане. В жизни столовыми приборами не пользовалась. И как там себя вести... Ужас! - Ину передёрнуло.
Марья Петровна рассмеялась. Да уж, истинная причина чего бы то ни было, всегда оказывалась банальной.
- Вам смешно, а мне было плохо только от одной мысли об этом ресторане, - сказала обиженно Ина.
- Не обижайся.
- Да я и не обижаюсь, мне просто обидно, что я не могу делать такие простые вещи.
- Это не твоя вина. Какое в нашей стране образование, такое и воспитание.
- Но всё равно мне было стыдно за то, что я не умею таких элементарных вещей.
- Да не переживай ты так. Этому легко научиться. А если научишься, то никогда не разучишься. Это как езда на велосипеде. Раз научилась, считай, на всю жизнь.
- Я и на велосипеде-то не умею, - Ина готова была расплакаться, - Да и где учиться, в студенческой столовой?
- Не расстраивайся, жизнь сама тебя научит, - утешила Марья Петровна, - Ты же не сказала ему, что не умеешь пользоваться столовыми приборами?
- Нет, конечно. Да если бы и умела, всё равно бы не пошла. Я действительно почему-то не хочу попадаться с ним на глаза прессе. А вкупе с двумя этими причинами идти в ресторан...
- И что же?
- Мы заехали в какое-то маленькое кафе на окраине. На нас там даже не обратили внимания!
- И ты расстроилась?
- Да нет же! Мне так там понравилось! Оно оказалось таким уютным... Это было не забываемо. Как будто принц из моей мечты реализовался в эту жизнь.
- И он сделал тебе предложение!
- Что? - Ина наконец внимательнее посмотрела на свою соседку, - Вы не верите? Да? Ещё и издеваетесь!
- Дорогая, мечтать никому не вредно. Да и какая нормальная девушка откажется покрасоваться на людях со своим кумиром?
- Значит, я ненормальная, - выкрикнула Инна, выбегая из номера.
Марья Петровна пожала плечами. Ну, раскусила она её, ну и что? Зачем так реагировать? Любому человеку не грех и помечтать. Тем более в таком возрасте. У девчонки просто голову снесло, вот и напридумывала всего. Ничего, пройдёт. И Марья Петровна стала укладываться спать. Завтра рано вставать, после завтрака российская группа уезжала. Сказка, длиной в три дня, подошла к концу.
Ина сидела на ступеньке лестницы и плакала. Какая же она дура! Действительно, ну кто в здравом уме поверит в такое! Скрытная по натуре, она и сейчас бы ничего не рассказала, но переполнявшие её чувства, желание поделиться хоть с кем-то, было выше её сил. Хорошо хоть не всё рассказала, да и как такое расскажешь! Марье Петровне было за сорок, Ину всерьёз эта женщина не воспринимала, относилась к ней как к ребёнку. Ну и пусть, зато теперь есть хоть воспоминания, а их не отберешь. Они всегда будут с ней.
Ина забылась, вспомнив, как они сидели за столиком, разговаривали. С ним было так легко! Как же было хорошо... Так уютно. Жаль, что это прошло, и больше не повториться. Наверное, она действительно полная дура, что даже не дала себя поцеловать, когда он привёз её к гостинице. Возможно всё было бы по-другому, если бы Анри поцеловал... Но она так испугалась... Нет, конечно, ей очень этого хотелось, но её страшила мысль о том, что он подумает, когда поймёт, что она не умеет целоваться.
В школе маленького провинциального городка Ина всегда была одна, её не интересовали глупые шушуканья девчонок, выходки мальчишек, которые мнили себя центром вселенной. Она понимала, чтобы что-то иметь в жизни, надо этого сначала достичь. Родители не всегда будут рядом. Сверстники этого не понимали. Они считали, раз родители "шишки", значит, им уже всё даровано в этой жизни.
Ина вздохнула, этот элитный класс! Да ещё в маленьком городишке! Сколько раз она просила родителей перевести её в другую школу, но те твердили, что это её коллектив, родной класс, в другом месте ей будет хуже. Просто, считали они, Ина была слишком мнительна, о чём и классная руководительница повторяла им неоднократно. Её не только не хотели понять, её даже не слушали. В итоге, из пяти выпускных классов школы в Москву поступила она одна. Другие надеялись, кто на родителей, кто на своё самомнение. А она целый год училась на заочных курсах. Деньги на них дали всё-таки родители. Курсы стоили дорого, сама бы она их никогда не оплатила. Но ей так хотелось поступить, что родители сдались, думая, что это очередная дурь. Даже они не верили, что она поступит в Московский университет.
Ина печально улыбнулась, вспомнив, как плакала мама, когда её всё-таки приняли. Сказала, что если бы знала, ни за что не поехала бы в Москву. Думала, пусть дочка поразвлекается. А сколько сил потребовалось, чтобы убедить мать поехать сдать документы! После их сдачи, когда её приняли, Ина первый раз плакала от счастья. Мечта сбылась. Тогда тоже не верилось. Когда она приехала в общежитие летом, сказав дома, что в университете будет практика и первый курс должен помогать приготовить здания вуза к учебному году, то просто соврала. Ей так хотелось побыстрее убежать из своего городка! Вообще-то она не очень обманула родителей. Практика действительно была, но у ребят. Девушек в техническом вузе училось до того мало, что их просто освобождали от практики. Тогда же она, лишённая телевизора, в общаге его попросту не было, стала покупать спортивные журналы. Ина не пропускала ни одной трансляции гонок, поэтому было тяжело не иметь возможности их смотреть. Журналы мало заменяли телевидение, но зато там она наткнулась на этот конкурс. И судьба преподнесла ей такой подарок! Не прошло и месяца, как она оказалась здесь. Ина вспомнила, сколько её пришлось побегать, чего только не наплести, делая загранпаспорт, сколько пришлось приложить сил и чего только не наплести родителям, чтобы те её не хватились! Да они бы её не в жизнь не отпустили! Чего только стоил один нотариус, как ей пришлось выкручиваться с разрешением от родителей на поездку! Ведь ей 17 лет - она считается несовершеннолетней! И всё это надо было сделать срочно, за десять дней! Но всё позади: она здесь, в Венгрии, видела и общалась с тем, кого боготворила, кем восхищалась. И, главное, она не разочаровалась, он действительно оказался таким, каким и был в её представлении. Что ещё надо для счастья?
Ина вытерла слёзы, и огорчённо признала тот факт, что больше его не увидит.
Расставшись с девушкой, Анри ещё долго сидел в машине, глядя на вход в мотель. Он и не предполагал, что в таких заведениях можно останавливаться. Наверное, хуже условий, чем здесь, не бывает. Но он ещё не был в России и не знал, что, по сравнению со многими российскими гостиницами, этот был далеко не так плох.
Анри не мог смириться с тем, что больше не увидит её. С ней было так легко. Никакой лести, никакой наигранности. Он действительно прекрасно провёл сегодняшний вечер. Отдохнул душой. Анри беспокоило то, что его тянуло к ней, хотелось просто прогуляться, поговорить... Просто побыть с ней. Почему? Ведь он практически её не знает, а такое чувство, что потерял часть себя. Анри мотнул головой, нет, не потерял. Он ещё думал над тем, почему она не дала себя поцеловать, а рука уже автоматически набирала номер на телефоне.
- Вы уже встали? - сразу же после стука в дверь заглянул Арсений Ильич, руководитель группы, - А где наша молодёжь? - Быстрый взгляд в сторону кровати, которая была не застелена. Значит, на ней сегодня всё-таки спали.
- Вниз спустилась. Скоро подойдёт, - Марья Петровна посмотрела на вошедшего, - Мы скоро спустимся. Уже собрались.
- Слушайте, пока она не пришла, мне надо с вами поговорить, - Арсений Ильич вошёл в комнату, прикрыл за собой дверь и опустился на стул, - Она сегодня ночевала?
- Да, - Марья Петровна чувствовала себя немного виноватой, что так вчера вела себя с девочкой. Не надо было так уж в лоб ей говорить, что она думает о её фантазиях, поэтому, и не стала ничего сообщать Арсению Ильичу о том, что Ина вернулась только под утро с красными глазами и практически не спала. Тем более Марья Петровна отлично знала, где та провела всю ночь. О слёзах на лестнице говорить почему-то не хотелось.
- Странно...
- Вы что, хотите сказать, что я ЛГУ?! - Марья Петровна была отличным педагогом и как вести себя в подобных ситуациях знала прекрасно.
- Да нет, что вы, что вы, - пошёл на попятную Арсений Ильич, - Просто я тогда ничего не понимаю. Если бы она провела с ним ночь, а так... Вот просто так взять и ...
Арсений Ильич развёл руками. Он действительно не понимал причуды богатых мира сего. Когда сегодня рано утром ему позвонили из посольства и сказали, что одному члену из его группы продлили визу и, мало того, вскоре должны сделать мультивизу, он сначала подумал, что ослышался. Но ему подтвердили указания и отказались давать какие-либо объяснения. Вот тогда Арсений Ильичи призадумался.
- А что я ещё мог подумать?! - отбивался он от возмущённой Марьи Петровны, которой выложил свои сомнения.
Та же, вместо того, чтобы поддержать его сомнения, набросилась на него с упрёками, как он мог такое подумать о невинном ребёнке. Не знал Арсений Ильич, что все эти излияния относились в основном на счёт самой говорившей. Марья Петровна ругала не его, а себя за то, что прошляпила сама. Но сознаться в этом на прямую даже самой себе ей не позволяла профессиональная гордость.
Поэтому, когда после завтрака Ина вернулась в номер, она не сразу поняла, что происходит. Да и не очень-то ей хотелось вникать в перипетии между соседкой и руководителем группы. Её мысли были далеко. Чувствовала она себя ужасно, поэтому не сразу сообразила, что разговор касается лично её.
- Ина, так ты остаёшься? - Арсений Ильич был нетерпелив.
- Что? - Ина подняла на него взгляд, оторвавшись от своей сумки, - Почему?
- Господи, дай бог мне терпения, - что он ещё хотел сказать, узнать не удалось, его перебила Марья Петровна.
- Деточка, да ты совершенно не слушаешь! - всплеснула она руками, - Арсений Ильич, пытается сказать, что посольство продлило тебе визу и в настоящий момент делает мультивизу.
- Зачем?
Вопрос убил обоих. Те переглянулись, и Марья Петровна решила ответить:
- Тебе виднее. Тебе же делают.
- Да, чуть не забыл, через час, нет уже через 20 минут за тобой заедут.
- Кто?
- Не знаю, - Арсений Ильич стал терять терпение, - Мне не докладывали. Сказали, ты будешь жить в другом месте.
- А меня спросили? Может, я не хочу! - Ина стала злиться. Она ничего не понимала.
- Арсений Ильич, давайте я попробую ей всё объяснить. Оставьте нас ненадолго.
- Ина, ты прости меня, пожалуйста, - сказала Марья Петровна, после того как дверь за руководителем группы закрылась, - Я вчера тебе не поверила.
- Вы хотите сказать, что это он? - Ина опустилась на кровать. Этого не может быть. Просто не может.
- А кто же ещё? У тебя есть другие предположения?
- Но почему так? Он что, не мог сам позвонить? Спросить меня?
- А он и предлагает. Ты можешь отказаться. А что касается звонка, ты хоть сказала свою фамилию?
- Нет...
- Вот видишь. Оставайся и будь счастлива, - Марья Петровна помолчала, - Постарайся насладиться этим сполна. Только помни, всё в этой жизни когда-нибудь заканчивается. Я не пугаю. Просто предостерегаю. За всё в этой жизни приходится платить. Чем ты счастливее сейчас, тем несчастнее можешь стать позднее. Просто помни это. Тем не менее, я желаю тебе счастья.
За ней заехали через 15 минут после ухода Арсения Ильича. Это оказался средних лет светловолосый невысокий мужчина, одетый в строгий серый деловой костюм, который представился Эмилем, помощником секретаря Анри и сказал, что будет её переводчиком. Также он передал ей сотовый телефон и объяснил, как им пользоваться. Сказал, что она приглашена на следующий этап гонки лично Анри и может позвонить ему сейчас и дать ответ. Эмиль отдал телефон и тактично отошёл к машине. Ина минут пять вертела в руках телефон и никак не могла решиться позвонить. События развивались так стремительно и неожиданно, что поверить в реальность происходящего было трудно. Особенно после того, как она себя утвердила в мысли, что больше его не увидит. Телефон... Сотовый. В России даже пейджер был не у всех, только у так называемых избранных. Слишком дорого. Наконец Ина всё-таки нажала на клавишу и практически сразу же услышала Его...
Она всё-таки позвонила. Анри уже весь извёлся. Эмиль уехал два часа назад. А звонка всё не было. Надо было самому ехать. Но показываться там не хотелось. Всё-таки это российская группа. Журналистов, как он успел узнать, там было много. Он заметил, что Ина не очень-то жаждала с ними общаться. Приедь он сам, как знать, поблагодарила бы она его за такое внимание? Судя по вчерашнему вечеру, наверное, всё-таки нет. Она поражала его всё больше и больше. Анри не помнил не одной своей спутницы, которая бы избегала журналистов. Скорее они наоборот подчёркивали им себя. А эта... Она боялась их. Да, действительно, боялась.
Он вдруг осознал, что и сам боится, но боится совсем другого. Того, что она уедет. Может, за что-то обиделась на него? Но чем он её обидел? Анри в который раз вспоминал вчерашний вечер, мучительно пытаясь понять, чем он невзначай мог обидеть девушку. Может, тем, что хотел поцеловать? Не смотря на свою известность, в душе Анри был очень застенчив. И чтобы в первый же вечер поцеловать... нет, это на него не похоже. Что с ним происходит? Почему он так поступил? А она? Анри знал, что ни одна женщина в его окружении ему не отказала бы, скорее наоборот.
Да, Анри тоже давали отворот поворот, но тогда ему было лет пятнадцать, нет четырнадцать. Или всё-таки пятнадцать? Как же давно это было! Но вчера... Мысли снова, в который уже раз вернулись назад, почему она убежала? Ведь он ей нравился. Это точно. Тогда почему? Обиделась. Он её обидел. Не надо, не надо было даже пытаться поцеловать... Звонок.
- Ина?
- Здравствуй.
- Я р-ад, что ты п-озвон-ила. К-ак я п-онял ты с-огласна ост-аться?
- Не совсем. Почему ты хочешь, чтобы я осталась?
- Мне оч-ень п-онравился вч-ерашний в-ечер. Я не п-омню, чт-обы мне с кем-то б-ыло так л-егко, - Анри помолчал, - Я пр-осто х-очу сд-елать т-ебе что-нибудь пр-иятное. П-ожалуйста, не отк-азывайся.
- Просто так? В этом мире ничего просто так не делается, Анри.
Он понял.
- Я д-остат-очно обесп-ечен, чт-обы п-озв-олить с-ебе пр-иглас-ить д-ев-ушку. Об-ещаю, я д-аже не п-опытаюсь т-ебя ещё раз п-оцеловать. Изв-ини м-еня за вч-ерашнее. Я не х-отел т-ебя обидеть. Я ведь т-оже ч-еловек, и мне т-оже ин-огда х-очется пр-остого ч-еловеческого о-бщения. Пр-ошу, не отк-азывай, - Анри не мог поверить, что это именно он говорит. Он, который бы ни за что не признался даже самому себе, что просто-напросто боится потерять эту девушку. Панически боится. Но сейчас он готов был пообещать всё что угодно, только бы она не уехала.
В трубке долго молчали. Слишком долго. Анри запаниковал. Может, он опять сделал что-то не то?
- Хорошо, - долгожданный ответ казался нереальным, - Но я не смогу долго здесь находиться. Меня дома ждут.
- Спас-ибо, - Анри не знал, что ещё сказать. Все слова просто выветрились из головы.
- Куда я поеду?
- Эмиль отв-езёт т-ебя в а-э-р-опорт.
- Куда?!
- Я б-уду там. Я х-очу сд-елать т-ебе с-юрприз.
- Уже сделал.
- Так ты п-оедешь?
- Наверное, я совсем ум потеряла, чтобы ехать с кем-то мало знакомым и не известно куда, - Анри похолодел, - но я поеду.
Анри отключил телефон, чувствуя, как его отпускает после последней фразы. Как же он испугался! Почему для него это так важно? Что с ним происходит?!
Ина тоже не могла поверить в то, что согласилась. Ехать, нет, лететь куда-то с незнакомым мужчиной, который старше её раза в два. То, что он известен и знаменит, ничего не меняет. Она его всё равно не знает. Страшно. Нет, не страшно. Но как-то не по себе.
- Сеньорита?
Эмиль, заметив, что она уже не говорит по телефону, подошёл к ней.
- Вы едете?
- Да. Только сумку возьму.
Эмиль удивился.
- Сеньорите не стоит беспокоиться. Садитесь. Я схожу за вещами. У вас только одна сумка?
- Да, дорожная, красная. Она лежит на кровати. Я её уже собрала. Комната 20.
- Я принесу. Садитесь в машину, - произнёс Эмиль, открывая переднюю дверцу чёрного Вольво.
Эмиль вернулся быстро. Сумку он закинул в багажник. И сразу же отъехал.
- Эмиль?
- Да?
- Почему ты называешь меня сеньоритой?
Тот удивлённо взглянул на неё.
- Но вы же не замужем?
- Нет.
- Значит, сеньорита.
- Логично, - больше Ина ничего не стала спрашивать. Что-то подсказывало ей, что все ответы на её вопросы будут лежать в такой же плоскости. Ничего, спросит потом у Анри. Анри... Почему он это сделал? Взял с собой?
Это был не самолёт. Это был вертолёт. Но довольно-таки комфортабельный. Ина заняла место у иллюминатора. Ни на самолёте, ни на вертолёте она ещё не летала. Точнее, летала года три назад. Но назвать "кукурузник" самолётом не поворачивался язык. А в Венгрию приехала на поезде. Она взглянула на усевшегося напротив неё Анри и сразу же отвела взгляд. Но тот это заметил и нахмурился.
- Ина? - Она взглянула на него. - Что-то не так?
- Всё нормально, - слабая улыбка скользнула по её лицу. - Мне просто немного не по себе.
- Почему?
- Я никогда не летала на вертолетах, - как же хорошо, что за такими фразами можно отгородиться от истинных ответов. Ну, как сказать ему, что только от одного его присутствия её бросает то в жар, то в холод!
- Это не страшно, - Анри улыбнулся, - Самолёты куда чаще разбиваются.
"Успокоил", называется! Анри чертыхнулся про себя. Совсем теряет над собой контроль. Надо же такое ляпнуть!
- Я и на самолётах-то практически не летала.
- Значит, надо немного выпить! - Анри встал и подошёл к мини-бару.
- Не думаю, что это поможет. Да и не люблю я пить.
- Я помню, - Анри протянул ей бокал, - Это просто сок.
- Спасибо, - Ина была благодарна. Пить почему-то действительно хотелось. Наверное, перенервничала.
- Не за что, - Быстрый взгляд на часы, - Скоро взлетаем. Не волнуйся. Всё будет в порядке.
Полёт действительно оказался приятным. И быстрым. Наверное, потому что рядом сидел Он. Когда рядом человек, который тебе очень не безразличен, время пролетает мгновенно. И когда вертолёт приземлился, Ина разочарованно вздохнула. Его близость хоть и напрягала, но была так приятна...
- Может, ты скажешь теперь, где я очутилась? - за этим вопросам Ина попыталась скрыть свои истинные чувства.
- Скоро узнаешь, - Анри подмигнул и протянул ей руку, помогая встать.
Из аэропорта они выехали вдвоём: Эмиль повёз вещи Ины в гостиницу. Анри сказал, что хочет показать город, и в гостиницу они приедут через час-полтора. Ину очень интересовал вопрос, один или два номера он заказал, но не решалась его задать.
- Знаешь, мне очень хотелось показать тебе действительную, настоящую Европу. Венгрия не совсем Европа. Страны, как вы говорите, бывшего соцлагеря, это не Европа. Эту европейскую страну я люблю больше всего. Точнее столицу. Она отличается от всех других столиц Европы. Жемчужина, романтическая столица любви.
- Париж? - Ина с интересом смотрела на город в отрытое окно автомобиля: то, как он говорил, было видно, что он действительно влюблён в этот город. Анри поморщился.
- Нет, Париж обыкновенный, к тому же изрядно потасканный и грязный город. Романтикой и любовью там даже и не пахнет. Мы уже приехали. Пойдём. Здесь не далеко.
Действительно, минут через пять, пройдя очаровательными улочками, они вышли к площади, посреди которой возвышался высокий огромный собор. Анри отбежал немного вперёд и, поклонившись, произнёс:
- Добро пожаловать в столицу вальса - Вену!
- Анри... Это... Это потрясающе красиво! Спасибо тебе.
- Перед вами, уважаемая сеньорита, Собор Св. Стефана, эмблема города Вены, один из известнейших соборов в Европе, уникальный памятник готики в Австрии, - Анри подошёл к Ине и, обняв её за плечи, повёл к зданию.
- Тебе надо гидом работать. Такой талант пропадает! - Ина засмеялась, искренне надеясь, что прочно спрятала за смехом свою нервозность. Она была поражена городом, но стоило Анри её обнять, всё остальное отошло на второй план.
- Собор начали строить ещё в 1140 году, а осветил его в 1147 Святой Стефан, - продолжал между тем Анри, - Отсюда и название собора. Правда, впечатляет?
Ина только кивнула. Говорить она не могла. Откуда ей было знать, что её спутнику не легче. За напускным разглагольствованием, также прятались чувства. И далеко не слабые. Между тем, Ина узнала, что собор в середине XIII-ого века был почти весь перестроен и до наших дней дошли только западный фасад с роскошным порталом и две так называемые "башни язычников".
- Пойдём внутрь, - Анри потянул Ину за собой.
- А разве можно?
- Конечно, он же действующий.
- Смотри, это Алтарь "Винер Неуштедтский". Он был пожертвован императором Фридрихом III в XV веке, который, между прочим, тоже похоронен в этом соборе.
- Какой он красивый. Ты знаешь, с наружи собор производит сильное впечатление, но изнутри... даже не знаю, как сказать...
- Не уступает. Верно?
- Да. А что это такое? - Ина подошла к лестнице, которая была отгорожена со всех сторон.
- Это Кафедра. Четыре стороны её изображают латинских отцов церкви.
- А эти ящерицы и жабы? Которые ползут вверх по перилам лестницы?
- Это символ Зла, а собака, которая преграждает им путь - это символ Добра. Видишь, она сидит в верхней части перил? - Ина кивнула. - Смотри, а это Мадонна прислуг. - Анри подвёл её к соседней статуе, - Её название связано с одной древней легендой...
Ина с интересом слушала и о ней, и о другой Мадонне-защитнице, и о многом другом. Она успокоилась, ей было так хорошо с этим человеком, так легко, всё казалось таким очаровательным...
Анри воспользовался случаем и показал ей другие достопримечательности собора - склеп и "катакомбы" под Альбертинским хором, саркофаг императора Рудольфа IV "Основателя". Заставил подняться на южную башню, с которой открывался прекрасный вид на Вену. Ина даже позабыла о своём полуобморочном состоянии, вследствие прохождения стольких ступенек наверх, что сбилась уже на второй их сотне, когда решила их пересчитать. Вид, открывшейся ей на Вену, стоил потраченных усилий. Анри же почти не запыхался и только добродушно посмеивался над её потугами поспеть за ним. Что ж, ну и ладно. Она же всё-таки не пилот Формулы, которые в своей подготовке могут в лёгкую посоперничать с космонавтами. И ещё не известно, кто окажется выносливее. Но взбираться на вторую башню Ина отказалась категорически, хотя, по словам Анри, там находился самый большой колокол Австрии, 20-тонный "Пуммерин", аргументировав это тем, что жить ей ещё не надоело. Спускаясь с южной башни, Ина обогатилась дополнительной информацией о том, что этот колокол звонит только в особенных случаях, например, в Новый Год и что в конце войны, в 1945 году, он упал, после чего понадобилось целых семь лет, чтобы его восстановить.
- Анри, если ты надеешься, что я всё-таки повторю свой подвиг и поднимусь ещё раз в такую высь, то ты глубоко ошибаешься. Я устала, - Инна решительно отшила очередное предложение подняться на вторую башню.
- Но тебе понравилось? - тень озабоченности мелькнула у него на лице.
- Ты что?! Это потрясающе! Я даже мечтать о таком не могла. Спасибо тебе огромное за всё это.
- Это тебе спасибо. Благодаря твоей кампании я провёл так увлекательно время. Знаешь, если ты не против, зайдём ещё раз внутрь. Там сейчас начинается служба. Ты можешь там посидеть, послушать. Это красивое зрелище.
- А ты?
- Я хочу поставить свечи.
- Я тоже хочу.
- Но разве ты не православная?
- Ну и что? Мне католичество всегда больше нравилось. Я же не виновата, что родители крестили меня в младенчестве, не спросив моего мнения. И вообще я считаю, что бог один и ему всё равно где и как ты к нему обращаешься.
- Знаешь, возможно, ты и права, - Анри пристально взглянул ей в глаза, - Пойдём.
Свечи оказались в маленьких круглых коробочках. Ставили их тоже в определённом порядке. И когда их горело много, было красиво. При их покупке вышла заминка. Анри купил свечи на двоих и был очень удивлён, когда Ина попыталась отдать ему деньги.
Они, не сговариваясь, долго стояли перед каждой поставленной свечой. Анри объяснил, кому и куда следует ставить свечи. Каждый из них стоял и думал о своём, но мысленные просьбы их были похожими. Слова разные, конечно, но смысл одинаков. После чего они просидели в Соборе до конца службы и только после этого вышли на улицу.
- Ты верующий человек. Правда?
- Да. У меня на это есть свои причины.
- У всех они есть.
До машины дошли молча. И только когда они сели, Анри обратился, наконец, к девушке с уже долго мучавшим его вопросом.