Аннотация: Я наконец разродился чем-то вроде фанфика.:) Рожал долго, перед этим угробив несколько недоношенных плодов.) Надеюсь, вышло хоть немного читабельно. Стабильные проды не гарантирую, но они будут.
Глава первая, в которой главный герой сначала теряет память, а потом находит...
- Ты идиот! Ты чем вообще думал, когда этот кирпич в руку взял?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
- Проломил голову этому уебку.
- Зачем?!
-...
- Хули ты молчишь?! Ответь что-нибудь!
- А что мне сделать надо было?! В жопу его поцеловать, после того, что он с Галей сделал?! Жалко, выжил, гнида...
- Да ты хоть знаешь, кто он?! Что с тобой сделают за этого придурка?! Он сын мэра, мать твою, тебя же теперь живьем закопают! И кому ты этим помог, а?! Гальке?! Ей, в реанимации, уже как-то похер, знаешь ли!
- Блять, да знаю я, хватит на меня орать!
-...
- Что теперь делать будешь?
- Не знаю... Свалю из города на какое-то время... Может утрясется...
- Если он сдохнет, ничего не утрясется... Тебе тогда в другой регион валить надо будет, если вообще не из страны... А если не сдохнет... Все еще хуже. Он же тебя запомнил. Найдет - лично распотрошит. Слышал я о его увлечениях, такого больного придурка еще поискать... Ну вот нахрена ты это сделал, а?!
- Нахрена... Ты Гальку не видел, когда ее эти скоты из машины выкинули... За такое даже убивать мало... Черт, и ведь не сделаешь ему ничего, папаня прикроет! Сука!
- Ты уже сделал... Гер-р-рой, бля... Причинил добро и нанес справедливость...
- ...
- Ладно, собирайся.
- Куда?
- Куда-куда... Жопу его папане подставишь, что б простил! Ты, блин, совсем, чтоль, тронулся?! В деревню, к дядьке моему свинтишь на пару дней, а я пока по своим каналам гляну, как тебя можно тихо вывезти, чтоб не нашуметь...
- Антох... Спасибо.
- Да ладно. Галя и моей подругой была. И... Знаешь... Я конечно не одобряю того, что ты сделал, но... Ты правильно сделал. Хоть и глупо. Лучше бы подождал, с Фимкой обмозговали бы, может что почище придумали... А ты, блин, с кирпичем, да в лобовуху... Как последний Рэмбо, блин...
- Да я и сам сейчас понимаю, что глупостей наделал, просто... Как Гальку увидел, после того, как он с ней "развлекся"... Вскипело что-то...
- Да-да, знаю, ты у нас горячий парень, и все такое... Ладно, все равно уже ничего не исправишь. Пошли, сейчас главное, что-бы они тебя не нашли раньше, чем мы до вокзала доберемся...
***
До вокзала мы так и не добрались... Вызвать такси возможности не было, телефон Антохи сел, мой же остался в той луже, через которую я перекатывался, уходя от столкновения с потерявшей управление "Маздой", за рулем которой сидел этот выкидыш той высокопоставленной задницы, что зовет себя нашим мэром. Потому пришлось добираться пешком до ближайшего торгового центра, на стоянке которого постоянно ловили клиентов несколько таксистов. Бежали мы проулками и дворами, избегая основных улиц. Не хватало еще помогать мэрским шавкам меня искать.
То, что они уже роют землю - ясно даже полному идиоту. Мэр трясся над своим ублюдочным сыночком, всегда спускал ему любые "шалости", как он это называл, давно купил нашу полицию, что бы те стыдливо отворачивались, когда этот гаденыш со своими дружками затаскивали в машину очередную девушку, и даже держал штат вневедомственной охраны, что бы те обеспечивали безопасность этого недоделка. То, что мне удалось прорваться к его авто с кирпичем в руке, можно обьяснить только счастливым стечением обстоятельств. Охранники только расселись по своим "хаммерам", сынок тронулся на своем авто, и тут из прилегающего проулка выбежал я, с кирпичем на перевес, и с разбегу запулил его в лобовое стекло "мазды"... Тяжелая каменюка пробила стекло, и смачно впечаталась в лицо этой гадины, а я уже задал оттуда стрекача, на последок отметив потеки крови стекле дверцы. Видимо, удар вышел что надо. Попетляв по переулкам, мне удалось оторваться от этих мордоворотов, и окольными путями я смог добраться до квартиры, которую мы с Антохой снимали на двоих.
Теперь мне предстояло несколько дней не показывать носа из дальней деревушки в ста шестидесяти километрах от города, и ждать, пока Антоха через свои связи с местными блатными не найдет способ вывезти меня в более безопасное место. Чем мне придется расплачиваться за такую помощь - не хочется даже предполагать, но тут тот случай, когда выбора просто нет. Или в петлю, или в руки. Но во втором случае есть хоть какие-то шансы...
По крайней мере мне так казалось, когда перед нами, загораживая выход из проулка, резко затормозил черный хаммер. Обернувшись, мы увидели что еще один, точно такой же монстр, встал сзади, перекрыв пути отступления. Попались...
Из первого джипа вылезли несколько мордоворотов. Антоху, одним ударом руки, с надетым кастетом, отправили в царство Морфея, и потащили ко второй машине. Меня же благословили ударом под дых, и пока я, лежа на асфальте, пытался восстановить дыхание, мои руки за спиной стянули медицинским хомутом, и запихали на заднее сиденье первого джипа.
Пока меня везли через город, я успел навоображать себе целую серию различных пыток и мучительных казней, которым меня, без сомнения, подвергнут эти мордовороты после того, как со мной пообщается главный мешок с гумусом нашего города. И естественно, у меня не было ни малейшего желания выяснять, чем именно закончится смертью наша встреча, и что со мной сделают. Мой воспаленный страхом мозг начал лихорадочно искать способы спасения, но ничего более-менее разумного и действенного в голову не шло. В это время автомобили выехали на автобан, который проходил через наш город, и соединял два его крупнейших района, Старый, в котором жил я и наша компания, и в котором и произошла вся эта история, и Новый, в котором располагались правительственные учереждения, новые больницы, университет, и коттеджи наших богатеев.
Автобан был довольно обветшалым, на многих участках огораживающие бордюры дороги были сильно побиты и обколоты, кое-где их вообще не было, полотно дороги усеивали ямы, а мост, по которому и проходила трасса, давно следовало отремонтировать, но, как всегда, бюджета на это у властей не хватало.
Когда мы выехали на мост, я был доведен до отчаяния настолько, что мне было абсолютно плевать на последствия своих действий. Как раз, как по заказу, приближался участок моста, который отличался от остального полотна своей девственной чистотой: на нем не было ни ограды, ни разделяющих бордюров, а по обе строны от моста, внизу, проходила междугородняя трасса.
В порыве отчаяния я рванулся вперед, надеясь толкнуть водителя под руку, укусить, или еще хоть как-то заставить его изменить траекторию. И мне это удалось.
Коротко матюкнувшись, водитель выкрутил руль в лево, пытаясь отшатнуться от меня, автомобиль резко вылетел на встречку, и, поймав удар в правую дверцу от несущейся по ней легковушки, отлетел к несуществующему ограждению. Несколько долгих секунд автомобиль заносило к краю моста, а потом его левые колеса, зависнув над пропастью, несколько раз крутанулись в холостую, и рухнули вниз, утянув вслед за собой и всю машину...
Последнее, что я запомнил, это было странное ощущение того, что ноги вдруг стали сильно выше моей головы, а потом страшный удар в голову и шею, резкая боль и темнота...
***
- Мастер Кромишь, смотрите, там, у дороги! Не похоже, что это камень...
- Ох, Сахил, во имя крыльев Сардуза, потише... Зачем так кричишь? Не видишь, твой старый мастер совсем болен... Не учила тебя мастер Граная, не шуметь рядом с больными и несчастными?
- Так то с больными, а вы просто с господином купцом вчера долго сидели, и с его вином тоже... Но мастер, там и впрямь что-то странное, может сходить, посмотреть?
- Неблагодарный мальчишка, как тебе не стыдно так разговаривать с наставником крыла Птицы, бессовестный?! И ничего не долго, мы обсуждали новые поставки тканей для храма... Ты хоть понимаешь, как это важно для нас?! Праздник Схождения уже на носу, а у нас ещё не хватает краитского шелка для церемониальных одежд! Это очень важная часть церемонии, танец послушников, в ритуальных схидах, приближающий...
- Да-да, мастер, конечно! Но можно мне, все-таки, посмотреть, что там? А то мы уже почти проехали...
- Ох-х-х... От твоего голоса у меня опять голова разболелась... Да иди и смотри уже, дитя Наххеппы, только дай поспать...
***
- Мастер, мастер! Это человек! Женщина! Мастер, ей нужна помощь, быстрее!
- М-м-м... Опять ты, Сахил, наказание на мою старую голову... Ну что ты опять кричишь?
-Мастер, это женщина там лежит, похоже, ей совсем плохо! Надо помочь!
- Эх... Мастеру Гранайе ты уже сказал?
- Нет еще, сразу к вам побежал.
- Ну и чего ты стоишь? Бегом к ней, она во второй повозке должна быть! А я схожу, посмотрю, что там с этой женщиной... Остановите караван!
***
- Кромишь? Приветствую. Твой ученик прибежал ко мне с жуткими воплями, что кому-то плохо и нужна моя помощь. Что случилось?
- Здравствуй, Гранайя. К сожалению, твоя помощь нам здесь уже без надобности.
- Я правильно поняла тебя?
- Да. Несмотря на все твое мастерство, как наставника крыла Лошади, думаю, даже твоему дару целителя не под силу воскресить мертвого...
- Печально. Позволь взглянуть на нее. Возможно, я хотя бы смогу сказать, от чего она умерла...
- Это могу сказать и я. Она сильно истощена, от нее остались почти лишь кожа и кости... Думаю, она много дней голодала... Нищенка, быть может.
- Или беженка. Из Ксаравии или Синтарона. Последняя война между ними многих оставила без дома и крова... Взгляни! Что она держит в руках?
- Да как крепко... Сверток какой-то... Ох, великий Феникс! Ты только взгляни! Это ребенок! Мальчик... И... Он ещё жив! Воистину, великий Феникс окутал его крыльями...
- Видимо, ее ребенок... Она всеми силами пыталась его спасти... Бедная женщина... Дай мне малыша, Кромишь. Он незнамо сколько пролежал на холодной земле в объятиях трупа, он может быть болен. Я излечу его, и позабочусь, пока мы не прибудем в храм. А там Настоятель решит, что с ним делать. А ты, с несколькими послушниками, похороните эту бедную женщину... Негоже оставлять ее труп на поживу падали.
- Ох-х-х, вечно ты, Гранайя, взваливаешь на плечи старика непосильный труд... Я уже не молод, знаешь ли, что-бы махать лопатой! Ну ничего, Сахил мне поможет, не вечно же ему греть уши рядом с наставниками, не так ли, мальчик мой?
- Да, так, мастер...
***
Так я рос среди этих монахов с младенческого возраста, не зная ни о том, кто я, ни о том, кем я был в своей прошлой жизни. Монахи эти были членами Ордена Пылающего Феникса, духовной организации, существующей по заветам своего легендарного основателя, Огненного Лорда. Имя его уже давно утеряно в веках, что не удивительно, ведь жил он за шесть сотен лет до того дня, когда меня нашли. В те дремучие времена письменность была лишь уделом избранных, а легенды о похождениях Лорда, и его двенадцати верных друзьях, передавались исключительно из уст в уста. Но его идеи, о защите слабых, воздаянии сильным по праву и чести, и прочий высокопарный бред до сих пор оставался основной догмой ордена.
Нас, маленьких детей, не грузили тренировками и работой, все наше время было занято развивающими играми, и рассказами о истории ордена, преподносящимися нам в форме сказок.
Так, самая часто рассказываемая нам сказка была о том, как Огненный Лорд и двенадцать его друзей победили страшного и злого дракона Бурзагеля, владеющего черной магией и мучающего простых людей, и поднялись в небеса, что бы оттуда следить за людьми, и оберегать их от злых бедствий. А что бы люди могли и сами защищать себя, и не заставляли Лорда и его помощников постоянно бегать туда-сюда, с небес на землю, они обучили нескольких людей тайному волшебству. Каждый из помощников научил людей одному из своих трюков. Так, крылатый орел Сардуз научил людей летать самим, и заставлять летать предметы, белоснежная лошадь Нарриги научила их врачевать любые раны лишь наложением рук, быстрый заяц Скомпрутт - бегать быстрее ветра... Каждый из двенадцати помощников приложил свою руку, а великий Лорд сказал, "Мой дар придет через сто минувших весен, когда те дети, что одарены были сегодня, докажут, что достойны той великой силы." Так и произошло.
Через сто лет родился чудесный ребенок. Говорят, он был рожден в пламени домовой печи, и был найден семьей последователей учения дракона Гозамара, одного из двенадцати, когда из-за закрытой заслонки послышался детский плач.
Мальчик рос сильным и крепким, и в возрасте четырех лет уже мог призывать первое пламя дракона. А в ночь его пятилетия он увидел чудесный сон. Во сне к нему пришел сам Огненный Лорд, в обличье двенадцатикрылого феникса. Он поведал о той чудесной судьбе, что ему уготована. О том, что покровителем и учителем его является не Гозамар, а сам Феникс, и что он будет владеть силами всех двенадцати покровителей, а Феникс убережет его душу от всех невзгод. Но за это ему придется совершить великое деяние - пройти по миру, собрать всех последователей Двенадцати, и объединить их в один Орден, который вместе будет противостоять всем угрозам, и защищать устои человечества.
Сорок лет ушло у этого мальчика, а теперь уже взрослого мужчины, на то, что бы обойти весь обитаемый мир, найти все семьи и кланы последователей, и обучиться двенадцати таинствам. А основав Орден, он стал его Настоятелем, и принял имя Огненного Лорда, став новым воплощением Феникса. Четыреста лет он управлял Орденом, а потом вознесся к своему господину, оставив своим последователям пророчество, похожее на то, что было произнесено пятьсот лет назад. "Через сто весен придет новое дитя, которое поведет вас за собой. Станет он воплощением Огнекрылого"...
Наслушавшись этих сказок, мы с моими товарищами мечтали о том, что-бы кто-нибудь из нас оказался эти "новым дитя", разыгрывали сценки из легенд, гадали, кому какой покровитель достанется, и чему нас будут учить... Это было золотое время, время наивности и беззаботности.
Память о моей прошлой жизни вернулась в тот самый день, когда дети, воспитывающиеся в храме Огненного Лорда, проходят самый важный ритуал в своей жизни. Ритуал Познания Аспекта. Происходит это в день летнего солнцестояния, когда всех детей, которым исполнилось пять лет на этот момент, приводили по одному в подземное святилище, где ребёнок, под монотонные напевы Мастеров, погружается в медитацию, и с ним говорит сам Огненный Лорд, пылающий Феникс, окруженный двенадцатью аспектами, принимающими форму священных животных. Один из аспектов берет ребенка под опеку, дарует ему свое благословение, и отныне этот ребенок уходит в один из монастырей, постигать свое искусство. Потом, в возрасте пятнадцати лет, юноша или девушка может сам выбирать, в какой из монастырей ему отправится, дабы служить своему Ордену.
Я был восьмым на очереди. Никогда, за всю мою короткую жизнь, мне ещё не было так страшно. Одно дело мечтать об этом, и готовится, слушая сказки и истории, а другое - вот так, лицом к лицу, столкнуться с этим. Помню, передо мной пошел Бумил, пухлый мальчуган с вечно надутыми щеками. Он постоянно улыбался, даже когда другие дети дразнили его "хомяком", и не хотели с ним играть... Казалось, он просто не умел огорчаться. Тогда я впервые не увидел на его лице улыбку. Он был бледен, потел, и постоянно спотыкался, пока шел до лестницы... Послушница Карлима крепко держала его за руку, а он вцепился в нее так, что у него пальцы побелели.
Потом, после испытания, я долго думал, чего мы так боялись? Мы же ждали этого, мечтали об этом... Казалось бы, должны радоваться... Только потом я понял, чего мы все так боялись. Уйти из этого храма. Он был для нас яслями, тем местом, кроме которого у нас ничего не было... И все те дети, с которыми мы выросли, и воспитатели, и послушники, которые помогали им, все они были нашей семьей. А теперь нам придется расстаться на долгих десять лет, и кто знает, как будет там, в монастырях, в которые мы отправимся постигать таинства аспектов...
Разумеется, тогда я не мог этого сформулировать. Но страх все равно был.
Меня к лестнице повел Сахил. Мне рассказывали, что это именно он нашел меня, совсем маленького на дороге из городка, под названием Гуппин. Если бы не его внимательность и любопытство, я бы умер там, на пыльной дороге, рядом с телом той, кто скорее всего была моей мамой... И именно он же и дал мне моё имя, "Сардан", "Крыльями спасенный"...
С тех пор он неофициально приглядывал за мной, был ответственен за меня. Думаю, можно было назвать его моим старшим братцем, он вполне добросовестно выполнял эту роль, и никогда не сбегал от меня, когда мне хотелось поиграть. Даже придумывал для меня и моих друзей новые игры и рассказывал истории и страшилки... Расставание с ним было еще одной причиной, почему мне так не хотелось уезжать.
Спустившись на несколько десятков ступеней вниз, я очутился перед большими, в два человеческих роста, каменными воротами. На них были вырезаны стилизованные языки пламени. Сахил протянул руку, что бы толкнуть створку. Такая тяжелая на вид, она открылась от легкого прикосновения. Сахил мягко подтолкнул меня вперед. Я повернулся к нему, и умоляюще посмотрел в глаза. Он лишь тихо покачал головой. "Нельзя. Ты должен идти один".
Я сделал шаг в этот зал. Огромный, почти три десятка шагов взрослого человека от стены до стены, он был выполнен ввиде гигантского двенадцатиугольника. Было видно, что высечен он был прямо в скале, на которой и располагался храм, и стены были из серого, закопченого, монолитного камня. На каждой из граней-стен горел факел, слегка освещая помещение, а в центре виднелась композиция из нескольких светильников и статуй, расположенных вокруг небольшого пятачка свободного пространства с рисунком на полу. Туда я и направился.
Когда Мастера начали читать мантру, я стоял в центре начерченного на полу многоугольника с двенадцатью гранями. С внешней стороны каждой из граней стояла статуя, изображающая один из аспектов: Крыса, Бык, Тигр, Заяц, Дракон, Змея, Лошадь, Баран, Обезьяна, Орел, Собака, Кабан. У подножия статуй, на маленьких табуреточках, умостились Мастера аспектов, те, кто прошел дальше всех иных по пути своего таинства, и достиг истинного мастерства. На потолке же, прямо над тем местом, где стоял я, был вырезан огромный, шикарный барельеф, изображающий самого Феникса - огромную птицу с распахнутыми крыльями, объятую пламенем...
Медитативная мантра продолжалась. Я принял асану, встав на колени, и усевшись на пятки. Закрыл глаза, и потянулся сознанием, как нас учили, вверх, в небеса. Монотонный бубнеж мастеров не давал отвлекаться, и погружал в какой-то гипнотический транс. Я чувствовал, как постепенно исчезают те ощущения, что всегда сопровождают человека. Запах пыли и копоти от светильников, ощущение кожей одежды, привкус салата, которым нас кормили утром, даже мантра стала заглушаться, хоть и оставалась на грани сознания... Чем дальше, тем больше я отрешался от мира, погружался в те планы сознания, к которым раньше, во время обучающих медитаций, лишь подступался в плотную...
- Он здесь. - раздался голос, пробравший меня до кишок. Он словно исходил из десятка глоток разом, настолько вибрирующий и пугающий, что я со страхом думал о том, что вновь его услышу.
- Он подойдет. - снова этот голос. Снова то же ощущение. И о чем он говорит? Обо мне?
- Но он не готов.
- Они все не были готовы. Он подготовится. У него будет время.
- Он даже не помнит.
- Значит, должен вспомнить.
Что? Что это значит? И почему он... словно спорит сам с собой?
- Ты должен вспомнить.
Это он мне? Ну... Попробую ответить.
- Что я должен вспомнить?
- Кто ты. Кем ты был. Кем являешься.
- Что это значит? - Я не понимал. Я - тот кто я есть. Как можно это забыть?
- Открой глаза. Узри меня.
Я не мог сопротивляться этому. Мои глаза открылись. То, что я увидел, было... Невозможно. Потолок пещеры, факелы, светильники, мастера... Все это исчезло. Передо мной раскинулось ночное небо. Но какое оно было! Ни облака, звезды, яркие и близкие настолько, что казалось, их можно собрать руками! Стайками проносились падающие звезды, шипя шикарным хвостом, мимо промчалась комета... А само небо... То, что всегда казалось мне беспросветно чёрным, лишь с крохотными искорками звёзд, теперь расцвело всеми оттенками алого и розового. Как странно это было... И как прекрасно. Не отвести глаз. Завораживающее зрелище...
- Взгляни на меня.
Снова этот голос... Вздрогнув, я поднял глаза вверх, туда, откуда, как мне показалось, и звучал этот трубный глас. В звездных небесах, прямо надо мной, раскинув свои огромные, распростертые, казалось, на многие и многие тысячи шагов, двенадцать крыльев, парила чудовищная птица, окутанная жарким пламенем. Больше всего телом она напоминала чудовищного ястреба, которых нам показывали на свитках с картинками, лапы, с огромными когтями, хищный, загнутый крюком клюв... Пламя, окутавшее его, словно перетекало цветами, от ярко алого, цвета крови, до глубоко изумрудного, а жар от него исходил такой, что у меня начала гореть кожа...
Но страшнее всего были его глаза... С круглым зрачком хищной птицы, в них не было той черноты. Наоборот, они словно светились внутренним светом, а в самой середине зрачков клубился и закручивался водоворотом серебристый туман. Глядя в них, возникало ощущение, что тебя засасывает в эти глаза, и ты не можешь даже попытаться спастись...
- Вспомни!
Словно удар молнии пронзил меня от макушки до пят. Перед глазами стали мелькать картинки, воспоминания...
***
Я вспоминал.
Свое рождение, в роддоме небольшого приволжского городка.
Первые шаги, первые слова.
Отца, маму.
Первые дни в детском садике. Строгая воспитательница, дети в группе. Игры.
Отец стал позднее приходить с работы, качаясь и держась за стенку. Мама стала часто плакать. Я не понимал, что происходит, и потому плакал вместе с ней...
Школа. Первый раз в первый класс. Радость, которая бывает только у первоклашек, еще не понимающих, что скоро они будут считать дни до своего выпуска.
Отец продолжал пить. Мама держалась крепко, но я стал замечать синие пятна у нее на руках и на шее...
Седьмой класс. На восьмое марта подарил цветы Зинке из класса "Б". Был осмеян одноклассниками, но получил поцелуй в щеку от нее. Ради этого стоит потерпеть шуточки...
Пришел домой, и застал пьяного отца, замахнувшегося на мать киянкой из набора инструментов. Бросился на него, пытаясь выдернуть киянку из руки. Отец отбросил меня в сторону, и начал избивать. Мама вызвала милицию и скорую. Отца скрутили, меня отвезли в больницу. Через неделю узнал, что отцу дали четыре месяца в колонии, а мать подала на развод и лишение родительских прав. Ходатайство удовлетворили. Отца я больше не видел...
Выпускной.
Танцевал с Зинкой, целовались под лестницей, потом она потащила меня в пустой класс... Вечер определённо удался...
Мама весь вечер плакала, когда держала в руках мой аттестат. Хочется верить, что от гордости, все таки не думаю, что все так плохо...
Первый курс техникума.
Познакомился с Антохой, Стасом, Пашкой и прочей нашей компанией. Антоха свел меня со своими знакомыми, перекупщиками, интернет-пиратами, и прочей мелкой шушерой. С ними тусовалась Галька, любопытная дамочка...
Узнал, что мама умирает. Рак поджелудочной, запущеный, с метастазами по всей брюшной полости... Протянула полгода. Похороны.
На третьем курсе сняли с Антохой квартиру поближе к техникуму. Квартиру матери сдавал, на разницу жил. Получалось немного, поэтому пришлось тянуть на стипендию и взять работу на неполный день. Встречался с Галей.
После подработки возвращался домой дворами. В проулок заехала красная "Мазда" с блатными номерами, из открывшейся двери выбросили окровавленное тело, и взвизгнув тормозами, уехали... В теле опознал Гальку, которая где-то задержалась вчера, и не пришла на встречу. Теперь ясно, почему. Вызвал скорую, дождался, поехал с ними в больницу. Диагностировали резаные раны по всему телу, синяки, ушибы, повреждения внутренних органов, разрыв влагалища... Картина ясна, изнасилование...
Дождался Антохи, которому позвонил из больницы, затем пошёл к ночному клубу, где чаще всего ошивалась эта тварь. По дороге подобрал кирпич на стройке...
Бросок в лобовое стекло. Побег. Рассказ Антохе и попытка сбежать из города. Поимка охранничками ублюдка, поездка по мосту, попытка побега, смерть...
***
Да. Теперь я все вспомнил.
Вспомнил, кто я есть. Андрей Сергеевич Свиридов, 1989-го года рождения, на момент смерти - студент четвёртого курса Политехнического техникума, не был, не состоял, не привлекался. Погиб в автокатастрофе, забрав с собой как минимум троих...
Странное это все-таки сочетание, помнить одновременно две жизни. И свою, прожитую там, на Земле, и местную, пока что очень коротенькую, но тоже очень... любопытную. Но как это все таки возможно? Буддисты были правы, и реинкарнация существует? Или это рай такой? Хотя скорее ад, рая я точно не заслужил... Хоть и не грешил особо, но мелкие грешки имеются...
- Пора.
Ох-ё...
Я и забыл, где нахожусь... Блин, вот только этого мне не хватало. За свою жизнь на Земле я чётко уяснил одно простое правило. Хочешь жить долго и спокойно - не привлекай к себе внимание вышестоящих. Девять из десяти вероятностей, что они либо используют тебя в своих интересах, либо приставят тебя отвечать за чьи-то косяки. И в любом случае в выигрыше ты вряд ли останешься. И почему-то кажется мне, что и в случае с подобными высшими сущностями это правило работает на все сто... Но, похоже, отвертеться вряд ли выйдет...
Эх-х-х... Ну, стоит хотя бы выяснить, что именно мне грозит, может хоть подготовится выйдет...
- "Пора" что?
- Пора возвращаться, и делать то, что должно.
- А что делать-то?
- Учиться. Готовиться. Когда будешь готов, мы встретимся снова.
- А чему я должен учиться? И что я должен вообще сделать? Зачем я тебе?
- Ты - новое воплощение Лорда. Ты - моя воля, и моё слово. Учись использовать мои дары.
- Подожди, а если я не хочу?! Может у меня свои планы есть, и желания, мечты?! Эй, ты меня-то...
Он даже не стал слушать. Взмах крыльев, и звезды, небо и все прочее уносится вверх, а я чувствую, как с огромной скоростью несусь к земле. Но даже не успев перепугаться, я очнулся снова в том же зале. Запах пыли и копоти ударил по ноздрям, а тяжесть тела, пусть и не большая, и лёгкое головокружение, заставили пошатнуться и потерять равновесие. Мне пришлось опереться на руку, что бы не поприветствовать лбом каменный пол. Слегка отдышавшись, и приведя свой вестибулярный аппарат к адекватному восприятию реальности, мне удалось нормально выравняться. И только тут я обратил внимание на то, как на меня смотрят Мастера, читавшие до этого мантру. Наверное, так смотрели бы на Иисуса кардиналы в Сикстинской капелле, буде он спустился туда. С холодком по позвоночнику, я глядел как один из Мастеров, благообразного вида дедушка с бородкой, вроде той что носил Иван Грозный, и облаченный в сутану (или что-то на неё похожее) с вышитыми на ней золотой вязью крысами, бухнулся передо мной на колени, и с пугающим блеском в глазах прошептал: "Он вернулся, братья и сёстры, пророчество сбылось!". А затем ничком рухнул, ткнувшись лбом в пол. Следом за ним это действо повторили все присутствующие здесь Мастера, и у каждого в глазах было непередаваемое выражение счастья, радости и фанатичного экстаза. Глядя на двенадцать коленопреклонных тел передо мной, всё, на что меня хватило, это тоскливо протянуть:
- Вот ведь влип...
Глава вторая, в которой главный герой учит историю, и понимает, что от судьбы не убежать
- Настоятель, вы... Вы не поверите! Это... Оно случилось! Наконец-то! Мы столько ждали! И... Оно случилось, клянусь!
- Спокойнее, мастер Гарут. Друг мой, не горячись так. Объясни, что случилось?
- Дитя! Мастер, то дитя, что в легенде! Клянусь, это так, поверьте! Я сам не верил, пока не услышал, как ОН говорит с ним! Мастер, неужели правда?! Неужели мы достойны?! Мы столько готовились, столько шли к этому, высчитывали годы и месяцы, но никто не...
- Мастер Гарут! Я не понимаю ни слова из той тарабарщины, что ты говоришь! Сядь. Успокойся. Вот, выпей воды. Успокоился? Остыл? А теперь давай по порядку, о каком дитя и о какой легенде речь?
- Да, Настоятель... Ф-ф-фу-у-х... Так, по порядку... Вы помните, как пять лет назад, на дороге из Гуппина мастерами Кромишем и Гранайей был подобран младенец? Тогда все поражались, что он выжил, ведь он почти двое суток пролежал в объятиях трупа...
- Конечно, я помню это дитя, ведь именно я освящал его перед мощами Первого... Он ведь должен был вчера пройти Ритуал? Время пришло...
- Так и есть, мастер! Это-то я и пытаюсь сказать! Во время обряда произошло невероятное!
- Хм... И что же? Духи отказались от него?
- Нет, мастер, иначе! С ним говорили не они, к нему снизошел сам Огнекрылый, наставник! Это произошло, наконец-то!
- Вот как... Значит, время пришо... Ну что же, пора. Да, пора...
- Мастер?... Вы совсем не удивлены? Но... Ведь пророчество сбылось! Мы столько лет гадали, придёт ли новый Лорд, или нет, высчитывали, спорили, и оно все-таки свершилось! Неужели вы ни капли не удивлены или рады?
- Не так уж много времени прошло, Гарут. Всего лишь один век. Вам, молодым, кажется что это большой срок, но поверь тому, кто прожил чуть больше тебя, со временем дни сливаются в единое полотно, и ты перестаешь считать их...
- Вам, бывшему Наставнику крыла Собаки, несомненно проще говорить об этом, мастер...
- Ха-ха-ха, ты прав, юный Гарут, тому, кто не стареет, не стоит попрекать других поспешностью! Что же до того, почему я не удивлён, то ответ чрезвычайно прост - мне нечему удивляться. В то время, когда вы гадали и спорили, я всегда знал, что этот день наступит. Не забывай, я был там, в тот самый день, когда Лорд покинул нас, но оставил нам надежду. Я слышал пророчество из его уст, и всегда знал, что оно исполнится, рано или поздно... Мне оставалось лишь надеятся, что я не устану от жизни раньше, чем придёт срок, и не уйду в Долгий сон... Но, как видишь, я дождался. И это великая радость для меня... И знак того, что скоро я отдохну от всех вас!
- Мастер? О чем вы?
- А ты не понимаешь, мой юный друг? Когда этот мальчик, как его, Сардан, да? Когда Сардан пройдёт по пути Двенадцати, и достаточно повзрослеет, я смогу с лёгким сердцем отдать ему мантию Настоятеля, и отправится в храм Собаки, что бы примкнуть к своим братьям в Долгом сне. Жду не дождусь того момента, когда смогу отдохнуть, и сбросить со своих плеч этот груз!
- Наставник, нам будет очень не хватать вас...
- Глупости! Привыкнете! Лучше бы порадовался за меня, олух! В кои-то веки моя голова не будет забита всеми этими глупостями о подготовке братьев, переводах учеников и снабжении храмов! Все, хватит об этом! Пора распечатать Алый ларец, и отправить радостную весть Наставникам крыльев! Иди за мной, Гарут, мне понадобится твоя помощь...
***
Моя чуйка неприятностей меня не подвела. Тот муравьиный переполох, который начался после того, как мастера вывели меня из зала, мне просто не с чем сравнивать. Меня экстремально быстро отвели в жилые помещения, помыли, обтерли, облачили в какие-то цветастые балахоны, сытно накормили и привели в зал собраний, место, где каждый год Наставники крыльев собирались на совещания, и обсуждали вопросы, связанные с жизнью монастырей. При этом глаза монахов просто таки пылали фанатичным энтузиазмом, от которого становилось просто жутко. Поверьте, я знаю, о чем говорю. На втором курсе мне пришлось познакомится достаточно близко с небезизвестными "Свидетелями Иеговы", которые распространяли свои агитки в колледже, а базой выбрали соседнюю с нашей квартиру. Каждый божий день приходилось сталкиваться с этими сумасшедшими, при каждом удобном случае они пытались лить мне в уши свою религиозную смолу, постоянно звонили в двери, совали в почтовые ящики свои брошюрки... Я до сих пор не знаю, кто из моих соседей настучал на них в милицию, но искренне благодарен тому благодетелю. Видимо, не одного меня они достали...
Меньше всего мне хотелось, что бы что-то подобное началось и здесь...
К счастью, все оказалось не так страшно.
Начало собрания ответило на многие вопросы. Меня не собирались канонизировать прям здесь и сейчас. Настоятель Храма, мужчина, лет сорока на вид, с густыми каштановыми волосами, небольшой бородкой, которую у меня на родине назвали бы "испанкой", и немного прищуренными глазами, как если бы он плохо видел, и все время пытался что-то разглядеть, просто и доступно объяснил мне политику партии.
Итак, в моем теле, по их версии, воплотился дух великого основателя Храма, Огненного Лорда, аватары верховного божества местного пантеона, Пылающего Феникса. Этот Огненный Лорд уже дважды ступал по земле, и каждый раз оставлял за собой заметный след в истории мира. В первый раз Огненный Лорд уничтожил несколько древних хтонических чудовищ, которые царили в этом мире, и освободил тем самым экологическую нишу для людей. Он же и познакомил людей с Фениксом и его младшими богами, которых здесь, почему-то, не отделяют от самого Феникса, и считают чем-то вроде его детей... Или частей тел... Или потоков разума... В общем, черт их разберет...
Эти самые боги, котрых местные монахи предпочитают именовать духами, принимают облик различных животных, и каждый из них - воплощение одной из сил самого Феникса. Этими же силами, они способны наградить человека. Но, по неясной мне причине (которая, забегая вперёд скажу, в последствии выяснилась) - лишь одной из двенадцати. Так никому из монахов храма за долгие годы не удалось овладеть каким-либо еще талантом, кроме того, которому он обучался с пяти лет, после прохождения ритуала. И лишь один смертный способен был на это, тот, кто в последствии стал Огненным Лордом. Будучи воплощением самого Феникса, у него имелась предрасположенность ко всем двенадцати дарам. Разумеется, ему приходилось долго учится, что бы освоить их...
Первый Лорд, пришедший откуда-то с востока в обжитые земли, был, пожалуй, самой туманной и противоречивой фигурой всей истории Ордена. Никто не знает его имени, внешности, даже пола... Более того, споры о том, был ли он на самом деле воплощением Феникса на земле, или просто великим святым и проводником Его воли, не утихают до сих пор. Но одно известно точно, появился он здесь в самый подходящий момент. В те давние годы, почти тысячу лет назад, человечество стонало под пятой различных чудовищ и монстров, бывших в разы сильнее среднего человека, обладавших магией, и разводивших людей как скот и рабов... В прямом смысле, как скот. Людоедство для тех монстров было нормой, если судить по тем хроникам, что сохранились в библиотеке храма.
Твари те были разнообразны по внешнему виду и способностям, но одно их объединяло, кровожадность и жестокость по отношению к людям. Лорд же вычищал земли от них, уничтожая монстров тысячами и десятками тысяч, сжигая и опустошая целые города чудовищ лишь с небольшой горсткой последователей. И всюду, где он проходил, люди восставали против остатков своих хозяев, и строили свой мир, на руинах старой цивилизации.
У Лорда ушло несколько столетий, что бы полностью истребить род чудовищ. Пройдя обетованные земли из конца в конец, он убил древних Тварей, которых монстры почитали за богов, и люди провозгласили его святым. Ему поклонялись, как живому богу, и он не спешил их разубеждать, рассказывая последователям о добродетелях, чести и достоинстве, праве жить и ответственности за свои деяния.
Честно говоря, мне эта история показалась очень лицемерной. Это он-то имеет право говорить о ответственности и праве жить? Он устроил геноцид разумной расы! Полностью и подчистую вырезав жителей их городов! И я сильно сомневаюсь, что он разбирался, кто там кушал людей, кто не кушал, дети или женщины ему попадались...
Хотя кто его знает, как оно там было... Это произошло века назад, судить те времена - дело неблагодарное и глупое, да и в конце концов, истину о том, что историю пишет победитель тоже никто не отменял.
В любом случае, эра чудовищ миновала, пришла эра человека. Люди расселились по всей ойкумене, заселили оставшиеся от прежних хозяев города, и начали развивать науки, искусства и военное дело. Да, люди везде одинаковы. Не успели выбраться из под ига людоедов - как начали резать друг друга. Что любопытно - Лорд и сам если не поощрял подобное, то точно не запрещал. Среди его изречений была и такая фраза: "Достоинство - как прочная сталь, может быть выковано лишь в огне противостояния." Не самую миролюбивую религию он продвигал, как ни посмотри...
Таким образом в истории этого мира был период, который именовался Большой Войной, фактически, это была стачка всех-со-всеми, любое маломальски крупное государство, а порой города-полисы (которые здесь именовались "закримами", "ничьими") воевали друг с другом за территории, ресурсы и жителей. Большая Война шла почти семьдесят лет, временами почти стихая, а потом вновь разгораясь с новой силой. Но вот что произошло потом, и что стало причиной остановки войны - загадка. На самом деле, я не знаю. В библиотечных хрониках, куда меня пустили "вспоминать мои прошлые жизни" (монахи были свято уверены, что я - это их, вернувшийся из заоблачного дворца Огнекрылого, Лорд, и что я просто "забыл" все свои прошлые жизни, а стоит мне почитать их летописи - так сразу все вспомню, и поведу их к новой Великой Миссии, ради которой я к ним и вернулся... Ну что тут скажешь... Я пытался вякать на тему "это не правда, я ниоткуда не возвращался, я - это я, вы ошибаетесь", но в пустую. Меня с мягкой улыбкой убеждали, что я еще все вспомню, и не надо волноваться. А главным их аргументом, что я - это и впрямь вернувшийся святой, было изменение моего поведения на более взрослое. Дескать, после разговора с Огнекрылым, я стал более собранным, сосредоточенным, и вообще стал вести не как ребенок. Короче говоря - я САМ их убедил, что я - их святой. Прям зашибись...), ничего о том периоде не было, было лишь одно предложение, которое больше напоминает апокриф, уж больно отличным от основных записей слогом оно было написано: "Аз теми зимами правили боль и страх, и кровавые жнецы пировали...". Вот и понимай как хочешь. Что тогда происходило, в чем причины, кто эти "кровавые жнецы"? Вопросы без ответа.
В принципе, свет на эти темные тайны могли пролить монахи храма Собаки, они славятся своим бессмертием, и могли еще застать те времена. И, да, когда я говорю бессмертием, я предполагаю именно физическое бессмертие. Таким был дар Фаматы, Собаки, одной из последовательниц Лорда, которая получила его от Огнекрылого. Те монахи, которым доводилось стать под покровительство Фаматы, становились полностью бессмертными, не стареющими существами, застывшими в возрасте примерно тридцати лет. Казалось бы, здорово, не так ли? Не надо волноваться о артрите, радикулите, маразме и прочих прелестях старости, ты вечно молод и полон сил! Ага, вот только есть один серьезный недостаток. Вообще, как я позже выяснил, у всех Даров, что дал Огнекрылый местному человечеству, есть какие-то подводные камни, которые здорово ограничивают их возможности, или просто заставляют сильно разочароваться в этих "Дарах". Так у бессмертия Собаки был такой недостаток, как неизменная регенерация, по сравнению с телом обычного человека. В чем смысл - сейчас объясню. Итак, представим, обычному человеку стрела попала в руку, пронзила навылет. Последствия? Если вовремя вытащить стрелу и обработать рану - все заживет, останется лишь шрам. Если этого не сделать - нарыв, заражение, гангрена, смерть. Теперь с послушником Собаки. Если ничего не сделать - все тоже самое, что с обычным человеком, только смерти не будет. И при этом, болевые ощущения никуда не деваются. Теперь такой же случай, но с копьем в брюхо. Обычный человек умрет, без вариантов. Послушник Собаки доживет до прибытия помощи, и может даже оклемается, но помереть не сможет. Никогда. И испытает все то, что испытывает кусок мяса на вертеле. Мило, да? Или самый "приятный" вариант. Упала на обычного человека груженая телега, или кусок крепостной стены, или еще что-то сравнимое. Что с ним произойдет? Кровавая кашица и ни грамма жизни. Что произойдет в подобном случае с последователем Фаматы? Тоже кровавая кашица, вот только душа несчастного будет навсегда к ней привязана. Будет постоянная адская боль и безумие, пока есть хотя бы малейшая частичка тела, оставшаяся на земле. Эту участь даже врагу не пожелаешь. Именно поэтому последователи Фаматы построили свой храм в самом труднодоступном уголке мира, и никогда не вмешиваются в военные действия Ордена, если такие проводятся. Почти все послушники Собаки - летописцы и хранители различных знаний и сокровищ. Они отгородились от мира, и как можно реже высовывают в него свой нос. Лишь немногие, такие как наш Настоятель, рискуют жить в большом мире, и активно участвовать в его событиях. Они либо достаточно осторожны, чтобы не попадать в такие ситуации, когда их тело может быть так изувечено, либо живут с серьёзной охраной, такой, как в нашем храме. Ведь здесь каждый день обитают сотни монахов, воспитанных в самых разных храмах, в том числе и боевой направленности.
Само собой, что в храме Собаки должны быть монахи, что жили в те времена, когда происходили эти загадочные события. Или, возможно у них сохранились более полные летописи. Или что-то еще, из чего можно добыть эту информацию. Но я решил оставить это на потом. В конце концов, мне еще предстоит пройти обучение в том храме, и, думаю, я успею все разузнать.
Ну, как бы то ни было, в конце этого периода "боли и страха", Лорд со своими сподвижниками исчез, как гласят летописи - "взошел на огненном столпе к величию Его!". Или, если проще, сгорел. Ну, по крайней мере, его мощи, перед которыми посвящают всех детей, которые появляются в храме - это урна с прахом. Так что, да, скорее всего именно сгорел.
Но перед этим успел оставить своим последователям, которые уже успели набраться от его двенадцати сподвижников мудрости и "даров", весьма мутное предсказание, что он еще вернется (Карлсон, блин...), и наведет порядок окончательно. Последователи погоревали (недолго), и разбрелись по свету, оседая тут и там, и передавая учение Огнекрылого своим детям и внукам. Причем так вышло, что буквально через поколение Огнекрылый и его аватар отошли на второй план, а вот подручные Лорда, те самые двенадцать "апостолов", стали культовыми фигурами, и молились и почитали в основном именно их. С одной стороны оно и понятно, именно "апостолы" возились с простым людом, втолковывая им премудрости исцеления, левитации, духовного отделения, и прочих-прочих мистических дисциплин. Но разумеется, такая разобщенность не могла не сказаться на внутрикультовых отношениях. Вскоре разделение дошло до того, что несколько общин, проповедовавших учение различных апостолов, пошли друг на друга войной, а иные группки семей удалились в самые труднодоступные уголки мира, и стали там строить свое светлое (как им казалось) будущее, в полной изоляции от мира. К счастью это длилось не долго, ибо время,, оговоренное в пророчестве, приближалось все быстрее, и в одной семье, проживающей в горной общине драконопоклонников Гозамара, родился малыш, который должен был стать новым Лордом. Дальше история пошла по классическому сценарию историй о всех Избранных. Вещий сон, эпический квест, долгое обучение, путешествия и прочее, прочее, прочее...
Прямо скажем, задачка была не из легких. Дело даже не в самой идее, собрать двенадцать племен и общин (одна часть которых друг друга ненавидит до зубовного скрежета, а другой части на всех насрать), и сделать из них крепкую организацию, несущую слово Огнекрылого в массы, а в том, что весь остальной мир последователей Феникса, мягко говоря, недолюбливал. И было за что, прямо скажем. За это столетие королевства людей оправились от того темного эпизода, который выпал из истории, и построили свои крепкие и стабильные общества. Даже воевать стали гораздо меньше, чем раньше. Но общины последователей Феникса, или, как их называли в народе, огнепоклонников, не сильно обращали внимание на нужды и жизни обычных людей. Нет, они никогда не вредили обычным людям специально... Хотя, насчет никогда я, пожалуй, погорячился, будем откровенны, такие возможности сносят крышу и мораль на раз-два. Вот не поверю, что какому-нибудь огнепоклоннику не приходило в голову заняться крышеванием и рэкетом обычных городов. А ведь тот же драконопоклонник вполне способен в одиночку спалить небольшой городок... А такие возможности и жажда наживы - вполне способны заставить забыть о первой заповеди Лорда - не причинять вреда слабым.
Но даже если оставить в стороне разборки с простыми людьми, одни только сражения между огнепоклонниками в черте города или на полях и пастбищах способны причинить немыслимый ущерб! Огонь Драконников, огромная сила Идущих-За-Быком, армии големов и статуй Крысоводов... А телекинез Крылатых Детей и Крушащий Взгляд Затагарцев вообще могут быть приравнены к стихийным бедствиям, в умелых руках они целые горные цепи ровняли... В общем, описывать можно долго, но наиболее уместной аналогией будет сравнение с супергероями из комиксов, которые если люди и не читали, то хотя бы смотрели о них фильмы. Помните, сколько разрушений причиняли все эти "спасители" в трико и лосинах в процессе противостояния очередному суперзлодею? А теперь переведите это в эпоху и масштабы средневековья. Конечно, эффект будет поменьше, но согласитесь, все причины не любить огнепоклонников у населения есть.
Так что масштаб той работы, что проделал второй Лорд, не только помирив в процессе объединения последователей Феникса, но и обелив их репутацию в глазах простого люда, воистину поражал. Осознав и проникнувшись этим, я даже испытал страх перед тем, что мне предстоит в итоге. Серьезно, если мой предшественник (видимо, мне придется смириться с тем, что от судьбы и этих фанатиков не убежишь, придется таки становиться новым Лордом) был вынужден ТАК превозмогать, то какая же жопа (извиняюсь за выражение) ждет меня?! Что-то я сомневаюсь, что смогу провернуть нечто, хотя бы подобное тому, что совершил он... А я ведь даже еще не знаю, что мне совершить-то надо! Все, что мне сказали, это "Учись!". Ну, выучусь я, и что дальше? Что мне делать-то надо? Для чего меня вообще сюда запихнули?! И почему вообще именно я?!! Серьезно, что, нельзя было какого-нибудь местного паренька или девицу сюда впихнуть, зачем было брать человека даже не из этого мира?
Вопросов море, ответов - нет...
Эх. Ладно, возможно я просто спешу пока. Возможно, стоит не гнать коней, а вплотную заняться обучением... Может тогда я найду хоть какие-то ответы...
После того, как я закончил изучение местной истории на вознесении второго Лорда (имя которого так и не было указано в летописи... Это что, традиция такая, что-ли?), я вновь предстал перед собранием Наставников, где меня снова, в очередной уже раз, начали пытать на тему "а помнишь ли ты, друг мой Вася, как мы в прошлом году лещей ловили?". Точнее, начали допытываться, все ли я вспомнил, и буду ли теперь их вести к Великой Цели. Получив отрицательный результат они несколько посмурнели лицами, но после предположения мужика с густыми, горбачёвскими бровями, в плаще, скрепленным пряжкой с изображением кабаньей головы, что "в процессе восстановления навыков он все вспомнит", они снова воспряли, и "обрадовали" меня сообщением, что завтра же я отправляюсь на север, в храм Лошади, с мастером Гранаей и Наставницей Камалой, постигать пути Исцеления. Ну что же, похоже, мои приключения начинаются... Прощай, тихая и спокойная жизнь, здравствуй, постоянный головняк!
Глава третья, в которой главный герой учится, учится и еще раз учится...
Так началось мое обучение на аватара... э-э-э... Лорда, конечно же Лорда! Хотя один хрен, Лорд - аватар Огнекрылого, так что... Ну ладно, не суть важно.
На следующий же день после собрания мы с двумя дамами (одна в возрасте бальзаковском, другая в предбальзаковском. Не, оно и понятно, что звания Мастера и Наставника крыла приходят в первую очередь с опытом, но мне было бы приятнее, если бы это были две молоденькие красотки, лет, эдак, по девятнадцать-двадцать. Хотя должен признать, для почти бабушек Гранайя и Камала выглядели очень даже симпатично...) отправились на север.
Ехали мы в телеге, которую тянули за собой два... как бы их назвать... вола? Ну, в принципе похожи, если бы не их огромные ступни, больше напоминающие слоновьи, которыми они мощно топали по утоптанной грунтовке, и плоские, больше напоминающие лосиные, рога. К слову, рога очень впечатляющие, я сам, своими пятилетними пальчиками, вряд ли смог бы обхватить такой рог у его основания. А ведь чем выше они были, тем массивнее становились... Назывались эти животные кадишами, и были основной гужевой силой крестьян в этой местности. Неприхотливые, выносливые, легко приручаемые, они тянули плуги и телеги всех местных земледельцев, торговцев и путешественников. Кстати, за все время моего пребывания в этом мире я ни разу не встречал ни одного упоминания о лошадях... Их, что, здесь просто нет?
Похоже на то. В качестве тягловой силы использовались кадиши, а кавалерия... Мне не встречалась. Серьезно, в хрониках нет никаких упоминаний о верховых воинствах, хотя военные летописи там велись очень тщательно, были упоминания о всех мало-мальски значимых конфликтах даже между отдельными домами знати в небольших королевствах. Причем не на уровне 'Дом Ивановых напал на Дом Петровых и победил', а со сводками погибших, перечислением трофеев, и даже с копиями писем-отчетов полководцев своим монархам. Так же там были указаны и силы, задействованные в конфликтах, и ни слова о каких-либо всадниках мне там ни встречалось. Вот уж странно... Местные умельцы освоили арбалеты, сталелитье, создают великолепные легкие и средние доспехи, оружие и орудия труда, но не догадались о том, что можно не только ходить на своих двоих и ездить на колесах, но и пользоваться четырехногим транспортом? Невероятно...
Всю дорогу я донимал дам расспросами. Нужно выжимать из своего пятилетнего возраста максимум возможного, болтать без умолку, выспрашивая подробности того, что меня ожидает, смеяться, проявлять любопытство и прижиматься спиной к мягкой, и еще упругой груди Гранайи... Что? Разумом я вполне созревший парень, и понимаю всю физическую и эстетическую прелесть этого процесса! До того возраста, когда мне можно будет официально ухлестывать за послушницами (а целибат здесь не в моде, я узнавал), еще очень и очень не близко, да и что-то мне подсказывает, что будет мне сильно не до того, так что надо ловить момент, когда он сам идет к тебе в руки! Да и ребенку многое прощается, несмотря на мою 'взрослость', которую отметили монахи, по их мнению у меня все еще сознание ребенка, потому и обращаться со мной надо как с ребенком. Не думаю, что Гранайя взяла бы меня на колени, будь она уверена, что я - пробудившийся Лорд в теле ребенка...
Во время поездки Гранайя успела рассказать мне историю их храма, несколько поучительных историй о Нарриги, белой лошади-целительнице, которая получила милость самого Феникса, показать мне процесс исцеления на возничем, посадившем себе занозу в ладонь (Выглядит прикольно, она просто положила руку на пострадавшую ладонь, чуток сконцентрировалась, из под ее руки потек белый свет, и ранка просто... исчезла! Вот это - магия, Копперфильд, а не та туфта, которой ты занимался! И гораздо полезнее, чем исчезновение поездов!), и даже обучила меня азам внутренней медитации, видимо когда я ее совсем уж достал. После прибытия в храм, она сдала меня местным монахам, а сама пошла отсыпаться.
Храм Лошади оказался весьма красивым комплексом зданий в весьма странном архитектурном стиле. Он был чем-то похож на восточный, наверное тем, что в нем не было высоких и многоэтажных строений, весь храм состоял из разбросанных по весьма обширной территории невысоких отдельных домиков, самые крупные из которых имели внутренние дворики, с прудами и садовыми растениями. Но выстроены эти здания были из белого мрамора, и по общему дизайну напомнили мне римские или греческие храмы. Прямоугольные коробки с покатыми крышами, выложенными черепицей красного или желтого цветов, с небольшими портиками перед входом... Они были бы очень похожи на храмы Афины или Афродиты, которые я как-то видел на реконструированных изображениях Парфенона, если бы не их миниатюрные размеры. Самый большой дом был в длинну около сорока-пятидесяти метров, и в ширину не больше тридцати. Это было святилище Нарриги, место, где адепты-целители медитировали и общались со своей божественной покровительницей. Остальные же здания, в разы меньшие, были хозяйственными постройками, складами, кухней. Ели прямо на улице, под открытым небом был натянут навес, под которым располагались ряды лавок. Столов не было, насыщались с небольших тарелочек, которые держали прямо в руках, беря пищу прямо пальцами, которые потом мыли в ближайшем фонтане.
Самые же маленькие, больше напоминающие комнаты в общаге, в которой я жил с момента поступления в техникум и до смерти мамы, служили кельями для адептов. Причем не было разделений на пол, возраст, или положение. И женщины, и мужчины и дети нередко жили все вместе, а Наставник крыла Лошади, точно так же как и другие монахи и монахини, делила свой домик с соседями.
Расчитанные на четыре человека в них помещались четыре грубые лежанки, два стола, два стула, и нечто, что, как мне кажется, должно быть гардеробом. По крайней мере каждодневные туники и церемониальные одежды там хранили.
Обучение велось совсем не так, как я ожидал. Признаюсь честно, я думал, что меня начнут учить анатомии, физиологии, хотя бы азам медицины! Но как я ошибался. Первое же, чем я стал заниматься в храме Нарриги - медитации. Как оказалось, основа всех лечебных техник местных монахов - манипуляция собственной жизненной силой, и вливание ее в пострадавшее тело. Но для этого необходимо сначала эту силу почувствовать, а лишь потом пытаться ее куда-то вливать, и вообще ей манипулировать. Для этого и необходимо было заниматься медитацией, пытаясь почувствовать в себе эту жизненную силу, или прану, как ее здесь называли.
Сама медитация была мне не нова. В храме Огненного Лорда нас обучали медитации, это было одним из обязательных ежедневных упражнений, таких как зарядка или умывание. Два часа утром, четыре - вечером. Но та медитация, которой нас там учили, была иной. Сначала нас обучали просто настраиваться на мир, потом мы погружались в высшие слои эфира, и учились слушать происходящее там. Нас готовили к Ритуалу Познания Аспекта, где мы должны были встретиться с существами, существующими на уровне неизмеримо более высшем, чем мы сами. Теперь же мне необходимо было научиться слушать не мир вокруг себя, и не эфир, а собственное тело. Это как... пианисту переучиваться играть на скрипке. Вроде ноты знаешь, и общее представление имеешь, но пока моторику не набьешь и не привыкнешь - будешь страдать. Но если у пианиста шансы переучиться на другой инструмент стремятся к нулю, то в моем случае все гораздо оптимистичнее.
Всего через год я смог чувствовать в себе теплый океан энергии, имеющий несколько горячих очагов в теле. Долго, скажете вы? Ну не знаю, мастера чуть ли не плакали, когда узнали, что мне удалось достичь такого результата ВСЕГО за год. Большинству послушников на это года четыре нужно, а то и больше... По-моему, вы перечитали мартисьюшных книжек, вам не кажется? К тому же почувствовать - не значит уметь управлять. На то, что бы научиться концентрировать прану в определенных точках тела, у меня ушло еще несколько лет. Точнее сказать - три года. Да, уже к девяти годам я умел то, чего не умели и тринадцатилетние послушники...
Но будет ложью сказать, что меня учили только медитациям. Анатомию и физиологию мне все-таки преподавали, хоть и в значительно урезанном варианте. Целителям необходимо знать, какие органы есть в теле человека, где они расположены и за что отвечают. Кроме того, нас учили оказанию первой помощи, и средневековому варианту травматологии. При исцелении сломанных костей с помощью праны есть та же проблема, что и с обычным сращиванием. Неправильно сросшаяся кость. Прана может ускорить исцеление травмы в сотни раз, не состарив организм при этом, но она не может сама сложить паззл из человеческих костей, потому будет сращивать их так, как они соединены. Неправильно собрал кости ног - ну, кто тебе в этом виноват? Будет твой пациент неправильно ходить. Но кому это нужно? Больному, ставшему инвалидом по твоей милости, или тебе, доказавшему всем окружающим и самому себе свою никчёмность как целителя? Потому, чтобы таких казусов не случалось, как минимум строение человеческого скелета нам вдалбливали особенно усиленно.
Но вообще, прана была настоящим чудом. Я и понятия не имел, что эта полумистическая энергия, о которой я слышал еще в моем мире, может творить такие чудеса. Я был однажды свидетелем, как один из монахов, даже не мастер, походя вылечил то, что я определил для себя как цирроз печени в терминальной стадии.
Это произошло на рынке в одном селении, куда мы ходили за продуктами для храма. У лотка горшечника, у которого собиралась купить партию горшков одна из наших послушниц, к нашей делегации пристала плачущая женщина в замызганной, старой и перештопанной одежде, с блеклыми каштановыми волосами и несколькими седыми прядями в них. Сквозь сопли и причитания стало ясно, что ее муж совсем плох, и вот-вот отойдет к предкам. Брат Мадиф, который был у нас старшим на тот момент, выслушал ее, затем поманил меня рукой со словами 'Идём, тебе стоит это видеть', и отправился за всхлипывающей женщиной.
Придя к ним в дом, невысокую сараюшку, покосившуюся на один бок, и с подпёртой каким-то бревном стеной, мы увидели крупного мужчину, в меру упитанного, но с большим, одутловатым лицом, широкими щёками и недельной, как минимум, щетиной, явно пьющего... Об этом говорили не только бутылки, катающиеся в углу комнаты, где он лежал, но и стойкий запах той дешёвой сивухи, которую здесь называют 'вином'.
Мужчина и впрямь был очень плох. С жёлтым лицом, весь потный, он лежал на лавке, на боку, и его постоянно рвало в подставленный таз. Причём рвало его чем-то зеленовато-желтовато-черным, явно желчью... Когда Мадиф приоткрыл ему глаз, мы увидели, что склеры его были какого-то желтовато-красного оттенка, и пронизаны сетью алых капилляров. И без докторской степени было понятно, что дело плохо... Но Мадиф лишь сказал 'Смотри внимательно, Сардан', положил руки на живот мужчины, на правую сторону живота, сосредоточился, и его руки окутались белым светом. Свет растекся по телу мужчины и впитался в него, словно вода в подставленную губку. Прошло буквально несколько секунд, как мужчина задышал ровнее, кожа стала розоветь, и он тихо застонал. Но Мадиф не убирал рук до тех пор, пока кожа не пришла в нормальное состояние, пациент не перестал стонать, и не приоткрыл глаза с нормальными, белого цвета склерами глаз, хоть и несколько покрасневшими, как у программиста после нескольких часов напряжённой работы. Жена исцелённого бросилась ему на шею с радостными причитаниями, едва не опрокинув таз с рвотой, а затем повисла на шее уже у Мадифа.
Мадиф вежливо, насколько смог, выбрался из её хватки, склонился в ритуальном поклоне, и жестом отказался от кошелька, который ему поднесла женщина. Первое правило целителя - не бери денег с тех, кому они нужнее. Думаю, если бы этот мужчина был не обычным сапожником, а каким-нибудь вельможей, то Мадиф не постеснялся бы заломить сумму раз в пять превышающую ту, которая была в этом кошельке. Но видя ту лачугу, в которой обитала их семья, пьющего мужа, который уже шарил рукой под лавкой, явно ища бутыль, и заношенное платье женщины, как и её натруженные руки, брать у них деньги было бы последним свинством. Тут я полностью согласен с Мадифом и нашими правилами.
Уже выходя из их лачуги, я краем глаза заметил, как мужичок нашарил-таки бутылку своего пойла, и даже уже присосался к ней. Шаткая дверь закрылась за нашими спинами, и из-за нее раздалась громкая, нецензурная брань женским голосом, гулкое мычание мужского голоса и грохот посуды. Я посмотрел на брата Мадифа, и чуть приподнял бровь, на что Мадиф усмехнулся, развел руками, и сказал: 'Ну, здесь я бессилен'
Я усмехнулся в ответ. Да, воистину, если кто-то сам копает себе могилу, его не остановить...
Шли годы. Спустя двенадцать лет, после прибытия в храм Нарриги, меня признали достаточно готовым для того, что бы познавать остальные пути Крыльев Огнекрылого. Помнится, когда меня только привезли в храм, я спросил у Гранайи, почему первым был избран именно храм Нарриги. Почему я в первую очередь должен был изучить путь Исцеления? Разве не правильнее было отправить меня в храм Егарна, изучать путь Познания? Или, может быть, в храм Баграна, чтобы я познал путь Равновесия? Ведь это разумно, подготовить сначала мою душу, чтобы я совершенствовал потом ею своё тело? На что мне ответили, что путь Исцеления - это первый из духовных путей, который мне необходимо выучить. Дело в том, что постижение духовных путей, таких как путь Познания и путь Равновесия не даётся легко и просто. Чтобы их освоить, нужно иметь долгую практику глубоких медитаций, погружений в себя и единения с миром и эфиром. Причём зачастую необходимо проделывать все это одновременно. Путь Нарриги помогает приготовиться к этому тем, что включает в себя основные упражнения для подготовки к этим медитациям, дисциплинирует ум, и помогает набраться опыта.
Кроме того, умение исцелять себя и других - одно из важнейших для Лорда, и не раз спасёт как мою жизнь, так и жизни тех, кто последует за мной. Да и потом, путь Исцеления в первую очередь необходим и для того, чтобы при познании остальных путей я мог выжить. Да, теперь я понимаю, о чем она говорила. Тренировки, которым меня подвергали в храмах Окпара, Сардуза, Скомпрутта, Гозамара и Затагара, убили бы обычного человека.
В храме Могучего Быка Окпара, я постигал путь Силы. Очень просто. Меня ставили посередине тренировочной площадки в позу, которую я про себя назвал 'журнальный столик', ноги на ширину плеч, полусогнуты в коленях, корпус вперёд, линия плеч ровная, спина ровная, шея прямая, и нагружали тяжёлыми плитами, где-то килограмм по десять каждая, на плечи. Десять килограмм - ерунда, скажете вы. Вот только через каждые пятнадцать минут их подкладывали мне на плечи по одной. Десять килограмм - пятнадцать минут - двадцать килограмм - пятнадцать минут - тридцать килограмм. И так до тех пор, пока я не свалюсь с ног. А потом меня поднимали, навешивали люлей, и все с начала. Таким экстремальным образом меня заставляли учиться направлять свою прану не только для исцеления тела, но и для усиления мышц, а также рассеивать её вокруг меня самого, чтобы поддерживать окружающую среду, и не давать, к примеру, моим ногам проваливаться в землю под тяжестью моего веса.
Сколько раз я сращивал собственный позвоночник прямо под этими проклятыми плитами, кто бы только знал... А разорванные мышцы я даже не считаю. И только моя собственная прана, которая, благодаря покровительству Феникса, восстанавливалась в моем теле едва ли не быстрее, чем тратилась, позволяла мне не умереть от усталости прямо там, посреди этого проклятого храма... А после того, как я смог выдерживать вес, десятикратно превышающий вес Наставника крыла Быка (того ещё бугая, если честно, раза в три мощнее меня...), я понял, что то, через что я прошёл до этого - это были даже не цветочки, это была нежная, только что проклюнувшаяся поросль. Меня начали учить боевому стилю Быка... Количество переломов шеи только за первую неделю тренировок зашкалило за сотню. О менее значимых повреждениях позвольте умолчать, мне слишком больно это вспоминать...
Единственная причина, почему я все-таки пережил все эти тренировки, было то, что вторым храмом, посещённым мной, был упоминаемый уже храм Фаматы, Бессмертной Собаки.
Уже просто добраться до него было испытанием. Храм Фаматы располагался в самом труднодоступном горном районе западных хребтов. Там жили лишь несколько племён горных народов, договориться с которыми о проводнике удалось только выдержав недельный пост в одной из местных пещер без еды и воды. Соваться в эти горы без проводника было чистым самоубийством, тропы среди них были очень обманчивы, можно было месяцами блуждать по ним, и в итоге выйти на то же самое место, откуда начал путь. Это был самый настоящий лабиринт. И кроме того, крайне опасный. Горы кишмя кишели различной живностью, как вполне безобидными маралами и горными козлами, так и опасными хищниками, такими, как пещерные львы и медведи. Но как я выяснил позже, добравшись до храма, всех этих проблем можно было бы избежать, если бы у предгорья нас встретили последователи Собаки, и довели до храма через сеть тайных пещер, которая пронизала всю цепь, как ходы жука-древоточца - старую мебель. Но это показалось им недостойным великого звания Лорда. А как же, Лорд ничего не должен добиваться просто! Даже если есть возможность пойти по более простому пути - ни в коем случае, а как же иначе Лорд проявит свою Избранность?! Иногда у меня от этих выходок просто сводило челюсти и кулаки... И ведь это было далеко не последним сюрпризом, который я получил от этих шутников.
В храме Фаматы я занимался постижением пути Бессмертия, общался с древними монахами, заставшими ещё времена Разделённых Общин, когда последователи духов Феникса были разобщены, и лишь второе пришествие Лорда сплотило их. И там же я надеялся найти информацию о тех потерянных годах, о кровавых жнецах, и о том, что же тогда там происходило... Я и сам не знаю, почему меня так заинтересовала та строчка. Может из-за тяги к мистике, которая прочно вошла в мою жизнь, а может я просто предчувствовал что-то важное в этой строке... Не знаю. Но знаю точно, что там мне с этим не помогли.
Как выяснилось, те, кто приобщался к пути Бессмертия из рук самой Фаматы, давно уже ушли в Долгий сон, этакий аналог вампирского торпора, или подобие комы (способ уйти из жизни старому Бессмертному, который слишком устал жить), а что до Наставника крыла Собаки обучавшего меня, мастера Рашима, то в те далёкие времена ещё даже родителей его родителей не существовало даже в проекте, так что он не мог знать о том времени чисто физически. И фактически, он был сейчас вторым по старшинству монахом Ордена. Перед ним был лишь Настоятель, вживую видевший конец Разделенных Общин, и строивший вместе со вторым Лордом сначала Храм Собаки, а затем и центральный Монастырь, нынешнюю резиденцию Настоятеля. Так что мне пришлось оставить надежды выяснить, что же тогда там произошло, и сосредоточиться на обучении.
После Храма Быка я был отправлен в Храм Тихой Змеи Сагеши, изучать путь Скрытности. Последователи этого пути имели способность с помощью своей праны воздействовать на окружающие умы, заставляя их думать, что на месте сагешита, как они сами себя называли, ничего нет. Их взгляд просто соскальзывал с того места, где находился сагешит, а разум отказывался фиксировать факт того, что в поле зрения кто-то есть. Этот талант сделал из них непревзойдённых разведчиков и убийц. Но и тут есть подводные камни. Так как сагешиты воздействовали собственной праной, излучаемой их собственным телом, то они могли окутывать ею множество народа, но только в определённом радиусе вокруг себя. Таким образом выходит, что те, кто выходил из этого радиуса прекрасно видели сагешита, и могли поднять тревогу. Кроме того, так как воздействие на разум было рассеянным, а не сконцентрированным, то наваждение можно было сбросить усилием воли, если, например, сагешит неловким действием давал знать, что рядом с целью кто-то есть. Но для этого нужна сильная воля, что встречается довольно редко, так что сагешитам не часто приходилось опасаться подобного исхода. Но все же, подобное происходило, и потому кроме развития талантов, данных им духом Феникса, последователям Сагеши приходилось развивать и собственные тела, гибкость, ловкость, координацию, а также умение быстро и ловко бегать по любым местностям, говоря на манер моей далёкой родины - заниматься паркуром.
Должен сказать, что местность, в которой проходило обучение, как нельзя лучше была предрасположена для таких тренировок. Храм Змеи располагался в предгорьях, на склонах которых раскинулись густые леса с вековыми деревьями, а территория самого храма занимала область почти в двадцать с лишним квадратных километров, большая часть которой была отведена под тренировочные полигоны. На них, между огромными ветвями и каменными глыбами, были натянуты узкие мостки, канаты, а по поверхности земли была разбросана просто уйма препятствий, как рукотворных, вроде капканов, силков и волчьих ям, так и природных, в виде камней и огромных корней.
Честно говоря, проходя обучение у сагешитов, я чувствовал себя ниндзя-недоучкой. Мне приходилось тренировать свое тело на пределе возможностей, гнуть суставы во все стороны, даже в те, в которые, по идее, они и гнуться не должны, рвать жилы и связки, и снова их сращивать, и бегать, бегать, бегать... Очень много бегать. Так мне и сказали прямо в первый день, сагешит, который не умеет бегать - мертвый сагешит. И плевать, что чтобы меня убить, теперь нужно вышвырнуть меня в открытый космос! Хотя не факт, что и это поможет... Я все равно должен бегать... Честно скажу, я начал ненавидеть бег... Кроме того, в процессе всех этих упражнений и бега (уг-г-х-х...) я должен был постоянно поддерживать свою прану вокруг своего тела на манер облака, скрывающего меня от чужих взглядов. Ну, по идее это должно было быть облако, но сначала у меня получалась лишь небольшая вуаль. Но с практикой дело пошло лучше, и постепенно у меня начало получаться нечто приличное, хотя и до ауры Наставника крыла Змеи не дотягивало по всем параметрам. Её аура (да, её. Как ни странно, но Наставником Храма Змеи была девушка, настолько молодая, что я засомневался, что она может быть квалифицированна для такого звания, за что поплатился тремя сутками непрерывного бега... Т_Т) была так обширна и сильна, что охватывала весь Храм, и при всем желании, мы не смогли бы её найти, если бы она нам не позволила.
Кроме постоянных тренировок меня частенько брали на вылазки в близлежащие деревни и города. Это была своего рода полевая практика, на которой я изучал тамошних жителей, приглядывался к их поведению, и намечал возможные маршруты отступления и передвижения по крышам. Кроме того, учился использовать свою ауру праны в толпе, практиковался в карманничестве и мелком воровстве (да, не овечек готовили в змеином Храме, не овечек...), выполняя мелкие задания, вроде воровства яблока из под носа торговца, и платы ему за нее, которую следовало сунуть в его же карман так, что бы он ничего не заметил. Или перекладывания кошелька из одного кармана горожанина в другой, прямо на ходу, посреди оживленной улицы... Эти розыгрыши (преступлениями их у меня язык не поворачивается назвать) с одной стороны абсолютно безобидны, с другой - отличная тренировка на тот случай, если мне придется когда-нибудь использовать эти таланты по реальной нужде. При всем этом свято соблюдался один закон: 'Не бери больше, чем тебе необходимо, излишество ведет лишь к развращенности, а развращенность - грех.'
Следующим же храмом, посещенным мной, был храм Небесного Орла Сардуза. Обучение там оставило самые яркие впечатления, как приятные, так и не очень. Приятные в первую очередь потому, что я встретился с теми, с кем был действительно рад увидеться. В качестве Наставника крыла Птицы меня встретил мой старый знакомец Сахил. Да, теперь уже и впрямь, старый... На момент моего Ритуала ему было двадцать четыре года, и он уже готовился отправляться в Храм Сардуза, чтобы закончить свое обучение на пути Полета. Единственное, что его задерживало - я. У Сахила, как оказалось, было сильно развито чувство ответственности, и взяв меня под опеку, он изо всех сил старался, чтобы я не чувствовал себя одиноким и брошенным. С одной стороны - глупость, в Монастыре было много детей моего возраста, и мы никогда не скучали, но с другой... С другой Сахил дал маленькому мне то, что нужно каждому ребенку, чувство поддержки взрослого... Когда я отправился обучаться, я едва успел попрощаться с ним, очень уж резко мы уехали. Он крепко меня обнял, и сказал что очень мной гордится, но в его глазах и голосе я чувствовал грусть... Тогда я никак не среагировал на это, лишь переваривал все то, что свалилось на мою бедную голову, но теперь мне стало стыдно, что я проявил такую чёрствость к тому, кто искренне меня любил...
Теперь прошло почти тридцать лет. Юноша Сахил превратился в крепкого мужчину с первой сединой в волосах. Его живой и энергичный нрав явно поутих, и теперь он смотрел на меня с достоинством Наставника, приличествующим такому званию, и лишь небольшой искринкой теплоты в глазах, которую ему не удалось скрыть. Он был искренне рад меня видеть. Мастер Кромишь же, один из тех, кто спас мою маленькую жизнь в этом мире, так и не вышел...
Как я позже узнал, старик умер почти двадцать лет назад. Он был немолод уже тогда, когда по дороге в Монастырь, на Гуппинской дороге, они с Наставником Гранайей нашли маленького меня. Не удивительно, что он не протянул до моего прихода. И снова меня захлестнуло чувство вины. Да, разумом я понимал, что даже если бы я и интересовался его здоровьем и регулярно писал ему, я бы не смог выбраться из Храмов и сделать перерыв в учебе, чтобы навестить его. Но тот факт, что я даже не вспомнил о нем за все эти годы... Мне никогда еще не было так стыдно. Первые пять лет моей жизни приезд "дедушки Кромиша" всегда был для меня праздником. Он привозил мне подарки и сласти из восточных королевств, в которых находился Храм Сардуза, рассказывал истории и сказки, был самым настоящим добрым дедушкой. А я забыл о нем при первой же возможности... И то, что я вспомнил свою прошлую жизнь, меня не оправдывает, хоть я и прожил здесь как настоящий Сардан немного времени, но за эти короткие годы появились те, кто искренне любил меня, и я не имел права их забывать...
В тот день я искренне молился Огнекрылому, что бы дедушке Кромишу было уготовано лучшее из посмертий. Хоть и поздно, но лучше, чем никогда...
Обучать меня премудростям бесконтактного перемещения тел, или, если не выпендриваться, телекинезу, взялся сам Сахил. Признаться честно, я даже несколько обрадовался тому, что обучать меня наконец-то возьмется мой старый друг, тот, кто не будет нагружать меня плитами так, что начнут трещать кости, рвать мясо крюками, чтобы я привыкал к боли, и втыкать в задницу отравленные шипы, чтобы я резвее шевелился на забегах... Я так надеялся, что этот процесс освоения Пути будет для меня лёгким и приятным занятием! Наивный...
Стоило все понять сразу же, по паскудной улыбочке Сахила, которой он встретил меня на скальном обрыве, на который выходил двор храма. Он подвел меня к краю, и с тем же мерзейшим выражением лица произнес: "Ну, раз тебя уже научили исцеляться и выживать, пойдем по быстрому пути. Лети!". А затем просто столкнул меня с утеса... После того, как я вправил с его помощью все осколки своего несчастного позвоночника на место, и срастил их, он, выслушав все, что я о нем думаю, спросил меня: "Ты все еще думаешь, что все будет просто? Сардан, на самом деле есть два пути обучения, простой ты видел. Я буду сбрасывать тебя с этой скалы раз за разом, пока ты не научишься управлять своей праной так, чтобы она позволила тебе не падать. Или ты можешь пойти по сложному пути, и начинать с малого, как и все послушники. Что ты выбрал?" Я поглядел на камни, обагрённые моей кровью, вспомнил боль от приземления и это отвратительное ощущение паралича всего тела, когда мой позвоночник рассыпался на кусочки... Я, конечно, привык к боли, и после тренировок в Храме Быка меня не испугать увечьями, но это не значит, что мне это нравится.
"Ну что же, пойдём по сложному пути...", произнёс Сахил...
В каждом новом храме, в которых я бывал, меня поражало то, как по разному использовалась прана в техниках их монахов. Где-то она усиливала тела, где-то просто окутывала их как покрывалом, а где-то была связующим звеном между человеком и эфирными пластами мироздания, позволяя душе открывать новые возможности тела. В храме Орла мне открылся еще один способ применения праны. На этот раз - прямым воздействием на материальный мир. Выглядело это так. Последователи Сардуза сплетали из собственной праны нечто, более всего напоминающее тончайшие нити. Этими нитями они связывались с объектами материального мира, и направляли их. Это требовало сосредоточения и практики. Камушки, листочки, вот с чем практиковались юные послушники, всего недели назад прибывшие из Монастыря. И посреди этих детишек, как дуб посреди кустарника сидел я, и с сосредоточенным видом пытался направить свою прану так, чтобы вытянуть из нее тончайшее щупальце, и подхватить хотя бы маленький листочек...
Почему-то такое тонкое взаимодействие с собственной энергетикой давалось мне в разы труднее, чем усиление физических возможностей, создание аур, или углубленное направление праны в собственную душу и суть... Пока все дети учились уже направлять пучки нитей, регулировать их длину и скорость действия, я все мучился над формированием одного единственного отростка. Я бился над этим тупиком несколько месяцев, пока мне не представился случай взглянуть на мою проблему с другой стороны.
Ситуация была совершенно типичной, как ни посмотри. Пара юных послушников, мальчишек лет двенадцати, научившись парить над землей в нескольких метрах от нее, цепляясь нитями праны за землю и воздушные потоки, решили, что они уже все знают, и готовы к попыткам настоящего полета. Сам полет, как я уже знал, представляет собой практически то же самое парение в воздухе с помощью нитей праны, цепляющихся, и использующих в качестве опоры сам воздух вокруг монаха. Позже мне довелось увидеть последователя Сардуза в полете с помощью так называемого Духовного зрения, особого умения, которым владеют последователи Мудрого Барана Егарна. Этот навык позволяет видеть монаху не только материальный мир, наполненный живыми и мертвыми телами, растениями и камнями, но и духовный мир, мир эмоций, снов, стремлений и жизненных сил. В нем летящий монах-сардузар очень сильно напомнил мне виденного однажды морского ежа. Будучи окутанным ореолом тонких игл-нитей, он ловко и быстро перемещался с их помощью в пространстве, цепляясь за окружающий его воздух. Поистине, такой полет - очень сложное дело, для такого нужно научиться действовать нитями на интуитивном уровне, даже не задумываясь о том, что ты делаешь. Чуток замешкаешься - пропадёт концентрация, и ты упадёшь с огромной высоты.
Дети же переоценили свои способности. Видимо, не очень доверяя своим возможностям подняться достаточно высоко в воздух с места, они не придумали ничего лучше, чем забраться на крышу храмовой пристройки, которая выполняла роль склада овощей храмовой кухни, и спрыгнуть оттуда. Какое счастье, что они не додумались прыгать с того утёса, с которого меня сталкивал Сахил... Разбежавшись по пологой черепичной крыше, один из мальчишек с радостным воплем сиганул вниз, второй же оказался умнее, и явно решил посмотреть, что получится у его товарища. Надо отдать должное храбрецу, ему удалось некоторое время удержаться в воздухе, но лишь до тех пор, пока он сам этого не осознал, и с громким криком 'Я лечу, смотри, я лечу!', утратил все опоры, и рухнул вниз.
К его счастью высота была небольшой, что-то около трёх-трёх с половиной метров, но упал он очень неудачно, приземлившись всем весом на стопу. Паренёк резко вскрикнул, и завалился на бок. Подбежав к мальцу, я крикнул его другу, все ещё остававшемуся на крыше, что бы он привёл кого-нибудь из взрослых, а сам начал осматривать повреждённую ногу. На стопе проступали разводы кровоподтёка, и она начинала опухать. Пострадавший пострелёнок сидел аккуратно, стараясь не тревожить ногу, и тихо скулил, размазывая сопли и слезы по лицу, но когда я осторожно прикоснулся к стопе, он дико закричал. Я отдёрнул руку, но успел почувствовать жар и упругость наливающейся опухоли. Скорее всего, перелом плюсны, к сожалению... Самый неприятный из возможных в данной части тела.
Из основного комплекса зданий к нам уже бежали старшие монахи, среди которых был и Сахил. Подбежав, он присел рядом с нами и обеспокоенно спросил:
- Что случилось? Мальчик сказал, что его товарищ упал, и не может встать.
- Хотели попробовать летать, как я понял. Доигрались. Сломана стопа.- Я посмотрел на него. - Сахил, я могу вылечить, но нужно проверить. Возможно, придётся вправить кости.
Он внимательно осмотрел ногу мальчика и кивнул. Я потянулся к пострадавшей ноге. Нужно обезболить хоть немного, прежде чем начинать, не каждый взрослый выдержит такую боль, а уж малец... Короткий всплеск праны слегка оглушил нервные окончания в стопе. Теперь самое сложное, проверить состояние плюсны, и, если понадобится, поставить правильно кость. В моем родном мире не стоило и пытаться делать подобное не сделав рентгеновский снимок пострадавшей конечности, но здесь это невозможно. Но и переломы местные целители лечить умеют. Как? Все просто, направляя прану в место перелома, и настраиваясь с ее помощью на тело больного. При этом есть возможность чувствовать его повреждения как свои, и можно ощутить, насколько сильно повреждена кость, и сдвинута ли она.
Я чуть усилил поток праны, окутав ею плюсну. Да, теперь чувствую... Ощущения передаются мне, я ощущаю онемение стопы от оглушенных нервов. Погружаюсь глубже в чувства... Мягкие ткани, связки... Вот кость. Да, вторая плюсневая повреждена, но все не так страшно, как могло быть. К счастью, перелом не полный, лишь глубокая трещина, потому смещения нет. Значит, достаточно лишь зарастить повреждение. Проще простого!
Я концентрирую прану в своеобразный щуп, которым обследую края трещины, ускоряю рост и деление остеобластов, очищаю трещину от микроосколков кости, которые могли обеспечить нагноение, и разлагаю их на основные элементы, сразу же пуская в ход. Срастить кость, залечить поврежденные мягкие ткани, снять опухоль и кровоподтёк, и дать нервам легкий стимулирующий пинок, что бы быстрее восстанавливали чувствительность...
Описать все это гораздо проще, чем сделать, но я справился, и достаточно быстро, за какие-то пятнадцать минут. Да, мастер-целитель на моем месте управился бы и за две, а то и быстрее, но я всегда был не особо силен в лечении других. Себя лечить мне удавалось гораздо легче. Случись подобная травма со мной, я бы успел залечить ее в процессе подъема на ноги, и оперся бы после падения уже на здоровую конечность.
Я отошел от пациента. Паренек, продолжая всхлюпывать носом, недоверчиво ощупал конечность и поморщился. Да, возвращение чувствительности - не самый приятный процесс, знакомый всем, кто года либо отлеживал руку или ногу. Но это быстро проходит, и уже через несколько мгновений он осторожно встал на больную ногу. С недоверчивой миной на лице сделал пару пробных шагов, потом аккуратно повернулся на ней, и еще раз прошелся туда-сюда, видимо, до конца не веря в то, что боль ушла.
Я с улыбкой наблюдал за ним, а потом посоветовал:
- Можешь даже попрыгать. Только на месте, не надо опять лезть на крышу, хорошо?
Мальчик слегка подпрыгнул, и на лице его расцвела улыбка радости и облегчения. Он с радостным и благодарным криком попытался бросится мне на шею, но под строгим взглядом Сахила стушевался, и склонился в церемонном поклоне, бормоча слова благодарности. Я лишь усмехнулся.
- Не за что. Только больше таких глупостей не делай. В следующий раз можешь сломать что-то более серьезное, а я не всегда буду рядом. Договорились?
Когда мальца и его друга отвели к храмовому комплексу под присмотром монахов, ко мне тихо подошел Сахил.