Аннотация: Теперь я понимаю очень ясно, и чувствую, и вижу очень зримо: неважно, что мгновение прекрасно, а важно, что оно не повторимо. Игорь Губерман
ПОДОРОЖНИКИ
Везенье
Этот рейс мы решили с Игорем перейти на восьмичасовой режим. За восемь часов я выкладываюсь почти как за пять, зато потом отключаюсь сразу, и возможность отдохнуть больше. Да и Игоря можно будет заменить в случае чего. Он уж больше двадцати пяти лет в дальнобое, глаза ночью не выдерживают уже. Который раз слышу сквозь дрему, как встает на полчаса- час, а не признается. Мне-то по ночам в охотку. Трафик меньше, мыслей больше. Олени только стали напрягать после случая в Юте. Загрузились в Салиносе зеленью, Игорь принял вахту. Наконец-то у меня появилась возможность поглазеть по сторонам без боязни въехать в чей-то зад. Это только кажется, что пока едешь, одновременно и все видишь. Щас, ага. В Лос-Анжелесе перед нами пять траков въехали друг в друга. Пять! Последнего тракера вырезали из кабины автогеном. В это время я был за рулем и мы проезжали мимо. Это случилось при разрешенной скорости 55 миль. А в том месте вообще вечный трафик. Там больше сорока хоть тресни, не разгонишься. И пять траков друг в друга. Надо быть очень везучим, чтобы так попасть. На трассе другое дело. Я часто наблюдал, как 10-15 траков идут с минимальным интервалом в пять метров на скорости примерно 90 миль. Вырвать из этого поезда полиция может или первого, что вряд ли или последнего, что более вероятно. Ну не везет последнему. Отсюда стимул - не будь последним. Это как с бабушкой в деревне идем как-то, а мимо собака вся в лишаях бежит. Смотри , говорю, бедный пес. На что моя мудрая бабуля ответила: -Не родись собакой.
Места вокруг не очень веселые. Горы голые, вентиляторы только кое где понатыканы. Вроде как электростанции. Ни тебе деревьв, ни кустов, ни травы. А глядишь, то здесь, то там хибара стоит. У каждой дыры, пардон, - уголка природы - свои ценители. Между тем Игорь принимает звонки от своих бывших учеников. Парни сейчас тащат грузы во всех уголках Америки. Кто-то стоит на загрузке в Чикаго, кто-то из Флориды везет цитрусы в Нью-Йорк, а кто-то буквально рядом с нами. Любят его парни, благодарны за учебу, о здоровье спрашивают. Близкий человек определяется как раз тем, что ему по барабану твой счет в банке, твоя машина, положение на служебной лестнице. Он просто давно тебя не видел и соскучился немного. Вот и вся соль жизни. Кстати, сейчас ему звонит один бывший ученик, который едет навстречу нам. И обсуждают они случай, который произошел с этим учеником как раз на том участке, который у него вот-вот начнется. Когда идешь в Калифорию по сороковой дороге, то в Аризоне проезжаешь перевал Флагстаф. После него идет длинный, миль на семь, спуск. Спуск крутой, но ограничения скорости нет. Как было 75 миль, так и иди. Если сможешь. И речь уже не о грузе, а о жизни. Контролируй скорость сам, на то ты и водитель. Поставь пониженную, и притормаживай время от времени. Время от времени, говорю. Не дави на тормоз на протяжении всего спуска. Это не легковушка. На траке тормозные барабаны. Как в анекдоте - Это для лохов Страдивари делал скрипки, для нормальных пацанов он делал барабаны. А тормозной барабан от постоянного давления на него колодок разогревается так, что колодки до него уже не достают. Физика. От нагревания тела расширяются не только на пляже. И летит трак с горы, как снаряд главного калибра. Конечно, предусмотрены ловушки для тех, у кого тормоза отказали. Возможность остаться в живых есть. Короче, этот Серега, ученик, отработал номер по приведенной схеме. Когда он залетел в ловушку по брюхо и остановился, то решил лично убедиться, что барабаны разогрелись. Ну а что, бывает. Для этого он вылез из трака, залез под трейлер с хвоста и на карачках пополз вперед, проверяя на ощупь колеса. Задние были очень горячие. Это хорошо. Тогда он пополз к передним. Тут надо сказать, что давление в колесах не слабое. Серьезное давление. Когда этот следопыт подполз к передним колесам, он малость взопрел, очки вспотели, и он начал их протирать. Видимо это и спасло ему жизнь. Дальше он помнил только громкий взрыв и очнулся уже в реанимации на второй день. Как оклемался, сразу сел за руль.
Когда-то давно я вывел для себя любопытную закономерность - люди, совершающие примерно одинаковые поступки, соответствующие их темпераметру, внешне похожи. Похожее выражение лиц, манера держаться, носить одежду. Они живут по одной общей схеме. И уже знаешь, какой фокус может выкинуть этот незнакомец, сильно смахивающий на рядового Илюшина из моего взвода, забывшего свой карабин на стрельбище. Или вон тот, копия Олега из стройотряда, который мастерски сложил стену из кирпича метра в два, а потом решил пройтись по свежей кладке, после чего стенка развалилась, а Олега мы доставали из-под обломков. Серега меня интересовал, как подтверждение теории. По словам Игоря у него были казачьи усы, чуб, неунывает по жизни, знает все, советов не выносит. Просто вылитый Серега Кораблев из нашего цеха. Корабль. Уж не он ли.
Корабль вызывал у нас любопытство и жалость одновременно. Ничего специально он не придумывал, он просто попадал. Или не попадал.
За грибами у нас народ ездит по разному. У кого есть машины, те на машинах. Можно на метеоре по Волге, или на автобусе или на электричке. В тот раз Корабль выбрал электричку. Стоит себе народ на платформе с кошелками, подальше от края. Выходной, толпа большая, всем ехать надо. Поезд подходит, останавливается, начинается посадка. Вежливые, курящие и терпеливые пропускают вперед старших, тех, кто с детьми и женщин, задерживая взгляд на достоинствах последних. То ли достоинсва были сильные, то ли Корабль просто не выспался с утра, но только шагнул он в пространство между платформой и вагоном. Обоими ногами. Единственный в истории случай. Двери закрываются, электричка пошла. И он тоже. Его крутило до конца. До конца электрички. Ребра поломало все. Ходил в скафандре, как Гагарин. Но все заканчивается, больничный тоже, Корабль выходит на работу. Начальник, щадя его здоровье, просит не напрягаться и тяжести не поднимать. Просьба это вызывает бурный протест в освобожденной от гипса груди. А надо было ставить редуктор. Это такая железяка килограмм в 60. Для этого необходимо взять тележку, пойти на склад, вдвоем погрузить эту штуку на тележку и спокойно привезти на участок. Ага, щас. Наш грибник идет на склад, берет редуктор в обнимку, как свою любушку и прет на участок. Через очень короткое время любушка выпадает из рук и бьет Корабля по ноге. Множественный перелом. Больница, гипс, уже привычная рутина. Когда через полгода Корабль вернулся в строй, народ старался не попадать в тень его славы. Он то выживет, смотри какой выносливый. Но не всем же так везет. Через недельку инцидент стал забываться, парни только изредка посмеивались над прочностью сросшейся конечности. И тогда Корабль решил провести испытания конечности, чтобы сомневающиеся больше не сомневались. Пушка наша возвышается над палубой метра на три с гаком. В цеху нет палубы. Помост из досок, которые стоят на металлических опорах, сваренных буквой икс. Для надежности. Корабля послали затянуть сальниковые уплотнения. Сделать это можно только поднявшись на самый верх башни. Для подъема и спуска предусмотрены приваренные к корпусу ступеньки. Корабль поднялся, затянул что положено и легко и играючи спрыгнул на помост. Доски под ним проломились и он сел прмежностью на икс. Когда он вышел из больницы, народ от него шарахался. Страшно. Тогда, чтобы страсти поутихли, начальник отправляет Корабля в командировку в Индию, как лучшего специалиста.
Телеграмма, посланная начальнику группы в Бомбей, видимо объяснила вкратце характер Корабля. Поэтому заняться членовредительством ему не удалось. Но свое имя он внес в историю командировки.
Каждый раз, когда специалисты приезжают работать зарубеж, куратор доходчиво объясняет чего можно, а что нельзя. Индия - страна контрастов. Соблюдать правила надо категорически. Это как устав караульной службы. Или ты победишь заразу или она тебя. Хочешь жить - мой руки, ноги и остальные части тела с мылом. Много раз в день перед едой, во время еды и после. Лучше будет. А так же стирай одежду, гладь ее утюгом и не думай, что жить хочешь только ты. Зараза тоже хочет. В тропиках надо очень внимательно покупать шмотки. Раз в год оптовики продают товар со скидкой до 80%. Неспроста. Сгнили джинсы, майки, куртки, и извиняюсь, трусы. Именно на трусы Корабль и запал. Торговец отдавал их почти даром. Советская душа Корабля не могла этого вынести. Схватив покупку, он кинулся в гостинницу, сбросил все, что мешает примерке, и водрузил чудо легкой промышленности на себя. Достойная вещь, не то что в России. Умеют делать, черти. Будет чем любушку раззадорить. Только какой-то дискомфорт. Чешется, да сильно как. Огонь, хоть ори. Мама, что делать? Ой, больно! Корабль кидается в душ, мылит, трет, результат ноль. В отчаянии сбривает всю растительность ниже пояса - ноль. Мамочка, караул, спасите! Па-ма-ги-те! Звонит всем, кого знает, включая переводчицу, объясняет беду. Народ хватает водку, спирт, вино, кипяток и бежит спасать Корабля. В итоге, конечно, спасли, но насторожились сильно.
Командировка закончилась победой русских специалистов над Кораблем. После стрельб он успешно вернулся домой, где жена специально приурочила роды первенца к его приезду.
Вот и Кингман, почти родной трак-стап, Игорь паркует трак. Бывший ученик уже ждет. Нет, не Корабль, но похож, теория опять подтверждается.
Рыбалка
Не спать! За спиной напарник, а у него семья, детки. Коварная штука память. Вроде бы развлекает тебя, подбрасывая воспоминания. Веселит, а на самом деле расслабляет, как будто с тобой играет. Вот и сейчас, объезжаем озеро Тахоэ. Идем в Калифорнию на разгрузку. Красивое озеро. Рыбу половить бы. Давно я с удочкой не сидел. На заводе "Красное Сормово", в Горьком (тогда он еще не был Н.Н.), в корпусообрабатывающем цеху в воскресенье мой приятель Володька дежурил. Он работал дежурным электриком, в задачу которого входит оперативное вмешательство при возникновении аварийной ситуации по части электрооборудования, которого в цеху без счета. Это и дробеметные машины, которые очищают листы металла от ржавчины перед покраской, и газорезательные автоматы, которые по программе режут листы титана на детали корпуса подводной лодки, и фрезерные станки, кузнечные пресса и прочая, прочая, прочая. И были еще в цеху сооружения, с электрикой никак не связанные. Это огромная печь и приличных размеров бассейн. В печи детали будущей подводной лодки нагревали до научноопределенной температуры, а в бассейне остужали. Все для мира, все для победы над проклятым капитализмом. А уж в борьбе за мир мы не оставим камня на камне.
Интересно, в чью "умную" башку пришла мысль строить подводные лодки в Горьком, посреди волжских степей. Под это дело прокопали каналы к южным и северным морям и углубили русло Волги, для транспортировки лодки. Вбухали тонны денег. Но поставив печь и бассейн в корпусообрабатывающем цеху з-да "Красное Сормово" они часть грехов с себя сняли.
Надо сказать, что печь никогда не охлаждают до конца. Она всегда теплая. Настолько, что глупо ходить в общественную баню париться. А у истиных любителей веники всегда свои. И в выходные, когда цех не работает, дежурные электрики, сантехники и механники выставляют длинный атас, в смысле круговое охранение, и парятся, прыгают в бассей с крановой балки, пьют водку и закусывают свежепожаренной рыбкой, пойманой на удочку в этом самом бассейне.
Кто-то когда-то для хохмы запустил в бассейн мальков, подбрасывал жрачку из столовки и вот появилась рыба. Знали об этом немногие, избранные, и сведениями особенно не делились. И так случилось, что из всех дежурных по цеху оказался один Володька. Все "члены клуба" на огородах, а значит, атас выставить сложно. И вот Володька сидит себе с удочкой на (хотел сказать берегу) краю бассейна и спокойно так ловит рыбку. Торопиться ему некуда, смена только началась, водка в шкафчике. Дело за закуской. Но дежурными бывают не только электрики. За Вовкиной спиной появляется дежурный по цеху. И происходит разговор: "Здорово Володя, Ты чего тут?". "Не видишь - рыбу ловлю". "Ну да, конечно, как это я сразу ...". И дежурный боком-боком в кабинет бегом к телефону. Когда приехали санитары, то Вовку спасла пойманная рыба, а то бы париться ему в психушке. Дежурный долго тогда Володьку стороной обходил. За порчу лица опасался. Во избежание повторения конфликта цеховое руководство приказало бассейн осушить. Лишили народ радости. Я думаю их зависть заела.
Ну вот и Тахоэ объехали. Много, наверное, здесь рыбки. Впереди Сакраменто - хохляцкая столица Америки.
Паша
Ночь безлунная, небо чистое, океан звезд. Некоторые из них отваливаются и летят вниз к нам. А может кто-то нарочно звездами бросается. Все движется. Я двигаюсь с грузом в Нью-Йорк. Этот звездопад вытаскивает из памяти небольшую гирлянду. Одно цепляет за собой другое, потом третье...
Прихожу как-то на работу во вторую смену, парни смеются, не понять о чем. НЛО, летающая киянка, Паша, ха-ха-ха... Не понимаю. Постепенно выясняется, что по цеху летают киянки. НЛО.
Во время монтажа оптики одним из важнейших элементов является точность настройки оптических осей. Сначала надо взять отвес. Нет, не правильно. Сначала надо взять гайку, затем привязать ее к длинной прочной нитке, перекинуть гайку через кран-балку, гайку опустить в ведро с водой, нитку натянуть. Все, отвес готов. Можно выставлять вертикальную ось. Но вот этой самой гайки и не нашлось. Во всем цеху не оказалось этого важнейшего элемента настройки, секретного оружия оборонной промышленности. Чтобы не тратить время даром, умелец, отвечающий за отвес, взял деревянный молоток, извесный, как киянка, тем самым совершив подмену в технологической цепочке. Привязал нитку к рукоятке молотка и метнул снаряд. Боллистическая кривая резко изменилась и киянка шарахнула мастера Пашу прямо в лоб, на сантиметр выше очков. Паша как раз открыл дверь мастерской и собирался пройтись по вверенному ему участку. Ноги от удара резко подогнулись, он рухнул на колени, для устойчивости рефлекторно оперевшись на руки. Когда туман рассеялся и зрение вернулось, Паша протянул руку к киянке, намереваясь с ней разобраться. Но киянка отползла. Паша на четвереньках за ней. Она от него. Он быстрее, она еще быстрее. Кто кого, короче. Пробежав на карачках метров десять на глазах у обомлевшей публики, он как разъяренный тигр прыгнул и в полете поймал негодницу. Все вздохнули с облегчением. И чтобы такого не случалось впредь, в техдокументацию были внесены соответствующие инструкции о гайке, нитке и ведре с водой. Через неделю все забылось, потому, что из Индии приехал Корабль, и у него по этому поводу родился сын.
Это событие праздновали всем участком. И хотя народ в России халяву любит, этот раз решили не усугублять. Он то вон какой живучий, а мы люди простые. Нам и без него риска хватает. Поэтому, когда в итоге все отвалились, с Кораблем остался только Паша Сечин, мастер. Так, как любит халяву Паша, не любит никто. Нет у него страха перед опастностью.
У нас как-то покрасили офис нитрокраской и оставили открытый торт на столе на выходные. В понедельник от торта несло ацетоном, как из банки с растворителем. Не то, что скушать кусочек, не стошнило бы. Я шел выбрасывать эту беду. Паша тормознул меня, и на моих глазах сожрал двухкилограммовый торт всухомятку. "Ух, хорошо". Железное здоровье. Нюх что ли слабый?
Паша отличается от всех живущих неистощимым оптимизмом. Ему всегда хорошо. Он мощный парень квадратной комплекции. В очках. Очки сильные. Читает много. Учиться он, в институте. На четвертом курсе. Двеннадцать лет уже. Надо же расти над собой. Он и растет. Над собой. Хоть он и мастер участка, парни не упускают возможность его приколоть. Залез как-то он в железную будку к сварщику. Покимарить решил. Ребята дождались, когда он заснет покрепче, заклеили ему стекла очков бумагой и ка-а-а-ак бабахнут кувалдой по кабине. Паша вылетает с криком "Ма-ама". Мечется кругами по цеху, не соображая где он, что с ним. Очки-то заклеены. Его отлавливают, снимают наклейки, возвращают к жизни.
И не удивительно, что именно он остался с Кораблем на пустой, темной улице, по случаю рождения корабленка. Они обнимаются на пощание и с Паши сваливаются его мощные очки в лужу. Корабль тихо сваливает: дружба дружбой, а режим есть режим. Паша абсолютно беспомощен. Ночь, фонарь, моросящий дождь и огромная лужа. Искать очки в луже сложно. Можно легко замочить носки, брюки, рукава рубашки. Поэтому Паша из практических соображений решает снять те детали одежды, которые будут мешать поиску. И Паша идет в ближайший подъезд. Не смотря на то, что служебное положение и рост оставляли желать лучшего, волосатость Паши заглушала все допустимые нормы. В Бронксе есть зоопарк. Там живут гориллы. Они просто отдыхают по сравнению с Пашей. Через пару минут он выходит из подъезда на поиски очков почти в чем родился. Подходит к луже, встает на четвереньки и сканирует дно. Тщательно, как в цеху принимает работу. Тетка, которая шла со службы домой, не знала про Пашу в луже. Она несла в авоське продукты, радовалась окончанию смены, строила планы на вечер. Яица, помидоры, сметанка. Пожарит мужу картошечки, салатик заправит сметанкой. Паша услышал приближающиеся шаги, и как джентельмен, решил предупредить ночную путницу о себе. Для этого он поднялся во всей своей волосатой красе и говорит:"Вы меня не бойтесь, женщина, я не насильник. Я тут очки ищу". Она орала, как пожарная сирена, нанеся при этом Паше ошутимые повреждения авоськой. Менты, конечно, разобрались к утру, что он не насильник. Очки, правда раздавили, пока его вязали. А Корабль даже не извинился.