Фернандо Наварро торжествовал. Бой, слава Господу и всем святым, обещал быть недолгим и, едва начавшись, уже подходил к славному завершению. Безбожные язычники, не пожелавшие принять истинную веру и в знак смирения перед властью Его величества передать в дар короне свои золотые статуи, получили достойный урок. Как и в предыдущих селениях, дон Наварро начал сражение выстрелом из аркебузы в вождя, выделявшегося среди меднокожих татуированных воинов яркими перьями на голове и огромным ожерельем на шее. Несмотря на тяжесть изрыгающего огонь оружия, рука не подвела Фернандо, и противник с пробитой грудью рухнул на землю, обливаясь кровью и содрогаясь в последних судорогах. Следом дали залп еще восемь конкистадоров, а шестеро остальных вскинули пищали, готовясь к следующему выстрелу, чтобы не подпустить язычников на расстояние ближнего боя. Каменные пули сразили лишь троих врагов, но этого было достаточно - обезумевшие от грохота, вспышек пламени, дыма и гибели своего предводителя, дикари бросились врассыпную. Теперь оставалось лишь войти в их причудливое городище, чтобы показательно расправиться с дюжиной из них, а еще несколько десятков обратить в рабов, послушно переносящих в обоз вожделенные ценности. На несколько мгновений дон Наварро задумался уже не об этом пустяковом деле и тупых варварах, которыми предстояло заняться следующей, более многочисленной экспедиции, сколько о тяготах обратного пути, и предвкушал радостное возвращение в Севилью, где его ждали слава и богатство, но...
... сначала он не поверил своим глазам, однако в следующую секунду застыл от удивления, сменяющегося безотчетной паникой. Один из дикарей с причудливо раскрашенным лицом сидел у тела убитого вождя и немигающим взглядом смотрел на испанцев, произнося какие-то напевные заклинания. "Приказать солдатам застрелить его, самому убить мечом или взять в плен?" подумал Наварро, но тотчас же почувствовал, что не может ни пошевелить рукой, ни произнести повелительные слова, а способен лишь смотреть либо в глаза этому богомерзкому язычнику, либо... на странную каменную постройку со сходящимися кверху ступенями, возвышающуюся над селением дикарей и, по слухам, служившую им для кровавых жертвоприношений. Отец Кастеллано что-то рассказывал об этом, напутствуя отряд в дорогу, и говорил, что варварские капища надо уничтожать, разрушая и сравнивая с землей, но Фернандо плохо помнил его слова, особенно сейчас, когда...
... над вершиной пирамиды завис полупрозрачный светящийся шар...
"Господи, помоги мне, прогони это дьявольское наваждение", с этой мыслью Наварро попытался произнести слова молитвы, но не смог издать ни звука. Шар становился все более ярким и плотным... он приближался, переливаясь всеми цветами радуги, и чем ближе он подлетал, тем сильнее становился ужас, охватывающий оцепеневшее тело. Оно стало словно деревянным, и последняя надежда оставалась на верного коня, но он не двигался с места, а только неистово ржал и тряс мордой, а из его рта шла пена, как после бешеной скачки...
... шар завис над головой и превратился в черный диск, а потом...
... от него отделился зеленый луч...
"Господи Иисусе... Святая Дева Мария... умоляю, прогоните дьявола... изыди, сатана" лихорадочные мысли отчаянно мелькали в голове. Наварро затравленно и вместе с тем завороженно посмотрел на ослепительный и пронзающий насквозь зеленый свет. Потом он закрыл глаза, чтобы больше не видеть этого безумного еретического наваждения, и, из последних сил цепляясь угасающим сознанием за обрывки молитв, ощутил, как тело сначала стало чугунно-тяжелым, а затем, наоборот, удивительно легким, и начало подниматься вверх в потоке холодного огня, яркими всполохами прорывающегося даже сквозь сомкнутые веки...
... черные глаза с красноватыми зрачками... лица... почему они такие бледные, серые и...
... нечеловеческие...
"Почему у них такие большие головы и маленькие тела? Это демоны? Черти? За что? Ведь я же не делал ничего богопротивного, наоборот, верой и правдой служил Господу, кресту и королю... или это... ангелы, а я в раю? Кто вы?" было последней мыслью Фернандо, прежде чем серая пелена заволокла его разум и лишила чувств...
--- --- ---
Верховный жрец Тикапотлан мучительно пытался заставить себя услышать священный глас богов. Не тот мнимый голос, который он привык выдумывать и торжественно объявлять на площади, чтобы заставить всех подчиняться вождю и делать то, что положено и проверено веками, а настоящий, глубокий, древний и тайный шепот, вещающий мудрость далеких предков. Тех, кто пришел со звезд вместе с великим огнедышащим змеем Кетцалькоатлем, умел делать камни гладкими и ровными, складывать их в огромные дома, сжигать врагов пламенными лучами, уходить в другие миры и возвращаться обратно...
Для того, чтобы до предела обострить внутренний слух и чутье, уже были умерщвлены двое рабов из недавно побежденного соседнего племени, и две девственницы, но от вида их сердец, безжалостно извлекаемых из вспоротых кинжалами грудей, и окровавленных тел, скатывающихся к подножию священного храма, озарение не приходило, а лишь подступала смутная тревога, орлиными когтями сжимающая голову. Не помогли и две чаши отвара волшебной колючей травы, от которых пришли только ужасающие видения
...воинов с суровыми обросшими лицами, закованных в не пробиваемое копьями и стрелами одеяние, несущих огонь, смерть и разорение... пепелищ... пустынных улиц, заполненных сотнями разлагающихся трупов соплеменников...
Но для того, чтобы это увидеть, не требовались никакие ритуалы, а было достаточно просто сосредоточиться и увидеть ближайшее будущее, как Тикапотлан уже делал много раз, или даже просто подумать и догадаться.
"Почему это должно случиться? Ведь наши боги намного сильнее их богов, и я же смог прогнать чужеземцев со всей их огненной магией, вызвав древних защитников нашего рода? Ведь у меня же получилось тогда, должно получиться и в следующий раз. Или... они все-таки сильнее и в следующий раз придут с какой-то другой, более страшной и разрушительной магией? И почему все вдруг стали болеть - покрываться струпьями и язвами, метаться в лихорадке, а потом умирать, несмотря на все наши снадобья? Люди бегут из города... Чем мы прогневили богов? Что нам делать?" - размышлял он, сидя на плоской вершине ступенчатой пирамиды, мерно покачиваясь в такт древним заклинаниям и стараясь на время стать пустым, спокойным и бесстрастным, чтобы впустить в себя силу великих духов и богов...
- Пустите меня, я хочу, чтобы меня принесли в жертву! - хриплый голос вывел его из внутреннего созерцания.
- Назад! Ты грязный и больной! Такие жертвы не нужны богам и только прогневают их! - донесся снизу резкий окрик старшего стражника Инитикаля.
- Пожалуйста, пропустите меня к верховному жрецу!
Бросив недоуменный и недовольный взгляд на подножие храма, Тикапотлан увидел юношу, нетвердо держащегося на ногах. Его лицо и тело были покрыты черно-красными пятнами - верными признаками кары богов, постигшей племя в этот страшный год и предвещавшей тяжелую мучительную болезнь. Он был не первым, кто хотел заменить агонию в бреду, лихорадке и тошнотворной вони от перепревшего пота и испражнений на почетный удар кинжала, но до сих пор еще никому не было дозволено самостоятельно выбирать такую участь - она предназначалась исключительно для здоровых молодых мужчин и женщин-девственниц, тщательно отбираемых жрецами. Позавчера Тикапотлан приказал отправить покрытого струпьями и слизью старика умирать своей смертью, но в этот раз...
"Мало кто не боится жертвенной смерти, а чтобы самому просить о ней... Ведь от этой хвори умирают не все, примерно каждый пятый все-таки исцеляется, так почему же он, такой молодой, не хочет бороться за жизнь? Это надо понять... надо заглянуть ему в душу, тогда, возможно, я пойму и многое другое", - решил он и крикнул начальнику стражи:
- Пусть подойдет! Мне надо с ним поговорить.
Юноша с трудом преодолевал ступени - сначала тяжело переставлял ноги и спотыкался на каждом шагу, потом свалился, откатился вниз, но тут же поднялся и стал карабкаться ползком.
"Все-таки он смертельно болен и понимает, что уже не может излечиться. Может быть, отправить его сразу на заклание... Нет, больная жертва может еще больше прогневить богов, надо попробовать по-другому...", - размышлял Тикапотлан. Когда юноша добрался до его площадки и пал ниц, жрец мягко спросил, стараясь расположить его к себе:
- Кто ты и зачем пришел? Тебе нужна помощь?
- Меня зовут Кечитлан... Меня поразила кара богов, и я умираю. Мои родители и невеста уже умерли. Я хочу, чтобы меня принесли в жертву, тогда я смогу попасть во владения великого Кетцалькоатля. Я видел его, он меня звал..., - пробормотал юноша.
- Ты видел Кетцалькоатля? - недоверчиво произнес жрец. - И как же он выглядел?
- Он был огромным, с блестящими крыльями, из которых вырывался огонь. Сначала я видел его снаружи, а потом оказался внутри него и смотрел на землю с высоты. Я летел над землей, потом над морем и снова над землей, и даже мог указывать ему, куда лететь... А потом я проснулся, и весь горел и чесался. О священный владыка, велите принести меня в жертву, чтобы я смог попасть к Кетцалькоатлю, - страстно бормотал Кечитлан, стоя на коленях и пытаясь поцеловать ноги жрецу.
- Подожди... а почему ты считаешь, что обязательно к нему попадешь? Это большая честь, которой достойны лишь избранные. Тебе что-то привиделось в бреду, но это может быть всего лишь наваждением, порожденным болезнью, а не божественным откровением. Может быть, тебя еще можно вылечить ? - произнес жрец, пристально глядя в лихорадочно блестящие глаза больного. "А ведь то, что он говорит, может быть правдой. Легенды гласят, что древние посвященные именно так и летали после сложных ритуалов, а потом даже рисовали на земле огромные знаки, чтобы Великий Змей почтил их своим посещением... правда, те ритуалы уже давно забыты, а Кетцалькоатль, насколько известно, на самом деле так и не прилетел и являлся только в подобных странных видениях", - думал он, ожидая ответа Кечитлана и слушая его сбивчивые слова.
- Великий владыка, я не хочу больше жить. Я видел Кетцалькоатля и хочу к нему. А если я умру от этой болезни, то попаду в преисподнюю к чудовищам... я их тоже видел во сне, они хотят меня съесть и забрать к себе...
- И как выглядят эти чудовища? - с интересом спросил Тикапотлан.
- Они уродливые и мохнатые... сначала кажутся маленькими и похожи на шарики с отростками, а потом становятся страшными и огромными.
"Он просто бредит или... или действительно вышел в мир злых духов? Хорошо, попробую расспросить его подробнее и, если получится, пойти с ним туда... наверное, это моя последняя возможность понять, что с нами происходит, и справиться с силами тьмы", - с этой мыслью жрец отпил еще немного волшебного кисло-сладкого отвара, а потом налил из глиняной бутыли полную чашу и протянул ее юноше:
- Возьми, это эликсир богов. Он поможет тебе еще раз увидеть все это, отличить божественную правду от дьявольских наваждений и понять, куда должна попасть твоя душа.
Кечитлан медленными робкими глотками выпил предложенный напиток. Жрец пристально наблюдал за ним и, дождавшись, когда глаза юноши стали затуманиваться, а гримаса отчаяния на его лице сменилась маской приятной истомы, постарался проникнуть через эти глаза и лицо вглубь его души и тела, а потом слиться с ним и увидеть мир его глазами - так, как когда-то учили в школе, прежде чем он сдал экзамен, прошел посвящение и стал жрецом... правда, эти знания почти никогда не применялись, потому что проводить привычные ритуалы и выдавать обычные призывы к порядку за волю богов было куда проще...
- Вспомни этих чудовищ и постарайся снова увидеть их. Не бойся - я с тобой, - сказал жрец негромким тягучим голосом, совершая плавные движения руками над головой юноши.
- Они здесь... внутри меня... их много, очень много, - прошептал Кечитлан и затрясся от страха, смешанного с ознобом.
Тикапотлан пронзил его взглядом, а потом закрыл глаза и вошел в его разум... Там были образы родителей, невесты... сцены похорон... красные всполохи ужаса и
... они ...
... маленькие, серо-зеленые и мохнатые - именно такие, какими их описал больной. Они росли, и становилось заметно, как их уродливые отростки извиваются, пожирая плоть...
- Кто вы и откуда? Что вам надо? - спросил жрец, обращаясь и к чудовищам, и к Кечитлану, и к своему внутреннему чувству.
Ответ пришел в виде размытых видений, становящихся все более четкими по мере того, как Тикапотлан концентрировался на них.
Города с причудливыми каменными домами... деревни... леса... поля... и люди со светлой кожей - всё совсем не такое, как здесь... холод... белые хлопья над землей... битвы... воины в странных металлических одеяниях, пешие и сидящие верхом на больших зверях - почти такие же, как те, кого недавно удалось прогнать, вызвав великих древних духов...
... и ОНИ, входящие в тела этих далеких людей... чужестранцы болеют и умирают, как и мы, но не все - многие выздоравливают, а ОНИ... продолжают жить в их телах, а теперь ОНИ хотят...
... если ОНИ все-таки сожрут нас изнутри, то мы... что будет с нами?
... лихорадка, гноящиеся пятна и струпья, нестерпимый жар...
... это всё от НИХ, но неужели с ними нельзя бороться?
... нет, можно, ведь в нас же есть... свои, подобные ИМ, которые могут ИМ противостоять... да, внутри нас идет борьба, и еще неизвестно, кто победит... да, НАШИХ больше... но почему же... почему мы вымираем?
... потому что... что будет с нами ПОТОМ? Куда попадут наши души? Ведь учителя рассказывали нам, как можно это увидеть. Обратиться глубоко внутрь себя, а потом наружу...
... да, да, именно потому, что ОНИ зовут нас туда, где есть большие города и красивые корабли, плывущие по морям под раздувающимися белыми полотнищами... огромные армии, устремляющиеся на поля великих сражений...
... а здесь... здесь ничего нет, кроме унылой однообразной жизни и полузабытых древних знаний и легенд, доступных лишь нам, жрецам...
А что же наши боги? Почему они не защищают нас? О великие боги, заклинаю вас, ответьте, почему вы не приходите к нам на помощь? Неужели вы покинули нас? Какая участь нас ждет?
Большой серебристый круг... он появился из ниоткуда и завис над моей головой... как тогда, когда я прогнал чужестранцев... боги услышали мои молитвы и прилетели... или мне это мерещится...
О великие боги, ответьте, заклинаю вас!!!
МЫ СИЛЬНЕЕ БОГОВ ЧУЖЕСТРАНЦЕВ, НО ВАШЕ ВРЕМЯ УХОДИТ. ВСЁ ИМЕЕТ СВОЕ НАЧАЛО И СВОЙ КОНЕЦ. ВАШЕМУ МИРУ ПРИХОДИТ КОНЕЦ, И НА ЕГО МЕСТО ПРИДЕТ НОВЫЙ, В КОТОРОМ ОСТАНУТСЯ ТЕ ИЗ ВАС, КТО СМОЖЕТ ВЫЖИТЬ, И ИХ ПОТОМКИ.
Это... это ответ богов? Или голос моего собственного разума? Нет, это чужой голос, я бы так не подумал... и почему мне кажется, что там, сверху, тот... кто пришел к нам тогда с огнем и мечом, а потом исчез, поглощенный зеленым огнем вызванных мной духов... да, наверное, он там, с ними...
Видение исчезло так же внезапно, как и появились, и не осталось ничего, кроме ослепительного полуденного солнца, раскаленного белесо-голубого неба, пышущего жаром каменного храма со сходящимися к вершине ступенями, и больного юноши, стонущего в забытьи. Тикапотлан неподвижно сидел на вершине пирамиды, глядя то на него, то на свои руки, на которых появлялись первые красноватые пятна, и ощущая, как волны озноба постепенно подкрадываются к телу и вместе с остатками божественного отвара затуманивают разум, увлекая его в волшебный водоворот видений...
...в которых смешивались и причудливо переплетались далекое и близкое, прошлое и будущее, вечное и мимолетное...
Великий Змей... он с диким ревом спускается с небес...
(а еще раньше исторгается из чрева другого, еще большего Змея, который прилетел с далекой звезды - одной из тех, что образуют в небе ковш)
изрыгает огонь и садится на каменную полосу...
Они выходят - Великий Первый Вождь, который, как гласят легенды, правил страной двести лет... и еще трое... из тех, кто помогал строить и учил мудрости - здесь и там, в Главном Змее... они в непроницаемых одеждах...
... они смотрят, как строится ступенчатый храм, что-то измеряют и велят переделать...
- Поручаем тебе, нашему наместнику, познавшему высшую мудрость, править этим народомот нашего имени, - говорит один из них странным вибрирующим голосом...
"Это прошлое, далекое прошлое, в котором были частички моей души... оно хранит вечную память нашего народа...
А сейчас... злобные чужеземные твари пожирают меня изнутри своими страшными мохнатыми руками... я вижу их... с каждым мгновением их становится всё больше... Можно ли с ними бороться? Наверное, да, но зачем? Я уже стар, но это не главное - просто я не хочу видеть, как все вокруг умирают, разбегаются в леса или гибнут от мечей и огненных стрел чужестранцев. Я не в силах этому помешать, потому что боги отвернулись от нас, и лучше я посмотрю, что нас ждет дальше и куда унесут меня эти существа... да, посмотреть, так, как меня учили последним остаткам мудрости, принесенной из Главного Змея...
...Франциско Гуэрро... какое странное имя... детство... каменный дом с высокими башнями... отец с суровым лицом, снизу покрытым густыми волосами... мать в длинной причудливой одежде, закрывающей все тело... молитвы высшему богу, его сыну, святому духу, святой деве... школа... строгие учителя, заставляющие считать, писать странные красивые буквы на белых листах, познавать мир и молиться, молиться, молиться... посвящение... длинное плотное одеяние... монотонные проповеди в огромном храме с высоким потолком, над которым возвышается огромная каменная пика...
... рассказы о далеких землях, которые почему-то завораживают и манят в таинственные дали, чтобы нести слово божье людям Нового Света вместо скучной однообразной жизни в стране под названием Кастилья, которая входит в огромную божественную страну, зовущуюся Испанией... просьба разрешить отправиться туда... туда, куда зовет сердце...
... корабль под белыми полотнищами, плавно скользящий по безбрежному морю... суровый командир, солдаты в металлических одеждах... слуги, поднимающиеся к белым полотнам и управляющие ими, чтобы плыть в нужное место...
... другой корабль, стремительно приближающийся сбоку... там враги... огонь, изрыгающийся с обоих судов... что-то страшное и тяжелое, падающее на борт... дикие крики, кровь и смерть... огонь, пожирающий вражеский корабль и увлекающий его в пучину моря...
... и наконец, берег... высадка в шумном порту, переполненном большими и маленькими кораблями и разноцветными людьми на берегу... дорога сквозь лес...
... и дом... родной дом... те же люди с медной кожей, которым...
я снова буду нести божественную мудрость, только это уже будет мудрость новых богов... и снова будут жертвы... и круг замкнется? Неужели всё это ждёт меня и мой народ? А что будет потом, еще дальше - я хочу это увидеть, пока чужеземные духи не забрали меня в далекий путь..."
Змей... снова Змей... он стремительно летит... чтобы он летел в нужную сторону, надо передвигать странные вещи и смотреть на горящие таинственные знаки передо мной... это непонятно и страшно, но это умеет делать тот бог, который управляет Змеем... да, так же, как солдаты и слуги - кораблем... это то, о чем говорил несчастный Кечитлан...
Внизу земля... поля... какие странные линии, по которым что-то движется... не рассмотреть, потому что змей летит всё выше и быстрее... он уже над морем...
Этот бог - он...
... молодой и сильный, и это вообще не бог, а человек, и его зовут...
Джон Картлейл... он думает о... почему он так боится...
Меня?... нет, не меня, а ослепительного света и сияющего шара, который он видит спереди... здесь больше невозможно быть, надо возвращаться туда, где...
...я сижу на вершине храма рядом с умирающим Кечитланом. Пожалуй, я все-таки велю принести его в жертву, чтобы избавить от страданий, а потом пойду вниз, объявлю народу волю богов и буду ждать неизбежного", - решил Тикапотлан, с трудом приподнимаясь на затекших ногах и мучительно вырывая разум из дурманящих паров божественного отвара и отупляющих волн лихорадки. Он внимательно смотрел под ноги, чтобы не свалиться вниз по ступеням, лишившись не только жизни, но и уважения, и не видел, как черный диск, зависший над пирамидой, на мгновение превратился в светящийся шар, а потом стремительно взмыл ввысь, растворившись в белесо-голубом юкатанском небе.
--- --- ---
- Он сумел заглянуть и почти на тысячу лет назад, и в свое следующее воплощение, и на шестьсот лет вперед, и даже визуализировать вирусов. Вот, посмотрите его нейрограмму.
- Да, наш новый резонатор работает намного лучше предыдущего. Модуль когерентного ментального контроля вполне себя оправдывает.
- Только что поступило подтверждение с базы тридцать восемь. Нейрограмма реципиента ментальной трансляции Джона Картлейла полностью согласуется с нашими данными. И еще они просят как можно скорее доставить им взятого нами объекта зет-пятьдесят четыре, то есть Фернандо Наварро.
- Зачем им вообще понадобился этот конкистадор?
- Да как обычно - проведут тесты на адаптивность, а потом решат - вернуть назад с частичным сохранением памяти, или почистят ее полностью, или в какое-нибудь другое место забросят, а может быть и у себя в отряде оставят.
- Да на что им сдался такой фанатик, который только и может, что про Иисуса, дьявола и демонов кричать?
- Не знаю, им виднее, и не таких обрабатывали и перепрограммировали. Ладно, возвращаемся на базу. Готовность к пространственно-темпоральному скачку - двадцать секунд... девятнадцать... восемнадцать...
--- --- ---
- Итак, пилот Джон Картлейл, расскажите еще раз подробно, что заставило вас прервать тренировочный полет и отказаться от выполнения задания?
- Сэр, полет проходил согласно заданию, и все его параметры были в норме, когда при подлете к береговой линии Мексиканского залива я увидел впереди себя светящийся объект неопределенной формы. Он появился примерно в пяти тысячах футов от меня и стремительно приближался. Из него вышел ярко-зеленый луч, направленный прямо на мой самолет. В этот момент у меня потемнело в глазах, я почувствовал тошноту и начал терять сознание. Связь с базой внезапно пропала. Полет был тренировочным, и боекомплект на борту отсутствовал. Усилием воли мне удалось сохранить сознание и вернуть контроль над телом. Согласно инструкции сто восемьдесят два, регламентирующей порядок действий в подобных ситуациях, я выполнил резкий маневр с разворотом, сбросил высоту и задал автопилоту программу на возвращение на базу. Преследования со стороны возможного противника зафиксировано не было. Неопознанный объект исчез с радара через несколько секунд после завершения маневра, - Джон повторил сидящему напротив него человеку в штатском, которого, не называя имени, представили ему как сотрудника Агентства Национальной Безопасности, те слова, которые он уже говорил и непосредственному начальнику полковнику Доновану, и начальнику авиабазы генералу Маклилланду. На этот раз он не запинался, а докладывал четко, чеканя каждое слово, однако последнее предложение оказалось немного затянутым и неуверенным по сравнению с предыдущими, что сразу отразилось на осциллограмме, внимательно изучаемой его собеседником на экране ноутбука.
- Это всё? Может быть, вы обратили внимание на еще какие-либо детали? - спросил агент, и на его строгом лице с правильными по-орлиному заостренными чертами промелькнула тень усмешки, в сочетании с интонацией заданного вопроса выражающей смесь превосходства, одобрения и... знания чего-то намного большего.
Джон Картлейл вздрогнул и, помедлив пару секунд, ответил, стараясь выглядеть как можно более спокойным:
- Нет, сэр. Это всё.
Слова "Я не знаю, сэр, возможно, мне это просто померещилось, но в тот момент, когда зеленый луч скользнул по кабине, я ощутил, что в мое сознание проник кто-то посторонний. Мне показалось, что он был похож на какого-то индейца, и я даже услышал его слова на каком-то странном языке. И еще, сэр, пожалуйста, не сочтите меня сумасшедшим, я просто говорю то, что, возможно, имеет какое-то значение... такое со мной происходит уже второй раз за последние три дня. Я ощущал нечто похожее во время предыдущего полета..." в очередной раз застряли в его горле, сдержанные мыслью "Нет, я не могу так рисковать. Я и так увидел что-то запредельное и они сомневаются в моих словах, а после такого точно отстранят меня от полетов и поставят крест на моей карьере из-за неуравновешенной психики", но были мгновенно зарегистрированы нейродетектором и появились на экране перед человеком в штатском, который слегка покачал головой и негромко произнес:
- Ну что же, спасибо, пилот Картлейл. Вы свободны.
Проводив пилота, он запер дверь, еще раз внимательно изучил показания на мониторе, а потом достал из кармана небольшой черный прямоугольник, напоминающий обычный мобильный телефон, и набрал на нем короткое сообщение. После того, как прибор озарился зеленоватым свечением, а потом погас, человек в штатском расслабился и откинулся на спинку массивного кресла. На несколько минут белки его глаз стали черными, зрачки - красными, а тело - полупрозрачным, серо-зеленым и слегка фосфоресцирующим.