После вахты Рыжему спалось беспробудно. Иные метались, вскрикивали, всё будто куда-то спешили, пытались доделать недоделанное, досказать недосказанное. Но не он. Евдюк проваливался в забытьё, как только тело касалось нар, и просыпался только, когда десятник, узкоплечий Кориш, начинал его теребить. Впрочем, у того была куча и своих повседневных обязанностей, и он, не дожидаясь, когда Евдюк откроет глаза, поворачивался к кому-нибудь из уже пробудившихся воев.
- Эй, вы там. Этого тоже растолкайте. Опять к мамкиной титьке приник. Или о девке блазнит.
Те, похохатывая, соглашались, но Евдюка будили с опаской. Случалось, что тот, не разобравшись, хватал свой клинок и начинал тыкать им в разные стороны, ревя при этом, словно его уже зарезали. Нет, Евдюк после, дабы сгладить оплошность, как умел, извинялся, даже одаривал слегонца того, кому приходилось спешно увёртываться от его наскоков спросонья. И ему как бы прощали. Всё же службу тащил Евдюк за двоих, и тащил исправно. После того, как не стало Чои, Евдюк совсем замкнулся в себе, приняв на себя, вдобавок к своим штатным нагрузкам, ещё и её дела. Теперь он не только ходил в дозор, но и служил связным между Башней и Внутренним Кругом. Там-то было пока спокойно, но для того они и сражались ночами, чтобы вне засек и Башень мирно спали их женщины, кузнецы гнули оружие, а старейшины решали, как выживать миру. Всему миру, а не одиночкам. Ведь после одичалых или разных там мерзунов ничего и не остаётся, и лишь они, их народ и предков помнят, и о потомках не забывают. Сегодня сон Евдюка прерывал Васли по прозванию Молчун. Так решили вои, разгадавшись на прутиках. Улыбчивому Васли короткий прутик, конечно, подсунули специально, всем хотелось посмотреть, как молодой вой станет будить Евдюка, уже снискавшего известность своими бурными пробуждениями.
- Вставай давай, - толкнул Васли старшего товарища и отодвинулся под смех остальных на пару рясин. Напрасно. Евдюк даже не пошевелился. Васли приблизился сызнова.
- Подъём! - крикнул он и вновь отпрыгнул в сторону.
Та же картина. Что-то буркнув под нос, Евдюк продолжил посапывать.
- Да встанешь ли ты?! - затряс осмелевший вой Евдюка за рукав и тут же словил в ухо.
- Комары, твою в корень, - и Евдюк, нащупав лежащий рядом с собою треух, напялил тот себе на голову.
- И что с ним делать? - потирая ухо, обернулся Васли к обступившим его сослуживцам.
- Водой его, - посоветовал кто-то.
- Лучину в рот суть и подожги, - хмыкнул другой доброхот.
- Совсем сдурел? - толчком оборвали того, - Давно пожар не видали?
Васли потоптался, потоптался, попробовал было толкнуть Евдюка с другой стороны, наконец, таки, сходил за водой и принялся тонкой струйкой пускать её из ковша на лицо спящего.
Он искоса глянул на притихшего Васли, криво усмехнулся, и принялся приводить себя в порядок. В отличие от многих, Евдюк не допускал, когда его оружие или доспех имели изъян и того же всегда требовал и от тех, с кем вместе шёл в дозор.
- Молчун, какой ветер сегодня? - начищая сапоги ваксой, обратился он к молодому.
- Норд-вест.
- Значит, на нас пойдут.
- Не повезло, - вздохнул согласно тот.
- Наоборот, - хмыкнул Евдюк, - Повезло, что к нам. Мы ж не пропустим. А южные... Они ведь могут и сдать.
- Евдюк, ты как, сам в порядке? - Максак, его погодок, широкоплечий шестирясный детина, повернул Евдюка к себе лицом и заглянул тому прямо в глаза, - Не заснёшь?
- Брось. Разве я когда засыпал? Я хоть раз кого подвёл? - Евдюк снизу вверх посмотрел гневно на Максака и отвернулся, - Чою разве... Я же...
Он не договорил. Максак положил ему на плечо свою широкую руку.
- Не терзайся. Ты не при чём. Она сама поддалась.
- Был бы рядом, не поддалась бы...
- Если б вовремя огня, если б вовремя обнять...
- Всё! Баста! Молчун, я не понял, почему ты ещё тут? Болты кто собирать будет? Южные?
Евдюк прошёлся по помещению.
- Чего застряли? Выходи на построение! - донёсся снаружи голос десятника. Корыш не был плохим командиром. Единственное, чего ему не хватало, это немного юмора. Говорили, что у него там, во Внутреннем, даже семья была. Но только говорили. В Башне он был дольше всех, и никто не замечал, чтобы он слал кому-то вести помимо служебных. Евдюк, будучи почтовиком, ни разу на подобном Кориша не ловил. А спрашивать десятника... Зачем? Захотел бы - сам бы рассказал. Нет, Корыш не отрывался на других, как иногда случалось в дальних дозорах, но не терпел даже мелких отклонений от буквы службы. Ну а потому с ним так никто и не сблизился сильно. Вроде и тут и... сам по себе.
- Все? Хорэ галдеть. Брат Кондратын, скажи воям, что положено перед дозором.
Высокий мордатый заклят вышел из рядов отряда, глянул сквозь лёгкую пургу на темно-синее, потрёпанное ветрами и снегопадами знамя на флагштоке, истово перекрестился.
- Я чего скажу... Службе учить вас не стану, сами всё знаете. Не в первый дозор идёте. В чём наша сила? В вере! Подставляй оружие.
Он поднял свежий деревянный, ещё в капельках смолы, крест, и с него начали сходить потоки света, устремляясь к подставленным воями клинкам и арбалетам. Потоки лились нежными бледно-лиловыми волнами. Они были не холодными и не тёплыми, они просто были. И каждый знал, что теперь их оружие для тех, что из леса, не просто острые железки, теперь их оружие - жуткая смерть тем, против кого они вышли.
- Вы только верьте, братья, - закончил брат Кондратын, когда последняя волна покинула крест, оставляя в руке заклята обгорелый огрызок былого символа веры. Заклят ещё раз осенил себя щепотью, сложенной из всех пяти пальцев, и тяжело опустился на колено, - Сегодня норд-ост. Значит - нам держать.
- Всё поняли? - Кориш, вздёрнув подбородок с редкой бородкой, оглядел своё воинство, - Евдюк, Максак, Васли - в Логово Охоты. Учите молодого! Я пока в нём не того. Не уверен то бишь. Остальным - рассредоточиться по стене.
Евдюк задел плечом Васли.
- Слышишь? Значит - первые болты твои. И вот...я не знаю, что с тобой сделаю, если облажаешься. Белый свет серым покажется.
- Ты полегче там, - притормозил Евдюка Максак, - В Бочонке, говорят, одного так перепугали, что он начал по своим... Ну и... потом всем жарко было.
- Да мне уж и так... Ладно, пошли.
Логово Охоты - это оно так называется. Никто в нём не охотится. Не на кого. Логовом вои звали замаскированное строение на одинокой сосне, почти на кромке леса. Сразу и не углядишь. Да и кто глядеть-то на него станет - ветки да сучья. А вот когда противники будут уже между ними и Башней - вот тогда можно и поразвлечься. Обычно это сбивало нападавших с темпа. Хоть и каждую ночь выходили на них те, что из леса, а каждый раз ловились. В силу своей же природы, что делать. Нападали всегда с той стороны, оттуда, откуда дует ветер. Редко когда случалось обратное, крайне редко, но иногда случалось и такое. Потому и дозор блюли постоянно. И Логово Охоты в другой денёк показалось бы выходом на курорт. Но не сегодня. Сегодня задувал норд-вест. Было промозгло, и всеми ощущалось, что к ночи ещё больше похолодает. Снежные пряди заметали в лицо, почти ослепляя.
- Как тут по ним попадёшь, - себе под нос спросил Молчун, топавший за широкой спиной Максака, - Против ветра же стрелять.
- Если пропустим - то по ветру. Да ты, главное - верь, - Тебе что брат Кондратын сказал? - не оборачиваясь, ответствовал Максак, - Кто верит, тот и не промахнётся. И вообще - лучше мысленно представляй траекторию полёта, тогда...
- Вы чё разгалделись? Накаркаете их, - обернулся Евдюк, рассекающий поток воздуха впереди них, словно нос струга волну, - Ты у нас Молчун, Васли, да? Вот и молчи.
Тёплые сапоги споро топали по знакомой тропинке. Вроде, хожено-перехожено, а вот так заметёт - и опять утаптывай. Сверяться приходится с местностью, мелкими ориентирами. Овражек, пригорок, ложбинка, мостик из двух стволов через покрытый ледком ручей. Весной тут туго. Сейчас, в конце месяца велме вообще неощутимо. А вот и сосна. Евдюк крюком стянул верёвочную лестницу, и они по одному поднялись в Логово.
Поднимающийся последним Максак втянул лестницу за собой и тут же приник к обзорному отверстию.
- Я пока посмотрю. Молчун, раскладывай давай боеприпас.
- Ну да, а то расселся, словно десятник. Не первый раз в дозоре, сам шуршать должен, - проворчал Евдюк. Васли молча принялся располагать арбалеты и болты по нишам. В Логове всё так. Один наблюдает, остальные ждут. Иногда меняются. Но вот только противники пересекут известную только воям черту - всё, открываются люки и... вот тут и начинается веселье.
- Рыжий, чего к молодому цепляешься? Что с ним не так? - Максак тихонько попытался завести разговор. Это хорошо, это правильно. Услышать их никто не услышит. И увидеть не увидит, в месяце велме вообще темнеет рано. А вот заснуть наблюдателю не даст. Ведь стоит пропустить врагов к Баше, как... Башня - это их маленькая крепость. Почти игрушечная. Но она стоит одна и кажется издалека одинокой башней. Крепости - они разные. Северную зовут Бочонком, Восточную - Тумбочкой. А у южной, говорят, вообще смешное прозвание - Пенёк.
- Да кто цепляется? - огрызнулся Евдюк, сдвигая треух на затылок, - Жизни, службе учу. Вот не хочу, чтобы и его. Как Чою...
-А что Чоя? - подал голос Молчун.
- Чоя была подругой Рыжего, - Максак начал, не отрываясь от обзора местности, свой рассказ, - Они были... ну, как брат с сестрой, только ещё ближе.
- Скажи, что как муж и жена, - ворчливо вставил Евдюк.
- А ты не перебивай. Или сам рассказывать будешь. Так вот, все, включая Кориша, об этом знали. Может, и во Внутреннем Круге знали, но мне об этом не ведомо. Это Лиска у нас связь держала. Сейчас Рыжий за двоих, за себя и за неё тащит. Тогда не так было. Придёт Лиска, она весёлая была, песни поёт, новостями делится - всем радость. А Рыжему и того больше. Лестно, что его подругу так привечают. Ну и он старается. Букой ни на кого не глядит.
- А кто глядит?
- Да никто. Есть тут один. Так вот. Ни у кого такой подруги не было. И было бы у них счастье и полный дом детишек...
- А мы не...
- Рыжий, я тебе предлагал рассказывать? Предлагал. Ещё раз перебьёшь - уступлю почётную роль ночного сказочника. Времени у нас от сейчас и до рассвета, так что языком все успеем поработать. Молчун, спишь что ли?
- Слухаю.
- Вот и слушай. Только вставляй иногда хоть слово, чтоб рассказчик знал, что ты не кемаришь. Кориш, вы все его знаете, он ведь какой у нас? Прямой, как сулица. В дозоры мы все ходим, вот как по его списку написано, так и ходим. График называется. И Чоя ходила. Ну и везло ей. Как никому везло. В Логово если идти, так или зюйд-вест, или рядом Евдюк. А он за неё готов был... Потому что верил, что нужен ей. Сиял его клинок, и стрелы его сияли и бежали от него враги тысячами и десятками тысяч и след их таял во мгле времени и пространства...
- Кого-то занесло, - хмыкнул Евдюк.
- А враги... это духи, да? - донеслось от Молчуна от разложенных в идеальный рядок взведённых арбалетов.
- А кто ж ещё. Их слишком много в лесах окрест. Они приходят с ветром или, как мы говорим, по ветру и... Ты ж вроде видел их со стены?
- Видел, но не близко. Кориш ещё не пускал.
- И правильно делал. Потому что не было у тебя к ним счета личного. Если сегодня выстоишь - будет. Они ж на молодых особо западают, на тех, у кого веры личной маловато. А без веры тут никак. А вера - это ж не только от брата Кондратына. Вера - она от сердца.
Евдюк приник к щели, всмотрелся в темноту.
- Тихо пока. Давай я продолжу. А то с тобой уснёшь ненароком. Так вот. Втроём мы тогда были. Я, Чоя и Сокол. Сокол - он из Центровых, с Внутреннего Круга то есть, мелкий такой, но с гонором. Сам напросился. Мол, я да я, да одним махом. Кориш и плюнул. Сказал мне только, - "Держи их". Ну а я кивнул. Ясно ж и так. Вот так и лежали, как сейчас. Только лето было. Лето - это ж маленькая жизнь. Ну и начал Сокол к Чое подкатывать, мол, ладная ты, то да сё. А я молчу, сам смеюсь в ладошку. Он же не знает, что мы с ней, хоть и нескованы, но вместе уже. Вот я вроде как только сторожу. Не суюсь враздрязг. Ну, а у Чои, видать, взыграло. Она-то решила, что раз молчу, значит - равнодушен к этому всему и на неё уже боком, ну и давай отвечать Соколу на шутку прибауткой, без смущения положенного статусом. Я опять молчу. Потому что не я точку ставить должен, сама она. Ну а ночь тёмная, Сокол и предлагает ей спуститься вниз, мол там и воздух свежее, а сверху, мол, пусть этот рыжий, я то есть, на шухере посидит. Раз трус и всё такое. А настоящие герои они внизу. Ну как, сестра, где земля, а где небо? Ну и первый вниз полез, даже арбалет не взял. Ну и Лиска. Тряхнула косой, на меня взглянула так, что ожгла аж - и за ним. И тоже без оружия. Я хотел было их остановить, но... Думаю как. Раз сама не захочет, и не будет ничего, ну уж не совсем же она безбашенная, чтоб на Сокола запасть. Кто он? Что он? Первый раз в дозоре. И бравада вся его показная. Её на понт типа берёт. Но не стал я. А то что скажет она же потом? Мол, и без разных справилась бы. Она ж гордая, горячая. Вот только...
- Вот только тут духи и налетели, - перебил его Максак.
- Точно. И стало мне просто не до них. Потому что за троих обороняться - не за одного. В три арбалета стрелять - не в один. И заряжай сам, и вокруг оглядывайся, и веру факелом держи. Вот так, Молчун. Отбился тогда я.
- А они?
- Чоя внизу дралась. Как могла. Ножами. Они у неё всегда с собой. Были. Только много ли ножами навоюешь?
- А Сокол этот?
- А Сокол улетел. К Коришу наутро явился. Весь типа герой. Только... без оружия. Оружие его я принёс. Я ж тело его тоже не нашёл, как и Чои. Думал, что и он того...
- Умер?
- Не умер. Смерть - это не самое страшное.
- Тогда что?
- А ты ещё не понял?
Васли замотал головой. Вроде вот уже в отряде сколько живёт, луны три, а так до конца и не разобрался, что тут и как, и для чего все их ночные бдения.
- Совриски! - прервал диалог Максак, оторвавшись от амбразуры в стене Логова, - Васли, болты давай, Евдюк - на правую сторону.
- Кто? - округлил глаза Молчун.
- Совриски, духи из леса. Так их зовём. Потому что...
- Кончай вещать, - огрызнулся на Максака Евдюк, - Нашёл время!!
Он быстро нашарил свой арбалет, прицелился и застыл неподвижно, разглядывая в темноте смутные очертания. Рядом Максак тоже приготовился, и его широкая спина закрыла от Васли весь обзор, всех этих духов, зовущихся соврисками. Он попытался обползти Максака слева, но всей пятернёй напоролся на пук болтов, вскрикнул, слизнул кровь с ладони и спешно принялся натягивать почему-то ещё не взведённый запасной арбалет.
- Молчи, дай ещё чуть отойти, - яростно зашептал Максак, но уже было поздно. Тени, до того плывущие с северо-запада, будто услышали пронзительный звук, застыли на мгновение, а потом начали приближаться к строению на дереве, к их Логову.
- А теперь, помолясь за жизнь и всё сущее, раз, два, три! - прокричал фальцетом Максак, и два болта яркими вспышками рассекли ночь. Только два болта. Почему только два?
- Евдюк, что стряслось? Васли, запасные быстрей!
Максак не был десятником, но все понимали, что рано или поздно он им будет. Сам вой к руководству людьми не рвался, отмахивался и отшучивался, как умел, но в критической ситуации всегда мог взять на себя всю ответственность.
- Там она... - прошептал Евдюк, пока Молчун подавал уже заряженный запасной арбалет Максаку.
- На счёт три. Раз, два, три!
И снова две стрелы.
- Я... я поговорю с ней, - Евдюк скинул верёвочную лестницу и она заколыхалась над побелённой равниной. Вой юркнул вниз, почти нырнул, и вот он уже внизу. Ни Максак, ни Васли ничем не успели ему помешать. Да и как?
- Оружие у него хоть с собой? - покосился на Молчуна Максак.
- Вроде да. А... чего он?
- Лиска пришла.
- Так она...
- Она теперь совриск, дух из леса. Заряжай давай, пока Евдюк заслоняет.
Вои принялись заряжать арбалеты.
- На счёт три. Раз, два...
Но Васли смотрел не в бойницу. Он смотрел вниз, туда, где уже вёл свой бой Рыжий. Напротив Евдюка стоял дух, нет, целых два духа. Полупрозрачный кряжистый мужчина с ледяным топором и фигуристая девушка с ножами и толстой косой, перекинутой через плечо. Они были словно сотканы из тёмного тумана, но казались такими осязаемыми. И они улыбались. Они улыбались и что-то доказывали Рыжему. А тот... Тот кивал и вроде как даже соглашался с ними.
- Чего стоишь? Стреляй! - Максак из-за спины Васли разрядил свой арбалет, и светящийся болт прошил голову мужчины. Тот вспыхнул, разнесённые выстрелом сполохи тумана попытались вновь собраться, но у них ничего не вышло, и марево, бывшее только вот тут грозным топорщиком, распалось на отдельные клочки. А девушка... Девушка словно сошла с ума. Она в прыжке бросилась на Евдюка и принялась кружить вокруг него, пытаясь поразить воя своими ножами. Тот уклонялся, защищался, но в атаку не переходил. Вокруг уже не было других соврисков. То ли атака этой ночи выдалась не слишком интенсивной, то ли оставшиеся духи уже атаковали Башню, но смутных человекоподобных теней вокруг дерева с Логовом не наблюдалось. А между тем Евдюку приходилось не сладко.
- Пусть сам... - Максак отодвинулся, давая понять молодому, что уже всё. Остальное - личные счёты Рыжего. Это его девушка, это его боль. И именно ему сейчас требуется переступить через себя, чтобы счёт был оплачен сполна. Но Максак не успел. Васли его не услышал. Или услышал, но руки воя уже держали арбалет, а руки, держащие арбалет, всегда знают, что с ним делать. И болт, светлый болт, сияющий таким светом, что Максаку пришлось зажмуриться, полетел в совриска, бывшего когда-то любимой девушкой Евдюка по прозванию "Рыжий". Он угодил ей точно в "солнечное сплетение" и сила веры Молчуна в тот момент была настолько велика, что святой болт аж расплавил совриска, разделив на две части. И нижняя из них отпрыгнула в сторону и, смешно задирая колени, попыталась бежать куда-то направо. И это было и смешно и жутко одновременно. Но уже рясинах в пятнадцати ноги покосились, упали и больше не дёргались, распадаясь на отдельные фрагменты. А торс, туловище вместе с головой и руками, оставшееся от духа Лиски остался словно висеть в воздухе. Нет, оно не упало. Оно было подхвачено Евдюком и аккуратно положено на свежий, только что выпавший снег.
- Не уходи. Я... уйду с тобой. Мне... больше никто не нужен, - простонал Рыжий, пытаясь обнять уже начавший терять форму туман. И нож призрака, едва ли не последняя почти твёрдая часть совриска внезапно взметнулся и опустился на спину Евдюка. Тот вскрикнул и упал, словно парализуемый, пройдя сквозь клочья того, что осталось от совриска Чои.
- Он умер? - Молчун спустился по качающейся лестнице и подбежал к телу Рыжего. Он преклонил колени и стал щупать жилку на шее, чтобы понять, жив ли вой...
-Жив!
- Погоди, - подошёл Максак, - подними-ка тело, я перетяну потуже всё это. Жив, думаю, останется. Теперь нам его в Башню тащить. А там уж брат Кондратын за него возьмётся.
- Ну и отлично!
Максак хмыкнул. Ну как объяснить молодому вою, что Евдюк уже никогда не возьмёт в руки оружие и не пойдёт в дозор? Что только стрела Молчуна спасла их от рождения нового совриска. А иначе завтра им пришлось бы отбиваться не только от Чои, но и от Рыжего, который дрался бы за десятерых, потому что был бы рядом со своей Лиской. И, да святой крест в свидетели, он всё же давал Евдюку шанс всё решить самому.