- Моя жена инопланетянка. Самая любимая, самая прекрасная, самая обыкновенная инопланетянка.
Я предвижу реакцию на подобные откровения: женщины, несомненно, восхитятся моим романтизмом, а большинство мужчин с иронической ухмылкой согласятся, и непременно добавят, что все бабы прилетели с трёх планет Ведьма, Стерва и Дура. С чем я категорически не согласен. Во-первых, не все, во-вторых, моя инопланетяночка совсем с другой планеты, название которой Очарование. Не думайте, что со своей жёнушкой я познакомился где-нибудь в кустах возле летающей тарелки. Мы знали друг друга с ясельной группы детского сада, потом учились в одном классе в школе. Ничем особенным она не отличалась, девчонка как девчонка, крепышка с тёмными косами и огромными бантами. Круглолицая, курносенькая с милыми ямочками на щеках. С большими голубыми... нет, синими... впрочем, скорее серыми, а если быть более точным - зелёными глазами. Я ничего не путаю. Цвет её глаз никогда не был постоянным. Впервые я обратил на это внимание в пятом классе, совершенно случайно.
Мы с Никой шли домой из школы. "Мы" - сказано, конечно, смело. На самом деле, она шла по одной стороне улицы, украдкой поглядывая на меня, а я по другой, не решаясь идти с ней рядом. Сейчас смешно вспоминать, каким я был робким.
Мы сидели за одной партой, можно даже сказать дружили. Ника была невероятной хохотушкой, и я "из кожи лез вон", чтобы выдумать очередную весёлую проделку. В общем, учёба превратилась в сплошную игру и развлечения, что сказалось на успеваемости. Поэтому нас рассадили за разные парты, и даже в разных рядах. Я очень переживал, это была первая большая трагедия в моей мальчишеской жизни. Впрочем, я отвлёкся... Вот, значит, шли мы домой. Была весна. Снег уже растаял, даже лужи на асфальте успели высохнуть. Солнце светило молодо и задорно, но северный ветер хулиганил, забираясь в опрометчиво распахнутые пальто, и шарил по спине ледяными пальцами. На тополях раскачивались шумные стайки воробьёв, а синицы с беззаботной весёлостью тенькали звонкие весенние песенки.
И, вдруг... Именно "вдруг"! Потому, что в такой светлый день не могло произойти ничего плохого! Из подворотни выбежал огромный чёрный пёс, больше похожий на косматого медведя, чем на собаку. На его ошейнике болтался обрывок толстой цепи. Пёс перегородил дорогу и злобно зарычал. Я очень испугался за Нику. Ведь все девчонки трусихи, я боялся, что она от страха побежит, и собака погонится за ней. Но Ника стояла неподвижно, крепко прижав к себе портфель. Не раздумывая, я перебежал улицу, чтобы отвлечь внимание пса на себя, и спасти мою любимую девчонку (в это самое мгновение я и понял, что люблю её). Сердце моё переполняла отвага. Я стал кричать и размахивать рюкзаком с книгами перед собачьей мордой. Но собака не обратила на мои усилия никакого внимания и продолжала рычать на Нику. Злоба у псины закончилась внезапно, она замолкла, изобразив на морде изумление. И поджав хвост, скуля и взвизгивая, будто ей поддали под пушистый зад увесистых пинков, бросилась прочь. Я растерянно стоял возле Ники. До сих пор помню её чуть дрожащие руки, бледное лицо и пронзительно - зелёные, со зловещим медным отливом глаза.
−Давай понесу портфель, − пробормотал я охрипшим голосом, с трудом преодолев подкативший к горлу спазм.
−Я сама! - гордо ответила Ника, но глаза потеплели и стали серо-голубыми.
После этого случая я стал наблюдать за ней и сделал поразительное открытие. Цвет глаз у неё менялся от настроения. Глаза были зеркалом души не иносказательно, а фактически. Когда она была счастлива, приобретали необыкновенную сияющую голубизну, если пребывала в приподнятом настроении, меняли цвет на серо-голубой, когда грустила - на серый. А раздражение делало их свинцово-холодными, прямо не взгляд, а расстрел на месте. Тёмно-синие глаза - это омут, в котором черти водятся. И не дай, Бог, довести её до цвета горящего изумруда! В такие минуты даже погода портилась, и происходили какие-нибудь катаклизмы! Меня, влюблённого мальчишку, это не отпугнуло, а наоборот пленило, до глубины души. Ведь она была самая, самая необыкновенная девчонка на свете!
Много лет прошло с тех пор. Мне уже тридцать семь, и из Димки, я вырос в высоту и ширину, превратившись в Дмитрия Ивановича. В моих некогда тёмно-каштановых волосах поблёскивает седина. А Ника всё ещё молода, красива и свежа. Выглядит не старше двадцати лет. У нас трое детей. Дочка Аринка и сыновья близнецы Антон и Андрей. Когда Ника и шестнадцатилетняя Аришка идут по улице, с моими прелестницами заигрывают молодые парни:
−О, какие девушки! А с вами можно познакомиться?
Ника с Аришкой переглядываются и прыскают от смеха. Не будут же они объяснять, что они не подружки, а мама с дочкой.
Долголетие это тоже дар инопланетян, точнее их неотъемлемое естество.
В детстве я жалел Нику, у неё не было отца, он ушёл из семьи. Теперь-то я понимаю почему. Когда родилась Ника, её маме было тридцать пять. Ника и сестры взрослели, мама старела, а отец оставался, всё так же молод. Хотя я помню его усатым и бородатым дядькой, разница в возрасте Никиных родителей всё равно бросалась в глаза. И чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, он вынужден был уехать. Конечно же, он помогал семье. Он очень их любил.
Только после нашей свадьбы Ника открылась, что она наполовину инопланетянка (чему я нисколько не удивился). И рассказала, как Орелоки очутились на Земле. Оказывается, это никогда не было тайной! Правильно говорят, если хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место. Вот и это событие произошло на глазах у огромного количества свидетелей. Тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года земляне наблюдали падение Тунгусского метеорита. На самом деле это был аварийный маневр межгалактического исследовательского корабля. Случившаяся авария грозила гибелью нам, землянам и Орелокам. И они приняли решение высадиться в спасательной капсуле, в районе Урала, а корабль над глухой Сибирской тайгой, ушёл на форсаже в подпространство, и там взорвался. Экипаж из семнадцати Орелоков удачно внедрился в ряды землян, потому что между теми и другими было больше схожести, чем различий. Отличались же Орелоки особой красотой, экстрасенсорными способностями, некоторыми особенностями физиологии и долголетием. Двести пятьдесят − триста лет − это средняя продолжительность жизни, а среди них есть и долгожители. Отец Ники один из них.
Люди, съевшие на фантастике собаку и закусившие котом фэнтези, сейчас сделают "козью морду" и, разочарованно скажут:
−Ну, ты, и унылый чел, такую дохлую банальщину рассказал, мог бы и поразвесистее клюкву на уши повесить!
Как объяснить им, что правда, всегда тривиальнее выдумки?
Я безумно люблю свою жену и детей. И очень боюсь с ними разлучиться. Один очень мудрый человек сказал, что время выдумал сатана, а вечность принадлежит Богу. Время − самый чудовищный, неумолимый враг! Через сорок − пятьдесят лет я буду уже развалиной, старым, ворчливым дедом. Как такого любить? Чтобы не выдать секрет моей семьи, нам придётся расстаться. Я не вынесу разлуки и одиночества. Природа поскупилась, отмеряя человеку его отрезок жизни. Поэтому я стал биохимиком, генетиком, биофизиком и геронтологом. Я изучаю процессы старения организма, механизмы омоложения и восстановления клеток на генном уровне, чтобы найти способ максимально продлить жизнь человека, приблизив к Орелокской. Присказка − "жили они долго и счастливо и умерли в один день", стала для меня реальной целью. Ника мне помогает. Справедливости ради скажу: мы стараемся не только для себя и наших детей. Сколько уже на Земле таких счастливых и одновременно несчастных семей! Я благословляю нашу любовь. Потому что Любовь - это самый великий повод для подвига!