На берегу моря девочка, высунутым языком демонстрируя свое старание, строит песчаный замок. Песчаные замки хороши тем, что для их возведения не нужны продуманные чертежи и логичные схемы. Под пальцами девочки мелкие желтые крупицы приобретают очертания ее мечтаний: вот в этой башенке, почтенно склонившей конус крыши к горизонтали земного шара, будет жить принцесса-седовласка, окрасившая волосы в пепельный цвет едкой краской фирмы "страх". А в этих длинных хоромах, зигзагом кольчатого червя проползающих по центру городка, будут собираться глухонемые вельможи, сорвавшие голос в выкрикивании своей позиции и с удовольствием лишившиеся слуха от криков им подобных, чтобы работающие уши не мешали им жить, ничего не слыша, но громко вопя. Местный король настолько безразличен, что подписывает любые их законопроекты, поэтому в школу песочные дети начинают ходить только после десятого удара молнии (предыдущие девять обеспечивают их отличными летними катками для скольжения на лезвиях лености), а в Институте - широком параллелепипеде без окон, но с дверями, - учат в эти двери выходить. Замок надежно защищен стенами самоуверенности, вокруг которых, в канавке рва, плещется соленая вода, жадно облизывая его фундамент, как ребенок облизывает мороженое. Песчаные замки плохи тем, что, подобно замороженному лакомству, пользуются большой популярностью у вечно голодных волн, поэтому через час девочка будет плакать, когда прилив за один присест проглотит воплощение ее фантазий. И так будет всегда - древний океан более мудрым и принципиальным зверем раз за разом будет лакомиться хрупкой архитектурой фантазий. Если только сторонница других принципов и диет - молния - не соберет внутри себя достаточный электрический заряд веры, чтобы превратить песчаный детский замок если не в хрустальный, то хотя бы в стеклянный замок мечты. У которого тоже есть свои достоинства и недостатки, но об этом в следующий раз.