Желудок подлетает к сердцу, а оно, в сою возбужденную очередь, занимает место в черепной коробке. Ветер в лицо делает на нем пластическую операцию по подтяжке, и я точно знаю, что сейчас выгляжу необыкновенно красивой. Дело даже не в коже, розовым румянцем натянутой на скулах, а в широкой счастливой улыбке, озаряющей ее счастливыми аккуратными складочками. Мозги со свистом вылетают через уши, и их извилины белыми нитями тают на ветру. Я лечу вниз на тарзанке, раскинув руки в попытке обнять целый мир. Кажется, я вот-вот долечу до дна ущелья, в которое нырнула, и смогу вытащить из речки внизу живого карася, чтобы потом съесть его на обед. Но так низко тарзанка не опускается, и меня подкидывает вверх. Еще некоторое время я так качаюсь, наслаждаясь сердцебиением за барабанными перепонками и полным отсутствием мыслей в голове. Потом инструкторы поднимают меня обратно на платформу, с которой я пару-тройку минут назад безбашенно сиганула в пропасть.
После первого прыжка я решаю пройтись по самому длинному в Европе подвесному мосту. Он приятно покачивается на пружинах воздуха, снова поднимая на лифте восторга желудок. В этот раз он не вытесняет сердце с его места за ребрами, и оно искрится благодарным восторгом. На этом мосту оборудованы две площадки с прозрачным полом, стоя на котором внизу видно реку в тисках слоистых горных пород. Они кажутся целой стопкой матрацев, между которыми нет места горошинам сомнений и тревог.
Я возвращаюсь назад к прыжковым платформам, нарочно отталкиваясь ногами от металлического настила моста посильней - только чтобы заставить его более активно двигаться вверх и вниз на воздушных пружинах. Я совершенно не боюсь, что одна из них пробьет настил и пронзит ногу насквозь, потому что я чувствую себя в полной безопасности на высоте трехсот метров над речкой.
И вот я и добираюсь до платформы. В этот раз я буду падать спиной вперед. Так мне посоветовал инструктор с двухсот семиметровой вышки, чтобы на втором прыжке я могла попробовать новые ощущения. На меня вешают обвязку безопасности и подводят к краю помоста. Перед тем, как отдаться воле пустоты под свисающими над пропастью пятками, я поворачиваюсь влево и счастливо машу рукой в видеокамеру. Хочется надолго запечатлеть такой волнительный момент. И я, наконец, делаю решительный шаг назад. Когда тело принимает горизонтальное положение, отталкиваюсь ногами от края платформы, чтобы полет длился хоть на пару-тройку секунд дольше. Падать спиной вперед оказалось куда менее захватывающе, чем лицом, но это не мешает мне поймать за воздушный хвост наслаждение процессом. Минуты через три инструкторы поднимают меня на платформу, и на вопрос как мне понравился прыжок, я со счастливым видом выдыхаю Јэто фантастика!"
Теперь мне остается прокатиться только на самых высокогорных качелях в России. На меня надевают обвязку, в которой очень удобно сидеть, болтаясь над опускающимся металлическим помостом. Инструктор с заговорщитским видом спрашивает, под обратный отсчет пустить меня в полет или как сюрприз. Я только успеваю открыть рот, чтобы ответить о выборе второго варианта, как срываюсь с места и лечу в горизонтальной плоскости над вертикальным блинным пирогом ущелья. Из раскрытого рта вырывается веселый крик, я раскидываю руки и наслаждаюсь скольжением по невидимой горке адреналина. Качели дают очень необычное ощущение доверия и полной подчиненности воле другого человека, его сильным надежным рукам и безопасности всей конструкции. Очень непривычно терять узду для человека, привыкшего контролировать все.
После возвращения на стартовую площадку мне остается только поблагодарить инструкторов и отправиться за получением фото- и видеорепортажа моих приключений. На стойке с экранами, на которых демонстрируют мои прыжки со всех возможных ракурсов, мне дают в подарок три футболки и три резиновых браслета, как материальное напоминания о пережитых эмоциях. Эти сувениры заставят мой желудок снова подпрыгивать от восторженных воспоминаний, а мозг - планировать следующий приезд в Сочи.