Аннотация: Обновлённая и дополненная повесть, + несколько фото со скромного отмечания выхода книжки.
Снег ангелов
Сказочная повесть
2006
Глава первая
Книга и хрустальный шар
В далекой северной стране у моря, в замке с зеленой крышей жила маленькая принцесса. Принцессу звали Лёонгрэль, и ей недавно исполнилось восемь лет. У нее были черные, коротко стриженые волосы и темно-синие глаза, блестящие, как бусинки. Она любила носить вязаные платья и теплые полосатые чулки, потому что в замке всегда носились сквозняки, и даже жар большого камина в гостиной не мог с ними сладить.
Нынешней зимой настроение у принцессы было отвратительное: стояла уже середина декабря, а с неба еще не упало ни одной снежинки. Если так пойдет и дальше, о Новогоднем карнавале придется забыть. Никаких тебе нарядных заснеженных веток, снеговиков, пушистых сугробов, ледяных горок и пещер, освещенных веселыми огоньками...
Однажды вечером Лёонгрэль сидела на высоком диване, обитом зеленым бархатом, и слушала, как дождь монотонно барабанит по крыше. Сквозь решетчатое стекло были видны мокрые черные деревья в саду, замшелый фонтан в виде мальчика с ракушкой и кусочек растрепанного серого неба.
Около львиной пасти камина, полыхающего огнем, вытянулась на ковре Морлок; черная, лоснящаяся, она положила свою кошачью голову на короткие когтистые лапы, приоткрыла хитрый желтый глаз. Странное создание эта Морлок! На первый взгляд жуткая, зловещая помесь пантеры с ящерицей, а на деле - верный охранник и друг. С ней куда интереснее, чем с каким-нибудь королевским пуделем: и на спине покатает, и в шахматы сыграет, и ночные кошмары отведет.
Лёонгрэль откусила кусочек клюквенного пирожного и перевернула страницу книги, которую рассматривала. Следующая картинка была ее любимой: ангел с голубыми волосами парил над землей, в руках у него блестела золотая труба, а от пушистых белых крыльев летели в разные стороны снежинки. Под картинкой было написано:
Зимний ангел с золотой трубой!
Снегом белым поделись с землей,
Мягким пухом темноту укрой,
Нежный ангел с золотой трубой!
Лёонгрэль грустно вздохнула. Ах, снег, снег... Где же тебя взять? Может, и вправду пуха с подушек натрясти?
Тут из-за спинки дивана выглянула преглупая физиономия в ярком колпаке с бубенчиками. Это был Трулльвик, придворный шут. Его длинный красный нос забавно морщился, а лукавые глазки подмигивали принцессе: мол, ты только посмотри, что я для тебя приготовил.
Для начала Трулльвик сделал несколько сальто, походил на руках и укусил собственный костлявый локоть. Потом, видя, что девочке надоели его обычные фокусы, шут приступил к новым. Из рукава он вытащил яйцо в серых крапинках, покатал его на ладони и стукнул о лоб. Сквозь трещинку в скорлупе проклюнулся лиловый бутончик, вырос, набух и раскрылся. В сердцевине цветка сладко спал крошечный розовый поросенок с прозрачными крылышками. Поросенок проснулся, недовольно хрюкнул и взлетел к потолку. Лёонгрэль попыталась поймать его сачком, услужливо протянутым Трулльвиком, но маленький хрюкающий летун вовремя ускользнул и скрылся в темном коридоре.
- Я думаю, он полетел в оранжерею, ваше высочество, - сказал шут, задумчиво потирая подбородок. - Там мы его вечером и найдем: напьется нектара и заснет среди цветущих огурцов. Но не печальтесь, моя госпожа, - у меня для вас еще кое-что имеется.
Шут выудил из колпака стеклянную банку: в ней сидела большая улитка с панцирем в синий горошек и задумчиво шевелила рожками.
- Ах, какая прелесть! Откуда она у тебя? - Лёонгрэль попыталась погладить улитку, но та мгновенно спряталась в свою раковину.
- Повар нашел в капустных листьях, так же как и поросенка. В сладкой малиновой капусте из заморских стран!
Принцесса немножко поиграла с улиткой, но та все притворялась мертвой, и играть стало неинтересно.
- Твои фокусы очень забавные, Трулльвик, но это совсем не то, чего мне больше всего хочется. Вот если бы ты устроил мне настоящий снегопад... Я подарила бы тебе свой бирюзовый браслет. И лебединое перо. И даже плюшевую собачку...
Шут довольно хохотнул, обернулся вокруг себя три раза, пробормотал что-то неразборчивое и вытащил из-за пазухи деревянную коробочку.
- Откройте, ваше высочество! Над этой вещицей трудился старый стеклодув Брюоль - целый месяц мастерил, специально для госпожи!
Лёонгрэль открыла коробочку, осторожно смахнула с неизвестного подарка опилки и извлекла его на свет. Это был сверкающий хрустальный шар: в центре шара на холме возвышался миниатюрный замок с зеленой крышей - в точности похожий на ее родной - даже флюгер в виде фазана и сердитые горгульи были как настоящие. Из окна второго этажа выглядывала сама Лёонгрэль: в малиновом берете с белым пером, она протягивала руки, будто что-то ловила в воздухе.
- А почему я так странно растопырила руки?
- А вы потрясите шар, ваше высочество, сами увидите!
Лёонгрэль встряхнула шар: невидимые до сих пор снежинки поднялись вверх и окутали замок белой пеленой. Маленькая принцесса в окне улыбалась и ловила снег ртом и ладошками.
Девочка зачарованно смотрела на шар. Потом губы ее скривились для плача, и она топнула ножкой в полосатом чулке.
- Глупый шут! Я же просила настоящий снег! А не подделку! Эта кукла наестся снежинок вдоволь, а я буду мокнуть под дождем! Нечестно, нечестно!
Принцесса швырнула шар на пол: к счастью он упал на толстый ковер возле камина и не разбился. Черная Морлок оживилась, и, подкатив сверкающую игрушку лапой, начала с любопытством рассматривать.
Лёонгрэль бросилась в кресло, обхватила коленки руками и зарыдала. Трулльвик гладил ее пушистую головку и вытирал мокрые щеки клетчатым платком.
- Все будет замечательно, ваше мокрейшество! Вот увидите, к Рождеству выпадет много снега, ну просто горы белого, мягкого, пушистого снега! - успокаивал он девочку. - Мы будем кататься на санках, лепить снежных зверей, раскрашивать сосульки! Мы будем веселиться!
Лёонгрэль сердито сопела, отпихивала платок, но потом вскочила, подняла хрустальный шар и поставила его на каминную полку. В шаре закружились в мерцающем вихре ненастоящие снежинки.
Глава вторая
Рассказ сонного шмеля
За ужином принцесса была на удивление молчалива, ковыряла серебряной вилкой рыбные тефтели и даже к своим любимым засахаренным грушам не притронулась.
Королева заволновалась, нахмурила красивые темные брови, потрогала дочке лоб. Король недовольно фыркнул и сказал, что Лёонгрэль просто не хватает свежего воздуха: целую неделю сидит во дворце, на улицу не выходит, - тут каждый заболеть может.
После еды принцессу укутали в шерстяной плащ и вывели на прогулку в парк. Там ей стало еще тоскливее. Дождь перестал, но всюду царили сырость и грязь, качели покрылись плесенью, фонтаны не работали, деревья жалостливо тянули к небу свои мокрые черные ветки.
Лёонгрэль убежала от гувернантки и бродила от дерева к дереву, гладя ладошками мягкий зеленый мох на стволах. Только он сохранил свою прежнюю красоту в этом увядшем мире.
Возле корней старого дуба принцесса заметила маленький холмик из земли и листьев. Наверное, чей-то домик. Кто, интересно, там живет? Может, гном? Она нашла прутик и стала раскапывать холмик: из круглой дырочки на свет вылез всего лишь сонный пушистый шмель.
- Уж-же весна? Какой месяц? - тревожно прожужжал он.
Лёонгрэль опустилась перед ним на корточки и погладила его мохнатую шубку.
- Нет, шмель, ты удивишься, но даже зима еще толком не началась - снега все нет и нет.
- Зачем ж-же ты меня разбудила? Мне такой сладкий сон снился. Про клевер и белую кашку, про росу на траве, про крольчат с розовыми носами. Вот я тебя укушу!
Шмель попытался взлететь, потом тяжело опустился на руку принцессы. Девочка хотела его сбросить, но шмель крепко вцепился лапками в шерстяной рукав плаща.
- Попробуй, укуси! - важно сказала она, делая вид, что совсем не боится. - Я ведь наследница трона - тебе сразу отрубят голову! Лучше поговори со мной, мне скучно. Расскажи какую-нибудь историю. Летом, когда я лежала в траве под этим деревом, твои родственники так сладко жужжали у меня над головой, пели что-то о королеве фей и лунных балах.
- Я не знаю этой истории, но матушка рассказывала мне другую - о снежных ангелах, - сказал шмель задумчиво. - Я, правда, снега сам никогда не видел - знаю только, что он похож на сладкую белую пыльцу. Но история, как уверяла меня матушка, совершенно правдивая.
Глаза Лёонгрэль зажглись любопытством.
- Ну, рассказывай, рассказывай скорее! Я люблю про снег слушать.
Шмель зачем-то почистил лапки и начал:
- В северном море, в заливе Переменных ветров, прямо из воды растет волшебный замок из тумана, морской пены, снега, радуги и цветов. Увидеть его, а тем более, ступить на его витую лестницу может лишь невинное дитя. В замке живут ангелы. Весь год они зажигают солнце, луну и звезды, летают меж смертными, шепчут им на ухо ласковые слова, подсказывают, как поступить. Зимой, чтобы украсить черную землю, ангелы шелестят крыльями, роняют вниз белые перья, а те, достигнув земли, превращаются в снежинки. Вот и вся история.
- А почему этой зимой ангелы не шелестят над нами крыльями? Почему не падают вниз их мягкие перышки?
- Этого мне матушка не говорила. Но ты можешь сама у них спросить, ведь ты - невинное дитя... А-а-х, как спать хочется! Посади меня обратно, пожалуйста, я совсем замерз. Снег, или нет, а мне пора в свою теплую норку. Прощай, девочка!
Лёонгрэль посадила шмеля в норку и прикрыла ее землей и листьями. Залив Переменных ветров, думала она, не так уж далеко от замка. Может, и правда отправиться туда и выяснить все самой? Похоже, кроме нее, бесснежная зима никого не тревожит. А король, королева и все министры в придачу даже при желании не увидят волшебного дворца, а тем более, не войдут в него. Если конечно, все, что рассказал шмель, правда. Но ведь и в книжке было написано что-то про снежных ангелов...
Когда Лёонгрэль возвращалась в замок, в голове ее уже зрел план побега. Родители ее к заливу не отпустят, это ясно. Придется уйти незаметно, ночью, взять с собой Морлок для спокойствия и, может быть, Трулльвика, если только он не проболтается. Нужны также карты, еда и те блестящие желтые кружочки, которые хранятся в сундуке в королевской спальне. Монетки. На них можно покупать еду, игрушки и другие полезные вещи. В странствиях драгоценные кружочки могут пригодиться.
Принцесса решила отправиться в путь следующей же ночью, когда замок погрузится в сон, и даже ленивые стражники будут по обыкновению храпеть у ворот.
Глава третья
Побег
Трулльвик, к удивлению принцессы, не одобрил ее затеи: он как-то растерялся, улыбка сошла с его раскрашенных губ, а в глазах мелькнули тревожные искорки. Идти одной к заливу Переменных ветров? Без родителей и королевского сопровождения? Искать замок, которого никто не видит? Это же безумие! Если их схватят, ему не миновать виселицы!
Но, в конце концов, Трулльвику пришлось смириться: с ним или без него, Лёонгрэль твёрдо решила идти, а к тому же, положение преданного шута обязывает.
- Учти, если проболтаешься, я... я... я просто не знаю, что прикажу с тобой сделать, но это будет что-то ужасное! - пообещала Лёонгрэль, грозя Трулльвику своим маленьким, но крепким кулачком.
Поздно вечером шут прокрался на кухню и стянул из буфета пирожков, яблок, и полголовки сливочного сыра.
- Лучше выбрать что-нибудь попроще, ваше высочество, - сказал Трулльвик, с сомнением оглядывая нарядное платье, которое Лёонгрэль собиралась надеть в дорогу, - в вас не должны узнать принцессу. Да и мне следует переодеться: пусть думают, что я ваш слуга - ведь шуты бывают лишь у королевских особ, а слуги - у многих.
Трулльвик снял свой разноцветный колпак, смыл краску с лица и превратился в тощего немолодого человечка с усталыми выцветшими глазами. Совсем не смешного.
В сердце Трулльвика жила давняя полузабытая тайна, которую он никому не смел открыть; она несколько потускнела, поблекла, словно картина, выгоревшая на солнце, но когда Лёонгрэль рассказала о Замке Ангелов, тайна будто пробудилась ото сна, мерцая и нашептывая старому шуту ободряющие слова. Трулльвик очень волновался за Лёонгрэль, и ласковый, безмятежный голос тайны немного успокоил его в начале их сумасбродного путешествия. Впрочем, оставалась еще надежда на то, что Лёонгрэль в последний момент передумает.
Заговорщики уже собирались уходить, но Лёонгрэль вспомнила, что не оставила никакой объяснительной записки родителям, а они, конечно переполошатся, вообразят себе всякие глупости.
Она присела за свой маленький секретер и написала следующее:
Я ушла за снегом. Никто из вас ни думает об ужасной голой земле поэтому о ней подумаю я. Всё равно вас люблю. Лёонгрэль.
Трулльвик был не совсем согласен с содержанием письма, намекнул, что смысл его слишком туманен, и не объясняет сути их экспедиции. Но Лёонгрэль заявила, что это она здесь принцесса, а, как известно, правящие особы никогда не ошибаются.
Они укутались в темные плащи и тихонько вышли в пустой коридор. Было уже далеко за полночь, и весь замок мирно спал: не было слышно ни звука, - только иногда потрескивали свечи в позолоченных канделябрах.
Лёонгрэль оглянулась: позади едва заметной темной дымкой кралась Морлок. Огромная гибкая ящерокошка становилась невидимой, когда хотела, поэтому в прятки с ней было играть страшновато - вечно натыкаешься на нее в самый неожиданный момент. Глубокий сон всех обитателей замка был тоже одним из ее магических фокусов: Лёонгрэль прошептала свою просьбу ей на ухо, а желание принцессы Морлок выполняла всегда, если только они не противоречили ее независимому нраву.
Они проходили мимо королевской спальни, возле дверей которой сладко посапывали стражники. Лёонгрэль приоткрыла створку и скользнула внутрь. Король и королева почивали в своих больших кроватях с кружевными балдахинами, лица их были спокойны и безмятежны, будто ничего на свете их не тревожило. Еще бы, подумала Лёонгрэль, всё свалили на меня. Ведь это я отправляюсь в далекое и опасное путешествие, а вы будете нежиться под теплыми одеялами. Ну, так уж и быть, спите. Завтра у вас будет нелегкий денек - беспокойство в сто раз хуже опасностей.
Она прокралась к сундуку и вытащила из него мешочек монет. В сундуке оставалось еще много таких мешочков, бархатных, с золотым шитьем: одним больше, одним меньше - никто не заметит. Главное - не звенеть.
На прощанье она снова остановилась у постели королевы, поцеловала тяжелую волнистую прядь волос, ниспадающую с покрывала. Мама улыбнулась во сне и стала похожа на прекрасную добрую фею - луна освещала ее загадочное лицо, тонкий нос с горбинкой и изящные руки. Ну, пора!
До черного хода они добрались без особых приключений, лишь Морлок поймала парочку ночных кошмаров, крутившихся у спальни фрейлин. Лёонгрэль видела, как их бесформенные тени, заскулив, исчезали в ее розовой пасти. Бр-р-р... Каждый раз, когда Морлок охотилась, девочке было не по себе: она никак не могла привыкнуть к странной пище, которую добывала себе ее мрачная спутница. Дурных снов по всему замку хватало, и Морлок никогда не страдала от голода.
Трулльвик чуть слышно звякнул связкой ключей, украденной у стражников, ища коротенький плоский ключ от черного хода. Даже прислуга теперь не пользовалась этой забытой дверью - слишком узкой и неудобной она была. Железные петли совсем заржавели и беглецы с усилием навалились на тяжелые отсыревшие доски. С резким скрипом, которого они сами испугались, дверь отворилась, и они вышли в темный ночной парк.
Дул холодный северный ветер, разбрасывая по небу клочья облаков. Лампу зажигать было опасно, решили обойтись светом луны: большая, полная, она то и дело проглядывала в прорехах между облаками; казалось, будто она мчится куда-то на бешеной скорости, выныривая из сизых небесных волн.
Принцесса и шут почти ощупью пробирались к восточным воротам парка; сиреневые в лунном свете статуи, стоявшие по обеим сторонам дорожки, протягивали к путникам прекрасные античные руки. В ветвях лип что-то угукнуло, зашелестело и взмыло в воздух, - Лёонгрэль в испуге прижалась к Морлок, и, почувствовав, как ровно бьется ее сердце, успокоилась. Ничего, это же просто сова.
Вот и окраина парка. Ой, что это под ногами... Мохнатое... Собаки! Тоже спят. Ай да Морлок!
Едва не наступив на свернувшихся в траве сторожевых собак, Лёонгрэль и Трулльвик открыли калитку и оказались на пустынной ночной дороге, которая вела к заливу Переменных ветров.
Глава третья
Сон и превращение
До рассвета они должны были уйти как можно дальше от замка, а к полудню спрятаться в лесу: король с королевой наверняка снарядят погоню, и всадники в синих плащах с золотыми вензелями - их верные слуги и глашатаи - поскачут по всем дорогам королевства, ища пропавшую принцессу. Разумеется, беглецов могут найти и в лесу, но на это понадобится время: Лёонгрэль ведь не упоминала в своей записке, в какую сторону они направятся, а среди древних сосен и елей, со всех сторон обступивших замок, можно плутать вечно.
Главное, не заблудиться самим, думал Трулльвик. Он взял с собой карту, но сейчас, впотьмах, разглядывать ее не имело смысла. Впрочем, развилок на Дороге Арабесок, как ее называли при дворе, почти не было: петляя и извиваясь между холмами и оврагами, она вела к маленькому городу Флюэнбургу, а там и до залива рукой подать.
Они шли гуськом, шлепая по мокрой грязи: впереди Трулльвик, освещая путь тусклой масляной лампой, за ним Лёонгрэль с небольшим узелком припасов, а позади, сливаясь с темнотой, Морлок - два горящих желто-зеленых овала глаз подпрыгивали в такт движениям. Иногда Морлок останавливалась и дула на оставленные путниками следы: сбивала с толку собак и людей, которые непременно будут их искать; потом догоняла Лёонгрэль и терлась холодным носом о ее руку, совсем как огромная домашняя кошка. Когда девочка уставала, она садилась на гладкую плоскую спину чудища и ехала, словно в кресле-качалке; посидит несколько минут, да и спрыгнет: она ведь знала, что, несмотря на всю свою привязанность к ней, Морлок ни за что не потерпит положения верховой лошади, и, если не огрызнется, то затаит обиду.
Прошло несколько часов, и Лёонгрэль начало казаться, что она попала в какой-то странный затянувшийся сон, в котором ей нужно идти куда-то в холодной мгле, слушать шорохи леса, вдыхать сырой лиственный воздух, поднимающийся со дна оврагов. Зачем я иду, думала она, могла бы лежать сейчас в теплой постельке, смотреть, как снежинки кружатся в хрустальном шаре... Увижу ли я ангелов? Может, их и нет вовсе...
Трулльвик, словно читая ее мысли, обернулся и спросил:
- Ваше высочество, вернемся? Успеем ко второму завтраку. Возможно, нас даже простят.
- Ну нет, так не годится, - ответила Лёонгрэль, поджав губы. - Я уже написала записку. И как, по твоему, я посмотрю папе в глаза? Он ухмыльнется и скажет: "Ну что, достала снегу? Хватит, чтобы крышу прикрыть?" А я что отвечу? Ты, если хочешь, можешь возвращаться. И вообще, я тебе зря рассказала, не знала, что ты такой трус. Просто трусишка.
Трулльвик вздохнул, пробормотал что-то насчет милосердия своих будущих тюремщиков и поплелся дальше, устало перебирая ногами.
Они остановились отдохнуть, когда начало светать, и в ветках деревьев загалдели взъерошенные от ночной сырости птицы. Дальше идти не было сил; голодные и измученные долгой ходьбой, беглецы спрятались в лесу, подальше от дороги, на полянке, поросшей мхом и пожухлым папоротником. Трулльвик нашел для Лёонгрэль сухое местечко у корней старой ели, расстелил теплое покрывало. Девочка свернулась калачиком, прижалась к черному боку Морлок и уснула, так и не притронувшись к яблоку, которое сжимала в руке.
Трулльвик смотрел, как спокойно и ровно дышит принцесса, обхватив пухлыми ручками шею своей странной компаньонки. И как только она не боится этой твари? Все во дворце ее побаиваются, но только не Лёонгрэль. Когда принцесса была еще крошкой, а Морлок - маленьким шипящим комочком, привезенным королем из дальних стран, они подружились и всё делали вместе: ели кашу из одной тарелки, делили одну подушку, вместе гуляли и играли. К неудовольствию королевы и ужасу нянек девочка никак не хотела расставаться со своим диковинным другом и поднимала визг всякий раз, когда Морлок прятали. А теперь посмотрите на них: дитя и чудовище подросли и по-прежнему спят в обнимку, словно родные...
Надо бы развести огонь. Зябко. Еще очень рано, и можно надеяться, что их исчезновение пока не было замечено. Трулльвик насобирал веточек и зажег костерок. Пахучий дым сиреневой струйкой поднимался вверх, к неподвижным зеленым кронам, растворялся в утреннем тумане. Вот и хорошо. Вот и ладно. А скоро огонь догорит, и дым вовсе рассеется. Слушая, как потрескивают шишки в костре, Трулльвик уснул.
Лёонгрэль снился сон. Ей казалось, будто из-за темных стволов, из молочного тумана появился вдруг кто-то огромный, кто-то, заросший лохматой бурой шерстью и с носом, длинным как змея. Он смотрел на Лёонгрэль, моргая черными блестящими глазами, и тяжело дышал. Из его рта вырывались облачка пара и белыми каплями повисали на шерстяных завитках. Морлок поднялась, подошла к зверю и уткнулась носом в его могучую ногу. Лёонгрэль тоже его совсем не боялась: она протянула ему яблоко, он взял его своим осторожным мягким хоботом и отправил в рот. Яблоко захрустело где-то в его бездонной пасти, украшенной двумя длинными желтоватыми клыками, а потом зверь улыбнулся. Он поднял могучий хобот и начал дуть. Из хобота вдруг посыпались снежинки, много прекрасных белых снежинок; они мигом облепили шершавые стволы и мох, и тонкие веточки, и шишки, и алые рябиновые гроздья, и волосы Лёонгрэль...
- Я знаю, ты - мамонт. Я видела тебя в книжке. Ты жил давно-давно, - бормотала принцесса во сне.
Лёонгрэль проснулась. Волосы ее были и вправду мокрые, но не от снега, а от росы. Какой славный сон! Будто в самом деле мамонта увидела... А где же яблоко? А-а, вот оно, в траву укатилось.
Туман рассеялся, и солнце косыми дорожками освещало поляну. Солнце. Впервые за несколько недель холода и мокрети. Неужто лето вздумало вернуться?
Около догоревшего костра, посапывая, спал Трулльвик, совсем как ребенок, обняв коленки руками. Морлок нигде не было видно, наверное, ушла на охоту, хотя, чем ей питаться в осеннем лесу, какие тут кошмары? Лучше Лёонгрэль об этом не знать. Интересно, сколько они проспали? Час, два, а может, уже вечер?
Трулльвик заворочался, перестал храпеть и проснулся.
- Ваше высочество... - сонно пробормотал он. - Вы уже встали... Давайте позавтракаем и решим, что нам делать дальше.
Оказалось, что ежики и белки основательно похозяйничали в сумке с провизией: один такой нахальный воришка с облезлым линяющим хвостом хрустел огрызком груши на ветке прямо у них над головами. И куда только смотрела Морлок? Или такими пустяками она не интересуется?
Пришлось доедать остатки. Они перекусили пирожками и яблоками. Никогда Лёонгрэль не думала, что обыкновенные пирожки с капустой могут быть такими вкусными! Потом Трулльвик расстелил на одеяле карту и красным карандашом отметил их путь.
- Мы, должно быть, вот здесь, в Сиреневой чаще. До города Флюэнбурга осталось несколько часов хода, к ночи доберемся. А залив Переменных ветров, видите, прямо за городом, в нескольких милях. Только...
- Только что? Опять боишься?
- Нет, моя госпожа, дело не в этом. Глашатаи наверняка уже раструбили по всему королевству, что принцесса исчезла, - вас могут узнать!
Лёонгрэль об этом не подумала: в самом деле, маленькая девочка в сопровождении слуги и ни на что не похожего зверя сразу вызовут подозрения у горожан. Как же быть... Она вдруг рассердилась на Трулльвика.
- Я всего лишь ребенок, но куда смотрел ты, глупый взрослый? Почему ты не побеспокоился о таких пустяках? Придумывай теперь что-нибудь сам, я домой не вернусь без снега!
Шут забормотал что-то извиняющимся голосом и сел на узловатый корень - поразмышлять. Бесшумно ступая по еловым иглам, на поляне возникла Морлок. Ее морда была испачкана золотистой смолой, она довольно облизывалась. Интересно, что, все-таки, она ела?
- Может быть, - начал Трулльвик осторожно, - Морлок сумеет что-нибудь сделать... Я имею в виду, она ведь способна вытворять всякие магические штуки. Вот и поколдовала бы... Сейчас самое время.
Лёонгрэль посмотрела в желтые, с зелеными крапинками глаза Морлок и увидела в них тайну и ожидание просьбы. А ведь правда... Сама Морлок станет невидимой, шут в своем бесцветном одеянии будет незаметен в толпе, остается она, Лёонгрэль... Что, если...
Она наклонилась к большому круглому уху Морлок и что-то прошептала. Глаза черного зверя вспыхнули, а белые закрученные усы на мгновенье распрямились. Морлок поняла просьбу. Она застыла на месте, а потом вдруг вся взъерошилась, выгнула спину и дунула Лёонгрэль в лицо. Ее дыхание пахло хвоей и опилками, и принцесса поняла, что Морлок ела в лесу. У деревьев ведь тоже есть грезы и страшные сны...
Сначала ничего не произошло. Только все тело покалывало, как после долгого сна. Потом девочка с восторгом и ужасом увидела, как ее пухлые ручки вытягиваются вместе с рукавами зеленого вязаного платья, превращаясь в изящные, тонкие руки женщины; стройные ноги поднимают ее от земли - белые лодыжки сверкнули и тут же спрятались под тяжелым шерстяным подолом; волосы на голове шевелятся, щекочутся, растут, растут, и темной пушистой волной укрывают ей плечи... Она ... становится взрослой!
Трулльвик вцепился в еловый корень и застыл, наблюдая за этим чудесным превращением: вместо маленькой курносой девочки на поляне кружилась, пытаясь оглядеть себя со всех сторон, очаровательная молодая женщина.
- Я выросла, выросла! - воскликнула Лёонгрэль, и голос у нее стал совсем другой - низкий, глубокий, как звучание виолончели. - У тебя нет зеркальца? Мне бы посмотреть на себя новую! Так интересно!
Трулльвик, все еще дрожа от волнения, начал копаться в холщовой сумке, но нашел лишь стеклянный шарик для фокусов - зеркальца у него отродясь не водилось. В шарике нос у Лёонгрэль казался хоботом, а уши походили на капустные листья.
- Вы просто обворожительны, ваше высочество! - уверял ее Трулльвик. - Не верьте этому бессовестному шару, я даже в фокусах на него не очень-то полагался. Но, смею надеяться, Морлок не оставит вас такой навсегда?
- Что ты имеешь в виду? - беспечно спросила принцесса, бережно расправляя отороченную мехом юбку.
- Я просто боюсь, что столько беззаботных детских лет пропадет зря. А детские воспоминания к старости становятся на вес золота, уж можете мне поверить.
Лёонгрэль подбежала к Морлок, которая все это время, жмурясь, наблюдала за ней, и прижалась к ее влажному розовому носу. Казалось, будто Морлок беззвучно объясняет что-то принцессе на ушко.
- Не-ет, - разочарованно сказала Лёонгрэль наконец, - это не навсегда. Она говорит, что снова стану прежней, когда минует опасность. В лучшем случае, колдовство продлится несколько дней. И очень жаль. По-моему, я стала очень хорошенькая. И гувернантка мне больше не нужна. Ла-ла-ла!
И она снова закружилась по поляне, подставив солнцу свое белое улыбающееся лицо в золотистых веснушках. А Трулльвик гадал: что эти странные чары сделают с характером маленькой девочки, не повзрослеет ли ее душа раньше срока, пытаясь угнаться за преобразившимся телом?
Глава пятая
Давным-давно...
Оставшийся путь оказался более легким, чем ночное шлепанье по грязи. Они бодро шли по обочине дороги: стройная женщина в синем плаще и тощий нескладный человечек, судя по скромному платью, слуга. Морлок невидимкой бежала рядом, иногда тихим рычаньем предупреждая о возможной опасности. Несколько раз они ныряли в придорожные заросли и сквозь колючие ветки елей смотрели, как мимо брели редкие пешеходы. Вот прошла женщина с корзинкой, накрытой белой тряпицей - наверное, несла свежую сдобу на рынок; проехала, скрипя деревянными колесами, телега, груженная свеклой и морковью - возница дремал на краю, ослабив поводья и позволив чумазой пегой лошадке задумчиво ковылять вперед. Королевских гонцов путники так и не увидели. Наверное, они побывали здесь еще утром.
Лёонгрэль все время рассеянно улыбалась, чуточку неуклюже вышагивая на своих новых, удлинившихся ногах. Казалось, что она совсем забыла о цели своего путешествия, ее интересовало лишь странное превращение, которое произошло с ее обликом. Она то и дело принималась рассматривать свои нежные белые ладони с бледно-голубыми паутинками сосудов, поправляла непослушные завитки волос, дотрагивалась зачем-то до аккуратного маленького носа.
Трулльвик не улыбался. Лицо его совсем посерело от тревоги: он думал о том, что скоро стемнеет и возможно, им придется ночевать в городе. И нужно достать где-то еду, не привлекая внимания. А потом искать этот невидимый замок... Этот замок... Ведь однажды он стал видимым для него, на один лишь миг. Из-за прекрасного миража, явившегося ему в детстве, Трулльвик и согласился участвовать в этой безрассудной экспедиции, которая еще неизвестно чем закончится.
Давно это было... Серые, в кудрявых барашках, волны, окружившие его утлую лодочку со всех сторон; холодные снежинки, падающие в воду... Он был там совсем один - мальчик и море, бесконечное, пенное, тревожное. Он не боялся моря, но тогда ему стало по-настоящему страшно. Лежа на дне лодки, он смотрел в небо, а снег падал, и падал, и холодно щекотал лицо. Берег остался далеко позади, в какой стороне - он точно не помнил. И сколько прошло времени с тех пор, как его унесла в открытое море лодка, в которой он случайно заснул, - он тоже не помнил. Открыл глаза - а пристань и прибрежные домики исчезли, вокруг снег и вода.
Каждый раз Трулльвик чувствовал непонятное смятение и восторг, вспоминая тот день. Столько лет прошло, а чудесный мираж до сих пор стоит перед глазами. Тогда ему вдруг померещилось, что за снежной завесой что-то скрывается, что-то огромное, похожее на айсберг, или парус корабля. Он вскочил, рискуя опрокинуть лодку, и стал вглядываться в белую пелену перед собой. И отчетливо увидел замок: высокий, кружевной, сверкающий хрусталиками льдинок и радужными окнами, он рос прямо из глубокой черной воды, окруженный витыми лестницами и невесомыми арками. Свет струился откуда-то сверху, свет и пение - сладкое, баюкающее, многоголосное. Маленькому дрожащему мальчику вдруг стало так тепло, так хорошо, так спокойно. Исчезли страх и тревога, и внутри, мягким белым котенком зашевелилась радость...
Но в эту же минуту тревожные оклики с другой стороны отвлекли его внимание: он узнал низкий грубоватый голос отца и понял, что его ищут. Он закричал что было сил, замахал руками. И вот уже темные силуэты лодок выплывают из снежной мути, сильные руки подхватывают его, заворачивают в одеяло, вливают в обветренный рот что-то обжигающее и приятное. А замок... Замок исчез. Растаял. Собственно, Трулльвик и не вспоминал о нем в те минуты счастливого спасения. И только на следующее утро, проснувшись у теплой печки, он понял, что видел чудо. Мама, услышав его рассказ, загадочно улыбнулась.
- Это был замок ангелов, сынок. Тебе повезло: редко, кто его увидеть может. Наверное, ангелы и помогли отцу отыскать тебя в открытом море в такую вьюгу. Случилось настоящее чудо!
Трулльвик почти никому не рассказывал об этом происшествии: мальчишки стали бы смеяться, а взрослые посчитали бы сумасбродом или вруном. Но светлый замок иногда снился ему по ночам: он приближался к нему на своей лодке, видел его прекрасные колоннады и башенки, но когда хотел коснуться перламутровых перил, замок таял - лишь волны неспешно вздымали белые гребешки там, где он только что мерцал.
И вот теперь, когда Трулльвик постарел, многое в жизни испытал и при этом наделал кучу ошибок, его глупая милая девочка заявляет, что непременно хочет найти замок ангелов! Он просто не мог не увидеть в этом перст судьбы. Он не мог не отправиться вместе с ней на поиски ускользнувшего волшебства...
- Ты чего такой невеселый? Смотри, мы почти пришли! - звонко воскликнула Лёонгрэль, теребя его за рукав.
В самом деле, впереди виднелись остроконечные крыши домов Флюэнбурга. На дороге появились люди, и беглецам уже некуда было прятаться - вокруг росли лишь кусты шиповника и бузины. Люди, впрочем, не обращали на Лёонгрэль и Трулльвика никакого внимания: похожие на насупленных деловитых муравьишек, они торопились по своим делам, Свернув на одну из боковых улочек, путешественники затерялись среди прохожих и почувствовали себя спокойнее.
Флюэнбург был обычным приморским городишкой, одним из многих, облепивших побережье Студёного моря. На домах зажиточных горожан красовались флюгеры в виде морских коньков и дельфинов, с рынка тянуло рыбой и водорослями, а местные жители носили смешные калоши с деревянными нашлепками, чтобы не пачкать обувь. Лёонгрэль с любопытством рассматривала вывески и витрины, принюхивалась и прислушивалась. Впервые она могла увидеть и почувствовать настоящую жизнь, да еще без суетливых нянек за спиной. Никто не докучал ей излишним вниманием, не поучал и не одергивал ее, разве что Трулльвик, - но он делал это осторожно, мягко, и каждый раз извинялся.
Они как раз проходили мимо лавки, над дверью которой значилось:
Красивые и удивительные вещи господина Крокхена.
Сквозь мутное зеленоватое стекло витрины можно было разглядеть сотни милых пустячков, способных очаровать, и даже навеки пленить впечатлительные души. Фарфоровые и деревянные фигурки усеяли широкий подоконник, словно жители маленького государства; откуда-то сверху спускались нитки разноцветных бус и подвесок, похожих на прозрачные леденцы; восковые ангелы с большими реснитчатыми глазами дули в свои золоченые трубы, недра хрустальных шаров загадочно мерцали, а из темной глубины лавки то и дело выплывал на свет большой изумрудный дракон, покачиваясь на ниточках и показывая всем желающим свое толстое желтое брюшко.
Лёонгрэль очень захотелось заглянуть в лавку. Там наверняка есть зеркало, и она наконец-то сможет хорошенько себя рассмотреть. Ах, ты возражаешь, старый скучный Трулльвик? Ну, тогда она точно там побывает! Да, и ей, возможно, понадобятся монетки - вдруг она заметит что-то интересное и просто необходимое!
Не обращая внимания на робкие возражения Трулльвика, Лёонгрэль вытребовала кошелёк и велела ждать ее поблизости. Невидимая Морлок глухо зарычала, когда девочка открыла крашеную дверь и звякнула колокольчиком, но Лёонгрэль погрозила ей пальцем и нырнула в пряную темноту лавки.
Глава шестая
В магазинчике господина Крокхена.
Господин Крокхен стоял у прилавка и пересчитывал выручку. Что ж, совсем неплохо для начала недели: продано две бронзовых пепельницы в виде бульдогов, хрустальный шар для гаданий, костяной гребешок, несколько золоченых свечей и бутылочка розовой воды. Да, и еще тот печальный Пьеро с оторванной ножкой; из-за этого уродства беднягу никто не хотел покупать. Господин Крокхен приклеил ножку бесцветным клеем, и инвалидность Пьеро стала незаметна. Грустную куклу приобрела сегодня жена булочника: она, правда, увидела подвох, так что пришлось немного сбавить цену, ну да ничего - один раз уступить можно. Главное, чтобы покупатели к этому не привыкали.
Все проданные безделушки обрели сегодня новых хозяев и теперь будут пылиться в их домах. А он, господин Крокхен, положит блестящие монетки этих глупых людей в сундук и надежно его запрет. Вот так. Там денежки будут в большей сохранности, чем в дырявых кошельках и карманах. Вечно они норовят оттуда выпасть и закатиться под кровать или еще куда-нибудь, в укромное место... Или проворный мошенник пороется в сюртуке. Или того хуже: драгоценные монетки бездумно тратят на всякие пустяки и совершенно бесполезные, а иногда даже опасные вещи. Книжки с глупыми историями о ненужных чувствах, сладости, красивые платья, украшения, путешествия и даже помощь бедным! Так владельцы шустрых монеток очень скоро их лишатся и сами станут бедными!
Другое дело - покупать дома. Их всегда можно сдать в наем и получать деньги каждый месяц. Вот он, мистер Крокхен, купил уже целых восемь домов, отремонтировал их и поселил жильцов. Так что, когда он совсем состарится и не сможет держать магазин, он будет безбедно жить на взимаемую с постояльцев квартирную плату. Будущую свою жизнь он представлял довольно туманно, но чудилась она ему какой-то удивительно спокойной и размеренной: с утренним кофе, свежей газетой и прогулкой по берегу моря. Его нынешняя жизнь - без жены, детей и даже собаки - тоже была сытой и спокойной, если не считать дней, когда он сам торговал в лавке: в эти дни он почему-то волновался и переживал. Удивлялся, как легко люди расстаются с деньгами, меняют их на всякую чепуху.
"Видела бы меня сейчас мама! - частенько думал он. - Посмотрела бы, чего добился ее сын, которого она иначе, как щуплым волчонком не называла". Он почти забыл о той крошечной темной каморке, где провел детство, забыл, что такое черствый хлеб на ужин и холодные ноги зимой. Сейчас у него был теплый чистый дом, свиные котлеты и жареная форель каждый день, а его кожаные ботинки грели ноги, как печка.
Господин Крокхен потянулся, размял ноющую спину и зашаркал к двери. Пора было закрываться.
- Эй, Катри! - прикрикнул он на худенькую девчушку, стоящую у витрины. - Ты здесь целый день топчешься! Чего тебе надо?
Девочка вздрогнула, робко улыбнулась и показала на верхнюю полку, где были выставлены деревянные фигурки животных.
- Он такой красивый. Слон... Можно посмотреть поближе?
Господин Крокхен недовольно хмыкнул. Слон и вправду был хорош, но совсем не по карману Катри. Ее отец недавно потерял лодку и сейчас переживал не лучшие времена. А этого слона, большого, украшенного странными завитушками и бивнями из темного янтаря, мог позволить себе лишь человек, имевший лишние деньги. Лишние. Да, если бы он, Зольен Крокхен так тратил бы свои лишние деньги, он бы до сих пор жил в лачуге.
- Я закрываю лавку, Катри. Если хочешь, приходи завтра, но имей в виду: руками я тебе слона трогать не дам - измажешь еще, и его никто не купит. Ступай, ступай.
Девочка поникла и побрела к выходу. Слон смотрел на нее с полки, сверкая янтарными глазами, и грустил. По крайней мере, Катри так казалось.
В этот самый момент в лавку вошла новая посетительница. Это была молодая особа, очень милая, в скромном, но дорогом платье. Она с осторожным любопытством осматривала темные полки с мерцающими на них сокровищами, и господин Крокхен подумал, что повременит с закрытием лавки и постарается продать этой простодушной на вид девушке какую-нибудь дорогую безделушку.
- Чем могу быть полезен, моя госпожа? - вкрадчиво начал он. - Драгоценности, сувениры, волшебные карты, китайские веера? Все, что угодно для очаровательной юной принцессы!
- О, что вы, я совсем не принцесса, - испуганно сказала девушка, - я... я гувернантка... в одном доме... Но ведь это не важно, правда?
Увидев, что господин Крокхен угодливо кивает, Лёонгрэль продолжила:
- Скажите, у вас случайно нет зеркала? Я бы хотела немного причесаться.
Господин Крокхен хитровато улыбнулся.
- У нас всегда найдется зеркало для хорошего покупателя. Вы хотите что-нибудь примерить? У меня есть прелестные серьги из морского камня, как раз в тон к вашему платью.
Он вытащил из маленькой шелковой коробочки красивые сине-зеленые капли и протянул Лёонгрэль.
- Пожалуйте сюда. Вот здесь вы можете на себя полюбоваться.
Зеркало, как волшебное озеро, вынырнуло из-под выцветшей парчовой занавески и отразило ее белое изумленное лицо. Неужели это она? Волосы - темная рябь, глаза - синие рыбки, губы - малиновое варенье. Она красивая, очень красивая! Может, она не была дурнушкой и раньше, но никогда этого не замечала. А серьги и вправду так ей идут - переливаются, как морская вода! Интересно, что за них попросит этот противный старик?
В зеркале десятками сот темнели полки с драгоценностями, рядом стоял сгорбившийся господин Крокхен и сварливо отчитывал маленькую белокурую девочку. Она покраснела от стыда, но продолжала рассматривать что-то на верхней полке. Что она там увидела?
- Ты еще здесь, Катри? Я же сказал, чтобы ты шла домой - все равно тебе слона не видать! Его никто тебе на Рождество не подарит, проси у родителей что-нибудь попроще, подешевле!
Лёонгрэль обернулась и подошла к витрине. Ух ты... Это не слон вовсе, это мамонт. Точно такой же, какого она видела в лесу: большой, темный, задумчивый, с сверкающими янтариками глаз. Прямо как настоящий...
Она перехватила восхищенный взгляд девочки, и ей самой ужасно захотелось получить чудесную игрушку. И сережки ей приглянулись. Они так хороши!
Принцесса снова повернулась к зеркалу, капли заискрились на кончиках ее ушей.
- Вы уже решили, моя госпожа? - приторно-сладко поинтересовался господин Крокхен.- Положить серьги в шкатулку или ... пусть остаются на ваших ушках: они так вам идут!
А с другой стороны, думала Лёонгрэль, мало ли зачем деньги могут пригодиться в дороге? А мамонт... Он ведь тяжёлый... Тащить его с собой?
- Ну, и что же вы...
- Я их беру. Сколько вы за них просите?
Господин Крокхен изобразил замешательство и неловкость. Видите ли, они из редкого камня, отличной шлифовки, обошлись ему недешево. Но ей он, так и быть, сделает скидку. Скажем, пять золотых.
Лёонгрэль фыркнула, вытащила из заветного мешочка пять сверкающих монеток и протянула господину Крокхену. Он с поклоном их принял и положил в кошелек. Золотые упали на дно, тихонько звякнув.
- А вот этого мамонта отложите до моего возвращения! - неожиданно властно заявила она, забыв, что играет роль скромной гувернантки. - Я зайду за ним на днях и заплачу, сколько бы он не стоил! Да, и упакуйте, как следует!
Господин Крокхен несколько оторопел, но потом угодливо кивнул. Пообещать никогда не помешает, тем более - такой сговорчивой покупательнице.
Лёонгрэль же думала о том, что она поступила благоразумно: было бы ужасно неудобно тащить эту тяжеленную игрушку с собой в Замок Ангелов. Лучше она захватит ее на обратном пути. Едва слышно скрипнула дверь: это выскользнула в серые сумерки Катри.
Странно, но Лёонгрэль вдруг стало как-то неуютно и зябко в маленькой теплой лавке
Глава седьмая
"Синий тунец"
- Нам нужно найти постоялый двор, где можно поужинать и переночевать, ваше высочество. Уже смеркается, и было бы безумием отправляться в море ночью! - тревожно сказал Трулльвик, завидев Лёонгрэль, сбегающую по каменным ступенькам.
Про ее обновку он не обмолвился ни словом. И, конечно, он сделал это намеренно. Чтобы укорить ее за беспечность и расточительность. Занудливый шут! И зачем она взяла его с собой! Мало ей нянек во дворце!
Лёонгрэль сжала губы и пробурчала:
- Мы просто будем идти, и идти, и наверняка набредем на какую-нибудь гостиницу. За мной, Морлок!
Холодный вечер накрыл город серым колпаком из взлохмаченных туч и мерцающих звездочек. Улицы потихоньку пустели, в желтых окнах мелькали сиреневые тени, а из кухонь соблазнительно пахло жареной рыбой и картофельным супом. В животе, почуяв вкусные запахи, завозился голодный червячок. Нужно и в самом деле где-то остановиться, пока червячок не превратился в удава.
Толстая Шеенук перекатывалась от столика к столику, ловко перехватывая подносы с дымящейся едой, смахивая крошки со столов и визгливо смеясь над замечаниями посетителей. Сегодня в "Синем тунце" было людно: оранжевые в отблесках свечей лица сосредоточенно наклонялись над тарелками, блестящие масляные рты что-то жевали, причмокивали от удовольствия.
Вот владелец рынка обгладывает крылышко цыпленка: молодая женушка не очень-то балует его вкусной стряпней; несколько рыбаков празднуют хороший улов, другие стараются утопить в вине неудачу; кое-кто просто убежал из дома, чтобы поболтать и немного развлечься. Между столиками плавно вышагивает Зуйка, дочь Шеенук, похожая на снеговика, слепленного из трех шариков; она играет на дудочке, смешно раздувая и без того пухлые щеки, и этим очень веселит всех гостей.
Дверь с ворчливым скрипом отворилась, нехотя впустив в трактир новых посетителей. Шеенук, оттиравшая липкие следы от кружек на освободившемся столе, окинула их быстрым оценивающим взглядом. Не местные. Уставшие, голодные. И при деньгах, судя по наряду девушки. А этот несуразный человечишка, без сомнения, слуга. Слишком уж невзрачен для отца или дяди.
Шеенук была очень осторожной и расчетливой женщиной. Хоть и говорят, что толстушки отличаются легкостью нрава и веселостью, круглая пышная Шеенук только казалась мягкой и беззаботной. Внутри нее, свернувшись тусклыми кольцами, жила змея - сильная и безжалостная. Змеиные искорки порой сверкали в маленьких бледно-голубых глазах хозяйки трактира, если кто-нибудь из постояльцев медлил с оплатой за еду и кров, или, когда служанка мечтательно смотрела в окно, вместо того, чтобы сбивать тесто.
Сегодня Шеенук была вдвойне осторожна, ведь утром по городу промчались королевские гонцы, быстрые и встревоженные, словно чайки, и объявили об исчезновении маленькой принцессы. Ей восемь лет, короткие темные волосы, синие глаза. С ней может быть шут и какая-то непонятная черная тварь, напоминающая кошку. Всех, кто что-нибудь расскажет о том, где они находятся, обещали щедро наградить.
Ну, эти, вроде, на беглецов не похожи. Девушке, должно быть, лет двадцать, и она никак не может быть маленькой принцессой.
Растянув в улыбке пухлые щеки, Шеенук подошла к гостям и пригласила их к столу.
- Чего желаете, милейшие? Сегодня у нас превосходная жареная треска и куриные котлетки. Есть также замечательный яблочный пирог и медовый квас.
Девушка в нерешительности почесала кончик носа и сказала:
![обложка []](/img/m/mjata_p/snow/oblozhkanow.jpghjh.jpgmal.jpg)
