Сегодня мы с Коляном пошли в сауну. Выходной! Расслабиться, пивка попить, потом, может, где снимем девочек... Ну, отдохнем как люди. Иногда надо, нельзя же все время пахать как вол! Колян меня тут как никто понимает, потому что партнеры мы деловые. Не скажу, что кореша, а так... Приятели.
Вот мы и сидим... После парилочки, благодать! Душевно. Ноги в тазиках, в руках по бутылочке ледяного пива... Ждем, когда придет массажистка. Я лениво прокручиваю в уме, кому бы позвонить вечерком - и понимаю с тоской, что ни Катюху, ни Ленку, ни Женечку видеть уже не могу. Все три явно вообразили себя моей неземной любовью и в скором будущем - второй половиной. Пора бы сматывать удочки. Но плавно, без рывков. Не люблю я скандалы, да и обижать людей тоже, если честно, не люблю...
Вот, дверь стукнула. Массажистка пришла. Новенькая, похоже. Никогда ее тут не видел. Девочка, прямо скажем, воплощение поговорки "хорошего человека должно быть много"...
- Пожалуйста, кто первый на массаж?
Колян на меня выразительно смотрит и ухмыляется.
- Знаете, девушка, я передумал, - говорит.
Вот, зараза! А девчонка глядит так растерянно, как будто он ее при всех тут бочкой с салом обозвал, и она не знает, что делать.
Жалко мне ее стало. Ну, Колян, думаю, что тебе? Не спать же с ней!
- Ладно, - говорю, - девушка. Давайте я пойду.
Она на меня с благодарностью посмотрела и занавесочку откинула в массажный покой. Да и ладно, подумаешь, "подвиг"! Массаж - оно всегда приятно, а какая разница, кто делает?
Вот лежу я на кушетке, массажистка спину мне горячей марлей обернула, намазала еще какими-то ароматическими веществами... благодать! Глаза закрыл, балдею. Работает девочка со знанием дела, уверенно - и нежно... Эх, ну, Колян! Сам себе дурак.
- Вы отдыхайте пока, - слышу, она говорит. - А я сейчас еще принесу...
Что она там еще принести хочет, я не расслышал, да мне и фиолетово. Лежу я, кайфую. И слышу вдруг, Колян ногой тазик передвинул. Что он его передвинул?
- Коль, ты что, уходишь? - через занавеску кричу.
- Да нет, приколоться хочу. А то скучно...
И чувствую я пятой точкой, что что-то тут не то...
- Ты смотри, - говорю. - Я за твои шалости потом отвечать не собираюсь!
- Да когда я тебя подставлял? - отвечает.
Ох, лежу я, и не по себе. И отдых уже не в кайф. Тут снова двери стукнули, и заходит наша массажисточка. Несколько секунд тишины - и грохот.
Я с кушетки подорвался, прыгнул в комнату - и руки опустились.
На полу в луже сидит девочка, рядом тазик перевернутый, а вокруг валяются чистые накрахмаленные полотенца... пардон, бывшие чистые полотенца.
Видимо, большую стопку несла...
Сидит девочка, наколка набок съехала, волосы растрепались, и плачет. А Колян ржет, как конь.
- Ничего, - говорит. - Тебе в высоту расти надо, а не в ширину. Тогда бы тазик заметила! - и снова ржет.
Мне тут его стукнуть захотелось. Не ожидал я от него такого.
- Вы не плачьте, - говорю. - И не волнуйтесь, я администрации скажу, что все случилось по нашей вине. Не расстраивайтесь вы так... Давайте я вам за моральный ущерб... Пятьсот рублей хватит? Тысячу?
Лепечу я все это и понимаю - не то. Оскорбил Колян человека ни за что, ни про что, а я вроде как откупаюсь.
- И не слушайте вы его, - неожиданно для себя выдаю. - Вкуса у него нет. А вот давайте, мы завтра с вами куда-нибудь сходим? Давайте? Не можете завтра? А давайте сегодня вечером. Я сегодня вечером совершенно свободен. У вас когда смена заканчивается?
Она всхлипывать перестала и смотрит на меня, как будто я ей бесплатный тур в Париж предложил, по меньшей мере. Сидит в луже и на меня снизу вверх глазками лупает.
Колька ржет пуще прежнего.
Ну ничего, приятель. Ты мне за это еще ответишь!
* * *
Стою я, значит, перед торговым центром, дожидаюсь Ольгу - так массажистку эту зовут, как выяснилось. Снег падает, темнеет... А я стою и чувствую себя круглым идиотом. Никогда не приглашал на свидания объемистых девушек. Даже ущербным каким-то себя ощущаю.
Ну ничего. Если смотреть непредвзято, это даже и не свидание. Так, извинение. Посидим в кафе часика два - и распрощаемся.
Я почему и назначил встречу перед торговым центром, что там наверху есть забегаловки. Чикины там всякие, МакДональдсы... Наверняка она пожрать любит, судя по габаритам. Вот и накуплю ей всякой всячины, пусть лопает!
И из знакомых никто по таким лавочкам своих подружек не водит, всё по ресторанам да по ночным клубам... вот и мне выгода, никто не увидит!
Смотрю - бежит. То есть, в шубке такой колобочек катится. Подбежала, щеки от мороза розовеют, глаза искрятся... Смотрит на меня и радостно так улыбается. Открыто, без кокетства там всякого.
- Андрей, здравствуйте! Простите, я задержалась...
И я тоже невольно в ответ улыбнулся. Уж больно у нее хорошая улыбка была.
- Да ничего, - говорю. - Знаете, даже приятно. Обожаю снегопадом любоваться.
Ляпнул такое - и думаю, вот сейчас засмеет. Надо же, и сорвется же с языка!
А она ничего так... Ей, вроде, даже понравилось.
- Я тоже, - говорит. - А еще я на звезды люблю смотреть.
Я голову поднял - жаль, небо в тучах. Зато снег валит - просто как...
- Просто как в сказке! - тихо вздохнула Ольга. - Про Метелицу.
- Ага... - я себя даже немного не в своей тарелке почувствовал. - Ну что? Идем?
И дверь перед ней распахнул. Снегопады снегопадами - а все же без всей этой романтики как-то привычнее, что ли. Во всяком случае, я себя увереннее чувствую.
Поднялись мы к Чикинам к этим, там толпа, духота, все столики заняты...
- Оль, - говорю, - вы идите, ищите местечко, а я очередь займу. Вам что купить?
- Мне зеленого чаю: с мороза... - поежилась и мило так улыбается. - Пожалуйста.
Я даже оторопел немного.
- Как? - говорю. - А что еще? Вы, Оленька, не стесняйтесь, заказывайте. Тортилью, может? Или ланч какой-нибудь? Вы ведь после работы, голодная. И пирожное, конечно, любите. Хотите пирожное?
- Не! - задорно, как девочка, головой мотает. - Не люблю. Я сама как пирожное! - и смеется. - Ну, от тортильи не откажусь, пожалуй, но больше ничего не надо. Хорошо?
- Хорошо, - говорю. - Чай и тортилью...
А сам мысленно репку чешу. Странное какое воздержание для толстушки... Может, она это передо мной строит из себя?
Она в толпу канула. Я пристроился в хвост длиннющей очереди. Мама, как давно в очередях не стоял!
Но ничего. Быстро очередь дошла. Сделал я заказ. Хотел себе пива взять, а потом передумал. Я ж не расслабляться, а извиняться пошел. Ничего, вечерок перетерплю. Пиво буду завтра, с Катюхой. Или с Ленкой. Или с Женечкой.
Заказал я себе кофе и гамбургер, и иду с подносом, выискиваю глазами Ольгу. А она мне машет от столика у окна, с видом на проспект. И простор отсюда распахивается - дух перехватывает. И город в огнях весь, как на ладони.
И на окнах гирлянды новогодние мигают, скоро праздник уже... И настроение у меня вдруг таким тоже праздничным стало! Чувствую себя добрым волшебником. Ее ведь, эту девчонку, вряд ли кто куда приглашал...
Но она ничего так, не зажимается. Просто держится и, главное, естественно.
Сидим мы, кушаем. Руки о кружки греем, переглядываемся. Улыбаемся. И хорошо так молчим. Не напряжно. И говорить вроде ни о чем не надо. Просто улыбаться и молчать.
И жаль мне вдруг ее стало до спазма в горле. Хорошая ведь девочка, но почему ей так с внешностью не повезло?..
- Оль, - говорю, - а вы так мало кушаете... Почему же... - запнулся, покраснел, и думаю - обидится. Извинился, называется, кретин...
А она просто плечиками пожала и с улыбкой в окно глядит. Не обиделась, сразу видно. Вот редко встречал девчонок, которые на правду не обижаются! Особенно о своей внешности.
Точнее, никогда не встречал.
А эта... смирилась, что ли?
- Я просто мало двигаюсь, Андрей, - отвечает. - И много мучного ем. Знаете, вермишель, рожки эти бесконечные... Каши... Мама небольшую пенсию получает, да и у меня зарплата невелика. Я бы и рада правильно питаться, но не всегда получается. Да и выйти мне некуда. И не с кем.
Я глаза опустил. Странный ответ. О деньгах получился. Впрочем, мой вопрос тоже тактичностью не блистал.
Ольга от окна отвернулась и на меня посмотрела.
- Да вы, Андрей, не берите в голову. Вы спросили - я ответила. Я же все понимаю. Вы меня сейчас до дома проводите - и разбежимся.
- Ну, почему? - бурчу я в чашку кофе, не поднимая глаз. - С вами приятно... А чем вы увлекаетесь?
Молчит. А потом тихо так:
- Вам правда интересно?
- Ну, конечно!
- Я музыку пишу... - сказала и потупилась.
У меня просто челюсть отвалилась.
- На гитаре, что ли?..
- На фортепиано.
Ну, вообще! Обалдеть!
Сам-то я в музыке ни в зуб ногой, и не то, чтобы любитель, но всегда восхищался людьми, которые что-то сами могут создать. Красивое. Встречался я раньше с парой девочек, так одна все картины писала, а другая именно что на гитаре, и пела. Правда, как на мой взгляд, ни та, ни другая звезд с неба не хватали... так и на сложности типа фортепиано не замахивались.
- Я бы послушал.
Ольга на меня так внимательно, чуть не испытующе посмотрела. И что смотрит? Я бы и правда послушал! Интересно, как она играет.
- А вы разбираетесь?
- Нет, - сам не знаю почему, но улыбаюсь до ушей. - Я по-простому. Нравится-не нравится.
- А какую музыку вы любите? Я же в классическом ключе...
- А я Моцарта люблю, - признался я вдруг. - И Свиридова.
- "Метель"?.. - ахнула, и глаза снова так заискрились. И... ямочки у нее на щеках, когда улыбается. Восхитительные. Мягкие такие...
- "Метель", - кивнул, и улыбаюсь в ответ. - И "Романс".
Ольга снова на меня внимательно так посмотрела и встала.
- Ну, идемте, - говорит. - Я вам сыграю.
И мы к ней домой поехали.
Квартирка была маленькая, и под ноги сразу прыгнул огромный пушистый котяра, белый как облако. С синими глазищами.
- Это Мурзик, - со смехом сообщила хозяйка, вешая шубку на вешалку. - Раздевайтесь, Андрей. Мама у соседки телевизор смотрит. Проходите, располагайтесь. Сейчас, я сыграю.
Я сел в уютное домашнее кресло под оранжевым торшером. Верхний свет Ольга включать не стала, только этот самый торшер, и я сидел в теплом круге света, и смотрел, как она открывает старенькое обшарпанное пианино...руки нежно пробегают по клавишам...
Звук у инструмента был хороший, тут ничего не скажешь. Чистый и сильный.
Ольга придвинула поближе к пианино стул - и заиграла...
Я забыл как дышать.
Музыка вздымалась и опадала, рокотала как прибой и разбивалась грандиозными брызгами аккордов. Она звала и будоражила. Переворачивала душу.
Девушка за инструментом преобразилась. Лицо ее стало вдохновенным и неземным, губы приоткрылись, глаза наполнились темной глубиной, и вся она была - воплощенная стихия.
В комнате долго звучала тишина после того, как умолк последний аккорд.
- Ты сама...это? - откашлявшись, выдохнул я наконец.
- Да, - улыбнулась она.
- А... куда-то... кому-то... показать...
- Кому и куда? - она пожала плечами и посмотрела на часы. - Андрей, мама скоро придет, поздно уже.
- Нет, ты вкалываешь в сауне как обычная массажистка, а ведь у тебя талант! - меня переполняло негодование. - Так нельзя.
- Андрей, - девушка опустила голову. - Это больная тема, не надо...
- Оль, послушай... - я взял ее за руку. Такая маленькая ладошка, такая теплая. - А ты что в следующие выходные делаешь?
- А что?
- А поедем на лыжную базу! - вдруг предложил я. - Ты говоришь, тебе двигаться надо больше. Поедем! Зимний лес, сосны... айда? На субботу-воскресенье.
Я сам не знал, почему предложил. Мне просто хотелось хоть что-то сделать для этого человека.
Она подняла глаза - золотистый свет торшера плясал там шальным огоньком, скользил по русым волосам - и опять улыбнулась так, что у меня на душе потеплело.
- Айда! - просто ответила Оленька.
* * *
Вечер. Пятница.
Мы добирались до базы по заснеженной дороге, через притихший лес, и Оленька, сидя рядом в машине, смотрела в окно восхищенными глазами. Мне было приятно: подарил кому-то радость! Все равно сам собирался на лыжах покататься, так что, считай, мне это удовольствие ничего не стоило...
Правда, Колян, когда узнал, почему я отказываюсь пойти с ним сегодня в бар, фыркнул от смеха.
- С кем-кем ты едешь? - осведомился он. - С этой бадьей?
- Да понимаешь, если я сразу бы ей сделал ручкой, она бы поняла, что ей это свидание... ну... как подачку сунули, - оправдывался я. - А так естественней выглядит. Встречусь с ней разочка два-три - и баста!
- Ну давай. Удачи! - хохотнул приятель.
Вспомнив о Коляне, я невольно поморщился. Лишь бы трепаться не начал... Засмеют!
И именно поэтому мы с Олей ехали не на ту базу, где я постоянно отдыхал и где меня знал каждый коридорный, а в заведение попроще, подешевле, где уж нам никак не мог встретиться кто-то из моих знакомых.
- Отдельных номеров нет, все двуместные заняты. Остались только для супругов, - скучающе зевнула дама на ресепшене. - И многоместные.
Оленька покраснела и в замешательстве глянула на меня.
Я скрипнул зубами.
- Один черт, давайте для супругов!
Глаза Оли стали походить на блюдца из чайного сервиза. Интересно, а на что походило выражение моего лица?
Проглотив ругательства, я поднял наши сумки и поднялся в номер.
Номер оказался тесной комнатушкой с деревянным полом, все пространство которого занимал невеликих размеров двуспальный диванчик. К счастью, хоть туалет и душ предусматривались.
За окном шел снег, стало совсем темно.
Я включил свет.
- Оля, не беспокойтесь, я буду спать на полу.
Девушка вздохнула.
- Где? Под кроватью? - спросила она. - Не выдумывайте. - И улыбнулась немного смущенно: - Я вам доверяю...
Я чуть не поперхнулся. "Доверяю!" Нет, приятно, конечно, но неужели я похож на любителя целлюлита?
- Спасибо, - кивнул я.
На самом деле, дико боялся я. Боялся, что Ольга вообразит невесть что, и ночью мне придется жестко расставить все точки над "и".
В ванной я переоделся в футболку и мягкое трико и, лязгая зубами от холода: по полу тянуло - нырнул под толстое одеяло. Ольга скользнула в ванную - интересно, как при таких габаритах ей удается так плавно и легко двигаться? - и вскоре вышла оттуда в футболке до середины бедра. По плечам падали чуть влажные после душа волосы.
А футболочка ей идет... Хороший у девочки изгиб бедер, сейчас неплохо заметно. Если бы талия чуть потоньше...
Я вздохнул.
Она щелкнула выключателем и залезла под одеяло. Закинув руки за голову, я лежал в темноте и смотрел в потолок, с внутренним замиранием ожидая... чего?
На потолке цветными пятнами мигали огни автостоянки внизу, падал снег...
- Как здесь уютно, - прошептала в темноте Оля.
- Да, - тихо ответил я.
Она чему-то негромко засмеялась.
- Спокойной ночи, Андрей.
Девушка отвернулась, как ребенок положив руки под голову, и вскоре тишину нарушало только ее ровное спокойное дыхание.
Рядом со мной на постели лежала девушка, которую я совсем не хотел. Но ее тело было теплым, а под одеяло задувал холодный воздух. Да она и спит...
Я придвинулся поближе. Волосы ее приятно пахли. Летом и солнцем. Ромашка, что ли?.. Шелковистые волосы и нежные.
Я провел по ним рукой. Настоящие, не жесткие от постоянного осветления, как у многих моих знакомых. И мне почему-то стало вдруг так хорошо и спокойно, что по губам расползлась широкая улыбка. Ольге ничего от меня не надо! С ума сойти, есть девушка, которой ничего от меня не надо! И с ней так просто и легко. И можно даже вот так, по-дружески, спать в одной постели. И... как там сказал какой-то английский король?.. пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает!
Совершенно счастливый, я отвернулся к стене и, прижавшись спиной к спине спящей девушки, уснул сам. Глубоко и сладко.
Утром мы плотно позавтракали и вышли на трассу. Разумеется, как я и ожидал, Оля плохо стояла на лыжах, и потому мы оставили крутые спуски для более опытных туристов, выбрав видовой маршрут по лесу. Я пустил ее вперед, чтобы не терять из вида и помочь, если что, и смотрел, с каким азартом она катит по лыжне.
Длинный белый помпон Олиной шапочки мотался по волосам, рассыпанным по розовой куртке, по вороту - и его так и хотелось подергать. Девушка, смеясь, часто оскальзываясь, двигала вперед - такая упорная и целеустремленная, что меня пробирал смех.
- Ой! - остановившись, обернулась она. - Тут спуск!
Я подъехал. Перед нами действительно была небольшая горка, с елками по обеим сторонам. В самый раз для начинающих.
- Страшно? - с провокационной улыбкой осведомился я.
- Страшно! - выдохнула Ольга, но глаза ее выражали не страх, а восторг.
- Давай руку.
Я снял рукавицу, она - свою, и я снова ощутил ее теплую ладошку в своей ладони. Мы переглянулись - и, крепко держась за руки, покатили вниз. Она визжала, и оба мы смеялись.
И, разумеется, этот спуск закончился в горизонтальной плоскости. Мы лежали рядом и хохотали. А потом она швырнула в меня снегом. А я в нее.
Мы изваляли друг друга в сугробе, растеряли лыжи и рукавицы, и, конечно, я опрокинул ее в снег и...
В такие моменты положено целоваться, но я еще не окончательно потерял голову. Я нежно взял ее замерзшие ладошки и поднес ко рту, отогревая дыханием. И улыбнулся от умиления, заметив, как стыдливо опустила Оленька ресницы...
Вечером в зале ресторана Ольга играла. Там в углу одиноко стояло всеми забытое пианино, и, разумеется, моя девочка не могла пройти мимо него.
В зале вскоре воцарилась полная тишина, и только звуки, страстные и нежные, реяли в воздухе, переворачивая душу.
А потом зал взорвался аплодисментами, и никто уже не видел, что за инструментом - низенькая толстенькая девушка. Она блистала. Она была королевой.
И я встал, и подошел к ней на глазах всего зала, и, предложив Оленьке руку, увел в номер.
Наутро к нам постучался седой очкастый старичок и, смущаясь, путано стал объяснять, что он-де из Союза композиторов и так далее, и тому подобное...
Оленька тут же, позабыв про меня, выскочила за ним в коридор и не стала потом посвящать в детали. Она, видите ли, боится сглазить.
Я стоял у окна, смотрел на падающий снег, и чувствовал себя как-то... двойственно, что ли? С одной стороны, я искренне радовался за нее, с другой... Кажется, было немного обидно. Ведь я тоже, как-никак, причастен к ее успеху, пусть чуточку, но все же... И сейчас она как будто отдаляется от меня.
Ну и чего я переживаю, спрашивается? Самое время расстаться, все довольны...
Да, так и сделаю.
Я довез Ольгу до дома, пожелал ей удачи и уехал.
* * *
Вечером меня поймала Катюха. С прической а-ля Мерилин Монро, вся точеная, как газель, в белой пушистой шапочке... Она ворвалась в мою квартиру, устроила бурную сцену, я утихомирил очаровательную фурию и окончательно помирились мы в постели.
А потом я лежал, курил, смотрел в потолок и слушал вздор о ситцевых занавесках, которые так мило будут смотреться в нашей спальне. Не хотелось скандала и не хотелось более выслушивать ерунду.
- Кать... - наконец решился я, затушив сигарету. - Пойми. Ты классная девчонка, и с тобой здорово. Но я тебя не люблю. Мы разные.
- Значит, это правда, что ты нашел себе какую-то девку на стороне! - завизжала Катерина.
Я вздохнул и отвернулся к стене, натянув на голову подушку.
Я выслушал о себе много интересного. Даже через подушку.
Потом Катюха вскочила, начала лихорадочно одеваться, и вскоре в коридоре хлопнула дверь.
Наконец-то.
И утром я поехал к Оленьке. Я вез ей абонемент в фитнес-зал. На полгода.
- Что вы, Андрей! Не надо было! - ахнула девушка. И замотала головой: - Я не возьму, это очень дорогой подарок.
- Я тоже буду ходить! И мне нужна компания, - тут же нашелся я.
О боже, я стал вместе с ней ходить в фитнес-центр.
Конечно, не в тот, где меня могли увидеть знакомые. Особенно Колян.
А еще - я, не слушая возражений, заполнил Олин холодильник полезными продуктами. Мясо, рыба, овощи, фрукты... Играть в доброго волшебника - так играть!
В Новогоднюю ночь мы с Оленькой вместе катались с горок. На городской эспланаде. А потом, утром, пошли на каток.
Смеясь, она, опираясь на мою руку, балансировала, неуверенно перебирая ногами в коньках. И я поддерживал ее, осторожно направляя. Она улыбалась мне... и я любовался ямочками на щеках.
- Я буду худеть! - сообщила она. - Андрей, ты же на это мне намекаешь?
- Ага! - с энтузиазмом ответил я.
Теперь после работы я всегда мчался к Ольге. Каток и фитнес-центр - мы пропадали там целыми вечерами. А потом шли гулять по городу.
И каждые выходные ездили на лыжную базу.
Я не мог дождаться, когда Оленька садилась за фортепиано - она вся преображалась, начиная играть. И у нее срослось с Союзом композиторов! А там за одно членство деньги платят, и еще заказы к ней стали поступать на музыку, чем дальше, тем больше. От радио, от телевидения - для передач там всяких. И даже от администрации города. Под мероприятия разные. Так что ушла моя девочка из сауны. Огорчился я даже немного, потому что продукты она теперь сама себе покупала, и за билеты на каток сама платила... Хотела и за лыжную базу сама, но тут уж я на дыбы встал. Мужчина я, в конце концов, или где?!
А еще я на музыкальные вечера к композиторам с ней вместе ходил. И даже просил Оленьку меня немного в теории музыки поднатаскать, только девочка моя все смеялась и отнекивалась.
А мне не хотелось, понимаете, смотреть, как она с рафинированными парнишками из Союза о крещендах с диминуэндами щебечет, и молчать как лох.
Да и Оленьку своим молчанием позорить не хотелось, хотя ей, похоже, до этого и дела не было... Смотрит на меня - и нежно так улыбается. А я ей в ответ - губы сами в улыбку расползаются.
Иногда я встречался со старыми знакомыми: Леной и Женей. Когда хотелось. Только я стал ловить себя на одной странной детали: хотеться мне начинало после поездок с Оленькой на базу.
Господи, как моя девочка постройнела! Я не мог не замечать. Я же не слепой! И на лыжах уверенней стала стоять. Да и на коньках круги нарезает - загляденье. Волосы по плечам рассыпаются, ямочки на щеках, смеется, головку запрокидывая... а я стою с улыбкой счастливого идиота и глаз не могу отвести.
Конечно, Оленька не превратилась в топ-модель с ногами от ушей, но - в нормальную девчонку, у которой всё на месте. И не силикон, как у некоторых. А... живое, теплое и... наверное, очень нежное...
Конец февраля был. Мы как раз на базу поехали снова... и посреди ночи я проснулся: в жар бросило. Мне приснилось...
Я лежал и с трудом соображал. Сон... Просто сон...
Мне снилось, что мы спим рядом, и я просыпаюсь. И целую Оленьку. И она просыпается, и отвечает мне... и...
Меня аж заколотило всего. Сжался в комок, колени к подбородку подтянул - и глаз не сомкну. Так хочется повернуться и поцеловать ее! Хоть в прядку у виска...
Испугался я, понимаете? Струсил!
Думаете, боялся, что она откажет? Да нет, ерунда это... Я боялся, понимаете, не отказа. А... Ну, вроде, я доверие бы ее предал. И как после этого ей в лицо смотреть?
Она проснулась. Все-таки она проснулась. Наверное, я так трясся, что почувствовала. Смотрит на меня, положив руку под голову, и улыбается. И в глазах огоньки автостоянки отражаются. И кажется мне, я в этой полутьме ямочки на щеках различаю...
- Ты чего не спишь, Андрей? - шепчет.
А мне... понимаете... я из последних сил сдерживаюсь.
- Да так... - говорю. - Бессонница замучила. Выйду в коридор, покурю.
- Ну, выйди, - говорит.
- Я... в понедельник не смогу на каток придти, - говорю, а сам боюсь на нее смотреть. - Я... работы у меня много.
- У тебя всегда по понедельникам работы много, - отвечает, а в глазах смешинки скачут, будто она все-все понимает. - Андрюшка, какой ты смешной.
И руку мне на плечо положила.
И всё. У меня крышу сорвало. Я обнял Оленьку, к себе прижал, заграбастал просто... Целую, как ненормальный, а она только мое имя шепчет в ответ. Сначала удивленно, потом страстно...
И, конечно, первый я у нее был. Первый!
Мы вдвоем с ней кричали. Не спрашивайте, я-то почему орал, не смогу объяснить. Так мне за нее... и больно, и радостно было... и... слов таких нет. А у нее слезы текут по щекам, и смеется она... а я губами слезинки снимаю, шепчу какие-то нежности и чувствую себя... Счастливым я себя чувствую. Как никогда. И боязно почему-то. Потому что... а вдруг проснусь?
- Ты, - говорит, меня обнимая, - если вдруг все же в понедельник с работой вовремя управишься, приходи на каток.
И смеется, вредина!
И так мне чудесно и хорошо оттого, что моя девочка теперь действительно моя...
- Ну, если управлюсь... - тоже смеюсь. И слова сами с языка сорвались: - А давай, Оленька, поедем в "Олимпию"? На самый элитный каток! Вот где лёд хороший, а то на стадионе подтаивать стал уже, площадка ведь там открытая...
- А не боишься, что твои друзья нас вместе увидят? - ехидно так спрашивает, и кусачие бесенята в глазах скачут.
Мне сквозь землю провалиться захотелось. Всё Оленька понимала, оказывается...
- Хочу! - отвечаю. - Хочу, чтобы увидели!
Словом, в понедельник поехал я в "Олимпию", конечно. Разумеется, работы и в самом деле накопилось, но все ж не так много, чтобы вечер терять. И лечу я, ног не чуя, на свидание с моей девочкой, и голова кружится... Залетаю я на этот элитный крытый стадион и - сталкиваюсь с Ленкой.
У меня внутри аж все оборвалось. Ну вот, не хватало еще, чтоб она меня заметила до того, как я с Оленькой встречусь. А Ленка, по закону подлости, прямо ко мне:
- Да ты всегда для меня занят, если не переспать, - дует она губки. И ведь права, зараза! Стыдно как-то мне стало...
- Лен, да что за чушь? Ну хорошо, давай куплю тебе... что ты хочешь? И... в самом деле, тороплюсь я...
- На свидание, что ли? - хмыкает Леночка. - Или ты тут ночным сторожем нанялся подрабатывать? Ну идем, покажешь хоть, кто твоя новая пассия...
Вот чего я совсем не хочу, так это чтобы Оленька меня с такими длинноногими девицами видела. Особенно в понедельник. Потому что... ну, зачем ей это?
И вплываем мы в зал, где каток. Народу не так чтобы много, но катаются. И вижу я, как моя Оленька лебедем по льду... И восхищение скрыть не могу: ну надо же за два с половиной месяца так научиться! Все же талантливая она. И упорная. И...
- Ничё так у тебя девочка, - хмыкает Лена. И вполне искренне хмыкает, вижу. - И втрескался ты по уши... Вот уж не ожидала!
А Оленька обернулась - у меня сердце вниз ухнуло! - улыбнулась мне, рукой помахала... И к другому бортику поехала. Ну, ясно, я с человеком разговариваю, чего влезать... И повода для истерик нет... а все равно мне как-то...
- И спокойная она у тебя. Можно подумать, ей фиолетово, - хмыкает довольная Ленка.
Я зубами скрипнул. "Не всем же быть истеричками", - вот так и вертелось на языке.
И тут к моей Оленьке какой-то кадр подкатывает. Лица не вижу, в полутьме стоит, а слышу - смеется. И Оленька моя... не смеется, но отвечает. Вежливо отвечает, сдержанно... только у меня внутри все вскипело. Что это за козел к ней пристает?!
Я Ленке рукой махнул - и по трибунам вокруг катка побежал. Горло перехватывает, щеки горят... а еще Ленкины слова в голове. Что Ольге фиолетово.
Да не может быть!
Подбегаю - и сердце к горлу скакнуло. Колян там стоит, жеребец племенной. И Оленьке комплименты рассыпает. Нацелился уже, значит.
Я себя в руки взял и подхожу. Спокойно так.
- Привет, - говорю, - Николай. Давно не виделись. Ты что это с моей девушкой тут любезничаешь? Оля, неужели ты не узнала этого обормота?
Шутливо вроде говорю, а чувствую - взгляд у меня нехороший. И так и хочется Коляну по роже вмазать. За всё.
А еще больше хочется Оленьку отсюда увести.
Потому что знаю я Коляна...
- Узнала, почему же нет? - пожала Оленька плечами. - А вот он меня, похоже, не узнал...
Колян на нее посмотрел, на меня... И удивленно так брови вскинул.