"Как ты падаешь? Как ты с лошади падаешь?! Ты же лорд, чтоб тебя! Лорд даже с лошади обязан красиво падать!"
Дивные слова, не правда ли? Это из Короткевича, "Колосья под серпом твоим". Лорд даже падать с лошади должен красиво. А эльф, скажем, с дерева. А писатель...
Да нет, не падать. И не писать. Если писатель не умеет писать, то какой он, нафиг, писатель? Точно так же, если ты не умеешь сесть верхом на лошадь, то какой ты, к черту, лорд?
Писатель должен иметь прекрасную душу. Пусть он не может приблизиться к тому совершенству, к которому призывал Антон Павлович, пусть у него не хватает волос, пусть пиджачок будет поношенным, и в доме денег мало... Но несмотря на все это - у писателя должна быть прекрасная душа и светлые мысли. Его должно наполнять то великое совершенство Творца, которое показал Михаил Афанасьевич в образе Иешуа Га-Ноцри: избитый, оборванный, ожидающий смерти - он воистину любил людей. Не просто - абстрактное человечество. Он понимал, прощал и сострадал каждому конкретному человеку: своему палачу, своему судье. Каждому из тех, кто составлял огромную толпу плебса - в каждом он видел личность, в каждом - человека. Отсюда его прекрасные слова: "Нет злых людей".
И как это перекликается со словами Пушкина: "Гений и злодейство несовместны!"
К сожалению, сейчас очень многие талантливые писатели ожесточаются. Их оскорбляет засилье коммерческой литературы на прилавках книжных магазинов, падение общего уровня образованности, читательская невзыскательность... И весьма скоро, охваченные сетованиями на такое вот печальное положение вещей, они, сами того не замечая, начинают отделять себя и свой "элитный" круг от всех остальных. Они создают вокруг себя этакую башню из слоновой кости, отгораживаясь от мира - и перестают видеть что-то хорошее в других людях, чьи интересы расходятся с их интересами. Они начинают презирать людей - а это приговор любому писателю. Приговор человеку в нем.
Нет, он не потеряет способности писать - но его книги будут однобоки, а, значит, фальшивы. В них не будет добра и любви к людям - а, значит, послевкусие их будет отвратительным.
О, можно писать картины ужасных вещей - и быть правдивым. Можно живописать злодеяния и преступников - и учить добру. Так писал Гюго. Так писал Достоевский. Так писали Стендаль, Теккерей и Диккенс.
А можно разводить демагогию о недопустимости убийств - и каждый день самому в себе убивать человечность. Презрением к простым, обычным людям.
Но как же тогда быть с этими словами: "Если я владею языками земными и ангельскими, а любви не имею, то я - кимвал бренчащий, медь звучащая.
И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение - а любви не имею с горчичное зерно - не будет мне в том никакого толка"?
Это, конечно, мое личное - может быть, косое - ИМХО. Никого не хочу учить жить, честно! И в мозгоправы - боже упаси! - ни к кому не нанимаюсь...
Но мое глубокое убеждение: писатель должен быть добрым.