Митропольская Мария : другие произведения.

Самая быстрая травница

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.76*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    За способность к быстрым перемещениям Тиннэри Колосок прозвали самой быстрой травницей. Правда, учебу в Травакадемии пришлось забросить из-за сбежавшей из дома сестры и отправиться на ее поиски. Оправдает ли травница свое прозвище, если ей чинят преграды святые жнецы эфира, старые враги и даже друзья? (20 глав + эпилог. В тексте нет: чернухи, порнухи и кровищи)


  Портрет Тинни с дракончиком (кисти Анны Снеговой). #умиляемся
  
  
  Глава 1
  
  Волшебный желудь
  
  Весенняя распутица внесла коррективы в незапланированное путешествие травницы. По пути из Червограда в Усвет она искупалась в луже. Хорошо что единственными свидетелями ее позора были черные птицы, облепившие придорожные березки.
  - Зу́ланд Трили́ст, за что? - отчаянный крик травницы потревожил ворон и те взмыли в небо - нехотя, выказывая недовольство охрипшими голосами.
  Не разбирая дороги и шлепая по лужам (теперь уже все равно), девушка добралась до многовекового дуба. Прежде чем приступить к перемещению, травница постаралась высушить одежду. Заклинание не хотело слушаться, юля и ускользая из дрожащих ладоней.
  - Красные дьяволицы! - выругалась травница и предприняла новую попытку. - Я все равно дожму тебя, противное заклинание! Не будь я Ти́ннэри Колосо́к!
  Заклинание вырвалось из рук и обдало теплой волною ближайший сугроб, отчего тот сразу же растаял.
  'Я таким манером весь магзапас растрачу', - обеспокоено подумала девушка. Ее личный магзапас был рассчитан на семь заклинаний в день.
  'Всего семь заклинаний! - продолжала сетовать травница. - Конечно! Я же не какой-нибудь волшебник или ворожея! У них запас на дюжину, а то и на две'.
  Продолжая поминать всуе имя Зуланда Трилиста - покровителя всех травников - Тиннэри сотворила очередное заклинание. Скрестила руки, пошевелила пальцами, мысленно направляя тепловую волну в свою сторону. Каштановые волосы, еще с утра выпрямленные травяной мазью, вновь завились в спиральки и, более того, вздыбились, как шерсть у ощерившейся кошки.
  Разместив желудь путника в специальной выемке, Тиннэри сверилась с клочком перечерченной от руки (и на глазок) картой. На покупку настоящей и добротной карты, у травницы не было денег. Точнее, деньги были, лишних не было. Кривые надписи на карте гласили, что девушка на правильном пути. Не зря в Травакадемии травницу прозвали 'самой быстрой'. Со всего среднего курса, только ей и ее извечному сопернику Иллидиру Тьме удалось подчинить силу волшебного желудя, с помощью которого преодолевались большие расстояния.
  - Зуланд Трилист, я пропала! - Тиннэри бросила тоскливый взгляд на желудь с золоченой шляпкой и закрыла лицо руками. - Я украла его! Украла! И теперь меня, наверняка, исключили из Травакадемии!
  Помимо свершенного преступления, за ней числились мелкие грешки вроде разбитых колб и не умышленного нанесения вреда преподавателям. Вспомнив лицо ректора Футарка Слейпнировича, травница покраснела от стыда. Ректор никогда не орал на студентов академии, только красноречиво молчал и при этом смотрел так, что дрожь пробирала.
  - Нет! - девушка изо всех сил треснула кулаком по дереву и тот час же заорала от боли. Физическая боль отогнала душевную и Тиннэри, отчаянно дуя на ушибленную руку, строго сказала: - Свои проблемы с Травакадемией я решу потом, а сейчас нужно спасать сестру!
  Пока она грызла гранит науки, младшая сестра Тибби сбежала из дома, наплевав на чувства старшей сестры и престарелой нянюшки. Да, без родительского надсмотра жилось худо, так же как и без родителей. В душе травница винила себя за то, что Ти́би росла в атмосфере вседозволенности. С тех пор, как Тинни поступила в Травакадемию, находящееся на другом конце королевства (если мерить расстояние от родного села травницы), дни, проведенные в обществе малочисленной родни, можно было пересчитать по пальцам. Вот и отбилась сестра от рук. И старания нянюшки рассыпались прахом. Впрочем с восьмидесятилетней нянюшки спрос был маленький.
  'Пигалица неблагодарная! - эти мысли, конечно же, относились к сестре. - Я, понимаешь, пашу как ломовая лошадь, каждую липку экономлю. По двадцать кунов со стипендии высылаю, а Тибби такой черной неблагодарностью отплатила! Найду - придушу, гадину!'
  Внезапно проснувшаяся злость к сестре привела травницу в чувство, заставила собраться. Она еще раз провела пальчиком по самопальной карте: всего шесть населенных пунктов до родных Рытоми́лиц. Хоть и прозвали ее Самой Быстрой Травницей, а попутешествовать придется. Каких-то пару лет назад, Тинни, как и все простые люди, добиралась до родного села на своих двоих, иногда на лошади, а в лучшие времена на корабле. Речное сообщение было самым эффективным, пока королевские маги не начали внедрять инновации. Хитрая штука под названием верстовая магия подразумевала наличие специально обученного верстового, точку отправки (как правило, в виде многовекового дуба) и волшебный желудь - ключ к своеобразным порталам-дубам. Ушлые маги потирали ручки, в предвкушении денежной реки, вот-вот готовой устремиться в их широкие карманы, но на горизонте замаячила проблема. Проблема в виде нехватки кадров. Маги рангом повыше воротили нос от непрестижной должности, а знахари и ворожеи оказались глухи к магии преодоления пространства. Надежда замаячила в виде травников, да и то немногих. На старших курсах, к примеру, только пятеро умело пользовались желудями, на средних - только она, Тинни, да упомянутый Иллидир Тьма. Младшие еще не успели показать себя.
  Обучение продолжалось, дубы тестировались, денежная река напоминала капель из плохо завинченного самоварного крана. Маги пользовались услугами старшекурсников-верстовых. У тех и опыта было поболее и сноровки. А средним курсам (и, тем более, младшим) работать не полагалось. Правило это взялось не с бухты-барахты, а после случая с недоучкой, отравившим королевского стряпчего. Дело замяли, невзирая на протесты главы Храма Оравии, преподобного Коко́сия. С тех пор святые жнецы эфира заваливали короля анонимными посланиями с просьбой покончить с ересью травников. И заодно, с деяниями всей магической братии, чтоб два раза не ходить. Королевский двор игнорировал анонимки, каждое утро натираясь свежеприготовленной гламарией и капая приворотные капли в напитки очередного предмета вожделения.
  'Только бы не напороться на кого-нибудь из святых жнецов', - подумала травница, активируя волшебный желудь трясущейся рукой. В глазах помутилось, в ушах зашумело, сердце ухнуло в пятки. Знакомое и все равно непривычное чувство отяжелевших конечностей. На практических занятиях желудь всегда слушался Тинни, преподаватели хвалили ее за усердие и ставили другим в пример. Ее и гнусного Тьму, который всегда насмехался над ее высоким ростом и иначе как верстовым столбом не звал. А теперь она - воровка; Тьма наверняка торжествует и злорадствует...
  'Хвала Зуланду Трилисту!' - Девушка судорожно выдохнула и отерла мокрые виски. Перед взором травницы, выглянувшей из полого нутра дерева, виднелась незнакомые просека. Согласно карте, один конец просеки упирался в населенный пункт под названием Сыромойки. Другой конец вел к дубу, то есть еще одному порталу.
  Под ногами хлюпало, под носом тоже. Просека была щедра на лужи и слежавшийся снег. Тиннэри поленилась вновь доставать карту из кармана старенького, но вполне прочного кожушка. Все равно там было непонятно. Коварная засека вывела прямиком к Сыромойкам. Травница стояла на месте, в нерешительности притоптывая ногами и обдумывая важную дилемму.
  'Ну ладно. Все равно магсил на полноценное путешествие не хватит. На две активации только', - она с грустью вспомнила о бездарно потраченных заклинаниях. Но желудь-то надо было выкрасть! И поесть горячего. И отвести глаза страже. И обсохнуть.
  Тинни нахлобучила капюшон на торчащие волосы, дабы не шокировать селян буйной гривой и отправилась искать ночлег.
  
  
  Над головами обступивших колодец селян пролетел спитой голос: 'Вон она! Она - чтоб мне на месте... это... про-... провалиться!'
  Кучкующиеся селяне в едином порыве повернули головы в сторону идущей по дорожке травницы. Последняя начала озираться по сторонам и, почувствовав неладное, замедлила шаг.
  - Мир вашему дому, люди добрые, - скороговоркой пролепетала Тиннэри и, сделав еще один короткий шажок, остановилась. Подходить к толпе ближе не хотелось, потому что выражения обращенных к ней лиц ничего хорошего не предвещали.
  - Главное не дать ведьме опомниться! - гаркнуло над ухом. Травница забилась, закричала, пытаясь вырваться из чьей-то мертвой хватки. Руки больно выкрутили, а на запястья наложили специальный жгут-противочарник. Тинни продолжала вырываться, не так резво как прежде, но все же. Правда эффект получился прямо противоположным. На ее ноги намотали веревку - идти можно, однако ж, далеко не уйдешь; вдобавок ко всему, с головы слетел капюшон. Бабы в толпе ахнули и запричитали: 'Как есть ведьма!' 'Ведьма кудлатая!'
  'Оравия нас сохрани!' - прозвучали редкие мужские голоса.
  - А она долго на костре тлеть будет? - добавил вопрос басовитый детский голос.
  - Люди добрые! Да что вы? - пыталась оправдаться связанная девушка, заканчивая каждое предложение нервным смешком. - Я никому зла не делала!
  - Пока что! - убедительным тоном изрек ее пленитель.
  Травница полуобернулась, сдув со лба непослушную кудель, норовящую залезть в правый глаз. Сердце подскочило к горлу: позади находился святой жнец эфира, в меховом полушубке поверх замызганной рясы. Рост девушки позволял видеть круглую проплешину на макушке кряжистого жнеца.
  'Вот и накликала беду!' - пронеслось в голове ошеломленной Тинни. Футарк Слейпнирович постоянно предостерегал студиозусов насчет бульдожьей хватки оравийской братии.
  'Прицепятся - не отвяжитесь! И доказывай потом, что ты не конь горбатый! А уж если угодили в лапы жнецам, то гните свою линию, ни в чем не сознавайтесь и требуйте присутствия королевских магов, личного моего присутствия или кого другого из преподавателей. Уж мы-то покажем монасям кто в королевстве хозяин'.
  Травница, памятуя о недавно приобретенном статусе воровки, даже не помышляла о том, чтобы прикрыться добрыми именами преподавателей.
  - Сама скажешь куда дочек Косаря подевала? Или будем дознаваться через пытки? - жнец отнял у нее котомку и теперь коршуном кружил над жертвой. Чтобы заглянуть Тинни в глаза, мужчине приходилось вставать на цыпочки.
  Девушка поджала губы, наградив жнеца долгим испытующим взглядом. Мужчина сначала покраснел, прекратил мельтешить перед глазами и даже отошел на почтительное расстояние.
  'Неужели подействовало?' - обрадовалась Тиннэри.
  - Видели? - жнец назидательно вскинул указательный палец к небу и повторил: - Все видели? Ведьмовская оглобля пыталась заколдовать меня!
  Вот незадача! Оставалось последнее, самое действенное оружие. По крайней мере, в детстве, оно всегда помогало. И Тинни и ее сестре.
  - Дяденьки, отпустите меня! - заканючила травница, умело изображая плаксивую дурочку.
  Толпа зашелестела взволнованно и тревожно, как рожь перед бурей.
  - Может и впрямь не виноватая? - Подобная фраза была сродни соломинке, за которую, как известно, хватается утопающий.
  - Разберемся! - жнец не желал уступать и зыкнул на сомневающегося так, словно готовился проклясть до третьего колена. - В сарае заприте покамест! - он смерил брезгливым взглядом лохматую травницу.
  - Святой жнец, в сарай нельзя, - детина, вызвавшийся конвоировать Тинни, гулко поскреб затылок. Травница с благодарностью посмотрела на рослого парня. Все-таки приятно, когда с человеком говоришь на равных, а не возвышаешься над ним словно караульная башня.
  - Почему это? - жнец погрозил ему пальцем, готовясь прилюдно 'уличить' парня в срамной связи с ведьмой.
  - Дык там у нас тать сидит, - простодушно ответил детина.
  - Значит ей там самое место!
  
  Уже не упиравшуюся, но по-прежнему жалостливо хнычущую травницу подвели к покосившейся постройке. Скрипнули дверные петли, и детина бесцеремонно втолкнул девушку в беспроглядную темноту, пахнущую старым деревом и прелым сеном. За спиной хлопнула дверь. Что-то звякнуло, грохнуло: детина подпер дверь ухватом.
  - Уй! - вскрикнула Тиннэри, стукнувшись лбом о балку. Глаза еще не обвыклись в темноте.
  - Для гномов, что ли, строили? - в сердцах бросила девушка, пытаясь потереть ушибленный лоб о плечо (руки-то связаны). Попытка не удалась. Пригнувшись, Тинни поковыляла к единственному оконцу, проклиная путы на своих запястьях и лодыжках. По размерам, окошко больше смахивало на слуховое. В узком прозоре маячил знакомый детина, повернутый спиной. Судя по характерному журчанию, стоял он там не просто так. Девушка поморщилась и поковыляла к другой стене, не забывая о коварных стропилах, притаившихся наверху. 'Путешествие' закончилось через пять шажков.
  - Ты чего расходилась? Черный ход ищешь, что ли? - вкрадчивый, бархатный голос звучал из правого угла. От неожиданности девушка выпрямилась. Гулкий стук и сдавленное ругательство говорили о том, что балка была на месте.
  'Зуланд Трилист, отведи напасть!' - Травница вспомнила, что жнец и детина обсуждали какого-то вора.
  - Ну, чего замолкла? Сильно ушиблась? - теперь в голосе звучали участливые нотки.
  - Не-ет, - протянула Тинни, поморщившись. Едва ли ноющий затылок приносил больше беспокойства, чем саднящие запястья. Гадкий жнец знал как связать: не слишком туго, но и так, что без посторонней помощи не освободишься.
  - За что тебя? - 'сокамерник' оказался пытливым типом.
  - Не знаю, - честно призналась травница.
  - Миленькое дело! - присвистнул мужчина. - Ну хоть имя свое ты знаешь?
  - А ты? - перекинула вопрос Тинни.
  - Брокки Ловкач.
  - Тать? - с подкупающей прямотой уточнила травница.
  Из угла раздалось недовольное сопение. Прошло около минуты, прежде чем мужчина ответил.
  - Я бы предпочел называться 'заемщиком', - в голосе сквозила обида.
  - Ну ладно! - девушка пошла на попятную. В конце концов, она тоже не святая. - Меня зовут Тиннэри Колосок или Тинни. Кому как нравится.
  - Проездом в Сыромойках?
  - Вроде того, - уклончиво ответила Тинни.
  - Я тоже проездом, на свою голову, - буркнул тать, явно вспомнив какой-то неприятный эпизод из своей жизни.
  Глаза привыкли к темноте, теперь чернота посерела, а там где было посветлее - у окошка - и вовсе угадывалась стопка кадушек и свисающие с потолка веники. Она уловила движение в углу: темный силуэт почесался затылком о стену.
  - А что нам теперь будет? - травнице надоело молчать. Все чего ей сейчас хотелось - это очутиться подальше от проклятых Сыромоек.
  - Дык смотря в чем обвинят, - голос собеседника звучал уныло. - И смотря в каком расположении духа будет жнец Бато́рий.
  - Это который с проплешиной? - уточнила Тинни.
  - Он самый. Батория неделю назад посвятили в жнецы, вот теперь этот баклан и старается, из кожи вон лезет, показывает свое рвение. Но, по-моему, старательный дурак, гораздо хуже дурака обыкновенного.
  - А кто такой Косарь?
  - Э! - протянул догадливый Брокки. - Так тебя в краже его дочек обвиняют?
  Тинни кивнула, издав при этом горестный вздох. Собеседник не видел ее кивка, но прекрасно все понял по услышанному вздоху.
  - Косарь - это местный бабай, в смысле, забулдыга, у которого третьего дня пропали дочки, - пояснил вор. - С утра приехал Баторий, дознаваться, так сказать.
  - Понятно, - протянула девушка.
  Помолчали.
  - Слушай, развяжи меня! - неожиданная просьба Ловкача привела травницу в замешательство.
  - Но... - она попробовала возразить.
  - Я бы сам тебя развязал, да пальцы затекли. Я тут дольше твоего сижу. Ну чего молчишь? Сначала ты мне поможешь, потом я тебе. Зуб даю!
  - Ну не знаю, - Тинни все еще сомневалась, - верить вору на слово?
  - Да не вор я! - со злостью сказал Брокки. - А если тебе нравится стоять тут столбом, то стой! Только помни, что жнецы эфира, особенно новоиспеченные, скоры на расправу без суда и следствия.
  Тиннэри некстати вспомнила слова мальчонки насчет костра.
  'Эти могут. Травакадемия слухами полнилась об участившихся стычках между магами и жнецами. А вдруг это и не слухи вовсе?'
  Травница посеменила к пленнику. Тот встретил ее радостным смешком и сдавленным хрипом - девушка наступила ему на ногу.
  Тонкие пальцы вцепились в грубые узлы. Ох, не пожалели селяне веревки на вора, ох, не пожалели! Время шло, травница старательно расшатывала крепкие и мудреные узлы. Распутывать их вслепую - непростая задача. Так они и сидели спина к спине.
  - Фуф! - выдохнула вспотевшая от старания Тиннэри, позволяя себе короткий перерыв. - Жарко!
  - А ты шапку сними, - посоветовал Брокки.
  - Дурак! Это мои волосы!
  Вор многозначительно хмыкнул и на всякий случай извинился. Насмехаться над спасителями считалось последним делом.
  Работа продвигалась. С парой узлов она уже расправилась. Селяне, казалось, позабыли о пленниках. Только иногда в окне мелькал широкоплечий силуэт сторожа.
  - Хвала Фрину! - Ловкач, наконец, победоносно выдохнул, ощутив легкость в руках. Больше ничего не сковывало его движений.
  - Ты почитаешь Восьмилапого Фрина? - травница зажмурилась и помотала головой, думая, что ослышалась. - Покровителя воров?
  - Почему сразу 'воров'? - обиделся Брокки. - А про несправедливо обиженных людей ты не слышала? Теперь моя очередь тебя развязывать, - он разминал затекшие плечи и растирал кисти рук, сопровождая сии действия блаженным покряхтыванием.
  Тинни взвизгнула от внезапного прикосновения прохладных пальцев. Пальцы сжали локоть, вор угрожающе прошипел:
  - Чего орешь? Хочешь, чтобы сюда приперся этот безмозглый орясина?
  - Нет, - сдавленно пискнула травница.
  Брокки пыхтел и нетерпеливо прицыкивал зубом, пытаясь освободить подругу по несчастью. Минуло десять минут, если не больше, а Ловкач не сумел развязать ни одного узла.
  - Противочарником замотали? - запоздало догадался он.
  Тинни утвердительно хмыкнула.
  - Магичка что ли? - в голосе вора послышалось уважение.
  - Травница.
  - Гм!.. Ну это одно и то же. Магия-то едина.
  - Не скажи.
  - Ну вот, к примеру, дверь запертую магией твоей откроешь?
  - Да запросто! - Тинни вспомнила, как попадала в комнату общежития безо всякого ключа. - Постой, а тебе-то на что? - с подозрением вскинулась она.
  - Уж и спросить нельзя! - проворчал воришка. - Сразу же мысли нехорошие появляются.
  В серой мгле сверкнули белки глаз и обнаженные в улыбке зубы. Брокки выпрямился во весь рост и снова потянулся, похлопав ладонями по балке.
  - Значит, тебя обвиняют в краже детей? - Ему нельзя было отказать в прозорливости.
  - Если честно, я никаких детей не видела. Я тут случайно. Мне, на самом деле, в другое место надо. Просто мимо проходила, а они... - в носу защипало и травница умолкла, стиснув зубы. Еще не хватало позорно разрыдаться: не делано, на этот раз по-настоящему.
  В ответ Ловкач пробубнил витиеватое ругательство, замер, прислушался и камнем рухнул на дощатый пол. Травница, немало озадаченная подобным поведением, даже на минуту позабыла о своих проблемах. Нащупав что-то на полу, мужчина прошмыгнул в угол и затих. За дверью послышались негромкие голоса. Кто-то приближался к сараю.
  Скрипнула дверь.
  - Ведьма, на выход! - в светлеющем проеме обозначилась кряжистая фигура святого жнеца.
  - Я не ведьма, - робко возразила травница.
  Баторий нетерпеливо кивнул детине и тот придал Тинни ускорения, вытолкав наружу.
  - А вора завтра судить будем, - сообщил жнец, заглядывая внутрь. В его руке находилась запаленная свеча, свет которой выхватил из темного угла узкое лицо Ловкача с недельной щетиной на подбородке.
  - Меня оклеветали! - тот час же заявил Брокки, состроив обиженную мину.
  - Сиди молча! - процедил сквозь зубы жнец. - Бесчестие дочки старосты выйдет тебе боком, ибо записано на священном дубе: 'Не возжелай деву до свадьбы ее!'
  - Так она замужем. - Брокки хотел ухмыльнуться, но затем передумал.
  - Паяц, петрушка! - жнец развернулся и вышел вон.
  
  Сначала травница вообразила, будто ее ведут в дом старосты. Или просто в любой другой дом. В конце концов, должны же местные где-то собираться! Привели на поляну за деревней. На поляне толпился народ, приплясывая от пробирающей до костей сырости. Весеннее солнце закатывалось за горизонт, оттаявшие за день лужи вновь подернулись тонкой корочкой льда.
  - Ничего! Скоро возле костра погреемся, - дородная женщина потрепала по голове мальчишку, беспрестанно хлюпающего носом.
  - Ведут! Ведьму ведут! - послышались крики.
  Толпа смокла и расступилась. Увидев охапки хвороста возле вмерзшего в землю столба, Тиннэри едва не лишилась чувств.
  - Я требую честного разбирательства!.. Ваши обвинения смешны!.. Я только сегодня пришла сюда и то по чистой случайности!.. Да у меня самой сестра пропала!
  Жнец, выслушав ее запутанную тираду, с отеческой улыбкой осенил травницу охранным знаком эфира.
  - Покайся в содеянном, дитя. Ступи на дороги небесной Оравии с чистой совестью, - увещевал Баторий.
  Тинни промолчала, окинув собравшихся хмурым взглядом.
  Баторий откашлялся и, вытащив из рукава сверток пергамента, принялся зачитывать приговор:
  'По решению народного суда, ведьма, умышленно умертвившая двух девочек, приговаривается к смертной казни через сожжение'
  - Что? - заорала травница. С высоты ее роста было прекрасно видно содержимое пергамента: кривые крестики, бегущие строкой. - Приговор ваш фальшивый и никакого суда не было! Я требую присутствия королевских магов! - ее захлестывала волна гнева. - Да если они узнают!..
  - Они не узнают, - спокойно возразил святой жнец. - А суд был. У нас даже свидетель есть. Косарь! - Баторий повернулся вправо, к толпе, и подал кому-то знак. Люди расступились, явив взору Тинни мужчину, едва держащегося на ногах.
  - Точно, она! - свидетель почему-то ткнул пальцем в жнеца. - Выдьма, что детей моих - фьють! - забулдыга оглушительно свистнул и угрожающе покачнулся. Бородатый односельчанин в дырявом зипуне поспешил ему на помощь, чтобы поддержать за ворот.
  - Да он же в стельку! - Тиннэри хотелось рыдать и кусаться, но она держалась.
  - Подумаешь! - логика жнеца была непробиваемой. - Зато свидетель дает своевременные показания.
  - А до завтра подождать - никак?
  - На завтра он уже ничего не вспомнит. А нам важны показания, - Баторий втолковывал 'глупой девке очевидные вещи'.
  Детина, повинуясь очередному знаку 'патрона', повел травницу к столбу.
  Со стороны деревни вдруг раздался оглушительный взрыв. Тинни сравнила его с взрывом нескольких шаровых молний. В небо повалил густой сизый дым. По морозному воздуху разлился запах гари. Остолбеневший народ теперь стоял спиной к травнице и жнецу. Похоже, что их больше не занимал процесс исполнения приговора.
  - Темнота дремучая! - Баторий покачал плешивой головой, глядя вслед толпе, опомнившейся и рванувшей обратно в Сыромойки. Даже детина позабыл о своих обязанностях.
  - Все сам! - вздохнул жнец. Засучив рукава, он принялся поливать хворост пахучей жидкостью из бочонка.
  - Зачем тебе эта показуха? - травница с удвоенной силой терзала свои путы, но только еще больше натерла запястья.
  - Покайся в содеянном, дитя! И можешь идти с миром, - плешивый мужчина гнул свою линию.
  - Ну, хорошо, каюсь! - устало выдохнула Тинни.
  - Ага! - восторжествовал Баторий, делая широкий жест в ту сторону, где несколько минут назад стояла почтенная публика. - Все слышали? Ведьма созналась!
  Сидящей на поляне пес, заинтересованно тявкнул и щелкнул зубами на блоху. Иной публики поблизости не наблюдалось.
  - Тьфу ты, пропасть! Я и забыл, что они ушли! - жнец сморщил длинный нос и бросился в погоню за стреноженной травницей, успевшей доковылять до обочины дороги.
  - Не упирайся, дитя, - увещевал мужчина, схватив ее за рукав кожушка. Сначала он пытался поднять Тиннэри на руки, однако та оказалась тяжелой, как кобыла; потом он пытался толкать ее в нужном направлении, но травница упиралась ногами. Ничего другого жнец не успел придумать, ибо внезапно забрехавший пес возвестил о том, что они не одни. Каково же было удивление жнеца при виде всадника, скачущего на лошади. Всадником оказался вор, каким-то чудом выбравшийся из плена.
  - Именем эфира, остановись! - гаркнул Баторий, видя, что всадник направляется в его сторону. - Ты... - жнец, получив пятой в грудь, отлетел в сторону.
  Когда он, шипя проклятия, поднялся с земли, то ни 'мерзкой ведьмы', ни всадника не увидел. Даже пес убежал.
  
  
  
  Глава 2
  
  Магический силок
  
  - Что т-т-там т-так ж-жахнуло? - тряска мешала говорить, суставы заломленных рук ныли, однако, Тинни не особенно тяготилась этими неудобствами. После того, как ее чуть не сожгли, остальные жизненные неурядицы выглядели несерьезными.
  - Я им бочки со смолой подпалил и волшебной соли для верности насыпал. Даже не ожидал, что так рванет, - отрывисто ответил Брокки. Она не видела его лица, только грязный сапог, вдетый в потертое стремя. А еще землю, одетую в порванную снежную шубу.
  - Зуланд Т-т-трилист! Соль? Взрывательную? Где т-ты ее взял? - Тинни показалось, будто она ослышалась.
  - Известно где: в вещичках жнеца покопался. - Ловкач издал самодовольный смешок и натянул поводья, заставляя лошадь замедлить шаг.
  Они остановились возле старого кургана. Травница не могла осмотреть незнакомое место, потому что всклокоченные каштановые волосы загораживали половину обзора. Вор поднатужился и перетащил ее на пятачок подсохшей земли. Возле кургана снег почти сошел - место было открытое, чем пользовались теплые ветры, да весеннее солнце.
  При взгляде на вора, травница едва сдержала разочарованный вздох. Приятный голос спасителя поспособствовал тому, чтобы богатое девичье воображение нарисовало принца на белом коне. А на деле он оказался длинноносым и щуплым. На бритой голове с едва пробивающейся колючкой темных волос, блестели капли пота - вор старательно перепиливал магпуты тонким стилетом.
  - Свободу травнице! - весело хмыкнул вор, с треском разрывая наконец поддавшиеся путы на лодыжка и запястьях девушки.
  - А почему ты бритый? - Вместо 'спасибо' пролепетала травница, во все глаза пялясь на Брокки.
  Он повернулся к ней другой стороной и указал на свежий шрам. Причем затянутый не без помощи магии. Тиннэри видела незаметное простому глазу зеленоватое свечение вокруг недавней раны.
  - Кто тебя так?
  - А! - Вор беспечно махнул рукой и помог травнице подняться. На этот раз она не сдержала разочарованного вздоха: мужчина был ниже ее на полголовы. - Теперь бы от погони отвязаться, - он кивнул в сторону, откуда они приехали.
  Тинни посмотрела на глубокие следы копыт и спросила:
  - А должны?
  - Ну дык лошадку я у жнеца позаимствовал и пожитки его. А это значит, что они нам на хвост сядут - зуб даю! - Ловкач поскреб едва заметный ежик на голове, обходя зудящий шрам. Лечивший его травник строго-настрого запретил расчесывать место былой раны.
  - Украл? У жнеца? - девушка с удивлением взглянула в смеющиеся синие глаза.
  - Позаимствовал, - поправил вор, указав на пару мешков, притороченных к седлу.
  Тинни ахнула, опознав в одном из них свою котомку. Значит, кровожадный жнец хотел присвоить ее? Вместе с волшебным желудем? Вот висельник! Не проронив ни слова, она развязала свою котомку, дабы проверить, целы ли ее личные вещи. К счастью, жнец настолько увлекся процессом линчевания, что отложил изучение содержимого ее мешка до завтра.
  
  Она сидела у костра, время от времени поглядывая на закипающую воду в котелке. Дрожь в руках Тинни никак не желала униматься. Любые заклинания, требовавшие не только верного слова, но и твердого пасса превращались в магические всполохи. Красивые, но безобидные и бесполезные.
  - Только магзапас почем зря расходую! - бросила в сердцах травница.
  Хвала Трилисту при ней был кисет с нужными травами.
  - Что ты там за бурду завариваешь? - любопытный спутник нечаянно пихнул ее под локоть, и девушка едва не рассыпала драгоценные травы.
  Злиться не хотелось. Точнее, хотелось, но не хотелось напрашиваться на ссору. Кто его знает, этого Ловкача? С виду дружелюбный, но домовые тоже смотрятся добродушными старичками, а завьют кудели* так, что утром посмотришься в зеркало и только что не вскрикнешь.
  - Это не бурда, а сбор для сна крепкого. Хочешь, оставлю немного?
  - Благодарствую, - поспешил отказаться Брокки. - А ты хозяйственная девчонка, как я погляжу. И котелок при тебе. И харчи. И травы.
  Тиннэри поморщилась, вспоминая с какой тщательностью планировала побег.
  - Но я тоже не налегке, - вор вынул из жнецовой котомки кольцо колбасы и победоносно покрутил ею над головой. Святотатство, с точки зрения жнецов! Ведь именно так выглядел священный охранительный жест (без колбасы, естественно). Жнецы точно так же размахивали руками над головой, клянясь Священными онучами Кокосия.
  Вор уселся напротив травницы, жуя колбасу и прихлебывая из жнецовского бурдюка.
  Тинни тоже налегала на колбасу, решив приберечь скудный запас круп на последующие дни путешествия.
  - А ты куда путь держишь? - она исподтишка смотрела на худое лицо вора.
  Брокки пожал плечами, прожевался и, ткнув огрызком колбасы в сторону, изрек:
  - Да так!.. Провожу тебя до безопасного места и поеду куда глаза глядят.
  Травница кивнула в ответ, мысленно благодаря Зуланда Трилиста за то, что не оставил ее в беде, послав вора ей в подмогу.
  'Перемелется, мука будет. Мне бы только переночевать, а потом до дуба добраться', - сонно подумала Тинни. Травяной отвар подействовал на нее наилучшим образом: она согрелась, руки уже не тряслись, тревожность улетучилась, сменившись сонливостью. Девушка взглянула на длинноносого спутника, тот, отойдя от костра, вытащил из-за пазухи мешочек с речным песком и ушел за дерево. Если бы не волшебное действие трав, она бы пошла следом за вором, потому что ей всегда было любопытно посмотреть на то, как поклоняются Фринну Восьмилапому. Но вместо этого она подкинула веток в костер и, закутавшись в плащ, подложила под голову котомку и задремала.
  Сон был донельзя противным. Она стояла посреди просторного класса Травакадемии, пытаясь ответить на ехидные вопросы преподавателя Грома Перуновича, а Иллидир Тьма стоял рядом, смеялся и тыкал в нее палкой, каждый раз, когда она давала неправильные ответы.
  - В каком году был открыт контур Воктура? Кто изобрел первую баллисту? Кто будет преемником преподобного отца Кокосия?
  - В сто девятом? Ай! - лепетала Тиннэри, пытаясь увернуться от меткого Тьмы. - Не знаю! Ай!.. Мы это еще не проходили! Ай!..
  - Меньше прогуливать надо, Верстовой столбец! - с издевкой сказал Иллидир, улыбнувшись идеально ровными зубами.
  - Сам дурак! Я не прогуливала! - травница была возмущена несправедливым обвинением, потому что она действительно не прогуляла ни одной лекции. Посещала их в любом состоянии: больная, невыспавшаяся или влюбленная. Даже свой побег из Травакадемии она подгадала так, чтобы он совпал с двумя свободными неделями, когда все усиленно готовились к сдаче сессии.
  'Подготовлюсь во время путешествия!' - беспечно решила она, надеясь на то, что ее путешествие будет быстрым и легким. И если ее не попрут из Травакадемии за присвоение магического желудя.
  Тьма вытащил из кармана маленькое зеркальце и гребешок, чтобы расчесать волосы. Травница подавила вздох. Вот уж повезло злосчастному Тьме с идеально прямыми волосами! Да его роскошной и послушной гриве завидовали все девчонки!
  - А ты желудь свистнула, - как бы между прочим заметил Тьма, разглаживая белесые брови перед зеркалом.
  Тиннэри бросилась прочь из комнаты и тут же налетела на пожилую женщину, вошедшую в классную комнату.
  - Мора Фрейевна! - облегченно выдохнула травница. Она всегда ходила в любимицах у этой статной, немного полноватой дамы с длиннющей косой.
  - Колосок! - внезапно рявкнула преподавательница прикладной магии. - Отчислена!
  Тинни вздрогнула и проснулась. Костер почти погас, небо сияло звездами, воздух пах заморозками, впрочем, как и всегда в эту весеннюю пору. Откуда-то сбоку доносилось лошадиное пофыркивание. По-видимому Брокки привязал там лошадь. В двух шагах от себя Тиннэри увидела сгорбленный силуэт спутника, которого признала по замызганным штанам и черным сапогам, казавшимися белесыми из-за налипшей пыли. Спутник что-то старательно искал.
  'И не спится же человеку! Поздний час уж!' - подумала травница, переворачиваясь на другой бок. Шуршание прервалось. Брокки словно боялся чего-то.
  'Как мило! Он боится разбудить меня', - подумала Тинни. Она подоткнула руки за голову и наконец осознала, что лежит на какой-то дерюге. А ее котомки и след простыл.
  Она резко встала и в упор посмотрела на вора. Тот разогнулся, наблюдая за ней. По-видимому, хотел убедиться, что она не проснулась.
  - Так ты спас меня, чтобы обокрасть? - Она старалась вложить в вопрос гневную интонацию, но вместо этого в голосе сквозила печаль.
  Даже в тусклом свете костра она заметила краску, залившую щеки вора.
  - Нет, нет, - Брокки попробовал возразить, но голос предательски сорвался и вор стушевался еще больше.
  Тинни встала и, наградив вора яростным взглядом, возвратила незаконно присвоенную собственность. Она села на краешек поваленного дерева и принялась проверять содержимое котомки - все ли на месте?
  - Ничего я не взял! - буркнул Ловкач, подсаживаясь к травнице.
  Та, ничего не ответив, продолжала инспекцию.
  - Ты не веришь моему слову? - спросил вор с обидой в голосе.
  - Нет.
  Ее честность 'добила' спутника, если судить по интенсивному красному цвету его лица.
  'Дивно! - подумала Тиннэри. - Я и не знала, что можно краснеть такими разнообразными оттенками'.
  Брокки молчал, начесывая голову и шипя каждый раз, когда обломанные ногти задевали свежий шрам.
  - Ну ты, это,... извини, - сдавленно выдавил вор, рассматривая сбитые мысы своих сапог.
  - Извиню, если вернешь мои куны, - Тинни затянула узел на горловине котомки.
  Вор засопел, но к счастью его протест только в этом и выражался.
  - И липки отдавай! - минорный настрой травницы испарялся с каждой новой фразой.
  'Все-таки я и поджечь могу, если он скандалить начнет!' - она вспомнила наконец о свой принадлежности к магической братии. Конечно травникам не полагалось воевать, но вот огненные заклинания они разучивали еще на первом курсе. А ну как волков отгонять придется или медведя отваживать? Вдобавок у нее в запасе был кое-какой выбор боевых файерболов.
  - Какая ж ты мелочная, - проворчал вор, отсчитывая липки.
  - А ты, вон, хоть и с деньгами, - она кивнула на кошель, из которого Брокки выуживал пузатенькие монетки, - однако ж на мои скудные доходы не поленился лапу наложить!
  - Да что б ты вообще в моей жизни понимала! - внезапно разозлился вор. - Может мне каждая липка дорога! У меня, между прочим, две младших сестренки, новорожденный брат и папаша-забулдыга!
  - Прости, я не знала, - Тиннэри взглянула на горсть липок в своей руке и, вздохнув, пересыпала ее обратно в широкую теплую ладонь Брокки.
  На рассвете Тинни, едва сомкнувшая за всю ночь глаза, вновь заварила себе травяного сбора, только в этот раз бодрящего. Брокки, всю ночь храпевшего так, что травница боязливо ежилась, теперь можно было слышать возле ручья. С той лишь разницей, что сейчас он не храпел, а фальшиво распевал песню 'Я ль не чу́дный и казистый?', популярнее которой во всей Оравии не сыскать. Но с другой стороны, если ее так проняло, то что уж говорить об обитателях леса, до сих пор ничем не выказавших своего присутствия (грачей она в расчет не брала)? Все-таки были кое-какие плюсы в присутствии этого наглого воришки, пытавшегося ее ограбить.
  'Ну теперь-то тебе это будет затруднительно', - со злорадством думала травница, вспоминая о зачарованном узле на своей котомке. Теперь ни одна зараза (кроме хозяйки, разумеется) не развяжет!
  Брокки вернулся и они, поприветствовав друг друга кивком, пили горячий отвар и грызли черствый хлеб. Тинни с радостью отметила, что с каждым новым глотком к ней возвращается бодрость и хорошее расположение духа. Ну, подумаешь, день потеряла! Главное, что жива и вновь спешит на поиски непутевой сестрицы.
  Странно, что Ловкач был первым, кто услышал далекие крики о помощи.
  'Просто задумалась!' - она мысленно успокоила себя, примостив пустую кружку возле котелка. Обычно она не жаловалась ни на слух, ни на зрение и на любом выездном занятии с ходу могла сказать, что следом за ней и ее лучшей подругой Милибет увязался приставучий Иллидир Тьма.
  - Откуда кричат? - Брокки поднялся и покрутил головой, пытаясь определить в какую сторону идти.
  - Ты, что, пойдешь незнамо куда? - запротестовала травница. - А вдруг там бандиты? Что ты против них сделаешь?
  - Бандиты? - казалось, что вора нисколько не пугала перспектива подобной встречи.
  - А! Ну да! Ты же с ними заодно! - вспомнила Тинни, пытаясь пригладить волосы, встопорщенные одним пышным колтуном.
  Вор обернулся к ней. Веселое и бесшабашное выражение его глаз сменилось презрительным прищуром.
  - Я не имею с ними ничего общего. А помочь человеку в беде - первая заповедь Фринна Восьмилапого.
  - Ничего общего! Ничего общего! - проворчала Тинни, передразнивая спутника. - Но я-то знаю, что Фринна одни лишь воры и бандиты почитают.
  Брокки ничего ответил. Он шел впереди, ориентируясь по далеким всхлипываниям. Следом семенила Тинни, на ходу расчесывающая волосы пальцами (затем она планировала выудить из котомки гребешок и закрепить результат). Вор остановился настолько резко, что зазевавшаяся травница налетела на него.
  - А ты тут еще зачем? - гневно прошептал Брокки, обернувшись назад. Судя по его ошарашено-удивленному виду, он не ожидал, что у него есть 'компания'. Откуда он знал, что в Травакадемии практика бесшумной ходьбы по лесу была обязательной, и каждый год студенты сдавали зачет по бесшумной ходьбе. Тинни всегда удавалось сдать зачет с первого раза.
  - Как это зачем? - замялась она. - Чтобы помочь.
  Вор промолчал, красноречиво ухмыльнувшись. Кажется он вновь засомневался в способностях травницы.
  По лесу вновь пронеслись сдавленные рыдания и вор с травницей, махнув друг на друга рукой, продолжили прокладывать путь меж сонными деревьями.
  На этот раз, когда Брокки остановился, Тинни была начеку. Он повернулся к ней, приложив палец к губам. Плач звучал совсем близко. За густо растущими стволами деревьев светлела прореха, которая на самом деле оказалась маленькой поляной. Травница подалась вперед, пытаясь рассмотреть что-нибудь еще кроме клоков прошлогодней сухой травы да островков слежалого снега.
  'Зуланд Трилист!' - она едва не вскрикнула, наконец заметив сидящую на пеньке девушку в одной легкой ночной сорочке. Тинни почувствовала озноб, пробежавший по спине. Рыдающая девушка была берегиней. Травница видела их изображения на лубяных картинках, развешанных в коридорах Травакадемии. Правда, какие-то вандалы 'превратили' берегинь в русалок, 'дополнив' картинки гротескной грудью.
  На рыдающей девушке, к счастью, не было никаких видимых повреждений.
  - Я спасу тебя! Зуб даю! - Вор, не увидев никакой опасности, кинулся на подмогу берегине.
  Та, сразу же прекратив рыдания, принялась метать в спасителя прошлогодние шишки, которые устилали поляну плотным ковром, вместе с прошлогодними листьями.
  - Да стой ты!.. Ненормальная!.. Я ж только помочь!.. - надрывался Брокки, через минуту с обреченностью осознав, что не в силах увернуться от метких, задубевших за зиму шишек. Каждый раз, когда он пытался отпрыгнуть в сторону, словно чья-то злая воля 'вклинивалась' в его решение, заставляя поступать иначе.
  'Хорошо, что у нее нет ножа!' - подумал вор, видя, словно в замедленном действии, как очередная шишка несется навстречу с его лбом.
  Травница наблюдала за потешной картиной, прильнув к шершавому стволу дерева. Она отметила про себя, что испытывает моральное удовлетворение от вида страдающего вора. Пускай Брокки ее спаситель, но нехороший поступок, свершенный ночью, здорово принизил его в глазах Тиннэри.
  - Зуланд Трилист велел нам любить мать-землю так же сильно, как и детей ее! - С этими словами травница вышла из своего укрытия, вдоволь налюбовавшись поверженным вором.
  Берегиня, откинув назад пышные волосы, напоминающие зелено-серебристую листву ивы, с удивлением уставилась на Тинни желтыми звериными глазами.
  - Скорее! Спаси меня! - опомнившись, заговорила Берегиня, продемонстрировав Тинни левую ножку, по щиколотку застрявшую в хитроумном приспособлении.
  - Не, ну нормально! - в сердцах воскликнул Ловкач. Он-то надеялся, что его спутницу тоже 'угостят' парой-тройкой шишек. А эта плаксивая зеленоволосая 'ведьма' в дырявом зипунишке даже не думала атаковать Тиннэри.
  - Велария, - представилась берегиня, шмыгнув носом.
  - Тиннэри Колосок. Можно просто Тинни, - травница кивнула в ответ и, опустившись перед пленницей на колени, с любопытством воззрилась на ловушку.
  'Магический силок!' - она почти сразу же опознала хитроумный предмет. Ненавистный Иллидир Тьма конструировал точно такие для ловли лешего. К счастью, лешие оказались умными ребятами, да еще и чувством юмора. А иначе как еще объяснить наличие медвежьих экскрементов в силках?
  - Ну чего там? - вор решил подать голос и берегиня вновь кинулась шишкой. Сдавленный хрип говорил о том, что шишка угодила точнехонько в лежачую цель.
  - Не надо, Велария, - Тиннэри подняла глаза на замершую точно струну берегиню. - Не кидайся. Это... друг. Он не причинит нам зла. Брокки, выходи.
  В ответ раздалось хриплое 'Не-а!' и Тинни едва сдержалась, чтобы не хихикнуть. Она восхищенно посмотрела на берегиню. Все-таки как же она ловко расправилась с Брокки!
  'Красные дьяволицы!' - Травница тут же вспомнила о беде, в которую угодила неосторожная Велария.
  - Ну долго ты там копаться будешь? - поинтересовался все еще распластанный по земле вор. - Не хочу пугать, но по-моему, я слышу шаги.
  - Что же делать? - запричитала Тинни. Кажется паника Веларии была заразной.
  - А я думал, что ты с магией в ладах, - напомнил Ловкач. Он рискнул подняться, не сводя настороженного взгляда с берегини.
  - Ну конечно! - воскликнула Тиннэри, хватив себя ладонью по лбу.
  - Амбистоми-аксолотль! - крикнула она, вскидывая руку. Магический силок издал угрожающее шипение, дернулся в разные стороны и рассыпался на части.
  - Я тоже слышу шаги людей! - Освобожденная Велария подорвалась было в сторону, намереваясь укрыться среди деревьев, но охнула и захромала, подволакивая ногу.
  - Здесь нужны примочки, - сообщила Тинни, скользнув взглядом по распухшей лодыжке новой знакомой.
  - Да пойдемте уже! - нетерпеливый вор подхватил берегиню на руки и подорвался в сторону давешнего привала. Тинни проводила его благодарным взглядом, а затем прочитала заклинание, стирающее следы.
  
  
  Лошадь флегматично стригла ушами, позволяя вору вести себя под узду. На ее спине восседала бледная берегиня. Ее личико, усыпанное зелеными веснушками, осветилось радостью, когда им навстречу, продравшись через низкорослый орешник, растущий на склоне глубокого оврага, вывалилась Тиннэри.
  - Все в порядке. Я пустила жнецов по неправильному следу, - сообщила травница, вымученно улыбнувшись.
  - Зачем мы вообще тебе помогали? - буркнул вор, искоса взглянув на берегиню. - Закидала бы жнецов шишками, а последнего взяла бы в заложники. И пока не освободил бы тебя из силков, не отпустила бы.
  - Но я ведь уже несколько раз ивиз... визвинилась, - берегиня сморщила нос, как будто хотела чихнуть.
  - По-моему, наша милая Велария ни 'Аз', ни 'Буки' не знает, - фыркнул Ловкач, причмокнув на лошадь.
  - Язык ваш такой трудный, - возразила берегиня и, высунув свой зеленый язык, сосредоточенно посмотрела на его кончик.
  - Вот так теперь и ходи! Сразу видно, что умный человек перед тобой. С таким-то выражением лица. - Брокки не выдержал и рассмеялся, демонстрируя белые зубы.
  - Да ну тебя! - Тиннэри шутливо стукнула его по спине и тоже рассмеялась.
  По пути в Лесное село, берегиня поведала спасителям печальную историю о том, как угодила в магические силки. С тех пор, как соседний город наводнили святые жнецы эфира, в близлежащих селах совсем не стало житья от их ярых сторонников. Жнецы проводили ежедневные проповеди, клеймя позором всех сказочных существ и утверждая о том, что от магии еще никому хорошо не было. И приводили наспех придуманные примеры. Селяне их, конечно, слушали, в основном, от безделья: работа в поле-то еще не началась. Особенно, жнецы ополчились против берегинь.
  - Как будто знают, что мы села охраняем, детишек бережем, с урожаем можем подсобить, - вздохнула Велария, теребя тоненькими пальчиками свою зеленую гриву.
  - Конечно, они все знают, - подтвердила Тинни. - Видать, затевают что-то гадкое.
  - Вон и девочки две пропали, - кивнул вор, вспомнив, что в их пропаже обвиняли его высокую спутницу.
  - Быть такого не может! - покачала головой берегиня. - Я всех местных очень чувствую. Хорошо чувствую.
  Тиннэри лишь пожала плечами. Далекий лай собак и запах подгоревшей молочной каши и дыма возвестил о том, что они почти на месте.
  - А что со жнецами? Они в селе? - вор нервным кивком головы указал в сторону села.
  - Нет! - помотала головой берегиня. - Никогда честные люди не приютят жнеца.
  - Ну вы тут посидите пока, а я проверю. На всякий случай. Вдруг они не очень честные. - Вор решил, что осторожность не будет лишней. К тому же, меньше всего ему хотелось столкнуться нос к носу с приспешником Батория или с самим Баторием.
  - Смешной мальчик! - хихикнула берегиня, когда Брокки ушел.
  - А зачем ты его шишками? - спросила любопытная Тинни.
  - Я думала, что он со жнецами заодно.
  - Вот это уж точно нет! - помотала головой травница, припоминая витиеватые выражения, которыми вор костерил жнецов, когда сидел связанный в сарае.
  - На, возьми, - берегиня протянула девушке стручок гороха. - Это магическая свистулька. Когда понадоблюсь тебе, посвисти и я приду на помощь.
  Тиннэри приняла подарок, даже не думая отказываться. В Травакадемии им крепко вбили в головы то, что подарки от лесного народца дорогого стоят. Травница горячо поблагодарила Веларию. Вот такие невзрачные на первый взгляд вещи могли быть очень ценными. Она аккуратно завернула стручок в платочек и положила в кармашек платья. В ответ, Тинни вручила новой знакомой пучок лечебных трав, объяснив как ими пользоваться. То были особые травы, растущие в предгорьях и которых не сыскать на равнинах.
  Послышался треск сучьев и чваканье сапог по грязи. Брокки явно не стремился прятаться. Вдобавок, он был не один, а в компании троих мужчин, пожилой женщины в цветастом платочке и двух девочек шести и девяти лет. При виде компании, берегиня, издав радостный вопль, спрыгнула с лошади и устремилась им навстречу.
  - Любят ее, а усмотреть за ней не могут, башмаки! - проворчал Брокки и тут же, споткнувшись о корягу, рухнул ничком вниз, продемонстрировав миру заплату на штанах, в районе гузна. Из-за пазухи вора посыпались сморщенные картофельные клубни.
  - Ах ты, воришка! - забасил бородатый мужик, сграбастав Брокки и одним рывком поставив его на ноги. - Вот кто мою картоху умыкнул!
  - Да что ж ты за человек такой, что картошки пожалел! - не то всхлипнул, не то вздохнул уязвленный Брокки. - У меня двое братишек малых и новорожденная сестренка, между прочим.
  'Нет, ну каков, а?' - мысленно возмутилась Тинни, злобно зыркнув на спутника. Она точно помнила, что раньше речь шла о сестрах и новорожденном брате.
  'Побыстрее бы сплавить этого вора и отправиться на поиски сестры!' - вздохнула Тинни, глядя на то, как стушевавшийся детина собирает рассыпанный картофель и отдает Ловкачу.
  - Ох, какая ты красивая! - маленькая девочка не могла сдержать восхищенного возгласа, при взгляде на берегиню.
  Тинни обернулась и тоже едва не воскликнула. Зипун распахнулся, явив Веларию, облаченную в красивое изумрудное платье. Берегиня повела бровью, и на ее голове возник венок из подснежников и еловых веток.
  - Если б мы знали, что в Лесном селе такая красивая берегиня, давно бы к вам пришли! - вторила ее сестренка.
  - Цыц вы, маленькие болтушки! Знайте помалкивайте! - пожилая женщина погрозила девочкам морщинистым, скрюченным пальцем. - А не то обратно к своему папаше-забулдыге отправитесь.
  - Погодите-ка, погодите-ка, бабушка, - Брокки внезапно заинтересовался репликами девочек. - А вы, случайно, Косаря не знаете.
  При упоминании имени Косаря, девочки побежали прятаться за бабушку.
  - Давно надо было девочек у этого забулдыги забрать! - насупилась старая женщина. - Виданное ли дело - детей два раза в неделю кормить? Что б ему внутри все перьями поросло и щекотало!
  Девочки захихикали.
  - А тебе для чего про Косаря? - бабушка окинула хмурым взглядом щуплую фигуру вора.
  - Да сто лет он мне сдался! - замахал руками Брокки. - Только вон, - он кивнул на Тинни, - ее обвинили в краже ваших внучек и даже на костре хотели сжечь. Преподобный Баторий - серьезный баклан, в смысле, мужчина.
  - Пущай только сунется к нам, - пообещала старушка. - Я его так ухватом приласкаю, вмиг выкинет всю дурь из головы!
  - Ладно, прощайте люди добрые! - Брокки поклонился мужикам, потащивших берегиню в сторону родного села.
  - И вам не хворать! - пожилая женщина помахала им на прощание. - Если прицепится кто с внучками моими, скажите, мол, девоньки у бабки родной. Тьфу, напасть, с этим Косарем! Говорила ж этому забулдыге, что, мол, внучек забираю. Вот черт лысый, всё одно - ничего не помнит!
  - Как же я счастлива! - Тинни попрыгала на одной ножке, выказывая переполняющее чувство радости.
  - Интересно узнать - почему? - Вор деловито перекладывал украденную картошку в свою котомку.
  - Ну как же? Девочки нашлись, обвинение снято! - улыбнулась Тинни.
  - Первый раз вижу такую наивную дуру!
  - Сам дурак! - рявкнула в ответ травница.
  - Да чего ты? Ты на самом деле считаешь, что Баторий так просто отвяжется от тебя? - Вор покрутил у виска пальцем. - Он же чокнутый, фанатик! Ему главное сцапать человека, а повод сжечь его на костре он придумает.
  Тинни хотела сказать в ответ то, что встреча со святым жнецом эфира не входит в ее дальнейшие планы, и даже открыла рот, но ей помешали.
  - Баторий! - не своим голосом воскликнула она, запрыгивая на лошадь с ловкостью заправского жокея.
  - Фринн Восьмилапый! - вторил ей Ловкач, увидев ухмыляющееся лицо, выглянувшее из-за ближайшей сосны.
  - А вот и вы! - проворковал Баторий. - Как раз на украденной лошадке.
  - Да пошел ты! - крикнул ему Брокки, в мгновение ока очутившись в седле, позади Тиннэри. Пришпоренная лошадь всхрапнула и резко поднялась на дыбы. Однако всадники каким-то чудом удержались в седле.
  - Вам не избежать правосудия! - звучал вслед тоненький голосок Батория.
  - Сначала догони, чучело! - гаркнул Ловкач, направляя скачущую галопом лошадь в сторону большого тракта.
  
  
  *согласно поверьям, домовые втихомолку завивают спящему любимчику кудри
  
  Глава 3
  
  Из грязи в графы
  
  - Я же сказал, что Баторий, ровно клещ! - процедил сквозь зубы Брокки, подхлестывая лошадь.
  - Но я же!.. - Тинни оборвала себя на полуслове, осознав, что ей нечего возразить. Сердце травницы разрывалось от терзаний. Ведь мало того, что она ступила на скользкий путь, взяв без спросу волшебный желудь, так еще и навлекла на себя беду в лице жнеца.
  'Зуланд Трилист, ну почему я такая невезучая?!' - эта мысль, пожалуй, чаще других приходила в голову Тиннэри.
  'Ладно! Не раскисать! - мысленно приказала себе травница. - Оторвемся от Батория, найду верстовой дуб и продолжу путешествие. Только бы Тибби глупостей не наделала!'
  Лошадь начала уставать, вследствие чего, перешла с галопа на рысь, а затем и вовсе на медленный шаг. Брокки не возражал, понимая, что уставшая лошадь может отдохнуть и продолжить галоп. А вот от загнанной лошади будет гораздо меньше толку. Вор оглянулся, с тревогой всматриваясь в темный, сырой лес. Никого. Вроде оторвались.
  Тинни вытащила карту, стараясь понять, куда они приехали. Количество деревьев в лесу уменьшилось, тут и сям виднелись аккуратные пеньки. Значит, они выехали на прошлогоднюю стоянку лесорубов. И дело не в том, что стоянка действительно была прошлогодней, просто на самопальной карте она именно так и называлась 'Прошлогодняя стоянка лесорубов'.
  - Вот здесь останови! - Тинни указала пальцем на самый дальний пенек.
  - А что там? - лениво поинтересовался Брокки.
  - Там? Ничего. Просто дальше я пойду пешком. Здесь, вроде бы, верстовой дуб неподалеку.
  Вор пожал плечами и сделал так, как она просила. Травница легко спустилась на пенек, а с пенька на землю, при этом не забыв поблагодарить спутника.
  - Прощай, Брокки-тать. Да постелет тебе Зуланд Трилист мягкого сена во время падения! - Тинни на всякий случай отвесила поясной поклон замершему на месте Брокки и, закинув котомку на плечо, направилась в сторону пушистых елей. Позади раздалось сопение. Тинни аккуратно покосилась назад и увидела, что вор тоже спешился и пошел следом, ведя лошадь по узду.
  - Послушай, мы так не договаривались! - она резко обернулась, вперив гневный взгляд в Ловкача. Тот стушевался и, поколупав мокрую землю сбитым носком сапога, сказал:
  - Не хочу навязываться, но мне очень нужно смотаться как можно дальше. Иначе Баторий и от меня не отцепится.
  - А как же твои братья и маленькая сестренка? - поинтересовалась травница со скептической ухмылкой на лице. - Погоди! Или речь была о сестренках и маленьком братишке? Кстати, познакомишь?
  Брокки наградил ее недовольным взглядом.
  - Ну ты же... эта... магич... в смысле, травница. Слушай сюда: мне б только доползти до ближайшего...
  - Десять липок.
  - Чего?
  - Я говорю, что мои услуги стоят десять липок. Оплата вперед.
  - Злыдня! - процедил сквозь зубы вор и полез опустошать свой кошелек.
  Довольная Тинни спрятала полученные монетки и доверительно сообщила клиенту:
  - Теперь, для перемещения, нам нужно отыскать верстовой дуб.
  Ухмылка, заигравшая на лице Брокки, намекала о том, что он вот-вот скажет какую-нибудь гадость. И травница даже знала какую, ибо вор был прост, как умножение на единицу.
  - Ты, конечно, можешь не помогать мне, но в четыре глаза проще искать.
  Вор нехотя кивнул головой в знак согласия. Он как раз собирался сказать: 'Я, между прочим, клиент! Искать - твоя обязанность!', но Тинни не дала ему этой возможности.
  - А как я пойму, что это именно верстовой дуб? - спросил Брокки, перекладывая поводья в другую руку.
  - Верстовые дубы, как правило, огромные, старые и полые внутри.
  - То есть - это мертвые деревья?
  - Мы называем их заснувшими деревьями, потому что само дерево вроде бы засохло, отжило свой век, но его мощная энергия никуда не делась. Вот ею-то и пользуются верстовые маги и другие прочие.
  - Но ты же не магичка.
  - Да, я - травница! - она подбоченилась. - И если кому-то не нравится мое ремесло, то я волоком за собой не тяну. Могу липки вернуть.
  - Не надо. - Вор осклабился и задал неожиданный вопрос: - У тебя и грамота небось есть, что ты волшебству обучена?
  Тинни фыркнула, наградив клиента гневным взглядом. Брокки 'разбередил кровоточащую рану' травницы. Никакой 'грамоты', точнее, диплома, у нее нет. И теперь уж наверняка не будет.
  От грустных мыслей защипало в носу, на глаза навернулись слезы, и Тинни поспешила свернуть в сторону. В тот момент она мечтала очутиться как можно дальше от вора и его неудобных вопросов.
  'Зуланд Трилист! Надо же такому произойти! Вроде все хорошо было, думала, что выучусь, деньги начну зарабатывать, куплю себе домик, сестру на швею выучу! Но нет! Все прахом теперь!' - она тайком смахивала слезы со щек и брела вперед, цепляясь подолом юбки за ветки густого подлеска.
  - Эй! Нашелся, кажется, - издалека прозвучал зычный голос клиента, и Тинни повернула обратно.
  - Он? - спросил Брокки, с интересом рассматривая мощный ствол дуба, будто ожидал увидеть на нем тайные магические знаки. Но, конечно же, ничего не увидел кроме налипшего мха и грязи у основания дерева.
  Тинни кивнула. С обратной стороны ствола зияла черная дыра почти в человеческий рост. Изнутри ствол был полым. Согнувшись в три погибели (отнюдь не каждое 'дупло' обладало подходящими для взрослого человека параметрами) травница вытащила из котомки желудь путника и, при свете крошечного магического огонька, долго искала выемку.
  - Иди сюда, - она спохватилась и позвала Брокки внутрь.
  'Надо же! Чуть не забыла о нем!' - подумала она. Впрочем даже если бы она и сбежала от вора, то отнюдь не терзалась бы по этому поводу. Памятливая Тинни прекрасно помнила о том, что нынешний клиент не только спас ее, но и едва не обокрал.
  'Миленькое дельце: очутиться без средств к существованию, да еще и без желудя путника!' - Тинни вздохнула и подвинулась, чтобы Брокки хватило места.
  - Слушай, а как же лошадка? - помявшись, поинтересовался вор.
  - Легко пришло, легко ушло! - многозначно изрекла Тинни.
  - Неужели тебе лошадку не жалко?
  - Очень жалко! С таким-то хозяином!
  Травница с удовлетворением взглянула на ошарашенное лицо вора. Он изо всех сил придумывал 'достойный' ответ, но дальше фразы 'А сама-то!' не продвинулся.
  - Если у тебя появится идея, как запихнуть целиковую лошадь в дупло дуба, дай знать! - Тинни, войдя во вкус, продолжала глумиться над клиентом.
  - Да ну тебя! - вяло огрызнулся вор. - Чтоб я еще связался с ведьмой, Фринн Восьмилапый тому свидетель!
  - Я травница! - Она топнула ногой, при этом, случайно наступив на ногу вору.
  - Уй! - воскликнул вор и в попытке схватиться за отдавленную ногу, нечаянно ткнул травницу локтем в бок.
  - Ах, ты драться? - взвизгнула Тинни, залепив наугад. Удар пришелся по уху вора. Вообще-то она не любила ссор и драк, но последние события не добавляли сговорчивости ее характеру.
  - Да успокойся уже! - воскликнул Ловкач, держась за ноющее ухо. Затевать драку с человеком, обученным искусству колдовства, по его мнению, было опасным делом. - Я не нарочно.
  Тинни, тяжело дыша, выбралась из дуба. Мысленно обругав клиента, она сделала несколько глубоких вдохов и воздала молитву Зуланду Трилисту. Затем, найдя лошадь, она поухала, подражая сове. Через пару секунд раздалось ответное уханье.
  - Ну так как с лошадью? - спросил Брокки, бросив опасливый взгляд на возвратившуюся в дупло Тинни.
  - Хорошему знакомому сдала. Обещал отвести ее в Лесное село, к хорошим людям.
  - Знакомому?!
  - Да. Лешему.
  Ловкач пробурчал что-то невнятное, полагая, что Тинни шутит.
  - За пару-тройку картофельных клубней, любой леший с радостью согласится выполнить небольшое поручение, - расплывшись в улыбке, добавила она.
  - Клубней! - фыркнул Брокки и тут же, спохватившись, начал ощупывать присвоенную у жнеца котомку. - А откуда у тебя картофель?
  - Оттуда! - хмыкнула Тинни, сделав несколько пассов над желудем. - Приготовься, сейчас будет непривычно.
  В глаза настлали тумана, закружилась голова, ноги отяжелели и подкашивались. Все эти ощущения отнюдь не были новыми для любившего выпивку Брокки. Но больше всего его удивило то, что когда он вновь вылез из дупла, вокруг раскинулась совершенно другая местность. Еловый лес сменился светлым березовым лесом. А сама местность превратилась в пересеченную. И снега здесь днем с огнем и теплее на пару градусов. Брокки замер у молоденькой березки, внимательно наблюдая за травницей. Тинни, деловито отряхнув подол, проверила наличие желудя в котомке, вновь сверилась с картой, а затем побрела вниз по склону. Брокки подорвался за ней.
  - Ну что еще? - нетерпеливо спросила травница, обернувшись к вору.
  - Я... это... - промямли он, теребя узелки на шнурке старой котомки. - Ну, хотел проводить тебя до города.
  - Откуда ты знаешь, что я иду в город? - вспыхнула Тинни. Вот ведь свалился на ее голову пытливый и догадливый!
  - Это ж легко! - Ловкач начал загибать пальцы: - Карту смотришь, пальцем по ней водишь. А я, знаешь ли, не слепой. Это - раз! Два: куда ты еще пойдешь, кроме как города? Снова в лесу ночевать? А ну как на разбойников натолкнешься? Эти-то любят ошиваться рядом с городами. Три: я видел на карте твою отметку и знаю, что следующий верстовой дуб находится в городском парке.
  Тинни лишь вздохнула в ответ, мысленно смирившись с неизбежным.
  - Тогда пообещай, что в городе наши пути разойдутся, и я больше никогда не увижу тебя!
  Вор, приложив ладони к своей груди, кивнул:
  - Обещаю, что возле парка мы разбежимся. И вообще, могла бы поблагодарить.
  - Это за какие заслуги?!
  - За то, что я дал тебе возможность заработать десять липок.
  В ответ, травница издала неприличный звук, резко развернулась и пошла в западном направлении, потому что, если верить самопальной карте, где-то в той стороне находился тракт Доброго висельника.
  Тинни несказанно обрадовалась, когда за деревьями замаячил искомый тракт. И указатель был на месте. Правда покореженный, но для Тинни это не имело никакого значения. Главным было то, что под стрелкой указателя было написано: 'город Сороче'. Травница на радостях отбила незамысловатую чечетку, хлюпая подошвами сапожек по грязи.
  - Ты юбку угваздала, - вор был сама вежливость.
  - А ты только заметил? - спросила Тинни, беспечно махнув рукой. С тех пор, как она угодила в лапы Батория, опрятность отошла на второй план. Ведь чистка одежды с помощью магии считалась ею непозволительно роскошным делом. В основном, из-за жнеца.
  'С таким преследователем никогда не знаешь, когда понадобится все магическое умение. Красные дьяволицы! - мысленно выругалась травница. - Всего семь заклинаний за день! Ну почему не десять или еще столько же?'
  Тинни всегда мечтала стать могущественной колдуньей, но с ее магическим запасом сил это было невозможно. И ей всегда было обидно то, что ее мечта стать лучшей студенткой Травакадемии всегда разбивалась о воздвигнутую реальностью стену. Травница продолжила бы заниматься самоедством вплоть до вечера, если бы не встревоженный голос вора.
  - Смотри, там что-то блестит! - он указал в сторону кустов, так тесно сплетших свои голые ветви, что казалось, будто смотришь на чью-то неудавшуюся плетеную изгородь.
  Тинни воззрилась на Брокки скептическим прищуром, подумав при этом, что он как ворона, которая за версту углядит любую блестяшку.
  - Покажи, что ты нашел! - потребовала Тинни, увидев, что опередивший ее на добрый десяток шагов вор нагнулся и, подняв что-то с земли, проворно спрятал у себя в кармане.
  - Мне померещилось, - на голубом глазу ответил вор.
  Тинни сделала вид, что колдует, замахав руками в сторону Брокки.
  - Ты чего? Чего ты? Да браслет это, браслет! - испугался Ловкач и поспешным движением вытащил из кармана свою находку.
  Травница бесцеремонным жестом сграбастала браслет.
  - Красивая безделушка, - заключила она, рассмотрев замысловатые узоры на блестящих боках. - А?.. - Она хотела что-то спросить, но вора уже и след простыл. Тинни покрутила головой по сторонам. Предательски треснувший под ногами сук выдал местонахождение Брокки. Судя по торопливым шагам, он куда-то спешил, теперь уже наплевав на конспирацию.
  'Что это с ним?' - травница прямо-таки источала подозрение. Она-то полагала, что вор будет стоять над душой и канючить, в надежде заполучить находку обратно. Неужели она просчиталась?
  Удивленный возглас заставил ее встрепенуться и побежать следом за Брокки.
  'Только и делаю, что за этим поганцем гоняюсь!' - мысленно ворчала она, приподняв юбку, чтобы перепрыгнуть широкую, наполненную водой ямку.
  - Зуланд Трилист! - воскликнула она, выбежав на лужайку. Сырая, весенняя земля была вспахана хаотичными бороздами, в которых без труда угадывались следы колес. На другом конце лужайки примостилась белая карета с вензелями по бокам. Красиво переплетенные буквы 'Ф' и 'Д' ни о чем не говорили Тинни. Она вообще была далека от высших сословий королевства Оравии. Впряженная в карету четверка лошадей настороженно стригла ушами, при этом пофыркивая и перебирая копытами. Карета пустовала.
  - Может это морок? - с надеждой в голосе спросила Тинни.
  Брокки досадливо махнул рукой, мол, скажешь тоже. Он порыскал взглядом по лужайке, пытаясь обнаружить еще какие-нибудь следы. Ведь карета здесь не просто так появилась!
  - А ты чужую магию можешь почуять? - тихо спросил вор.
  Тинни поскребла зудящий подбородок, рассматривая утопленную в грязи колею. Теоретически это было возможно, однако в Травакадемии их пока еще не обучали подобным хитростям.
  - Магия здесь ни при чем, - с уверенностью сказала она, подойдя к лошадям. Те сначала шарахнулись от нее в сторону, протащив за собой карету на добрую дюжину шагов, но Тинни прошептала какие-то слова и лошади стали ласковыми и послушными.
  Брокки бросился в лес, продолжая искать следы загадочных путников, которым принадлежала карета. Ну ладно путников, хотя бы кучера. Она же не сама по себе ехала! Вон и лошади какие породистые и холеные!.. Вор бегал от одного края лужайки к другой, внимательно изучая землю. Следы действительно были и вели в сторону леса. Больше Брокки ничего не выяснил.
  - Знаешь, их было много, - протянул он, вернувшись к Тинни.
  Травница боязливо поежилась:
  - Пойдем-ка отсюда!.. Куда ты полез?!
  - Хочу посмотреть, чего они такого везли, что на них напали? - Брокки залез в карету и принялся по-хозяйски шуровать в закрепленном под сидением сундуке.
  'Зуланд Трилист! - Тинни воздела глаза к небу. - Горбатого только могила исправит!'
  - Пойдем уже! Наверняка здесь произошло что-нибудь нехорошее. Нужно добраться до города и позвать на помощь.
  - Да сейчас! Посмотри, сколько добра пропадает! А хозяевам, наверняка, все равно. На том свете вещички не пригодятся. - Брокки на пару секунд показался в приоткрытой дверце кареты. На нем красовались штаны из черного бархата, заправленные в новые сапоги со щегольскими отворотами на шнуровке. Залатанную в нескольких местах куртку сменила подбитая мехом епанча. Вроде бы он и просаленную рубаху сменил, но Тинни не успела толком рассмотреть.
  - Зачем ты это сделал? - она полезла в карету, взывая к его совести. - Это ведь чужая одежда! Причем, одежда людей, которые нуждаются в помощи! - Травница вцепилась в какую-то тряпку, пытаясь вырвать ее из рук вора.
  - В помощи гробовщика они нуждаются! - буркнул Брокки. Конечно же, он не желал расставаться с найденными вещами и поэтому привел железный аргумент: - Ведь все равно растащат! Не мы - так разбойники или путники какие, вроде нас. Зуб даю!
  Тинни прекратила попытки отвоевать нагло присвоенную вором тряпку и опустила взгляд на свою обувь. Грязный подол юбки тоже не радовал глаз... А денег лишних не было.
  'Будет ли это считаться воровством?' - с грустью подумала она.
  'А! Семь бед - один ответ!' - наконец решила Тинни, запустив руки в недра сундука, а вор с одобрением похлопал ее по плечу. Наспех выбранное платье оказалось на два размера больше.
  'Может оно и к лучшему!' - подумала Тинни, натягивая платье поверх своей повседневной одежды. Кожушок она, понятное дело, сняла. Новые сапоги не подошли по размеру, зато парчовая епанча села как влитая.
  - Пойдем, а? - она потянула за рукав вошедшего в раж Брокки. Вор смастерил тюк из льняной простыни и теперь занимался тем, что перетаскивал туда содержимое сундука. Тинни отметила, что он брал не все вещи, а только те, которые выглядели побогаче. Где-то неподалеку от места аварии хрустнула ветка, и бдительная травница выглянула в окошко.
  - Разбойники! - взвизгнула она не своим голосом, увидев за деревьями парочку бородатых мужчин, одетых как попало и вооруженных саблями.
  - Держись! - Брокки тут же забросил свои дела и, выбежав из кареты, взобрался на облучок. Раздалось истошное ржание понукаемых лошадей, и Тинни с замиранием сердца почувствовала, что карета тронулась. Сначала медленно, потом быстрее. Ветки царапали крышу, пытались влезть в окна, карету качало из стороны в сторону, а в итоге тряхнуло так, что девушка едва не шлепнулась на пол. Как ни странно, но после того толчка, дорога значительно улучшилась. Да и скорость прибавилась. Тинни осторожно выглянула в окно и с радостью обнаружила, что они едут по тракту Доброго висельника. Вытянув шею, она посмотрела на дорогу - к счастью, погони не было. Разбойники, если это действительно были они, почему-то не захотели связываться с 'конкурентами'.
  'Зуланд Трилист, огради нас от напастей!' - Травница суеверно поплевала на каждый нечетный палец правой руки. Среди травников это действие считалось охранительным.
  - Ты как? - сидящий на облучке Брокки наконец вспомнил о ее существовании.
  - Хорошо. Только все как-то неожиданно: карета, разбойники.
  - Ничего! - голос вора был полон оптимизма. - Зато до города быстрее доберемся.
  - Да, да! Расскажем в городе про разбойников и попросим помощи.
  В ответ на эту реплику, Брокки буркнул что-то нечленораздельное. Но Тинни не была в претензиях. Сейчас ей меньше всего хотелось вести долгие разговоры.
  Все получилось ровно так, как предсказывал Брокки. На тракте начали попадаться купеческие и крестьянские повозки, следующие не только из города, но и в город. Попался даже конный патруль, который при виде кареты с вензелями поспешил свернуть на развилку. Но Брокки был не против, потому что, как и любой другой вор, он с неприязнью относился к представителям закона и власти.
  Когда на горизонте замаячил мост, перекинутый через реку и ведущий прямиком к городским воротам, наперерез карете выдвинулся целый отряд вооруженных до зубов солдат. Брокки бросил тоскливый взгляд на далекие шпили городских башен, мысленно прощаясь со своей свободой. Судя по гербу - две перекрещенные селедки - солдаты не подчинялись городской управе, а работали на какого-то знатного человека.
  Брокки натянул поводья и лошади замедлили шаг, а потом и вовсе остановились посреди дороги, мешая движению повозок и экипажей.
  - Ты, что, заснул там? - гаркнуло сзади. Полный купец с красным лицом, под цвет своей накидки, вылез из своей повозки и теперь грозно смотрел на Ловкача, уперев руки в бока.
  Брокки хотел принести извинения, заявив, что сам решительным образом ничего не понимает, но его опередил отделившийся от отряда бородач. По-видимому, это был десятник.
  - Ты как с графом разговариваешь, деревенщина? - гаркнул в ответ десятник. Его мягкая 'г' повествовала о том, что десятник тоже не сразу стал горожанином. Купец хотел высмеять оппонента, однако наличие дюжины вооруженных солдат со стороны десятника заставило купца отказаться от этой мысли.
  - Граф, мы очень сожалеем о том, что не смогли встретить вас раньше, - десятник застыл в поклоне, повернувшись к Брокки, - потому что ваше письмо было вручено нам всего пятнадцать минут назад. Вы пишите, что, граф Деволь готовит покушение на вашу персону, и, что по пути в Сороче на вас обязательно нападут подкупленные Деволем разбойники.
  Брокки слушал его, бессмысленно хлопая глазами и даже вертел головой, чтобы убедиться, что ему не почудилось и все эти слова адресованы именно ему.
  - Я смотрю, вам сильно досталось! - десятник выпрямился и взглянул на помятую карету. - И, по всей видимости, ваши слуги и кучер пали смертью храбрых.
  - Ну не пытайте нас своей молчаливостью, граф, - голос десятника дрогнул. - Ведь нашей вины в том нет. Клянемся Священными онучами преподобного Кокосия.
  - Клянемся! - словно по команде рявкнули солдаты.
  Брокки испугался и с невиданным проворством прошмыгнул в карету, оглушительно хлопнув дверцей.
  - Что там? - прошептала Тинни. Она слышала весь разговор и теперь сидела ни жива ни мертва и только хлопала глазами.
  - Осерчали, Его Сиятельство. - Десятник сокрушенно покачал седеющей головой, а затем заглянул в окно кареты: - Графиня Фифа, Ваше Сиятельство, безмерно рад видеть вас в добром здравии.
  Тинни ойкнула от неожиданности и даже подумала о том, чтобы ткнуть ему в глаз прутиком, коих после гонки по лесу, в карете наблюдалось в предостаточном количестве.
  'Зуланд Трилист!' - мысленно причитала травница. Лицо десятника все еще маячило в окошке и она, откинув идею с прутиков, просто задвинула шторки.
  - И графиня серчает! - буркнул капитан и перешел на командный тон, обращаясь к солдатам: - Жупел, садись на место кучера! Сопровождаем графа Дрища до его недавно купленной резиденции.
  - А чё я-то сразу? - послышался недовольный юношеский голос.
  - Поговори мне еще!
  Окруженная солдатами карета вновь тронулась с места. Брокки хотел смыться, пока средство передвижения не набрало скорость, но присутствие солдат, которых он мог наблюдать в щель между шторок, остановило его. Карета, проехав пару верст, резко затормозила и Тинни с вором стали свидетелями следующего диалога:
  - Кто едет?
  - Ты, что, орясина, герб не узнаешь? Граф Дрищ с графиней Фифой.
  - Новые графья? Те самые, из свиты многоуважаемого Делириума?
  - А я о чем тебе толкую?
  - Проезжайте! Сто лет их сиятельствам!
  - Причем здесь 'сто лет'? - встрепенулся Брокки.
  - Ну это здесь традиция такая - желать прожить сто лет, - пояснила Тинни, нервно теребя кисточку на шнурке от занавески.
  - А я думал, что это вроде 'что б тебя на сто лет посадили'! - Брокки нервно хихикнул.
  - Слушай! - вдруг воскликнула травница и тут же, приложив ко рту ладонь, перешла на шепот: - Я поняла. В этих одеждах и в этой карете нас приняли за других людей.
  Брокки поскреб голову и, задев шрам, витиевато выругался.
  - То есть, я теперь - граф Дрищ, а ты - графиня Фифа? - недоверчиво спросил он.
  - Другого объяснения я не нахожу. Иначе с чего бы они такие вежливые, извиняются и не кричат?
  - Разумно бакланишь, - Брокки согласился с ее доводами. Он закинул руки за голову и расслабленно развалился на сидении, обитом сиреневым бархатом. Вор размечтался о том, как припеваючи заживет в собственном имении.
  - Эй! Ничего, что слуги не узнают в нас своих хозяев? - замечание Тинни вернуло его на грешную землю. - И тогда появится вопрос: что мы сотворили с настоящими графьями?
  - Ах ты ж, красные дьяволицы! - Брокки вновь поскреб голову и как всегда задел шрам. - Давай скажем, что нас заколдовали, вроде как изменили нашу внешность.
  - Давай скажем правду. Правду говорить легче всего.
  - Вот наивняк! Люди охотнее верят в ложь.
  - Вот ты и ври, а я не буду! - Тинни остро жалела о том, что согласилась втянуть себя в эту авантюру. Пускай она быстро добралась до города, но какой ценой? Не ровен час под стражу заключат. А потом и на костре сжечь могут, обвинив в какой-нибудь гадости. Баторий-то не дремлет!
  - Очень зря! - не сдавался обтесанный жизнью Брокки. - Вот со жнецом я тебя тоже предупреждал, а ты не захотела слушать. Ну а кто прав оказался?
  Травница отвернулась к окну. Ей очень хотелось погрызть семечек, она находила в этой дурной, хоть и безобидной привычке отдушину и успокоение. Но семечек не было. Были сушеные яблоки, припасенные для компота.
  А меж тем карета затормозила возле высоких кованых ворот. Засуетившаяся стража отсалютовала любопытному Ловкачу, выглянувшему из окошка. Карета тронулась вновь, въехала в распахнутые ворота и проследовала вдоль широкой дороги, ведущей к двухэтажному особняку. Взору самозванцев открылся раскидистый парк. Пожухлые хризантемы на грядках были свидетельством того, что садовник выполнял свои обязанности спустя рукава. Но в целом парк выглядел ухожено.
  Карета вновь остановилась. Кто-то робко постучал в дверцу и заискивающим голосом поинтересовался:
  - Хозяин, граф Дрищ, Ваше Сиятельство, слуги расстелили красную дорожку и посыпали ее лепестками роз. Всё как вы любите.
  Тинни посмотрела на Брокки, ожидая увидеть испуг в его глазах, но тот лишь самодовольно улыбнулся.
  'Чокнулся на нервной почве!' - Тинни мысленно посочувствовала спутнику.
  Первым из кареты вылез вор. Травница, вопреки ожиданиям, услышала лишь льстивые комплименты в адрес Брокки. Никто не признал в нем самозванца.
  - А где же графиня Фифа, первая красавица Оравии?
  Брокки вернулся и заглянул в карету.
  - Нет! Я никуда не пойду! - прошептала Тинни, отбиваясь от новоявленного 'графа'.
  - Вылезай, дуреха! - шипел в ответ вор. - Ты, что не поняла еще? Слуги видят нас впервые, так же как и мы их! Я слышал, как шептались две дамочки. Знаешь какой у меня слух?
  - Да отвянь ты!.. Ой! - Брокки все-таки вытащил ее из кареты, схватив за руку и рванув на себя.
  'Откуда только силы взялись?' - подумала она, щурясь от яркого солнца. Выстроившиеся возле крыльца служанки и слуги разразились фальшивыми комплиментами:
  - Ах, действительно красавица!
  - Мы в восхищении!
  - Вы прекрасны, Ваше Сиятельство!
  Тинни стояла с постной миной на лице, разглядывая огромный каменный особняк, и ожидая того момента, когда придет конец их тухлой конспирации. Травнице было не по себе от множества взглядов, направленных на нее. Ей было неудобно от того, что присвоенное ею платье благоухало противными духами. А от вида мрачного каменного особняка по коже ползали мурашки.
  Слуги вновь поклонились, приглашая хозяев оценить прелесть особняка. Ведь, судя по заверениям мажордома, ремонт делался с учетом вкусов и предпочтений Дрища.
  - Пойдем! - Брокки пришлось взять под руку вновь заупрямившуюся Тинни.
  - Мы так не договаривались! - прошептала она. - И вообще, я хотела рассказать им про лесных разбойников.
  - Дуреха! Да они тебя первую стражникам сдадут! - пробубнил Брокки.
  Травница закусила губу, поняв, что отныне ей придется забыть о том, что она видела в лесу.
  - Какая прекрасная пара! Да они созданы друг для друга! - послышалось со всех сторон. Слуги терпеливо ждали, когда 'графиня' закончит перешептываться с 'графом'.
  Тинни вздохнула и, незаметно ущипнув вора, последовала вверх по лестнице, пачкая грязными подошвами сапожек красный ковер, припорошенный розовыми лепестками.
  
  Глава 4
  
  Праздник самозванцев
  
  Тинни проснулась рано, практически с первыми петухами. Ранние подъемы входили в привычку любого, кто учился в Травакадемии. Ведь практикум по сбору трав проходил в час росы. А до этого надо было еще учитывать время, отведенное на утренние процедуры и прием пищи. Завтраки Тинни, по обыкновению, пропускала, потому что в ранние часы ей меньше всего хотелось есть и больше всего - спать. Но попробуй, прогуляй профзанятие, сразу же к Футарку Слейпнировичу отправят. А уж он так взглянет, что даже прожженные прогульщики встают на путь истинный. Сейчас было все наоборот: ей хотелось есть, а спать совсем не хотелось.
  К тому же, на полу, среди вороха подушек храпел вор, что тоже не способствовало спокойному сну. Странно, что их поселили в одну спальню, ведь они даже мужем и женой не были.
  'Вот уж нравы!' - подивилась Тинни. Как же удобно было лежать на мягчайшей пуховой перине - как будто в облаке. Но, Зуланд Трилист, как же непривычно! Вчера ей не сразу удалось заснуть, потому что гадкий воришка пытался облапать ее, но несколько заклинаний быстро остудили его пыл. Впрочем Брокки захрапел сразу же, как только принял горизонтальное положение, ему-то не привыкать к ночевкам на полу. Вообще-то он изначально планировал сослать на пол Тинни, в отместку за 'от ворот поворот'. Но травница настояла на том, чтобы все было по-честному, и предложила тянуть соломинку. Когда вор вытянул короткую, то сразу же обвинил травницу в нечестной игре, мол, опять свои чары навела. Переиграли. Вновь повезло Тинни и Ловкачу оставалось лишь смириться со своим невезением.
  В животе заурчало и Тинни, отбросив, пуховое одеяло, соскользнула с шелковой простыни. Как не жаль было покидать огромную кровать с балдахином, а все же голод оказался сильнее. Травница осмотрела сумрачный альков, подумав при этом, что комната запросто могла бы вместить в себя четыре комнаты общежития Травакадемии. Она встала и потянулась. Босые ноги утопали в пушистом ковре, а в той ночнушке, которую ей вчера после вечернего купания предложили служанки, было не зазорно выйти на улицу. Тинни остановила взгляд на пузатых шкафах, выстроившихся вдоль противоположной стены.
  'Ведь там может быть еда!' - Она вспомнила, как ее соседка по комнате, она же лучшая подруга Эмили-Элизабета, рассовывала по шкафам с книгами и одеждой запасы крупы.
  А уж как вчера их покормили! Подсунули какую-то траву и жуй себе как корова, поэтому у Тинни сейчас и проснулся такой зверский аппетит. По пути к шкафам, она обошла Брокки, распластавшегося на полу, среди подушек, попутно подавив в себе желание зажать вору нос и рот, чтобы не храпел так раскатисто.
  В шкафах, при свете маленького зеленоватого огонька, вызванного магией, травница обнаружила бессчетное количество платьев, накидок, ночнушек, ворох подъюбников и шляпок. В сундуке, инкрустированном розовыми камнями, она обнаружила ворох перчаток и вееров. В другом сундуке, на добрую пядь выше предыдущего собрата, хранилось бессчетное количество обуви. Протянув руку, Тинни выудила пару мягких туфелек, украшенных полудрагоценными камнями и перьями.
  'Вот диво-то!' - подумала она, примерив правую туфельку. Немного свободно, однако не настолько, чтобы сваливалась с ноги. Нацепив вторую туфельку, Тинни прошлась к зеркалу, манерничая и важно задирая нос. Ей очень понравилась отразившаяся в зеркале девушка со взъерошенными волосами, тугими щечками с крапинками веснушек и внимательным взглядом льдисто-серых глаз. Она подмигнула своему отражению и закружилась по комнате, с интересом наблюдая за тем, как раздувается юбка ее ночнушки. Голова закружилась, Тинни повело и она, не устояв на каблучках, грохнулась на подушки, заехав храпящему вору по носу.
  - Наших бьют! - Вор тот час же подскочил и замолотил кулаками по воздуху.
  - Извини, - глухой голос Тинни прозвучал откуда-то снизу.
  Ловкач опустил заспанные глаза и увидел травницу, возлежащую на подушках.
  - Тебе, что, делать больше нечего? - напустился на нее вор, стараясь говорить шепотом.
  - Я есть хочу! - попыталась оправдаться Тинни. - А нас вчера одной травой кормили.
  - Гм!.. - Брокки широко зевнул и по привычке потянулся рукой к розовому шраму на голове, то ли почесать, то ли проверить - не разошелся ли. - Я даже знаю, почему так паскудно кормили. Мне слуга шепнул по секрету, что якобы я написал ему, что ты, то есть настоящая Фифа, придерживается строгой... этой...
  - Диеты, что ли?
  - Ага.
  - Ну так шепни им, так же по секрету, что, мол, графиня передумала.
  - Сладно говоришь, - одобрил Ловкач. - Как она еще с голода не опухла, на траве-то одной?
  - Наверное опухла. Ты видел, какого размера ее платья? - пожаловалась Тинни, указав на свою шикарную, но безразмерную ночную рубашку.
  - Ладно, - Брокки размял руки и плечи. - Раз уж проснулись в такую рань, то давай хоть пожрем от пуза.
  - Как думаешь, они уже догадались о том, кто мы? - Тинни окинула тревожным взглядом закрытую дверь.
  - Я тебя умоляю! - фыркнул Брокки и тут же добавил, перейдя на шепот: - Только давай вот без этих причитаний! Мало ли кто подслушает! Запомни, для них ты - графиня Фифа, а я - граф Дрищ.
  - Фифа и Дрищ, - повторила Тинни мечтательным тоном. - Зуланд Трилист, какие романтичные имена!
  - Да не упоминай ты своего Трилиста так часто! Иначе спалишься! - взмолился Брокки.
  - Тебе-то почем знать? - парировала Тинни, упрямо выпятив губу.
  Брокки замолчал, погрыз ноготь, сплюнул на ковер и с печалью в голосе озвучил не требующую доказательств аксиому:
  - Да мы оба про них ничего не знаем!
  - Может дневники какие поискать? - Тинни невольно скопировала его печальный тон.
  - Дневники? Что это? - удивился Брокки.
  - Ну, записи такие. Иногда девушки доверяют дневникам самое сокровенное.
  - Пф-ф! - на лице Брокки появилась издевательская улыбка. - Хорошо, что мы, мужики, не страдаем такими глупостями! Давай, ложись в кровать.
  - Зачем это? - Тинни грозно насупила брови.
  - Ну, вроде бы для слуг мы жених и невеста, - хмыкнул Брокки, с удовлетворением наблюдая как розовеют тугие щечки травницы.
  Она легла в кровать, натянув одеяло до подбородка. Брокки пристроился рядом.
  - Почему так близко? - прошипела недовольная Тинни. - Отодвинься, хороняка! Не то угощу зарядом молний!
  Вор хмыкнул и принялся насвистывать популярную песенку 'Я ль не чу́дный и казистый?'
  - Слуги почему-то не спешат к нам, - заметила Тинни, когда свист Ловкача начал казаться ей чудовищно раздражающим.
  - Для того чтобы позвать слугу, нужно звякнуть в колокольчик, - назидательным тоном изрек Брокки, перестав свистеть.
  - А ты откуда знаешь? - травница наградила вора недоверчивым взглядом. Подружки по Травакадемии столько раз рассказывали ей о романтических историях, в которых встреченный в пути незнакомец оказывался вовсе не бомжом, а принцем в изгнании. Хоть Брокки и не был похож на бомжа, зато запросто мог оказаться сыном короля, какого-нибудь захудалого королевства.
  - Откуда знаю? - переспросил Брокки, старательно ощипывая висюльки у балдахина. - Ну, я в одном доме подсмотрел, когда... э-э-э... В общем, не важно.
  - Когда ты там жил? - предположила Тинни, пытаясь припомнить названия захудалых королевств, находящихся в попе мира.
  - Когда... когда, заимствовал имущество одного барона, а тот не вовремя пришел и давай трезвонить, сзывая слуг, - прошептал Ловкач и в сердцах выдернул целый пук висюлек.
  Разочарованная и раздосадованная травница порыскала взглядом по прикроватным столикам. Колокольчик нашелся за малахитовой шкатулкой, в которой (Тинни и туда успела сунуть нос) настоящая Фифа хранила маленькие пузыречки с духами. Аромат духов был весьма специфичным и настолько тяжелым, что у Тинни перехватывало дыхание и хотелось чихать.
  - Ну, Зуланд Трилист нам в помощь! - Тинни взяла колокольчик и комната наполнилась приятным звоном.
  - Доброе утро, Ваши Сиятельства! - из-за приоткрытой двери появилась голова молоденькой служанки. Только удостоверившись в том, что 'хозяева' проснулись, она зашла в комнату.
  - Что прикажете? - Она сделала два энергичных книксена.
  'По одному на кажную хозяйску харю!' - Так ее учила престарелая, а значит более опытная, служанка Амвросья, с переменным успехом кочевавшая из одного графского дома в другой.
  - Доброе утро!.. Кхе!.. Ну-у-у! - растерявшись, протянула Тинни.
  - Еду подавайте! Не видите, что мы проснулись? - Ловкач оказался гораздо сообразительнее своей спутницы.
  - Не желают ли Ваши Сиятельства начать утро с купания? - опустив очи долу, уточнила служанка.
  - Вот еще! - Брокки состроил презрительную мину. - Я на прошлой неделе купался!
  'Ну дурак!' - Тинни пихнула его в бок.
  - Свободна! - гаркнул вор, запоздало осознав, что сморозил глупость.
  Служанка стремительно исчезла, а через пару секунд вновь раздался стук. Тинни даже не успела устроить словесную взбучку вору.
  - Войдите! - пискнула травница.
  Появившиеся служанки предложили помочь с переодеванием. Самозванцы обменялись тревожным взглядом, не зная как реагировать и как поступить.
  - Э-э-э!.. Ну ладно, готовьте нашу одежду, - согласилась Тинни.
  - А причесаться Вашему Сиятельству? - еще раз пискнула служанка.
  - Э-э-э!.. Угу! - промычала травница, вовремя пихнув вора, подумавшего, что последний вопрос был адресован ему.
  Меньше чем через полчаса они сидели за столом напротив друг друга и смотрели круглыми глазами на замерших по стойке смирно слуг. Стол ломился от всевозможных блюд, а запах золотистых драников, овощных салатов, жирного грибного соуса и бекона вызывал обильное слюноотделение.
  - Позвольте поухаживать за Вашими Сиятельствами, - предложила рыженькая служанка, по-видимому, самая бойкая из всех.
  Вор кивнул, наконец, сообразив, что слуги находятся в столовой не просто из праздного любопытства, мол, 'интересно, как там графья обжорствовать будут?'
  Тарелки самозванцев наполнились в мановение ока, причем, в тарелке Тинни преобладала зелень и маленький кусочек творога. Самозванцы не спешили браться за 'бесчисленные' ножи, вилки и ложки, потому что прекрасно понимали, что их манеры очень далеки от графских манер.
  - Идите отсюда! Все! - рявкнул вор.
  Тинни вздрогнула и чуть было не подорвалась следом за испуганными слугами.
  - Видела, как с ними надо? - спросил вор, напустив на себя самодовольный вид.
  - Молодец! - Тинни коротко поаплодировала ему, а затем принялась поглощать драники, не забывая обмакивать в сметану и грибной соус каждый кусок.
  - Чего там? - тем временем поинтересовался мажордом Каюк, увидев столпившихся возле закрытой двери слуг.
  - Его Сиятельство лютует, - пояснила рыженькая служанка.
  - Придется задабривать, - покачал головой Каюк. - Мне писали, что граф любит развлечения. Эх, мне бы только до пенсии доработать!.. - последнюю фразу он буркнул под нос.
  Служанки вновь выстроились у закрытой двери, ожидая, когда их позовут.
  
  - Вкуснотища! - Брокки сыто рыгнул и вытер жирные, испачканные в грибном соусе пальцы о край скатерти.
  - И не говори! - Так много Тинни доводилось есть только по праздникам. А уж про столовую Травакадемии и говорить нечего: одна перловка, хлеб да постные щи. Не разгуляешься. - Ты не забудь, пожалуйста, напомнить слугам, о том, что я теперь всеядная. - Она покосилась на свой изначальный завтрак - не тронутые листья салата и творог.
  - А самой слабо что ли? - Вор по привычке спрятал серебряные приборы в левом рукаве.
  Травница неопределенно хмыкнула в ответ.
  - Ты уже поела? - поинтересовался он, с надеждой взглянув на приборы Тинни.
  - Отвянь! - Она, конечно же, все видела и строго осуждала поведение Ловкача.
  Брокки невозмутимо пожал плечами, мол, и не надо.
  - Ненормальный, у себя же воруешь! - продолжала кипятиться Тинни.
  - Ха! - Брокки очень лаконично отреагировал на приведенный довод.
  - Ладно. Переночевали, поели, пора бы и честь знать. Надо по-тихому ускользнуть отсюда, - прошептала Тиннэри.
  Вор буркнул в ответ что-то невразумительное, похлопав себя по сытому животу.
  После завтрака Брокки, почувствовав себя полноправным хозяином особняка, велел мажордому подготовить для скучающих господ развлечение.
  - А покамест мы с моей Фифочкой пойдем в... в... - Брокки пытался строить планы. Ничего не получалось.
  - Свой кабинет? - радостно подсказал Каюк.
  - Хотя бы и туда, - Ловкач махнул рукой.
  Кабинет, в который тот час же проводили самозванцев, располагался на первом этаже. За окном виднелись густые кусты ежевики. Основной мебелью в кабинете были многоярусные шкафы с раздвижной системой. Полки шкафов были забиты всевозможными книгами и пожелтевшими листами бумаги, свернутыми в трубочку или просто сложенными в аккуратные стопки.
  Сюда же слуги приволокли сундук с вещами. Рядом лежала котомка травницы. Тинни обрадовалась ей как цветку папоротника, который, согласно народным поверьям, можно было найти лишь раз в году, в Купальскую ночь.
  - Скукотища-то какая! - фырнул Брокки, наигравшись шкафами, разъезжающимися в разном порядке. - Пойдем отсюда, а? - предложил он, обращаясь к Тинни, без устали копавшейся в давешнем сундуке.
  - Да с радостью! - Травница кивнула головой. - Надо отвлечь слуг и незаметно улизнуть.
  - Ты неправильно поняла!.. - начал Брокки, но Тинни перебила его фразой 'Здесь что-то есть!'
  Находкой, которую ловки пальчики травницы нащупали в подкладке богато расшитой куртки, оказалась маленькая книжечка, исписанная похожими на каракули почерком.
  - На, почитай, может здесь что-то важное, - с этими словами она кинула Брокки находку.
  Вор с выражением полного недоумения на лице, пролистал несколько страниц, а затем, напустив на себя скучающий вид, заявил:
  - Глупости какие-то!
  - Правда? - Тинни подошла к нему и, отобрав свою находку, зашелестела листами. - Да это же дневник Дрища!
  - Ты уверена? - Брокки бросил недоверчивый взгляд на травницу. - Ты ж говорила, что дневнички-хреновички - это женское занятие.
  - Как видишь, повсюду бывают исключения, - хихикнула она и, продемонстрировав Ловкачу титульную страницу дневника, спросила: - Видишь, что написано?
  - Вижу. Там написано: 'Дрищ'! - кивнул Брокки, отводя взгляд.
  - Ха! Здесь написано Его Сиятельство граф Дрищ Ван-Дер-Бра. - захихикала Тинни. - Значит, ты не умеешь читать?
  - Умею! - вор покраснел и, сжав кулаки, тут же исправился: - То есть раньше умел, а сейчас просто забыл, но если мне надо, я вспомню! Зуб даю!
  Тинни фыркнула, прекрасно понимая, что Брокки врет. Впрочем, какое ей дело до какого-то там вора? Она углубилась в чтение дневника, пока разобиженный Ловкач пялился в окно, на кусочек ясного неба и на цветущие заросли ежевики.
  - О! - протянула Тинни, мельком взглянув на бритый затылок вора. - Граф пишет, что его воротит от Фифы так же сильно, как и притягивает ее богатое приданное. А еще она устраивает ему ежедневные сцены ревности. И сцены по всяким пустякам.
  - Как это? - буркнул Брокки.
  - 'Второго дня Фифа рыдала о том, что у нее мало шляпок. Всего-то пятьдесят штук', - процитировала травница.
  - Несчастный богатый хмырь! - Ловкач щелкнул ногтем по идеально вымытой поверхности кривоногого бюро, примостившегося рядом с широким окном.
  - Не скажи, - травница издала недвусмысленный смешок и продолжила: - Этот 'несчастный' богач крутит шашни со служанками. - Она перевернула страницу и снова замолчала, вчитываясь в каракули, выведенные рукой настоящего графа.
  Брокки подумал о том, что неплохо было бы узнать о графе что-нибудь еще, чтобы достовернее сыграть его роль. Он плюхнулся на стул и, бесцеремонно закинув ноги на бюро, призвал Тинни читать вслух, попутно удивляясь странной моде богатеев. На ногах вора красовались остроносые пуленты, которые он никогда бы не надел при своем настоящем образе жизни.
  - Нет! Нет! Как они посмели? - вдруг воскликнула Тинни и тут же зажала рот рукой, опасаясь того, что на ее крик сбегутся все слуги. Но этого не произошло и она, решительно отложив дневник Дрища, принялась рыться в бюро, предварительно сказав Брокки, чтобы тот 'убрал копыта'.
  Заинтригованный ее поведением вор внимательно наблюдал за действиями Тинни: сначала она копалась в левом ряду ящичков, а вот с правым произошла заминка. Все они оказались заперты. Видя, что у нее нет никаких шансов открыть их, она осмотрелась и, заприметив бюст короля Бергамота, подорвалась к нему.
  - Собираешься высадить ящики? - проницательный Брокки, конечно же, догадался для чего ей бюст.
  Тинни с готовностью кивнула.
  - Дай шпильку! - попросил вор, усмехнувшись.
  К счастью, шпилек в ее волосах было предостаточно. Тинни невольно залюбовалась, как ловкие пальцы вора безо всякого препятствия вскрыли все четыре замка́.
  - Первый раз вижу, как вскрывают замки́! - с восхищением прошептала травница.
  Вор почему-то смутился и - Тинни была готова поклясться! - раскуроченная шпилька словно испарилась из его руки. Впрочем удивляться не было времени и травница с удвоенным энтузиазмом принялась изучать скудное содержимое ящиков. В верхнем граф хранил неограненный алмаз, размером с перепелиное яйцо, в среднем - личную печать и гербовую бумагу, в нижнем - несколько писем и бумаг.
  'И всего-то?' - хотел удивится Брокки. Он-то ожидал увидеть здесь фамильные драгоценности и какие-нибудь магические штучки, за которые на черном рынке платили весьма хорошие деньги.
  - Вот она! - торжественный возглас Тинни побудил его оставить последнюю мысль при себе.
  - Что это? - аккуратно поинтересовался вор.
  - Ох, да! Ты же не знаешь! Ну, точнее, знаешь, но только часть, - Тинни занервничала и поэтому очень сумбурно выражала свои мысли. - В общем, в дневнике написано, что граф Дрищ должен доставить в столицу некий указ, подписанный королем Бергамотом. А на самом деле указ фальшивый, гадкий казначей Делириум опоил короля зельем и вероломно заставил подписать два указа. Чтоб у него в животе подсолнух проклюнулся и до неба вымахал! - в сердцах выругалась Тинни.
  - А что за указы-то?
  - Один на закрытие Травакадемии, а второй на расширение полномочий жнецов эфира! Ну не аспид ли этот Делириум?
  Брокки сделал неопределенный жест рукой, по-видимому, ему были безразличны проблемы магов и уж тем более какой-то там Травакадемии.
  Стук в дверь, прозвучавший словно гром среди ясного неба, заставил самозванцев вздрогнуть, а затем приняться за спешное наведение порядка в кабинете. Пока Тинни распихивала вытащенные бумаги по ящикам, Брокки закидывал вытащенную одежду обратно в сундук.
  - Развлечения готовы, Ваши Сиятельства! - сообщил мажордом Каюк, еще раз постучав в дверь.
  Тинни сложила изъятые указы и письма, всунула их между страниц дневника Дрища, а затем запихнула свои находки в котомку.
  'Зуланд Трилист! Как найду сестру, так сразу же вернусь в Травакадемию и расскажу все Футарку Слейпнировичу. Он обязательно что-нибудь придумает'.
  - Войдите! - сказал Брокки манерным голосом. Тинни обернулась и, невзирая на только что пережитое потрясение, едва не прыснула от смеха. Брокки сидел за столом и делал вид, что подписывает какую-то бумагу. Конечно же, этот мини-спектакль был рассчитан на одного зрителя - на Каюка.
  - Развлечения готовы, Ваши сиятельства. Пройдемте в Мрачную залу, - повторил мажордом, и самозванцы под ручку прошествовали следом за ним.
  - Чавой-та они такие? Вроде даже кричали в капинетине этой. Не слыхали? - поинтересовалась одна из служанок, пришедших убирать кабинет.
  - Не знаю. Но господин Каюк сказал, что Его Сиятельство, граф Дрищ, задумал что-то плохое, - прошептала ее товарка.
  - Да ну?
  - Ну да! А иначе как объяснить пропажу столового серебра?
  - Выходит, Евонное Сиятеньство самое у себя ложки потырил?
  - Тише! Я тебе ничего такого не говорила!
  - Евонное Сиятеньство теперь и вилкой пырнуть может и ножом!..
  - Тише ты, дуреха!.. Может, может! Говорят, что он та-акой самодур!.. Мне десятник рассказывал.
  - На то он и Сиятеньство.
  Первое развлечение, которое Каюк подготовил для скучающих сиятельств, ожидало их в Мрачной зале. Зала не зря носила такое название, потому что ее стены обитые черным бархатом и черные портьеры на окнах создавали соответствующее настроение. Пол, в угоду заданному тону, украшали размашистые пентаграммы, на полках, вперемешку с черными свечами, стояли петушиные чучела; на диванных подушках, золотыми нитками были вышиты какие-то буквы. Тинни замедлила шаг, чтобы прочитать загадочные надписи, по-видимому, выдержки из 'Серой книги темно-серых магов'. 'La cucaracha, la cucaracha', 'Ya no puede caminar', 'Porque no tienne', 'Porque le falta', 'Las dos patitas de atrа́s' гласили надписи.
  'И эти люди хотят закрыть Травакадемию, называя ее рассадником зла!' - подумала Тинни, опасливо перешагивая через косой луч пентаграммы.
  'Как в курятнике!' - подумал Брокки, исподтишка наступив на пятку важному мажордому, идущему впереди. Каюк сделал вид, что ничего не произошло, продолжая улыбаться лакейской улыбкой.
  Самозванцы устроились на мягком диване, а расторопные слуги тот час же придвинули к ним столик, ломившийся от разноцветных десертов. Брокки, ничтоже сумняшеся, сграбастал ромовую бабу. Тинни тоже хотелось попробовать что-нибудь из предложенных десертов, но она постеснялась, полагая, что ее дурные манеры сразу же бросятся в глаза окружающим.
  - Предлагаю вниманию Ваших сиятельств самое модное развлечение всей знати - заморский птиц. Зело умный, глаголит правду о любом человеке. - Мажордом тем временем подошел к огромной, в половину человеческого роста, клетке, накрытой темным покрывалом, расшитым алыми звездами.
  - Так уж и говорит? - спросил Брокки, набивая рот выпечкой.
  - Правда, правда! Только не больше одного слова. Умный потому что.
  - Гм! Интересненько. Тащи сюда своего чудо-птица.
  Каюк с готовностью выполнил приказ 'графа' и, подтащив клетку ближе к дивану, сдернул покрывало.
  - Образина! - тот час же крикнул попугай, по-видимому, имея в виду лысого, круглолицего мажордома. Каюк скрутил покрывало жгутом, словно собирался задушить обидчика, но к счастью не сделал этого. Попугай же принялся чистить свои белые перья.
  - Вот уж развлечение! - Брокки облизал пальцы и подошел ленивой походкой к клетке с птицей.
  Попугай прекратил гигиенические процедуры, повертелся на жердочке, стукнул клювом в колокольчик и скосив хитрые глаза на Брокки, вдруг выкрикнул:
  - Вор!
  - Ой-ей! - запричитал Каюк, накинув на клетку покрывало. - Похоже, что Панкуша сегодня не в настроении. Простите, Ваше Сиятельство.
  Слуги, подслушивающие за дверью, закивали головами и зашушукались:
  - Теперь понятно с каких доходов он особняк отгрохал!
  - И, говорят, третий покупать собирается!
  - Вот ворюга!
  Побледневший Брокки взял себя в руки и пожал плечами.
  - Мало ли что глупый птиц болтает! Я-то знаю, что я честный человек.
  - Да-да! Граф Дрищ - честный человек, - поспешила согласиться Тинни. - Теперь моя очередь.
  - Может, не надо? - жалостливо спросил мажордом.
  Травница нахмурилась и притопнула ножкой, прочитав в дневнике Дрища, что данное действие пугает и отрезвляет вялых слуг, а некоторым даже придает ускорения. Мажордом действительно испугался. Вздохнув, он вновь сдернул покрывало, и попугай радостно выкрикнул:
  - Неудачница!
  Каюк побледнел еще больше и даже втянул голову в плечи, сильно желая, чтобы под его ногами разверзся пол - только бы не видеть реакцию госпожи графини. Добрые люди предупреждали, что Фифа вспыльчива и скора на расправу.
  - Пернатая козявка! - Тинни показала язык попугаю и, взяв из рук замершего мажордома покрывало, укрыла им клетку. - Унесите Панкушу.
  - Унести и с-сварить из него с-суп? - на всякий случай уточнил Каюк.
  - Вот еще! - фыркнула травница, стараясь унять свое негодование. - Как будто глупая птичка действительно знает, о чем говорит! Пускай живет.
  Каюк облегченно выдохнул и, указав слугам на клетку с попугаем, жестом велел унести ее в людскую.
  - Тоска смертная! - пожаловался Брокки, набивая рот пирожными.
  - Что вы, граф, Ваше Сиятельство, - тут же заворковал мажордом, - мы приготовили ваше любимое развлечение. Извольте пройти в сад и вашу хандру как рукой снимет.
  Заинтригованный Ловкач отряхнул руки и проследовал за Каюком, Тинни, понятное дело, не отставала. Каково же было ее удивление, когда она увидела в саду дюжину разноразмерных качелей. Одни были развешаны на толстых ветках деревьев, другие на металлических подпорках, вкопанных в землю. Мажордом с обожанием смотрел на застывшего на месте 'графа', пытаясь понять, понравилось ли Его Сиятельству или нет? Тинни впечатала правый локоть в бок Ловкача, давая понять, что пауза затянулась и надо бы как-то отреагировать.
  - О!.. Как... это... м-м-мило! - Брокки сцепил зубы и оскалился в улыбке.
  - Все как в вашем поместье в Палачьей слободе! - мажордом был счастлив угодить 'графу'. - Я конечно против всех этих сплетен. Но говорят, что вы очень любите качаться и пока не покачаетесь на всех качелях, даже обедать отказываетесь.
  - Гм!.. Да, я такой!.. - Ловкач повернулся к Тинни и закатил глаза, мол, ну и причуды у этих богатых.
  Первая пара качелей пошла хорошо. Садовые качели - тоже. Но слуги так старательно качали Брокки, что на седьмых качелях ему сделалось дурно. А после восьмых стошнило прямо на клумбу с флоксами.
  - Убей меня! - простонал Брокки, а потом скрючился в очередном приступе рвоты. Растерявшаяся Тинни похлопала стоящего на карачках вора по карманам, пытаясь найти нож.
  'Зуланд Трилист, что я творю!' - она тут же одернула себя и, выпрямившись, поманила к себе слуг.
  - А ну живо тащите графа Дрища в дом! Не видите, что человеку плохо от ваших пирожных стало? - она хмурила брови и старалась говорить властно и уверенно. Подобное поведение положительным образом сказалось на расторопности слуг. Так что через каких-то пять минут Брокки лежал на широкой кровати, а вокруг него суетились служанки.
  'Вот еще напасть!' - с досадой подумала Тинни. Она находилась в соседней комнате-спальне, где украдкой ото всех заваривала для вора целебные, противорвотные корешки вперемешку с осиновой корой. Только бы все обошлось малой кровью! А еще лучше - и вовсе без нее.
  
  
  Глава 5
  
  О некоторой пользе аллергии
  
  Остаток дня прошел весьма бестолково. Брокки упивался ролью отравившегося графа и был счастлив тем, что все вокруг ходят на цирлах и жалеют его. Даже сдержанная Тинни украдкой подсунула вору приготовленный целебный отвар. Согласно ее расчетам отвар должен был оказать на молодой организм самое благотворное влияние. Но Брокки продолжал стенать. Причем, весьма натурально. Тинни даже пожалела о том, что не умеет выводить симулянтов на чистую воду, как это делал небезызвестный ректор ее родной Травакадемии Футарк Слейпнирович. Так что травнице оставалось лишь злиться на себя и на свое чувство долга, часто отравляющее ей жизнь. Если б ей только удалось узнать, что вор симулирует, то - Зуланд Трилист свидетель! - она сразу же собрала бы вещички и отправилась бы в сторону парка. И никаких проблем! Но Брокки лежал в лежку и едва не помирал.
  'И как его такого бросишь?' - мысленно вопрошала Тинни, мешая ложкой картофельное пюре. Хоть одно приятное событие за день: слуги уверовали в то, что ее диета отменяется, и стол вновь ломился от разнообразных яств. Травница, повинуясь завидущим глазам, нагребла в свою тарелку сверх меры и под конец трапезы всерьез задумалась о том, чтобы прописать себе настой для желудка. Ускорить пищеварение, значит.
  'Ну это еще ничего!' - Она подумала о Брокки, которому полагалось лечебное голодание и обильное питье.
  До самого вечера Тинни просидела в своей комнате, изображая обеспокоенно-раздраженную графиню. В принципе, такая роль не особо напрягала травницу. Они лишь время от времени посылала кого-нибудь из слуг справиться о здоровье графа и старательно хмурила брови, когда те возвращались и докладывали:
  - Его Сиятельство просил передать, что ему немного лучше. Совсем капельку.
  'Лишь бы не порывался писать завещание, а то переигрывать тоже не с руки', - подумала Тинни, полагая, что вор все-таки симулирует. Правда доказать это ничем не могла. Теперь она занималась тем, что вчитывалась в каждую строку найденного дневника, изучала удачно перехваченные указы с письмами и цедила сквозь зубы проклятия. Еще бы! Слыханное ли дело - закрыть Травакадемию!
  Поздно вечером, когда глаза устали настолько, что стало казаться, будто в них насыпали песку, Тиннэри спрятала ценные бумаги в недрах своей котомки и пошла проведать Брокки. По идее, тот уже должен был видеть десятый сон. Однако вор был очень даже бодр. Настолько бодр, что из-под одеяла огромного ложа торчали не четыре, а шесть пяток. А постанывания и смешки наводили только на одну мысль. Травница покраснела и, развернувшись на цыпочках, хотела выскользнуть обратно в коридор, но едва не налетела на мажордома, который в тот момент, как раз заходил в спальню графа. Издав обреченный вздох, Тинни нехотя попятилась назад и, заламывая руки, патетически воскликнула:
  - Изменник!
  Возня в постели прекратилась, равно как и постанывания со смешками. Из-под другого края широкого одеяла выглянули участники оргии: 'граф' и две служанки. Вид у них был очень смущенный.
  - Ну, я пошел, - Каюк прикинулся, что ничего не видел и поспешно ретировался.
   'Я тоже!' - чуть не ляпнула Тинни, но вовремя одумалась. Впрочем, стоять столбом, и изображать рогатую невесту было не так уж трудно. Она даже послала вдогонку покидающим спальню голым девицам пару нелицеприятных эпитетов.
  - Ну зачем ты только приперлась? - взбеленился Брокки.
  - Да я нечаянно! - оправдывалась травница. - Не хотела мешать, а тут как назло этот толстяк, будь он неладен!
  - И что теперь делать? - процедил сквозь зубы вор.
  Она покачала в ответ головой, мол, не знаю.
  - Вообще-то в таких случаях нужно вопить и скандалить, - буркнул Брокки. Он встал с кровати, обмотанный простыней и, подняв с пола шелковые панталоны, скрылся за ширмой.
  Тинни в растерянности осмотрела спальню. Ее взгляд остановился на серванте с сервизом на двадцать персон.
  - Дело думаешь! - Вышедший из-за ширмы Брокки перехватил ее взгляд.
  - Да если б ты только знал, о чем я думаю! - Тинни едва не заскрежетала зубами. - Мне нужно по важным делам ехать, а я вместо того, чтобы отправиться дальше, здесь прохлаждаюсь!
  - Вот не надо ля-ля, - Брокки помахал перед носом травницы еще не надетой рубашкой с кружевными манжетами и вычурным воротником. - Если б мы не завернули сюда, то фигу б ты нашла, а не тот дневник и указы.
  - Ты как хочешь, а я завтра уезжаю! - Тинни открыла створку шкафа и, вытащив первую попавшуюся тарелку, шваркнула ею о стену.
  - Ой, я буду плакать! - с издевкой ответил кое-как одетый Брокки. Он подошел к шкафу и, схватив чашку, запустил ею в портрет, висящий на стене. С портрета взирала благородная дама с маленьким аккуратным носиком и неправдоподобно большими глазами.
  - Дурак! Это графская любовница! - Тинни остановила руку вора, собравшуюся метнуть в портрет соусницей.
  - Ай, скажу, что это ты, то есть Фифа, его раздолбала, - Брокки показал ей язык. - А ты сама-то почему молчишь?
  - Чего-чего? - не поняла Тиннэри.
  - Ну, где крики 'изменник', 'падла' и все такое прочее?
  Тинни не любила скандалов, и кричать не любила. Ну если только ее не вывести из себя. Тогда она могла не только накричать, но и наподдать зарвавшемуся оппоненту. Травница и сейчас предпочла бы не повышать голос, но делать нечего...
  - Смерд! - гаркнула Тинни.
  - Дзынь! - подтвердила очередная разбитая тарелка.
  - Изменник!
  - Дзынь!
  - Падла!
  - Дзынь!
  - Э-э-э!.. Чтоб на тебя обгрызенное бобрами дерево упало! Зуланд Трилист свидетель!
  - Ты, это, - Брокки замахнулся, чтобы расправиться с очередной тарелкой, но так и замер, - не переигрывай.
  Травница потупилась и прошептала:
  - Ты тоже не стой столбом. Я сейчас вроде как уйду, жутко обидевшись, а ты беги за мной и кричи, что это была ошибка.
  - Зачем это? - не понял вор.
  - Ну надо же нам оставить надежду на примирение.
  - А-а-а! - протянул непонятливый Ловкач.
  Столпившиеся у дверей слуги едва успели отпрянуть назад, когда из спальни вышла 'графиня'. 'Граф' бежал следом и умолял о прощении, уверяя 'графиню' в том, что произошла досадная ошибка, он раскаивается и готов до конца жизни целовать землю (но лучше ковры), по которой ступала ножка ненаглядной невесты.
  - Хороша 'ножка', сорок первого размера, не меньше, - зловредно хихикнула им вслед одна из служанок.
  - Еще бы! Такая-то дылда, вон, графа на полголовы переросла, - поддакнула ее товарка.
  - А вы волосы ее видели - один в один пакля спутанная, - пискнула девочка-посудомойка.
  Хлопнула дверь. Самозванцы скрылись в соседней комнате.
  - Ты, это... больше не приходи ко мне в спальню, ладно? Я сам за тобой завтра зайду, - немного смущаясь, попросил вор.
  Тиннэри устало плюхнулась на диван. Все-таки скандалы - дело утомительное. Правда просьба гнусного вора вызвала у нее странную реакцию.
  - Во-первых, спальня не твоя, - с издевкой напомнила травница. - Во-вторых, твои пошлые 'измены' вызовут у слуг порцию разнообразных вопросов. Не говоря уж о слухах.
  - Ой-ой-ой! Знаешь, от хмыря, в спальне которого на видном месте висит портрет любовницы, можно ожидать всего, что угодно, - возразил вор.
  Тинни лишь фыркнула в ответ, указав на дверь. Брокки, подмигнув 'графине', отправился обратно в спальню.
  Утро следующего дня вновь началось с душистой купели и долгого расчесывания пышных, непослушных волос. Затем и сытный завтрак подоспел. Тинни старательно намазывала свежую, еще теплую булку толстым слоем масла, и мысленно ужасалась тому, каким скудным кажется ее рацион по сравнению с графским. Брокки опоздал к завтраку. Тинни как раз успела расправиться с первой порцией кружевных блинов и приступала ко второй.
  - Как спалось? - поинтересовался вор, тут же набрасываясь на еду.
  - Лучше всех, - соврала Тинни. На самом деле у нее с непривычки заломило поясницу. Слишком мягкие перины были не для таких, как она. Так что сначала травница растерла поясницу целебной мазью, а потом постелила себе на полу - рядом с кроватью, рассудив, что если вдруг к ней в спальню заявится кто-то из слуг, то она соврет, что, мол, свалилась с кровати. Но никто из слуг не осмелился на такую дерзость: войти в комнату 'Фифы' без стука и поэтому ей не пришлось ни перед кем оправдываться.
  - Это хорошо, - с набитым ртом сказал Брокки.
  - А я, между прочим, спускаясь по лестнице, слышала как шушукались служанки.
  - И что?
  - Говорили о тебе. Что ты опять какую-то девку в свою спальню заманил.
  - Подумаешь!
  - Зуланд Трилист, ну почему мне такой тупой попутчик попался? - воскликнула Тинни, обращаясь к зеленой листве за окном. - Он делает все для того, чтобы нас раскрыли!
  - Да ну тебя! Ты вообще ничего не понимаешь в моей жизни, - отмахнулся вор. - Поставь себя на мое место, разве ты не поддалась бы таким... искушениям?
  - По счастью, я - не ты! - отрезала Тиннэри, давая понять, что разговор окончен. - Чего я с ним нянчусь? - спросила она свое отражение в пузатом бокале с морсом. - Сегодня же уеду.
  Брокки отпил вина прямо из горла бутылки и процедил сквозь зубы:
  - Никто не заплачет.
  Он уже представлял себе то, как счастливо заживет в особняке под личиной графа Дрища: сплошные амуры со служанками, вино рекой, деликатесы и впредь никаких качелей. Скажет, что, мол, разонравилось. Но не тут-то было!
  - Граф Деволь с визитом! - доложил мажордом, предварительно постучав, перед тем как зайти в столовую.
  Тинни поперхнулась морсом, а Брокки, не сдержавшись, оглушительно рыгнул.
  Невозмутимый Каюк проигнорировал плебейские манеры графа и, откашлявшись, спросил:
  - Какой ответ Ваше Сиятельство даст Его Сиятельству графу Деволю?
  Брокки вылупил глаза и взглянул на Тинни так, словно только что ему вынесли приговор: 'Казнить через повешение'. Травница, в свою очередь, зажмурилась и для верности потрясла головой.
  'Зуланд Трилист, пускай все это окажется сном', - подумала она. Вор в это время горько сожалел о том, что так объелся за завтраком и теперь навряд ли сможет не только выпрыгнуть в окно, но и убежать от стражи. А еще эти длинноносые пуленты на ногах, в которых не то что бегать, но и ходить сложно! Того и гляди рухнешь и расквасишь нос.
  - Ваше Сиятельство, все ли в порядке? - спросил ждущий в дверях Каюк.
  - Скажи, что мы заболели! - Тинни первая взяла себя в руки.
  - Да! - воодушевленно подхватил Брокки. - Заболели, отравились, умерли!
  Тинни схватила веер и, стукнув им по плечу вора, через силу захихикала:
  - Ой, ты у меня такой шутник, лапочка мой, Дрищулечка!
  Брокки сделал вид, что ему лестно слышать похвалу из уст 'графини', и даже припал губами к ее руке.
  - На какой версии остановятся Их Сиятельства? - решил уточнить мажордом, озадаченный разнообразием вариантов.
  - Скажи, что мы отравились несвежей рыбой, - Брокки выбрал самую 'правдоподобную' с его точки зрения версию.
  Каюк выполнил просьбу 'Дрища' и принеся извинения от имени графа просил придти позже, в другой день.
  'Угу, отравились они, как же! - подумал Деволь, уходящий восвояси. - Небось обожрались пирожных и кислой капусты с бифштексами и теперь с горшков не слезают!'
  После завтрака Тинни короткими перебежками пробралась в свою спальню, всерьез опасаясь того, что откуда-нибудь из-за угла на нее выскочит граф Деволь и тут же разоблачит самозванку. В одной руке у Тинни находилась тарелка с булками.
  'Все равно выбросят или черни скормят, а мне в пути пригодится' - рассудила она.
  - Погоди, ну ты чего? - через пару минут в комнату ворвался Брокки - как всегда, бесцеремонно и без стука.
  - Ты о чем? - не поняла травница, стаскивая туфельки графини и натягивая свои старые сапожки.
  - Ну, подумаешь, какой-то там граф приперся, - фыркнул Брокки. Сейчас он уже был воплощением храбрости и уверенности в завтрашнем дне. - Осталась бы еще на пару деньков, - он принял из рук Тинни котомку и помог упаковать булки.
  - Нет у меня времени. Сестру искать надо, - Тинни решительно выдохнула и запихнула в тюк свой кожушок. Ехать до парка она собиралась в карете, а значит и в одежде графини Фифы. В противном случае, если она сразу же переоденется в свою одежду, ее разоблачат.
  - Ну нет - так нет! - вздохнул вор, рассматривая длинные мысы своих пулент.
  Тинни подошедшая к двери, вдруг обернулась и, улыбнувшись, сказала:
  - Мне тоже немного жаль расставаться. Но кто знает, может еще доведется свидеться. Мир, говорят, тесен. Пока, Брокки Ловкач!
  - До скорой встречи, в смысле, пока, Тиннэри Колосок, - вор махнул ей на прощание рукой.
  
  
  Сороче мало чем отличался от городов, в которых довелось побывать Тинни. Такое же классовое деление кварталов: знать, торговцы и бедняки рассредоточились по своим домам и практически никогда не пересекались друг с другом. Первые всегда передвигались по городу на каретах, пировали в лучших заведениях города и вообще не задумывались о том, что чья-то жизнь в корне отличается от их праздного образа жизни и со всей серьезностью полагали, что все бедняки отъявленные негодяи и бездельники.
  Тинни сидела в карете и раздумывала о том, как отвязаться от двоих приставленных к ней солдат-охранников. Кучера она в расчет не брала, потому что тот наверняка будет дожидаться ее, сидя на облучке кареты. В голову лезла одна чушь. Она вновь выглянула в окно, ее взгляд упал на вычурную вывеску 'Геральдическая инсинуация'. Звучало красиво хоть и непонятно. Хозяин заведения, по-видимому, придерживался того же мнения, поэтому не поскупился на такую же размашистую приписку: 'Еда на самый взыскательный вкус'.
  'А что, если?..' - в голове Тинни промелькнула шальная мысль.
  - Туда! Хочу туда! Поесть хочу!' - закричала травница, приоткрыв слуховое окошко, в котором маячили круглые ягодицы кучера.
  - Слушаюсь, Ваше Сиятельство, - крикнул в ответ кучер, отсалютовав графине, правда она этого не видела. Сидевшие на запятках солдаты повторили его действие - Тинни опять ничего не увидела.
  - Графиня Фифа пожаловали-с! - во всеуслышание объявили солдаты, обращаясь к слугам, засуетившимся возле кареты.
  - А, та, что невеста графа Дрища! - со знанием дела кивнули слуги и уже меньше чем через минуту вокруг покинувшей карету Тинни нарезал круги сам хозяин роскошного заведения: низенький, полный мужчина в летах.
  - Меня зовут батя Дежень, - представился он, поклонившись. - Пойдемте, Ваше Сиятельство, к лучшему столику нашего скромного заведения.
  'Ничего себе, скромного! Лукавишь, батя Дежень', - подумала Тинни, рассматривая обитые синим бархатом стены, вычурную мебель и картины в золоченых рамах. Картины все как одна изображали гастрономические изыски. Хотя Тинни и была разодета в шелка графини (поверх собственной дорожной одежды), а все равно ощущала себя босячкой, каким-то чудом очутившейся в этом роскошном заведении.
  Тинни недовольно поморщилась, вспомнив о том, что ей пришлось пожертвовать кожушком, оставленным в карете. Увы, тюк, в котором лежал кожушок, никак не вязался с образом богатой графини.
  'Уж если играть чью-то роль, то нужно играть ее по возможности хорошо', - рассудила травница.
  - Что прикажете принести? У нас есть 'Печень печенега' - это паштет из гусиной печени в грибном соусе. Потом, 'Папина неожиданность' - вкуснейшая утка по-жнецовски. Еще свежайшее рыбное рагу с сельдереем и с заморским овощем, точнее, с фрухтом - ци-тру́с называется. А еще извольте предложить вам корзиночки с морскими гадами, салат 'Весеннее обострение' с баклажанами, салат 'Осеннее обострение' с кабачками, салат 'Спокойное лето' с брюквой, салат 'Рогатый заяц' с олениной и крольчатиной. Еще у нас есть десерт-суфле 'Веселый дегенерат', закуска 'Грибочки с сюрпризом' и крепкие вина из личной коллекции графа Деволя, нашего любимейшего завсегдатая, который оказался так щедр, что согласился наладить нам поставку изысканных вин. Ага! И наша новинка икорно-клубничный десерт 'Красное на чёрном', - тараторил батя Дежень. Тинни с любопытством смотрела на его круглое лицо и такой же круглый рот, из которого сыпались слова.
  'Говорит, как горохом из трубочки плюется!' - невольно подумала травница.
  - Ваше Сиятельство уже решили? - спросил хозяин заведения, застыв перед Тиннэри в подобострастной позе.
  Травница попыталась изобразить задумчивость, а сама, тем временем, пыталась угадать, какое из блюд будет самым дешевым. Можно было бы заказать мяса, но Тинни не очень любила мясо, не по каким-то религиозным соображениям, как жнецы, а потому что от съеденного мяса у нее начиналась изжога, а в желудке возникала неприятная тяжесть. К тому же у травницы голова пошла кругом от всех этих названий. Сказать по правде она и половину-то из них не запомнила.
  - Принесите новый десерт, что ли? - Тинни спокойно относилась к икре, а вот клубнику обожала.
  'Да и к тому же, - подумала она, - на клубнику мне хватит. Не может же она стоить больше пары кунов'.
  - А еще чего изволите? - батя Дежень, казалось, был разочарован ее заказом. Нет, его подобострастная поза ничуть не изменилась, изменился взгляд глубоко посаженных маленьких глазок.
  - Ох, я сейчас на модной... диете. За фигурой слежу, - нашлась Тиннэри.
  - Ну тогда хотя бы вина коллекционного закажите, - брякнул Дежень и тут же осекся, подумав о том, как бы графиня Фифа не расцарапала ему лицо. По Сорочам уже ходили разные нехорошие слухи о крутом нраве графини. К счастью, 'графиня' лишь натянуто улыбнулась.
  - Вино мы будем пить вечером, в компании графа Дрища, - сказала 'графиня'. - И возможно даже здесь. Если, конечно, мне обслуживание понравится.
  - Да не извольте беспокоиться! - Дежень аж вспотел, припомнив слухи о том, что граф Дрищ был тем еще чревоугодником. - Ведро компота, в смысле, кувшин компота графине за счет заведения! - крикнул он, обращаясь к разносчикам и разносчицам.
  Тинни опустила голову и незаметно выдохнула. Ее щеки пылали, а сердце прыгало где-то в области висков. В тот момент она была очень довольна собственной смекалкой и находчивостью.
  'Жаль, что ни одного веера с собой не взяла. Обмахнуться нечем', - пожалела она и тут же вздохнула: - Нет, определенно общение с вором очень плохо на мне сказалось! Какой веер? Это же воровство!'
  Суетящийся хозяин помахал руками в сторону (будто веслами загребал!) и тут же, повинуясь его жестам, заиграли скрипачи. А меньше чем через минуту перед Тинни появился кувшин с компотом, высокий бокал и белая тарелка с круглой 'полянкой' черного цвета, на которой алели пузатенькие, блестящие глянцем ягоды.
  'Тепличные', - определил наметанный глаз Тинни. Футарк Слейпнирович всегда пугал студентов, что, мол, всех отстающих и ленивых травников сошлет работать в теплицы. Нашел чем пугать! Тинни, к примеру, лично знала троих старшекурсниц, которые на каждое лето устраивались работать в теплицы, а там, говорят, хорошо платили. Особенно, если применять на вверенном тебе участке заклинание скорой спелости.
  Хозяин поклонился и, пожелав приятного аппетита, исчез из поля зрения. Тинни вновь осмотрела заведение - вокруг ни души (кроме разносчиков и скрипачей). То ли местная знать предпочитала чревоугодничать ближе к вечеру, то ли вообще ночью.
  - Эй, уважаемый, - она подозвала смазливого и ужасно кривоногого разносчика. - Скажи-ка, есть ли у вас запасной выход? Ну, мало ли, мы с графом захотим придти сюда... это... инкогнито.
  - Так точно, Ваше Сиятельство, - отвечал разносчик, согнувшись в поклоне. - Вон там, в подсобке запасной выход. А еще из кашеварни, но туда ходу нет. Там у нас только по утрам открыто.
  Тинни с пониманием дела кивнула, мол, поняла, и наш разговор окончен. Сметливый разносчик, поклонившись еще раз, вернулся туда, где стоял - к дальней стеночке.
  'Графиня' взяла вилку с двумя зубчиками, подцепила ближайшую ягоду, отряхнула ее от налипших икринок и отправила в рот. Тинни жевала и жмурилась от удовольствия. На секунду ей показалось, будто наступило лето, а она украдкой залезла в огород и объедает нянюшкины грядки с клубникой.
  'Какая прелесть! Вот найду Тибби, отругаю ее, запру под домашний арест, потом повинюсь перед Футарком Слейпнировичем, верну желудь и может он сжалится и не станет выгонять меня из Травакадемии! А потом сдам экзамены и уеду к сестре с нянюшкой', - с воодушевлением мечтала она.
  Травница съела еще пару ягод, а затем, вооружившись маленькой ложечкой почерпнула икры.
  'Хороший посол!' - Тинни вновь отложила ложечку и взяла вилку.
  - Добрый день, графиня, - приветствие, сказанное хриплым голосом, застало ее врасплох. Травница вздрогнула и, подняв глаза, увидела, что рядом с ее столиком стоит низенький мужчина средних лет в щегольском камзоле. Зачесанные назад волосы демонстрировали две глубокие залысины, а два широко расставленных глаза навыкате с интересом изучали Тинни. Мужчина без приглашения уселся за столик, аккурат напротив опешившей травницы.
  - Какая неожиданная встреча! Графиня Фифа, если я не ошибаюсь, - полные губы мужчины искривились в усмешке. Он подцепил ягоду за хвостик и отправил себе в рот.
  - Э!.. Да, это я, - сказала Тинни, с усилием подавив в себе желание убежать. Она украдкой посмотрела на слуг и разносчиков, стоявших у дальней стены. Судя по их невозмутимым лицам, они ничего не слышали.
  - А я проезжаю мимо, смотрю - карета со знакомым гербом. Думаю, дай поздороваюсь. С утра-то не удалось, - пучеглазый продолжал ухмыляться, воровать клубнику и слизывать с полных губ черные икринки. - Надо признать, графиня Фифа, что вы сильно постройнели с момента нашей последней встречи, - мужчина вновь ухмыльнулся и ловко прищелкнув пальцами, послал оторванный от клубники хвостик прямо к краю стола. - А еще помолодели. Не скажу, что похорошели, но помолодели - точно.
  - Ты себя-то в зеркале видел, каракатица? - зло выпалила Тинни, решив, что хуже уже не будет. Пропадать, так с песней! С дерзкой песней.
  Граф Деволь фыркнул, чихнул и, съев еще парочку вымазанных в икре ягод, сказал:
  - Кто на этот раз плетет интриги? Кто это такой смелый, что решился на подмену ясных вельмож? Барон Дренцо́? Или граф Мерзавчик? А может эта старая кикимора баронесса Вы́жлица?
  Тиннэри, упрямо выпятив губу, хранила полное молчание.
  - Ты, главное, сдай своих хозяев и тебе ничего не будет, - доверительно прошептал Деволь, наклонившись к замершей Тинни. - А если не сдашь, то пойдешь прямиком на виселицу, по обвинению в умышленном причинении вреда Их Сиятельствам.
  'Зуланд Трилист, да за что мне это?' - Тинни мысленно корила себя за то, что не запомнила ни одного произнесенного графом имени, потому что сильно разнервничалась. С ней и в Травакадемии случались подобные инциденты: она могла вызубрить все лекции, но если преподаватель сердился и хмурился, выказывая недовольство или плохое настроение, то все знания сразу же улетучивались из головы Тиннэри.
  - Неужели снова заговор? - задумчиво изрек граф, почесав шею.
  - Ну, я... то есть, мы... - травница решила как следует наврать.
  - 'Мы'? - переспросил довольный Деволь и поскреб подбородок. - Продолжай.
  - В общем, мы приехали из столицы. Долго ехали, между прочим... Баронесса нам велела...
  - Так это все-таки Выжлица? - лицо ухмыляющегося графа пошло красными пятнами, то ли от гнева, то ли от удовольствия. Он пощелкал пальцами и вновь чихнул. Причем, несколько раз.
  - Да, она! - радостно подтвердила Тинни. Какое счастье, что он сам назвал это странное имя! Травница скосила глаза в сторону двери, ведущей в подсобку, а затем вновь взглянула на собеседника. Пятен на лице графа становилось все больше, а лицо начало опухать.
  - Она просила приехать и ждать указаний, - немного подумав, добавила травница.
  Но графу, кажется, уже было все равно. Деволь расчихался так, что Тинни сбилась со счета - двенадцать раз он чихнул или все-таки четырнадцать?
  - Ну ладно. Все не так уж плохо, - примирительным тоном сказала Тинни, заметив слезы на покрасневших глазах собеседника.
  - Фюда, ифите фюда! - еле слышно прохрипел граф, тыча одной рукой в Тинни, а другой подзывая своих солдат, скромно замерших возле входной двери роскошной едальни.
  - Вфять ее! - опухший Деволь едва ворочал языком, и подошедшая стража ничего не поняла.
  - Лекаря ему, что ли? - здоровый детина-солдат почесал макушку. - Ваша милость, мы не понимаем. Говорите четче, пожалуйста.
  - Я доферуфусь до фас, гафы! - хрипел алый граф.
  Вокруг засуетились очнувшиеся разносчики, а скрипачи, поймав общее настроение, принялись наигрывать какую-то бодрую, ритмичную мелодию, под которую, как отметила про себя Тинни, очень хорошо бегалось.
  - Опять аллегрия у Его Сиятельства! Опять обкушались пакостей! - перешептывались слуги графа. Они наскоро смастерили носилки из пледа и, уложив на плед Деволя, потрусили к выходу.
  - Не-ет! - хрипел Деволь.
  'Да!' - радостно улыбаясь, думала Тинни. Воспользовавшись всеобщей суматохой, она пробралась в подсобку, предварительно оставив на столе, возле тарелки с почти нетронутой икрой, пару кунов. В подсобке Тинни едва не столкнулась с посудомойкой, такой же краснолицей как граф Деволь.
  - Милая, ты что здесь позабыла? - удивилась посудомойка. Кричать на незнакомку она побоялась, резонно решив, что простолюдинка не может себе позволить такое богатое платье, которое было на Тинни. Правда котомка смущала. Но, с другой стороны, мало ли какие у богатеев причуды?
  - Я тут с любовником была, да вдруг муж заявился, - пролепетала травница, пробираясь бочком к вожделенной двери.
  - Свезло так свезло! - покачала головой посудомойка. - Только дверь как следует закрой, а то сквозит.
  - Ладно! - Тинни с радостью вырвалась на волю, от души хлопнув дверью.
  - Любовник, муж!.. Мне б твои проблемы! - буркнула женщина, возвращаясь к горе немытой посуды.
  
  
  Глава 6
  
  Тьма
  
  Тиннэри пересекала безлюдную улицу, залитую помоями, попутно озираясь в поисках хоть какого-нибудь ориентира. Точнее, ориентира, который позволил бы ей отыскать нормальную городскую дорогу. Но пока что улицы были подозрительно пусты, а редкие встречные горожане явно относились к люмпенам, так как имели бомжеватый вид и пребывали в разной степени опьянения. Травница при виде нетрезвых граждан убыстряла шаг или вообще сворачивала на другую улицу.
  'Вот же незадача!' - Тинни медленно продвигалась вдоль угрожающе поскрипывавшей доски, перекинутой через широкую лужу наподобие моста. Благополучно перейдя на другую сторону, травница бросила критический взгляд на подол своей юбки - ну конечно же изгваздала! Тинни тяжело вздохнула и поежилась от резкого порыва ветра. К сожалению, весенняя погода не радовала теплом, а кожушок, как известно, пришлось оставить в карете. В довершении всего, Тинни избавилась от напяленного поверх своей одежды, платья графини Фифы. Она попросту не хотела привлекать к себе лишнее внимание вычурным платьем из шелка.
  'Когда я разбогатею, то обязательно пошью себе такое же!' - подумала травница. Она даже немного завидовала роскошным туалетам графини. А вот праздный образ жизни не одобряла. В самом деле, что за жизнь: обжорствовать каждый день и плести интриги?
  'Вот я, как только разберусь с сестрой, сразу же Футарку Слейпнировичу в ноги бухнусь, чтоб не исключал! А когда закончу Травакадемию, начну перемещать клиентов в самые отдаленные точки мира. В Драконьи лбы, например, или в Столбы и Ёлки. Вот жизнь будет: и на людей посмотрю и сама мир повидаю!' - думала Тинни, перепрыгивая зигзагами через лужи. Где-то совсем неподалеку слышался гул суетливой улицы и травница, ориентируясь по звуку, вышла прямиком к мощеной дороге.
  Немного стесняясь, она остановила первую попавшуюся женщину и попросила объяснить ей, как добраться до городского парка. Отзывчивая горожанка показала дорогу и Тиннэри, горячо поблагодарив женщину, отправилась дальше. Благо ходу до парка было всего-то три улицы. На первой улице, относящейся к купеческому кварталу, к Тинни подкатил купец. Он осыпал ее избитыми комплиментами и в итоге вручил ей румяное яблоко, которое она, кокетливо улыбнувшись, приняла. На второй улице, Тинни позволила себе задержаться возле двухэтажного дома с кованой лестницей, ведущей сразу же на второй этаж. Там же была дверь.
  'Чудно́!' - подумала травница, разглядывая необычный дом и вгрызаясь в яблоко.
  На третьей улице Тинни обсмеяла ватага городских мальчишек.
  - Кудлатая! Лохматая! Большеголовая! - горланили мальчишки, тыча чумазыми пальцами в Тинни.
  - Поймаю, уши оборву! - травница запустила в языкатых сорванцов огрызком и мальчишки с гиканьем разбежались по сторонам.
  Действие чудесной мази, которой Тинни мазала непослушные волосы, заканчивалось. Травница с сожалением подумала о почти пустом горшочке с мазью. Когда ей еще удастся приготовить новую?
  Тинни ускорила шаг, в конце улицы уже виднелась кованая решетка-забор, окружавшая парк. Очутившись под сенью деревьев, Тинни радостно улыбнулась. Она вдыхала аромат липовых почек и влажной рыхлой земли. Хотя на деревьях еще не распустились листочки, солнечные места парка уже были покрыты зеленой травой. По дорожкам парка разгуливали родители с детьми, влюбленные парочки и горожане подшофе.
  Тинни довольно быстро нашла искомый дуб и с радостным воплем ломанулась к нему через кусты, попутно вспугнув целующуюся парочку.
  'Так, дальше мне нужно в Понимань'. - Она с деловитым видом развязала котомку, чтобы достать оттуда желудь путника. Желудь почему-то никак не хотел находиться. Плюхнувшись на землю, Тинни с ожесточением перетрясла все содержимое мешка. Причем, несколько раз. Желудя нигде не было.
  'Ловкач! Больше некому!' - со злостью подумала она, саданув кулаком по земле. Память услужливо подкинула нужное воспоминание: момент, когда Брокки помогал травнице упаковывать булки. Как жаль, что она зачаровала завязку мешка, а не сам мешок!
  'Что б ты в выгребную яму свалился! Что б в целый год скрюченный ходил!' - Тинни мысленно отсылала в адрес Брокки незатейливые проклятия, направляясь к выходу из парка.
  Отсутствие желудя ставило жирный крест на ее дальнейшем путешествии. Точнее, она могла добраться до родных пенатов на попутных повозках, корабле и снова на повозках, но тогда ее путешествие грозило затянуться на полмесяца. А она и так потеряла слишком много времени со всеми злоключениями, которые свалились на ее голову в последнюю неделю.
  'С тех пор, как я украла желудь, проблемы так и сыплются на мою несчастную, растрепанную голову!' - вздохнула Тиннэри, ностальгируя о том, какой тихой и спокойной была ее жизнь до побега сестры и кражи волшебного желудя. Нет, конечно, с ней приключались неприятности, но они были столь редкими, а сейчас и вовсе казались незначительными, по сравнению с тем, что жнец едва не сжег ее на костре, а местный граф едва не обличил самозванку.
  'Зуланд Трилист! - Тинни остановилась посреди суетливой улицы. Причем так резко, что шедшие позади пешеходы послали в ее адрес пару грубых высказываний, но травница слишком была поглощена своими мыслями, чтобы обращать внимание на невежд. - Тот красномордый граф! Как бишь его... Деволь, кажется. Ведь он наверняка схватит Брокки!'
  Теперь в Тинни боролись два противоположных чувства: с одной стороны ей было жаль вора, а с другой, ведь она предупреждала его о том, что рано или поздно их разоблачат.
  'У него же мой желудь и если он попадет в чужие руки, то, что я буду делать?' - Эта мысль заставила Тинни сорваться с места и побежать. Правда бежала она недолго, потому что не знала, в какой стороне находится шикарный особняк графа Дрища. Она пыталась расспросить горожан, но сорочинцы лишь равнодушно пожимали плечами, потому что им не было никакого дела до квартала богачей. Ну живут себе там и живут - а где конкретно никто не знал! Тогда Тиннэри стала спрашивать дорогу до квартала богачей, решив, что сориентируется на месте. Вот с этим у горожан проблем не было, ее даже согласилась проводить одна пожилая женщина, сославшись на то, что им все равно по пути. Из дальнейшего разговора с попутчицей, Тинни узнала, что женщина работает прачкой у богатого купца, который совсем недавно переехал в дом, граничащий с кварталом богатеев.
  - Имечко мое - Волу́шка, - представилась женщина, поправив белый платок на голове. Такие платки носили все служанки и прачки, работавшие в домах купеческого квартала.
  Тинни рассеянно кивнула в ответ и тоже представилась.
  - Ты, поди, не местная, - прозорливо заметила женщина.
  - Ага. Сестру проведать приехала. Она в доме графа Дрища служит, - на голубом глазу добавила Тинни.
  - А! Так вот зачем тебе квартал богачей понадобился!
  - Ыгы! - Травница изображала простушку, решив, что с таких и спросу меньше.
  - Ты заходи ко мне как-нибудь, - Волушка кивнула на широкое крыльцо каменного дома, с недавно белеными стенами и идеально чистыми окнами. - Я страсть как люблю сельских людей. Городские они ведь какие?
  - Какие? - Тинни глупо улыбнулась, воззрившись на собеседницу.
  - Никчемные! И уж больно нос задирать любят! - проворчала Велушка. - Ну ладно, будь здорова.
  - И вам не хворать! - ответствовала Тинни, скромно потупив глаза. Она запросто могла бы назвать Волушке десяток сельских задавак со своего курса.
  Пока они шли, травница, вполуха слушая Волушку, думала о том, как ей обставить свое возвращение 'домой', точнее, в особняк графа Дрища. В дневнике графа она прочитала о ролевых играх, которыми занимались настоящие граф и графиня. Исходя из этого, она могла сказать, что граф, де, возжелал, чтобы она переоделась в сельскую простушку с котомкой за плечам и все в таком духе. Правда как тогда объяснить ее исчезновение из той едальни с затейливым названием? Вот здесь Тинни даже не знала, что придумать. Может сказать, что она сильно испугалась реакции графа Деволя на икру и клубнику?
  'Да, так и скажу!' - Она шла вдоль оград - одна вычурнее другой, пытаясь определить месторасположение искомого особняка. Пока что все было безрезультатно. Иногда возле оград, с внутренней стороны, проходила стража, отпускавшая в адрес Тинни двусмысленные шуточки. Иногда ее облаивали собаки. Солнце клонилось к горизонту, желудок подавал сигналы о том, что было бы неплохо перекусить, а поиски особняка продолжались. Тинни так и ходила бы размашистыми кругами, если б счастливый случай не натолкнул ее на паренька-подростка, шествующего ей навстречу с важно выпяченной грудью.
  - Разлюбезный господин, - Тинни бросилась к пареньку и вцепилась в его рукав так, как утопающий цепляется за соломинку. - Не подскажет ли мне господин, как пройти к особняку графа Дрища?
  Парнишка, явно польщенный вежливым обращением, надулся еще больше и ответил:
  - Охотно подскажу, моя госпожа! Особняк графа находится в Новом квартале города. Раньше там были пустыри и помойки, а потом их отдали на откуп пришлым богатеям, это значит тем, кто недавно переехал в Сороче.
  - Так это не здесь?
  - Нет, моя госпожа. Здесь живут местные богачи. Новеньким тут не место.
  - А далеко ли этот Новый квартал? - с надеждой в голосе спросила Тинни.
  - Не так чтобы очень. На другом конце города. Всего два часа пути. Если, конечно, плутать по улицам не будете.
  - С-спасибо! Большое спасибо! - Тинни выдавила из себя слова благодарности и побрела дальше.
  Нет, ну надо же такому случиться! 'На другом конце города!' Что за день такой невезучий! Конечно, с ее везением она дойдет до особняка только к утру следующего дня! Тиннэри живо представила свое путешествие по зловещим, темным улицам Сороче, где в каждой подворотне ее поджидали грабители, а за каждым углом сидели маньяки. Она, конечно, могла постоять за себя, но на всех никакой магии не хватит! К счастью, на глаза Тинни, покинувшей квартал богачей, попался тот самый купеческий дом, с белеными стенами. Вошедшая в ее положение Волушка разрешила переночевать в крохотной подсобке, предварительно взяв с нее обещание, что она не позарится на хранившиеся в подсобке съестные запасы. Травница с готовностью пообещала игнорировать запасы и осталась ночевать в доме купца.
  Лежак был таким маленьким, а одеяло таким коротким, что Тинни долго не могла 'угнездиться' поудобнее, потому что у нее торчали ноги. Она полночи поджимала их под себя, а потом, плюнув на все неудобства, забылась беспокойным сном. Во сне к ней пришел незнакомый жнец, похожий на Брокки. Жнец долго кричал на Тинни, а потом вынес ей смертельный приговор и пытался задушить ее Священными онучами Кокосия. Травница, почувствовав тяжесть навалившегося на нее жнеца, лягнулась и дернула рукой. Жнец не отпускал, более того, ему на подмогу пришли его собратья. Тинни дернулась и проснулась, с удивлением обнаружив, что она лежит на полу, погребенная под корзинами и ящиками.
  'Зуланд Трилист, охрани!' - она спихнула с себя корзину, наполненную кукурузными початками, и потерла ушибленный лоб. Кажется, ее приложило яблоком. Она поспешно прибралась в подсобке, водрузив корзины и ящики на прежние места, и принялась за самую неприятную процедуру - за расчесывание и укрощение своей буйной гривы. Травница подчистую выскребла остатки волшебной мази и втерла их в расчесанные волосы.
  'Хватит с меня тех противных мальчишек!' - гневно подумала Тинни, сдирая с широких зубьев своей расчески объемный пук волос, величиной с кулак. Сначала она паниковала по поводу количества вычесываемых волос, думала, что вот-вот облысеет, но со временем привыкла, потому что как ни странно, ее шевелюра вовсе не редела. Наоборот, казалось, что на месте одного выпавшего волоса сразу же вырастают три новых! Выполнив все нехитрые утренние ритуалы, Тинни пошла в людскую, в которой ночевала гостеприимная Велушка. Она горячо поблагодарила ее за кров и попрощалась с ней.
  - В следующий раз, прежде чем идти к сестре в гости, узнавай все поточнее, - напутствовала ее женщина. - А не то на улице ночевать придется.
  Тинни покивала головой, мысленно удивляясь тому, что Волушка напрочь забыла о постоялых дворах. Если бы не стесненные обстоятельства, то Тинни непременно подалась бы в один из постоялых дворов. Но целых десять кунов (восемь, если без ужина) на дороге не валяются! Вот и пришлось выкручиваться. Все-таки какое счастье, что она познакомилась с этой милой женщиной, не взявшей за постой ни единой липки!
  'Хорошо, что в мире есть такие добрые люди', - с благодарностью думала травница, цокая каблучками сапожек по щербатой мостовой. Утренний воздух бодрил как настойка лимонника и купание в прохладной воде. Тинни ежилась, шмыгала носом и жевала на ходу одну из булок - тех самых, прихваченных из дома графа Дрища.
  Путь до Нового квартала был не слишком долгим, но мудреным из-за того, что ей пришлось плутать по лабиринтам Серого квартала. К счастью, она наконец вышла на знакомую улицу, по которой еще вчера проезжала в карете, будучи под личиной графини Фифы.
  'Гм! Вот только как объяснить свое ночное отсутствие? - раздумывала Тинни, приближаясь к знакомой ограде. - Хм!.. Разве я, как графиня, должна что-то объяснять слугам? А уж с Брокки-Дрищем я как-нибудь договорюсь!'
  Впрочем, объяснять ей ничего не пришлось, равно как и договариваться. Проходя вдоль высокой ограды, опоясывавшей угодья графа Дрища, Тинни услышала недовольный, старческий голос, больше похожий на скрип дверных петель.
  - Сколько можно учить вас? Еще раз такое позволите и в два счета вылетите на улицу! - скрипел голос.
  - Смилуйтесь, Ваше Сиятельство, граф Дрищ! - жалостливо проблеяли в ответ.
  'Мажордом Каюк!' - Тинни сразу же опознала его по голосу. Она прилипла к ограде и замерла, обратившись в слух. Благо, что ограда не была прозрачной.
  - Мало того, что кактус знает, сколько дней ублажали самозванцев, еще и перечить мне вздумали! - продолжал скрипеть голос. - Всех в порошок сотру!
  - О милости молим, Ваше Сиятельство! - Каюк едва сдерживал рыдания. - Вот, покачайтесь на ваших любимых качельках.
  - Идиот! Я писал о купелях, а не о качелях! - взорвался настоящий Дрищ. - Ты, что, читать не умеешь?
  Тиннэри закусила губу, вспомнив о дневнике, прихваченном из графского особняка. В тот момент она как никогда хорошо понимала чувства Каюка, потому что граф действительно писал как курица лапой, и Тинни порой приходилось долго вчитываться в некоторые отдельные слова.
  - Сейчас же сними всю эту пакость! Собственноручно! - приказал граф и продолжил ворчать: - Интересно знать, сколь долго тот самозванец запудривал бы ваши мозги? Какое счастье, что бдительный граф Деволь, сообщил куда следует о том, что здесь творится! Да снизойдет на него благодать эфира, и спадут его аллегрические опухлости.
  - Я, понимаешь, в компании Фифы плутаю по лесам, голодаю, а они тут себе змею на груди пригрели! Мало того, что он моих служанок совращает, он еще и важные бумаги присвоил и не признается, куда подевал их! Ну ничего, пытки в казематных застенках и не таким языки развязывали! А уж святые жнецы эфира знают в этом толк.
  Душа Тинни ухнула в пятки, а сердце пропустило удар. Свершилось то, чего она боялась больше всего! Теперь желудь находится в руках жнецов! Ну и Брокки тоже.
  - Ваше Сиятельство, - прозвучал голос одной из служанок (уж Тинни-то ее узнала!), - графиня Фифа требуют вас к себе. Их Сиятельству блазнится, будто пред ней явился преподобный Кокосий в позолоченных онучах.
  - Это все от грибов, в лесу найденных! Говорил дуре - не ешь! - укоризненно проскрипел Дрищ. - Работай Каюк, не отвлекайся.
  За оградой сделалось тихо. Лишь легкий ветер иногда покачивал пока еще голые ветви деревьев. До слуха замершей Тинни доносились горестные вздохи мажордома, выполнявшего приказ графа.
  'Так, что же делать? Что же делать?' - повторяла про себя травница, спеша прочь от знакомых ворот и знакомой ограды. Еще не хватало, чтоб ее заметили и, что еще хуже, опознали! Брокки теперь заключили в тюрьму и пытали. А под пытками он наверняка назвал ее имя и сказал, что это именно она присвоила важные бумаги.
  'Вот влипла!' - Тинни была готова рвать на себе волосы от накрывшего отчаяния. Но в последнюю секунду передумала, решив, что сим действием горю не поможешь. Нужно было идти к тюремным застенкам, чтобы раздобыть хоть какую-нибудь информацию.
  Порывшись в котомке, травница извлекла мятый платок из небеленого льна и намотала его на голову, подражая Велушке и ее товаркам. Меньше всего она желала быть узнанной, а так она может сойти за чью-нибудь служанку.
  Следующий час Тинни выспрашивала у горожан о местной тюрьме и о том, как до нее добраться. Хитрая травница обращалась исключительно к старушкам или к пожилым женщинам, решив, что они самая неопасная часть городского населения. Благо в то утро выбор был богатым.
  При виде серокаменного здания с решетками на окнах, у Тинни затряслись коленки. Она бы с удовольствием развернулась и припустила бы прочь, куда угодно лишь бы подальше от мрачного места, но все упиралось в этого гадского Брокки с его ужасной привычкой воровать все, что плохо лежит!
  'Хотя какой там! - мысленно возмутилась травница. - Ведь он целенаправленно свистнул желудь. Почему это был не мой кошель? Или брошка? Ну почему?'
  На негнущихся ногах она продефилировала к стражникам, замершим возле двустворчатых дверей.
  - Дяденьки, это местная тюрьма такая, да? - спросила она, изображая простушку, пришедшую посмотреть на казематы.
  - Чесала б ты отседова, - буркнул охранник слева - мужчина в летах с кривым носом.
  - Добрые люди в такие места не ходят, - вторил ему охранник справа - седеющий мужчина, распространявший вокруг себя стойкий чесночный аромат.
  - Оно и верно! - поддакнула Тиннэри и перешла на 'доверительный' шепот: - Только меня ж родичи засмеют, если я, воротившись из города, какую-нибудь страшилку им не расскажу.
  Охранники переглянулись, при этом скабрезно усмехнувшись.
  - Если б не смена, то устроил бы я тебе 'страшилку', - хмыкнул 'чесночный дух'.
  - Ой! - Тинни сделала вид, что испугалась и бочком попятилась к дому напротив. Задумка с охранниками оказалась провальной.
  'Поделом мне! Надо сперва обдумать, а уж затем лезть на рожон, как говорит нянюшка'.
  Травница перешла улицу, намереваясь отправиться в какое-нибудь тихое местечко, где она смогла бы обдумать всевозможные подходы к стражникам. Тинни бросила прощальный взгляд на верхние окна тюрьмы и обомлела: из дальнего левого окошка (без решеток) на нее смотрел... жнец Баторий. Она так и приросла бы подошвами сапог к грязной брусчатке, если бы ей на выручку не 'пришел' дородный горожанин с двумя ящиками в руках.
  - Не стой истуканом! - гаркнул горожанин. Благодаря его окрику, Тинни смогла отвести взгляд от маленьких воспаленных глазок Батория.
  - Вы мне? - спросила она, глупо улыбнувшись.
  - Тебе! Кому же еще? Помоги мне лучше! - мужчина пошел дальше, пыхтя под тяжестью своей ноши.
  - Чем? - она невольно подалась следом.
  - Достань мой платок и оботри мне лоб, пожалуйста, - попросил горожанин.
  Тиннэри пожала плечами, ей было нетрудно помочь 'спасителю'.
  'Зуланд Трилист, может мне причудилось?' - думала девушка. Она промокнула платком вспотевший лоб мужчины, а затем, забывшись, промокнула свой лоб.
  'Надо же! Аж пот прошиб!' - она отмахнулась от горожанина, который пытался что-то сказать ей. Когда травница сообразила, что давно шагает по улице, ведущей к местному торжищу, горожанина с ящиками уже и след простыл. Она с удивлением взглянула на свою правую руку, все еще сжимавшую чужой платок.
  'Вот с кем поведешься!.. Красные дьяволицы!' - мысленно выругалась Тинни, запихивая платок в свою котомку. Она понимала, что шансы вновь повстречать того мужчину невелики, но и выбросить платок рука не поднялась.
  Бесцельно побродив по широкой улице, травница заглянула на первый попавшийся постоялый двор. 'На кочерге' прочитала Тиннэри на деревянной, в завитушках вывеске над воротами и подумала, что более странного названия она покамест не встречала. Ну да ладно! Главное, чтобы постель была без клопов и еда приличная. Громыхнула дверь, и Тинни зашла внутрь таверны при постоялом дворе. Новоприбывшую сразу же окутали запахи подгорелой еды, пота и прогорклого масла. От недавно вымытого пола тянуло едва уловимым запахом тины. Травница едва не налетела на ведро с грязной водой, за что получила в свой адрес гневный взгляд от служанки. Отжав тряпку, служанка повесила ее на треснувшую спинку стула и вышла из помещения, чтобы вылить воду. Тиннэри посмотрела на обстановку таверны: массивные столы, люстра-кольцо с огрызками свечей, половина из которых давно погасли. А лавок здесь было больше, чем стульев. Это все потому, что стулья представляли собой наиболее часто используемый в драках аргумент.
  Хозяин заведения дремал, сидя на табурете и привалившись к стене, и при этом выводил заливистые рулады. По логике вещей, только хозяин мог позволить себе дерзость заснуть в обнимку с копченой свиной ногой, иначе хмурые вышибалы, сосредоточенно ворочавшие челюстями за дальним столом, давно бы разобрались с 'нарушителем'. Тинни подошла ближе, чтобы рассмотреть хозяина 'На кочерге'. Развязанная на вороте рубаха позволяла видеть сильно волосатую грудь хозяина, на голове мужчины, наоборот, было весьма скудно. Мужчина храпел, копченый окорок вкусно пах. Тиннэри вздохнула, вспомнив о наспех проглоченной булке, и подумала о том, что неплохо было бы поесть горячей похлебки или овощного рагу. Не решаясь будить хозяина, Тинни отошла к лестнице и скромно устроилась на лавочке. Место, выбранное травницей, было идеально с точки зрения шпионажа, потому что лавочка не была видна из общего зала, в то время как сама травница могла увидеть каждого, кто входил в обитель еды и жирных ложек.
  - Послушай какая новость!
  Задремавшая Тинни вздрогнула и, распахнув глаза, покрутила головой, ища хозяйку этой реплики.
  - Что такое? - заинтересованный женский голосок прозвучал над головой.
  'Ага! Значит, они стоят на лестнице и разговаривают!' - смекнула Тинни, замерев на месте. Ей очень нравилось узнавать чужие секреты. К тому же, что еще делать, когда хозяин постоялого двора продолжает храпеть, в то время как она изнывает от скуки? Хоть чужие сплетни послушает.
  - Мне только что рассказали, будто в Червограде бунт назревает! Святые жнецы эфира говорят, что чародеи худое против короля-батюшки затеяли!
  - Да брешут поди! - собеседница явно была настроена весьма скептически. - Эту новость уже как четыре года мусолят все, кому не лень. А наш король здравствует. И пускай себе здравствует.
  - А вот и нет! Сейчас всех жнецов на ноги поставили, говорят, что каких-то беглецов ищут, которые важные бумаги выкрали у самого графа Дрища! Это граф Дрищ жнецов позвал. Говорит, что бунтовщиков видели в Сороче и те не могли далеко уйти.
  У Тинни все внутри похолодело.
  - Одного поймали и еще пятерых надо поймать.
  'Пятерых?!' - удивилась травница.
  - А ты-то откуда знаешь?
  - Как? Я сама слышала. Мне Южка рассказала, по секрету.
  'Знаю, такая худенькая, остроносая брюнетка!' - Тинни прекрасно помнила всех слуг и служанок графа Дрища поименно.
  - И что теперь будет?
  - Не знаю. Говорят, что чародеям худо будет.
  - Хорошо, что мы не чародеи.
  Подружка сдавленно засмеялась в ответ. А сидящей в укромном уголке Тинни было не до смеха. Ей казалось, что ее голова вот-вот лопнет из-за неспособности переварить полученную информацию. Бунтовщики, бумаги, погоня! Как обухом по голове! А ведь ей еще нужно было вернуть себе желудь, найти сестру и возвратиться в Травакадемию! Ее размышления прервало пробуждение хозяина, из рук которого выскользнула свиная нога. Нога громыхнула о пол, послужив причиной прерванного сна.
  - Ты кто такая? - хозяин сфокусировал взгляд заспанных глаз на сидевшей неподалеку травнице.
  - Тиннэри Колосок, - она привстала и сделала легкий книксен. - Я хотела бы снять комнату на день.
  - А, это завсегда! - мужчина широко зевнул, для приличия загородившись подобранным свиным окороком. - Только тебе придется подождать пару часов. Мы тут травим... в смысле, у нас генеральная уборка. - Заметив, что Тинни начала хмуриться, он поспешно добавил: - Готов скинуть две куны за причиненные неудобства. Я, кстати, дядька Косыня.
  Тинни просветлела лицом, когда услышала предпоследнюю фразу Косыни.
  - Значит на шесть кунов договорились? - схитрила травница.
  - Нет, на восемь, - хозяин 'На кочерге' погрозил ей свиным копытом.
  - На семь, - вздохнула Тинни. Ей было жаль своих денежных запасов, заработанных тяжелым трудом: сбором трав и корешков, которые она потом сдавала в лавки городских алхимиков. Ну и откладывать со стипендии тоже было делом нелегким, особенно когда ты молод, а вокруг тебя столько соблазнов.
  - Ладно уж, уговорила, - сдался Косыня. - Но предоплата вперед.
  Тиннэри отсчитала ему три куны и, закинув котомку за плечо, проследовала к выходу. Не успела она выйти, как двери распахнулись и внутрь зашел светловолосый, крепкий парень в рыбацкой панаме, надвинутой по самые брови.
  - Кто 'Смерть ползучим' заказывал? Травим тараканов быстро, надежно и с песней! Чеснок, ключевая вода, осиновые колья оставьте для нетопырей, наш метод лапоть и мел! Лаптем мы глушим насекомое, а мелом обводим рыжие трупики в белые кружочки, - сыпал шутками парень.
  - Замолчи, дурень! - Косыня замахнулся на парня свиным окороком. - Врет он все. Никаких тараканов здесь с роду не водилось.
  Парень рассеянно кивнул, сосредоточив внимание на 'хамоне'. А Тинни поспешила выскользнуть на крыльцо. Наверняка весельчак будет поливать углы раствором 'Зыйзый' (это они проходили на первом курсе), а он, как известно, вгоняет в сонное состояние. Как раз пока все польют, а потом проветрят, два часа и пройдет. Тинни решила не отходить далеко от постоялого двора и дойти до местного торжища, чтобы просто попялить глаза на людей и товар, и тем самым отвлечься от грустных мыслей.
  Но судьба распорядилась иначе, подумав, что травнице нечего делать на торжище. Стоило ей очутиться на улице, как навстречу, прямиком из-за угла серокаменного дома, вышел... Иллидир Тьма. Такой же худющий блондин с послушной гривой волос. Белесые брови отчетливо проступали на бронзовой коже, а темные глаза блестели хитрецой. Поговаривали, что в роду Тьмы были островитяне с Глиняных земель, на которых царило вечное лето. Сам Иллидир ничего не рассказывал о своей родне, однако ж, на летние каникулы неизменно уезжал в пригород Червограда. Судя по тому, что купить дом в пригороде Червограда могли только очень богатые люди, то вывод напрашивался сам: Тьма - сынок богатеньких родителей. Да и одевался он моднее всех в Травакадемии. Вот и сейчас он был одет как с иголочки.
  'Что ж я стою?' - Сначала Тинни метнулась в одну сторону, потом в другую, а в итоге побежала назад, надеясь, что Тьма не заметил ее. Она обогнула постоялый двор, обошла курятник и в итоге вышла на незнакомую улицу.
  'Ладно! Как-нибудь сориентируюсь. Просто далеко отходить не буду'. - Тинни медленно шла вдоль светлого, новенького забора, обдумывая странную 'встречу'.
  'Что здесь делает Тьма? Может я все-таки обозналась?' - думала она, теребя выбившийся из-под платка локон.
  - Ну здоро́во, оглобля! А я тебя и не сразу узнал! - со стороны прозвучал насмешливый голос.
  Травница повернула голову влево и увидела старого недруга. Тьма стоял в узком переулке между двумя домами и, ухмыляясь, пристально смотрел на Тинни.
  
  
  Глава 7
  
  День 'Икс'
  
  - Ну и зачем ты напялила этот дурацкий платок? - Тьма неспешно подошел к остолбеневшей Тиннэри.
  'Зуланд Трилист! Что же делать? Сказать, что это не я? Убежать? Сделать вид, что я немая?' - каждая ее последующая мысль была на порядок глупее предыдущей. Бежать было некуда, точнее, она могла попытаться, но Иллидир все равно догнал бы ее.
  - Онемела что ли, Оглобля? - Юноша обнажил в улыбке ровные, немного выдающиеся вперед зубы.
  - Сам ты Оглобля! - хрипло выдавила Тинни, одарив Тьму презрительным взглядом. Благо рост позволял, ибо Тьма был ниже ее на полголовы.
  - А что ты здесь делаешь? - невинным голосом поинтересовался однокурсник.
  'Не нравится мне его тон! Неужели Футарк Слейпнирович назначил награду за мою поимку?' - пронеслось в голове совсем растерявшейся девушки.
  - Ну не хочешь говорить - не надо! - продолжал болтать хитрый Тьма. - Однако ж ты ловко желудь прикарманила, Футарк аж позеленел от твоей наглости и даже хотел отчислить. Потом, правда, передумал. А я тебя даже зауважал после таких фортелей.
  'Издевается!' - тоскливо подумала Тиннэри.
  - А ты знаешь, что нашу Травакадемию закрывают?
  - Что?!
  - Да не бойся. Говорят, что это всего лишь на время. Там у них какие-то прения со жнецами.
  - Но у нас ведь и так сейчас двухнедельные каникулы.
  - Ага! Вот нам их и продлили еще на месяц.
  - А как же учеба?
  - Сказали, что мы за счет летних каникул сейчас отдыхаем. А летом будем грызть гранит науки. Я приехал в Травакадемию, чтобы забрать парочку реторт, потом хотел ехать домой, но Футарк вызвал меня и сказал ехать сюда, то бишь, в Сороче, к местному травнику, чтобы тот преподал мне пару частных уроков, а травника в тюрьму упрятали. Вот только сегодня узнал.
  - За что травника-то в тюрьму? - не поняла Тинни.
  Тьма пожал плечами и оправил свою щегольскую куртку с меховым воротом.
  - Теперь не знаю, как быть. Я послал письмо Футарку, жду ответа уже третий день. Вон, в 'На кочерге' остановился. Пошел с утра прогуляться, смотрю, ты идешь! А я-то думаю, куда наша Верста пропала? А она в Сороче прохлаждается! Ты зачем желудь-то свистнула?
  'Зуланд Трилист! Могу ли я ему все рассказать? - Тинни, кусая губы, обдумывала как ей поступить. - Мне ведь одной не справится. А Брокки надо из тюрьмы доставать! Тьма, конечно, пень, каких поискать, но с другой стороны, он - хитрый пень. Да и мозги у него работают как надо, иначе он не получал бы повышенную стипендию. Эх, была - не была!'
  Тинни, издав пару печальных вздохов, отвела Иллидира в сторонку и громким шепотом поведала ему краткий рассказ о своих злоключениях.
  - Очуметь! - изрек Тьма, после того как внимательно выслушал Тинни. - Причина у тебя очень уважительная. Я, конечно, поступил бы по-другому, но какой смысл теперь говорить об этом? Прошлое не повернешь вспять. Так уж и быть, помогу тебе. Все равно сижу тут, маюсь от безделья, жду весточку от Футарка.
  'Ура! Вдвоем-то оно сподручней, чем одной!' - мысленно возликовала травница, а вслух сказала: - Благодарю, Тьма.
  Иллидир отвернулся и, пожав плечами, глубокомысленно изрек:
  - Взаимовыручка - не мой конек, но для тебя, Оглобля, сделаю исключение. Сделаю милость.
  'Каким был заразой, таким и остался!' - хотела выпалить Тинни, но вовремя прикусила язык. Человек согласился помочь ей, а она его обругает. Нет, так дело не пойдет. Пускай поможет, а уж потом Тинни выскажет ему все, что думает.
  - А чего же мы стоим? Пойдем, поедим, что ли? - Тьма указал на другой конец улицы: - Вон там, через пару кварталов, трактир неплохой. 'Гнусный путник' называется.
  - Ты хотел сказать 'грустный'? - уточнила травница. Она вообще подумала, что ослышалась.
  - Нет. Сейчас сама увидишь и убедишься в моей правоте, - Тьма развернулся и, не оглядываясь, пересек улицу. Тинни направилась следом за ним.
  Похоже, что Иллидир прекрасно ориентировался на местности. Он ни разу не зашел в глухой тупик или трущобы. Правда когда Тьма завел ее в квартал красных светлячков, Тинни немного напряглась.
  - Так короче, - пояснил спутник почему-то перейдя на шепот.
  - Привет, малыш! - путана в разноцветном полотенце (у Тинни язык не поворачивался назвать это короткое 'чудо' платьем) послала в сторону Тьмы воздушный поцелуй.
  Тьма ссутулился и прибавил шагу. Кажется, он уже и сам был не рад своей идее сократить дорогу.
  - Привет, Иллидир! - через пару метров 'нарисовалась' другая путана - с голыми, покрасневшими от холода ногами, но зато в теплой шубке.
  Тьма зарделся и кивнул в ответ, сосредоточенно рассматривая мысы своих щегольских сапог.
  После того как с пунцовым от смущения Тьмой поздоровалась едва ли не каждая путана квартала красных светлячков, Тинни начала метать в спутника полные подозрения взгляды.
  - Зуланд Трилист, чего-то они сегодня припозднились! - пробормотал Иллидир, едва не столкнувшись с группкой пестро одетых путан. Те шли с другого конца квартала и, конечно же, не преминули поздороваться с юношей.
  - Э-э-э... это, конечно, не мое дело, но... - начала Тинни, скривив губы в усмешке.
  - С тех пор, как моих родителей сожрал дракон, меня и моего братишку приютил родной дядя, мамин брат! А у дяди свое дело: бордели! - выпалил Тьма и Тинни впервые в жизни увидела, как его безупречно бронзовый цвет кожи приобретает бледный оттенок. - Девочки надо мной смеются, - добавил он шепотом. - Говорят, что дядя строго-настрого запретил им обслуживать меня и уж тем более брата, а не то, если узнает, попрет взашей и наследства лишит. Он у нас очень строгий.
  'Очень строгий сутенер - занятно!' - мысленно усмехнулась Тинни.
  - Ну, у каждого свои причуды, - заметила она.
  - М-да, - пробубнил Тьма. Ему было нелегко сделать такое признание, но раз Тинни была с ним откровенна, то и он решил не юлить. Иллидир насупился и замолчал вплоть до того момента, пока они не переступили порог 'Гнусного путника'.
  Внутри 'Гнусного путника' было вполне светло, потому что хозяин заведения не экономил на свечах и каждую неделю заставлял слуг отмывать окна. Правда в зале было уж очень тесно из-за обилия столов. Столы стояли настолько близко друг к другу, что разносчикам и посетителям приходилось пробираться бочком. Однокурсники протиснулись к столику у окна и, сделав заказ, завели разговор о Травакадемии.
  - Как там Мора Фрейевна поживает? - спросила Тинни. Ей было интересно все, что касалось новостей из любимой 'Альма-матер'.
  - Нормально. Это она тебя перед Слейпнировичем выгораживала, утверждала, что тебя красные дьяволицы попутали, - ответил Тьма с издевкой.
  - Да ну тебя! - Тинни с благодарностью кивнула разносчику, принесшему поднос с двумя тарелками овощного рагу, тарелку с ломтями хлеба и брынзы, а так же две кружки теплого компота.
  - А ты знаешь, что я нашла в бумагах некого графа Дрища? - она перешла на тихий шепот. Хотя в помещении едва ли можно было насчитать десяток посетителей.
  - Понятия не имею, - ответил заинтригованный однокурсник.
  Тиннэри подробно рассказала ему о содержимом найденных бумаг и упомянула о записях в дневнике.
  - Вот нетопыри! - выругался Тьма. На его худом лице заходили желваки - первый признак того, что он сильно рассердился. - Сижу себе дома в счастливом неведении, в то время как тут такие дела творятся! - Он вновь с уважением посмотрел на травницу: - А ты молодец, Оглобля, не растерялась. Надо бумаги те Футарку показать.
  - А еще лучше отдать, - согласилась Тинни, проигнорировав обидное прозвище. - Только у меня небольшая проблема.
  - Какая еще проблема? - Иллидир вытащил из кармана платочек и аккуратным жестом вытер уголки своего рта. - Как только поедим, сразу же пойдем к верстовому дубу и - хоп! - мы у Футарка.
  - Угу! - Тинни насупилась. - Желудь-то у моего знакомого.
  - А! Это у того, про которого ты упоминала? Ну так пойдем к нему. В чем проблема? - Тьма выказывал нетерпение.
  - Э-э-э... проблема в том, что он заключен под стражу.
  - Чего?
  - В тюрьме он, в тюряге, кутузке, каталажке! - взорвалась Тинни и тут же зажала себе рот ладонью, увидев, что некоторые посетители начали обращать на нее внимание.
  Однокурсник состроил в ответ кислую мину и замолчал. Он потягивал компот, глядя на то, как травница крошит хлеб в остатки рагу и ждет, пока хлеб пропитается подливкой. Она любила густое рагу, а то что им принесли больше смахивало на суп.
  - Да, делать нечего, - Тьма наконец заговорил. - Придется спасать твоего знакомого.
  - А может ты просто оплатишь обратный путь до Травакадемии? - с надеждой в голосе спросила Тинни, подумав, что богатый дядя наверняка не жалеет племяннику денег на карманные расходы.
  - Видишь ли, - Тьма пришел в замешательство и не знал куда лучше уткнуть свой взгляд, - я в последний месяц сильно поиздержался.
  - Что купил?
  - Неважно.
  - Понятно. Значит, нужно думать, как вытаскивать из тюрьмы Брокки вместе с желудем.
  
  Накануне дня 'Икс' Тинни никак не могла заснуть. Она так старательно мерила шагами свою комнатушку два метра на полтора, что ей стали стучать в стенку, а кто-то даже стучал в потолок до тех пор, пока травница не догадалась снять сапожки. Они уже несколько раз обсудили С Тьмой план действий на завтра, рисуя всевозможные ситуации и придумывая как их обойти. Потом они до хрипоты спорили о том, кто пойдет первым, а кто будет на подхвате. В итоге загадали на таракана, который каким-то чудом пережил химическую атаку раствором 'Зыйзый'. Таракан пошустрил налево, как и загадал Тьма. Тинни, соответственно загадавшая на то, что таракан поползет направо, оказалась проигравшей.
  - Никогда не соперничай со мной, Оглобля - вот тебе мой бесплатный совет! - усмехнулся Тьма. Шок от встречи и неприятных новостей сходил на нет, и однокурсник вновь начинал демонстрировать свой противный характер. Впрочем, он всегда очень ревностно относился к учебе и любому спору и поэтому терпеть не мог, когда кто-нибудь оказывался умнее, чем он, а в спорах любил оставаться правым.
  Тинни старалась держать себя в руках и не реагировать на дерзости гадкого Тьмы.
  'Зуланд Трилист! Как получилось, что мой враг номер один теперь ходит в моих сообщниках?! Так, противный Тьма, дай только Брокки с желудем выудить, тогда покажу тебе небо в алмазах!' - думала она в такие моменты.
  В дверь снятой комнатушки постучали. Тинни подумала, что это Тьма или очередной постоялец, решивший, что хватит заочных знакомств с 'лошадкой' наверху, пора познакомится лично.
  - Кто там? - осторожно спросила травница, на всякий случай сотворив в ладони диарейный файербол - самое что ни на есть эффективное оружие. Попадешь таким в противника и его как ветром сдувает.
  - Косыня, - прогнусавило за дверью. - Ужин принес. Это за неудобства, как и обещал. Оставлю под дверью. Только кружку с тарелкой не воруй. Ладно?
  - Ладно, - отозвалась Тинни. Какой ужин! Она сейчас так волнуется, что ни одного кусочка проглотить не сможет!
  Когда Косыня ушел, Тинни аккуратно приоткрыла дверь. Жизнь и нянюшка научили травницу недоверию, однако ж, Косыня не соврал: на полу действительно стоял поднос с кружкой киселя и тарелка с парой пирожков.
  'Эх, если б я только так не волновалась!' - тоскливо подумала Тинни, вдохнув ароматный запах, исходящий от пирожков. Ну ничего, оставит на завтра.
  'А что, если затолкать в пирожки сонных трав и подсунуть стражникам?' - подумала Тинни и тут же побежала делиться этой мыслью с Иллидиром. Ведь четкого плана у них не было - все зависело от обстоятельств. А какими они будут можно только догадываться.
  - И чего тебе не спится? - пробубнил Тьма, открывая ей дверь. Травница невольно залюбовалась его распущенными светлыми волосами и гордым профилем.
  'Зуланд Трилист! Полжизни отдала бы за такие же волосы (цвет можно мой оставить)!' - раздумывала она, пока Иллидир бубнил что-то насчет ее спящей (в отличие от хозяйки) совести.
  Тинни выложила ему свой план и замолчала, ожидая вынесения вердикта.
  - Ну можно попробовать, - буркнул Тьма, широко зевнув и прикрывшись при этом ладонью. - Иди, начиняй пироги и дай мне наконец поспать! Вот клянусь, что если еще раз сюда припрешься, то больше не открою.
  - Ладно, ладно, - примирительным тоном сказала Тинни. Все равно она не уснет, а так хоть какое-то занятие...
  
  С утра пораньше возле городских казематов появился еще один святой жнец эфира. 'Жнец Лидир', так представился новенький, пришел в столь ранний час в казематы, дабы попытаться наставить на прекрасный путь эфира всех заключенных. Естественно, с соизволения жнеца Батория.
  - Делать ему нечего! - буркнул недовольный стражник. Естественно когда 'жнец' ушел достаточно далеко и уже не мог слышать то, как ему перемывают кости.
  - И не говори! Принесла нелегкая! - напарник полностью разделял его мнение.
  Ровно через пять минут, на улице, граничившей с тюрьмой, появилась бойкая торговка с корзиной в руке. Торговка нахваливала свой товар хриплым голосом, ничуть не беспокоясь о том, что может кого-то разбудить своими криками.
  - Пирожки горячие! Пирожки горячие! Кому пирожков? С пылу, с жару, из печи! Пирожок - румяный бочок! - сипло горланила Тинни. У нее всегда садился голос, когда она нервничала.
  - Эй, горожаночка! - не выдержал стражник у ворот. - Чего разоралась? Ты нам всех напарн... кхм!.. заключенных разбудишь.
  - А вы купите у меня пирожков с мясом, я и не буду орать! - ответила хитрая Тинни. Она присмотрелась к стражникам: хвала Зуланду Трилисту, сегодня дежурили другие, так что не быть ей узнанной.
  - Скинешь пару липок?
  - Ну-у-у! - протянула травница, вошедшая в роль торговки.
  - Конечно скинет! Такая-то красотка! - второй стражник всучил липки в ладошку подошедшей к ним Тинни и легонько шлепнул ее по филейной части. Травница сжала зубы и еле сдержалась, чтобы не ответить стражнику оплеухой.
  'Я всего лишь торгую пирогами. Всего лишь торгую пирогами', - повторяла она про себя, мстительно наблюдая за нехитрым завтраком стражников, и вспоминая о том, как остаток ночи пекла пирожки с сюрпризом. Косыня с удивлением воспринял ее просьбу воспользоваться кухней, но три куны были способны творить чудеса.
  'Все равно уже не засну, а так хоть какое-то занятие будет!' - думала Тиннэри, когда старательно раскатывала тесто и посыпала мясную начинку сонным порошком.
  - А ты не стой, красавица, пожуй с нами пирожков, - стражник сделал пригласительный жест.
  Тинни с натянутой улыбкой взяла первый попавшийся пирожок и деликатно откусила кусочек. Уж кому как не ей было знать, что вся 'соль' находится в начинке.
  - Это я удачно расторговалась, - щебетала она, делая вид, что за разговорами забыла о пирожке, - вот вы сейчас доедите, корзинку мне вернете, и я пойду еще печь. Могу в обед занести всем вашим. Если нужно я и сладкую начинку... - Тинни осеклась, со смесью страха и радости глядя на то, как стражники оседают на землю, практически синхронно.
  'Так, только бы никто не заметил!' - подумала она. Тинни распахнула узкую дверь глухого забора и, схватив ближайшего стражника за ноги, затащила его внутрь. Проделав со вторым точно такую же манипуляцию, она прикрыла дверь. При этом напрочь позабыв о корзине, оставшейся лежать у входа.
  'Пускай все выглядит так, как будто начальник тюрьмы забыл выставить охрану или они самовольно куда-то отлучились', - думала травница, шагая на цыпочках по темному коридору, мимо двери в караулку, из которой доносилось мерное похрапывание. Хоть они и договорились, что Тьма будет вызволять Брокки, а она в это время 'обеспечит тылы', но все же любопытство заглушило глас рассудка и Тинни, дрожащей рукой открыла дверь, ведущую на лестницу. Одно они с Тьмой знали наверняка: Брокки держат на последнем этаже, в правом крыле тюремного здания. Именно туда и должен был отправится Иллидир и именно туда сейчас направлялась Тинни.
  Коридор, вдоль которого тянулись двери с маленькими решетчатыми окошками, был наполнен стонами, покашливаниями и кряхтением. Иногда раздавалось чье-то бессвязное бормотание. Травница поежилась от страха и от сырости и, медленно пошла по коридору. В конце коридор сворачивал вправо, однако Тинни не спешила продвигаться дальше, потому что ее чуткий слух уловил отдельные фразы.
  - Ну пучуму ты такуй медленуй? Бустрее нульзя што ле?
  - Навозного жука тебе в штаны!.. Я стараюсь!
  - Ну бустрее. Суйчас сапуги придуть!
  - Зуландом Трилистом клянусь, что сейчас все брошу и уйду, если не замолчишь!
  Один из голосов явно принадлежал Тьме, но вот с кем он переговаривался?.. Она осторожно выглянула из-за угла и увидела сообщника в жнецовской сутане, который ковырялся в замке. Заинтригованная Тинни вышла из своего укрытия, предварительно позвав Тьму по имени, а то ненароком испугается и начнет файерболами палить!
  - Тебя здесь только не хватало, Верста! - Иллидир был сама любезность.
  - Я рада, что ты успел соскучиться, - съязвила Тинни и, взглянув через решетчатое окошко на сидельца, изрекла: - Это не Брокки! Для Брокки он слишком бледный и носатый.
  - Красные дьяволицы! - Тьма замер на месте, а потом взглянул на сообщницу, надеясь, что та всего лишь пошутила. Но лицо Тинни оставалось серьезным. - Так зачем ты тогда сказал, что ты Брокки! - напустился он на сидельца.
  - Ну я кем хучешь для тубя стану, тулько выпусти отсуда! - взмолился сиделец. Он был бритым и примерно одного роста с Брокки. Немудрено, что Тьма обознался. Правда этот разговаривал с сильным преларским акцентом. Вот заставь дурака грибы собирать, так он тебе одних ложных опят принесет!
  - Какого хрена ты полез спасать прела́рца?
  - Я же не знал! Я ему говорю: 'Ты - Брокки?' Он: 'Я!' Ну я и поверил. Надо было точнее описывать!.. Так, что, ищем дальше? - спросил озадаченный Тьма.
  - Наконец-то я услышала умную мысль!
  - Эу, а как жу я? - выпучил глаза преларец и тут же заорал: - Стружа!..
  Не растерявшись, Тиннэри запустила в крикуна ЛОР-файерболом, от действия которого не только пропадал голос, но так же и слух с обонянием. И сообщники поспешили дальше по коридору, тихо призывая Брокки. Коридор вновь сворачивал налево и при виде двери без замков у Тинни засосало под ложечкой: кажется именно здесь находилась пыточная, и, похоже, что лицо жнеца Батория маячило именно в этих окнах. Она посмотрела на Тьму и, приложив палец к губам, дернула дверь.
  - Брокки! - громко шепнула Тинни.
  Вор, ковырявший в замке шпилькой, вздрогнул и обернулся.
  - Приветик! - смущенно шепнул он.
  - Нет, ну ты нормальный? - напустилась на него Тинни. - Мы жизнью рискуем, в тюрьму пробрались, а он уже сам себя освободил!
  Ловкач зарделся и отошел от двери, за которой лежал оглушенный стражник.
  'Как он это все проделал в одиночку - одному Зуланду Трилисту известно!' - мысленно восхитилась Тинни, однако виду не подала.
  - Видела, куда меня определили? - хвастливо прошептал Брокки, описав рукой дугу. - Сюда заключают лучших из лучших!
  - Ты хочешь сказать, особо опасных, - не смолчал Тьма. Ему совершенно не нравилась вся затея и уж тем более этот парень, из-за которого они сейчас подвергаются такому риску, что волосы на голове шевелятся. Со святыми жнецами эфира шутки плохи, а уж про стражу и говорить нечего!
  - Это еще что за баклан? - Брокки выглянул из-за плеча Тинни и смерил насмешливым взглядом ее спутника в жнецовской одежде. - Только не говори, что ты притащила с собой настоящего жнеца.
  - Ну конечно это не настоящий жнец! - травница закатила глаза, мол, что за нелепое предположение.
  - Согласен - глупость сморозил. Настоящий жнец давно бы сжег тебя на костре.
  - Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? - заботливо спросила Тинни, только сейчас заметив синяки и кровоподтеки на лице и руках вора.
  - Если честно, то как распоследняя мразь! - ответил погрустневший Брокки.
  - Ты к чему это? - удивилась травница.
  - К тому, что взял твой желудь.
  - Да, кстати, где он?
  Вместо ответа вор сложил ладони лодочкой, сказал 'Уга-буга-бу!' и 'вытащил' из своего уха верстовой желудь.
  - Дешевые фокусы! - фыркнул Тьма, до этого момента наблюдавший безучастным взглядом за диалогом травницы и худого длинноносого юноши. - Может пойдем уже?
  - Действительно! - Тинни так обрадовалась вновь обретенному желудю, что позабыла обо всем на свете.
  Трое сообщников рванули было к двери, да так и замерли на месте, потому что услышать громко переговаривающихся стражников не мог разве тот несчастный преларец, которому не повезло попасть под раздачу. Да и тот скоро сможет слышать, обонять и говорить, потому что время действия заклинания было не таким уж долгим.
  - Так, ты, - Тьма кивнул на вора, - обратно за решетку! Ты, - он повернулся к Тинни, - садись на стул. Я как будто свяжу тебе руки, буду допрашивать и обвинять в пособничестве красным дьяволицам.
  Отомкнув замок отмычкой, вор нехотя зашел внутрь камеры и, кивнув на оглушенного стражника, спросил:
  - А с этим как быть?
  - Ай! - воскликнул Тьма, суетившийся вокруг 'связанной' травницы. Он сделал четыре отрывистых пасса в сторону стражника. - Заклинание сделает его невидимым, но только до тех пор, пока он не пошевелится.
  Тинни кивнула головой, подтверждая слова Тьмы. Заклинание 'Ничего' запрещалось использовать в стенах Травакадемии, но мало кто честно следовал тем правилам. Поэтому хитрые преподаватели время от времени устраивали сквозняки, от которых все невидимые шпаргалки вновь становились видимыми. На самом деле, полезное для любого учащегося заклинание называлось 'Аз-на-Ять', но так как в стенах академии во время каждой контрольной звучал краткий диалог 'Что там у тебя?' - 'Ничего', а дальше устраивался легкий сквозняк с последующим изъятием шпаргалок, то 'Аз-на-Ять' все чаще называли заклинанием 'Ничего'.
  Вошедшие в комнату стражники опешили при виде 'жнеца' Тьмы, 'таскающего' за волосы кудлатую девку, привязанную к стулу. Тинни кривилась и стонала, делая вид, что ей очень больно.
  - Говори, красная дьяволица, сознавайся! Все расскажете: и ты и твой сообщничек! - 'пыхтел' Иллидир и как бы между делом повернувшись, 'заметил' остолбеневших стражников в количестве трех штук. - А, это вы, верные чада Кокосия.
   - Ыгы! - подтвердил один из 'чад'.
  - А вы вместо святого жнеца Батория? - робко поинтересовался второй.
  - Именно так, - кивнул Тьма, напустив на себя важный вид.
  - А ведьма откуда взялась? - спросил третий, кивнув на Тинни.
  - Вестимо откуда, на метле за дружком своим прилетела. Да только моя прозорливость чудеса творит: знак мне был, милостью святого эфира и преподобного Кокосия сотворенный. Придти и поймать ведьму. Ибо сказано в наших берестяных табличках эфира 'Пришел, увидел ведьму, наподдал!', - Изрек Тьма, наставительно подняв средний палец. - В смысле, не так, - он поспешно спрятал руку и повторил жест другой рукой, выставив правильный - указательный - палец.
  Стражники принялись истово осенять себя охранительным знаком. Со стороны это выглядело так, будто стражники крутят над головой лассо. Но на самом деле этот жест олицетворял раскрутку воображаемых Священных онучей преподобного Кокосия. Уразумев, что им не престало присутствовать на допросе, стражники развернулись к выходу.
  - Раз, два, три! - скомандовал Иллидир и они с Тинни на пару обстреляли стражников менгир-файерболами.
  - Прочь отсюда! - скомандовала Тинни, замешкавшись лишь на пару секунд, чтобы освободиться от веревок.
  Следом за ней подался Тьма, с опаской проскользнув меж застывших, словно три каменных изваяния, стражников. Он еще никогда не испытывал подобные заклинания на людях. На взбешенном быке было, на крикливой вороне - тоже, но чтобы вот так... Хорошо, что действие рассеивалось через час-другой. Брокки, вновь открывший замок многострадальной шпилькой, замыкал побег.
  На выходе травница едва не наскочила на очередного стражника, который куда-то вел старого сидельца с безумным взглядом. Не дожидаясь, пока тот выхватит меч из висящих на поясе ножен, Тинни выпустила по нему менгир-файерболом.
  - Караул, бакланы прилетели! - заорал сиделец с безумным взглядом.
  Травница не стала выяснять, кто такие бакланы и хватанула заклинанием и нему.
  'Прочь! Прочь отсюда!' - Тинни радостно улыбнулась, когда выбежала из сырого помещения. Она даже немного обрадовалась усыпленным ее стараниями часовым. Ведь их отсутствия еще не заметили, и это был хороший признак. Травница побежала дальше и, обогнув знакомую корзину, свернула направо. Пару секунд спустя выбежал Тьма, он ловко перепрыгнул через корзину и рванул за Тинни. Еще пару секунд спустя выбежал Брокки и, отшвырнув ногой восставшую на пути корзину, устремился за сообщниками.
  
  
  Глава 8
  
  'Песня русалки'
  
  Только сидя в своей комнатушке Тинни осознала, что погоня осталась далеко позади. Да и, собственно, погони-то никакой не было. Они с таким изяществом обезвредили всех стражников, что ей самой было удивительно. Тинни сидела на лавке и со счастливым горящим взором отчищала загвазданную и разорванную в нескольких местах юбку. На кровати сидел Тьма, схватившись за колющий бок, и дышал как паровоз. Брокки сидел прямо на полу - такой же довольный и счастливый как травница. Увы, все его вещи изъял жнец Баторий, кроме желудя, разумеется, и еще пары кунов и шпильки, при помощи которой он отомкнул хитрый замок своей камеры. Фринн Восьмилапый явно благоволил ему в тот день.
  Тинни посмотрела на сообщников и с улыбкой изрекла:
  - Не даром говорят, что дуракам везет.
  - Значит, по плану меня вытаскивали? - спросил немного отдышавшийся Брокки.
  - Все верно, по плану, которого у нас не было, - подтвердил Тьма.
  - Наши люди! - расхохотался Брокки.
  Тьма лишь презрительно фыркнул. Пока Тинни смазывала царапины и синяки вора целебным настоем, Иллидир сходил к себе комнату и вернулся переодетым в свою обычную щегольскую одежду.
  - Слушай, одолжи жнецовскую хламиду, - попросил вдруг Ловкач.
  - Не одолжу! Самому пригодится, - отказал вредный Тьма.
  - Кто это такой жмотистый? Хахаль твой? - шепотом поинтересовался вор у травницы и тут же ойкнул, схлопотав от нее тумака.
  - С ума сошел? - прошипела она в ответ. - Мы с ним вместе в Травакадемии учимся. Это Иллидир Тьма. А ты говоришь - хахаль! Да Зуланд Трилист пронеси!
  - Я, между прочим, все слышу, - подал голос Тьма, стоявший всего в двух шагах от них.
  Тиннэри виновато улыбнулась и замолчала. А Брокки назвал Тьме свое имя и предложил отметить удавшийся побег кружкой пива и жареной курицей.
  - А то даже задружиться толком не получилось, - добавил он.
  - Ладно, пойду с кухаркой или Косыней поговорю насчет того, чтобы сюда еды принесли, - изрек Тьма с таким видом, будто делает всем большое одолжение.
  Сытный обед настроил сообщников на благодушный лад, даже мрачный Тьма соизволил несколько раз улыбнуться. Брокки пил пиво за двоих, но это было нормально, потому что Тинни вообще не прикасалась к пиву, налегая на квас. Тьма тщательно пережевывал куски жареной курицы, время от времени вытирая рот салфеткой.
  - Неужели в скором времени я увижу родной дом и встречусь с нянюшкой? - довольная Тинни высказала эту радостную реплику вслух.
  - А где ты живешь? - спросил Брокки с набитым ртом.
  - Я же тебе говорила, что в Рытомилицах!
  - Далековато, если своим ходом, - Брокки держал в обеих руках по пирожку, от которых по очереди откусывал.
  - Желудь путника, если ты забыл, сократит любое расстояние, - Тинни погрозила ему пальцем и на всякий случай проверила наличие желудя в потайном кармане своей юбки. Желудь был на месте.
  - Э-э-э... не хочу пугать тебя, но я подслушал разговор двоих жнецов, - Брокки начал издалека, но что-то в его тоне было такое, что заставило травницу напрячься и внимать каждому сказанному слову. - Стены тюрьмы толстые да крепкие, но и в них найдется какой-нибудь изъян. Например, свободно гуляющий кирпич, то есть, который можно вытащить, а когда надо воткнуть его обратно в стену. Кстати, моими стараниями там теперь и второй кирпич можно вытащить. Глядишь, пятый сиделец вообще сможет сбежать в первый же день заключения, - хихикнул довольный Брокки, представив вытянутые лица стражников, когда кто-нибудь, в итоге, сбежит из тюрьмы, не приложив к побегу ни грамма усилий.
  - Ты отвлекся и не рассказал, что там с подслушанным разговором? - заметил Тьма.
  - Ну а я о чем? - отмахнулся вор. - Вынул я, значит, кирпич и слушаю, как один отдает другому распоряжение взять... это... под контроль все верстовые дубы. Первым делом - тот, который в парке местном. И еще они хотят призвать тучу жнецов в Сороче, раз тут такие дела творятся. А меня сегодня хотели в столицу отослать, да только не на того напали. Ну, я выждал момент, прикинулся подыхающим, тюкнул стражника, вырвался на свободу. И только я решил проучить стражника, ну, запереть его шутки ради, как вы приперлись.
  - Да если бы мы знали, что ты такой ловкач, то ни за что бы не влезли в это сомнительное предприятие! - не выдержал Тьма. Если его дядя узнает о безнравственном поведении воспитанника, то ходить ему без наследства.
  Тинни и Брокки взглянули друг на друга и расхохотались. Тьма кинул на них недоуменный взгляд и покрутил у виска.
  - Он и есть Ловкач. Это его второе имя. А полностью - Брокки Ловкач, - отсмеявшись, пояснила Тинни.
  - Интересно, как звучит твое настоящее имя? - тут же поинтересовался Иллидир. Похоже, он знал, куда 'бить', потому что Брокки помрачнел лицом, услыхав его вопрос, и ответил, что это неважно.
  'А может он действительно принц? - похоже, что эта навязчивая мысль прямо-таки преследовала Тинни. - Красные дьяволицы! Что за мысли? Ведь мне надо думать о том, как попасть домой!'
  - Ну и как я теперь доберусь до родного села? - вопрошала погрустневшая травница и тут же подскочила, словно ужаленная: - Ай! Нужно скорей убираться из города, ибо сегодня или завтра здесь будет не протолкнуться от святых жнецов эфира!
  - 'Сегодня'. 'Завтра', - передразнил ее однокурсник. - Бери больше - через неделю. А что ты хотела? У жнецов нет верстовых дубов и нет верстовых желудей. И, главное, у них нет тебя, Оглоблюшка.
  'Так бы и убила стулом!' - пронеслось у нее в голове при взгляде на самодовольного, всезнающего Тьму.
  - Если я не смогу воспользоваться желудем, - рассуждала она. - Тогда остается уповать на речное судоходство и старых добрых лошадей.
  - Дело говоришь, - Ловкач поддержал ее идею.
  - А ты, чего, со мной собрался, что ли? - с подозрением в голосе поинтересовалась Тинни.
  - Да как тебе сказать? - Брокки медлил с ответом, долго мялся и наконец выпалил: - Одолжи мне три куны на проезд. Одолжи, а?
  - Как очаровательно: клянчить куны у девушки, - Тьма сопроводил свою реплику презрительной усмешкой.
  - О, точно! - Брокки тут же переключил внимание на Иллидира: - Тогда ты одолжи. Одолжи, а? Ну что тебе стоит?
  - Обойдешься.
  Вор вновь переключился на травницу:
  - Я б не просил, если б жнецы не заграбастали мой мешок. Одолжи, а? Я их отработаю. Зуб даю, что отработаю.
  - Интересно, каким образом? - Тиннэри наградила его недоверчивым взглядом. Ведь он уже умудрился обокрасть ее целых два раза!
  - Ну, раз желудь теперь не в счет, значит, опасностей в пути прибавится. Вот я и буду служить тебе кем-то вроде наемника. Мне самому надо подальше от жнецов и Сороче убраться. Вот я и хочу сбежать, к тому же в хорошей компании.
  - В таком случае я тоже еду с вами, - внезапно изрек Тьма. - Те бумаги, про которые ты мне рассказывала - очень ценные! Да и Футарк с Морой меня со свету сживут, если потом в Травакадемию пришлют твой длинный, хладный трупик.
  - А как же твоя переписка с Футарком Слейпнировичем? Ведь ты ждешь от него письмо.
  - Напишу ему во время поездки. - Тьма никогда не менял принятых решений и знавшая это Тинни лишь досадливо махнула рукой. Ну подействует ей чуток на нервы - это ж только до поры до времени. А потом в Травакадемии они вновь станут соперниками и вновь будут доказывать, что один во стократ лучше другого.
  - И кстати, - тон Тьмы был таким беспечным, словно это касалось чего-то незначительного. - Скоро на каждом доме развесят листовки с нашими приметами. Ну к вечеру уж точно. Ведь сидельцы молчать не станут.
  - Не гони вафлю, баклан! - хмыкнул Брокки. - Никто нас не выдаст! Я за сидельцев как за самого себя ручаюсь!
  - Может и так, - подозрительно быстро согласился с его доводом Тьма и тут же привел железный аргумент: - Зато охранники молчать не будут. - Он окинул победоносным взглядом насупленного вора и ехидно поинтересовался: - Ну, что, на этот раз возражений не предвидится?
  Прежде чем покинуть постоялый двор 'На кочерге', сообщники немного видоизменили свою внешность: вымазанный в золе Брокки теперь сильно смахивал на трубочиста, Тинни пришлось применить магию на свои буйные волосы и те заструились по плечам, словно жидкий шелк. Тьма, после долгих уговоров, согласился распустить хвост.
  - Только я не понимаю для чего? - вопрошал он недовольным тоном. - Я все равно был в капюшоне, никто моего цвета волос не заметил!
  - Ну тебе, что, жалко? - спрашивала Тинни, а про себя думала: 'Так, если стражники уже очухались и все рассказали, то искать будут сбежавшего вора, девушку и некоего юношу, имевшего наглость облачится в одежды жнеца. Ха-ха! Не на тех напали! Тьма с распущенными волосами похож на девушку, так что наша компания не будет вызывать подозрений!.. Я надеюсь'.
  - Знал бы, что ты так будешь ко мне цепляться, ни за что не согласился бы на путешествие, - ворчливо добавил Иллидир.
  - Еще не поздно повернуть обратно! - огрызнулась травница.
  - Уже поздно, Оглоблюшка, - с сожалением констатировал Тьма.
  Тинни лишь устало выдохнула, потому что до этого момента они уже успели поцапаться. Причем несколько раз. Дело в том, что Тьма вознамерился переть с собой целый сундук сменной одежды. В Травакадемии давно ходили слухи о пижонстве Тьмы и теперь Тнини, глядя на сундук необъятных размеров, воочию в этом убедилась.
  - Оставь ты свой расписной 'гроб'! Возьми только самое необходимое, - увещевала его Тинни, пытаясь облегчить походный мешок пижона.
  - Оно все необходимое! - орал Тьма, вцепившись мертвой хваткой в пурпурную куртку с зеленой подкладкой, шалевым воротником и гофрированными рукавами.
  В итоге было решено оставить сундук на временное хранение в комнате Косыни. Добрый хозяин постоялого двора и корчмы согласился сохранить вещи за чисто символическую плату.
  - Предупреждаю, что замок сундука магический и его не откроет даже самый талантливый маг, а если откроет, то сильно пожалеет об этом! - предусмотрительный Тьма сделал Косыне внушение.
  Тиннэри, окинув критическим взглядом щуплую, сутулую фигуру Иллидира и полного Косыню, подумала о том, что единственная вещь, которая могла бы подойти корчмарю - это плащ. Ну может быть еще сапоги.
  
  
  Раньше Тинни никогда не приходилось бывать в северо-западной части Сороче. Честно говоря, она и не предполагала, что когда-нибудь побывает здесь. Увы, возможная погоня вносила коррективы в ее дальнейшие поиски сестры. Вот ведь не повезло - так не повезло. Хотела как быстрее, а получилось своим ходом (ну почти), да еще и на дорогу тратиться! Тинни печально вздохнула, при мысли о том, что у нее нет бездонного и неиссякаемого кошеля, полного денег. Она еще раз вздохнула и постаралась отвлечься разглядыванием местного порта. Но порт был далек от эстетики, с реки веяло запашком стоячей воды, а деревянный пирс был скользким от экскрементов чаек и голубей. Поэтому Тинни смотрела исключительно лишь на корабли. Ее всегда восхищало то, как такая махина держится на воде и не переворачивается.
  Договариваться с капитаном речного суденышка отправили Тьму. Иллидир ворчал о том, что он не нанимался им в слуги, но все-таки пошел. А через пятнадцать минут вернулся обратно.
  - Я сказал, что нам надо в Беленый град на свадьбу. Целых шесть кунов отдал! Вот обдиралово! - бурчал Тьма, всходя по трапу на борт двухмачтового корабля с задорным названием 'Песня русалки'. Сейчас он был недоволен всем на свете, а особенно тем, что ему пришлось оставить свои вещи на хранении у сомнительной личности - Косыни.
  Спутники Тьмы кивали головой, словно болванчики. Денег было по верхам, а путешествие грозило быть долгим. На борту корабля уже толклись пассажиры корабля с корзинами и тюками. Одна пожилая пассажирка вообще умудрилась уговорить капитана взять на борт козу. Козу привязали в тенечке у мачты и сунули под нос охапку сена. На пирсе толклись провожающие и простые зеваки, состоявшие, преимущественно из сороченских мальчишек. Некоторые сорванцы вообще как-то умудрились пробраться на корабль и перед самым отправлением матросы вылавливали их и выдворяли прочь, придерживая за ухо. К счастью, отплытие не задержали и Тинни с компанией, прогуливаясь по кормовой палубе, наблюдали, как медленно отдаляется причал и с легким оттенком превосходства посматривали на провожающих, оставшихся на пирсе. Когда корабль отплыл от пирса на приличное расстояние, глазастый Брокки заметил суматоху. Он пригляделся и увидел, что причиной суматохи были стражники, бегавшие вдоль пирса и хватавшие всех без разбору. По-видимому, им требовалось кого-то опознать. Ловкач поспешил донести спутникам о своем наблюдении. Тинни побледнела и предложила спуститься в трюм, где располагалась одна большая всеобщая пассажирская каюта с набросанными друг на друга в хаотичном порядке соломенными подстилками.
  - Ну вот, за нами уже погоню скоро вышлют! - прошептала травница.
  - Не скоро, а как только поймут, что мы уже не в городе, - поправил ее Тьма.
  - Это меняет дело, - Брокки не мог смолчать. Особенно сейчас, когда речь шла о его дальнейшем благополучии и о свободе. - Главное доплыть до Беленого града - и привет!
  - Какой Беленый град? Ты берега не попутал? - Тьма сразу же воспринял его идею в штыки. - Проще вылезти возле Выморози. А там и до Куглей близко.
  - Еще чего! - подбоченилась Тинни. - Сойдем на Призрачной пристани.
  Добрых две минуты чумазый вор и травник ошеломленно пялились на спутницу, не в силах произнести ни слова.
  - Шутишь? - наконец выдавил из себя Тьма.
  - Нисколько!
  - У тебя крыша на бок съехала? - Брокки тоже обрел голос. - Призрачная пристань - это красные дьяволицы знает что! Недаром ваши маги из Травакадемии огородили то гиблое место красными флажками!
  - Да ну, глупости! - не сдавалась Тинни. - Тьма, ну вспомни, как нам Гром Перунович рассказывал про ту пристань. Это просто заброшенное место. А опасно там только потому, что дальше начинаются горы, а в горах, как известно, обвалы и драконы. И еще там никто не селится потому, что почва каменистая.
  - Драконы? Ненавижу драконов! - прошипел Тьма.
  - Да причем тут драконы? - втолковывала ему Тинни. - Мы пройдем лишь по самому краю этой пристани и никакие драконы нам не страшны. Зато сделаем сразу два дела: сэкономим время и выйдем сразу к Бору Ермолайки и оставим жнецов с носом. Уж конечно они не забудут выставить охрану на конечной остановке корабля, то есть в порту Беленого града.
  - Ну я не знаю, - с сомнением в голосе протянул Брокки.
  - А давайте на что-нибудь загадаем? - предложил Тьма.
  - Точно! - согласилась Тинни. - Только не на что-нибудь, а на кого-нибудь! На Рулькина! - она указала на серого полосатого кота - любимца команды и капитана, которые выражали свою любовь в количестве еды. Кот полулежал на одной из подстилок и старательно вылизывал лапы и хвост. Судя по толстым бокам и круглой морде котика, любовь корабельной команды была крепкой.
  - Если кот сейчас пойдет вон к той бочке, значит выиграла я! И значит сделаем по-моему, - сказала Тинни.
  - А если пойдет к двери, значит - я! И значит, поплывем до конечной, - подхватил Брокки. Он взял бурдюк наполненный водой, тряпицу и последовал примеру кота - начал отчищать свое лицо от разводов сажи.
  Рулькин продолжал умываться, никак не реагируя на спорщиков. Те довольно долго наблюдали за котом, пока об него едва не споткнулся кто-то из пассажиров. Кот проворно отпрыгнул в сторону и потрусил к бочке.
  - Ага! - торжествующим тоном воскликнула Тинни.
  - Ты смухлевала! Ты же ведьм... травница! Это твоя магия-шмагия! - заупрямился Ловкач.
  - К сожалению, нет. Я не почувствовал никакой магии! - возразил Тьма и прикусил язык, сердитый сам на себя. Ну кто его дергал за язык вступаться за Оглоблю?
  Вор со злостью пнул ближайшую подстилку и, надувшись, пошел прочь из трюма.
  - Хороший у тебя наемник, - Иллидир усмехнулся ему в след, - с характером.
  Тинни лишь сдавленно захихикала - иногда Тьма умел быть милым и остроумным. Жаль, что только иногда.
  К счастью, вор не был обидчивым. Он вообще не любил предаваться долгому унынию и самоедству и поэтому минут через пять он уже вальяжно прохаживался по палубе, насвистывая мотив разудалой песенки 'Я ль не чу́дный и казистый?'
  - Попсятина! - скривился Тьма. Теперь он стоял возле борта - бледный и потный, потому что у его организма пошла соответствующая реакция на качку. Хотя местные реки были вполне себе спокойными, в отличие от морей.
  Через десять минут уже вся команда и некоторые пассажиры подпевали Брокки нестройными голосами. Причем, те, у кого был хороший слух пели тихо, те же, кому медведь ухо отдавил, горланили так, будто медведь отдавил им еще и ногу. Их нестройные крики, неслись по воде до самых берегов, поросших густым лесом.
  Прошел еще час путешествия и Брокки подбил матросов поиграть с ним в наперстки. После того, как большая часть липок переместилась в карман Ловкача, на него стали косо посматривать, а уж когда он в пух и прах обыграл пару мужчин-пассажиров, вора едва не выкинули за борт. Спасение пришло в лице вовремя вмешавшейся Тинни, заставившей вора вернуть все выигранные деньги и принести извинения.
  - Ну и жук ты! - распекала она вора. - Ни минуты не можешь посидеть спокойно, обязательно надо кого-нибудь облапошить и обокрасть! Хочешь, чтобы я разозлилась и высадила тебя на первой же пристани? Поверь, я могу! - она размяла пальцы и обвела пальцем невидимую окружность в воздухе, которая тут же вспыхнула оранжевым огнем.
  - Детский лепет, - прошептал наблюдавший за их разговором Тьма. - Впрочем, на этого деревенщину с воровскими наклонностями должно подействовать.
  'Фокус' травницы и в самом деле произвел на вора неизгладимое впечатление, и до самого вечера он слонялся возле кокпита, пытаясь определить по доносившимся ароматам еды, что именно готовит кок.
  - На ужин полба с рыбой, - сообщил он, когда к нему подошли Тинни с Иллидиром.
  Тьма скривился, потому что с детства не любил рыбу, вдобавок, он испытывал на себе все прелести качки. Травница равнодушно пожала плечами: разумная экономия и проживание в общежитии научили ее быть менее привередливой. Вдобавок, качка ей была нипочем.
  После ужина одна из пассажирок подняла шум из-за утерянной на корабле брошки. Пассажирка громогласно призывала команду матросов найти 'бесценную' вещь. Тинни ходила вокруг да около Брокки, странно посматривая на него. В конце концов, вор не выдержал и спросил:
  - Думаешь, что я ту брошку слямзил?
  Травница с задумчивым видом потеребила себя за мочку уха и только потом ответила:
  - Даже не знаю. Ты такой ушлый.
  - Хм! Да, этого у меня не отнять, - согласился Брокки, почему-то приняв ее последнюю фразу за комплимент.
  Когда выяснилось, что женщина попросту отдала брошку мужу, а тот уже прикорнул в уголке трюма на одной из соломенных подстилок и вообще спросонья туго понимал, из-за чего весь переполох. Когда все выяснилось, травница принесла Брокки свои извинения и даже пообещала вернуть изъятые из его личных вещей шарик и наперстки. Вернуть к окончанию совместного пути, если точнее.
  За ночь, проведенную в трюме корабля (на женской половине), травница прекрасно выспалась. Небольшая качка способствовала скорейшему засыпанию и соломенная подстилка оказалась не такой жесткой, как она представляла. Правда Брокки опять опозорил ее тем, что попытался прикинуться дамой, но его вовремя раскусили и изгнали с женской половины трюма.
  - Молчи, баклан! - беззлобно выпалил Ловкач, увидев, что Тьма открыл рот, намереваясь сказать что-то ехидное.
  Иллидир, конечно же, не послушался и, смерив вора презрительным взглядом, многозначительно изрек:
  - Видел я одного говорящего кролика. Думаю, что за диво? А на поверку тот кролик оказался каким-то нищебродом, очень непочтительно отнесшимся к одному магу из Травакадемии.
  Ничего не сказав в ответ, Брокки растянулся на соломенной подстилке и заразительно зевнул.
  'Опасный тошнотик', - подумал он, покосившись на лежащего в шаге от него Тьму. На коленях Иллидира устроился довольно мурчавший Рулькин. А к вору всю ночь пыталась пристроиться под бочок взятая на борт коза. Он сонно отбрыкивался от нее правой ногой, попутно припоминая красных дьяволиц.
  
  Следующее утро не задалось с самого начала. Еще сонная Тинни сквозь сон услышала истошные крики матросов и леденящий душу рев. Вокруг зашевелились, просыпаясь, другие пассажиры. Они терли заспанные глаза и спрашивали друг у друга что происходит. Не дожидаясь чьего-либо вразумительного ответа, Тинни вскочила и побежала наверх. В этот момент корабль качнуло в сторону и тряхнуло так, будто он плыл по мелководью и, в итоге, сел на мель.
  - Фахан! Чудовищный великан Фахан! - раздались надсадные крики матросов. К людским крикам присоединилось истошное блеяние козы и шипение кота.
  Тинни все-таки вылезла на палубу и с ужасом воззрилась на страшную картину: приковылявший из леса одноногий, однорукий и одноглазый великан схватил своей уродливой рукой корабль и принялся играть с ним как ребенок, дорвавшийся до новой игрушки.
  - Сушите весла! Приплыли! - выдохнул Брокки, пытаясь удержаться на ногах, потому что корабль сильно трясло. - Видал я страхолюдин, но чтоб таких!.. Ай, мама! - Корабль вновь тряхнуло, и вор кувырком скатился вниз по лестнице. - Я живой! - раздалось снизу.
  - Конечно живой, зараза, - прямо на меня упал! - Эта реплика принадлежала Тьме, который тоже хотел выбраться из трюма, и ему почти удалось это, если бы вор не сбил его с ног.
  - Зуланд Трилист! Он сейчас!.. - Все-таки вылезший из трюма Иллидир не успел договорить. Да травница и без его комментариев видела, что Фахан собирается отправить речное судно в затяжной полет до противоположного берега. Обезумевшие матросы начали прыгать за борт, некоторые пассажиры последовали их примеру, иные предпочли не покидать трюм и осенять себя знаками эфира и призывать на помощь войско небесной Оравии. Только не войско пришло им на помощь, а Иллидир Тьма. Тьма повернулся к Тинни и крикнул: 'Быстро, к мачтам и выводим аэростатный контур!'. Вор тоже хотел поддаться всеобщей панике, но Тинни вовремя схватила его за руку и, всучив ему веревку, приказала привязать себя к мачте.
  'Может тебя еще отшлепать?' хотел сказать Ловкач и тут же стушевался под гневным взглядом травницы. Как он сразу не догадался, что она собирается колдовать, а привязать ее нужно лишь потому, что корабль шатает из стороны в сторону, так и за борт свалиться не долго. Вор сделал как она велела. Привязавший сам себя к соседней мачте Тьма, крикнул 'Раз, два, три!' Прозвучали слова заклинания. Корабль вновь накренился, и, сделавшись легким словно перышко, самовольно выплыл из грязной руки великана. Фахан не сдавался и подпрыгнул, пытаясь достать уплывшую добычу. Он зацепился указательным пальцем за ванты и потянул корабль на себя.
  - Да чтоб тебя! - выкрикнул Брокки и, подняв с палубы оброненную кем-то из матросов кривую саблю, бесстрашно атаковал палец Фахана. Великан взревел от боли и выпустил добычу. Благодаря стараниям студентов Травакадемии, корабль быстро набрал высоту, так что Фахану оставалось только смотреть вслед ускользнувшей добыче красным глазом и реветь от злости.
  Сердце вора ухнуло в пятки, когда он, подойдя к краю борта, взглянул на проплывавший под килем зеленый лес. Блестящая ленточка реки осталась далеко позади, так же как и великан, почему-то не пустившийся за ними в погоню. Пару раз корабль цеплялся якорем за высокие верхушки деревьев и Брокки с замиранием сердца думал, что они вот-вот упадут. Но к его радости, Тинни и Тьма кричали какое-то волшебное 'ругательство' и якорь отцеплялся.
  - Зуланд Трилист! Я не удержу! - Вдруг раздался отчаянный вопль Иллидира.
  - Должен удержать! - рявкнула в ответ Тинни.
  - Контуры не моя стихия! То есть, что я несу? Я не выспался! - надрывался Тьма, картинно заламывая руки. Контур все-таки вырвался из-под его контроля.
  - Зуланд Трилист, мы падаем! А-а-а! - Тинни судорожно замахала руками, теперь единолично управляя парящим в воздухе кораблем.
  Брокки вцепился в кромку борта, не в силах оторвать глаз от стремительно приближавшейся земли. По правую руку виднелись горы, по левую необработанные поля. К счастью, Тинни сумела дотянуть до ближайшего поля, и корабль с треском и стуком приземлился на поросшую бурьяном землю.
  - Восьмилапый Фринн, я уж думал, что скоро с почившей бабушкой здороваться буду! - выдохнул ошарашенный таким перелетом и приземлением вор. Ему, конечно, доводилось падать: с кровати, с печи, с дерева, даже с крыши и он был очень рад, что ему так и не довелось упасть с летящего корабля!
  Прошло немного времени и оцепеневшие от ужаса люди, начали приходить в себя. Особо впечатлительные таращились на землю, не в силах поверить в то, что с ними приключилось. Другие истово прославляли небесную Оравию.
  - Нужно по-быстрому сваливать! - шепнул Брокки, отвязывая Тинни от мачты.
  Вот здесь она была с ним полностью согласна. Мало ли что придет в голову пережившим подобное приключение людям? А вдруг найдутся такие, которые решат, будто это Тинни и Тьма призвали того Фахана? Вот тогда-то им точно не избежать встречи со жнецами.
  - Ничего не забыли? - деловито поинтересовался Тьма, когда они один за другим покинули корабль, спустившись по якорному канату.
  - Все взяли, - кивнула Тинни. У нее все еще тряслись руки после пережитого, но, даже несмотря на это, она пребывала в хорошем настроении. Травница очень гордилась тем, что ничего не напортачила в аэростатном контуре и тем, что при приземлении обошлось без жертв.
  - Постой, котика забыли, - вор попытался отцепить Рулькина от щегольского камзола Иллидира. Кот никак не хотел отцепляться от спины Тьмы, а тот так вымотался, что даже не обращал внимания на испуганное животное.
  - Постой! Я знаю как! - Тинни решила эту проблему при помощи нескольких капель из пузырька с настойкой корня валерианы.
  
  Маленькая процессия спешила в направлении леса, оставив позади корабль и толком не пришедших в себя людей. Прежде чем скрыться под сенью деревьев, Тинни еще раз обернулась. Расположенная посреди поля 'Песня русалки' казалась чьей-то неудачной шуткой. По полю прыгала довольная коза, люди о чем-то возбужденно переговаривались, легкий ветер раздувал порванные в четырех местах паруса.
  - Может, не стоило бросать их? - спросил Тьма, поймав взгляд Тинни.
  - Хех! - Брокки вступился за спасительницу. - Каждый маленький ребенок знает, что мы приземлились на спорных землях графа Эть и графа Хука. Поэтому-то эти поля и не возделывают. Не боись, малой, их встретят как родных, а затем отошлют пинком под зад в правильном направлении. Но, прежде всего, покормят, - при последнем слове, у вора вырвался непроизвольный вздох.
  Иллидир одарил Брокки презрительным взглядом. Дальше шли молча. Главное - уйти подальше от места происшествия, а то мало ли что.
  - Откуда только вылез этот Фахан? - недоумевала Тинни. Она ловко пригнулась, чтобы не врезаться в ветку.
  - Молчи, грусть! - вздохнул Тьма. - Я сам голову ломаю и не нахожу ответа.
  - Он всего лишь охраняет клад, - подал голос Брокки и резко затормозившие путники разом повернулись к нему.
  - Откуда ты знаешь? - в унисон воскликнули Тинни и Тьма.
  Вор, хмыкая и кусая губы, поведал им краткую легенду о том, что давным-давно, в левой излучине реки жил злой колдун. У колдуна была навязчивая идея, что кто-нибудь обязательно ограбит его и поэтому призвал на помощь свирепого Фахана. Колдуна давно уж нет, а сокровища и Фахан на прежнем месте.
  - Хоть бы издох когда. Желательно в моем присутствии, уж я бы тогда пошерстил сундуки с сокровищами, - добавил вор.
  - Постой-ка, - проницательная Тинни наградила Брокки гневным взглядом. - Почему это в левой излучине реки, когда мы должны были проплывать по правой?
  - Я не знаю! - вор состроил невинное лицо.
  - Ты хоть понимаешь, что всех нас чуть в небесную Оравию не отправил? - со злостью рявкнул Тьма, взяв вора за грудки.
  - Эй, полегче! Почему сразу - я? Чуть что - так Брокки? - обиделся Ловкач и пнул Иллидира в колено.
  Завязалась драка. А Тинни устало плюхнувшись на низенький пенек, с равнодушием наблюдала за потасовкой спутников. Она бы разняла их, но у нее не было сил.
  
  Глава 9
  
  Магический поединок
  
  Не успели они толком отойти от спорных территорий, а Тинни уже смазывала целебным настоем расквашенный нос Иллидира. Брокки сидел под осиной и метал злобные взгляды в Тьму, который не пожалев магии, превратил волосы вора в зеленый куст, цветущий мелкими сиреневыми цветочками. Мало того, что превратил, так теперь еще и напрочь отказывался возвращать, как было. Тинни обещала сварить противочарного зелья и попросила вора не переживать.
  - Не переживать?! - возмущался вор, шелестя листьями на голове. - На моей башке гнездо, а ты говоришь не переживать?! Свари сейчас, а? Иначе я прибью этого гада!
  - Руки коротки, - грозно прогнусавил Тьма и, размяв пальцы, добавил: - Может и впрямь укоротить их тебе?
  Брокки проворно спрятал руки за спиной и метнул в травника осуждающий взгляд:
  - Самым сильным себя возомнил? Ничего! И на моей улице золотой дождь прольется.
  Иллидир хотел ответить, что его младший братишка, Вельтон Тьма, и то лучше дерется, но Тинни шикнула на драчунов, пригрозив, что бросит их здесь, и отправится к Бору Ермолайки в гордом одиночестве.
  - А я думал, ты поймешь, что затея - фуфловая, - заметил Ловкач, с вытаращенными от ужаса глазами наблюдая за тем, как медленно пикирует на землю листик, упавший с его головы. Он ущипнул себя, поморщился, а затем издал жалостливый звук.
  - Ничего подобного, - Тинни яростно отстаивала свое решение. - Ну как ты не понимаешь, что так будет быстрее! Да если б не эти спитые жнецы эфира, я бы давно сидела дома с нянюшкой и сестрой.
  Тьме тоже не нравилась эта затея и при других обстоятельствах он, скорее всего, поддержал бы Ловкача, но после того, как этот ворюга врезал ему по носу - ни о какой поддержке не могло идти и речи.
  - Ну, Тинни, как ты хотела - не получилось, зато возле гор вылезли! - сказал он, глядя на развернутую травницей карту. - Надеюсь, что в Гудящие горы мы не полезем.
  - Зуланд Трилист отведи! - Тиннэри потрясла головой. Действие ее заклинания давно закончилось и, теперь, со вздыбленными волосами, она была похожа на жертву статического электричества. - Мы лишь пройдемся рядом. Зато Призрачную пристань 'проскочили'.
  - Уже радует, - хмыкнул Тьма, вытаскивая окровавленные жгутики из своих ноздрей. Год назад он ухитрился впечататься им в дверной косяк, а сегодня этот воришка кулаки распустил. Что за невезучий нос! Хорошо, что не сломанный.
  Немного отдохнув, троица продолжила путь по душному, пахнущему прелой листвой лесу. Лес постепенно просыпался после зимней спячки и кое-где даже обзавелся зеленой травой, а на деревьях уже вовсю лопались почки. Ловкач сильно напрягся, когда увидел на земле четкий отпечаток медвежьей лапы, но Тинни поспешила его успокоить:
  - Ты идешь с компании двух травников. Уж мы-то сумеем договориться с медведем. В крайнем случае, позовем дедушку-лешего и будем действовать через него.
  Так они и шли: упрямо и молча, ориентируясь по солнцу и опираясь на чутье Тинни; а уж она умела чувствовать правильное направление, недаром, что преподаватели за глаза называли ее 'ходячим компасом'. Ближе к вечеру, когда солнце еще не опустилось за горизонт, но в лесу уже начало темнеть, путники расположились на привале. Тьма, увидев, как Тиннэри зябко кутается в дорожный плед, милостиво согласился отдать ей взятую на смену вязаную поддевку из небеленой шерсти. Травница с благодарностью приняла подарок. Хотя с каждым днем солнышко припекало все сильнее, ночи все же оставались холодными.
  'Теперь уж так будет, пока черемуха не отцветет!' - вздохнула травница, облачаясь в поддевку.
  Брокки, от внимания которого не ускользнул сей щедрый жест, тоже не растерялся и усадил Тинни ближе к разведенному костру. Ужин был очень скромным и Ловкач с мечтательным выражением на лице вспоминал разносолы в графском доме. Как Тинни ни ворчала на него, как ни распекала, а ему все равно нравилось быть графом. Жаль только того, что настоящий Дрищ объявился так рано! Он уже начинал скучать по некоторым служанкам, с которыми довольно близко 'подружился'.
  Брокки закашлялся из-за того, что костер начал дымить в ту сторону, где сидел вор. Ловкач подвинулся, а рука непроизвольно потянулась к шраму. Хоть рана и зажила, а шрам меньше зудеть не перестал. Пальцы запутались в густых ветках и вор, понося все на свете, еле выдернул руку из своей экзотичной шевелюры.
  - Зато тебя теперь можно в бродячий цирк продать, - съязвил Тьма. - Так и представляю красочный плакат с надписью: 'Сегодня и только у нас продемонстрирует чудеса ловкости человек-дерево!'
  - Я тебе чудеса матерных слов сейчас продемонстрирую! - окрысился Брокки.
  - Хватит ссориться! - взмолилась травница. - Давайте лучше жребий устроим - кому за костром следить. - Она приготовила три одинаковых палочки, затем отломала от одной половину, от второй четверть, а третью оставила как есть. Зажав палочки в кулаке, она предложила тянуть жребий. Не повезло, конечно же, ей, - травнице досталась самая короткая. Ловкач вытянул вторую, Тьма - нетронутую.
  - Ладно, если станет совсем невмоготу, буди меня, - сказал Ловкач. Постороннему человеку его заявление показалось бы благородным, но на самом деле он просто не знал, сумеет ли он заснуть с эдакой клумбой на голове. И как оказалось - зря! Заснул как миленький, да так крепко, что Тинни пришлось полить на него водой из бурдюка. От порции живительной влаги, на голове Брокки прибавились новые завязи. 'Надеюсь, что он ничего не заметит', - подумала Тинни. Тьма дежурил последним, и травница сильно опасалась того, что, проснувшись, обнаружит труп задушенного Иллидира или квакающего вора - не в том смысле, что его превратят в жабу (такое колдовство существовало только в сказках), а в том смысле, что гадкий Тьма с большой вероятностью мог запустить в оппонента фоно-файерболом, от которого человеческий голос видоизменялся не в лучшую сторону. Оппонент мог квакать, ржать, хрюкать - все, что угодно. Конечно, любому магу нипочем рассеять это заклинание, но Брокки-то не принадлежал магической братии.
  Так что едва Тинни проснулась, как первым делом скользнула тревожным взглядом по спящему вору и травнику, клюющему носом возле костра. Убедившись, что ее опасения были напрасными, Тинни свободно вздохнула.
  Завтрак был еще скромнее, чем ужин, потому что им было необходимо экономить запасы еды, ведь никто не знал, что еще может приключиться по дороге. Тиннэри вновь растолкала Брокки, предварительно полюбовавшись цветочками на его макушке, и вручила ему пару бутербродов. Брокки встал, проморгался, а затем широко зевнул и потянулся.
  - А я думал, что ты уже корни пустил и поэтому не встанешь, - Тьма не удержался от шутки в адрес вора и тут же получил тумак от Тинни.
  - Вот, кстати, да! - прорычал сквозь зубы вор. - Кто-то обещал сварить противочарного зелья.
  - Послушай, я бы сварила, - Тинни начала оправдываться, - но у нас воды не хватит, даже если мы все опустошим свои бурдюки. Но я уверенна, - она успокаивающе похлопала вора по плечу, - по пути нам обязательно попадется ручеек, пруд или даже речка. Ведь рядом горы.
  Брокки пробубнил под нос какое-то ругательство, при этом недобро зыркнув на травника.
  Вплоть до полудня путники продирались сквозь густой подлесок, думая, что их мучениям не будет ни конца, ни края. Поэтому когда они вышли к старой мощеной дороге, то едва не разрыдались от счастья. Конечно дорога не была идеальной - во многих местах уже вылетели камни, а свято место пусто не бывает и на месте выбоин образовались лужи. Кое-где вообще торчали растения и ростки деревьев, пролезшие между стыками камней - в общем, природа отвоевывала свою территорию. Но даже несмотря на упрямство природы, идти по тракту было гораздо удобнее и быстрее, нежели продираться сквозь подлесок, не щадя своей одежды. Тинни сверилась с самодельной картой, с радостью обнаружив, что старый тракт под названием Кривая Дорожка в итоге упирается в новый тракт - Пыльно-серый, а Пыльно-серый тракт выводит к селу Кугли, а там и до родного села Рытомилицы рукой подать (если ехать на лошадях). Травница взглянула на входившее в зенит солнце.
  - Ага! Значит надо сворачивать влево, - она радостно потыкала в карту и в криво начерченную Розу Ветров в углу пергамента.
  - Да, влево, - согласился Тьма. Ни за какие коврижки он не свернул бы направо, потому что в этом случае Кривая Дорожка уводила в горы, в которых жили драконы. А Тьма меньше всего хотел с ними встретиться.
  - Уж лучше жабу поцеловать! - тихо пробубнил он. - Или Оглоблю.
  На радостях Тинни разрешила спутникам полакомиться вяленым мясом с галетами (и себя, естественно, не обделила). Правда соленое мясо спровоцировало жажду и они почти опустошили свои бурдюки, но в свете недавней удачи этот факт казался незначительной мелочью.
  Ступив на старый тракт, Тиннэри еще раз взглянула на расположение дневного светила и обомлела: солнце почему-то находилось совершенно с другой стороны и теперь получалось так, что им нужно было идти не влево, а вправо. Она поспешила поделиться своим наблюдением с Тьмой и Брокки, которые были заняты бессловесной перепалкой - то есть, демонстрировали друг другу неприличные жесты.
  - Интересный поворот! - сказал Тьма, выслушав Тинни. Он и сам теперь видел необъяснимый скачок солнца, но ничего дельного по этому поводу сказать не мог.
  - Эх вы, два лопуха! - беззлобно фыркнул Ловкач. - С рождения живете в королевстве, именуемом Оравия, а его историей не интересуетесь.
  - Вот уж дудки! - подбоченилась Тинни. У нее всегда была твердая тройка (согласно трехбалльной шкале) по истории королевства. - В триста пятом году пращур короля Бергамота закрыл Кривую Дорожку из-за частых горных обвалов, ведь местами она петляет по ущельям. Вдобавок, новый тракт - Пыльно-серый - оказался гораздо удобнее.
  - И в отличие от Кривой Дорожки, Пыльно-серый тракт охватывает гораздо больше населенных пунктов, - добавил Тьма. Он сильно не любил, когда Тинни демонстрировала свои познания. Ведь в Травакадемии всем было известно, что именно он самый умный и самый красивый.
  - Это вы заучили, - с усмешкой на губах объяснял Брокки, - а про легенды, небось, и слыхом не слыхали.
  - Что, опять колдун с сокровищами и Фаханом? - насторожилась травница.
  - Нет. Вы вдумайтесь в название. Зря что ли тракт Кривой Дорожкой обозвали?
  - Неужели здесь много разбойников? - перебил его Тьма.
  - Нет же! Легенда гласит о том, что в этом месте разлом и какая-то хреномалия. Магическая хреномалия. В общем, тракт забросили из-за того, что не захотели искушать судьбу.
  - Если бы здесь была какая-нибудь магическая аномалия, то я бы давным-давно почувствовал ее! Да и Верста тоже, - сказав это, Тьма с деловым видом прошел дальше по тракту, делая замысловатые пассы.
  А Брокки, привстав на цыпочки, зашептал Тинни в ухо:
  - Чего он все время обзывается? Давай проучим гадину!
  'Да! Да! Давай!' - вертелось на языке травницы, но вслух она сказала:
  - Я не знаю, что нас ждет дальше. Прекрасно, если что-то хорошее, а ну если это будет какая-нибудь пакость? Нет, сейчас не самое подходящее время для ссор.
  Вор вздохнул и отошел, время от времени кидая на Тинни полные уважения взгляды.
  'Мне б такую выдержку!' - думал Брокки, машинально сорвав со своей сказочной 'шевелюры' пару цветков.
  
  
  Хотя состояние дороги оставляло желать лучшего, однако ж, идти по ней было гораздо легче, нежели по лесу. Правда в пути не обошлось без мелких неприятностей. Например, Тиннэри, вовремя не заметив коварную колдобину, споткнулась и упала, сильно изгваздав подол своей юбки. Брокки было еще хуже: за ним устроили настоящую охоту проснувшиеся пчелы и шмели, привлеченные цветочками на его экзотической 'шевелюре'. Вор не слишком успешно бегал от насекомых, попутно склоняя Тьму на разный лад. Иллидир держался дольше всех, а в итоге его ужалила в ухо пчела, разозленная Ловкачом. Тьма взвыл на весь лес, грозясь истребить каждую встреченную пчелу. Тинни и Брокки посочувствовали ему, но как только травник отвернулся, они тот час же обменялись довольной улыбкой. Ближе к вечеру путники нашли под вывороченным с корнем, исполинским деревом, самый настоящий родник. Конечно же, родник бил вовсе не из-под корней, а из недр обломанного скалистого образования, а когда-то растущее здесь дерево поило себя студеной водой. Обрадованные путники вдоволь напились, наполнили до краев бурдюки и даже решили разбить стоянку неподалеку от родника. Пока Брокки грел голые пятки, сидя у костра, а Тьма ушел к роднику на гигиенические процедуры, Тинни самоотверженно варила противочарное зелье, для которого использовала отдельный костер, сложенный из веток орешника и помешивала булькающее варево бузинным прутиком (благо, что он всегда лежал в ее котомке, ведь каждая уважающая себя травница знала, что для размешивания зелий и настоев нужна именно бузинная палочка, удваивающая эффективность любого волшебного варева). Кисет с травами заметно полегчал, но Тинни не было их жаль - еще насобирает. Зелье почти уварилось до нужной консистенции и травница, направив руку на булькавшее варево, резко крикнула:
  - Караменволь-инэз-вэрро-окс!
  Языки костра взметнулись вверх, попытавшись лизнуть выставленную руку травницы, но та со смехом вовремя отпрыгнула. Костер ворчливо затрещал догоравшими прутьями и погас, выстрелив напоследок тучей пепла. Испачканная в саже Тинни аккуратно перелила зелье в туесок и закрыла его плотной крышкой.
  - Очуметь просто! - подал голос все это время наблюдавший за действиями травницы Ловкач, а потом даже зааплодировал.
  Тинни, для которой все эти действия были весьма обыденными, несколько растерялась, даже не поняв сначала, почему вор вдруг начал восхищаться и даже решила, что всему виной куст на его несчастной голове.
  'Небось уже корень в мозг пустил, вот Брокки теперь дурачком и сделался', - с сочувствием предположила она.
  - Я-то думал, что травники - фуфлыжники, а ты вон какая! - когда Брокки заговорил, у нее отлегло от сердца.
  - Какая? Да я совсем обыкновенная! - Тинни было приятно слышать пускай неуклюжий, но все-таки комплимент.
  - Ты хотела сказать 'необыкновенная'? - настаивал Брокки и тут же взвизгнул и подскочил, держась за обожженную пятку. - Не рассчитал малость, - пояснил он, наматывая на ноги постиранные и высохшие портянки. - Ну что, можно пить твое зелье? - поинтересовался вор, закончив возиться с портянками и натянув сапоги.
  - Еще нет. Ему нужно настояться три дня, - объяснила Тинни. - Иначе никакого эффекта не будет.
  - Красные дьяволицы! Целых три дня?! Целых три дня мне ходить с этим гнездом на голове?!
  - По-моему лучше потерпеть три дня, чем мучится всю жизнь, - философски изрекла травница.
  - Если бы не этот пень с девчачьими патлами, то и тех трех дней мучиться не пришлось бы! - резонно возразил Ловкач. - Почему ты не хочешь взгреть его как следует? - продолжал он и тут же, словно осененный догадкой, воскликнул: - Он тебе нравится, да?
  Тинни сдвинула брови и покрутила у виска.
  - Тогда поцелуй меня! - вор озвучил очередную гениальную мысль.
  'Чего это он?.. Все-таки какой-то корешок пророс', - озадаченно подумала Тиннэри, пристально рассматривая буйную растительность на голове вора.
  Не дождавшись ответа травницы, Брокки подскочил к ней, обнял и, встав на цыпочки, чмокнул Тинни в губы. Как раз в тот момент, когда из кустов вылез чистый и переодетый в сменную одежду Тьма.
  - Я не помешал? - ехидно осведомился он. Тинни тот час же отпихнула от себя вора и, процедив сквозь зубы ругательство, ушла в направлении родника. Ей совсем не понравилось поведение Ловкача и уж тем более его поцелуй, приправленный запахом лука.
  - Видал, как девку присушило? - самодовольно хмыкнул Брокки, мысленно скрестив пальцы, потому что знал, что разгневанная Тинни может зажать сваренное противочарное зелье. Но и похвастаться перед Тьмой хотелось. Пускай он умеет колдовать, зато он, Брокки, обладает харизмой и привлекательностью.
  - Хе! - Тьма сделал вид, что ему это не интересно, а через несколько секунд не выдержал и спросил: - А ты что?
  - Ну!.. Она не в моем вкусе. Мне девки в теле нравятся, а она вон щуплая да длинная, - снисходительно объяснил вор. - Эх, жалко девку, от любви ко мне вся высохнет.
  - Да врешь ты все! - изрек проницательный Иллидир. - Кому ты такой кустик нужен?
  - А вот и не брешу! - насупился Брокки. - И твоя фуфловая шуточка тут ни при чем. Если б я ей не нравился, то не полезла б она за мной в казематы. Желудь - это предлог. Могла бы за ним и позже вернуться.
  Тьма как-то странно посмотрел на Брокки и подсел ближе к костру, чтобы его вымытые волосы лучше обсохли.
  Тинни вернулась минут через двадцать. В ее руках, помимо полотенца, находился тщательно вымытый котел. В целях экономии они взяли всего лишь один - и для зелий и для еды. Она засыпала в котел каши, налила воды и отправила Иллидира за ветками для костра. Ведь уже вечерело, а там и оглянуться не успеешь, как настанет ночь.
  - Ну зачем искать, утруждать себя, когда у нас есть разговаривающий кустик? Натрясем с него веток - и никуда ходить не надо! - заметил Тьма, с легкостью увернувшись от щепки, брошенной ему вдогонку разозлившимся вором.
  - Погоди, я с тобой, - травница подалась следом за Иллидиром. - А ты, - она обернулась к Брокки, - приглядывай за кашей.
  - Что, поссорились? - ехидно поинтересовался Тьма, закидывая за уши выбившиеся пряди еще влажных волос. Он уже поверил в то, что Тинни безответно влюбилась в вора.
  - Можно подумать, вы с ним не ссоритесь! - проворчала травница, нагибаясь и, выбирая ветки посуше, кидала их под ноги Тьме (не хватало еще ей такие тяжести самой таскать).
  - Ну я-то совсем другое дело, - проворковал Тьма, хитро взглянув на Тинни.
  - Это какое - другое?
  - Гм!.. - Тьма пожалел о том, что завел этот щекотливый разговор. Хотя... если сейчас они в одной лодке, то можно было и помочь своей однокурснице. Ну чего девка зазря страдает?
  - Знаешь, Оглобля, у меня есть гениальная идея: я предлагаю тебе свое сердце. Руку пока что не могу, по определенным причинам. Уважительным, если что. Соглашайся. Если ты понравишься дяде и дядя согласится на свадьбу, то он сразу же половину своего состояния мне отпишет, как счастливому молодожену. Соглашайся, на тебя все равно никто не клюнет. Кому корабельная сосна нужна?
  Такого издевательства Тинни вынести не могла. Она приняла боевую стойку и запустила в однокурсника менгир-файерболом. Тьма отпрыгнул в последнюю секунду и файербол врезался в дерево, и оно тотчас же поменяло свою структуру - с дерева на камень.
  - Ах ты - так?! - воскликнул уязвленный Иллидир и запустил в травницу ответным менгир-файерболом.
  Тиннэри увернулась и ответила апчхи-файерболом, который взорвался на середине пути, столкнувшись с боевой тыквой, призванной Тьмой на лохматую голову травницы. Боевая тыква настолько разозлила Тинни ('ведь знает же гад, что тыквенные семечки труднее всего из волос выковыривать!'), что она выпустила в сторону противника диарейный файербол. Тьма рухнул на землю. Только благодаря своей быстроте его миновала участь просидеть в кустах до самого утра. Над головой пригнувшейся Тинни вновь просвистела боевая тыква. А травница, спрятавшись за деревом, немного выждала и выпалила окривей-файерболом, угодившим точнехонько в цель - в светлеющий из-за кустов затылок. Тот час же окривевший Иллидир прошепелявил формулу противодействия и его лицо обрело прежний вид. Над головой Тинни просвистела и взорвалась боевая тыква, семена и ошметки которой благополучно застряли у нее в волосах.
  - Ну все, гад! - взбешенная Тинни отправила в сторону Иллидира ответную боевую тыкву. Тьма отпрыгнул, прочитал заклинание и выпустил на волю ЛОР-файербол, надеясь оглушить травницу. Тинни проводила удивленным взглядом пролетевший мимо малюсенький файербол - размер сферы всегда повествовал о магзапасе любого колдуна. Она выглянула из-за дерева и наградила замершего возле кустов Иллидира презрительным взглядом.
  - Ха! Так твой магзапас равняется всего лишь пяти зарядам? - Тинни раскатисто расхохоталась.
  Иллидир поднялся с земли и в сердцах пнул по кочке, которая оказалась камнем, поросшим мхом. Издав сдавленный крик, Тьма запрыгал на одной ноге, проклиная тот день, когда он решил составить компанию травнице.
  'Похоже, что дядя был прав, когда говорил, что я ни на что не способен! - морщась от боли, думал Тьма. - А ведь все так хорошо начиналось: вызволили из тюрьмы этого идиота, на корабле прокатились, я даже аэростатный контур правильно вывел! Ну и где в мире справедливость, когда у Оглобли больше магзапаса, чем у меня?'
  - Так вот, значит, почему ты в Травакадемии постоянно ко мне цеплялся? - отсмеявшись, продолжила Тинни, делая пассы над своей шевелюрой - у нее как раз осталось последнее заклинание, которое она решила применить на очистку волос. Иначе завтра еще хуже будет.
  - А ты и сейчас не надейся на легкую жизнь, сосна корабельная! - прошипел Тьма, энергично потрясая ушибленной ногой.
  - Вот вы где! - из-за дерева вышел Брокки. - Я их там жду-жду, а они тут танцуют. - Вор встал на одну ногу, а другой затряс, пытаясь скопировать движение Иллидира.
  - Как вы мне надоели! - процедил сквозь зубы Тьма и похромал в сторону стоянки.
  Брокки встал на обе ноги и попытался скопировать движения травницы: загребать руками у него получалось гораздо лучше.
  - А почему хворост не собрали? - как бы между делом поинтересовался вор.
  - Вот ты и наберешь! - без обиняков заявила Тиннэри, отправляясь к роднику, пока еще не сгустились сумерки, и можно было нормально ориентироваться в лесу. - А нам было некогда. Мы... танцевали!
  - Предупреждаю сразу: я схавал половину каши! Как говориться в нашей... Гм!.. поговорке: 'Один семерых не ждет, а ложкой орудует!'
  Тинни только отмахнулась.
  - Эй, вы только взгляните на это каменное дерево! И откуда оно тут только взялось! - раздался удивленный возглас вора.
  'Оттуда!' - мысленно ответила Тиннэри. Теперь ей было стыдно за свое поведение. Ну не стоил ничтожный Тьма тех пяти потраченных заклинаний. Надо же так бездарно свой магзапас потратить, да Гром Перунович заклеймил бы ее позором, узнай он о ее потасовке с однокурсником!..
  Когда травница вернулась к стоянке, то обнаружила там только мрачного Тьму. Иллидир с отвращением на лице поглощал остывшую кашу, давясь, и запивая противный ужин водой из бурдюка. Увидав, что каши осталось не так уж и много, Тинни поспешила вооружится ложкой и молча присоединилась к трапезе. Каша была холодная и склизкая, но травница старалась не заострять на этом внимание. Главное сейчас - это утолить голод. После недавней стычки у нее проснулся волчий аппетит. И у Тьмы тоже, судя по тому, что он даже не думал откладывать ложку.
  - А где Брокки? - спросила Тинни, решив прервать затянувшееся молчание.
  - Нянька я ему что ли? - травник задал ответный вопрос. - Нагуляется - вернется.
  Тинни пожала плечами и вновь склонилась над котелком. Стремительно сгущались сумерки, температура воздуха падала, и травница плотнее запахнула ворот одолженной Тьмой поддевки.
  - Слушай, ты, это... извини, - неожиданно сказала травница, не глядя на удивленного Тьму. - Наверное не нужно было так себя вести. Похоже, что я погорячилась.
  - Да чего уж теперь!.. - Иллидиру вдруг стало неловко. Зачем он только полез в ее личную жизнь? Ну влюбилась она в этого воришку. Ну пострадает от неразделенной любви. Пострадает и забудет. Ему-то какое дело? Он посмотрел на ее длинные ресницы и на щеки в золотистых крапинках веснушек, отчего-то смутился, а затем печально вздохнул.
  
  После окончания скромного ужина прошло полчаса, а Брокки так и не объявился. Не на шутку встревоженная Тиннэри обошла стоянку, зычным голосом выкрикивая имя вора.
  - Послушай, он пропал! Наверное заблудился, - предположила травница. - Неужели свернул не туда, куда надо? Ну как же такое может быть?
  - Да запросто! Это мы, травники, хорошо ориентируемся в лесах, а воры хорошо ориентируются в чужих карманах, - Тьма не упустил случая кинуть шпильку в адрес сгинувшего Брокки.
  - Его нужно искать! - решительно заявила Тинни.
  - Ночью? Да мы сами заблудимся. Вот днем - другое дело!
  - Я разбужу ежика и пущу по его следу, - решила травница.
  Однако Тьма был настроен весьма скептически:
  - Кого ты сейчас разбудишь? Ты потратила весь магзапас!
  'Красные дьяволицы! - мысленно выругалась Тинни. - А ведь он прав. Придется отдохнуть и отправиться на поиски Брокки с утра пораньше'.
  
  
  Глава 10
  
  Бугган
  
  Ежик, недавно проснувшийся после зимней спячки, оказался весьма несговорчивым. Но другого Тинни не нашла, так что пришлось 'работать' с тем, что имелось. Прежде всего, она задобрила ежа куриным яйцом, которым травница разжилась еще на корабле. Вообще-то она припасла яйцо для себя, хотела сварить его, растолочь и сдобрить набившую оскомину кашу. Но, видимо, не судьба.
  Насытившийся ежик подобрел и стал сговорчивей. Понюхав сменную рубаху вора, еж чихнул, покрутился на месте, беря след, замер, словно определяя в какую сторону отправиться, и побежал в сторону Кривой Дорожки.
  Следом за ним потрусили Тьма и Тиннэри. Последняя всю ночь проворочалась без сна и поэтому периодически зевала в ладонь. Пробежавшись по Кривой Дорожке, ежик неожиданно свернул в сторону, на тропинку, едва видневшуюся в зарослях молоденькой травки. Пробежав еще немного, еж остановился, и любые магические манипуляции на него больше не действовали.
  - Задачка! - заметил Тьма, прислонившись спиной к стволу дерева.
  - Я думаю, что он устал, - предположила Тинни, а затем, порывшись в мешке, вытащила вполне еще мягкую краюху хлеба и, отщипнув от нее кусочек, предложила ежу. Поев, еж сменил гнев на милость и шустро побежал по вновь взятому следу.
  Возле каменистого склона ежик немного замедлился, потому что ни ему, ни его спутникам было неудобно спускаться вниз с довольно крутого склона. Чем дальше они продвигались, тем больше редел лес, и тем больше камней встречалось на пути.
  - Постой! - сердце Иллидра екнуло, когда он увидел, что до ближайшей горы буквально рукой подать. - Я дальше не пойду. Там драконы!
  - Вот еще! - Тинни было не так-то просто сбить с толку. - Пора бы уже уяснить для себя то, что драконы уж лет десять как иммигрировали в Гудящие горы. Надо было Мору Фрейевну лучше слушать, а не в зеркало любоваться.
  - А сама-то на лекциях то ногти грызешь, то пряди волос обсасываешь! - огрызнулся Тьма.
  - Ты-то откуда знаешь? - удивилась уязвленная травница. - Ты же на первой парте всегда сидишь и по сторонам не... - она вдруг ахнула, осененная внезапной догадкой: - Ты, что же, за мной посредством зеркала шпионил? Ну конечно! Вроде бы смотришься-любуешься своими бровями, а сам в это время на меня пялишься, а потом преподавателям о моем поведении докладываешь!
  - Да очень надо! - буркнул Тьма, специально отстав на пару шагов, чтобы Тинни не увидела его пунцового лица.
  Внезапно ежик остановился и принюхался, смешно шевеля черным, похожим на пуговку, носом. Тинни обязательно разразилась бы словами умиления в адрес миленького зверька, но до ее слуха донесся чей-то скрипучий голос и она, конечно же, ничего не сказала. Ежик смешно фыркнул и свернулся в клубок.
  - Это знак! - прошептала Тинни подошедшему к ней Иллидиру. - Мы договорились с ежиком о том, что таким образом он подаст знак, что Брокки близко.
  - Конечно близко, - прошептал в ответ Тьма. - Ты только послушай. Это ж песня 'Я ль не чу́дный и казистый?'
  Тинни прислушалась и с удивлением поняла, что ее спутник прав. Только песню пел не Брокки. Ведь у Брокки не было такого противного скрипучего тембра голоса, наоборот, многие девушки находили голос вора весьма приятным слуху.
  Однокурсники прокрались вперед, бесшумно и аккуратно - в точности так, как их учили на первом курсе. Ни одна ветка не дрогнула, ни один прутик не преломился под подошвами их сапог. Через сотню шагов пред взором двух пар внимательных глаз возник маленький, каменистый пятачок земли, на котором стоял небольшой шалашик, собранный из камней и гнилых веток. С одного конца, который, по-видимому, служил входом, торчали ноги, в знакомых сапогах. Тьма указал Тинни на нечто, похожее на веревку вокруг ног тихо лежавшего вора. Скрипучий голос поющего звучал все ближе и вскоре на каменистый пятачок вышел древянник.
  'Вот так так!' - мысленно изумилась травница. Ведь до этого момента они с Иллидиром видели древянников лишь в книгах в разделе 'Редкие лесные существа'. Преподаватели говорили, что в нынешнее время древянников можно встретить лишь в заповеднике или в Дальних Землях. Судя по рассказам тех же преподавателей, эти лесные существа не были опасны. В том смысле, что они не убивали ни людей, ни животных и вообще предпочитали убегать в случае опасности.
  'Но какого хрена ему понадобился Брокки? - мысленно вопрошала Тинни, рассматривая темное лицо существа с кожей, сильно напоминавшей древесную кору и длинными, похожими на прутья ивы, волосами. - А ведь есть у них что-то общее с берегиней! Правда древянники на лицо не очень' - заключила травница.
  Пока она раздумывала над тем, как лучше наладить контакт с древянником, из шалаша раздалось недовольное покряхтывание, - по-видимому, проснулся Брокки. Если он вообще спал. Услышавший это древянник прекратил песню и сразу же бросился к шалашу. Он бесцеремонно схватил пленника за ноги и выволок на белый свет.
  - Грхм-грхм-гм! - с нежностью протарахтел древянник, приладив листики на голове Брокки, машинально вжавшего голову в плечи. - Доброго солнца и дождика, брат!
  - Не брат ты мне, башка деревянная! - со вздохом ответствовал вор и тут же разразился упреками: - Мог бы на землю подстелить что-нибудь! Я себе все гузно отморозил!
  - Грхм! Хм! В следующий раз подстелю. Отдохни чуть-чуть и в путь. Гхрум-гхрум-ту-ру-ру-рум! - Похоже, что древянник пребывал в приподнятом настроении.
  Не известно к чему привел бы этот диалог, если бы не Тинни, решившая выйти из своего укрытия. Тьма мысленно выругался, не одобряя ее самоуправства. Вообще-то он сам хотел вести переговоры с древянником, в то время как травница будет прикрывать тылы. Но теперь уж что сделано - то сделано. Не бежать же следом с криками 'Давай переиграем!'
  - А ну, отпусти нашего друга! - тот час же потребовала Тинни. Пока что она решила просить 'по-хорошему', а уж файерболами она всегда успеет аргументировать свою просьбу.
  Ее появление застало древянника врасплох и он, не придумал ничего лучше, как обратиться в дерево.
  - Фуф! - выдохнул связанный Ловкач, не веря своим глазам. - Я уж думал, что вы меня не будете искать, время тратить.
  - Да что мы, изверги какие? - строго сказала Тинни, присаживаясь рядом со связанным вором. Она попыталась освободить Брокки, но ничего не вышло: то, что издалека выглядело как веревка, при ближайшем рассмотрении, оказалось гибкими и весьма крепкими прутьями.
  - Представляешь, только я приготовился воздать почести Фринну Восьмилапому, как меня этот дубина сцапал и спеленал так, что фиг распутаешься! - по-быстрому объяснил Брокки и, помрачнев, добавил: - А все из-за этого женоподобного Тьмы! Из-за его шуточек меня этот дуб за своего сородича принял! Думал, что вы меня похитили и на ярмарку везете.
  - Тише ты! - взмолилась Тинни, опасаясь того, как бы разозлившийся Тьма не выпустил в языкатого вора каким-нибудь заклинанием. К счастью, Иллидир затаился и ничем не выдавал своего присутствия.
  Тиннэри подошла к принявшему изначальный вид древяннику и вежливо постучала по стволу.
  - Уважаемый древянник, освободи, пожалуйста, нашего друга. Я ума не приложу, зачем тебе понадобился человек...
  - Хру-ум! Не человек он, а из наших! - проскрипело в ответ.
  Удивленная тем, что древянник согласился вести диалог, Тинни замолчала. Действительно, экзотическая растительность на голове вора сбивала с толку. Это она и Тьма понимали, что дело в заклинании, но другим-то не объяснишь. А если и объяснишь, то не поверят! Уж очень органично смотрелся вор со своими новыми волосами. Как будто таким и родился.
  - Хочешь, я докажу обратное? Я знаю, что ваш вид боится огня, а Брокки не боится, потому что он - человек! - С этими словами Тинни по-быстрому соорудила шалашик из веток и развела костер. Почувствовав дым, деревянник принял более-менее человеческий вид, а затем издав тревожный хруст, ломанулся прочь, едва не налетев на притаившегося за деревом Тьму.
  - Отлично, Оглобля! Ты его испугала, - язвительно изрек Иллидир. - Теперь ищи ветра в поле.
  - Да перережьте вы эти прутья и все тут! - взмолился 'спеленатый' вор.
  Сколько бы они ни пытались перерезать и пережечь волшебные путы, ничего не получалось.
  - Жгут-противочарник напоминает, - задумчиво изрекла Тинни, глядя на неподатливые прутья-веревки.
  - Не хотел говорить, но... - Тьма откашлялся и, сделав многозначительную паузу, продолжил: - Придется его бросить. Какой от него толк, если он идти не может?
  - Что б тебя жнецы на костре поджарили! - прошипел Брокки, подкрепив сие пожелание смачным эпитетом.
  - Что б от тебя красная дьяволица залетела! - не остался в долгу Тьма, изобразив в воздухе огненным росчерком, неприличное слово.
  - Да замолчите вы! - разозлилась Тинни. - Нашли время и место для глупых ссор! Предлагаю сделать волокуши, а там что-нибудь придумаем.
  - Волочь этот преступный элемент на своем горбу? - Тьма воспринял идею в штыки.
  - Любишь колдовать - люби и саночки возить! - наставительно изрекла Тинни. А Брокки, дождавшись подходящего случая, состроил Тьме зверскую рожу.
  
  Пока однокурсники дотащили связанного вора до тракта, с них сошло семь потов. Мстительный Иллидир несколько раз специально переворачивал волокуши и 'ронял' истошно вопившего и требовавшего прекратить этот беспредел вора.
  - Зуланд Трилист, это ж настоящий лось, а не человек! - тихо ворчал Тьма. Правда потом он выдохся настолько, что стало не до ворчаний.
  На Кривой Дорожке их уже дожидался деревянник. Он делал странные жесты в сторону Брокки и верещал том, что злые люди похитили его собрата, но близко не подходил.
  - Слышь, урод, развяжи меня, а не то хуже будет! - в бессилии кричал Ловкач, обращаясь к странному существу. Существо лишь жалобно курлыкало в ответ и проворно убегало на обочину дороги.
  - М-да. Кто их знает, что у них там в деревянной башке ворочается? Может он влюбился в нашего сидельца? - философски изрек Тьма, ехидно подмигнув Брокки.
  - Мне отлить надо, - мстительно заявил вор. Он говорил так каждый раз, когда травник возобновлял свои подколы.
  - А может, Верста?.. - начал было Тьма и тут же осекся под ее гневным взглядом. - Ладно! - он подошел к Брокки и, поставив его на ноги, помог доковылять до ближайших кустов.
  'Должен же быть какой-то выход!' - Тинни перебирала в памяти все прослушанные лекции по прикладной магии, стараясь не обращать внимания на очередную перепалку спутников.
  - Чё пялишься? А! Завидуешь?
  - Чему там завидовать? Кошачьей свистульке?
  - Если у меня кошачья, то у тебя тараканья!
  - Вот откуда у вора такая фантазия?
  - От верблюда!
  'А что если, по-быстрому сварить зелье Пересмешника? Оно, конечно, опасно, и все-таки другого выхода я не вижу'. - Тинни насобирала сухих прутьев и принялась разводить костер.
  - Совсем сбрендила? - таким кратким и емким был ответ Тьмы на озвученное решение травницы сварить зелье Пересмешника.
  - Ну я же его варить буду, а не ты! - подбоченилась Тинни.
  - А потом в беспамятстве валяться. Кра-со-та! - Тьма озвучивал прописные истины, ведь Тинни лучше него знала о побочных действиях этого зелья (по каким неизвестным причинам, от побочных действий страдал тот, кто варил зелье, а не тот, на ком оно применялось), но ничего лучше в голову не приходило.
  - Выбор-то у нас невелик: либо зелье Пересмешника, которое обратит 'жгуты' в тончайший волос, либо тащить на себе связанного Брокки, - приведенные Тинни аргументы были железными, и Тьма в итоге дал добро.
  Веселые оранжевые языки пламени лизали днище прокопченного котелка. Тинни помешивала зелье Пересмешника сначала по часовой стрелке, потом против часовой. Иллидир был у нее на подхвате. Он одновременно присматривал за вором и по первому требованию кидал в котелок нужные травы.
  - А ты толковая! - Тьма сделал ей неуклюжий комплимент. - Жаль, что в Травакадемии нас никогда не ставили в пару на алхимических опытах и на зельеварении.
  'Хвала Зуланду Трилисту, что не ставили! Иначе я б в тебя едкой настойкой наперстянки плеснула!' - подумала она, а в ответ лишь хмыкнула что-то неопределенное.
  - Опять он! - крикнул бдительный вор, заметив древянника, который так и не оставил попыток подкрасться и 'освободить брата'.
  'Да хоть бы уже похитил его - и с концами!' - в голове Иллидира промелькнула крамольная мысль. Выхватив тлеющую головню из костра, он бесстрашно ринулся наперерез древяннику. Волшебное существо противно заверещало и бросилось наутек.
  - Третий раз уже подкрадывается! Настырный, зараза! - покачал головой травник и, обратившись к вору, спросил: - А это ты его песенке научил?
  - Я не учил! - обиделся вор, перекатываясь поближе к костру. Меньше всего ему хотелось сейчас вновь очутиться в плену этого умалишенного, глазастого пня. - Я просто всегда пою для поднятия своего боевого духа, а это мурло деревянное услышал и перенял.
  - Готово, - Тинни жестом подозвала Тьму и на всякий случай напомнила, как пользоваться бурлящей жидкостью: - выльешь на него все зелье. Да смотри, не промахнись.
  - Еще чего! - недобро ухмыльнулся Тьма, поглядывая на вора.
  - Эй, надеюсь, что мне ничего не будет после ваших купаний? - всполошился Брокки.
  - Нет, - Тинни приготовилась читать завершающие слова, от которых зелье обретало свою силу. - Не бойся, оно действует только на структуру дерева.
  - А может он нервничает из-за того, что у него вместо одной ноги - деревянный протез? - хохотнул Тьма.
  - Не говори глупостей, нет у него никаких протезов!
  'А ты откуда знаешь?' - вертелось на языке Иллидира, но вслух он ничего не сказал.
  - Если я долго буду без сознания, то, - Тинни вздохнула, - идите по Кривой Дорожке, никуда не сворачивая. А меня на волокуши положите. И, да, - она поставила рядом с притихшим Брокки туесок, - я думаю, что противочарное зелье уже можно будет выпить завтра, после заката.
  Ловкач шумно сглотнул, не в силах вымолвить ни слова. Вот это поворот: первый раз в жизни он встретил человека, готового рисковать своей жизнью ради такого непутевого парня, как он! Ну дела!.. Травница отошла к котлу. Одной рукой она мешала зелье, а другой творила пассы, подкрепляя их специальными словами. А затем Тинни накрыла волна тревожного беспамятства, бузинный прутик выпал из ее рук и травница осела на землю. Может ей показалось, но, кажется, кто-то заботливо поддержал ее за руки, чтобы она не ушиблась при падении...
  
  Над головой сияло яркое бирюзовое небо. Кроны деревьев, едва тронутые зеленью, слегка покачивали ветвями, словно приветствуя хозяйку-весну, преображавшую земли королевства Оравии. Тинни вновь прикрыла глаза, наслаждаясь щебетом лесных птиц. Впрочем, ее наслаждение быстро прервали.
  - Куда цырлы свои навострил?
  - Хочу расчесать Оглоблю.
  - Ты вчера расчесывал. Сегодня моя очередь!
  - Снова боевой тыквой захотел получить?
  - А тебе, значит, в хрюкало давно не давали?
  Травница разлепила сухие губы, намереваясь призвать спорщиков к порядку, но вместо членораздельных слов, из ее уст вырвался хрип.
  - Тинни, вот ты и очнулась! - к ней подбежал Брокки с красно-зеленым синяком на скуле, и с ежиком человеческих волос на голове. - Слушай, он вообще какой-то извращенец! Всю дорогу на тебя пялится. Прям, глаз не сводит.
  - Не верь ему! - с другой стороны возник Тьма с запекшейся кровавой корочкой на нижней губе. - Это он извращенец, все пытался тебя за выпуклые места полапать, пришлось наподдать ему!
  - Я не нарочно! У меня рука соскользнула.
  - Ага, очень правдоподобно.
  - Спасибо, что не бросили, - прохрипела Тинни, привстав на локте. Она обнаружила, что лежит на волокушах, заботливо укрытая пледом и щегольской курткой Тьмы. Ее спутники разбили стоянку возле обочины дороги, и Тинни с радостью отметила, что они отмахали уже не одну версту.
  - Я теперь сама в состоянии расчесаться, - с этими словами она отняла у Тьмы гребешок, встала и, немного пошатываясь, удалилась в кусты. Хоть травница и провалялась пару дней в беспамятстве, а все же на данный момент чувствовала себя прекрасно отдохнувшей, как после хорошего сна. Да и кошмары вроде бы не мучили.
  'Какое счастье, что они не поубивали друг друга!' - с облегчением подумала Тинни, расчесывая свои колтуны и при этом применяя магию. Увы, Брокки и Тьма немного схалтурили: да, они расчесывали ее гриву, но при этом старательно обходили затылок, поленившись перевернуть травницу на бок.
  
  Как и предполагала Тинни, Кривая Дорожка вывела путников прямиком к Пыльно-серому тракту, который, честно признаться, выглядел ничем не лучше Кривой Дорожки. Но как бы там ни было, они вышли куда надо и даже не заплутали (тот случай с древянником Тинни не принимала во внимание). По расчетам травницы, они должны были увидеть крыши сельских домиков примерно к обеду. Так что путники уже предвкушали скорый отдых в селе Кугли.
  - Но вы не слишком-то мечтайте, - предупредила Тиннэри, - Кугли совсем маленькое село, в котором не разгуляешься.
  - Да мне главное помыться, - буркнул Тьма, задумчиво прикасаясь к запекшейся корке на губе.
  - А мне только пожрать нормально, а то скоро ноги протяну, - Брокки тоже высказался.
  'А мне бы и то и другое!' - Тинни мечтательно улыбнулась своим мыслям, а затем спросила:
  - Кстати, а что с древянником?
  - Отвалил моя черешня! - радостно заявил вор. - Вот как патлатый освободил меня, я только и делал, что от того древянника отбивался. Достал хуже некуда! А к вечеру я противочарного зелья выпил, кусты на башке исчезли, а древянник, подглядывавший за мной все это время, как заноет, как заканючит: 'Злые люди моего брата сгубили! Бу-бу-бу!' Вот. И свалил куда-то. С тех пор не появлялся.
  - Одним словом, разбил воришке сердце, - с гнусной улыбочкой подытожил Тьма.
  - Я тебе обещал ухмылку подрихтовать? Мало тебе? Сейчас еще и зубы пересчитаю! - насупился Ловкач.
  - Помолчите, а? Голова от вас болит! - Тинни прикрикнула на спорщиков и с удивлением обнаружила, что те мало того, что послушались, но и вроде бы немного смутились.
  После того, как солнце вошло в зенит, путники увидели вдалеке крыши села Кугли - все было так, как и предсказывала Тинни. В их желудках громко и настойчиво урчало, но путники решили не тратить драгоценное время на отдых, употребив все силы на то, чтобы дойти до села. А там можно и поесть и отдохнуть. Первый тревожный звоночек, как ни странно, прозвенел в голове Брокки.
  - Интересно, почему селяне не пашут? Я, конечно, в этом мало что смыслю, но разве сейчас не самая горячая пора?
  - В том-то и дело, что самая горячая, - Тинни рассмеялась неожиданному каламбурчику и, кивнув на припекавшее солнце, резонно возразила: - Разве сейчас не слишком жарко? Вот переждут жару и выйдут в поля и огороды.
  При подходе к селу, тревожность вора передалась спутникам и Тинни уже не была уверена в своей правоте.
  - Чего это у них приключилось? - Тьма сразу же обратил внимание на голые, без дранки, крыши. У домов побогаче крыши тоже отсутствовали. Но, самое примечательное было то, что вокруг - ни души. Даже собаки не лаяли. Да что там - собаки, даже птицы не пели.
  - Ураганом тут всех смело, что ли? - с тревогой прошептал Брокки.
  - Боюсь, что ураган тут ни при чем! - Тинни не могла не отметить хорошее состояние человеческого жилья. Да, у домов не было крыши, но в остальном все было идеально: дворы ухоженные, чистые. Даже на общей дороге ни соринки, ни опавшего листика.
  - Может они всем селом решили крыши заново покрыть? - предположил Тьма, глупо улыбнувшись.
  - Ага! И крыши коровников и крыши курятников! - мрачно возразил Ловкач и, указав в сторону, добавил: - И даже собачью конуру не обделили вниманием.
  - Не нравится мне это, - Тинни невольно поежилась, всерьез задумываясь о том, чтобы бежать из села без оглядки.
  - Тс-с! - острый слух Брокки не подвел, и он указал на дальний дом, огороженный высоким плетеным забором. Из-за плетня донеслось чье-то довольное бурчание: 'Буду богатым, буду брыши бразбирать. Бурум-бурум!'
  Нервы вора, побывавшего в плену у древянника, не выдержали, и он предложил самую дельную на данный момент мысль:
  - А ну валим отсюда нафиг!
  - Не спеши! - Тинни прокралась вдоль улицы и замерла у плетня, пытаясь разглядеть певца. Она руководствовалась простой логикой: если в селе Кугли завелось какое-то чудо-юдо, то и родные Рытомилицы могли попасть под раздачу. Кому, как не ей, знакомой с азами волшебства, травнице, спасать родные края? Тьма и Брокки, мысленно ругнувшись, подались следом за Тинни.
  Три пары глаз приникли к щелям в плетне. Во дворе дома хозяйничал низенький, толстый гоблин. Его черные вихры и короткая черная борода прекрасно сочетались с ярко-зеленой кожей, усеянной россыпью лиловых веснушек. Гоблин увлеченно складывал снятую с крыши черепицу аккуратной стопкой и напевал под нос какую-то чушь.
  На этот раз Тьма не дал Тинни проявить инициативу и, перемахнув через плетень, запустил в гоблина менгир-файерболом. Обратившийся в камень гоблин застыл на месте с куском черепицы в руке.
  - Кто тебя за руки дергал? - напустилась на Тьму травница. - А вдруг их тут целый выводок? Вдруг здесь замешаны жнецы или еще кто?
  - Вот сейчас и проверим. В том, смысле, один ли он тут? - вяло огрызался Иллидир, осторожно обходя двор и готовый атаковать в любой момент. Но больше здесь никого не было. По крайней мере, в пределах видимости.
  - Но я-то хотела поговорить с ним! - не сдавалась Тиннэри. - Теперь придется задержаться здесь на час-другой, чтобы подождать, пока действие менгир-файербола рассеется!
  - Лады! Подождем, - осмелевший вор, зашел в дом, в надежде обнаружить хоть какие-то съестные запасы. Во время своих поисков, он не переставал удивляться тому, что вокруг царит идеальная чистота - ни пылинки, ни соринки. Ему даже стало немного совестно от того, что он наследил повсюду своими грязными сапогами.
  - Ну что, нашел чего? - голодный Тьма дожидался вора, сидя на блестящих чистотой ступенях крыльца.
  Вор кинул ему мешочек с сушеными яблоками - предварительно пересыпав добрую половину содержимого в свой карман.
  - Не густо, - усмехнулся Тьма, ловко поймав добычу.
  - Ох, ничего себе! Да это бугган! - Тинни все это время рассматривала застывшего словно каменное изваяние гоблина.
  Белесые брови Иллидира взмыли вверх:
  - Интересно, по каким признакам ты его идентифицировала?
  - А вон, по хвостику и по четырехсуставчатым пальцам.
  Тьма присвистнул и объяснил Брокки, присевшему рядом на ступени, что бугганы - это не слишком мирные гоблины-оборотни, которые страсть как любят проказничать, но особенно они любят разбирать крыши.
  - Непонятно, откуда у них такой интерес к крышам, - добавил Тьма, - может, им кровельщики дорогу перешли?
  - Ты забыл сказать, что буггана можно приручить. А точнее, призвать и хитростью заставить работать себе на благо, - Тинни подошла к спутникам, чтобы потребовать свою порцию сушеных яблок.
  - Ага! - Тьма заткнул выбившуюся прядь светлых волос за ухо и подхватил нить рассуждений: - Ты хочешь сказать, что кто-то очень ленивый, но умеющий пользоваться магией, призвал буггана к себе в помощники. Даже у нас в Травакадемии никто до такого не додумался бы!
  - Но причем здесь остальные жители села Кугли? - не понял Брокки, прикладываясь к бурдюку. От сушеных яблок хотелось пить, да и аппетит они не особенно приглушали.
  - О! В Травакадемии нам рассказывали о том, что бугганы весьма коварны, - объяснила Тинни. - Знаешь пословицу: дашь палец - он всю руку оттяпает? Вот это про бугганов.
  - Давайте его в контур Утруски посадим, что ли? - предложил Тьма. - А то сбежит еще, когда очухается.
  
  
  Глава 11
  
  Больше травников
  
  Контур Утруски получился прочным и весьма эстетичным. Начертательная магия была одним из любимых предметов Тиннэри, а преподаватель Гефна Локкиевна всегда хвалила ее за старательность и аккуратность. Тьма и Брокки облазили все десять домов, где не обнаружили больше никаких гоблинов-оборотней, зато нашли скромный запас пшенной каши, который незамедлительно сварили и съели.
  - Что это за фигня такая? - поинтересовался Брокки, облизнув ложку и на секунду задержав тоскливый взгляд на котелке, из которого Тинни старательно выскребала пригоревшие остатки. Тьма вздохнул: он с радостью присоединился бы к травнице, однако, не позволяло воспитание.
  - Это контур Утруски, - объяснил Иллидир, снисходительно усмехнувшись. - С его помощью можно заточить волшебное существо в некое подобие тюрьмы, откуда нет выхода. Ненадолго, правда. На день, если контур постоянно подпитывать.
  - А если не на день? - встрепенулся Брокки. - Убежать-то успеем?
  - Да ничего он нам не сделает, - самонадеянно сказал Тьма.
  - Вы лучше думайте, куда мы пойдем, после того, как гоблина расспросим? - Тинни прервала их разговор и, отставив чисто выскобленный котелок, сладко потянулась. - Сейчас еще поспать бы! Но это потом.
  - Потом мы пойдем дальше по дороге. В крайнем случае, в поле заночуем, - предположил Брокки. О том, чтобы остаться ночевать в селе и речи быть не могло - при таком-то соседстве!
  - Постойте-ка! - Тьма, помахав ладонями в воздухе, призвал спутников к порядку. - Во-первых, с чего вы взяли, что этот зеленый 'огурец' согласится вести диалог? Во-вторых, ночевка в поле представляется мне не лучшим вариантом, особенно если погода испортится. И, в-третьих, кто даст гарантии, что бугган не увяжется следом за нами?
  Тиннэри закусила губу, обдумывая меткие вопросы.
  - Если увяжется, то вновь менгир-файербол применим, - наконец изрекла она.
  - А с остальным как быть? - напомнил Тьма.
  - Если вы хотели с ним поговорить, то он, кажись, очухивается, - Ловкач кивнул в сторону буггана. - Вон своими зелеными цирлами задрыгал.
  Вопреки мрачным прогнозам Тьмы, бугган оказался весьма говорливым. Правда, прежде чем приступить к диалогу, гоблин по-всякому обзывал 'мерзких людишек', но потом все же успокоился. Особенно, когда вор поинтересовался происхождением черепицы сложенной во дворе аккуратными стопками.
  - Бельме́с без ума! Блюблю брыши! - проверещал гоблин.
  - Лично я из этого понял только 'без ума', - хмыкнул вор.
  - Бу-э, блюди бряцнули Бельмеса, - тут же заявил гоблин.
  - По-моему, он недоволен тем, что мы обратили его в камень и заточили в контур, - предположила Тинни.
  - Я б тоже не шибко радовался, - Ловкач подошел на шаг ближе к чудному существу и медленно спросил: - Как тебя зовут, сиделец? Имя? Я - Брокки. А ты?
  - Буэ, бестолочь! Бельмес! - рявкнул гоблин.
  - Кажись, его зовут либо Бестолочь, либо Бельмес, - сделал выводы вор.
  - Бельмес? - переспросила Тинни и с удовлетворением отметила, что гоблин тут же отреагировал на свое имя, повернув голову в сторону травницы. - Где остальные жители? Где жители села Кугли?
  - Бразбежались! Бразбежались! Бельмес баламутил и бразбежались! - гоблин затанцевал, поочередно поднимая ноги и корча безобразные рожи.
  - Интересно, кто призвал тебя в Кугли? - не растерялась хитрая Тинни. - Как ты здесь появился?
  Бельмес прекратил свой танец и, на секунду задумавшись, выпалил:
  - Брюквин брат!
  - Ничего не понял, - Брокки задумчиво поскреб шрам на затылке. - Зуб даю, что он дурит нас.
  - Бестолочи! - воскликнул гоблин и на распев сказал:
  
  Брось бездарный бить баклуши,
  Близ березы быстро бац!
  
  Путники замерли, обуреваемые нехорошими предчувствиями, но ничего не происходило, и Тьма даже подумал, что Бельмес издевается. Когда он хотел обратиться к Тинни с предложением потыкать гоблина палкой, маленький пятачок возле березы за частоколом заволокло невесть откуда взявшимся дымом. Дым рассеялся, и друзья увидели щуплого, проплешистого мужчину, маленького роста. Источавший подозрения Тьма тот час же приготовил файербол, но Тинни остановила его руку, признав в тщедушном мужичонке дядьку Берендея.
  - Опять ты, дядька Берендей, брат строгой Брюквы! - закравшиеся в душу травницы подозрения подтвердились, как только он предстал пред их очами. Берендей имел потрясающую способность попадать в разнообразные переплеты, и молва о его приключениях вышла за пределы родного села. Согласно тем слухам, сначала Берендей вздумал провести к полям поливальную систему - когда поля затопило, все село пошло бить Берендея. Залечив справедливо полученные тумаки, Берендей разродился новой идеей - вывести самых медоносных пчел во всем королевстве. Пчелиная семья, которую он приобрел у заезжего мага, действительно оказалась работящей и старательной, только занималась она не тем, что собирала мед, а тем, что составляла конкуренцию местным собакам, то есть без жалости жалила любого заезжего путника и любого другого путника - не заезжего, а просто проходившего мимо села. Терпение народа лопнуло, когда пчелы покусали парня, приехавшего из Рытомилиц со сватами к старостиной дочке. Дождавшись ночи, пчел отнесли подальше в лес вместе с ульями. А Берендей был снова побит. К следующей его идее - сделаться кровельщиком - односельчане отнеслись со всей серьезностью и поэтому побили мужика, не дожидаясь каких-либо печальных последствий. Упредили, так сказать. Однако ж, упрямый Берендей уговорил странствующую колдунью призвать какое-нибудь волшебное существо ему в помощники. Колдунья согласилась, без зазрения совести выцыганив у будущего кровельщика кругленькую сумму кунов.
  'Ничего! Все окупится!' - оптимистично думал мужчина.
  Правда, когда понял, что ему в помощники определили гоблина-оборотня, излучать оптимизм было поздно. Зато деловитый гоблин сразу же принялся за свое любимое дело: разбирать крыши. Односельчане, не сговариваясь, подались кто куда, но в основном в соседние Рытомилицы, резонно решив, что жить в доме без крыши им не с руки.
  - Дядька Берендей, - вновь воскликнула Тинни. - Неужели ты стал заложным человеком? Как ты докатился до такого? Ведь ты теперь на побегушках у буггана! По-моему, все должно быть наоборот!
  - Колосок, ты что ли? - не поверил собственным глазам Берендей и тут же запечалился: - Ну кто ж знал, что оно так обернется?
  Мужчина подошел к замершим путникам и, опершись на плетень, поведал им печальную историю с ведьмой, подсунувшей ему 'кота в мешке', а не помощника.
  - Сначала надо было все как следует разузнать, - ласково пожурила его Тинни. Она несказанно обрадовалась знакомому лицу. Ведь это означало, что теперь до родного дома рукой подать. - Ведь бугганы только сначала исполняют приказы так называемого 'хозяина', а потом, в один прекрасный день, сами становятся 'хозяевами' заложного человека.
  - Заложного? - подивился мужчина.
  - Ага. Он ведь вызывает вас, и вы являетесь по первому требованию. Значит, где-то дали слабину: подчинились ему раз, два. А дальше понеслось по накатанной.
  Берендей тяжело вздохнул, признавая правоту травницы.
  - И что вы тут такой милой компанией делаете? - полюбопытствовал Тьма с ехидцей в голосе. Он всегда строго осуждал тех, кто необдуманно обращается к магии.
  - Мы крыши разбираем, заново кроем, а после снова разбираем. Короче, он надо мной измывается, - честно ответил Берендей, с неодобрением покосившись на своего 'коллегу'. - А с другой стороны, крыши крыть надо. И разбирать... Тьфу, пропасть! Наверное я что-то не так сделал.
  - Конечно, не так! - подтвердила Тинни. - Это ж зловредный гоблин-оборотень! С ним надо ухо востро держать.
  - Дык, что же это получается, теперь всю жизнь мучится? - горестно всхлипнул мужчина, а затем, взяв себя в руки, добавил: - Селяне все разбежались. Не хотят жить при вечном строительстве. И я их понимаю. Хотели они своими силами поселившегося здесь Бельмеса прогнать, да только он в черного козла превратился и так мужикам нашим наподдал, что те... - Берендей замахал руками, словно отгоняя неприятные воспоминания. - Чего уж теперь говорить? Ушли. Все ушли. Даже моя родная сестрица Брюква в город подалась. Один я в селе остался, да и этот еще, - он кивнул на недовольно ухнувшего в ответ гоблина.
  Протиснувшись между спутниками, Тиннэри подошла к гоблину, сидящему в контуре. Она внимательно посмотрела на уродливое лицо Бельмеса, тут же скорчившего ей рожу.
  - Нужно провести обряд разделения, - задумчиво изрекла Тинни, с радостью услыхав сдавленный писк, вырвавшийся из уст гоблина. Кажется, тот понял, что с травницей шутки плохи.
  - А это... не больно? - насторожился мужик.
  - Только время зря теряем, - фыркнул Тьма, любуясь своими ухоженными ногтями. Даже в полевых условиях он умудрялся заботиться о красоте ногтей.
  Один лишь Брокки хранил молчание. Ему было все равно, сколько времени они проведут в пути. Жнецов на горизонте нет - и славно!
  - Да сам обряд не долгий и совершенно безболезненный, - Тинни разом ответила на вопрос и реплику, а затем, скинув поддевку, закатала рукава рубахи и отправилась в уединенное место, чтобы спокойно подготовиться к обряду.
  Тьма, проводив травницу хмурым взглядом, принялся ходить вокруг магического контура, всем своим видом показывая, что он чем-то озабочен.
  - Что, снова какая-то фигня с обрядом? - поинтересовался вор, обеспокоенный тем, что Тинни вновь проваляется в беспамятстве или еще что похуже.
  Иллидир лишь загадочно усмехнулся в ответ, явно не собираясь делиться своими соображениями с презренным воришкой.
  'Зуланд Трилист! Как такое возможно? - сжимая кулаки, думал Тьма. - Как возможно то, что эта Верста знает больше, чем я? Вот откуда она про обряд знает, в то время как я ни о чем подобном слыхом не слыхивал! То есть про бугганов слышал, но так, поверхностно. Теперь буду стоять и хлопать глазами, как дурак!.. Гм!.. Наверное не нужно показывать ей, что я ничего не знаю про обряд'.
  Скорое возвращение травницы прервало безрадостные думы Иллидира. В одной руке у Тинни находилась свежесорванная ветка орешника, в другой - бурдюк, наполненный подсоленной водой.
  Притихшие Берендей и бугган оцепенели при виде травницы, вычерчивающей веткой какие-то знаки в воздухе. Только первый оцепенел от страха, а второй от эдакой наглости - проводить над ним обряд! Четыре пары глаз наблюдали за тем, как Тинни поливает водой землю и размахивает веткой. С каждой новой минутой ее движения становились все энергичнее.
  - А теперь, - торжественно сказала она, обращаясь к гоблину и Берендею, - обменяйтесь башмаками.
  - Чего? - не понял мужик, бросив вопросительный взгляд на свой грубый башмак.
  - В конце обряда вы должны обменяться башмаками: гоблин наденет твой башмак, а ты - его.
  - Бестолочи! Бездельники! Брысь! - похоже, что Бельмес сильно не одобрял подобного произвола.
  - А за мухоморчик Держиморд согласишься? - спросила хитрая Тинни, доставая из потайного кармана юбки маленький, поблескивающий глянцем грибок со шляпкой синего цвета в черный горошек. При виде мухомора, взгляд буггана затуманился, а широкий рот растянулся в глупой ухмылке.
  - Откуда у тебя запрещенный гриб, Верста? - Тьма, тем временем, кипел праведным гневом. - А хотя, зачем я спрашиваю? Человек, укравший магический желудь и до остальных вещей опустится.
  - Притуши свой факел! - Брокки саданул травнику локтем по ребрам.
  - Сам притухни!
  Тинни вздохнула и заставила себя отвести взгляд от сцепившихся спутников - ведь отвлекись она сейчас и весь обряд пойдет насмарку.
  Вид гриба подействовал на буггана самым благоприятным образом. Он не только согласился обменяться с Берендеем обувью, но и никуда не сбежал, когда контур Утруски рассеялся из-за халатности Тьмы. По окончании обряда, когда травница символически хлестанула обоих веткой орешника, гоблин все еще находился на прежнем месте, дожидаясь того момента когда его любимое лакомство, наконец, перекочует в его руки.
  - Неужто все? - растерянно спросил незадачливый мужик, после того, как получивший мухомор гоблин со счастливым визгом убежал в сторону леса. Правда бежал он немного прихрамывая, потому что башмак бывшего 'хозяина' оказался тесноват.
  Тинни важно кивнула взлохмаченной головой, с трудом сдержав смешок при виде непарной обуви собеседника. Да и к тому же расхлябанный сапог гоблина так и норовил свалиться с худой ноги Берендея.
  - И что, теперь мне всю жизнь ходить в этой обувке? - уточнил неудачливый кровельщик.
  - Да, какое-то время. А после новолуния, снимите сапог и башмак, а затем бросьте их в реку, - на полном серьезе посоветовала травница. Бугган уже навряд ли вернется, но перестраховаться стоило. Она подошла к спутникам, клубком катавшимся по земле и, ни минуты не раздумывая, полила их остатками воды. Драчуны разбежались в разные стороны, словно дикие коты, тяжело дыша и шипя проклятия в адрес друг друга.
   'Вот ведь!' - подумал Берендей, глядя на то, как Тинни деловито затирает подошвой своего сапожка остатки контура. Мужчина помнил травницу маленькой лохматой девочкой с вечно содранными локтями и загвазданным (а то и порванным) подолом юбки.
  - Эй, драчуны, - травница обратилась к Ловкачу и Тьме. - Пойдемте уже! До Рытомилиц всего день ходу.
  - Ты, что, Оглобля, издеваешься? - возмутился Тьма, дуя на расцарапанную руку.
  - Я бы не отказался от небольшого отдыха, - аккуратно высказался вор, держась за ноющую скулу. Ему очень не хотелось поддерживать задиристого спутника, и он бы назло всем встал на сторону Тинни, но усталость давала о себе знать: у Брокки уже заплетались ноги и он зевал так широко, что чуть не свернул челюсть.
  - А этот бормотун... - начал Берендей, опасливо оглядываясь.
  - Бугган, - поправила Тинни.
  - Во-во! Не вернется он?
  - Не-ет, - ответила Тинни беспечным голоском. - Сейчас он слишком занят своим лакомством!
  - Запрещенным мухомором Держиморд! - ехидным голосом добавил Тьма. - Откуда он у тебя?
  Тинни лишь загадочно улыбнулась в ответ. При других обстоятельствах она может быть рассказала бы ему, что гриб был презентом от Гефны Локкиевны, которая всегда хорошо относилась к Тинни, поощряла ее любознательность и поэтому подарила ей мухомор Держиморд.
  'Я тебе всецело доверяю и знаю, что ты используешь его во благо других! - говорила она, вручая любимой ученице необычный подарок. - Ведь я знаю, как ты любишь варить зелья и изобретать что-то новенькое'.
  Одно время Тинни действительно мечтала изобрести универсальное зелье, но не слишком-то преуспела в этом. Все новые рецепты протухали или - того хуже - испарялись, оставляя после себя не менее зловонные запахи. Единственным успехом было нечаянно сваренное зелье, избавляющее от прыщей на лице. Тинни не могла пожаловаться на плохое состояние своей кожи, а вот ее лучшая подруга Эмили-Элизабета сильно страдала от подросткового акне. Каково же было удивление подруг, когда жидкость, попавшая на щеку Эмили-Элизабеты из бурлящего котла, заставила исчезнуть пару красных, похожих на маленькие вулканчики, прыщей. Поэтому когда Гефна Локкиевна пожаловала ей такой ценный компонент как мухомор Держиморд, Тинни с благодарностью приняла его. Да, он был запрещенным и в некотором роде опасным, однако это не умаляло его свойств. Ножом тоже можно капусту нашинковать, а можно и убийство совершить. К счастью, у Тинни не было злого умысла, и она действительно хотела использовать гриб для изобретения какого-нибудь сногсшибательного зелья, которое сделает ее знаменитой далеко за пределами королевства Оравии. Но - увы! - все получилось совсем не так, как она хотела. Пришлось отдать гриб буггану, для которых мухоморы Держиморд являлись деликатесом номер один. Впрочем, Тинни не унывала и не считала это такой уж большой жертвой.
  'Надеюсь, селяне все-таки захотят вернуться обратно в родные Кугли, когда поймут, что больше никто не станет без их ведома разбирать крыши домов', - сонно подумала Тинни, зарываясь носом в набитую гречневой лузгой подушку.
  В качестве места для отдыха их выбор пал на дом, который некогда принадлежал старосте. Хоть здесь и не было крыши (как и у любого другого дома в Куглях), а все же обстановка комнат радовала глаз. Семья старосты уезжала впопыхах, забыв кое-что из кухонной утвари и постельных принадлежностей. Они, по-видимому, забрали набитые пером подушки, решив пожертвовать теми, которые были набиты гречневой лузгой. А еще Тинни нашла в чулане пару прохудившихся покрывал.
  Хоть путники и отдыхали в доме, а все же оставить свой сон без охраны посчитали беспечностью, поэтому решили дежурить по двое: Иллидир с Берендеем и Берендей с Ловкачом. Тинни в этот раз отлынула от дежурства, сославшись на упадок сил, приключившийся у нее на фоне чрезмерной магической перегрузки.
  - Лучше бы они не подушку гречкой набили, а курицу! Жо... нутром чую, что из-за этого запаха буду видеть сны о жрачке! - из дальнего угла раздалось ворчание Брокки, укладывавшегося спать.
  Тинни улыбнулась его репликам, закрыла глаза и провалилась в сон.
  
  Ночевка удалась на славу. Путники хорошо отдохнули, выспались и даже Брокки прекратил задирать Тьму, а последний вообще делал вид, будто вора не существует. Единственный минус был в скудном завтраке, состоявшим из нескольких сухарей для каждого.
  Какое же это было счастье, увидеть с холма родное село, в котором Тинни провела практически всю жизнь. Даже издалека село Рытомилицы выглядело богаче того села, в котором заночевали путники. А каждое близлежащее поле было аккуратно вспахано. Обочины большака, петлявшего меж полей, были желтыми от пушистых головок одуванчиков. Вовсю цвела черемуха и сирень, правда яблоневые и вишневые сады только-только подернулись легкой белой дымкой. По дороге, Тинни встретила нескольких подружек по детским играм и даже одного куглянина, который теперь осел в Рытомилицах. При виде Берендея, бывшего куглянина передернуло, и он сразу же припустил в противоположном направлении.
  'Не иначе как мой земляк старосте местному жаловаться побежал!' - подумал Берендей, кинув благодарный взгляд на Тинни. Веснушчатая девчонка (да благословят ее боги!) предложила погостить в их с нянюшкой доме. За забором, возле которого остановилась Тинни, виднелся небольшой домик с уютной террасой, и с коньком-оберегом на крыше. К крыльцу домика вела присыпанная песком дорожка, по бокам которой цвели розовые тюльпаны. По мнению Тинни, у них был самый уютный и красивый палисадник во всем селе.
  - Нянюшка Бабары́ш! - во всю силу легких закричала травница, увидав горбатую женщину, склонившуюся над лоханью с мыльной водой.
  - Фрин отведи и сохрани! - едва слышно выдохнул вор, заметив, что у обернувшейся нянюшки наличествуют две пары длинных цепких рук.
  - Ничего себе! - Тьма суеверно поплевал на каждый четный палец своей правой руки. - Паучья Тетушка!.. Оглоблю воспитывала арахнидка? Тогда понятно, почему она такая пристукнутая.
  - Какая? - удивился Брокки. - В смысле, эта паучиха не опасная?
  - Вроде как нет, - пожал плечами Тьма. - Они ведь совсем не паучихи, просто похожи - вот поэтому их так и прозвали.
  'Вот и хорошо', - с облегчением подумал вор. В Оравии волшебные существа не считались чем-то из ряда вон выходящим, но все же опасливые люди предпочитали селиться отдельно от них. Хотя нередко на территории королевства можно было встретить села, похожие на сборную солянку, в которой уживались одноглазы с гуделками, и арахниды с ограми, а бабайки с домовыми.
  Пока нянюшка и Тинни обнимались и делились новостями, Брокки нечаянно остановил взгляд на лохани и вздрогнул. Мыльная вода была красноватой, а на отмокавшем белье пестрели бурые пятна - одно больше другого.
  Брокки толкнул Тьму и тот, не задумываясь, пихнул его в ответ.
  - Ну ты дятел! - прошипел вор, потирая ушибленный локоть. - В лохань посмотри!
  Ловкач с удовлетворением наблюдал за тем, как вытягивается лицо Тьмы.
  - Стираешь, нянюшка? - тем временем спросила Тинни, указав на лохань с окровавленным бельем.
  - Да приехали вчера двое, насилу управилась! Всю ночь возилась, глаз не сомкнула, - со вздохом пожаловалась Бабарыш.
  Травница понимающе кивнула, ничем не высказывая своего беспокойства. Как будто так и надо!
  - А это кто с тобой, ягодка? - настала нянюшкина очередь задавать вопросы. - Берендея-прохиндея я знаю, а вот остальных нет. - Берендей продемонстрировал Барбарыш жалостливую улыбку и приветственно махнул рукой.
  - Вот этот мой одногруппник из Травакадемии, по имени Иллидир Тьма, а это - его друг Брокки, - ответила Тинни, подумав, что лучше нянюшке не знать о темных делишках вора.
  - Мы невкусные, - пролепетал Ловкач и тут же схлопотал тумак от травника. Не хватало еще, чтобы кровожадная арахнидка поняла, что они догадались о ее нехороших наклонностях.
  - Очень приятно. Оглоб... Гм!.. Тиннэри много рассказывала о вас! - Иллидир учтиво поклонился и как бы нечаянно пнул Брокки. Ловкач с кислой улыбкой на лице тоже поклонился хозяйке дома.
  - Твое лицо мне почему-то кажется знакомым, - нянюшка подслеповато прищурилась, пытаясь лучше разглядеть Тьму. Последний скорчил удивленную мину и начал убеждать окружающих в том, что здесь какая-то ошибка, и он никогда прежде не бывал в Рытомилицах.
  - Значит, обозналась, старая, - с грустью сказала Бабарыш.
  - Да что ты, голубушка моя, ничего ты не старая! Ребята, знакомьтесь, это моя нянюшка Бабарыш, как вы наверное успели заметить, она из арахнидов, - с гордостью сказала Тинни. - Она самая лучшая повивальная бабка во всем королевстве! Правда за последние несколько лет нянюшка перестала выезжать за пределы Рытомилиц. Зато к ней по сию пору приезжают женщины на сносях. И она всем помогает, никому не отказывает.
  Вор и травник облегченно выдохнули, мысленно радуясь тому, что версия с престарелой паучихой-маньячкой отменяется.
  - Значит, вчера двое приехали? - с этим вопросом она обратилась к нянюшке.
  - Так и есть, ягодка. Сейчас у нас гостят, - кивнула Бабарыш и тут же нажаловалась на младшую сестру Тиннэри: - А Тибби-то наша сбежала!
  - Да я получила письмо твое, нянюшка, - травница направилась к крыльцу. - Пойдем, расскажешь нам за кружкой липового сбора.
  - И мне тоже можно с вами? - с надеждой в голосе спросил Берендей, прекрасно понимая, что ему больше некуда идти. Ведь в Рытомилицах многие ему были так же не рады, как и в родных Куглях (пока они окончательно не опустели).
  - Ну что с таким делать прикажешь? - нянюшка всплеснула всеми четырьмя руками: - Оставайся погостить!
  Пока голодные путники набивали животы творогом с медом, кашей и пирогами, нянюшка поведала Тинни о побеге сестры, произошедшем почти три недели назад.
  - Я-то, дура старая, думала, что ты быстрее приедешь, - пожилая женщина приправила свое высказывание грустным вздохом. Одной парой рук она утерла выступившие на глазах слезы, а другая пара была занята вязанием на спицах. - Хотя что же это я мелю такое?! У тебя же учеба.
  - Да ну, нянюшка! - возразила травница, слегка покраснев. - Отпустили нас на отдых. В этом году пораньше, правда, потом раньше на учебу выходить придется, но это ничего. Лучше так, чем вообще никак. Ты лучше про Тибби расскажи.
  - Да я же говорю. Был в наших Рытомилицах проездом какой-то мальчонка со слугами. Им здесь-то делать нечего было и поехали б они дальше, если б мальчонка не захворал. Простудился сильно мальчонка-то и дальше везти его не хотели. Оно и понятно: растрясет больного в дороге, поди еще хуже станет.
  Разрешила я им у нас остановиться, потому как знахарь наш в город на время подался. Наследство у него там какое-то образовалось. Лечила я, значит, мальчонку, а Тибби мне помогала. Вот и допомогалась. Уехали они, и Тибби с собой взяли.
  - А сколько мальчишке лет-то? - лениво поинтересовался Брокки, вспоминая, что вот точно так же он сбегал из дома с девчонкой, лица которой он уже не помнил. Да и хватило их только на то, чтобы добраться до ближайшего города, а затем, разругавшись вдрызг, возвратиться обратно в родные пенаты.
  - Четырнадцать, как и нашей Тибби, - ответила Бабарыш, энергично постукивая спицами. Тинни мысленно улыбнулась неизменной привычке нянюшки успокаивать расстроенные нервы вязанием. Зато у них с Тибби никогда не было нужды в варежках, носках и шарфах.
  - Ваша Тибби ровесница моего младшего брата, - сытый Тьма тоже посчитал, что настало время вступить в разговор.
  - Не мешай! - отмахнулась Тинни и, отложив ложку, с тревогой взглянула на нянюшку. - Значит, куда они направлялись - не известно? Ведь ты мне про то ничего не писала, нянюшка.
  - Твоя правда. Никто не знает.
  - Неужели взрослые, которые ехали вместе с мальчишкой, не могли вразумить его? Может они и слуги, но голова-то у них на плечах должна быть! - принялась возмущаться Тинни. - Неужели они вот так запросто согласились взять с собой маленькую девочку?
  - Взрослые-то они взрослые, - возразила Бабарыш, не прерывая вязания и разливая по кружкам гостей ягодный квас. - Да только слушались того мальчонку как маленькие. Слуги, одним словом.
  - Вот сопля богатая! - Тинни пылала праведным гневом. - Небось попользуется сестренкой, а затем на свершение новых подвигов пойдет!
  - Это все я, дура старая, не углядела! - всхлипнула нянюшка, усерднее работая спицами.
  - Да не беспокойтесь вы так, - объевшийся Брокки с трудом прожевал последний кусок пирога и продолжил: - Найдется девчонка. А если вы так за честь семьи беспокоитесь, то, вон, - вор кивнул на припавшего к кружке Тьму, - оженим его на вашей беглянке. Делов-то!
  Иллидир поперхнулся квасом и едва сдержался, чтобы не выплеснуть остатки в лицо насмешника. Тьма медленно выдохнул, при этом подумав, что ему стоит взять пример с дядьки Берендея, который только и делал, что жевал, да время от времени нахваливал кулинарные способности хозяйки.
  - Да пошутил он, - поспешила добавить Тинни, прекрасно понимая, что травник не оценил шутку. - Мы лучше того мелкого гада припугнем и женим на Тибби.
  - Будет нужна помощь - обращайся! - изрек Брокки, недвусмысленно постучав кулаком по своей ладони.
  - И ко мне обращайся, - не отставал 'великодушный' Тьма, подумав, что вор слишком много берет на себя. - В смысле, если надо будет помочь с уговорами, а не жениться.
  Тинни кивнула, сдержав рвущийся наружу презрительный смешок.
  'Еще не хватало с Тьмой породниться! Я тогда точно в пруду утоплюсь!' - подумала она, поплевав на каждый нечетный палец руки.
  То утро принесло путникам (правда в основном Тьме и Брокки) много новых знакомств. Вскоре к завтраку, на запах пирогов и каши пришли новоиспеченные родители, счастливые обладатели двух девочек-двойняшек. Немного времени спустя, в дом пожаловал староста села, делегированный односельчанами для того, чтобы выпроводить из Рытомилиц незадачливого авантюриста Берендея. Нянюшка каким-то чудом отвоевала Берендея у старосты, ссылаясь на свой авторитет.
  - Пущай только попробует покуралесить! - отвечала старушка, метнув грозный взгляд в сторону притихшего Берендея. - Скажу Тинни - она его заколдует! Оставь его погостить, старостушка, а я тебе за это носки свяжу.
  Староста похмыкал, почесал бороду и, подумав, что лишняя пара носков всегда пригодится, дал добро.
  Затем в дом пожаловали подружки Тинни, с которыми она делила детские забавы. Вот это знакомство очень даже понравилось как Брокки, так и Тьме.
  Затем нянюшка отправила всю молодую компанию по воду, и когда те, пошли по дороге, возвращаясь с полными ведрами воды от колодца, на маленькую процессию водоносов едва не наехала четверка лошадей, впряженная в видавшие виды карету.
  - Глуза-то у вас есть? - гаркнул возница, обращаясь к пешеходам.
  - А сам-то совсем идиот: на такой скорости по сельским дорогам разъезжать? Или вы надеетесь гуся сбить, чтоб потом подобрать его и зажарить? - гаркнул в ответ Брокки. В компании двух травников он чувствовал себя дерзким и смелым.
  - Вот именно! - Тинни поддержала вора. - Надо смотреть, куда едешь!
  Возница хотел сказать в ответ что-то едкое, но дверца кареты приоткрылась и с подножки спрыгнула низенькая, худенькая девушка с собранными в две косы волосами цвета белого речного песка.
  'Безликая какая-то - ни бровей, ни ресниц!' - подумал Брокки, беззастенчиво пялясь на незнакомку.
  - Тинни, чтоб меня красные дьяволицы защекотали! - просветлевшая лицом незнакомка с визгом бросилась навстречу остолбеневшей травницы.
  - У-у-у! - со знанием дела протянул помрачневший Тьма.
  - Знаешь ее? - шепотом спросил Брокки, глядя на то, как незнакомка, повиснув на шее растерянной Тинни, тоненько лепечет о том, как она соскучилась.
  - Это ж Эмили-Элизабета, подружка Оглобли, учится с нами в Травакадемии. Та еще заноза в заднице! - прошептал в ответ Тьма, глядя на то, как Тиннэри, наконец, догадавшись поставить ведра на землю, заключает подругу в ответные объятия.
  
  
  Глава 12
  
  Расследование
  
  
  Тьма не питал никаких иллюзий по поводу того, что мелкая подружка Оглобли поздоровается с ними и поедет дальше. И как в магический шар смотрел!
  - Зуланд Трилист, это ж мерзкий Тьма! - воскликнула Эмили-Элизабета, выглянув из-за Тинни. Ей стало любопытно, с кем это разгуливает ее лучшая подруга.
  - Как будто мне тебя приятно видеть, моль облезлая, - фыркнул Иллидир.
  - Милибет, не задирайся! - травница одернула подругу, приготовившуюся к выяснению отношений с однокурсником.
  - Да ты чего? - возмутилась Эмили-Элизабета. - Помнишь, как он нам ужа в комнату подкинул? А ведро с помоями нам на голову кто вылил? А похабные картинки на стенах нашей комнаты кто развешивал?
  - Да это может и не он вовсе.
  - Ой, я тебя умоляю!
  - Давай поговорим об этом позже, - нахмурилась Тинни. Да уж! Тьма только и делал, что трепал ей нервы, особенно на первом курсе. Но что было, то прошло. Да и к тому же они сейчас не в Травакадемии находятся. Тинни стряхнула с себя задумчивость и наградила подругу полным подозрения взглядом.
  - Ты тут проездом или как? - спросила она.
  Милибет, как ее называли только самые близкие люди, кивнула, словно на автомате, а после, спохватившись, добавила:
  - Вообще-то к тебе приехала. Небось Тьма рассказал, что Травакадемию закрывают?
  Тинни закусила губу и утвердительно хмыкнула.
  - А он про желудь знает? И что вообще тут делает? - шепотом поинтересовалась Эмили-Элизабета. Чтобы шепнуть что-либо на ухо Тинни, ей приходилось вставать на мыски, но даже в этом случае до заветного розового уха оставалось еще сантиметров девять.
  - Да, про желудь он знает. Но вообще это долгая история. Вот, познакомься лучше с Брокки.
  Вор отвесил девушке шутливый поклон.
  - А это, вон, кучер, преларец Гвалт-огг.
  Преларец буркнул что-то нечленораздельное.
  - Откуда ты его взяла? - Тинни во все глаза смотрела на преларца. Ей казалось, что она где-то видела этого щуплого, темноволосого мужчину.
  'Неужели там, в казематах? - травница почувствовала, как у нее холодеют руки. - Да нет, не может быть! Во-первых, того не могли так быстро выпустить. Во-вторых, все мужчины-преларцы на одно лицо!'
  - Ниоткуда, - подруга как будто бы смутилась, а затем довольно путано пояснила: - Надо было быстрее к тебе попасть, ну и договорилась на девять липок...
  - На дусять, - поправил преларец.
  - Хорошо! Договорилась на десять липок о том, что он довезет меня до Рытомилиц, все равно ему по пути.
  - Ага, суйчас, - по-доброму проворчал Гвалт-огг, протягивая руку за платой, - крук прушлось делуть!
  Эмили-Элизабета со вздохом запустила пятерню в нагрудной кошель и, вытащив оттуда требуемую сумму, расплатилась с кучером.
  - Даже не смей! - шикнула на вора Тинни, заметив нездоровый блеск в его глазах, при виде кошеля.
  Тьма встал за левым плечом вора и начал науськивать: - Не слушай Оглоблю, а действуй! Ых!.. - Не дремлющая Тинни тот час же пнула Тьму по лодыжке.
  Подождав пока осядет дорожная пыль, поднятая копытами четверки лошадей (преларец поехал к постоялому двору), Тинни и ее увеличившаяся на одного человека компания потопала к дому.
  - А ты, значит, к брату не поехала? - спросила Тинни, дружески поддев подругу локтем. Милибет тоже была сиротой, только в отличие от Тиннэри, они с братом были единоутробными и оба в глаза не видели своих отцов, а мать умерла от сильной простуды, когда Милибет исполнилось восемь.
  - Ох, он со своей Фусти никак не намилуется, я им только мешать буду, - фыркнула девушка. Тинни понимающе кивнула: брат подруги женился три месяца назад, они даже отпрашивались у Футарка Слейпнировича по такому случаю.
  - И ты, шмакодявка, не придумала ничего лучше, как припереться в Рытомилицы, - подытожил Тьма за что тут же получил в свой адрес множество нецензурных эпитетов. Вор всеми фибрами души ощутил, что дело близится к драке, но ситуацию спасло то, что они дошли до Тинниного дома, а встретившая их на крыльце нянюшка Бабарыш, при виде Милибет, разразилась приветственными восклицаниями. Она хорошо знала Милибет, потому что та гостила у них во время прошлых летних и зимних каникул.
  Улучшив момент, Брокки оттащил Тинни за локоток в сторону и громким шепотом сказал, кивнув на Милибет:
  - Где-то я ее видел.
  - Ага, я даже знаю где, - дружелюбно подсказала травница, - на дороге, возле кареты. По-моему, это заразно: нянюшка где-то видела Тьму, ты - Милибет.
  'А я преларца', - мысленно добавила она.
  Вор ничего не ответил и лишь задумчиво хмыкнул.
  
  
  Когда Тинни и Милибет остались одни в комнате, подруга тут же набросилась на нее с главным вопросом:
  - Ну давай, рассказывай, за каким хреном в твоей компании оказался Тьма и кто этот улыбчивый молодой человек?
  Тинни промямлила что-то вроде, Брокки знакомый Тьмы, а Тьма решил составить ей компанию из-за писем. Услыхав про переписку графа Дрища, Эмили-Элизабета тут же 'встала в стойку' охотничьей собаки и потребовала показать письма. Тиннэри полезла в свою котомку без особого энтузиазма. Не то чтобы она не желала делиться доказательствами закулисных интриг, просто ей не хотелось впутывать подругу в это опасное дело.
  - Бедные мы! Бедная наша Травакадемия! - закричала Милибет, потрясая в воздухе письмами, указами и дневником графа. Она потратила десять минут на прочтение переписки. - Мы просто обязаны отдать это все Футарку Слейпнировичу!
  - Как будто я их зажала и не отдаю! - буркнула Тинни и, наградив подругу печальным взглядом, продолжила: - Но ты же знаешь, что сестра мне дороже. Нужно найти эту паршивку. Найти и придушить, чтоб впредь с первым встречным из дома не сбегала. Ума не приложу, куда она подалась!
  - Так ты даже не знаешь, где ее искать? - удивилась Эмили-Элизабета.
  Тиннэри, понурившись, покачала головой. Она задумчиво осмотрела комнату, которую всю жизнь делила с младшей сестрой. Подруга как раз полулежала на кровати Тибби. На сундуке сидели тряпичные куколки и вырезанная из дерева фигурка бабайки. Тибби была потрясающим ребенком, и вместо того, чтобы бояться бабаек и прочей нечисти, она упросила няню подарить ей игрушку-бабайку, которую тут же возвела в ранг любимой игрушки. Травница погладила тряпичного зайку, на уши которого были натянуты крохотные полосатые носочки. Затем она удобнее усадила опасно наклонившуюся в бок куколку, на шее которой красовались рябиновые бусы в пять рядов, и поправила съехавший с головы деревянной бабайки чепчик. Каждая вещь в комнате напоминала о Тибби, и Тиннэри готова была рвать на себе волосы от бессилия и невозможности ускорить поиски сестры.
  - Когда родители уезжали в поход к Секретным землям, то строго-настрого приказали мне позаботиться о сестренке, - едва не плача, сказала она. - А я что же?
  - Ну ладно тебе, дорогая, - Милибет оторвалась от чтения графского дневника и с жалостью посмотрела на подругу. - Ты заботилась. Вон почти всю стипендию им с нянюшкой присылала. А ведь гадский король Бергамот издал указ, чтобы городские и сельские власти оказывали сиротам материальную помощь.
  - Не всем, - хлюпнула носом Тинни. - Только тем, чьи родители сгинули во время опасных экспедиций.
  - Как раз твой случай.
  - Только доказательств никаких. Нянюшка уже все пороги оббила, а так ничего и не доказала. В итоге махнула на все четырьмя руками.
  - Нету в мире справедливости! - подытожила Милибет и тут же, чтобы отвлечь Тинни от грустных мыслей, предложила опросить подружек Тибби. Вдруг кто-нибудь из них что-то видел.
  - Пустое. Нянюшка уже спрашивала.
  - Но нянюшка - добрая душа, она не применяла магию во время допросов, - возразила подруга, злорадно ухмыльнувшись.
  - Какой талантливый жнец пропадает! - захихикала Тинни.
  - Да ну тебя! - Милибет вложила письма с приказами в дневник и с рассеянным видом, запихнула их в свою котомку.
  - Эй! - острый глаз Тинни тот час же подметил ее ошибку. - Ты хочешь сказать, что сама отдашь эти бумаги Футарку Слейпнировичу? Нетушки. Я вляпалась, мне и отвечать.
  Подруга, густо покраснев, возвратила письма, указы и дневник, пролепетав, что сильно устала с дороги, вот и перепутала. Послед того, как бумаги были положены на прежнее место - в котомку Тинни, - подруги покинули комнату, намереваясь тот час же опросить подружек Тибби. А чего медлить? И так много времени потеряли.
  Опрос решили начать с посещения соседнего дома, в котором проживал мелкий купец Балдей с женой и тремя дочками, старшая из которых, тринадцатилетняя Афанаска, тощая девица с жидкой каштановой косичкой, слыла лучшей подругой Тибби.
  - Я уже устала твердить, что ничего не знаю! Тибби ни полслова не сказала! - безразличным голосом ответила Афанаска, узнав о причине визита двух травниц.
  - И все? - с деланным подозрением в голосе спросила Тинни, лузгая семечки.
  - Все! Вот кем хотите побожусь, тетя Тиннэри, - Афанаска шмыгнула носом и поплевав на уголок тряпицы, принялась отчищать мысок своего сапожка, терпеливо дожидаясь того момента, когда гостьи поймут ее намек и уйдут.
  - Слышала, она по-хорошему не хочет, - нарочито громким шепотом сказала Тинни, обратившись к своей подруге. Афанаска насторожилась.
  - Может применим то самое новое заклинание? - шепнула в ответ Милибет, подмигнув собеседнице.
  - Ты про какое заклинание говоришь? - Тинни изобразила на лице озадаченность.
  - Ну то самое, которому нас недавно научили, - любезно объяснила подруга, - которое заставляет любого человека рассказать все потайные мысли.
  - Да ты что такое предлагаешь? - деланно ужаснулась Тиннэри. - После него у человека зубы портятся, волосы и прыщи по всему лицу выползают, если вовремя не остановить допрос.
  Побледневшая Афанаска так и подскочила со своего табурета.
  - Я все-все про вас тятеньке расскажу! - вскричала она, отбросив в сторону тряпицу.
  - Чуки-фуки-брык! - взвыла замогильным голосом Милибет, для большего эффекта призвав в свои ладони свечение, похожее на серебряную пыльцу.
  Тинни отвернулась, едва не прыснув со смеху, услыхав странные слова 'заклинания'.
  Афанаска, тем временем, словно зачарованная смотрела на блестящие руки низенькой травницы и тяжело дышала.
  - Мы с Тибби только два раза в ту неделю виделись, - вдруг выдала она, не в силах отвести взгляд от рук Милибет. - Тибби говорила, что сильно влюбилась и прямо-таки от гордости раздувалась, сказала, что уедет. А когда я попыталась отговорить ее, она сказала, что я еще маленькая и раз ничего не понимаю в настоящих чувствах, то нашей дружбе конец. Сказала мне, чтоб я в куклы шла играть.
  'Вот мерзавка! Все уши выдеру!' - Тинни представила, как будет расправляться с пойманной сестрицей и на душе сделалось немного легче.
  - А еще я мамкины бусики иногда надеваю без просу и ее сурьму беру, чтоб бровки подводить. А еще, как-то раз на ярмарке, я тятеньке две липки сдачи не отдала, а сама сказала, что обронила где-то. А еще огородное пугало...
  - Ну ладно, хватит придуриваться, - Тинни бесцеремонно схватила 'колдующую' подругу за руку и потащила к выходу. - Все, что нам было нужно, мы узнали. Остальные признания нас не интересуют.
  - Эй, а как же?.. - начала было впечатлительная Афанаска, провожая удивленным взглядом двух травниц.
  - Мы пошутили! - Тинни сделала ей ручкой на прощание, а Эмили-Элизабета показала язык.
  Воодушевленные тем, что дело начинает сдвигаться с мертвой точки, девушки, не раздумывая, отправились дальше. Вторая подружка Тибби, ее погодка по имени Лисичка, проживала на окраине села. Ее отец, мельник Зорян, был самым уважаемым в Рытомилицах человеком, после знахаря и нянюшки Бабарыш, разумеется.
  - Тетя Тинни, а если я захочу поступить в Травакадемию, что мне нужно сделать? Влюбить в себя учителя? Подкупить кого? А может шантаж применить? - бойкая Лисичка с порога атаковала гостей вопросами.
  - Эта своего не упустит! - многозначительно улыбнулась Милибет.
  Тинни лишь воздела глаза к беленому потолку в ответ на ее замечание.
  - Может, для начала, ты попробуешь просто пройти профотбор? Ведь у всех разные способности, - предложила Тинни.
  - Фу, это скучно! - фыркнула Лисичка, строя своему отражению в зеркале отвратительные рожи. - Лучше я замуж за кузнецовского сына схожу.
  - Да уж! Это куда как веселей! - поддержала ее решение хитрая Эмили-Элизабета. - А ты знаешь, что у меня есть один зачарованный камешек-приворотец.
  - Да ну! - Лисичку прекратила корчить мерзкие рожи и взглянула на Милибет своими огромными сними глазами. - Они же запрещены.
  - Подумаешь! - подала голос Тинни, прекрасно понимая, что мало какая девушка в Рытомилицах откажется от подобного 'артефакта'. - У нас, кстати, есть лишний камешек и мы можем отдать его тебе, если расскажешь, куда Тибби сбежала.
  - Вот еще! Так я вам и поверила! - фыркнула хитрая девчонка. - А про Тибби я ничего не знаю.
  Тинни обменялась озадаченным взглядом с подругой и попробовала воспользоваться внезапно пришедшим в голову аргументом.
  - Если камешек-приворотец тебе не угодил, то может, пять кунов тебя устроит? - спросила она.
  - Нет. А вот десять устроит, - ответила Лисичка, хищно облизнувшись. Не каждый день ей предлагали взятку. По правде, до сегодняшнего дня, ей вообще никаких взяток не предлагали.
  - Ага, хитренькая нашлась, - ухмыльнулась Эмили-Элизабета. - Мы тебе куны, а ты нам сейчас с три короба наврешь.
  - Нет-нет! Правду расскажу. Мы с Тибби всегда делились друг с дружкой. Я ей про кузнецовского сына рассказывала, а она мне про заезжего парня. Какими хотите богами поклянусь, что правду говорю.
  - Ладно, поверим, - благодушно изрекла Тинни, зная, что суеверные селяне никогда не призывают в свидетели богов, если собираются солгать или сделать что-либо дурное. Еще она радовалась тому, что девчонка оказалась так наивна, что не потребовала от травниц ответных клятв или хотя бы не взяла с них честное слово.
  Фальшивые куны, сотворенные Милибет из круглых деревянных заготовок, получились как настоящие. В создании фальшивых кунов у Милибеты не было равных и Тинни подумала о том, что хорошо, что Брокки этого не знает, а то наверняка впутал бы подругу в грязные делишки.
  - Сбежала она с этим Вельтоном. Пожениться собрались. А уехали в приморский город Кряковицев. Везет же им! Как романтично: пожениться в таком красивом месте.
  - Как он выглядел? - не растерялась Милибет, попутно вцепившись в Тиннин рукав, потому что та собралась бежать к нянюшке, делиться последними новостями. А затем и вовсе выдвигаться в сторону моря.
  - Я только мельком его видела, - Лисичка поморщилась. - Не честно так. Моего Векшика-то она сто раз видела.
  - Ну ты все равно расскажи, - настаивала Милибет, зазывно погремев монетками. Да, у них был главный свидетель в лице нянюшки, однако если подворачивался случай опросить еще одного свидетеля, то стоило им воспользоваться.
  Конопатая девчонка бросила алчный взгляд на руку Эмили-Элизабета, в которой была зажата заветная сумма и затараторила:
  - Худой такой парнишка, кожа да кости, смуглый, смешливый да разговорчивый. Тибби звала его Вельтоном. Вот и все! Боги свидетели, что я больше ничего не знаю.
  Спрятав гадкую ухмылку, Милибет вручила Лисичке честно заработанные 'монеты' и подалась следом за Тинни, которая уже была в сенях.
  - Сама паршивка и друзей себе выбирает под стать! - громко негодовала Тинни. Подруги шли по сельской дороге в сторону дома. Но несмотря ни на что, настроение травниц было приподнятым. А Милибет вообще возомнила себя великим дознавателем, не обращая внимание на участившиеся подколы Тинни насчет конкуренции жнецам эфира. По пути травница вкратце описала свои приключения, умолчав про встречу с Брокки, упрямо продолжая выдавать его за друга Тьмы и опустив свое позорное пребывание под личиной графини Фифы.
  - И как же к тебе бумаги попали? - вопрошала озадаченная подруга.
  - А их... Тьма раздобыл, а где именно не говорит, - нашлась Тиннэри.
  - Ой! И не надо! Его лишний раз тронешь - на всю округу вонять будет! - хихикнула подружка. Тинни выдавила в ответ натянутую улыбку. Раньше она бы с радостью поддержала Милибет и даже выпустила бы пару-другую шпилек в адрес Иллидира, но теперь ей словно что-то мешало. То ли совместное путешествие их так сблизило, то ли общая беда - закрытие Травакадемии. Тинни устало вздохнула, подумав, что события, свалившиеся на ее непокорную голову, могли бы падать по одной штуке, а не все сразу.
  Придя домой, Тинни первым делом рассказала нянюшке о том, что им удалось выведать и попросила составить словесный портрет 'того мелкого паршивца, который запудрил мозг бестолковой сестре'.
  - Мальчонка, как мальчонка, - одной парой рук нянюшка нарезала овощи для салата, а другой чистила картошку. - Смугленький, а волос светлый. Бровки светленькие, глазки темненькие. Пригоженький, в общем.
  - Ага! Такие самые опасные! - высказалась Эмили-Элизабета, попутно стащив с разделочной доски разрезанную напополам редиску.
  - Хорошо, что у нас уже есть кое-какие зацепки, - Тинни старалась придать голосу бодрости, чтобы не расстраивать нянюшку, которая и без того терзалась и корила себя за то, что слишком избаловала младшую воспитанницу. Тинни хотела предложить нянюшке помощь с готовкой, но громкий стук в дверь сбил ее с мысли.
  - Кто там? - она вскочила с лавки и побежала открывать.
  - Ой, Тиннэри!.. Колосок, здравствуй! - защебетали три девчонки, стоящие на крыльце. Тинни знала их, Жабка и Ляда были старшими дочками рытомильского рыбака, а Степанка прибыла в Рытомилицы вместе с родителями во время второй волны эмиграции из печально известного села Кугли.
  - Чего надо? - спросила Тинни, окинув цепким взглядом трех девиц, разодетых в лучшие платья. Она так же отметила их непотребно укороченные подолы юбок: до колена. - У нас вроде бы праздника никакого нет. Чего разоделись? Или вы для меня постарались? Ой, мне так приятно.
  - Ну мы это... - промямлила Степанка, опустив глаза и заалев, как маков цвет.
  Не менее красные Жабка и Ляда колупали носками сапожков дощатое крыльцо. Повисла гнетущая пауза.
  - А... Брокки с Иллидиром дома? - наконец прошелестела Жабка.
  - Что-о-о?! - взъярилась Тинни. Она не ожидала от себя подобной реакции. - Пошли вон отсюда. Сами - от горшка два вершка - а все туда же!
  - Вот собака на сене! - буркнула пунцовая Степанка.
  Такого оскорбления травница снести не могла. Она грозно двинула бровью, и через пять секунд на гостей свалился увесистый веник крапивы. Девчонки, огласив округу истошным визгом, понеслись прочь. Да так резво, что дородная Степанка едва не выломала калитку. Калитка угрожающе треснула, покосилась, но выстояла.
  - Что б я здесь вас больше не видела! - крикнула им вдогонку торжествующая Тиннэри. В ответ раздалась новая порция крика и визга: крапива метила в оголенные части тела, но, в основном, хлестала по ногам.
  - Браво, Оглобля! - со стороны курятника раздался бархатный баритон.
  Она резко повернулась и увидела Тьму. Он держал в руках глубокую миску, полную белоснежных яиц.
  'Надо же! Гадкий Тьма помогает нянюшке! Где бы записать?' - с иронией подумала Тинни, а затем, подбоченилась и выдала: - Нечего хвост распускать перед курицами!
  - Твои претензии не по адресу, - Иллидир подошел к крыльцу и, всучив Тинни свой 'улов', отправился в сторону огорода, буркнув напоследок: - Иди, Ловкачу мозги колупай. Вот кто у нас первый парень на селе.
  Тинни хотела сказать ответную колкость, но так ничего и не придумала.
  'Почему эти маленькие гадючки про Тьму выспрашивают? - мысленно возмущалась она, возвращаясь на кухню. - Улыбку из него дрыном не выбьешь, мрачный, смуглый - под стать своей фамилии! Только волосы светлые как усмешка творца!' - Тинни подавила завистливый вздох, вспомнив о том, что всегда мечтала о таких же послушных волосах, как у гадкого Тьмы.
  При входе на кухню, она едва не столкнулась с Брокки - вот у этого улыбка практически не сходила с лица. В одной руке вора находился тугой пучок петрушки, в другой пучок укропа. Вор вручил Тинни букетик петрушки, а второй перекочевал в маленькие ручки Милибет, болтающей с нянюшкой Бабарыш о заговорах, останавливающих кровь.
  - Прекрасные букеты для прекрасных дев! - сообщил улыбчивый Брокки, стреляя глазами в травниц. - И, чуть не забыл, - он, словно из воздуха вытащил пучок зеленого лука: - букет для уважаемой нянюшки. Пойду, еще редиса принесу.
  - Пусти козла в огород! - проворчала Тинни, отдавая Бабарыш пучок петрушки.
  - А он, что, маг-самоучка? - Эмили-Элизабета, пошевелила пальцами и ее зеленый 'букетик' сам прыгнул под огромный нож, которым орудовала нянюшка.
  - Простой фокусник! - фыркнула Тинни, сердито покосившись на подругу. Магзапас Эмили-Элизабеты был равным ее магзапасу, но это еще не означало, что нужно было расплескивать магические силы так, как заблагорассудится. Могла бы просто отдать укроп из рук в руки! Преподаватели Травакадемии всегда наказывали выпендрежников, для которых главное покрасоваться перед другими. Однако Тинни смолчала, потому что не искала ссориться с лучшей подругой, которая, к тому же, так сильно помогла ей с 'выбиванием' сведений, касающихся сбежавшей Тибби.
  Во время позднего обеда Тинни и ее компания, наконец-то познакомились с молодыми родителями - конопатым Лелем и чернявенькой Урлой. Первый был в полнейшем восторге от нянюшки Бабарыш, от села Рытомилицы, от гостеприимного дома, и, конечно же, от своих новорожденных детей. Урла была скупа на эмоции и не включалась в общий разговор, постоянно прислушиваясь к любому шороху из соседней комнаты.
  - Молодо-зелено. Да посиди ты спокойно и поешь, - увещевала ее проницательная Бабарыш. - Спят твои детки, а как проснутся - сразу услышишь. Помяни мое слово.
  Все действительно было так, как предрекала нянюшка. У малышек оказались на удивление сильные легкие, так что в ту ночь никто толком не выспался.
  Комната для гостей была занята молодыми родителями и их голосистым потомством, поэтому Милибет остановилась в комнате Тинни и Тибби, а вор с мрачным травником разместились на пропахшем сушеными травами и медовыми сотами чердаке.
  - Это невозможно! - прошипел вор, с остервенением взбив подушку и бухнувшись в нее лицом. - Слышь, травник, нет ли у тебя какого заклинания хорошего?
  - Ну ты дятел! - пробурчало из-под тюфяка, которым Тьма безрезультатно пытался огородиться от раздражающих звуков. - Детей заколдовывать?! Это ты не по адресу.
  - Да я не про детей! Я про себя! - Брокки отнял помятое лицо от подушки и метнул в Тьму грозный взгляд. - И, да, сам ты дятел!
  - Могу менгир-файерболом стукнуть или ЛОР-файерболом, - тут же откликнулся Иллидир. Вор был готов поклясться, что уловил в его интонации нотки радости.
  Брокки поднялся и, скрестив ноги, удобнее устроился на своем тюфяке, вперив взгляд в соседа по комнате. Впрочем, в серой тьме угадывались одни лишь очертания. Дети заголосили еще громче. К их крикам прибавился еще один голос - мужской - напевающий колыбельную.
  - На высоких нотах фальшивит! Ему бы распеться не помешало, - поморщился Брокки и, подойдя к Тьме, потормошил того за плечо. - Слушай, заколдуй меня этим... ЛОРом, - потребовал вор.
  - Да с радостью! - Иллидир откопался из-под завала подушек и тюфяка. - Только сиди смирно, не то промахнусь, - предупредил он, зевнув в рукав рубахи, служившей ему чем-то вроде пижамы.
  Вор поскреб голый живот (в отличие от Тьмы, он не признавал никаких пижам), а затем добрался до зудящего затылка.
  - Заметано! - согласился Брокки.
  - Ну тогда иди на свой тюфяк, нечего тут сидеть, мазохист фигов, - огрызнулся Иллидир, разминая пальцы.
  - Чего? - переспросил возмущенный вор.
  - Чего слышал! - устало буркнул Тьма. - Иди уже, а не то передумаю!
  Ловкач, проворчав что-то насчет мрачного умника, который на самом деле не умник, а фигляр, переместился на свой тюфяк.
  - Ну? - нетерпеливо спросил вор, устав ждать.
  - Сейчас! - отмахнулся Тьма. Он слишком устал и никак не мог сосредоточиться среди какофонии звуков, состоящих из надрывного детского плача и фальшивых блеяний молодого папаши.
  - Огонь! - наконец выдохнул он и из его ладоней вылетел маленький светлый файербол, угодивший аккурат в изнывающего от ожидания Брокки.
  'Что-то не так!' - пронеслось в голове вора. Он почувствовал, как его нос перекашивается в сторону, правый глаз не хочет смотреть прямо, а рот не желает закрываться.
  - Вот и славно! - прошептал Тьма, поудобнее устраиваясь на своем тюфяке и подушках. - Хоть один перестанет на мозги капать.
  - А тыбе угю! - взревело со стороны тюфяка, на котором должен был валяться окаменевший вор.
  Шестым чувством Тьма почувствовал, что на него вот-вот обрушится удар и поэтому вовремя откатился в сторону. И оказался прав, ибо на него объявил охоту вооруженный подушкой вор.
  'Не может быть!' - ошеломленно подумал Иллидир. Когда наспех сотворенный ведьмин огонек выхватил из сумрака перекошенное лицо, Тьма вздрогнул от неожиданности.
  - Красные дьяволицы! Я не нарочно! - кричал Тьма, улепетывая от пылающего праведным гневом Ловкача. - Формулы менгир-файербола и окривей-файербола очень похожи!
  
  - Зуланд Трилист! Что там происходит? - проворчала Милибет, вперив сонные глаза в ходящий ходуном потолок.
  - А! Ребята развлекаются, - отмахнулась Тинни, сильнее прижимая маленькие подушечки к ушам.
  - Мы тут заснуть не можем, вешаемся от детского плача, а им хоть бы хны! - продолжала ворчать подруга. - Ох и несерьезный народ, эти парни!
  
  
  Глава 13
  
  Вероломство
  
  Как того и следовало ожидать, утомленные детскими криками, путники и нянюшка проспали до самого обеда. Они бы и дальше спали, но только вновь пробудившиеся младенчики во всю силу своих легких потребовали сухих пеленок и молока.
  - Что б я когда-нибудь отцом стал по доброй воле! Чтобы вот так мучиться? - пробубнил Брокки, сладко потянувшись и на всякий случай ощупав свое лицо. По ощущениям все было на месте, да и глаза смотрели прямо. - Эй, ты что, глухой? - он запустил подушкой в Тьму. Тьма всхрапнул и пошевелился.
  - В таких случаях нанимают няньку, дундук! - не удержался от ехидного замечания Иллидир.
  - Что-то не больно-то нянька Барбарыш им помогает! - огрызнулся вор.
  - Ну я же говорю, что ты дундук! - Тьма потер покрасневшие от недосыпа глаза и, зевнув, сказал наставительным тоном: - Бабарыш для Оглобли и ее сестры - нянька, а для своих клиентов она - повитуха. В обязанности повитухи не входит забота о детях. В лучшем случае она может что-то посоветовать - не больше.
  - Вот бы и мне поучаствовать в родах, - с глумливой ухмылкой изрек Ловкач.
  - Сплюнь, дундук! - Иллидира аж перекосило от подобного пожелания.
  - А мне может интересно! - защищался Брокки.
  - А мне интересно, долго ты будешь сидеть, сложа руки? - насупился Тьма.
  - Ты о чем?
  - О том, что пора бы пощупать кошелек и торбу бледной моли.
  Вор шумно почесал бока и размял плечи. Если б не орущие дети, он бы еще поспал. А то шутка ли - полночи слушал не стихающий ор, а полночи 'воспитывал' Тьму, чтобы тот побыстрее одумался и исправил свою оплошность с окривей-файерболом.
  - На что ты меня толкаешь? - Брокки блеснул хитрыми глазами из-под насупленных бровей.
  - Ой, вот только не надо из себя преподобного Кокосия строить! - фыркнул Тьма, привстав и аккуратно размяв спину, сильно пострадавшую во время ночного инцидента.
  - И чем тебе эта милая девочка не нравится?
  - Потому что Оглобля совершенно не умеет выбирать друзей. Бесит она меня, слышишь? Бесит!
  - Ладно, ладно, - примирительным тоном изрек вор, взъерошив ежик отросших волос на голове. Этот жест означал, что Брокки причесался и готов к покорению новых вершин.
  С момента позднего завтрака и до того, как четверка вышла во двор, прошел час. Каждый путник имел за спиной пухлую котомку, набитую провиантом для долгого похода и запасной одеждой. Нянюшка Бабарыш обнимала и гладила по голове Тинни всеми четырьмя руками. Она ежеминутно порывалась попенять воспитаннице, что та мало погостила и каждый раз одергивала себя, вспоминая, что воспитанница едет не куда-нибудь, а за несносной Тибби.
  - Удачи тебе, моя дорогая. Да прибудут с вами боги! - нянюшка Бабарыш помахала им вслед.
  Маленькая процессия вышла за ворота и... обомлела от количества односельчан, пришедших к дому Тинни.
  - Раз вы в Кряковецев идете, то передайте деду Апанасу Гвоздике, что его родня жива-здорова и велит ему кланяться, - сказал староста, обращаясь к травницам, травнику и вору.
  - Чего? - опешила Милибет.
  После того как высказался староста, от толпы отделилась худенькая женщина в поношенном платье и выдала следующее:
  - А моей тетке Урице передайте, что сестрица ейная восьмой раз бабкой стала. Еще спросите у нее, все ли здоровы и тоже кланяйтесь.
  - Подождите, вы, наверное, не за тех нас принимаете, - сказал Тьма, стараясь сохранять подобие дружелюбия на лице, хотя это ему удавалось с трудом.
  - Да погоди ты! - шикнула на него Тинни, запоздало осознав в чем дело.
  - Многие люди в селах, деревнях и городах безграмотные, - быстро объяснила она. - Поэтому народ пользуется каждым удобным случаем, передать весточку с купцом, торговцем или просто заезжим путником. А 'вестовой' потом выходит на специально отведенный для таких дел пятачок и вещает все, что ему велели передать.
  - Интересно получается! - тот час же взвилась сверхподозрительная Эмили-Элизабета. - А кто им сообщил о том, куда мы идем, и, главное, когда?
  Вместо ответа Тинни с мрачной миной потыкала в сторону жмущихся к краю толпы Афанаску и Лисичку. Первая высовывала язык, а последняя держала за руку женщину, такую же конопатую и с такой же подвижной мимикой.
  - Мамочка, вы б за дочкой получше следили, - доверительно шепнула Милибет, выцепив из толпы Лисичкину мать. - А то она у вас и бусы подтаскивает и сурьму.
  Мать сдвинула брови, а Лисичка сдавленно пискнула и припустила в сторону своего дома. Следом за ней увязалась Афанаска, мол, немного поупивалась триумфом над 'поверженным врагом' и будет.
  'Бегите, бегите, поганки! - подумала Тинни, глядя им вслед. - Хуже вы нам уже не сделаете!'
  Получив с десяток коротких и длинных посланий, компания, вновь попрощавшись с нянюшкой Бабарыш, отправилась прочь из Рытомилиц. По пути им встретился поддатый дядька Берендей. Вчера он решил принять предложение старого друга-сорочинца посидеть вместе, былые деньки вспомнить. Вот и навспоминались до потери сознания.
  'Может оно и к лучшему, - философски подумала Тинни, глядя на Берендея, бредущего на полусогнутых ногах. - Зато детский рев не слышал. Хотя он и так не услышал бы ничего'.
  - Тинни, скажи-ка солит ли твоя Бабарыш огурчики? Квасит ли капустку? - вопрошал мужик, облизывая сухие губы.
  - И солит, и квасит, - ответила травница, поморщившись от запаха, источаемого Берендеем.
  - Добро! - обрадовался мужик и прибавил скорости.
  Большую часть времени, путники провели в относительном молчании. В относительном, потому что друг с другом они не перекинулись и парой слов, зато все встречающиеся по дороге селяне считали необходимым завести с ними обстоятельный разговор.
  - Все! Не могу больше! Голова кругом идет от всех этих Апанасов, Уриц, Жмуриц, Авельдинов и прочей братии! - пожаловался Тьма, попутно держась за ноющую спину. Сволочной вор сильно огрел его кочергой во время ночных 'разборок'.
  - Ты их еще и запомнил?! - не то восхитился, не то возмутился вор.
  - Ничего удивительного в том, что человек с интеллектом умеет запоминать услышанное! - отрезал Тьма.
  Отойдя от Рытомилиц на приличное расстояние, Тинни предложила сделать короткий привал в роще, чтобы перевести дух. Сонные спутники с жаром закивали головами, поддерживая предложение травницы.
  - Я не ожидал, что твоя подружка-гномиха увяжется за нами, - без обиняков высказался Тьма, отведя Тинни в сторонку.
  - Тебе-то не все ли равно? - парировала травница. - Она знает мою сестренку, знает о хитром плане жнецов и предателей короны. В конце концов, ее магзапас равен семи заклинаниям в день. Поэтому я не вижу причины не взять ее с собой.
  Услыхав про магзапас, Тьма нахмурился и пока он решал, было ли это сказано нарочно или невзначай, травница уже отошла от него и, плюхнувшись на подстеленный подругой плед, с наслаждением вытянула уставшие ноги.
  - План такой, - деловито сказала Тинни, расстелив самодельную карту и положив на загибающиеся уголки по одному камешку. - Поедем в Кряковицев через Аркидок.
  - Город волшебного чернозема? - с интересом спросил Брокки.
  В королевстве Оравии от мала до велика знали о селе Аркидок, стоявшем на волшебном черноземе. Если верить слухам, то климат здесь был таким мягким, а земля настолько плодородной, что давала небывалые урожаи. Более того, на тех землях все росло само по себе, требуя минимума усилий со стороны землевладельцев и рабочих. Много кому хотелось поселиться в Аркидоке, но земли имели особый статус, и без королевского соизволения простому люду сюда нечего было и соваться. Но так хотелось! Ведь согласно тем же слухам, землевладельцы Аркидока проводили вечера, сидя на террасе и лениво потягивая вино, произведенное на собственных виноградниках. А самой большой заботой для них было то, как лучше отметить очередной праздник.
  - Погоди ты со своим черноземом! - подошедший Тьма спустил вора с небес на землю. - До Аркидока не меньше трех недель ходу, а поблизости нет ни одного верстового дуба. Пока мы дойдем до Аркидока, а затем до приморского Кряковицева, наша Оглобля, к тому времени, станет теткой.
  - Тьфу! Типун тебе на язык! - возмутилась Эмили-Элизабета.
  - А тебе чирей на задницу! - не остался в долгу Тьма.
  Тинни побледнела, нехотя признав правоту Иллидира. Какой толк в верстовом желуде без специального верстового дуба? Ведь должен быть какой-то выход!
  - Тогда... тогда мы вернемся на старый тракт, на Кривую дорожку. Там, говорят, есть неучтенный верстовой дуб, - она кивнула на помеченный красной краской отрезок карты.
  Готовые сцепиться Тьма и Милибет разом повернулись к травнице.
  - Верста, ты - самоубийца!
  - Я никуда не пойду! Хоть режьте меня!
  - А, что, это хорошая идея! Порежем моль на кусочки.
  - Заткнись, идиот прокопченный!
  Только Брокки молчал, переводя насмешливый взгляд с Тинни на ее однокурсников и обратно.
  - Я понимаю вашу тревогу, - со вздохом продолжала Тиннэри, подождав, пока у Тьмы и Милибет закончатся реплики. - Но и вы поймите: не могу я терять столько времени и идти в обход. Поверьте, я не обижусь, если вы повернете обратно в Рытомилицы. Нянюшка будет рада.
  - Лично я никуда не поверну, - Ловкач улыбнулся Тинни своей самой широкой улыбкой, чтобы немного приободрить ее. Ему было некуда идти, да и к тому же его держало данное обещание, служить Тинни наемником.
  'Ах ты, змей подколодный, разулыбался тут!' - внутри у Тьмы бушевал пожар.
  Иллидир вздохнул пару раз и с напускной ленцой сказал:
  - Так уж и быть! Ради будущего нашей Травакадемии, наступлю себе на горло и рискну жизнью. Если паду смертью храбрых, пускай Футарк назовет в честь меня Травакадемию. Вот вам моя последняя воля.
  Травницы удивленно переглянулись и расхохотались.
  - Ой, не могу! - Эмили-Элизабета держалась за живот. - Травакадемия имени Иллидира Тьмы. Чему там научат: как заявиться на праздник с кислой рожей, да испортить его нудными замечаниями? Или как с пауками целоваться?
  - Тебе только пауки и светят, моль нафталиновая! - пробурчал уязвленный Тьма.
  - Ладно, Милибет, мы пойдем дальше, а ты ступай обратно к нянюшке, - сказала Тинни, утерев выступившие от смеха слезы.
  - Ни за что! - подруга выпятила вперед нижнюю пухлую губку. - Лично я предлагаю до Верницев добраться. Там верстовой дуб недавно появился. - Она указала маленьким тоненьким пальчиком на точку с надписью 'Верницы'.
  - А ты откуда знаешь? - тут же спросил Иллидир.
  - А вот знаю! - с загадочным видом ответила девушка. - У кабинета Футарка подслушала.
  Тинни озадаченно сопела, склонившись над картой так низко, будто пыталась отыскать написанный мелкими буквами ответ на свой вопрос. С одной стороны, если они свернут к Верницам, то ничего не потеряют, а, наоборот, много времени сэкономят.
  - Как хорошо, что ты теперь с нами! - сказала Тинни и порывисто обняла опешившую подругу.
  - Да ладно тебе! Я же... это... только рада, - промямлила она, зардевшись и потупившись.
  
  Путь до Верниц был весьма легким и приятным. Травницы, травник и вор большую часть времени шли по вытоптанной тропинке, да и погода радовала солнцем и теплом. Тинни возглавляла шествие, время от времени оглядываясь на своих спутников, и мысленно благодарила Зулланда Трилиста за то, что в ее шатком мирке существовала толика стабильности: Тьма по-прежнему хмурился, особенно при взгляде на порхающих бабочек, а Брокки по-прежнему клеился к Эмили-Элизабете.
  - Одари меня своей улыбкой, прелестница, - упрашивал вор, кидая жгучие взгляды на маленькую, юркую спутницу.
  - Щас я тебя по роже одарю! - рявкала в ответ 'прелестница' с перекошенным от злости лицом.
  'Наверное Милибет не относилась бы к нему с такой предвзятостью, если бы я не сказала ей, что Брокки - друг Иллидира!' - подумала Тинни, тихо хихикая над их незамысловатыми диалогами.
  Ближе к вечеру компания подошла к маленькому озеру, поблизости которого решили разбить стоянку. А заодно и выкупаться, смыть с себя дорожную пыль.
  Оставив Тьму и Брокки кашеварить возле костра, девушки спустились к озеру. Не умевшая плавать Милибет, бултыхалась на мелководье, у бережка, в отличие от Тинни, решившей устроить себе заплыв. Она оставила на камнях свою одежду и, покряхтывая от непривычной прохлады, медленно зашла в воду. Сначала Тинни плескалась у берега, привыкая к воде, потом она решилась проплыть дальше, а когда уставала, то ложилась на спину и покачивалась на поверхности воды, раскинув руки. Таким образом, Тиннэри не заметила как добралась до противоположного берега. Здесь часть озера была подернута кувшинками, а берег порос цветущим камышом и осокой. Здесь уже было неглубоко и Тинни, ловко поймав край нательной рубашки (чтоб не мешал), побрела к берегу, поджимая пальцы ног и скользя пятками по илистому дну. Она откровенно наслаждалась тихим теплым вечером, фиалковым небом над головой и алеющим горизонтом, который едва виднелся из-за стройных прямых сосен. В кустах треснула ветка и Тинни вздрогнула и напряглась. Когда из-за дальней сосны выглянуло хитрое лицо Брокки, травница сделала облегченный вдох и передумала призывать на помощь менгир-файербол.
  - Что ты здесь делаешь? - спросила она, отжимая подол рубахи.
  Вор вылез из своего укрытия и, скользнув по фигурке Тинни мечтательным взглядом, подошел ближе.
  - Вот, пришел сказать, что похлебка готова. И вот еще, - он протянул травнице шерстяные носки с вышитыми цветочками.
  - Предлагаешь надеть носки и плыть обратно? - рассмеялась Тинни.
  - Предлагаю надеть носки и идти есть похлебку, - ухмыльнулся в ответ Брокки.
  - Далековато идти, - она с хохотом забежала в озеро и, очутившись по колено в воде, обернулась и подозвала Брокки. Вопреки ее ожиданиям, Ловкач все-таки сунулся в воду, предварительно стянув сапоги.
  - А мы хорошо смотримся, - рядом с ее отражением возникло отражение вора.
  - Угу. Как лошадь с котом.
  - Главное не рост, - вор пропустил мимо ушей нелестное сравнение. - Главное, что мы оба премиленькие.
  Тинни захихикала в ответ. С момента побега из Травакадемии ее жизнь стала слишком серьезной.
  - Я... я хотел извиниться за тот поцелуй, - едва слышно выдавил из себя вор.
  - Я уже забыла, - буркнула Тинни и, пробежав вперед, рыбкой сиганула под воду, а затем, отфыркиваясь, всплыла довольно далеко от берега, на котором остался Брокки с носками в руках. С другого берега раздавался громкий голос Милибет, аукавшей подругу.
  - Оу, вот и ты! - Эмили-Элизабета ворчливым голосом приветствовала выплывшую из озера подругу. - Наконец-то!
  - Просто немного увлеклась, - Тинни подернула плечиками и, отжав волосы, принялась выжимать подол рубахи.
  - Ага! А мне тут пришлось с Тьмой наедине остаться! - Милибет приложила ладошки к своим растрепанным волосам цвета речного песка, и от волос тот час же пошел пар.
  - С Тьмой?! Он-то что тут забыл?
  - Сказал, что Брокки ищет, а сам все на воду зыркал - не иначе тебя высматривал! Ну я его высмеяла, сказала, что он похож на поседевшего паука-переростка, ну он и ушел.
  Разрумяненные подруги сидели у костра и с аппетитом уплетали густую похлебку, основными ингредиентами которой были грибы, картофель и чечевица.
  - Завтра яйца отварим, а то если пропадут, обидно будет, - напомнила Тинни. Нянюшка снабдила их, как свежей едой, так и долгоиграющей. Поэтому путники не жалели сметаны и зелени, сдабривая ими похлебку. Тьма и Брокки, уже набившие животы, тоже устроили себе небольшое купание в озере - не так основательно, как Тинни, потому что уже наступил поздний вечер, а ночные заплывы Тьме казались безрассудными. Брокки вообще не любил долгих купаний.
  
  В село Верницы они вошли с рассветом пятого дня пути, когда их торбы с едой заметно похудели. Впрочем, в последнем Тинни не видела никакой проблемы, ибо селяне наверняка согласятся продать им немного еды. Ей было стыдно просить у нянюшки куны, однако поиски сестры грозились затянуться на неопределенное время, а путешествие без денег представлялось Тинни весьма хлопотным и затруднительным делом. Конечно, у гадкого Тьмы наверняка водились лишние куны, но она была слишком гордой, чтобы клянчить деньги у вредного однокурсника.
  Верницы находились в природном котловане, Тинни решительно не понимала, почему жителям села вдруг взбрело в голову селиться в низине, ведь так и затопить может. Но пока боги миловали, и село ни разу не затапливало даже во время весенних паводков. Реки поблизости не наблюдалось, а зимы были малоснежными. Так же Верницы выбивались из общей картины тем, что все избы здесь располагались клином.
  'Будто журавли летят!' - невольно подумала Тинни, бодро вышагивая по покатой пыльной дороге.
  Первыми их встретили три сельские собаки: не агрессивно и по-деловому облаяв чужаков, они потрусили следом, соблюдая дистанцию. Сельских жителей, то бишь, верничан, почему-то еще не было видно - ни в огородах, ни на полях.
  - Даже на крылечках никто не стоит, не почесывается, - брякнул Ловкач. Его настораживало поведение местных.
  - Может, у них помимо изб клином, еще какие-то особые традиции есть, - предположила Тинни.
  - А ты как считаешь, привиденьице полинялое? - Тьма повернулся к Эмили-Элизабете. Последняя ничего не ответила, наградив одногруппника недовольным взглядом. Чем ближе они приближались к селу, тем молчаливее становилась Милибет, и если раньше она громогласно реагировала на реплики Тьмы и Брокки, не скупясь на обещания и эпитеты, то теперь лишь отмалчивалась и кидала напряженные взгляды на дорогу.
  - А вон и дуб! Зуланд Трилист, дошли! - обрадовалась глазастая Тинни и от избытка чувств запрыгала на месте, хлопая в ладоши.
  Дуб стоял на отшибе, рядом с небольшой рощицей, служившей чем-то вроде сада-огорода для последней избы, выполнявшей роль острого угла, выстроившихся в клин избушек.
  - Спасибо тебе, Милибет! - Тиннэри наклонилась и сжала подругу в крепких объятиях. - Вот видишь, а Футарк Слейпнирович говорил, что у тебя дурная привычка подслушивать у дверей. Для него-то она, может, и дурная, а для меня - самая хорошая! - она звонко чмокнула подругу в бледную щеку.
  Эмили-Элизабета стояла столбом, глядя перед собой отрешенным взглядом и Тинни не могла не заметить этого.
  - Что-то случилось? - спросила она озадаченно.
  - Жнецы! - рявкнул Тьма, да с такой злостью, что Тинни вздрогнула.
  Закусив губу, она наблюдала за тем, как пустые дворы заполняются жнецами в коричневых рясах. Жнецы выходили из домов, иные из курятников и коровников. Но больше всего их было возле верстового дуба.
  - Откуда они?.. - начала Тинни, беспомощно завертев головой.
  - Оттуда! - хмыкнул вор, указав на убегающую прочь Эмили-Элизабету.
  - Зуланд Трилист! - вскричала Тиннэри, ощупывая свою котомку. Конечно же, ни дневника, ни бумаг там не было, равно как и одолженных нянюшкой кунов. - Она... она украла!.. - выдавила из себя Тинни, задыхаясь от гнева и растерянности.
  - Постой! - Брокки внезапно осенило. - Я вспомнил, где видел ее! Это же сестрица косматого Лупца, который чеканил поддельные куны, а когда женился, переметнулся к контрабандистам! А я-то думаю, почему мне ее лицо таким знакомым кажется! Я ж ее видел в компании с ее братцем.
  - У-у-у, Оглобля! - изрек мрачный Тьма. - Ничего иного я и не ожидал от тебя. Так низко пасть!
  Как ни странно, его замечание вывело травницу из ступора.
  - Заткнись, Тьма! У самого-то дядюшка чем занимается? - напомнила она.
  - Племянник за дядю не в ответе, - возразил Иллидир, поняв, что сморозил глупость. Ведь Тинни наверняка не знала всей правды о подруге.
  - А чем его дядя занимается? - заинтересовался вор.
  - Не твое дело! - Иллидир с готовностью ответил за Тинни. - А вы так и собираетесь стоять тут и дожидаться жнецов? Я бы на вашем месте повернул обратно.
  - Но у Милибет бумаги, - заламывая руки, возразила травница, - и мои куны, и... - она вздрогнула и, покопавшись в торбе, упавшим голосом добавила: - И желудь! И я буду - не я, если не верну себе все похищенное!
  - Какой смысл? Нас трое, а жнецов штук шестьдесят! - Брокки развернулся в противоположную сторону и, схватив Тинни за руку, потащил за собой, в надежде добраться до леса раньше, чем их догонят жнецы. - Бежим, у них лошади!
  Увидев, что троица, вместо того, чтобы прорываться к верстовому дубу, предпочитает отступить, жнецы тот час же снарядили погоню. И возглавлял конную процессию ни кто иной, как жнец Баторий.
  - Во имя Небесной Оравии и Священных онучей Кокосия, остановитесь, охульники! - надрывался Баторий, вворачивая голые пятки в теплые бока лошади на которой ехал.
  - А это кто? - Тьма, еле переводя дух от быстрого бега, ткнул пальцем в кряжистого мужичка с проплешиной.
  - Жнец... Баторий! - ответила Тинни, пытаясь не сбить дыхание.
  Хоть они и бежали изо всех сил, а все ж расстояние между убегающими и догоняющими неумолимо сокращалось. До спасительной сени леса оставалось меньше сотни шагов, а силы троицы были на исходе: в боку нестерпимо кололо, во рту пересохло, глаза застилал едкий пот, а легкие пылали жаром.
  Увидев, что конные жнецы обогнали их и, взяв в плотное кольцо, отрезали пути к отступлению, Тинни призвала в руку менгир-файербол и запустила им в жнеца Батория - самую лакомую мишень из всех жнецов. Баторий застыл как мраморное изваяние на лошади - это последнее, что видела Тинни, перед тем как ей на голову накинули какую-то тряпку, навалились и скрутили руки. Где-то поблизости раздавались недовольные восклицания Тьмы и крики жнецов, по всей видимости, мрачный травник тоже умел постоять за себя, но силы были неравными.
  Связанных путников посадили в какое-то помещение, судя по запаху, это был хлев или стойло. Сказать что-то большее об окружающей обстановке Тиннэри мешал накинутый на голову мешок. Ее бесцеремонно шваркнули о землю, устеленную соломой, а затем привязали к чему-то теплому и костлявому. Судя по сдавленным ругательствам, это был Тьма.
  - Брокки, ты где? Ты меня слышишь? - подала голос Тинни. Ей надоело сидеть в тишине, изредка нарушаемой сдавленными проклятиями Тьмы, который время от времени неистово дергался, пробуя на прочность свои путы.
  Справа кто-то гаркнул дурным голосом. По-видимому, Брокки не посчастливилось вдвойне, ибо его не только связали, но и заткнули рот кляпом.
  - Тьма, ты меня слышишь? - Тинни переключила внимание на однокурсника.
  - Слышу и что дальше? Будем коротать время за светской беседой? - в сердцах выпалил Иллидир. - А это все Милибет твоя - змея подколодная, чтоб ее красные дьяволицы в свою компанию призвали!
  Тинни молчала, до крови кусая губы. Ей было нечего возразить на едкое замечание Тьмы. В голову как назло лезли разные воспоминания, связанные с лучшей подругой. А в горле стоял ком, сотканный из горечи и утраты. Судорожный вздох не смог сдержать поток слез. Кап-кап! Из глаз упали первые слезинки. Вот она, Тинни, приглаживая густо намасленные кудели, которые всегда казались ей недостаточно прямыми и послушными, робко заходит в коридор, наполненный абитуриентами. И ее взгляд почти сразу же выделяет из всей толпы бойкую девушку - бледную, в модном, расшитом бисером платье и обутую в стоптанные сапожки. Девушка приветственно помахала Тинни и подвела за руку к компании абитуриентов, собравшихся возле двери с табличкой 'Силентиум! Держится экзамен'. Там они все перезнакомились, попутно трясясь от страха перед экзаменом. Травница тихо вздохнула и всхлипнула. Вот они уже сидят в общей комнате общежития Травакадемии, со смехом вспоминая свои предэкзаменационные страхи и перебирают казенные учебники по травологии, биологии, зоологии и, конечно же, пытаются повторить описываемые действия из учебника под названием 'Практикум для начинающего мага'. Она вновь тихонько всхлипнула и шмыгнула носом, вспомнив, как подруга кормила ее малиновым вареньем и готовила целебный отвар, когда Тинни болела. В свою очередь, Тинни мужественно помогала подруге, когда та, вывихнула ногу, перелезая через высокий забор Травакадемии. Уж очень им обеим захотелось в тот вечер посмотреть на странствующих циркачей, дающих единственное представление на главной городской площади.
  Тинни еще раз хлюпнула носом и затаила дыхание, прислушиваясь к голосам снаружи.
  - Что с ними делать, одному владыке небесной Оравии известно! - высокий голос, по-видимому, принадлежал одному из жнецов.
  - Подождем, пока брат Баторий стряхнет с себя оцепенение, - вторил ему голос пониже.
  - Ладно. А покамест стереги этих богомерзких колдунов, смотри глаз с них не спускай! Я тебе еще девятерых братьев на подмогу пришлю. - Разговор затих, скрипнула дверь и Тинни почувствовала едва ощутимый сквознячок на открытой шее (криво нахлобученный мешок доходил ей до подбородка). Жнецы, убедившись в том, что пленники были на месте, вновь захлопнули дверь.
  - Слышала, нас целых десять жнецов охранять будет, как особо опасных преступников каких-то! - прошептал Иллидир.
  Тинни непроизвольно всхлипнула в ответ.
  - Ты, что, плачешь? - удивленно спросил Тьма.
  - Это я от счастья, - съязвила травница, еще раз хлюпнув носом.
  Тьма нащупал ее пальцы, слабо пожал их и сказал:
  - Мы обязательно что-нибудь придумаем. Только не плачь.
  Тинни лишь подернула плечами, не в силах произнести и слова - настолько ее изумила реакция Тьмы. Того самого Тьмы, который постоянно издевался над ней, выставлял перед одногруппниками и преподавателями полной дурой и дразнил ее 'оглоблей', 'верстой' и 'сосной'.
  - И еще... мне очень жаль за свое глупое поведение там, в Травакадемии. Знаешь, ведь это из-за того... из-за того, что ты мне очень нравишься. Только я не решался сказать. А сейчас я подумал, что этот наш разговор может стать последним... - он еще крепче сжал ее пальцы. - В общем, знай это. Теперь и на костер не страшно, - добавил он, помолчав.
  - Иллидир, я... я даже не знаю, что сказать, - пролепетала изумленная травница. Вот уж словно обухом по голове!
  - Ничего не говори, - в голосе Тьмы послышались нотки сарказма. - Кому нужен костлявый полукровка, с магзапасом в пять заклинаний?
  - Э-э-э... А ты разве полукровка? - Тиннэри намеренно направила ход разговора в другое русло.
  'Может у меня галлюцинации какие?' - думала она, все еще не веря всему тому, что только что услышала.
  - Да, браки между преларцами и гернийцами 'выдают' смуглых светловолосых уродов.
  - По-моему, ты не урод.
  Тьма горько усмехнулся, выдавил из себя: 'Спасибо!' и замолчал.
  
  Глава 14
  
  Там, где водятся драконы
  
  Тинни отчаянно зевала и периодически клевала носом. От падения влево или вправо ее спасало то, что она была крепко примотана веревкой к широкой, костлявой по ощущениям спине одногруппника. Тьма молчал, и, давая себе короткие передышки, пытался расслабить щедрые мотки веревок.
  За дверью раздавался гомон стражников жнецов, ведущих долгие и нудные разговоры на тему утерянных реликвий, когда-то принадлежавших преподобному Кокосию.
  Под гомон их голосов хотелось спать еще больше. Но вот пробили в колокол, жнецам принесли поесть, а про пленников как будто напрочь забыли.
  - Ничего, нас так просто не проймешь! - шипел Тьма, услышав протестующие звуки в своем животе. Тинни тоже хотелось есть, она даже задремала, и когда она задремала, то ей приснился родной дом, а нянюшка угощала ее жареной картошкой, вкуснее которой травница в жизни не ела.
  - Эй! - она проснулась от того, что Иллидир пошевелился, соответственно приведя в движение задремавшую Тинни
  - Ну чего тебе? - спросила она недовольным голосом. Поесть не дали, теперь поспать толком не дают.
  - Тише! Слушай.
  Тинни прислушалась, из-за двери раздавался молодецкий храп.
  'И давно они так?' - хотела спросить Тинни, но не успела, потому что щелкнул дверной замок. Таинственный визитер замер и примерно полминуты ничего не было слышно, кроме молодецкого храпа жнецов. На пару секунд вновь пахнуло сквозняком, от которого у Тинни пробежали мурашки по коже. Тьма вновь ободряюще сжал ее пальцы. Через пару секунд, некто вцепился в путы, опоясывающие пленников. Едва слышимый треск повествовал о том, что веревки были самыми обыкновенными, а не противочарными. Наконец освобожденные от пут пленники смогли самостоятельно, едва гнувшимися пальцами снять с себя мешки.
  - Брокки! - удивленным шепотом воскликнула Тинни, наконец увидав их спасителя.
  Вор приветственно отсалютовал ей кинжалом и криво усмехнулся.
  - Но кто же?.. - она ткнула пальцем в третьего сидельца, который так и остался в прежнем связанном состоянии, с кляпом и мешком на голове.
  - Потом объясню, - едва слышно прошептал вор. - Вы же не хотите, чтобы нас обнаружили?
  Тьма и Тинни энергично замотали головами и крадучись проследовали за Брокки. Вор долго вслушивался в молодецкий храп жнецов, прежде чем вывести освобожденных пленников за пределы их казематов.
  'Ишь крадется, ни одна травинка не дрогнет! Ведь умеет, когда постарается!' - восхитилась травница, глядя на возглавлявшего процессию ловкача. Она шла словно во сне, сама не веря тому, что дышит ароматным вечерним воздухом, а не пыльной мешковиной. Глаза с непривычки резало даже от тусклого сумеречного света. Она еще раз с благодарностью взглянула на вора, который старался обходить подсвеченные факелами места и уверенно направлялся в сторону верстового дуба. За плечами вора находилась торба Тинни, изъятая жнецами.
  'Молодец какой! - Тинни едва не расчувствовалась. - Про свою торбу забыл, а мою вызволил'.
  По пути бежавших пленников встречались верничане, и Брокки жестом приказывал им залечь в густую траву и лопухи. К счастью, в сумерках они были неприметны, и таким образом беглецы добрались до заветного, никем не охраняемого, верстового дуба.
  - Знали б вы сколько сонного порошка я потратил на этих жнецов-винолюбов! - внезапно выпалил Брокки, когда они, миновав последние десять шагов, залегли в лопухах, растущих полукругом возле дуба.
  - Спасибо, тебе, Брокки! - с жаром поблагодарила Тинни.
  - Я же твой наемник, а мы своих работодателей не бросаем! - гордо выпятив грудь, отвечал вор.
  - Почему ты привел нас именно сюда? - прошипел недовольный Тьма. - Как ты себе представляешь побег без желудя? Пошли в сторону леса, пока не поздно.
  Покровительственно улыбнувшись, Ловкач достал словно из воздуха желудь с золотой шляпкой.
  - Но я не могу! - воспротивилась Тинни. - Я не могу просто так убежать, зная, что важные бумаги находятся в руках жнецов и...
  Со стороны дальнего дома на раздались надсадные крики 'Измена!' и Тьма, выдернув из рук Брокки вожделенный желудь, забежал в дупло дуба.
  - Скорее! У нас нет выбора! - Ловкач оттеснил готовую бежать обратно в село травницу и затолкал в дупло к Иллидиру.
  - Здесь слишком мало места, может случиться схлопывание пространства! - в отчаянии крикнул Тьма, практически зажатый между шершавой 'стенкой' дуба и Тиннэри.
  - Фигушки вам! Я здесь не останусь! Поберегись! - в дупло втиснулся Брокки.
  Прежде чем сработало заклинание, Тинни увидела в щелку подбегающих к дубу жнецов, среди которых находилась Эмили-Элизабета. Она указывала на дупло и тоненько визжала: 'Вы упустили их, идиоты!'
  В глаза травницы настелили туману, голова закружилась, а когда они высыпали из тесного пространства, то ни жнецов, ни предательницы поблизости не было. Тинни на секунду удивилась тому, что туман никак не рассеивается, но сморгнув, поняла, что вовсе не туман размывал окружающую картину, а слезы.
  - Куда ты нас привел? - она с удивлением осмотрелась. Вокруг шумел светлый сосновый бор, а воздух был опьяняюще густым и насыщенным, словно перед грозой, хотя на небе - ни облачка.
  - Небо-то какое чистое, да звездное, - сказал Брокки, задрав голову. - И куда нас занесло?
  - А я предупреждал о последствиях. - Иллидир с недовольным видом растирал свои зудящие запястья.
  - Давайте отойдем отсюда! - поторопила их Тинни. - Вдруг Милибет тоже окажется обладательницей желудя путника.
  - А ты думаешь, что после твоего воровства Футарк не предпринял соответствующих мер? - съязвил Тьма. - Думаешь, у него желуди где ни попади валяются?
  - Но я-то смогла похитить желудь, - возразила уязвленная травница.
  - Ну хорошо, - примирительным тоном сказал Тьма. - Даже если у нее есть желудь, то она никак не может отследить наше перемещение. Я намеревался перенести нас к Пчелиным ямам, но, как видите, промазал.
  - Не бойтесь, - подал голос Брокки, поправив пузатенькую торбу за плечом. - У нее уже нет желудя.
  - Желудя нет, зато письма и дневник графа у нее! - горько вздохнула Тинни, откинув непослушную кудель со лба.
  Вор хитро блеснул зубами в сгустившихся сумерках и похлопал ладонью по торбе.
  - Уже нет! - кратко сказал он.
  Пока травница, восторженно причитая, изучала содержимое торбы, а заодно и подлинность документов (мало ли чего ожидать от хитрой и вероломной Милибет!), Тьма рыскал поблизости, пытаясь определить, где они находятся.
  - Красные дьяволицы меня растопчи! - раздался сдавленный возглас Тьмы. Тинни запихнула письма и дневник графа обратно в торбу и с тревогой уставилась на одногруппника, стоявшего примерно в тридцати шагах от нее.
  - По-моему, мы в Гудящих горах! - прохрипел Иллидир.
  - 'По-моему'! - передразнил его вор. - Если бы у гнома были не ноги, а копыта, то это был бы вовсе не гном, а фавн! Хватит гадать! Отдыхать давайте.
  На привал решили устроиться подальше от верстового дуба (на всякий случай), за кустарником, чтобы костер не слишком бросался в глаза.
  'Мало ли кто в этих местах проживает', - думала Тинни, лежа у костра. Ее голова лежала на торбе, она хлопала глазами, рассматривая свои испещренные красными полосами руки и запястья. Крепко же им с Тьмой досталось - вон как руки веревками натерли!
  - Брокки, - шепнула она, боясь разбудить лежавшего с другой стороны костра Иллидира. - Расскажи, как получилось, что тебя жнецы не схватили? Ведь я точно помню, что они окружили нас всех троих. Ты все-таки маг-самоучка?
  - Не-а, - нехотя ответил вор, выковыривая из зубов остатки ужина. - Просто повезло, что эти бакланы на самом деле оказались бакланами.
  - Он же Фринну Восьмилапому поклоняется, - раздался насмешливый голос Тьмы. - Адепты Фринна умеют менять внешность. К счастью, всего восемь раз - по количеству лап Фринна. Теперь понимаешь, как он спасся: наверняка принял вид напавшего на него жнеца, и сам же 'упаковал' его вместо себя.
  - Сдается мне, что кто-то здесь сильно не рад своему спасению, - фыркнул Ловкач, подкидывая веток в костер.
  - Очень даже рад! - желчно возразил Тьма, перевернувшись на другой бок. - Интересно, сколько 'масок' у тебя осталось?
  - Интересно у девки под юбкой! - огрызнулся Брокки.
  Тинни улыбнулась напускной грубости вора. Она-то знала, что он был не таким, а вполне надежным другом, хотя и не в меру вороватым и любвеобильным.
  - А подружка твоя настоящей змей оказалась, - продолжал Брокки после затянувшейся паузы. - Продалась жнецам с легкой руки своего братца. Я лично подслушал, как она со жнецами откровенничала. Кстати, ее сюда домчал один недавно откинувшийся преларец.
  - Уж не тот ли, которого ты чуть не освободил, по ошибке приняв за Брокки? - спросила Тинни, обратившись к Тьме.
  - Не знаю! - отрезал тот. - Буду я еще лицо каждого проходимца с большой дороги запоминать!
  В ту ночь Тинни мучили бессмысленные кошмары, от которых она постоянно просыпалась, и мечта о том, чтобы хорошенько выспаться в эту ночь, так и остались мечтой. А ближе к заре, ее вообще растормошил Тьма, сказав, что пришел ее черед заступать на дежурство. Тинни глубоко вдохнула свежий влажный воздух и зябко поежилась. Она молча кивнула Тьме и поменялась с ним местами. Тихий хвойный лес с минимумом вкраплений из других деревьев и кустарников был таким же задумчивым и тихим, как травница. Сначала Тинни просто смотрела в костер невидящим взглядом, вспоминая свои приключения, а затем, когда небо подернулось молочной дымкой, травница, стряхнув с себя оцепенение, принялась за самое трудное дело утренних процедур - за укрощение давно нечесаной, встопорщенной гривы.
  К сожалению, версия Тьмы еще вчера предположившего то, что они попали к подножью Гудящих гор, подтвердилась. Рассветное солнце вызолотило близкие горные макушки, а затем и хвойный лес. За завтраком Тьма был мрачнее обычного, хотя Тинни казалось, что мрачнее уже быть не может, однако теперь поняла, что ошибалась. Карта повествовала о том, что вокруг хвойного леса располагаются обширные болота и им один путь - через ущелье к подножью одной из гор. А там, если переправиться через реку, есть еще один верстовой дуб, которым давно никто не пользовался, потому что любителей погулять по Гудящим горам не находилось.
  - Ну подумаешь, Гудящие горы! - разглагольствовал Брокки, орудуя ложкой. - Ты чего такой невеселый, Тьма?
  - Может к болотам пойдем, а не через ущелье? - с надеждой в голосе спросил Иллидир.
  - Ага! Чтобы сгинуть в трясине среди ядовитых испарений! - Вор покрутил у виска пальцем.
  - А так ты под завалами сгинешь или в драконовом брюхе! - парировал Тьма. - Я предлагаю призвать кикимору или болотника, чтобы те провели нас по безопасным тропинкам. Должны же здесь быть такие!
  - Мора Фрейевна говорила, что болотники и кикиморы плохо идут на контакт с человеком, - напомнила травница, нервно потеребив толстую, в две руки косу. Меньше всего она любила заплетать свои волосы в косу, потому что к обеду коса непременно теряла вид, а непослушные волосы вновь начинали торчать во все стороны.
  - Я смотрю, драконы - наше больное место, да? - ехидным голосом поинтересовался проницательный Ловкач.
  Тьма побледнел, резко встал и с грохотом зашвырнул свою ложку в пустой котел.
  - Посмотрел бы я на вас, если б ваших родителей убили драконы! - закричал он, раздувая ноздри и сдвинув белесые брови. - Я ненавижу драконов! Я и в травники пошел затем, чтобы потом продолжить обучение в Магической боевой академии, а затем стать охотником на этих мерзких рептилий!
  Тинни, закусив губу, смотрела на бушующего Иллидира, не зная что сказать и как отреагировать. Зато Брокки был непоколебим.
  - Насчет родителей сочувствую, - спокойно сказал он. - И жизненный план у тебя что надо. Ты б только потише бакланил тут, а то драконы слетятся.
  - Падла! - Тьма развернулся и ушел подальше от костра и своих спутников. Впрочем, в хвойном лесу его было видно, как бы он ни прятался за тонкими стволами елей.
  - Ты, что обиделся? - Тинни выждала пять минут, и пошла за Иллидиром. - Мы ведь не виноваты в смерти твоих родителей. Я, как ты успел заметить, тоже сирота. Мои родители на Секретных землях сгинули.
  - Я знаю, - буркнул Иллидир. - Мне твоя нянюшка-арахнидка рассказала.
  - Да? - опешила Тинни, почуяв в его фразе что-то неладное. - А что еще она тебе рассказала?
  - Что ты сохла по местному пастушку, - ответил Тьма. В его тоне прозвучало такое издевательство, что Тинни непроизвольно сжала кулачки.
  - Мне тогда десять лет было! - рявкнула она прежде чем покинуть общество желчного одногруппника.
  
  Чем дальше они продвигались, тем реже становился лес и тем чаще встречались на пути валуны застывшей, рыхлой лавы. Медленными выверенными шагами они шли вдоль пересохшего русла горной реки когда-то подпитывавшей местные болота. Над головами высились голые, иззубренные скалы, на которых не росло ничего кроме мха, низких кустиков и растений с крошечными желтыми цветками. Бывшее речное русло постепенно уходило наверх и с каждым новым часом путники все чаще спотыкались, сбивая сапоги о камни и бормоча под нос тихие ругательства. Но если Тинни и Брокки крепко держались на своих двоих, то Тьма часто падал потому, что предпочитал смотреть на небо, а не себе под ноги.
  - Нет здесь никаких драконов! - словно заклинание повторяла травница, прекрасно понимая, что мрачный спутник высматривает именно их.
  Иллидир согласно кивал головой, а затем вновь устремлял тревожный взгляд на небо и падал. Идти в гору становилось все труднее и путники решили устроиться на внеплановую стоянку, выбрав для этого вполне подходящее место, которое находилось рядом с небольшим природным углублением в скале, слишком неглубоким, чтобы называться пещерой. В углублении можно было спрятаться от дождя, которого к счастью не предвиделось, но, по мнению Тинни, перестраховаться стоило. Они пока еще не запалили костер, потому что устали настолько, что никому не хотелось вставать и отправляться на поиски хвороста. Тащиться по схожему со змеей ущелью было нелегко, поэтому сначала они решили отдохнуть, а затем бросить жребий, насчет того кому идти за хворостом. Когда настало время жребия, то самая короткая травинка досталась Брокки. Вор снова проворчал что-то насчет чар и насчет того, что все было подстроено, однако пошел за хворостом. Тинни уже начала клевать носом, и сама того не заметила, как опустила голову на плечо сидящего рядом Тьмы. Тьма вздрогнул от ее прикосновения, но ничего не сказал. Идиллию нарушил возвратившийся без хвороста Брокки. Вор был явно чем-то взволнован, хотя и пытался скрыть этот факт,
  - Тинни, можно тебя на минутку? - тихо позвал он.
  Травница вздрогнула, распахнула глаза и нехотя встала, сопровождаемая удивленным взглядом Тьмы.
  - Посекретничать решили? - язвительно прокомментировал он. - Неужели о личном, да? Смотри, не прогадай, Оглобля, а то будешь потом в казематы ему письма писать. А хотя что это я глупости говорю? Какие письма? Он и читать-то наверное не умеет.
  Вор заскрежетал зубами, молча 'проглотив' пущенную точнехонько в цель шпильку. В другое время и в другом месте он бы точно не стерпел насмешки, но не сейчас.
  - Я только что видел в небе дракона! - безо всяких предисловий выдал он, кидая боязливый взгляд на ясное небо.
  Тинни проследила за его взглядом и затем, обернувшись, посмотрела на Тьму, который сидел под навесом и старательно делал вид, что смотрит куда угодно, но только не на спутников.
  - Ты уверен в этом? А ты не перепутал его с каким-нибудь орлом или ястребом? - Его наблюдение звучало дико среди этой горной пасторали, напоенной лишь звоном докучливых мушек да шорохом юрких ящерок.
  - Да говорят тебе! - Ловкач продемонстрировал красный след на своей руке и добавил: - Вот, даже ущипнул себя. Тоже сперва подумал, что привиделось. Гадом буду!..
  - Погоди ты! - перебила его Тинни. - Что же делать? Как сказать Иллидиру?
  Брокки пожал плечами и сделал глупое предположение:
  - А может он не заметит?
  - Ну да! Дракон же ростом с муху! - с печальной усмешкой отвечала Тинни.
  Вор насупился и замолчал. Судя по выражению его лица, он что-то обдумывал.
  - Не-а, - наконец выдал Брокки. - Я тут прикинул: он ростом с двух быков. Это если оставить в покое хвост. Зуб даю!
  - Ладно, - Тинни стало не по себе от его подсчетов. - Ты правильно сделал, что ничего не сказал Иллидиру. Он и так сам не свой.
  Ловкач ослепительно улыбнулся, ему было приятно услышать похвалу из уст хорошенькой девушки.
  Они возвратились к месту стоянки как ни в чем ни бывало: Тинни мурлыкала под нос незамысловатый мотивчик, а вор насвистывал свою любимую 'Я ль хороший и пригожий'. Тьма одарил их тяжелым взглядом и ничего не сказав, пошел обрывать ветки засохшего куста.
  - Что ты делаешь? - встрепенулась травница.
  - Ну что ты тут из себя строишь? И дураку ведь понятно, что я собираюсь развести костер, - фыркнул Тьма, с удвоенным рвением продолжив обламывать сухие ветки.
  - Но сейчас ведь тепло! - возразила Тинни, прекрасно понимая, что горные драконы запросто могут почуять дым или даже увидеть их костер.
  - Чего ты тут мне рассказываешь? Я же знаю, что ночью в горах холодно.
  - Но мы в ущелье, здесь даже ветра нет.
  - Значит похлебку ты собралась есть в сыром виде, - Тьма решительно не понимал странного поведения спутницы.
  - Не надо ничего варить, - натянуто улыбнулась Тиннэри. - Благодаря Брокки, у нас теперь есть огромный запас подсоленных галет.
  - Не знаю, как ты, а мне мои няньки в детстве говорили, что всухомятку питаться вредно. - Иллидир, ободрав половину куста, понес свою добычу в направлении стоянки.
  'Баран упрямый!' - в сердцах подумала травница.
  - Давай я за тебя сегодня отдежурю по 'кухне' и завтра тоже, - Тинни уцепилась за последнюю соломинку. И судя по реакции Тьмы, попытка была не напрасной.
  - Согласен, - сказал он, метнув в сложенные ветки маленький огонек и, тот час же потеряв всякий интерес к организации приготовления пищи, отправился расчищать от камней место для будущего ночлега.
  Тинни с облегчением выдохнула и торопливо затоптала костер. В тот вечер они поужинали солеными галетами с сыром и пожевали кисло-сладких сушеных ягод. Тьма ворчал насчет того, что остался без рагу, однако с аппетитом съел все, что предложила Тинни.
  Ночевать решили под навесом, а дежурить, точнее, охранять свой спокойный сон, решили по очереди.
  - Только давайте пообещаем, - травница наградила многозначительным взглядом мрачного Иллидира. - Давайте пообещаем друг другу, что не будем разводить костер. Мало ли кто может обитать в горах.
  - Да кому в голову придет селиться здесь, среди этого царства камней? - резонно возразил Тьма.
  - Драконы, например, - любезно подсказал Брокки.
  - Ты специально, да? - взъелся Тьма. - Побольнее пнуть пытаешься? Это низко!
  - Да я-то что? - примирительным тоном возразил вор. - Это ты у нас всю дорогу о драконах талдычишь.
  - Ладно, проехали! - буркнул Тьма.
  
  Ночевка была на удивление спокойной и травницу даже не тревожили сны о подруге-предательнице, о жнецах и о сбежавшей сестре. И когда настала очередь ее дежурства, аккурат после Брокки, Тинни тихо сидела и, вглядываясь в блестящее звездами небо, мечтала о том, как вернется в Травакадемию и отгоняла от себя комаров. Ни одного дракона ею замечено не было, и она успокаивала себя тем, что Брокки пошутил, или принял за дракона какое-то другое существо. Ведь у страха глаза велики.
  Продвижение по ущелью продолжалось. Правда не с такой скоростью, на которую рассчитывали путники. Ведь спустя всего день пути, они с удивлением обнаружили, что у них болят такие мышцы, о существовании которых они даже не подозревали. Эта боль сильно досаждала им и пара дней, проведенных в ущелье, были сродни пытке.
  За все это время они не развели ни одного костра, благодаря бдительности Тинни и поддержки Брокки. Уж против двоих Тьма ничего не мог противопоставить. К середине шестого дня путешествия ущелье закончилось, и перед путниками открылась живописная долина. Краски насыщенно-зеленой травы и красных и белых цветов создавали резкий контраст с унылой пыльно-серой картиной извилистого ущелья. В небольшой низкой рощице щебетали птички, долину опоясывал полукруг скалистого хребта, а дальше начиналось подножье одной из гор, настолько высокой, что ее макушка скрывалась за туманом.
  - Как здесь красиво, - Тинни, наклонилась и потерла ноющие коленки.
  Брокки хмыкнул, нахлобучил на голову 'изъятую' во вражеском стане жнецов шапку и с грустью взирал на свои разбитые сапоги. Они и до путешествия по горам были не в лучшем состоянии, а уж сейчас и подавно.
  - Предлагаю остановиться вон в той пещере, - наблюдательный Иллидир ткнул худым пальцем в сторону. Остальные согласно закивали головами. Они заслужили несколько часов хорошего отдыха, отмотав столько верст. Воздух был влажным из-за горной реки, несущей свои гулкие воды через ущелья. А за ней - Тинни была готова поклясться! - виднелись сухие ветви могучего верстового дуба. От осознания того, что совсем скоро они покинут опасные горы, хотелось петь и танцевать.
  Тинни увлеченно обрывала цветы, а Тьма и Брокки спорили насчет приготовления пищи на костре, поэтому троица не сразу заметила скользящую над головами тень.
  - Дракон! - Брокки взвизгнул необычайно высоким фальцетом, после того, как бросил нечаянный взгляд на небо.
  Букет выпал из рук травницы, когда она увидела черного дракона, раскинувшего огромные кожистые крылья. Дракон парил высоко в небе и с такого расстояния был похож на некрупного орла. Но Тинни-то знала, что это ошибочные выводы.
  Путники, не сговариваясь, бросились в сторону запримеченной ранее пещеры, обгоняя друг друга и даже пихаясь локтями. Когда парящий в небе дракон заметил убегающие точки, то издал грозный рык и камнем бросился вниз. К счастью, путники успели добежать до пещеры, вход в которую был слишком узким, чтобы туда могли протиснуться сразу двое.
  - Бежим дальше! - подгонял их Тьма, когда травница и вор остановились отдышаться, опрометчиво решив, что самое страшное осталось позади.
  Тинни почувствовала, как ее схватили за руку и силой поволокли вперед. Где-то поблизости сопел Брокки. Когда пещеру огласил драконий рев, Тинни с ужасом подумала, что она оглохнет; с потолка посыпались мелкие камешки.
  - Прижмитесь к стене! - скомандовал Иллидир. Тьма толкнул ее, и она всем телом и левой щекой ощутила холод и острые края каменной стены, а затем ее обдало горячим паром. Травница с ужасом взглянула на ярко-желтый фонтан пламени, исходящий из входа в пещеру, а затем крепко зажмурилась. Слишком большой для маленькой пещеры дракон решил выкурить их пламенем. Затем, просунув переднюю лапу, он деловито пошарил когтистой лапой по камням. Когда дракон понял, что его действия не приносят должных результатов, то еще раз дунул огнем. Тинни задержала дыхание, пытаясь не дышать раскаленным воздухом, и мысленно взывала к помощи Зуланда Трилиста. Дракон вновь загреб лапой - безрезультатно. И прежде чем уйти не солоно хлебавши, еще раз дыхнул огнем. У Тинни обуглился край подола юбки, у Тьмы опалились волосы с левой стороны, а на воре загорелась шапка.
  - Бежим! - вновь скомандовал Иллидир, морщась от запаха паленых волос.
  Брокки, сбив пламя с шапки, побежал следом за травниками. Он очень боялся отстать от друзей и потеряться в темной пещере, а его единственным ориентиром был светлый подол юбки, принадлежащий Тинни.
  - Как... как ты узнал?.. Как ты?.. Благодаря тебе!.. - Брокки пытался делать два дела одновременно: говорить и дышать.
  Безумная гонка вдоль сужающегося и расширяющегося коридора закончилась в пещере с пятью разветвленными сводами по бокам.
  - Если... если я собрался вести охоту на этих тварей, то должен был изучить их повадки! - тяжело дыша, ответил Иллидир.
  - Ты... ты хочешь сказать, что уже имел дело с драконами? - Тинни вперила удивленный взгляд в одногруппника, точнее, в то место, где он находился.
  - Вообще-то по книжкам изучал. - Тьма догадался призвать в ладонь ведьмин огонек, осветивший чумазые потные лица спутников. - Теперь дракон так и будет стеречь нас. Хотя можно дождаться того момента когда ему наскучит и он отправится на охоту или на случку, и попытаться доковылять до верстового дуба. Только предупреждаю сразу: драконы - хитрые и коварные создания. Любой опрометчивый шаг может стоить нам жизни. Ну так что, голосуем? Кто за то, чтобы ждать?
  Ни один из присутствующих не поднял руку.
  - Все ясно, - подвел итог Иллидир. - Нам остается одно: блуждать здесь до тех пор, пока мы не найдем другого выхода.
  - А ты уверен, что он тут есть? - невесело поинтересовался вор, ощипывая обгорелые участки своей шапки.
  Тьма долго осматривал свой расцарапанный локоть, прежде чем ответить.
  - Не уверен, - сказал он. - И все-таки лучше делать что-то, чем сидеть, сложа руки.
  Тинни кивнула и со вздохом полезла в торбу за целебной мазью для расцарапанного локтя Тьмы.
  
  
  Глава 15
  Сидри, последний гном Рагнарёка
  
  - Фринн Восьмилапый! И что нам теперь делать? - спросил Брокки, прикладываясь к бурдюку с водой. Он сделал только пару глотков, прекрасно понимая, что еще неизвестно, когда на пути встретится источник с водой, пригодной для питья.
  Тинни замкнулась в себе, да и остальные не слишком-то были расположены к тому, чтобы вести разговоры. Осмотрев пещеру, они направились к первому от правого края коридору. Через полтора часа путники, не сдерживая вздохов разочарования, обнаружили, что коридор заканчивается тупиком. И как бы Брокки не пытался простучать холодные шершавые стены, в поисках сокрытого лаза, все это закончилось тем, что он только содрал в кровь костяшки пальцев. Исследование первого коридора потерпело фиаско и путникам ничего не оставалось, как повернуть обратно.
  - Ну что, пойдем, изучим второй ход? - вяло спросил вор, когда они, расположились на краткий отдых в уже знакомой пещере с развилками коридоров.
  - Никуда я не пойду, я устала! - в сердцах сказала Тиннэри, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. Ей хотелось тепла и солнца, на худой конец звездного неба над головой, а вместо того, чтобы гулять по лугу с зеленой травой и яркими цветами, она сидит в каменном мешке и дышит спертым воздухом.
  Тьма пожал плечами, мол, отдыхать - так отдыхать. Он раздал спутникам по галете, которые они старались жевать долго и медленно. Затем он пустил бурдюк с водой по кругу, предупредив, чтобы никто не делал больше двух глотков. Клюющая носом травница сидела, прижавшись к Иллидиру, и безучастным взглядом смотрела на то, как Брокки пытается починить просящий каши сапог. Делал он это при помощи откуда-то взявшейся толстой иглы и черной нитки. Не иначе как у жнецов позаимствовал. Починив сапог, Брокки издал сдавленный победный клич. Горделивой поступью вор прошелся туда-сюда и на последнем заходе едва не упал.
  Тинни не удержалась и хихикнула - второй сапог Ловкача тоже запросил каши. А остаток нитки был слишком коротким для того, чтобы подлатать второй сапог. Поэтому вор, недолго думая, просто взял и обвязал сапог веревочкой. Тинни зевнула, прикрыв рот ладонью, и потянулась. Судя по ощущениям, снаружи уже свечерело. Причем свечерело прилично, и организм требовал сна. Спутники тоже зевали и отчаянно терли глаза, но спать почему-то не ложились. Через пару минут Тьма решился озвучить всеобщий страх:
  - А вы уверенны, что дракон не проберется сюда, пока мы будем спать?
  Все трое разом повернулись ко входу в пещеру, представляя в красках то, как в их лагерь пробирается дракон, сжигая всех и вся на своем пути.
  - Если б мог, то давно бы уже пробрался, - кажется Брокки был единственным из всей компании, кто не падал духом.
  - А вдруг он сейчас только и занимается тем, что расковыривает узкий вход в пещеру? - Тинни старалась говорить спокойным ровным голосом, но ее волнение выдавали дрожащие губы.
  - Эти твари такие, они могут! - Тьма поддержал ее.
  Брокки наградил его недовольным взглядом и возразил:
  - Ну проковыряет, и что? В коридор он точно не пролезет - потому что для коридора он слишком здоровый. Хорош бакланить, лучше отправляйтесь на боковую, а я на стреме постою. Так уж и быть. Но чур на стреме стоим по очереди.
  - Угу, заснешь тут, - проворчала травница, прижимаясь к теплой спине Иллидира и подкладывая под грязную щеку ладони. К счастью ее опасения оказались напрасны, и Тинни заснула сном младенца. А предположения о коварстве дракона не подтвердились.
  Травница пробудилась оттого, что жаркое дыхание Тьмы обдавало ее затылок. Сонно сощурившись и присмотревшись, Тинни увидела, что это не Тьма, а Брокки. Тьма находился в дальнем углу и при свете ведьминого огонька осматривал своды пещеры.
  - Почему вы меня не разбудили? - прошептала Тинни с негодованием в голосе.
  - Ты такая слабенькая и впечатлительная, что мы решили не беспокоить тебя по пустякам, - ответил Тьма, не оборачиваясь. Тинни стряхнула с себя загребущие руки вора, потянулась и поднялась на ноги.
  - Смотри, я тут кое-что обнаружил, пока вы там с вором сладко обжимались, - Тьма подошел к четвертому справа проходу и приманил ведьмин огонек. Огонек послушно застыл в проеме и начал едва заметно подергиваться. - Видишь, - сказал травник, едва сдерживая радость. - Здесь какое-то движение воздуха, значит там может быть выход.
  - Вижу, - кивнула Тинни.
  Она пропустила мимо ушей ехидное замечание Тьмы насчет объятий с вором. Пускай он думает, что хочет, она-то знает, что не хотела его объятий. Все, чего на данный момент хотела Тиннэри - это поскорее покинуть эти мрачные подземелья.
  По выбранному коридору довольно легко шагалось. Первые полчаса. Дальше было труднее, хотя бы потому, что местами встречались каменные пороги, резко взмывающие вверх. Некоторые пороги были не больше метра, иные приходилось штурмовать при помощи веревки, магии и смекалки. Первым наверх забрасывали Брокки - как самого легкого и ловкого, а тот спускал им веревку, закрепив ее вокруг своего пояса, если поблизости не было достаточно тяжелых валунов (которые можно было обмотать веревкой) и оставшиеся внизу травники усердно карабкались вверх по спущенной вором веревке. После двенадцатого порога, коридор, словно издеваясь, начал пологий спуск, большую часть которого путники преодолевали скользя на своих двоих.
  - Интересно, откуда здесь только воздушная тяга взялась, при таких сложностях подъема и спуска? - тихо ворчала под нос Тинни.
  Тьма и Брокки ничего не отвечали, предпочитая экономить силы и не обращать внимания на урчащий желудок. Чутье и логика не обманули Иллидира, и в конечном итоге коридор уперся в заброшенную штольню, в стенах которой при тусклом освещении сверкали россыпи прозрачных кристаллов.
  - Это же! Это же... алмазы! - с изумленным видом прошептал вор. И тот час же попытался отколупать один из кристаллов. А когда попытка не увенчалась успехом, он принялся за второй, за третий, десятый, двадцатый. Примерно на тридцатом Ловкач выдохся и попросил попить.
  - Смотрите, штольня сквозная, - Иллидир ползал на коленях возле прохода в стене. Проход не превышал метра в ширину, вдобавок из него тянуло холодом и сыростью. - Как думаете, мы туда пролезем?
  - Ясен пень - пролезем! - кивнул Брокки. - Давайте только немного переведем дыхание, а пока вы будете балдеть, я раздобуду себе камешек. Неохота, чтобы такие красавцы без дела пропадали.
  - Даже во время смертельной опасности он думает только об обогащении своего кармана! - Тьма бросил порицательный взгляд на вора, но тот был слишком увлечен своим занятием, чтобы замечать что-либо, кроме блестящих камней.
  - Не суди его строго, - прошептала травница, дотронувшись до руки Тьмы. Иллидир вздрогнул от ее прикосновения и едва не развеял по ветру ведьмин огонек. Тинни могла призвать второй огонек, более того, она очень сильно желала запалить его и сделать поярче тусклые краски подземелья, но ее останавливало то, что магзапас был не вечным и не бездонным и впоследствии она могла горько пожалеть о том, что потратила одну магическую единицу магзапаса на свою блажь. Она мужественно сжала зубы и сделала пару глубоких вдохов. Затем Тиннэри заглянула в зияющую дыру прохода и попросила одногруппника подсветить ей, точнее, пустить огонек на своеобразную разведку. Огонек послушно скользнул в дыру, отчего в пещере полной алмазов, сразу же потемнело, да так, что Тинни позволила себе проявить слабость и еще раз схватить Тьму за руку. Тьма снова вздрогнул, но ничего не сказал. Зеленоватый ведьмин огонек выхватывал из темноты скучно-серые камни и больше ничего.
  - Я думаю, что мы сможем продвинуться дальше. Правда ползком, - констатировала Тинни, а затем подвела итог: - Будем надеяться, что мы на правильном пути.
  - А это смотря куда вы идете, - сбоку прозвучал незнакомый хриплый голос.
  Подумав, что это Брокки решил подшутить над ними и, изменив голос, пытается напугать, Тинни строго сказала:
  - Не паясничай! Мы сейчас не на ярмарке
  - Четыреста лет не был на ярмарке, - прозвучал ответ.
  Травница обернулась и сдавленно вскрикнула. Из темноты на нее смотрели две светящиеся желтым светом точки. Онемевшая Тинни потормошила Тьму за локоть. Тьма поманил обратно ведьмин огонек. Зеленоватый свет выхватил из серого сумрака корпевшего над очередным алмазом Брокки и стоящего у стены, низкого, красноносого человечка с белой бородой до колен.
  - Гном! - полувопросительно прошептал Иллидир.
  - Он самый, - подтвердил человечек, внимательно осматривая чужаков своими маленькими, глубоко посаженными глазками.
  - А почему... у вас глаза светятся? - робко поинтересовалась Тиннэри.
  - Интересное дело! - прохрипел гном. - Всю жизнь мои предки под землей работали - вот и приспособились.
  - Простите, мы не хотели вас обидеть!.. - Тинни посчитала нужным начать оправдываться, потому что неизвестно, как может повести себя этот жилистый, широкоплечий гном в потрепанной одежде и вязаном колпаке красного цвета.
  - Да это понятно, - гном махнул свой широкой, квадратной рукой. - Давайте знакомиться: я - Сидри, последний гном Рагнарёка, - представился он.
  - Гм!.. - растерянно изрекла Тинни, потеребив свою растрепанную косу. Здесь, в каменных чертогах, укрощение непослушных волос давалось ей с еще бо́льшим трудом.
  Тьма, взяв инициативу в свои руки, представил себя и спутников.
  Гном хмыкнул что-то неопределенное и хозяйской походкой приблизился к чужакам.
  - Осторожно, у него кирка! - Тьма на всякий случай призвал в ладонь окривей-файербол. Вообще-то он рассчитывал на менгир-файербол, но занервничал и перепутал.
  - Ничего себе! - Брокки тут же включился в общий разговор. Судя по спокойной реакции вора, его ничуть не удивило присутствие гнома в данной локации. - Вижу, мужик ты хороший, - Ловкач 'оседлал хромую козу и устремился к гному', - одолжишь кирку, а? Очень нужно.
  - На мои алмазы жало точишь? - Сидри насупил белые кустистые брови.
  - Ну где тут написано, что они твои, папаша? - упорствовал вор.
  - Ничего не получишь! - отрезал гном, сверкнув глазами. - Я что-то решительно не понимаю: вы здесь случайно или за моими драгоценными россыпями пришли?
  - Нечаянно! - взвизгнула травница, не задумываясь ни секунды. - Выведи нас отсюда, добрый Сидри.
  - Ёрмунганд вас придуши, - Сидри что-то пошептал и на маковке его красного вязаного колпака зажегся маленький, похожий на сверчка, огонек. - Придется поверить вам на слово. - Он покосился на Брокки, который все-таки не оставил идею отколупать хотя бы крошечный кристалл при помощи ногтей и подручных средств вроде кинжала и камня.
  Тьма облегченно выдохнул, услыхав последнюю фразу Сидри, но окривей-файербол все еще оставался в его руке. Травник тихо объяснил Тинни, что это потому, что он не доверяет первому встречному гному, однако на самом деле ему просто было жаль потраченной единицы магзапаса.
  Гном долго вел их по петляющим коридорам. Иногда коридоры уменьшались вдвое, и потрепанной компании людей приходилось протискиваться бочком, согнувшись в три погибели. Когда Тиннэри решила расспросить гнома о том, долго еще ли им идти, как узкий проход оборвался, и взору путников открылась просторная обжитая пещера, освещенная огнем разожженного камина. Тинни удивилась тому, что в пещере не пахло дымом. По-видимому, здесь не обошлось без волшебства.
  - Ну чего на пороге топчитесь? - спросил гном и, сделав широкий жест квадратными ладонями, добавил: - Добро пожаловать, гостюшки.
  Травница прошла к столу, который представлял собой каменную плиту, лежавшую на огромном обтесанном валуне. Стол был низким для человеческого роста, равно как и расставленные в ряд кровати - тоже каменные. Пещера отнюдь не сияла чистотой и была неприбранной. Здесь была целая куча тюков, достающая почти до потолка и точно такая же куча коробов. Тинни посмотрела на друзей: Тьма заинтересовался камином, точнее его бездымным огнем или топливом; Брокки обгрызал ногти, ободранные при попытке добыть алмаз. Тинни перевела взгляд на севшего за стол гнома. Его лицо, словно вытесанное из грубого камня, выглядело невозмутимым. А угадать выражение в крошечных, близко посаженных глазах не представлялось возможным.
  - Господин Сидри вы наверное давно здесь живете, - откашлявшись, начала Тинни, подумав, что кто-то же должен начать разговор.
  - Так и есть, деваха! - подтвердил гном.
  - А мы живем на поверхности и были бы вам очень признательны, если б вы были столь любезны, вывести нас на поверхность.
  - Да знаю я, чего вы хотите! Я сразу подумал, что вы не за камешками приперлись. А если даже и за ними, то ничего из вашей задумки не получится...
  - Это почему же? - встрял в разговор Брокки.
  - Ёрмунганд вас придуши! - выругался гном, взглянув на вора из-под насупленных бровей. - Да потому что здешние горные шахты и пещеры зачарованные и сладить с ними может только настоящий гном. - В подтверждение своих слов он постучал себя по горделиво выпяченной, широкой груди.
  - Вы правы, добрый господин Сидри, - Тинни спрятала руку за спину и погрозила вору кулаком. - Мы убегали от черного дракона и заблудились. А вообще нам нужно добраться до верстового дуба. Понимаете, моя сестренка из дома сбежала и все, чего мы хотим - это побыстрее найти ее. Правда!
  - Причина у вас, надо сказать, уважительная, - понимающе кивнул гном. - Но и вы меня поймите, я вас не просто так в гости пригласил.
  - Ничего себе гости! - Брокки с наглой усмешкой на лице подошел ближе к столу. - Гостей кормить-поить полагается.
  - Гм!.. - Сидри призадумался. - А и верно. Нехорошо вести разговоры на пустое брюхо.
  Сказав это, гном вскочил со своего места и принялся хлопотать вокруг стола. Через пару минут перед взором друзей возникли плохо вымытые миски, жирные ложки и котелок со вчерашним картофельным пюре с грибами. Гвоздем позднего завтрака был бочонок с пивом.
  - Ну вот, милости прошу к столу, - Сидри вытер руку о штаны и плюхнулся обратно на свое место.
  Гости приняли приглашение и тоже сели за стол.
  - Я вас выведу на поверхность, - благодушно пообещал гном, после первой выпитой кружки пива.
  Тинни разулыбалась во весь рот, ей даже было не так противно при виде антисанитарии, царившей вокруг, а ложку она незаметно обмакнула в пиво и обтерла о подол юбки. Тьма вообще ни к чему не прикасался, но и брезгливое выражение лица замаскировал за холодной улыбкой. Брокки, казалось, было все равно, он наяривал за троих, нахваливая кулинарные способности гнома, и прикладывался к пиву, блаженно крякая после каждого раза.
  - Только вы сами никуда ходить не пытайтесь. Не ровен час заблудитесь. Горы здешние коварные, а уж подземелья - тем паче. И лавовые реки здесь протекают и кипящие озера. А уж если на дракона набредете, особливо черного, то бегите без огляду. Ох эти черные драконы, Ёрмунгандовы дети! Чтоб им Фенрир пятки отгрыз! Столько крови из меня попили! Не буквально, конечно. Простые драконы мирные, если не злить их. А черные - вредные, как Локки.
  - О, сколько вы всего знаете! - восхитилась Тинни.
  - Живу тут давно, вот и знаю, - пояснил гном.
  - Мирные драконы - это что-то с чем-то, - наконец подал голос Тьма. - И я так понимаю, что за просто так вы нас, досточтимый гном, не выведете на поверхность?
  - Вот это деловой парень. Сразу видно! - гном потыкал пальцем в Иллидира. - Вы же магии обучены, поэтому пригодитесь мне для дела одного.
  - Какого такого дела? - тот час же встрепенулся Брокки. Если речь шла о сокровищах, то он всегда был за!
  - Потом скажу, - ответил гном, энергично орудуя ложкой.
  И весь остаток завтрака Тинни обменивалась тревожными взглядами со своими спутниками.
  - Ну, к делу! - изрек Сидри, ловко отправив котелок и тарелки в небольшую нишу, заполненную водой. Подземные источники были хорошим подспорьем в вопросах чистоты и гигиены. Другое дело, что Сидри ими редко пользовался.
  'А нянюшка всегда в ведре с колодезной водой посуду вымачивала', - с ностальгией подумала травница.
  Гном собрал со стола ложки, вытер их засаленной тряпицей, и удовлетворенно выдохнул, словно только что занимался непосильным трудом. Тинни едва не передернуло от отвращения: 'Даже не помыл!'
  - Ну, кажись, настало время ввести вас в курс событий, - изрек гном, поманив за собой источающих подозрения гостей.
  Они вновь прошли по коридору с низким потолком и очутились в небольшой пещерке, в которой находилось, по меньшей мере, две дюжины статуй, изображающих гномов. Даже при скудном свете факела, прихваченном с собою Сидри, травница разглядела то, что лица статуй разительно отличались друг от друга.
  - Вот вам мой рассказ, - начал повествование гном, блуждая меж каменными собратьями и лишь изредка поворачиваясь к своим гостям. - Как вы знаете, я - Сидри, последний гном Рагнарека. Задолго до Судного дня наш клан решил позаботиться о том, чтобы гномий род не исчез вместе с остальным миром. Наши старейшины пошли к высшим магам, дали им золота и спросили совета. Ну те и превратили их в камень, а меня заколдовали так, чтобы я самостоятельно очухался, а остальных с помощью особого заклинания оживил.
  - Ну а мы тут при чем? - лениво поинтересовался Тьма.
  - Слушайте дельный совет, молодежь: никогда не заворачивайте сало в важные документы, - наставительно изрек Сидри, доставая из кармана замусоленный кусок пергамента. - Вот, восстано́вите слова нужные, так сразу же наружу и попадете. А до тех пор, даже не пытайтесь. Дороги здешние опасные.
  - Так ты что, заляпал жиром заклинание?! - Тьма едва не рвал на себе часть неопаленных волос. - Чем ты думал?
  - Ты тут не очень-то выделывайся! - насупился гном. - Твоя задача не нотации мне читать, а восстанавливать доку́мент. Иначе никогда наверх не попадете.
  - Ну и что будем делать? - упавшим голосом спросила Тинни, разглядывая ближайшего гнома, с носом похожим на картофелину.
  - Расколдуете писанину - и дальше отправимся. Делов-то! Вы же маги, - Брокки как всегда излучал нездоровый оптимизм.
  - Это только с виду все легко, - Тьма выглянул из пещеры, посмотрел на то, как гном Сидри гремит грязной посудой и вернулся обратно. - Нам понадобятся алхимические ингредиенты, коих, напомню, у нашего гостеприимного гнома может не оказаться.
  - Локи тебе в постель! - тот час же подал голос Сидри. По-видимому, у него был прекрасный слух. - У меня алхимического добра навалом!
  - А драгоценные камешки есть? - поинтересовался Брокки, отчаянно семафоря глазами своим спутникам. - Ведь нам может понадобиться чистый алмаз. Или даже не один.
  - Найду, - заверил гном. - Только с собой унести не дам! - с издевкой добавил он.
  Так потянулись скучные дни, в которых не было места ни ясному солнышку, ни свежему ветерку. Тинни и Тьма сообща пытались изобрести формулу, похожую на формулу 'Ничего', однако ее нужно было доработать, ведь жирное пятно никак не вязалось с оригинальной формулой, которая заставляла исчезать, а затем снова делать видимыми написанные чернилами ответы. Брокки тоже нашел себе дело - он играл в кости с гномом. Причем, согласно его правилам, выигрывал тот, у кого выпадало наименьшее количество очков. Гному игра в кости пришлась по душе, и он каждый раз суеверно плевал на кости, прежде чем сделать бросок. Брокки надеялся, что днем Сидри куда-нибудь отлучится, ведь должны же у гнома быть свои дела, но, похоже, что дел у гнома не было. Либо он совсем не доверял гостям и боялся оставлять их в компании окаменевших собратьев. Условными вечерами гном поджаривал на жаровне коричневые каштаны, которые лопались с задорным треском и наполняли пещеру насыщенным запахом орехов и кукурузы. Хозяин и гости щелкали их словно семечки и коротали время за разговорами. Первым делом гном интересовался работой травников:
  - Ну как, продвигаетесь?
  - Движемся помаленьку, - неопределенно отвечал Тьма, после короткой заминки. На самом деле они с Тинни только и делали, что проваливали опыты, ругались, мирились. И снова по тому же кругу.
  Травница покатала в руке неочищенный каштан и сдула со щеки непослушный завиток, выбившийся из косы. По правде, она уже слышать не могла об этих опытах, но с другой стороны, как им тогда наружу выбраться? Брокки, конечно, предлагал устроить саботаж, но Тьма вовремя пресек его планы: 'А ты представь, что гном - наша единственная надежда найти выход на поверхность! Ну и как ты поступишь? Лучше подождать и подумать над формулой, а запустить в гнома менгир-файерболом мы всегда успеем'.
  - Хорошо, что вы не такие, как ваши собратья, - гном щелкнул зубами, разгрызая каштан.
  - А много ты наших собратьев видел? - ехидно поинтересовался Брокки. За все время, проведенное за игрой в кости и совместным принятием пищи, гном рассказывал о славных походах и ремесле родного народа. Темы людей он вообще не касался и друзья сделали вывод, что гномы не слишком-то контактировали с людьми.
  - До Рагнарёка видал нескольких викингов, - Сидри, кажется, ничуть не смутился. - И после Рагнарека повидал. Шастают сюда и шастают. Как будто в горах реки эля им на башку стекают.
  - Это кого же ты видел? - Тьма тот час же оторвался от очистки каштанов и вперил недоверчивый взгляд в гнома.
  - А я откуда знаю? - Сидри пожал широкими плечами. - Одетые в коричневое, выглядят как бродяги, именуют себя не то жмацы, не то жульцы.
  - Жнецы? - встрепенулась Тинни.
  - Во-во! - кивнул гном. Он закатил каштан в небольшую выемку, выщербленную в правом углу стола и хряснул по нему кулаком. Каштан покорно треснул.
  'У меня б искры из глаз посыпались! А этому хоть бы хны!' - с уважением подумал вор, вместе с остальными наблюдавший за нехитрыми действиями гнома.
  - И что же здесь жнецы делали? - Иллидир потребовал более обстоятельного рассказа.
  Гном ловко расправился с очередным каштаном, а потом ответил:
  - Во время вылазки я их видел. И не раз. Сначала они кучковались у драконовых пещер. Затем, как драконы им пятки подпалили, осмотрительней стали. Драконы они ведь тоже не какие-нибудь дурачки, свою территорию охраняют. А уж черные драконы самые злющие.
  - Мы заметили, - вставил свои пять монет Брокки.
  - Жнецы ваши хотят драконовы яйца выкрасть, вывести дракончиков и натаскать их на каких-то там магов. Вот что я слышал, когда вылезал на поверхность, чтобы рыбки наудить.
  - Зуланд Трилист! - Тинни всплеснула руками. - Это же вольнолюбивые драконы, а не собаки! Как их натаскивать?!
  - Да вот я тоже думаю, что у них ничего не выйдет, - гном вытряс из жесткой бороды застрявшую скорлупку каштана. - Но вообще они тут постоянно ошиваются, жнецы ваши. Только драконов баламутят, да и мне рыбу ловить мешают, - заключил Сидри.
  - Вот это заговор! - присвистнул Тьма. Он не боялся говорить о заговоре при гноме, ибо, по его разумению, Сидри без особого интереса относился к делам, творившимся на поверхности. - Нет, вы слышали? Жнецовская фантазия не знает границ! Что еще они придумают завтра? Травакадемию подорвать? Или Магическую боевую академию разрушить?
  - Скажешь тоже! Наш Футарк Слейпнирович не из тех, кто дальше своего носа не видит! - возразила Тиннэри. Ведь не первый год жнецы зуб на академии и магов точат, а Травакадемия как стояла, так и стоит целехонька. Я уж не говорю про МБА!
  - А ничего что нашу академию уже закрыли? - не сдавался Иллидир. - И это, наверняка, только первая ласточка. От жнецов всякой пакости ожидать можно!
  - Ну хорошо, - сдалась Тинни, с ожесточением приглаживая непослушные кудели, - допустим, что Футарк Слейпнирович мало о чем догадывается, но другие преподаватели тоже не слепые - видят, куда жнецы клонят.
  Тьма махнул рукой, понимая, что этот разговор ни к чему не приведет. А если и приведет, то к очередной ссоре.
  - Что мы вообще можем сделать? - со вздохом изрек Иллидир, после продолжительной паузы. - С тех пор, как мы отправились в поход, куда нас только не заносит! Как неприкаянные бродим.
  - Вот-вот! - вор всецело поддерживал его. - Даже в пещерах застрять умудрились. Поскорей бы уже выбраться отсюда.
  - Нагльфар в вашу бухту! Выберетесь, - подал голос Сидри. - Только с оживлением моих собратьев подсобите, и я выведу вас на поверхность.
  Тинни лишь горестно вздохнула, еще раз вспомнив о том, как долго она не видела солнца. Ей хотелось спать, но травница решила еще раз пробежаться глазами по неудавшимся формулам, которыми они исчертили всю правую стенку пещеры - самую гладкую из всех. А уж мела у гнома водилось в таком достатке, что им можно было обеспечить всю Травакадемию на пять лет вперед.
  Тьма пошел спать на каменные кровати. Кровати были слишком малы для человеческого роста, поэтому гости сдвигали сразу две, клали поверх матрас и так и засыпали. Одно радовало путников: в пещере не было холодно, скорее наоборот. Да и вопреки ожиданиям, каменные кровати оказались вполне себе удобными, особенно если как следует взбить матрас и подушки.
  Ловкач увязался за травницей, потому что ему было нечего делать. Он пытался развести гнома на игру в кости, и на то, чтобы он поставил драгоценный камень, но Сидри ни в какую не соглашался и пошел делать ревизию съестных запасов.
  Тинни окинула уставшим взглядом помеченные мелом кувшинчики, выстроившиеся в хаотичном порядке возле исписанной формулами стены. У гнома не нашлось ни одной колбы, потому что они побились в процессе 'переезда' гномов из одного подземелья в другое. Поэтому им с Иллидиром приходилось пользоваться тем, что есть - кувшинами. На полу под ногами валялись кусочки исписанного и заляпанного жирными пятнами пергамента, призванные имитировать изначальный документ. Во время самого последнего эксперимента один из кусочков вообще развалился на части, едва на него капнули раствором 'улучшенной формулы'.
  - Как бы у Сидри алмаз выманить? - у Брокки была одна проблема. Он прохаживался между рядами гномов и подолгу всматривался в их каменные лица, будто надеялся увидеть там ответ на свой вопрос.
  - В этом деле я тебе не советчик, - отрезала Тинни, смешивая в чистом кувшинчике очередную комбинацию из разнообразных алхимических ингредиентов.
  - Тинни, - голос вора вдруг стал ласково-вкрадчивым, - тебе нужно отвлечься от проблем. Ты слишком серьезная. Давай я помогу тебе расслабиться. - Он подошел к ней и, сложив губы трубочкой, потянулся к ее губам, при этом привстав на мыски.
  - Отстань! - Разозлившись не на шутку, травница ударила вора коленкой в пах.
  Брокки охнул, схватился за причинное место и поковылял прочь, спотыкаясь и опрокидывая кувшины.
  'Вот свинота! - с негодованием думала Тинни, побежав поднимать кувшины и инспектировать алхимические убытки. - Придется просить у гнома еще Калицуума-арегнума, серебряной пыли и... Вот гад! Свой песок тут просыпал!' - Тинни сдула с поверхности опытного образца пергамента речной песок...
  Задремавшего Иллидира и подсчитывавшего провиант гнома переполошил непонятный визг, донесшийся из временной лаборатории травников.
  - Что случилось? - вопрошали они, прибежав в 'лабораторию'.
  - Небось паука увидела, - буркнул обиженный Ловкач.
  Однако причина, по которой обычно сдержанная травница, отплясывала безумный танец, была совершенно другой.
  - Готово! - кричала она, потрясая опытным образцом, который так удачно очутился на пути 'поруганного' вора. - Нужная формула - это Калицуум-арегнум, серебряная пыль и речной песок!
  
  
  Глава 16
  Секретные земли
  
  
  Едва сдерживая дрожь и волнение, Тинни капнула на жирное пятно свитка приготовленным составом, а затем быстро присыпала речным песком, позаимствованным у Брокки. Четыре пары глаз с восторгом и замиранием сердца наблюдали за тем, как на месте жирного пятна появляются буквы - немного расплывчатые, но вполне читабельные.
  - Чтоб мне Фенрир пятки отгрыз! - прошептал гном, во все глаза глядя на восстановленный документ. - У вас получилось.
  Тинни счастливо улыбнулась, а Тьма поспешил задать терзавший путников вопрос:
  - Мы выполнили условие, поставленное тобой условие, гном Сидри, не забудь же и ты о своем обещании.
  - Конечно я выведу вас! - счастливый гном выхватил из рук травницы многострадальный документ и бережно свернул его в трубочку, мысленно пообещав себе заворачивать сало и пироги только в холщовые тряпицы.
  - А ты сейчас будешь оживлять своих собратьев? - с опаской поинтересовался Ловкач. Он ничего не имел против гномов, однако ж, не знал, как они отреагируют на троих представителей человеческой расы.
  - Нет, не сейчас! - гном затряс бородой. - Сперва нужно еды наготовить, да эля из запасов старых вытащить. Иначе братья меня со свету сживут за то, что я их скудным столом и пустыми кружками встречаю после долгой 'спячки'.
  Как бы там ни было, Тиннэри не интересовала степень подготовки гнома к 'встрече' с его собратьями, просто она подумала, что было бы любопытно посмотреть на действие восстановленного заклинания.
  - Как это у тебя получилось с заклинанием? - Иллидир внимательно взглянул на травницу, и она стушевалась, прежде чем дать ответ.
  - Все получилось... случайно, - она покосилась на безмолвного вора и продолжила: - мы разговаривали, а потом Брокки в темноте да с непривычки, то есть нечаянно опрокинул пару кувшинчиков и просыпал песок.
  - И чего ты там забыл? - кажется Тьму теперь меньше всего интересовало получение формулы.
  - Да просто так зашел! - буркнул Ловкач.
  - Зато теперь благодаря Брокки, мы наконец-то выйдем на поверхность, - Тинни постаралась придать своему голосу оптимизма и жизнелюбия.
  - Было бы неплохо! - проворчал Иллидир.
  Три пары глаз как по команде остановились на гноме, радостно потирающем ручки.
  - Ну я же обещал! - Сидри догадался к чему эти взгляды. - А я слов на ветер не бросаю. Завтра...
  - А почему не сейчас? - Тьма грубо перебил его.
  Гном сдвинул на бок красный колпак, задумчиво почесал правый висок и выдал:
  - Да я-то что? Хотите уйти, хоть сейчас пойдем.
  - А вот и хотим! - Иллидир озвучил всеобщее желание.
  Они снова шли вдоль коридоров, пересекали огромные пещеры и проползали на карачках по узким лазейкам гномов. В каких-то пещерах было тепло, в других сыро и зябко, как в склепе, в одной пещере гном раздал спутникам по мятой тряпице, которые по очереди намочил водой и попросил дышать сквозь них, потому что, как объяснил гном, сквозь трещину в полу нет-нет да и заструится ядовитый газ, смертельный для всего живого. Надышишься таким - и поминай как звали.
  'Какое счастье, что мы не послушались Брокки, предлагавшего выбраться из пещер самостоятельно', - думала Тинни, аккуратно продвигаясь за гномом и дыша через тряпицу. На языке ощущался кисловатый привкус ядовитых испарений и она очень боялась плохих последствий.
  К счастью пещера была небольшой, и путники вновь зашагали вдоль извилистого коридора, закончившегося... высокими ступеньками, уводящими наверх.
  - Ну чего, довольны? - спросил гном, когда гости, расположившись на лугу, с наслаждением вдыхали свежий, горный воздух. Предзакатное солнце вновь разнообразило пейзаж и путники любовались буйством красок в небе.
  До верстового дуба было рукой подать, гном не обманул и вывел их на противоположный берег реки. Путники чувствовали себя усталыми, но безумно счастливыми. Они так и продолжили бы сидеть, если бы не рев дракона, раздавшийся откуда-то со стороны.
  - Не испить мне из источника Мимира! - воскликнул гном, сокрушенно покачав головой.
  - Чего? - не понял вор.
  - А того, что я один у своих братьев. Ответственность на мне большая! Не взыщите, ребятки. И удачи вам! - с этими словами Сидри запрыгнул в лаз и замуровался изнутри.
  - Ах ты дятел паскудный! - взревел Брокки, застучав кулаками по каменой плите.
  - Тише ты, дурак! - одернул его Тьма. - Не привлекай внимания.
  - Поздно! - Тинни указала на красного дракона, который направлялся в их сторону.
  - К дубу, живее! - Тинни первая подорвалась с места.
  Травник и вор не отставали от нее, а Брокки вообще умудрялся склонять гнома и так и этак.
  - Жалко ему было что ли, пустить нас в свою нору? С него не убыло бы!
  - Он просто хотел, чтобы дракон отвлекся на нас! - возразил бегущий рядом Иллидир.
  - Зачем это ему надо?
  Тьма хотел ответить, но споткнулся и упал. Впрочем тут же вскочил и продолжил путь, с удивлением отметив, что споткнулся он о чей-то походный мешок. Возле дуба вообще лежало штук десять походных мешков, но акцентировать на них внимание, когда тебе в затылок дышит огнедышащая махина, было затруднительно. Верстовой дуб оказался исполинских размеров, а в его дупле помимо троих путешественников могли уместиться еще несколько лошадей.
  - Не-ет! - округу огласил чей-то визгливый голос.
  Друзья обернулись и увидели, что теперь помимо дракона, в их сторону мчится группа жнецов во главе с Баторием и Эмили-Элизабетой.
  - Читай заклинание! - взмолился Тьма, обращаясь к Тинни, которая и так делала все настолько быстро, насколько могла.
  Брокки уперся коленом во что-то гладкое и поспешил предупредить товарищей:
  - По-моему, здесь чьи-то вещи или камни какие-то.
  - Чтоб тебя красные дьяволицы за гузно схватили! Нашел о чем сказать! - рявкнул перенервничавший Тьма. Из затемненного дупла, в котором они находились, было прекрасно видно, как на них пикирует дракон, раззявив зубастую пасть.
  Треск дерева, рев, чудовищный рев, гул, туман и головокружение сплелись в единое целое, и друзьям на миг показалось, будто они проваливаются в разверзшееся чрево земли.
  
  Тьма приходил в себя мучительно долго. Ему казалось, что он попал под горный обвал, или его придавило деревом. Хотя по ощущениям, он не испытывал особого дискомфорта, более того, его ноги грело что-то теплое. Судя по звукам, он находился в лесу и пение птиц с шуршанием листвы были тому самым живым доказательством. Иллидир не был уверен, но, вдобавок ко всему он слышал далекое журчание реки. Кажется Тинни не успела воспользоваться желудем и дракон все-таки добрался до них.
  Тьма рискнул разлепить глаза и осмотреться. Лучше бы он этого не делал.
  'Зуланд Трилист!' - только и подумал Тьма, увидав маленькую драконью морду внимательно наблюдавшую за ним. Тьма зажмурился. В тот момент перед внутренним взором Иллидира пронеслась вся его молодая жизнь. Он вспомнил свою первую поездку в столицу, драки с младшим братом и поступление в Травакадемию. А еще веснушчатые щечки Тинни.
  Дракон почему-то не спешил, ни есть его, ни обдавать огнем. Тьма опасливо открыл один глаз и вновь посмотрел на дракона, обливаясь при этом холодным потом. Дракон никуда не исчез, а все так же продолжал преданно заглядывать в глаза Иллидиру. И взгляд его был немного осоловелым.
  'Кажется я сошел с ума или умер и по ошибке попал не туда, куда надо' - подумал Тьма. Он разлепил второй глаз и осмотрелся. Дракон, которого он сначала принял за взрослую особь, оказался маленьким дракончиком, едва ли умевшим дышать огнем. У Тьмы отлегло от сердца, когда он понял это, однако, чувство тревоги никуда не исчезло. Ведь если был дракончик, значит где-то должна быть его мама. Серая дымка рассвета не давала возможности рассмотреть все, что окружало Иллидира и поэтому он, с опаской покосившись на замершего детеныша дракона, призвал в ладонь ведьмин огонек. Зеленоватый свет огонька выхватил из темноты останки, точнее дубовые щепки, тряпки, какие-то мешки, а на ногах Тьмы лежала Тинни. Он было дернулся, чтобы посмотреть все ли с ней в порядке, как груда веток, находившаяся в двух шагах от Тьмы ожила и из нее высунулась любопытная морда еще одного дракончика. Иллидир вздрогнул и поморщился. Ему решительно не нравились эти драконы, особенно их светящие глаза - ровно три штуки: два стандартных, третий посередине лба.
  'Кровожадно светятся', - Тьма поежился, невольно сравнив глаза дракончиков с драгоценным камнями.
  Он медленно встал, стряхивая с себя сухие листья, и еще раз осмотрелся. Вокруг царил полнейший хаос, останки дуба, какие-то лохмотья, мешки и горы облетевших листьев. Тьма присел возле Тинни и заботливо легонько потеребил ее за уши, девушка пробурчала что-то невнятное, а затем распахнула глаза.
  - Зуланд Трилист! Где мы? - Травница резко вскочила и рухнула бы ничком вниз, если бы ее не поддержали покрытые золотистым пушком руки Тьмы.
  - Ты как? - он заботливо поддерживал ее за талию.
  - Нормально, иначе так резво не вскочила бы, - отшутилась она, кинув на Тьму благодарный взгляд. - Ну так где мы?
  - Не спрашивай меня, - тот пожал плечами и, указав на детенышей дракона, добавил: - мне кажется, что нам нужно быстрее найти Брокки и уходить отсюда.
  Тинни хотела спросить к чему такая спешка, как заметила наконец дракончиков и все вопросы, по крайней мере, насчет спешки, отпали сами собой.
  - Бедненькие, кто же вас так? - травница бесстрашно подбежала к дракончику, глаза которого были синего цвета, и протянула руку, чтобы погладить его по голове.
  - Ты с ума съехала? - Иллидир подался следом и, перехватив ее руку, сказал: - Сейчас их мамаша прилетит, а ты розовые сопли разводишь.
  - Какие сопли? - возмутилась травница, указывая на лапки дракончика. - Видишь, их связали. Зуланд Трилист, кому могло придти такое?.. Жнецы, конечно же они. Ух и вредные падлюги!
  - Да пойдем уже, - взмолился Тьма. Ему было некомфортно находиться рядом с дракончиками. - Говорю же тебе, у них есть мать, которая позаботится о них.
  - Как? - Тиннэри ехидно усмехнулась в ответ. - Отгрызет веревки вместе с их лапками?
  - Э-э-э... - Иллидир замялся, а затем махнул рукой, мол, делай что хочешь, если тебе жизнь не дорога.
  Пока травница ворковала над дракончиками, Тьма не без труда отыскал вора, который так удачно замаскировался между веток поваленного дуба, что найти его было весьма затруднительно. Он давно очнулся, и занимался тем, что прислушивался к разговорам травников, грызя галеты, обнаруженные в одном из множества бесхозных мешков.
  - И ты уверен, что поблизости ни одного жнеца? - прошептал вор, когда Тьма попытался выманить его из укрытия.
  - Ничего я не уверен, - проворчал Тьма, - но и сидеть на одном месте нет никакой причины. Не ровен час дракониха за своим потомством прилетит.
  Слова про дракониху подействовали на Брокки лучше любого другого аргумента и друзья поспешили изучить подоходные мешки, попутно поторапливая Тинни. Травница сначала опасалась того, что дракончики могут неправильно истолковать ее действия и укусить или, того хуже, дыхнуть огнем. Но к счастью ничего подобного не случилось и освобождение от пут прошло как по маслу.
  - Смотрите, они крылышки разминают, - с восторгом закричала Тинни, глядя на дракончиков, пытавшихся взлететь. - Наверное они не могли летать со связанными лапками. Бедняжки!
  - Пошли, Колосок! - рявкнул Тьма, оттаскивая Тинни от дракончиков. - Мне все равно чего они могут, чего не могут. По мне так безжалостные твари они и не надо было их развязывать. Двумя гадами стало бы меньше.
  Тинни, закусила губу, чтобы не высказать Иллидиру все, что она о нем думает. Ведь Тьма лишился родителей по милости драконов, и Тинни прекрасно понимала, что сейчас творится у него на душе.
  - По всей видимости, жнецам удалось осуществить свой план, то есть они украли драконово отродье и хотели куда-то убраться, но мы вновь спутали их карты, - подытожил Тьма.
  Друзья шли по пояс в траве, практически наобум, потому что они не могли понять, где находятся. Судя по местности, горы остались давно позади, а вокруг рос довольно густой лес, преимущественно состоявший из корабельных сосен, пышных кустарников и высокой, по пояс, травы. Тинни и Ловкач морщились в ответ, никто из них не желал озвучить напрашивающуюся мысль, потому что все как один боялись признаться себе в том, что они попали на Секретные земли.
  А заданное направление меж тем вывело путников к широкой реке, по обеим сторонам которой были расположены исполинские деревья - вдвое больше виденных ими ранее корабельных сосен и втрое толще. Листья деревьев запросто могли бы сойти за небольшую двухместную лодку, а испускающие желтый свет плоды, зреющие на ветках деревьев, были каждое размером с голову взрослого человека, а некоторые и того крупнее. Друзья встретили рассвет в пути, жуя на ходу галеты и передавая из рук в руки пузатенький бурдюк, наполненный прохладной водой. Благо, что у гнома чистой пресной воды было навалом, и Тьма заранее позаботился о пополнении запасов. Они вполголоса обсуждали странный лес и до самого обеда спорили насчет своего местонахождения.
  - Да зуб даю, что здесь что-то нечисто, - Брокки продолжал гнуть свою линию. - Уж я-то побывал много где и ни в одном лесу не видел такого дива. - Он стукнул по стволу огромного дерева своим посохом, на самом деле посохом он именовал палку, подобранную с места их последнего 'привала' и там же наспех обструганную.
  - Хорошо. Мы на Секретных землях, - мрачным голосом констатировал Тьма. - Что дальше? Устроим самобичевание?
  - По-моему, это не целесообразно, - Тинни устала настолько, что не была способна выдать хоть какую-то эмоцию, не говоря уже о том, чтобы заламывать руки и возмущаться причудами судьбы. - Погоди-ка, - Ловкач замедлил шаг и, воззрившись на травницу, спросил: - А на твоей карте обозначены эти земли?
  Тинни дала отрицательный ответ и нехотя пояснила:
  - Я как-то не рассчитывал на то, что нас закинет настолько далеко.
  - Печалька. При нашей жизни надо быть готовым ко всему, - вздохнул Брокки.
  - Давайте мыслить логически, - Тьма наклонился к воде и, с задумчивым видом окунул руки в прохладную воду. - Нам нужно идти не вверх по течению реки, как мы это делаем сейчас, а вниз по течению. Ведь как известно, все реки впадают в моря.
  - То есть сейчас мы идем в неправильном направлении? - уточнила Тинни.
  - Похоже, что так, - изрек Тьма и замолчал.
  Сильный порыв ветра, который, к слову, почти не ощутили путники, надежно укрытые за исполинскими стволами, привел в движение кроны деревьев.
  - Как будто стая драконов крыльями шебуршит, - изрек вор, выслушиваясь в гул гигантской листвы.
  - Вот только не надо о драконах, - Тьма невольно поежился.
  - Кстати, о драконах, - хитро улыбнулся Ловкач и кивнул куда-то в сторону.
  Друзья посмотрели туда, куда он указывал, и увидели спасенных травницей дракончиков. Оба были размером чуть больше руки взрослого человека, цвет их чешуи практически сливался с цветом высокой травы и если бы не горящие любопытством глаза, их было бы трудно заметить.
  - Бедняжки, - Тинни бесстрашно приблизилась к дракончикам и попыталась погладить их. Они с опаской отпрянули от нее. Кажется действие сонных капель, которыми их напоили жнецы, улетучивалось и дракончики становились более осторожными. Сейчас они бы уже не подпустили к себе чужаков так просто.
  - Не подходи к ним, - в голосе и во взгляде Тьмы угадывался неподдельный страх. Он еле сдерживался, чтобы не применить на драконах какое-нибудь заклинание. Хотя где-то глубоко в душе и понимал о том, что детеныши дракона еще слишком малы, чтобы нанести окружающим существенный урон.
  Травница, тем временем, догадалась подманить дракончиков галетами, запас которых казался неиссякаемым, благодаря тому, что предусмотрительный Брокки опустошил все найденные мешки жнецов.
  - Не подходи к этим чудовищам, - упрямо повторил Тьма.
  - А как мы их назовем - Травница проигнорировала все его просьбы и с восторгом наблюдала за тем, как дракончики уплетают галеты.
  - Назови их Брокки и Иллидир, - на полном серьезе посоветовал вор.
  - Да ну тебя, - Тинни попыталась погладить одного из дракончиков, но тот ловко увернулся и застучал хвостом по земле, тревожа высокую траву.
   - Придумала! Я назову их Рубин и Топаз, - она кивнула на их светящиеся глазки. - И ведь не перепутаешь. У одного глаза синие, у другого красные. Какие же они красавцы!
  Трехглазые драконы были весьма редки, поэтому натуралисты-любители (коих по пальцам пересчитать) не жалели сил и времени для того, чтобы выследить и полюбоваться редким творение природы. Правда история умалчивала, каким образом этим счастливцам удавалось уйти незамеченными.
  - Давай я лучше придержу их менгир-фаейрболом, - подал вновь голос Тьма. - Если за нами увяжется их мамаша, то, поверьте, нам будет несладко.
  - Вот вредный Тьма! Не слушайте вредного дядю Тьму, - Тинни ворковала с дракончиками, которым, судя по тому, как они внимательно смотрели на Тинни, вполне пришелся по душе подобный тон. - Ведь и дурачку понятно, что вас, бедняжечек, похитили у вашей родной мамы гадкие жнецы.
  - Да и похоже, что та мама как раз летела на нас, когда ты пыталась что-то сделать с желудем путника, - Ловкач дополнил ее предположение.
  - Ну она же не знала, что мы не похитители, - Тинни попыталась оправдать дракониху.
  - Н-дэ, ну и наделает же она шороху этим жнецам и твоей подружке, - с глумливой улыбкой заметил Брокки.
  Тиннэри закусила губу и ничего не ответила. В глубине души ей было жаль Милибет. В конце концов, каждый имел право на то, чтобы заблуждаться. Нет, она ничем не оправдывала предательство лучшей подруги, но и смерти ей не желала.
  - Значит, вы намерены нянькаться с сволочными драконами, - заключил Тьма, поняв, что к его словам никто не прислушивается. - Ну ладно же, потом не говорите, что я вас не предупреждал.
  Вновь подул ветер и внимание друзей переключилось на гигантский - ростом с взрослого человека - лист, сорвавшийся с дерева. Лист спикировал вниз, опустился на подернутую легкой рябью воду и та, подхватив его, медленно понесла вниз по течению.
  - А что, это идея! - изрек Брокки, задумчиво почесывая место шрама на голове.
  - Ты о чем? - с недовольной миной спросил Тьма.
  - Ну, мы могли бы смастерить что-нибудь наподобие лодки или плота и сэкономить себе кучу времени.
  - Ага! Уже сэкономили, - съехидничал Иллидир, подразумевая недавние приключения. Интересно, как ты собираешься строить лодку или плот?
  - Ну, инструмент у нас есть, деревьев тут много, и пара веревок у нас найдется. А еще я надеюсь, что вы знаете полезное для постройки плотов заклинание.
  - Ну да, в Травакадемии только этому и учат! - саркастически хмыкнул Иллидир.
  - Контур Утруски вполне себе может удерживать однородные предметы вместе, не хуже иных веревок, - немного подумав, изрекла Тинни.
  - Вот и отлично! Давайте строить плот, - подгонял их вор. - Пока Брокки с Иллидиром... в смысле Топаз с Алмазом все наши галеты не пожрали.
  
  Строительство плота оказалось очень непростым делом, потому что Брокки так и норовил отлынуть от рубки деревьев, и обстругивания их с помощью подручных средств, навроде тесака, найденного на месте их неудачного перемещения. По-видимому, вор считал, что раз он являлся автором такой гениальной идеи, то претворение этой идеи в жизнь было не его делом. Вдобавок ко всему, все они находились без сна и отдыха целые сутки, что тоже не прибавляло им энергии и энтузиазма. Спать решили по очереди и пока один спит, двое других мастерят плот. Первая часть задумки была принята с большим энтузиазмом, нежели вторая.
  Когда один мешок галет закончился, а готовый плот был спущен на воду, хитрый Брокки предложил отметить сие событие пивом, притыренным из запасов Сидри.
  - Я понимаю, что оно такое же кислое, как рожа нашего друга, - шептал он доверительным тоном Тинни, сидевший рядом, а когда Тьма присоединился к ним, то он как ни в чем ни бывало сказал: - Жаль, что у меня нет какой-нибудь волшебной вещицы, вроде бездонного бурдюка с пивом.
  - Я слышал о подобном артефакте, - на полном серьезе сказал Иллидир. - Футарк говорил на одной из лекций.
  - Ваш Футарк беспечный человек, - заметил вор.
  - Почему это? - возмутились студенты Травакадемии, подумавшие, что их горячо любимый ректор ничем не заслужил подобных высказываний.
  - Потому что желуди проворонил, - с удовольствием объяснил Броккки. - У Тинни желудь - раз, у ее пакостной подруги - два! Если бы я знал, где она хранит его, то обязательно бы позаимствовал... Кхм! Интересно, ваш Футарк всем позволяет тырить желуди путника, или только избранным?
  - Не знаю. И не подруга она мне больше, - буркнула Тинни, нехотя признавая, что Ловкач кругом прав.
  Она всего один раз отхлебнула пива, предложенного вором, а дальше пропускала свой круг, не желая еще раз почувствовать во рту кислый вкус пахнущего ячменным суслом напитка. Дракончики паслись неподалеку, затеяв игру, и Тинни мысленно восхитилась их грацией. Ее новые подопечные оказались настолько любопытными и игривыми, что гонялись по лесу за каждой бабочкой и мухой, попавшими в их поле зрения. К утру следующего дня они вообще перестали бояться Тиннэри и запросто давали погладить себя по голове или почесать себе спинку, чем приводили травницу в неописуемый восторг. Брокки тоже было интересны диковинные существа и он даже попробовал поиграть с ними, бросая им палку, словно собаке. Драконы интерпретировали игру по-своему: они ловко догоняли палку и сжигали ее еще в полете, до того как палка упадет на землю. И только Тьма бросал на детенышей дракона злобные взгляды, и ни под каким предлогом не желал приближаться к ним ближе, чем на десять шагов.
  После распитая пива, они общими усилиями спустили плот на воду и, погрузив на него мешки, смотрели на то, как плот будет вести себя на воде, не дает ли где течь и надежно ли его держит контур Утруски?
  - Чего только не придумаешь, Оглобля! - Тьма размашистым прыжком с места преодолел расстояние, разделявшее его от берега до плота. Высокие берега реки не могли похвастаться мелководьем, а у реки была приличная глубина. Плот покачнулся потревоженный Тьмой, но с честью выстоял.
  - Ну, прощай земля! - с эти восклицанием Брокки последовал примеру Иллидира. Плот снова покачнулся - на этот раз сильнее, чем в прошлый раз и Тьма, костеря все на свете, замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Вцепившийся в него Брокки делал то же самое, смешно перебирая ногами и при этом виляя седалищем. Да так резво, что у Тинни на миг сложилось впечатление, будто ее друзья танцуют первобытный танец.
  Друзья, выровняв баланс и отлипнув друг от друга, уставились на травницу вопросительным взглядом.
  'Ну вот и моя очередь настала', - подумала Тинни, подбирая подол юбки и отходя подальше от кромки воды, чтобы разогнаться. Стремительный прыжок и она почувствовала под ногами шаткую поверхность плота. На этот раз никто не устоял на ногах и все попадали; к счастью плот был достаточно широким, чтобы никто из них не упал в воду.
  Когда качка прекратилась, Тинни подползла к краю плота, извлекла из мешка пару галет и, обращаясь к дракончикам, резвящимся на берегу, ласково сказала:
  - Топаз, Рубин, идите сюда! А что у меня есть.
  Драконы отреагировали на звук ее голоса и, прекратив игру, неуклюже потопали к кромке воды.
  - Ты с ума сошла! Не приманивай их! - Иллидир упрямо гнул свою линию.
  - Не будь таким бессердечным! Или ты предлагаешь бросить бедняжек на произвол судьбы? Одних в Секретном лесу? - Тинни тоже умела настоять на своем и упрямо приманивала дракончиков.
  - Я с этими бестиями на одном плоту не поплыву!
  - Не говори глупостей, - рассердилась Тиннэри. - Они будут сидеть на моей части плота и на части Брокки, а на твою часть плота они даже не зайдут.
  - Интересно как они поймут, где чья часть? - съязвил Тьма. - Они же тупые, как сапоги.
  - Глупости! - отрезала травница, с удовлетворением и восторгом наблюдая за тем, как дракончики наконец решились перебраться на плот. Причем безо всяких препятствий, в виду того, что они умели летать.
  Плот почти никак не отреагировал на их приземление и Брокки с Иллидиром заработали заранее приготовленными шестами - на самом деле представлявшими собой скрепленные заклинанием три длинные палки.
  Тьма ворчал насчет того, что они с тем же успехом могли взять с собой упыря или стаю волков и пророчил им неминуемую гибель от плотоядных рептилий. Брокки был настроен более снисходительно, поэтому он лишь усмехался в ответ на все реплики Тьмы и когда тот выдыхался и ненадолго замолкал, набираясь сил перед очередной отповедью, вор начинал напевать песню 'Я ль не чу́дный и казистый?'
  Тинни сидела на краешке плота и, почесывая дракончикам спинки, с удивлением отмечала, что ее подопечным нравится пение вора. Потому что как только Брокки начинал петь, дракончики сразу же прекращали вертеться и прикусывать друг друга за бока и, повернувшись к Ловкачу, внимательно слушали нестройное пение.
  
  
  
  
  
  За продолжением сюда ===> Продолжение.
   А вот здесь отзыв.
Оценка: 6.76*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"