Мизухара Кристина : другие произведения.

Полный привод, или Километры вдоль нормальности. Глава 25 Пирог с мясом

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Глава 25
  
  Пирог с мясом
  
  
  Парочка тут же застыла, еле-еле сдерживая дыхание. Каждый посмотрел на своего партнёра, и оба очень сильно удивились, что им удалось сотворить друг с другом - они походили не то на бешеных, не то на полоумных: расфокусированный взгляд, губы всмятку, волосы как два вороньих гнезда: одно - белое, другое - черное, пружинками. Александр, глянув на свою девушку, прямо умилился своей работе и даже смог улыбнуться.
  
  
  Но сквозило в ситуации и кое-что еще - обоим захотелось знать, о чем сейчас подумал другой.
  
  
  "Ну что же, - решила Жак, - значит, так тому и быть. Жаль Чарльза".
  
  
  "Мда-а-а... - расстроился Алекс, - кажется, мне сегодня тоже прилетит. И этот её Чарльз будет тысячу раз прав, если как следует врежет мне".
  
  
  Они мигом поправили свою одежду, и "преступница", поняв, что время работает против них, сквозь приоткрытую дверь ванной вышла в прихожую. За нею тут же последовал её "подельник".
  
  
  В прихожей, прямо на тумбочке для ключей, сидел Чарльз. Кисти его рук свисали с бёдер у него между ног, подбородок он уронил себе на грудь, волосы упали на нос - мужчина был беспробудно пьян.
  
  
  В коридоре, за распахнутой настежь входной дверью, в замке которой торчал ключ, перебирала лапами Сула с вопросом на морде: "Ей уже можно начинать верить в чудеса, потому что, не успев прийти с прогулки, они уже опять открыли коридор, значит опять - гулять, или с чудесами еще подождать немножко?"
  
  
  - Сула, домой! - тут же нетерпеливым тоном скомандовала ей хозяйка, приблизившись ко входу, и щенок походкой "я так и знала" поплёлся в прихожую, но войдя, тут же ринулся к Чарльзу. Собака встала хозяину передними лапами на коленки и хотела было лизнуть его в лицо, но, почувствовав нехороший, резкий запах, отскочила.
  
  
  И тут Чарльз стал заваливаться на бок, грозя свалиться с тумбочки и что-нибудь себе повредить.
  
  
  - Алекс, помоги. - Жаклин, захлопнув дверь, ринулась к мужу. Тут же подскочил и помощник. Они с обоих боков взяли пьяного под руки.
  
  
  - Туда. - Хозяйка кивнула подбородком на распахнутые двери гостиной.
  
  
  Когда они с трудом подняли и затащили мужчину в гостиную, девушка кивнула на единственную дверь, сразу слева от входа, ведущую уже из гостиной.
  
  
  - Туда.
  
  
  Она потащили Чарльза еще и к этой двери. Жак пнула её ногой, и та легко распахнулась.
  
  Их взору предстало типичное царство науки и мозга - кабинет хозяина квартиры. Помещение было не очень большим, размером с комнату Александра в общежитии. Во всю длину двух параллельных стен стояли этажерки, забитые до отказа книгами, журналами, папками, какими-то блокнотами и ежедневниками. Большую часть площади занимал внушительных размеров добротный письменный стол, заваленный тем же, чем и этажерки. У стены, противоположной окну, втиснулся довольно длинный, но узкий диван.
  
  
  - Сюда, - кивнула на него Жак.
  
  
  После того, как они уложили хозяина, она вышла назад в гостиную, подошла к столу и взяла сегодняшний пирог с мясом.
  
  
  - Вот, возьми и иди, пожалуйста, на кухню. Я сейчас приду. - И протянула блюдо гостю.
  
  
  Тот пирог взял, но, выходя из комнаты, остановился боком в проходе и стал наблюдать.
  
  
  Девушка, не обращая на "вуайериста" никакого внимания и вообще как будто напрочь забыв о его существовании, подошла к креслу в гостиной и откинула его сидушку. Внутри лежали сложенные аккуратными стопочками пледы. Она взяла один из них и опять прошла в кабинет, не закрывая за собой дверь. Жена сняла с мужа туфли и поставила их сбоку дивана, после чего подложила ему под голову маленькую подушку. Поняв, что этого недостаточно, прибавила еще одну. Пока она укладывала голову Чарльза, у него растрепались волосы. Жаклин поправила ему прическу, пятернёй зачесав её назад, потом расправила плед и накрыла спящего. Тут же активизировалась Сула. Увидев, что хозяина накрыли такой большой, отличной тряпицей, хоть от него и не очень хорошо пахнет, тем временем как чистенькую, послушную собачку Сулу уже давно не радовали обновками для её гнезда, она предложила хозяину поделиться и, схватившись зубами за угол пледа, потянула его на себя.
  
  
  - Сула, фу! - шикнула на неё Жаклин и легонько щелкнула "барахольщицу" по носу. Та, пару раз чихнув, отскочила и понуро выдворилась в прихожую, где в углу на тот момент и "гнездовалась", аккурат возле своих столовых приборов.
  
  
  Пока Жаклин воспитывала собаку, у Чарльза свесилась с дивана рука. Девушка терпеливо поправила еще и руку и, последний раз взглянув на всю картинку в целом и подцепив пальцами его туфли, выпрямилась, намереваясь уходить, и тут же угодила глазами в Алекса.
  
  
  Тот всё это время стоял неподвижно и молча наблюдал за всей этой... картинкой. Жаклин опять смотрелась как-то по-другому. И эта Жак была первая, которая была явно не его. Пока. Но, всё дело в том, что и эта ему тоже понравилась. Он смотрел на девушку прищуренными "тюльпанами" и удивлялся. Себе. Парень поражался не тому, что ему интересно видеть, как Жак общается со своим вдрызг пьяным мужем, а тому, что ему это вообще интересно, в принципе. Юноша понимал, что это означает что-то очень важное, но вот что именно, он пока не знал.
  
  
  - Пойдём, - протиснулась хозяйка в проходе мимо гостя, застывшего как статуя с блюдом в руках.
  
  
  Она по пути на кухню поставила туфли Чарльза в шкаф для обуви в прихожей, судя по всему, опасаясь мести Сулы (та, не получив плед хозяина, могла взять его туфли), и направилась в кухню.
  
  Алекс двинулся за ней.
  
  
  Кухня оказалась не очень большой, но и не тесной. Справа от входа светилось огнём от уличного фонаря окно, слева вытянулась вдоль стены кухонная мебель, по центру стоял круглый обеденный стол под большим английским абажуром.
  
  
  Гость поставил пирог на стол и сел на стул рядом, а хозяйка помыла руки и начала хлопотать с чаем. Налила воды в чайник и поставила его на плиту - они с Чарльзом пользовались чайником со свистком, а не электрическим. Потом достала чашки. И чашки она достала разные: одну поменьше - для себя, другую побольше - для Александра. Тот это сразу же заметил, и у него почему-то потеплело внутри.
  
  Правда, он быстро спохватился и так же быстро сообразил, что к чему:
  
  - "Мда-а-а... кажется, мне конец, - выносил он себе приговор, пока Жак, потянувшись повыше в шкаф, доставала большую, красивую, с китайскими мотивами, жестяную коробку для чая. - Я, мать вашу, гибну ... мда-а-а. Мне она начинает нравиться любой... да и в ней тоже... всё подряд уже нравится. Поздравляю, чувак, ты приплыл", - пессимизму юноши не было предела.
  
  
  - Какой ты любишь чай, Александр? - спросила Жаклин, открывая крышку и не поворачиваясь к гостю.
  
  
  - Крепкий, - просветил её гость.
  
  
  Хозяйка покопалась во множестве пакетиков, которыми коробка полнилась до краёв, и, достав там, видимо, то, что ей нужно, положила его в чашку для мужчины, а потом, быстро взяв первый попавшийся лежавший сверху, кинула в чашку себе.
  
  
  Сула присутствовала тут же и своим поведением напоминала шахматную фигуру - она садилась сбоку хозяйки и пыталась разглядеть, что делает та на столе. Не имея в этом большого успеха, в силу своих пока еще скромных размеров, оставляла это дело и делала несколько шагов, как слон или конь по шахматной доске, и точно так же садилась перед Алексом, заглядывая на руки ему. Но и от этого толку оказывалось недостаточно, поэтому щенок повторял свои "ходы" до тех пор, пока гость не сжалился над этой "ладьёй" и не дал ей одну ржаную хлебную палочку, стоявшую на столе в специальной вазе. И "шахматная" собака, тут же сделав выбор в пользу парня, осталась с ним, видимо, поклявшись про себя хранить ему верность до самого конца чаепития.
  
  
  Жаклин достала еще небольшое блюдо, наложила в него немного всяких сладостей, потом взяла еще два чайных блюдца и, залив кипятком кружки с пакетиками, всё это стала выставлять на стол.
  
  
  - Ты его любишь? - принялся помешивать свой чай Алекс, наблюдая, как девушка разрезает пирог на шесть равных частей.
  
  
  Жаклин на мгновение застыла, а потом молча продолжила делать своё дело.
  
  
  Когда пирог был разрезан и два куска лежали в блюдцах, девушка встала и, потянувшись к одному из шкафчиков, достала пачку сигарет с зажигалкой.
  
  
  Александр остолбенел. "Тюльпаны" приняли свой максимальный размах.
  
  
  - Ты, что, куришь? - Он, легонько хлопнув ладонями по столу, сказал это таким тоном, как будто уличал её в том, что она бьёт свою Сулу розгами.
  
  
  Сула, кстати, сидела тут же и, наблюдая, как хозяйка управляется с пирогом, подумывала, уж не изменить ли с ней гостю?
  
  
  - Нет, не курю, но иногда... бывает. - Девушка начала вытаскивать сигарету.
  
  
  - И ты думаешь, я разрешу тебе курить? - мужчина даже веселился.
  
  
  - Позволь тебе напомнить - я у себя дома. - Курильщица взяла сигарету в рот.
  
  
  - Твой дом - я! - Юноша выдернул у неё изо рта сигарету и сломал её пальцами.
  
  
  От такой неслыханной, несусветной наглости и самонадеянности со стороны этого красавца остолбенела теперь уже Жаклин , но... но это прозвучало почти как признание, против которого она была абсолютно безоружна, если бы вдруг стала врагом самой себе и вздумала с этим воевать.
  
  
  - А ты - мой, - видя, как она не нашлась что возразить, продолжил красавец, кроша сигарету в руке.
  
  
  Жаклин вздохнула, откладывая пачку.
  
  
  - Давай пить чай.
  
  
  Ярый борец за здоровый образ жизни взял со стола бумажную салфетку и, завернув туда то, что осталось от сигареты, пошел с этим в ванную опять мыть руки. Поборница здорового образа жизни ждала его возвращения, пряча улыбку в уголках губ.
  
  
  Когда они наконец-то приступили к церемонии, парень, размешав сахар, отложил в сторону ложечку и принялся пить из кружки, поставив локти на стол и посматривая на девушку. Которая в это время прихлёбывала горячую жидкость всё той же ложечкой, склонив голову к чашке, чтобы можно было спрятаться за волосами.
  
  Но его не устраивало и это.
  
  
  - Жак... - он поставил чашку на стол и убрал волосы девушке за ушко, скользнув напоследок костяшками по щеке, - я... - и тут же потёр мочку своего уха, - я сам ничего не понимаю, но мне с каждым днём всё труднее тебя с ним делить.- Он кивнул головой влево, на гостиную и кабинет.
  
  
  Жаклин прихлебнула чай, уставившись на поверхность стола абсолютно невидящим взглядом.
  
  
  - Я... мне... я понимаю, что ты еще не готова сделать выбор... - хотел продолжить было МакЛарен, но его перебили.
  
  
  - Не было никакого выбора. - Девушка подняла голову и посмотрела на своего собеседника. Красавец в удивлении вскинул свои идеальные брови над прекрасными "тюльпанами". - Я всё расскажу, - мелко утвердительно закивала она. - Всё. - Жаклин с ужасом чувствовала, как ей не хватает сигареты. "Он прав - пора отвыкать от этого баловства". - Я, действительно, хотела тебе кое-что сегодня сказать. - Она еще раз взглянула на своего собеседника, потом помолчала, низко опустив голову, после чего продолжила: - Я не люблю своего мужа. Теперь я точно знаю, что не люблю. - Александр от этого признания так воспрял духом, что даже потянулся за пирогом. - Я...- Жаклин ломала пальцы, - я вышла за него замуж от одиночества. От полного одиночества - устала смотреть на пап и мам подруг в институте, братьев, сёстёр, их парней, а у меня не было никого - дядюшка постоянно разъезжал по объектам, с мальчишками у меня не складывалось.- Она отхлебнула чай и улыбнулась. - Но я не жалуюсь. Чарльз был мне хорошим мужем - он добрый, - Жаклин закивала и посмотрела на Алекса, запивающего чаем пирог, - он действительно добрый... заботливый, ненавязчивый, я не жалуюсь, - повторила она, и юноша насторожился - было похоже, что девушка именно жалуется.
  
  
  Чарльза рядом с Жаклин Александр пока что терпел только лишь потому, что она на мужа никогда не жаловалась, а даже наоборот, иногда защищала от его нападок. Первая же жалоба от неё на свою семейную жизнь - и парень планировал забрать её к себе в квартиру, которую снял ему Кирк в Оксфорде. В Университете установилась вполне оправданная традиция - первый год обучения обязательно прожить в общаге, поэтому сейчас в этой квартире вместо студента жила какая-то партнёрша его дяди по бизнесу.
  
  Но на третьем курсе МакЛарен планировал переселиться именно туда.
  
  
  - А потом... - Жаклин остановилась, набираясь смелости, или, скорее всего, даже безрассудства, - а потом... этим летом... я встретила тебя. - Она с вызовом посмотрела на своего любимого человека. - Вернее, нет, не так, этим летом я увидела тебя. - Девушка отвернулась и посмотрела в окно, где виднелся только свет уличного фонаря и немного веток деревьев, росших у подъезда.
  
  
  Александр молчал. Не перебивал.
  
  
  - Понимаешь... - рассказчица обвела края чашки по контуру своими пальчиками, - благодаря тебе, вернее, благодаря тому, что ты заставил меня почувствовать, хоть мне пока не удаётся разобраться точно, что это, - она решила, что еще не время ставить все точки над "i", - мне стало понятно моё отношение к мужу, да и самого начала ... тоже. Как бы тебе объяснить ... - Жаклин прищурилась, - это вот как ... знаешь, как будто ты идёшь-идёшь, долго-долго в тёмном, дремучем лесу, и тебе совсем даже неплохо в этом лесу, совсем нет, тебе в нём тепло, сытно, сухо, тихо, никто не тревожит - всё классно, а потом неожиданно лес заканчивается высоким обрывом. И вот ты стоишь на краю этого обрыва, а с него перед тобой открывается огромнейшая красивейшая долина, огромнейшее - преогромнейшее пространство, И ты... и у тебя есть выбор: прыгнуть с этого обрыва или вернуться назад в лес. Прыгнув, ты или полетишь и научишься летать, или сразу разобьёшься. А вернувшись в лес, ты обречён постоянно вспоминать эту долину и огромную свободу над ней. - Девушка опять отвернулась к окну. - И я поняла, что больше не хочу назад, в лес. Не-хо-чу. Я уже увидела эту долину, и мне теперь мало леса. Мне теперь лучше разбиться на атомы над этим прекрасным местом, чем жить в... тихом, тёплом лесу. Мне даже стало обидно за себя - насколько на самом деле мало я имею, каким малым я обхожусь. Было ощущение, что я как объедки с чужого стола подбираю, как питаюсь продуктом моментального приготовления, понимаешь? Даже если ты сейчас встанешь и уйдёшь, и я больше никогда в жизни тебя не увижу, то всё равно уже не смогу больше жить с Чарльзом, не-смо-гу,- сказала она по слогам и замолчала.
  
  
  Александр, немного встрепенувшись, обласкал девушку взглядом.
  
  
  - Я не уйду, Жаклин. Уже - нет. - Он скептически ухмыльнулся, что должно было означать:
  
  "Поздно".
  
  
  Она его поняла и даже застеснялась. А потом продолжила:
  
  
  - Но этим летом Чарльз меня еще и очень сильно обидел, - с трудом выдавила из себя девушка, и взявшийся было за пирог, гость завис на полпути. Он сразу вспомнил, каким равнодушным проявил себя с "профессоршей" летом, как она ему тогда была индифферентна, по крайней мере, пока он не выпил, и у него защемило в груди: -
  
  - Что он сделал? - отложил он пирог на тарелку.
  
  
  - Ничего такого, что могло бы сразу прийти тебе в голову. Он...- Жаклин почесала лоб, - он оказался ко мне равнодушней, чем я могла себе предположить. Он не любит меня так же, как и я его.
  
  
  - Когда он тебя обидел? - спросил Александр, хоть и понятия не имел: что ему это даст.
  
  
  - В августе. После моего приезда от вас, - вздёрнула Жаклин подбородок. Юноша молча смотрел на неё, как бы подталкивая взглядом к подробностям, но рассказчица была к ним не расположена. Не сейчас. - Во-о-от ... - продолжала она, - я на него сильно обиделась и с того самого момента, то есть с августа месяца, с ним не сплю. - Она вздёрнула подбородок еще раз и мягко положила раскрытые ладони на стол, как бы показывая, что у неё на этом всё. - Хотела сказать тебе именно это. Чтобы ты это знал, - скороговоркой подытожила рассказчица и испуганно скосила глаза на своего слушателя.
  
  
  Тот сначала удивлённо посмотрел на неё, потом пальцами потёр один глаз, потом второй - он думал. Но не удержался и всё-таки мысленно заликовал:
  
  "Аа-а-а... кайф-то какой! Я же говорил, что я везунчик!" - Ему очень захотелось притянуть девушку к себе на колени, а дальше... всё по сценарию. Но вырубить себе мозги сейчас, когда разговор еще не окончен, явилось бы полной глупостью и непростительным упущением.
  
  
  - Тогда что тебя с ним держит? - наконец-то выдал он удивлённо. - У вас контракт? Совместный кредит?
  - Кажется, я тебе говорила, что у меня в Лондоне есть квартира моих родителей, вернее, моих бабушки и дедушки по линии отца. Кстати, тоже в Челси, как и у твоего Кирка, где вы ночевали с Анной после твоего дня рождения.
  
  
  Красавец самодовольно улыбнулся, что ощутимо кольнуло его собеседницу - она отнесла эту улыбку к приятным воспоминаниям о той ночи. Но быстро всё это отбросила - сейчас он был с ней, поэтому прошлое - в прошлом.
  
  
  - Если я разведусь с Чарльзом, то хочу уехать в Лондон и жить в своей квартире. Зачем мне снимать её здесь и работать тоже здесь, если лучше переехать и налаживать жизнь там - устроиться на работу, поселиться наконец-то в своём жилье, в своём родном городе?
  
  
  - Ты могла бы попробовать жить здесь, со мной. - Юноша явно пробовал свои слова на слух.
  
  - Ключевое слово - "попробовать", Александр, но пусть даже не в этом дело, жить где? В общежитии?
  
  
  МакЛарен посмотрел на неё взглядом: "Думай, что говоришь".
  
  
  - Нет. Мне Кирк снял квартиру в Оксфорде. Я перееду туда на третьем курсе.
  
  
  Жаклин в непонимании часто заморгала и тряхнула головой.
  
  
  - Зачем он снял тебе её сейчас?
  
  
  - Ну-у-у-у... я ведь сейчас уже на втором. Он думал: я миную стадию общежитий. А мне посоветовали этого не делать. Он сейчас пустил в квартиру какую-то свою знакомую женщину.
  
  
  Жаклин почесала ногтем висок - это было новенькое для неё. Но она тут же лукаво улыбнулась.
  
  
  - Я бы согласилась жить с тобой даже в общежитии. - И её улыбка стала еще шире.
  
  
  - Пфф... еще чего! - студент высокомерно вздёрнул голову. - Забудь! Я себя не на помойке нашел, чтобы приводить свою женщину в общагу.
  
  
  - Ну и зря. Тебе... - его женщина только хотела сказать "восемнадцать", но быстро осеклась и поправилась: - Ты еще не в том возрасте, чтобы располагать жильём. Кстати, в квартиру, снятую на деньги дяди, тебе женщину приводить не зазорно.
  
  
  - Это не его деньги, это мои. Мой траст. - Молодой человек будто вколачивал каждое слово в поверхность стола. - Кирк крут, он заменяет мне отца, поддерживает, дарит нехилые подарки, но здесь все расходы на учебу и проживание - это мой траст. Дед за неповиновение лишил мою мать наследства, но оставил нам с Дженн по трасту. У меня попечитель - Кирк, у неё - Рональд, но с того дня, как мне исполнилось... - юноша улыбнулся, - восемнадцать, я сам могу распоряжаться деньгами. - Он помолчал. - Только у меня пока нет в этом необходимости - Кирк и так ни в чем мне не отказывает.
  
  
  - Ясно. - Жаклин закусила верхнюю губу, потом улыбнулась - я подумаю над твоим предложением, но... но есть кое-что еще. - Она показала указательным пальцем на стену справа от себя, имея в виду гостиную с кабинетом и того, кто там сейчас спал. - Я не могу его сейчас бросить - он потерял мать, и с ним творится что-то непонятное.
  
  
  Александр оттолкнулся от стола
  
  
  - Ну начина-а-а-ается...
  
  
  - Я серьёзно, Алекс, я впервые вижу его таким. Не помню, чтобы он так напивался. - Девушка сосредоточенно закивала. - Не ожидала от него. Мне нужно убедиться, что это временное явление. Еще не хватало, чтобы после расставания со мной он начал пить. Я не могу подтолкнуть его к этому.
  
  
  Молодой человек сидел, сцепив зубы.
  
  
  - К тому же, до твоего третьего курса, когда ты переедешь в свою квартиру, еще ведь есть время, так ведь?
  
  
  Александр, сощурившись и закусив уголок нижней губы, барабанил пальцами левой руки по столу, будто играл на пианино. Он - думал, Жаклин - ждала.
  
  
  - Давай поступим так, - положил обе раскрытые ладони на стол мужчина, - пока оставим всё как есть, чего бы мне это ни стоило, - он посмотрел на губы Жаклин , - но я намерен вернуться к этому разговору в самом ближайшем будущем, желательно в другой обстановке и при другом настроении. Хорошо?
  
  
  - Да, согласна, - закивала та головой. - Хоть и насчет ближайшего будущего не уверена - мне скоро на работу, я там почти две недели не была, придётся навёрстывать - тоже, наверное, недели две, а то и три, не меньше, так что...
  
  
  - Я столько не выдержу! - испуганно-категорично тут же перебил её собеседники в ужасе замотал головой. - Это даже не обсуждается, Жак, я действительно не выдержу. Ты шутишь - три недели?- выражение его лица просто вопило о благоразумии его собеседницы и взывало к её здравомыслию. Но своим признанием он "включил" в ней совсем другое - девушка сразу же просто засветилась от счастья как рождественская ёлка. Ей даже не требовалось ничего отвечать, всё без труда читалось в её глазах. Между тем счастливица от избытка чувств приблизилась к любимому лицу и чмокнула его в его роскошный нос.
  
  
  - Ты что-нибудь придумаешь, - и утвердительно зажмурилась, после чего перешла почти на томный шепот. - А теперь давай приступим к тому, зачем я тебя сегодня сюда привела.
  
  
  МакЛарен даже перестал дышать. Его "тюльпаны" тут же вспыхнули как фары R8 перед стритрейсингом. В лучах этого света отлично виднелись бесенята, выскочившие откуда-то из "цветоложа" как из табакерки и талантливо танцевавшие джигу в предвкушении шабаша.
  
  
  - Это то, о чём я подумал? - он приблизил свои губы к её губам. От одного голоса этого "властелина тюльпанов" можно было прикуривать.
  
  
  - Именно! Даже не сомневайся, - бодро и по-деловому подвела итог девушка, отстраняясь от молодого человека и выпрямляясь за столом. - Итак, больной, идите в гостиную, раздевайтесь по пояс и ложитесь на диван лицом вниз, врач подойдёт к вам, как только освободится. - И она хлопнула ладошкой по столу.
  
  
  - По пояс сверху или по пояс снизу? - сжал свои кукольные губы больной.
  
  
  - Сбоку!
  
  
  - Сбоку правого или сбоку левого?
  
  
  - С обоих!
  
  
  - Так, я всё понял, - начал подниматься пациент, - спасибо, было очень вкусно, мне пора. - Он отодвинул от себя пустые чашку из-под чая и тарелку из-под пирога.
  
  
  - Александр... - попыталась остановить его Жаклин, - Алекс.
  
  
  - До свидания, Сула, - встав со стула, обратился парень к щенку, который тут же, сидя, задвигал своим хвостом по полу как Q7, оставшаяся в Глазго, своими "дворниками" по лобовому стеклу во время весеннего шотландского ливня, - оставайся со своей хозяйкой. И не болей никогда - не подставляйся ей.
  
  
  - МакЛарен!
  - Да.
  
  
  - Что ты хочешь взамен?
  
  
  Пауза. Бесенята, которых как корова языком слизала фразой "Итак, больной...", повысовывали в любопытстве свои мордочки и плотоядно уставились на Жаклин.
  
  
  - Ты хорошо подумала?
  
  
  - Вообще не думала и не собираюсь, - сказала та с выражением лица "я тебе и так всё отдам, включая себя".
  
  
  И тут взгляд больного упал на нетронутый кусок пирога своего врача.
  
  
  Бесенята смирненько, рядком, расселись на лавочке, и позажимали сложенные вместе копытца между коленок.
  
  
  - Вот пирог. - Парень тоже сел и ткнул в тарелку девушки указательным пальцем. - Вкусный пирог, кстати, спасибо.
  
  
  Кухарка кивнула на манер: "на здоровье".
  
  
  - Я съел большой кусок, ты - не притронулась, поэтому у тебя фора. Мы с тобой доедаем его напополам, и я остаюсь, и ты издеваешься надо мной, пока не устанешь. Клянусь. - Он поднял левую руку в клятвенном жесте. - Если не съедаешь - я ухожу.
  
  
  Жаклин сидела как громом пораженная.
  
  
  - Но ведь ты же знаешь, что мне половину этого никогда не съесть! - Отчаянье в голосе девушки слышалось настолько явственно, что заставило сидящую рядом Сулу кратко заскулить. Она как бы поддакнула своей хозяйке: "Да-да, вот именно! Только вместе со мной!"
  
  
  - Садист! - процедила сквозь зубы Жаклин.
  
  
  - При вас, доктор Рочестер, проявлять садизм, всё равно что при Паганини играть на скрипке. Ну так как?
  
  
  Доктор Рочестер сникла, опустила плечи, обреченно глянула на Сулу, потом зло - на больного, потом на пирог - как на бомбу с часовым механизмом - последнее, что она сейчас хотела, так это есть.
  
  "Может, выпроводить его, пока не поздно? Но ведь он сегодня не заснёт от кашля. Его просто необходимо немножко поддержать, подлечить".
  
  
  - Я поставлю чайник.
  
  
  - Умница! - и с рыком: - "Га-а-а-ам!" пациент кинулся зубами к шейке своего врача.
  
  
  Она ела пирог с видом марафонца, добегающего последние километры при температуре воздуха 100 по Фаренгейту. "Садист" сидел рядом и млел от этой картинки.
  
  
  - Нажо была тивя сжазу выпжаводить, - сказала "обжора" с набитым ртом, глядя на своего мучителя. - Не, не выпжоводить, спустить с лесс-с-ницы! Да, вот так было бы идеально! - и она подняла вверх свой пальчик в назидательном жесте.
  
  
  Мучитель уже давно доел свою последнюю часть пирога и сидел как ни в чем не бывало, не выказывая на своём красивом лице и грамма перенасыщения или даже сытости. Услышав девушку, он расплылся в улыбке чеширского кота.
  
  
  - Ты играешь с огнём, девочка. Я сейчас обижусь и уйду! - пригрозил он сладко-садистским голоском.
  
  
  - Клятвопреступником, - скопировала его тон "девочка".
  
  
  Когда она затолкала в себя свою вторую большую порцию, и перед ней осталась половина пятой, надвое разделённой, части пирога, девушка откинулась на спинку стула с видом человека, за которого не взялся бы даже их реаниматолог доктор Чейстер.
  
  
  - Всё. Не могу больше. Не буду. Иди домой. - "Чревоугодница" отвернулась к окну.
  
  
  Парень в притворном ужасе сцепил и заломил руки.
  
  
  - О, нет, Жак, ты не можешь быть такой тряпкой! Ты упускаешь такой шанс! Соберись! Не сдавайся! Сделай меня! Ну-ка, давай, надери мне задницу!
  
  
  - Шут, - бросила та, кратко повернувшись к своему "болельщику", и опять отвернулась к окну.
  
  
  С "болельщика" тут же сошла вся притворная весёлость, сменившаяся трагичностью человека, только что похоронившего своего любимого хомячка.
  
  
  - Ну что же, - обреченно сказал он, - нет, значит, нет. - Как бы смиряясь с ситуацией, фанат пожирательницы пирогов развёл руки и хлопнул себя по бёдрам. - Ладно... пойду я.
  
  
  Получив в ответ полный игнор, он протянул руку к девушке и, взяв её сзади за шею, потянул на себя. Та в непонимании повернулась и тут же угодила под его губы. Он, не подключая язык, просто пососал её губки своим ртом, как бы одновременно и перемешивая их вкусы и закусывая её губами.
  
  
  - Давай, я тебе помогу, - сказал он, оторвавшись, и улыбнулся.
  
  
  Та, не веря своему счастью, и, как оказалось впоследствии, совершенно не напрасно, пододвинула к нему своё блюдце с остатком пирога.
  
  
  - Это так мило с твоей стороны.
  
  
  Алекс взял последний кусок пирога с её блюдца и поднёс к её рту.
  
  
  - Ешь.
  
  
  Обманутая посмотрела на своего кормильца как на предателя всей Англии и сжала губки бантиком.
  
  
  - Ы-ы, - покачала она головой, не разжимая рта.
  
  
  - Ладно. Я там, кажется, тебе был должен? Долг погашен. - И, откусив почти половину половины пятой части пирога, он взял чашку Жаклин и отпил из неё большой глоток чая. Потом чуть пожевав, отправив в рот остатки злополучного куска, отряхнул руки и поднялся.
  
  
  - Тэ-э-эк, уже мноо врэмни... чем ты там хотеа мне... не наврэдить? Пшли... не наврэдишь, - промычал с набитым ртом больной.
  
  
  Врач тут же подскочила со стула и кинулась к нему на шею. Она со всей силы сжала его в объятьях и тут же отпустив, отскочила.
  
  
  - Я сейчас. - Больной даже не смог быстро среагировать и обнять в ответ, только Сула кратко тявкнула. - Иди, ложись в гостиную, - уже на пути на второй этаж почти прокричала доктор.
  
  
  Пока врач с её "орудиями пыток" еще не пришла, пациент сделал всё так, как ему и было сказано: прошел в гостиную, разделся по пояс, стянув водолазку со спины, и улёгся на диван лицом вниз. И надо сказать, всё это он проделал не без удовольствия - да, ему было восемнадцать, но футбол это вам не шахматы.
  
  
  Только лишь войдя в гостиную со своим чемоданчиком в руках, Жаклин задохнулась от вида вытянувшегося на диване стройного, молодого тела с голой клиновидной, красивой спиной. А она знала толк в этом. Будучи врачом, а перед этим еще и студенткой медицинского факультета, доктор Рочестер много и долго осматривала, и прослушивала, и простукивала. Видела разные фигуры, да и просто тела, и с высоты своего опыта могла точно и определённо сказать, что природа отсыпала её мужчине полной мерой, не поскупившись.
  
  
  Но за соседней дверью спал муж. Пока еще муж.
  
  
  - Господи, Александр, что это? - воскликнула с порога девушка приглушенным окриком. - Почему у тебя все лопатки в каких-то длинных кровавых царапинах? Кто тебе расцарапал всю спину?
  
  
  Лежащий застыл на вдохе. Потом медленно начал отжиматься на локтях и разворачивать своё вытянувшееся лицо к докторше. Бесенята отставили каждый одну ножку на пяточку и сделали "руки в боки".
  
  
  - Жаклин ... - озадаченно сказал больной, - с тобой всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?
  
  
  Врач умильно улыбнулась, подойдя, легонько нажала своей рукой больному на голову, укладывая его опять на поверхность дивана, и поцеловала от всей души в затылок.
  
  
  - Я пошутила.
  
  
  Тот, с кем только что так пошутили, только вздохнул.
  
  
  Шутница для начала достала фонендоскоп и прослушала ему дыхание. Как она и ожидала, шумы в бронхах стали мягче, более пузырчатые и переместились на вдох. Но выдох всё еще был слишком долгий и жесткий. Она попросила его чуть покашлять и когда услышала, что мокрота отделяется не сразу, а только при определённых усилиях, сделала вывод, что очень даже правильно поступила, затащив сегодня парня к себе и съев этот пирог. Хоть у неё и была надежда, что Александр бы не ушел, а позволил ему помочь.
  
  
  Она выдавила себе на руки чуть-чуть геля "Пульмизима" (это почти аналог "Пульмекса", но более щадящий. "Эвкабал" ей не очень нравился) и... застыла - врач элементарно боялась прикоснуться сейчас к этому телу. Но, подбодрив себя улыбкой, всё-таки положила ладони на такую любимую, такую родную спину.
  
  
  Александр был тёплым. И гладким. И молодым. Жаклин пришёл на ум термин "новый". Вот именно что новый. МакЛарен чувствовался новым, "с ноля" - от него шло ощущение только что купленной и принесённой из магазина вещи. У Жаклин чуть не выступили слёзы на глаза от этой ассоциации. Но она была врач, а непрофессионализм штука въедливая, поэтому доктор взяла себя в руки.
  
  Тем более, что как только она начала водить по спине пациента руками, её отвлекли звуки, которые начал издавать этот бедолага. Это было что-то новенькое - он пел. Понятное дело, что не какую-то конкретную мелодию или даже песню. Он начал тихо тянуть букву "э", а трели выводила на этом звуке уже сама Жаклин , надавливая и сотрясая плечи и спину певца своими пальцами. Получилось забавно. Вскоре они оба не выдержали и засмеялись.
  
  
  Хорошенько растерев больного и увидев, что вся его спина уже буквально "горит", доктор наложила на неё медицинские, невпитывающие салфетки, которые накрыла еще и новой, мягкой бумажной пелёнкой, после чего, придерживая всё это, попросила переворачиваться.
  
  
  Что тот и сделал. И оказался лицом к лицу со своим доктором.
  
  
  Что касается врача, то, получив такой набор тактильных ощущений от этой бесподобной любимой спины, она уже была готова ко всему, поэтому смогла сохранить на лице вполне себе профессиональное, отстранённое выражение. Больной же, получив набор своих тактильных ощущений, держался, судя по поволоке в глазах, из ряда вон плохо. Только лишь развернувшись, он, сам еще не поняв, что сделал, как положил свои обе ладони на груди врача, прямо поверх тёплого шотландского свитерка.
  
  Бесенята не заставили себя долго ждать и тут же искупали хозяина в овациях.
  
  
  - Жак... - прохрипел вмиг охрипший пациент.
  
  
  Доктор же в ответ просто "прибила" его взглядом.
  
  И словом.
  
  
  - Для вас, мистер МакЛарен, я доктор Рочестер. Руки уберите от врача, исполняющего на данный момент свои непосредственные профессиональные обязанности, кстати, в отношении Вас же, сэр, пытающегося вам помочь.
  
  
  - У-у-у-у-у-у... - отдёрнув руки, бедный больной выгнулся дугой, откинув голову и опёршись на локти и выставив доктору свой молодой кадык, памятуя о муже в кабинете, тихонечко и сдержанно не то завыл, не то заскулил.
  
  
  - Да, помочь! - отчеканил врач. - И будьте так любезны умерить свой пыл и вести себя прилично, чтобы мне не пришлось надевать на вас наручники.
  
  
  Только произнеся слово "наручники", строгий врач поняла, что она на самом деле сказала и осеклась.
  
  
  Но пациент это понял секундой раньше.
  
  
  - Нару-у-у-у-у-учники... - протянул он с таким лицом, какое обычно бывает у нормальных людей, когда они говорят о красивых белоснежных парусниках в океане.
  
  
  Бесенята прошлись колесом, а один, самый талантливый сделал сальто-мортале.
  
  А Жаклин тем временем продолжила.
  
  Она выдавила себе на руки гель и приготовилась было опять начать растирать Александр зону бронхов, но, занеся руки над его торсом, сделала одну ошибку - заглянула ему в глаза. Бесенята наперебой махали ей своими копытцами и посылали воздушные поцелуи. Один бесёнок, а особо талантливый и пластичный, прошелся "лунной" походкой.
  
  
  - Так,- сжала губы девушка и стала оглядываться вокруг, - это никуда не годится. - Она достала одну из бумажных медицинских салфеток, неловко сложила её руками, вымазанными в геле, в широкий валик, и положила Алексу на глаза как загорающему на пляже. Когда тот попытался убрать эту... накладку, прозвучало:
  
  
  - Только попробуй!
  
  
  Ответом ей была улыбка "сдохни от зависти, Том Круз".
  
  
  И только после этого врач опустила руки на плоть подопечного.
  
  
  Жаклин и сама-то толком не понимала, на чём держалась. Всё-таки профессионализм - это убойная вещь. Растирая любимое драгоценное тело, которое мечтала перецеловать буквально по миллиметру, доктор чуть ли не плакала - это было по-настоящему жестоко. Её спасало только то, что у Александр были накрыты глаза, и она могла своим взглядом и пожирать, и ласкать его торс сколько угодно.
  
  
  Оба молчали.
  
  
  Закончив с торсом, врач так же, как и спину накрыла его салфетками, а сверху - пелёнкой. И опять попросила перевернуться. Её послушались. Но, послушавшись, не преминули тихо пробубнить что-то там на манер: "И чего мне, идиоту, не жилось спокойно", сделав тем самым удовольствие исполнителя экзекуций от всей процедуры почти полным.
  
  
  Врач сняла со спины и салфетки, и пелёнку и, отклеив от согревающего пластыря защитную наклейку, наложила его больному на одну половинку спины, аккурат напротив нижних ответвлений бронхов - при прослушивании ей слышалось, что из верхних мокрота и воспаление уже ушло. Проделав тоже самое с другой половиной спины, она прошла к креслу и, достав еще один плед, среди мохерового индийского, перуанского из шерсти альпаки, и шерстяного шотландского выбрав последний, укрыла им больного.
  
  
  - Тебе нельзя еще вставать - на груди у тебя гель не впитался. - Она пересела на кресло. - Нужно минут десять полежать. Потом я сменю салфетки на пластырь, и ты сможешь быть свободен.
  
  
  После слова "свободен" "мученик" закатил глаза и отвернулся к спинке дивана.
  
  
  - Хочешь, я тебе почитаю вслух? - вдруг предложила услужливая хозяйка.
  
  
  - Я засну.
  
  
  - Вот и здорово.
  
  
  - И просплю до утра.
  
  
  - А это вообще то, что доктор прописал - тебе после растираний нежелательно выходить на улицу.
  
  
  - А что ты скажешь мужу утром?
  
  
  - Что я тебя знать не знаю - вчера вас обоих кто-то привёл к дому полностью "готовых", и я разложила вас по диванам.
  
  
  Потенциальный собутыльник Чарльза обернулся и уставился на потенциальную лгунью так, будто бы она попросила дополнительную порцию пирога с мясом.
  
  
  - Да вы, оказывается, страшный человек, доктор Рочестер, с вами опасно иметь дело. - Бесенята выстроились в почётный караул и палили из пушек.
  
  
  - Ты мне льстишь, но я буду стараться оправдать твои ожидания. - "Страшный человек" поклонилась. - А ты любишь читать, Алекс?
  
  
  Парень скривил губы.
  
  
  - Смотря что.
  
  
  - И что же?
  
  
  - Ну, если ты о художественной литературе, о всяких там Гюго, Золя, Мопассанах и Хемингуэях, то - нет, всю эту муть мутную я не читал - не моё.
  
  
  "Но перечислил довольно бодро", - заметила врач.
  
  
  - Вернее, читал, конечно, но совсем чуть-чуть по программе. Я всегда любил энциклопедии, справочники, журналы всякие, короче всё, где была голимая, отборная информация, знания в голом виде. В интернете инфу рыл.
  
  
  - И что же ты... рыл?
  
  
  - Про войны всякие. Мне нравились сражения, битвы, - мечтательно вспоминал юноша, - это интересно. Древние войны: Карфаген, Александр Македонский, Пирр. Когда еще оружие было примитивным и многое зависело от самого воина, от его умений, физической силы, ловкости. А не то что современные - бах-бах и сто трупов - это неинтересно. Я любил холодное оружие, много читал про все эти самурайские японские мечи: тати, кото, нагината, шотландские палаши, клейморы, баллоки - сталь, графит, рукоятка, заточка, все дела. У Кирка, кстати, всего этого целая коллекция.
  
  
  - У тебя, наверное, в школе был любимый предмет - история?
  
  
  - Нет. - Лежащий скептически скривил рот. - У нас по истории была дура. Она меня достала своей тупостью - вечно втирала нам про революции да про смену какого-нибудь там общественного строя, да форму власти, чем они отличаются и почему их нельзя путать - бр-р-р...нудятина. Я любил физику, математику. По физике я тоже много чего читал, рыл. Занимательную физику очень любил - кинетика, скорость, самолёты, вечный двигатель, да много чего. А ты? Что любила ты?
  
  
  Девушка медленно, глубоко вздохнула и пожала плечами.
  
  
  - Читать. Книжки всякие любила читать про людей, про их жизнь, про их чувства. - Она перевела взгляд вверх, как бы пытаясь там освежить свою память. - Я всегда жила или в маленьком обществе экспедиций, где мало народу, или в больших городах, где никого не знала, да и вообще, там тоже никто никому не нужен, все живут отдельно от всех, поэтому я любила читать про всякие там маленькие городки и кварталы, где люди давно живут друг с другом, где все друг друга знают, где весело и уютно.
  
  
  - У тебя есть любимая книга? Любимый писатель?
  
  
  - Одного нет, штук пятнадцать могу назвать.
  
  
  - И?
  
  
  - Ну-у-у-у... Ремарк, Маркес, Мураками,... Драйзер, Оруэлл, Остин, По, Стейнбек... да много их.
  
  
  Услышав список, "отскакивающий от зубов" девушки, Александр не удержался от мысли:
  
  "И что она во мне нашла, интересно?"
  
  
  - Ты чем-то похожа на Эшли... - сказал он вслух, - она тоже очень любит читать. У неё примерно такой же список.
  
  
  Они поговорили еще немного о школах, одноклассниках, учителях, померялись оценками, и навскидку Александр оказался впереди, но ненамного.
  
  
  Минут через пятнадцать врач встала и, подойдя к больному, сняла с него плед.
  
  
  - Перевернись, пожалуйста, - мягко, с любовью и улыбкой попросила она своего пациента.
  
  
  От таких интонаций тот даже не стал злиться и перевернулся.
  
  
  Жаклин с его торсом проделала тоже самое, что и со спиной, наклеив согревающие пластыри.
  
  
  Бесенята улыбались и вертели на копытцах наручники.
  
  
  - Пластыри будут греть дня два. Не снимай их, пожалуйста. Они антиаллергенные, поэтому...
  
  
  И тут у Алекса в кармане джинсов зазвонил телефон. Он тут же спохватился и, достав аппарат, ответил.
  - Да.... да, привет... - он послушал ответ. - Кто? Сразу за Лугом Ангелов? - парень оживился. - Так-так-так, прямо на площади? Вау, это круто, чувак, мне подходит! Спасибо, что набрал меня. - Он опять помолчал, прослушав ответ. - Да. Я жду. Давай. - И отключился. - Откуда я могу позвонить? - тут же обратился он к врачу. - Это насчет парковки - хочу после Нового года приехать сюда на машине.
  
  
  - Из кухни, но сначала оденься, - отрезала врач.
  
  
  Александр быстро натянул свою водолазку, даже забыв про пластыри, хотя при других обстоятельствах долго бы ныл, куксился и кривился, и ринулся на кухню.
  
  Сначала он ждал, пока ему пришлют номер телефона хозяина дома, у которого имелось свободное парковочное место. Когда он позвонил, то оказалось, что это древняя старушка "божий одуванчик", которая ничего не решает, а всем заведует её дочь. Он попросил старушку прислать телефон её дочери. Пока старушка отсылала телефон Александр своей дочери, а потом еще он долго торговался по поводу платы - "Всегда торгуйся, - говорил Кирк. - Всегда. Торгуйся еще до того, как узнал цену и условия. Даже уже после того, когда якобы согласился, говори, что передумал и торгуйся опять", - прошло уже много времени.
  
  Поэтому, когда усталый Александр, договорившись о парковке, вернулся в гостиную, он увидел девушку, свернувшуюся калачиком на том же месте, где недавно лежал он сам - она сладко спала.
  
  
  От этой трогательной, уютной, мирной картины у парня распёрло грудь. Он не выдержал и, подойдя к дивану, опустился возле своей девушки на колени. Его буквально разрывало на части от вида этого нежного, трепетного, бесконечно сладкого создания, так доверчиво, так, даже как-то по наивному, вот просто так уснувшего на диване. Ему захотелось, чтобы сейчас ей угрожала какая-нибудь жуткая опасность, тогда бы он загрыз эту угрозу зубами, а то, что не смог бы загрызть зубами, разорвал бы руками, а то, что не порвал руками, отпинал бы ногами. А потом...
  
  А потом до утра сидел и смотрел на неё, и сторожил бы её сон.
  
  
  Встав с колен, юноша прикоснулся к девушке и та, зашевелившись, выпрямилась, чем он тут же воспользовался, подсунув свои руки ей под коленки и шею и подняв.
  - Ш-ш-ш-ш... спи-спи, - опять сказал он, как и тогда, в поезде, когда она слегка пробудилась. - Я отнесу тебя наверх.
  
  
  Жаклин тут же, поняв кто она, где она и с кем она, крепко обняла Александр за шею, прильнув к нему со всей своей нежностью и любовью.
  
  
  Парень поднялся по лестнице на второй этаж и, увидев там две двери, лишь одна из которых была открыта, прошел именно туда, справедливо решив, что это и есть спальня.
  
  
  Это она и была. Он аккуратно положил девушку на кровать и та, почувствовав знакомую упругость матраца, нащупала рукой край покрывала и накинула его на себя, после чего протянула руку к своему гостю.
  
  
  - Полежи со мной. Пожалуйста, - попросила тихо, не открывая глаз.
  
  
  Бесенята, просто убитые горем оттого, что шабаш откладывается на неопределённое время, рыдали на плечах друг у друга, громко сморкаясь в батистовые платочки, держа их в своих копытцах, и промокали ими уголки глаз.
  
  
  Конечно же, он не мог ей отказать.
  
  
  Лёг рядом, обняв девушку поверх покрывала.
  - Але-е-екс... - пробормотала соня, - а где ты научился так драться?
  
  
  "Ну, наконец-то! Я уж думал, она совсем не впечатлилась", - с облегчением выдохнул боксёр.
  
  
  - Я четыре года занимался боксом, - его голос был тих и спокоен. - Да и сейчас еще... иногда... тайком от матери тренируюсь. У меня хорошо поставленный удар, Жак, - не смог удержаться он от хвастовства.
  
  
  - Ну надо же... - продолжила бормотать девушка, - и этот человек называл меня страшной женщиной. А сам...- Она поцеловала водолазку своего боксёра в районе ключицы. - Сейчас... я чуть-чуть полежу и провожу тебя.
  
  
  - Не надо. Спи. Я закрою за собой дверь. - Он погладил её по спине.
  
  
  Ответом ему был еще один поцелуй водолазки. Они затихли.
  
  
  Когда парень услышал у себя на груди равномерное, глубокое дыхание, то потихоньку высвободился и встал. Укрыв свою драгоценность второй половиной покрывала, он чуть постоял рядом с кроватью, после чего вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь.
  
  
  Спустившись в прихожую, он увидел Сулу, которая тут же подняла к нему свою породистую мордочку в ожидании команды: " Гулять".
  
  
  Парень вспомнил, что, когда Жаклин доставала из шкафа эти свои сигареты, он увидел на нижней полке пакеты корма для собак. Пройдя на кухню и достав один из них, отсыпал содержимого в миску собаке, которая начала хрустеть своей едой тут же. Затем поставил корм назад и, взяв кружку из другого шкафа и налив в неё воды из-под крана, наполнил собачью поилку.
  
  
  Потом он прошел в гостиную и выключил там свет. Зайдя в кухню, сгрёб со стола злополучную пачку сигарет и смял её в руке. Выключив свет и в кухне, гость вышел из квартиры в полной темноте, сопровождаемый звуками хруста кормовых гранул под зубами Сулы, и тихонько закрыл за собой дверь.
  
   Выйдя из подъезда, он выбросил смятую пачку сигарет в урну и направился в сторону центра города Оксфорд, Великобритания.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"