Аннотация: это даже новеллой назвать сложно. Скорее обрывочная приходяще-уходящая мысль, которая поймала меня в метро. Идея, смысл... найти, наверное, сложно.
Дождь жестко, упрого бьет по плечам, по шее и спине. Кожа, даже под одеждой, почти болит и хочется сорвать это зудяще-ноющее ощущение. Не разгибаясь, с размаху вонзаю лопату обратно в размокшую грязь. Она противно холюпает, заглушая дождь, и никак неудается вырыть яму достаточной глубины. Грязные реки вперемешку с комьями стекают обратно.
С трудом разгибаюсь, что бы оглянуться. Никого, конечно, нет. В такой ливень на пустыре дел быть не может. Вот только я, стою тут как...
Низкий скулеж лежащей на брюхе псины будто призывает копать дальше. Она елозит по грязи, подбираясь ближе, встать видимо уже не может и ноет, ноет...
Псина нашлась сама. Она довольно долго слонялась на уже тогда плохо держащих её лапах, подкармливаясь у собачниц и жителей соседних домов. Накануне куда-то исчез крупный кобель, везде ходивший за ней. Я плохо разбираюсь в собачьих породах и не могу опознать их обоих.
Кобель исчез, а она просто подошла, лениво куснув штанину и потянула. Я плюнул на дождь и почему-то пошел. За собакой. За ничего непонимающей зверюгой.
Ладони покраснели и кожа сдирается о занозистый черенок. Я грубо отбрасываю лопату, не заботясь о том, куда она упала. Больные, слезящие глаза псины внимательно наблюдают за этими действиями, будто она, бессловестна их хозяйка видит в этом нечто большее.
Присаживаюсь на корточки, стараясь хотя бы не сесть в грязную жижу и протягиваю руки. Но её ещё можно бояться, можно бояться резкого укуса, который бы отхватил мне пол ладони.
Псина кладёт свою большую, лобастую голову мне на ладони и закрывает глаза. Сквозь шкуру проглядывают острые ребра - как клавиши пианино, плохо зарубцевавшаяся рана на боку похожа на бельмо, на свалявшейся короткой шерсти.
Она кладет мне на колено ещё и лапу, напоминая, что вот она я, жду, терплю и давай, торопись, пока не кончился дождь и мне не страшно.
Я тоже закрываю глаза и мягко схватившись за шею псины резко поворачиваю её в сторону. Тяжелое тело выскальзывает из моих рук, а я все продолжаю сидеть.
Надо, надо опомниться, свалить тушу в яму и идти. Вот знать бы только, куда.