Тех Марико : другие произведения.

Долина Ветров

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Давным-давно была война, одна... вторая... третья... Чья-то иссечена спина, осколками ничейного фугаса. Нес кто-то ордена, а кто-то ждал, ведь впереди борьба! Далекая столь важная она, что не закрыть им никому глаза. Осталась цифра восемь. И вновь несут им ордена, и снова кто-то не дойдет до самого конца. А на висках уж седина, и все забыли эти дни, грядет еще одна война. Другие дети вновь пойдут на приступ сна, который не закончится уж никогда. И мир вздохнет свободно, вот ведь праздник, умылся кровью и свежа весна. Забыта чья-то осень. -Этот бред... -Когда люди уходят, остаются символы! -Зачем нам символы при жизни? -Это бред, символы - бред, люди - бред, остается пустота... Все персонажи выдуманы, они не имеют никакого отношения к реальным людям, жившим в выдуманной истории, живущим в реальном сейчас или приговоренным к выживанию в надвигающемся неизбежном будущем!
  
  Пролог: И тогда они начнут размножаться аки кролики!..
  "У нас в малом "научном" отряде есть высокий брюнет, с полосками как у енота вдоль жесточайшей шевелюры, серыми глазами и привычкой хватать свой ствол первым. Его зовут Клинт Иствуд. Многие считают, что это не настоящие имя и фамилия. На двадцать седьмой день рождение была подарена ему шапка-ушанка сделанная девчонками из кожи полосатого трехпалого зубра и меха куньего короля. На которой и вышита эта предьява, чинно так. Но в результате Клинт остался доволен. Его брата зовут Ворпал. Это кличка, имя его на самом деле Виталий, фамилия Разумовски. Фамилия ему ни к лицу ни к биографии, но из этого простого факта можно заключить, что и фамилия Клинта - Разумовски. Правда это умозаключение все равно ничего не даст, так как они похожи друг на друга не больше чем еж на шоколадного зайца, и вообще - потенциально не родные братья. То есть сейчас никто не спорит, но при любом раскладе проверять на честность придется их мать, а значит, нужна экспедиция немного в другие края. Короче все там будем.
  Еще имеется Элеонор, Елена Норина, широченной специализации женщина, дочь ученых, потомственная короче. Дура. Но на неё можно положиться, правда, можно... только не всегда и далеко не всем...
  Еще есть Эдисон. Который раньше был Циолковским. Странный тип, но мы все привыкли, и если честно - он мне больше остальных нравится. Как читала в какой-то книге тест - останься я одна на необитаемом острове, то выбрала бы...
  Да, ну и, конечно же, есть я, странно, если меня не будет. Вот эта самая мысль мне не дает покоя. А что если меня вдруг не будет. Интересно, почему я раньше об этом не задумывалась. Что со мной?"
   Из дневника Вероники Линн, 2035г. 25 мая.
   []
  
  -Что за бред?
  -Я устала... - Морико прислонилась к двери и ударилась об доску головой. Звук глухой.
  -Глухой. Там есть кто-то?
  -С ума сходим?
  -Пожалуй, да... - Она достала гранту и посмотрела на неё с любовью. - Ненавижу копателей. Только не черных, они самые мерзкие. - Из-за двери послышались скребущие звуки.
  -Хотите гранату? А вот и не дам! - Глухой удар. Звук, как будто кто-то скребется коготками о дерево. Утробное урчание.
  -Пожрать бы чего, перед этим моментом. Глупость, да? - Палец ласкает чеку.
  Урчание исходит из живота Морико, она с тоской вековой смотрит на своё брюхо. То слишком плоское, чтобы быть женским.
  -Слишком плоско, дверь плоская, живот плоский, в общем, граната тоже плоская, если не обращать внимания на эти будущие осколки, что сейчас в моих руках.
  В дверь сильно бьют, и Морико падает вперед. Перекатившись, кидает в образовавшийся между прислоненным к косяку шкафом и створкой двери просвет гранату и бьет в ответ ногой. Дверь захлопывается. Морико вскакивает и бежит в ванную. Глухой удар. Её бросает по направлению движения, она буквально влетает в ванную комнату, успевая при этом закрыть за собой дверь.
  Бессмысленно. Здание, укутанное саваном пыли оседает, складываясь, как стопка игральных книг. Финиш. Длинного марафона длиною в плоскую ночь.
  
  
  
  ч.1, Рудимент.
  
  Вылазка первая, в которой находят Милену и что-то случается!
  
  -Что с тобой Энегльс?
  -Да с желудком что-то... - Один из сталкеров наклонился, и его вывернуло на обочину. К багги, на котором они пробирались в обход завода Баррикадный к торговому центру медленно подбирались лозы армянки.
  -Это все неспроста дружок. Я тебе говорил, не ешь ты эту гадость! Говорил же? Вот меня мама учила - сначала дай твари какой пожевать, потом сам.
  -Заткнись.
  -Совсем плохо?
  
  Дафк, он же Леонид Семенов натянул маску и, нырнув под мышку своему напарнику, подхватил его. Дотащил до сиденья и положил в него. Перепрыгнул через лозу, тянущуюся к ботинку защитного костюма; наступив на широкое шипованное колесо, влетел в сиденье, на полтора метра возвышавшееся над поверхностью дороги.
  Вся она, эта грунтовая дорога была какая-то не такая. Вся изъеденная и изрытая, словно в ней дети ковырялись.
  -Не нравится мне это, - пробормотал Энг. Дафк о чем-то размышляя, крутанулся на месте, сняв автомат с предохранителя, и снова уперся ногами в педали. На крыше багги были закреплены два пулемета - оба накрывали по сто восемьдесят градусов, и сиденье водителя свободно вращалось, так что при случае он мог вести круговой огонь. Педали крепились так, чтобы не мешать этому.
  Дафк мельком взглянул на лежавшую среди аппаратуры и боеприпасов Милену, и надавил на педаль газа. Багги рванул с места, уходя от кинувшихся за ним ветвей.
  
  -Энгельс, а помнишь, как мы уходили от домашних слизней?
  Сутки до этого, они проезжали через деревню, битком набитую особой, не встречавшейся ранее нечестью. Она мирно спала под полами деревянных домиков, но стоило учуять жизнь или разум - пробудилась.
  -Зеленый?
  -Ага. Вроде и желтый тоже был.
  Зеленый слизень они увидели сразу, а капли желтого перекатывались по потолку. Они залезли на стол и не знали, что делать дальше - под ними колыхалось похожее временами то на жидкость, то на туман нечто. Ярко-зеленого цвета и вся в желтых точках.
  -Знаешь. Наверное, Желтый слизень был чем-то вроде отращиваемых органов. - Дафк рванул руль в сторону и увел машину от огромной рытвины, в глубине которой что-то громко чавкало.
  -Вот. Смотри. Я думаю - это были глаза!
  -С чего ты взял?
  -Смотри-смотри. До этого оно спало. Если спишь - зачем тебе глаза? А тут банц, - рука Дафта снова чуть было не положила машину в серию бочек на обочине, но все обошлось, - и мы! Приходим и мешаем сну. Они появились на потолке, словно из ниоткуда. Понимаешь - ТАМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО! - Прокричал он на ухо вздремнувшему Энгу. - И не могло быть.
  -Может они просто ночевали под крышей?
  -Нет. Понимаешь - крыша герметична, я успел заметить обделку.
  -Откуда же они взялись?
  -Сам без понятия. Но они стали собираться на потолке прямо над нами, словно хотели нас разглядеть как следует. Это все неспроста друг мой!
  
  Когда солнце стало всходить, они завернули на заправку. Сгоревшие два дома ничего не значили - им нужен был стоявший поодаль сарай. Багги пробил в стене дверь и два человека в защитных масках открыли огонь по свисавшим со стен сонным черным существам, похожим на плюшевых медвежат в собственном соку зажаренных. Такие же пушистые и мерзкие, они визжали как младенцы в день их библейского избиения. Трупы покидали в окно и накрыли разводы слизи и крови на полу листом металла. Сверху заехал багги, в нем все еще спала Милена.
  -А она соня! - Заметил Дафк.
  Сталкеры из отряда разведчиков нашли девушку в доме, стоявшем перед самым въездом в деревню полную слизней. Она поначалу отказывалась говорить, но будучи пинком сброшена в зеленеющий омут закричала высоким, почти нечеловеческим голосом. Все её тело было завернуто в какую-то странную масляную бумагу, так что оставалось одно лицо и пальцы рук и ног, она с легкостью лазила по любым возвышенностям и понимала, что от неё ходят на уровне сталкеровской собаки. Пойди, принеси; нет, этого делать не надо; стоять; сидеть; и голос - приблизительный список команд для Милены.
  Бумагу аккуратно размотали, чтобы удостовериться, что она все-таки человек. Удостоверились, но наматывать обратно не стали - выдали ей прорезиненный плащ, в который та сразу куталась, сразу, как её окончательно отмыли со всеми предосторожностями: у ребят уже был опыт общения с выжившими дикарями и их потомками, у Дафка никак не заживали следы зубом на руке, гноились и болели по ночам.
  Её расспросили. Она, молча, кивала головой, вертелась, словно у неё было шило в заднице или где-то там еще и отказывалась есть, прежде чем они не попробуют это при ней. Еще она с сомнением восприняла попытки объясниться при помощи карты и знаков, но когда сталкеры направились в сторону деревни, проявила дань генетической памяти - покрутила пальцем у виска.
  Жаль они её тогда не послушали, хотя скорее пропустили её странное поведение мимо ушей и глаз. Зато выбрались живыми - причем она сделала по-умному - осталась в машине. Она спокойно отнеслась к Зеленому, зато Желтый привел её в почти панический ужас! Увидев маленькие капли желтого цвета на комбинезоне Дафка, отталкивала его и кривила лицо так, словно её собираются каннибалы изнасиловать. Парень долго объяснял ей, что это краска, слюнявил палец, но пробовать краску на вкус, чтобы окончательно успокоить дикарку не решился.
  То, что её зовут Милена, как-то выяснилось между словом, между делом, сталкеры очень удивились, узнав, что дикари практикуют красивые имена.
  
  Палец Дафка уперся в карту.
  -Здесь съезд в тоннель, разведгруппа Волка прибудет туда еще до рассвета. Значит, мы должны быть раньше.
  -Ну, это как получится. - На бледном лице Энга выступили капли пота.
  -Я думаю проскочить южнее завода Урика, так, чтобы со стороны их вышек нас не заметили, дальше тут, - палец вычертил зигзаг, - тут и тут они расставили мины.
  -Просто слепые пятна, раз слепые - ясно, что мины. - Энг запустил руку в волосы и глубоко вздохнул. Что-то мешало ему говорить, получались отрывистые не то вскрики, не то вздохи.
  -Заметь, они нас не ждут. Не знают, что пойдем тут. Просто пролетим.
  -Пролетим... - Энг развел руками и закашлял. Улыбнулся и пнул колесо багги. - Так полетели!
  
  -Вжж-ыы! - Жужжала Милена, когда они, развернув машину, нырнули в шипевшие под легким дождиком кусты. Маска для неё у них была, но почему-то надевать не стали.
  -Прогрызет. - Тогда сказал Дафк.
  -Точно сломает. - Покачал головой Энг.
  Девушка обходилась так, места тут были не заразные. План вывернули наоборот и с трудом, но привели в исполнение. Легкую машину местами проносили на руках, чуть ли не ежеминутно глуша мотор.
  После успешного пересечения территории подконтрольной Урику, багги, наконец, набрал полный ход, уверенно обходя ржавеющие остовы, разбросанные в шахматном порядке по дороге.
  -Не успеваем. - Покачал головой водитель. В очередной раз посмотрел на бледное, поминутно скрывающееся под быстро летящими по небу облаками. - Придется еще раз привал, последний. До коллекторов по карте двадцать километров, но что-то не хочется рисковать.
  -Что, уже утро? - Энгель лежал на свое сиденье, странно запрокинув голову, как будто о чем-то задумался - а, оказалось - спал с открытыми глазами.
  -Да. - Дафку что-то совсем не нравилось то, что творилось с его другом, но он упрямо сжал зубы и молчал.
  
  Еще один сарай полный мелочи, страшащейся утра не меньше чем люди. Снова грязная работа по обустройству временного "жилья" и маскировке драгоценного автомобиля.
  Костер догорел. Энг лег спать первым, его знобило и, перестраховавшись, сталкер вколол в себя какие-то старые антибиотики, надеясь, что не во вред, а на пользу.
  Костер потух окончательно. Угли краснели, Дафк бросил на них банку тушенки. Было прохладно. Хотелось тепла. Рядом с растерянным взглядом методично жевала рыбу девушка-дикарка.
  -Хочешь, сказку расскажу? - Оторвавшись вдруг от еды, спросила Милена. - Пока он спит.
  -Давай. Хоть что-то о тебе узнаем.
  Милена задержала на нем взгляд и облизнула губы, подбирая языком кусочки шпрот. Отложила банку и, пододвинув к Дафку свое тело, стала расстегивать пуговицы плаща.
  -Эй, ты чего?
  -Сказка... - Сказала она и приложила палец к его губам. - Сказку говорю я, ты молчишь... И я молчу. Тело говорит сказку. Понял?
  Расстегнув до конца все пуговицы, она вынырнула из одежды и прижалась к сталкеру.
  -Знаешь... - Дафк как-то автоматом положил руки ей на бедра. - Мне что-то раздеваться не хочется, ты извини.
  -Не надо. Я сама. Тело само. - Она схватила его за ушами и сжала, приблизив свое лицо. Когда бедра дикарки смокнулись с нечеловеческой силой на талии Дафка, он увидел это. Оно неслось откуда-то изнутри, все приближаясь, и приближаясь. Но это была иная скорость, как в той Алисе, прочтенной им в детстве - скорость не мешала вещам оставаться на своих местах. Всегда.
  Горы. Они вылетели из тумана на огромной скорости и замерли в своем величии. Бедра девушки двигались быстро, вжимая её тело в защитный костюм, который поддавался слегка под напором странно сильного тела. Еще немного и паховая броневая панель треснет.
  Река. Горная река, чистая вода, бегущая по далеким Кавказским склонам. Откуда-то Дафк знал эти места, хотя никогда там не был. Что-то потекло в рот ему. Вязкое и сладкое. Дафк попытался сконцентрироваться на лице Милены, но он не видел его перед собой - он видел бегущую по зеленеющим склонам далеких гор прозрачную искрящуюся веселую летнюю воду. Из неё выпрыгивала рыба, с огромными дельтовидными плавниками и на лету хватая насекомых, плюхалась обратно.
  Ветви огромного раскидистого эвкалипта усыпаны детьми. Солнце встает - и они открывают глаза и поворачиваются к нему как листья подсолнуха. Счастливые умиротворенные лица. У них все правильно - спят ночами, бодрствуют весь день.
  Как по команде детвора гроздями падает вниз, спотыкаясь и сбивая друг дружку с ног. Звучит какой-то инструмент и все выстраиваются в шеренгу, как солдаты роты перед досмотром. Досмотром кого?
  Тень. Лица не видно. Оно есть, Дафк это чувствует - но не может разглядеть. Только знает что это женщина. И она невероятно стара.
  Горы укрыты лесами. Влага, стекая со стволов, удобряет почву. Между вековыми стволами с ветвями на сотни метров длиной раскинулись огороды. Лес дышит опасностью. Кругом смерть. Но смерть знакома этому странному существу без лица. Она знает её как старую подругу, с которой кумекает на лавочке, кормя голубей. Смерть боится заглядывать в эти места.
  Солнце встает над заливом. Внизу блестит вода. Огромный бардовый диск отражается в бесчисленных волнах. Там что-то есть. Не менее темное, чем лицо старухи. Заводи, сотни заводей уходят от залива, наверное, на целый километр. В том месте, где эти рукотворные заливчики сходятся вместе что-то огромное. Словно цензурой из темноты скрытое от Дафка. Оно колышется, и темное пятно маячит, нагнетая смутную тревогу.
  Но стоит снова зазвучать загадочному инструменту и тьма уходит. Не нужно туда смотреть, когда вокруг настоящая чистая, не зараженная зелень. Это похоже на сон о несбыточном, но тем же чутьем Дафк понимает - это реальность. Только она далека, невероятно далека от его здесь и сейчас, скорее всего, недостижима даже в его жизни.
  Но это где-то есть. И это действительно напоминает сказку. В которую не поверишь, пока сам не увидишь. А сам не увидишь, потому что не найдешь. Она скрыта. Таким же пятном. Даже прочеши эти места - останешься ни с чем. Или смерть свою найдешь, которую не поймешь, не осознаешь. Откуда и за что, куда ты по незнанию зашел.
  В Дафка словно плевками чужого вползали чьи-то влажные ни то мысли, ни то почти уже слова. Объясняя, как школьнику - что он увидел и почему нельзя это искать. Было настолько же противно, и как-то даже непривычно, снова оказаться в шкуре пацана.
  Хотелось оттолкнуть все это и сбежать, хлопнув дверью, чтобы в укромном месте снова попытаться очутиться под этим кронами и увидеть с высокой горы огромный залив, полный чистой сверкающей воды.
  
  Когда Дафк очнулся и зрение вернулось к нему, он увидел сидевшую рядом голую Милену, которая вертела в руках пакет с инструкциями с базы для стрелков, пытаясь разгрызть пластик защитного цвета.
  Дафк не говоря ни слова, вырвал его у неё из рук и завесил девушке затрещину, от которой та полетела в угол сарая, ударилась головой об стену и осталась лежать. Дафк с сомнением посмотрел на свою руку. Вчера во время попыток этого тела совокупится с его защитным костюмом, он помнил себя слишком слабым, чтобы даже пытаться освободиться, а сейчас...
  Он встал и, подойдя к девушке, помог ей подняться. Она вся была какая-то вялая и растерянная, как будто сонная. Дафк ощупал на себе броню. Костюм с него точно не снимали. Успокоившись, пошел будить напарника.
  -Еще пару часов и все. Сдадим бумаги и вернемся в бункер, там Вика тебя всего разденет, промоет и залечит так, что до свадьбы точно не заживет!
  Энгельс сел, прислонившись спиной к дырявой оштукатуренной стене. Тут делали ремонт, но война помешала - теперь сквозь дыры величиной с кулак можно было разглядеть, что творится на улице, а при случае и отстреливаться.
  Энгельса била сильная дрожь. Лицо искажалось ежеминутно, и при этом он все время что-то шептал беззвучно губами.
  Дафк взял две тяжелые сумки и, закинув их на плечо, вышел.
  
  Дверь слетела с петель, и из сарая вывалился Энг, встал, скорее даже вскочил и побежал, размахивая руками и надрывно крича:
  -Счетчик!! - Донеслось издалека до заводившего багги Дафка.
  -Я проверял, все в порядке, дотянем! - Ответил тот ему громко, снимая автомат с предохранителя и озираясь, на случай если их кто-то или что-то услышит. Но вокруг было непривычно тихо, казалось даже ветер сдох на подлете к этим местам.
  И только Энг продолжал кричать, не переставая при этом бежать, лицо превратилось в маску из нарисованного средневековым художником чувства страха.
  -Счетчик, сука!!!
  -Что? Ты про что это товарищ? - Передразнивая выговор Майора, отчеканил Дафк. Шутка получилась вымученной и Энга естественно не успокоила.
  -Дозиметр! - Добежав до машины, он принялся рыться в сумке, наконец, найдя заветную коробочку, уставился в неё, словно вчера родился.
  -Да что с тобой, все нормально!
  Энг отшатнулся, его лицо исказила мука. Развернувшись, бросил прибор в дверцу машины.
  -Все ложь! - начиналась истерика. Это вообще странно - ведь истерика и сталкер, это вещи несовместимые.
  -Так, успокойся и отдышись. Все в порядке!
  -Ничего не в порядке. Я это знаю, я чувствую, мы заехали куда-то не туда. Но эта гадость молчит, словно все в норме.
  Он встал на колени, и его вырвало кровью. Дафк изменился в лице. Рука его потянулась к наручным часам дозиметра, в голове пульсировала кровь, и кружился надвигающийся ужас. Дозиметр молчал, он был мертв уже давно, при этом уверенно показывая слегка повышенный фон. Под стеклом весело ухмылялось маленькое желтое пятнышко слизи.
  
  Когда Марико с отрядом стрелков нашла их, прошла уже неделя, обезображенные и растерзанные трупы нельзя было узнать, но нашивки на комбинезонах сохранились. Вдобавок к телам невозможно было приблизиться, приходилось работать по две минуты и глотать антирадиационные препараты. В темноте черные мертвые лица Дафка и Энга светились, ухмыляясь беззубыми улыбками проклятым кем-то унылым сероватым небесам.
  Флэшка и пакет из непромокаемой бумаги с инструкциями были при них.
  Милену случайно нашли через сутки в пяти километрах южнее. Она висела на высохшем дереве, на ветке, вниз головой и спала, о чем-то задумчиво улыбаясь во сне. Все её тело снова было обмотано в странные промасленные белые полоски материи, слюня изо рта текла вниз, ложась на землю застывшими на ветру нитями.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Костер первый. Авиационный рынок.
  
  Поднеся фляжку ко рту, человек в черном плаще сделал глубокий глоток. Поднял вверх голову, и на его бледное лицо жителя подземелья упала первая капля вечернего дождя. Маску противогаза он снял давно. Здесь все еще фонило, но уже не так как под Москвой. Все-таки это утомительно идти пешком с нагрузкой, да еще вдыхать воздух через и без того забитые фильтры. Но намордник противогаза он снял наверняка не поэтому.
  Коряга была как раз к месту, она скрывала, но позволяла видеть все. Незнакомец, напившись, рассматривал черные заросли справа от дороги и клубившиеся в той стороне облака с желтоватым отливом смерти. Его лицо ничего не выражало, абсолютно ничего. Он вглядывался в хмурые серые тучи так, словно видел их не одну тысячу лет. Вдоль скулы шел плохо заживший шрам, но, в общем, у него было довольно молодое лицо, только слишком бледное. Этот момент никак не давал покоя Погонщику, который уже целых пятнадцать минут сидя на стволе рухнувшей сосны, разглядывал незнакомца в мощный цейсовский бинокль со странными медными окулярами. За это недолгое время тот успел пройти целый километр к "Бару", дважды останавливаясь, первый раз, чтобы рассмотреть что-то севернее через прицел своей винтовки, второй раз, чтобы напиться. Даже не винтовка Драгунова, висевшая за спиной и не направление, откуда он пришел, смущало наблюдателя. От Москвы уже давно никто не приходил, это был общеизвестный факт. Такой же как, например то, что весь следующий месяц будут идти дожди или что ярмарка опять соберется на мертвом аэродроме вовремя, как и в прошлом и позапрошлом году.
  Однако человек шел именно "Оттуда". Погонщик снял с плеча карабин и свистнул собаке. Огромная пасть, сквозь которую клыки проросли так, что волной зубцов, напоминавших китовый ус, шли по подбородку этой псины, появилась рядом с хозяином. Она лишь молча дышала, слегка приоткрыв свои челюсти, но звук издаваемый собакой напоминал грохот прибоя. Так дышат слоны или другие массивные животные, огромная грудная клетка и странное устройство пасти отчасти объясняли это явление, пугавшее поначалу любого незнакомого с такой "породой" человека.
  Собака высунула огромный язык и молча лизнула руку своего владельца.
  - Хешке, - прошептал Погонщик, обращаясь к этому чудовищу, - мы должны встретить этого малого, хозяин спросит с нас, если мы с тобой позволим ему просто пройти мимо. - Мы должны, - как-то грустно добавил секунду спустя собачник, - мы просто обязаны.
  Он повернулся и еще раз посмотрел на черную точку вдалеке. Бледный Человек напившись, продолжил свой путь. Внезапно сделав очередной шаг, он быстро присел и, рванув с плеча винтовку, приник к прицелу. Ствол оружия был обращен прямо в лицо Погонщику. Тот еле успел спрятаться за ствол поваленного дерева, пригнув голову своего пса. Лежа там, чувствуя глухие удары огромного сердца своего четвероного друга, Погонщик перебирал в уме возможные варианты.
  - Нет, не мог, ну, не мог он видеть вспышки моего бинокля, специально матовую бленду добывал. Помнишь, мой друг как она нам досталась? - Он повернул голову к своему молчаливому другу. - Мы перерыли с тобой весь магазин, все два этажа, истребив попутно целую стаю скрипов. Я уже и отчаялся, думал - самому делать опять придется. И там, на втором этаже этого трижды разграбленного здания и лежала она. Словно меня дожидалась. И еще две подзорные трубы, окуляры которых - храни их в чистоте Господи - будут служить и мне и моим детям, дай время, только бы протянуть. Ты помнишь?
  Собака мотнула головой.
  - Короткая у тебя память мой друг. Ой, короткая. Глаза, на этой равнине нужны хорошие глаза. Мои, твой нюх и твои уши. Но без глаз никуда. А если глаза уже плохо видят? Нет, я все-таки не жалею. - Сделав два шага в сторону на корточках, он приподнялся и украдкой взглянул на дорогу и опять опустился вниз.
  Человеческое пятно по-прежнему маячило на дороге усыпанной наполовину занесенными песком и жутко искореженными временем остовами прошлой эпохи. Сквозь многие уже росла трава, они служили ночным прибежищам тварям поменьше, облегчая их жизнь и избавляя от необходимости рыть норы в зараженной почве. Погонщик еще помнил, как они назывались раньше - "автомобили".
  - Странный он Хешке, идет один по дороге и смотрит спокойно по сторонам, словно у себя дома в постели с женой лежит, пока его сыновья сон караулят. Любой подстрелить может. Но стоило мне подумать о хозяине, как он нас обнаружил. Но пропустить его нам нельзя, ни в коем случае. Вот такая вот дилемма. А ты что думаешь, напарник? Давай как раньше при встрече дорогих гостей. Я культурно спереди подставляю свою шкуру, а ты канавами и камышами ползешь в обход на брюхе.
  Он осторожно поднялся и, проверив в последний раз - нет ли еще свидетелей их встречи, побрел вперед, не отрывая глаз от дороги.
  
  Шедший с севера странник знал, что впереди его ждут. Два существа, мужчина лет пятидесяти уже почти превратившийся в старика и огромный пес. И пока старик брел к нему по дороге, высоко подняв над головой свое ружье, его собака, юркнув в бурелом, продиралась сквозь потрескивавшие под её лапами сухие ветки уже десятилетия не хотевшего окончательно умереть кустарника.
  Он все это знал, но с каждым шагом от руин столицы все позже замечал опасность. Ему дали выход, создали мертвый коридор, но обратно не пустят никогда. Впрочем, это не беспокоило парня. Его вообще ничего не беспокоило. Наверное, любой подметивший эту черту его характера тихо удивился бы - как тот еще жив?
  Взойдя на бугорок, Погонщик опустил ствол ружья на землю и зычно крикнул:
  - Приветствую тебя странник!
  Человек со снайперской винтовкой за плечами продолжал идти вперед, лишь на мгновение повернулся, чтобы взглянуть на старика. Пробормотав ругательство, тот соскочил с камня, и едва сдерживая шаг, пошел навстречу, стараясь всем своим видом источать добродушие.
  - Давненько оттуда никто не приходил.
  Парень ткнул пальцем в кусты и сказал:
  - Твоя псина там дозу схлопочет.
  - Черт, - ответил Погонщик. - В общем, ей уже как-то все равно.
  Развернувшись к кустам, он свистнул. Огромная туша издав приглушенное рычание пробиралась к ним по подлеску ломая молодые, пытающиеся расти в этой зараженной почве деревца.
  - Как тебя зовут-то?
  - Род. - Отрывисто бросил тот и опять отвернулся. Это был самый спокойный немногословный и необщительный собеседник у Погонщика за целый год.
  - Ну, Род так Род, рад познакомиться парень. И где же ты шлялся, что такой бледный стал? - Спросил собаковод и тут же раскаялся в невольно сорвавшемся вопросе. Посмотрев по сторонам, Погонщик достал медный портсигар с четырьмя звездами, аккуратно вынул самокрутку и раскурил от старой металлической зажигалки. Со странной любовью посмотрев на ту, засунул обратно в один из многочисленных карманов своей просторной одежды. Все это время парень молча шагал рядом с ним по дороге, не обращая внимание на его действия. Погонщик привык иметь дело с другими людьми, которых необходимо было предупреждать, прежде чем доставать что-то из кармана, а то они уж больно любили хвататься за оружие. Старик снова посмотрел по сторонам и тяжело вздохнул, выпуская клубы дыма.
  - Припозднился я сегодня. Все высматривал группу Волка, да они, видать, опять лихие через город западнее пошли, - проворчал Погонщик. - Небось, уже возвратились, а я тут как пень торчу.
  Парень молчал.
  - Нам бы прибавить шагу, до захода успеть нужно. Тут неподалеку есть место, вполне безопасное, насколько вообще так близко от столицы может быть безопасно.
  - Что за место?
  - Увидишь, полчаса ходу отсюда. Хорошо обороняется и там можно переночевать. Это так сказать - первичный перевалочный пункт во всей округе.
  Через тридцать минут он поднес к глазам бинокль, а потом передал его Роду.
  - Вот уже почти на месте. Далековато я сегодня забирался. Это и есть наш "бар". Раньше тут рынок был, у дороги, знаешь, как бывает?
  Род молчал. Не дождавшись ответа на свой странный вопрос, Погонщик продолжал, возможно, ему просто хотелось с кем-то поговорить, доставлял удовольствие сам процесс, он не обращал внимания - слушает его кто-то или нет. Правда при этом голова его не переставала двигаться, обозревая окрестности, словно труба перископа подводной лодки.
  - Дальше бара никто по шоссе в сторону Москвы не ходит и давно уже. Разве только самые бесстрашные из наших Сталкеров. Правда они редко возвращаются, но это не убавляет их заслуги, правда, ничуть!
  И помолчав целую минуту добавил:
  - Если бы не они, мы бы и не ведали, что вообще в Москве творится.
  - Наших? - переспросил Род.
  - О да, со многими я лично знаком! - воскликнул старик.
  По-видимому, Рода не устроил этот ответ, снова отвернувшись, он, по-прежнему, ничего не говорил, и будто о чем-то размышляя, бросал по сторонам отрешенные взгляды.
  Однако это не помешало ему первым заметить летуна. Похожий на старую рваную грязную тряпку из темно-коричневой кожи он парил, нарезая круги в небе, словно спортсмен перед соревнованиями. Род с колена прицелился в него положив ствол винтовки на согнутый локоть левой руки, но стрелять сразу не стал.
  - Не нужно, не трать патроны. Пока поблизости Хешке он не спустится, мы в понимании этой твари - добыча пса, а тот слишком крупный, чтобы с кем-то делиться. Будь он хоть трижды хозяином небес, на земле он легко поранит свои конечности и сам превратится в добычу.
  Летун расправил во всю длину свои кожистые крылья и, спикировав вниз, исчез за массивом мертвого леса по ту сторону от дороги. Чтобы через секунду опять рвануть в небо, на этот раз, сжимая что-то издалека похожее на огромную свинью в когтях. Судя по тому, как тяжело он теперь летел, эта добыча была уже слишком тяжелой для него.
  - Хочет поскорее убраться подальше, пока его коллеги не заметили лакомый кусочек, который он только что отхватил. Понимаешь, эти грызуны живут в норах, и вытащить их оттуда довольно сложно. А этот экземпляр толи ступил, толи его выгнали из семьи. Они теперь все каннибалы, ни одна тварь не брезгует питаться себе подобными. И люди не исключение. - Погонщик рассматривал быстро исчезающую в вечерней мгле точку в бинокль.
  - Грызуны?
  - Да-да именно так, они все теперь грызуны.
  Через двадцать минут ходьбы Погонщик достал собачий свисток и четыре раза свистнул каждый раз короче предыдущего. Ответный свист не заставил себя ждать. Погонщик улыбнулся, Роду показалось - он слегка волновался те несколько секунд, пока ждал ответа. Перед ними была группа зданий и что-то напоминающее искореженный остов старой заправки. Окна, забитые досками и высокий металлический забор, увитый ржавой колючей проволокой, судя по качественной работе, строили его еще до войны. На крыше ближайшего здания была устроена огневая точка - каркас из сваренных металлических труб, обшитый с боков и сверху металлическими листами в несколько слоев и обложенный мешками с песком и ржавым металлоломом. Вокруг хутора, если все эти несколько домов и нежилой павильон с выбитыми стеклами можно было так назвать, бесновался мертвый лес, скрюченные радиационным осадками стволы нависали над домами подобно мечу Дамокла, созданному природой.
  Погонщик перехватил взгляд путешественника:
  - Да их бы спилить, а то когда-нибудь упадут и крышу проломят. Но тут палка о двух концах - летунам маневр ограничен, с неба не напасть и по земле не подобраться. Видал частокол? В три пальца толщиной стальные пруты и пять метров высотой. Это тебе не самодельные баррикады, тут, чем только раньше не торговали и охраняли здорово. Еще две заправки были напротив, да сгорели.
  - Придется обойти, с главного входа никого не пускаем уже давно, там баррикада и только транспорт временами пропуская, их сдвигаем.
  - Транспорт? У вас есть машины? - Слегка оживился Род. Старик скосил на него глаза.
  - Есть. - Уклончиво ответил Погонщик. - Но об этом завтра, все равно на Домо все местные сорвутся.
  - Куда?
  - Потом объясню, и так разболтался, а какие разговоры на пустой желудок. Заходи, будь гостем. А ты стой Хешке, жди, такая махина как ты и каждый раз лезет вместе со всем.
  Во дворе за высокой оградой из прошлого лежал всевозможный ржавый хлам. У крыла павильона в клетке подобно заключенным бродили разнокалиберные куры. Молодой поросенок размером со здоровенного взрослого кабана упрямо пытался пятачком подрыть куст мутировавшего бурьяна. В общем, несмотря на запустение, атмосфера дикого жилого уюта выдавала местных с потрохами. С крыши в лицо Роду уставилась пара черных глаз на чумазом лице, обернутом несколько раз истлевшим шарфом. Проводив пришедших взглядом, дозорный опять вернулся к своей амбразуре из металлических труб.
  Стоило переступить порог, и в нос ударила какофония запахов. Довольно сносная, так как в первую очередь запахов всевозможного съестного. На полу, укрытом слоем грязных стеблей напоминавших отдаленно тростник валялись россыпью причудливые по форме кости. С ними таскались, поскуливая несколько собак, увидев которых Род понял, почему Хешке сюда было заказано. В дальнем конце холла был устроен импровизированный камин, но с дымоходом что-то намудрили и теперь при порывах ветра дым просачивался обратно.
  
  Порубленные хвощи вяло подгорали на краснеющих в зале углях. Вокруг высились бастионы всякой посуды, которую только может представить себе человек. Вся черная, покрытая копотью десятилетиями скапливавшейся на ней, она в то же время была почти гигиенически чистой - умение держать в порядке орудия труда важно одинаково для снайпера и для повара, и тот и тот ошибаются один раз.
  - Вот дьявол, куда подевался этот нож? - Рассерженный повар грохнул кулаком по столу так, что на соседних столах посыпалась посуда.
  -Серж не суетись, найдется твой нож, и остальное найдешь. - Попытался успокоить его Погонщик.
  -Но ведь куда-то все пропадает! - Ответил ему, скривившись, повар. - Не может так быть, чтобы я смотрел и в глаза не видел, мистика.
  -Может псы утащили? Как мясо закончится, вскрой одного, самого подозрительного и проверь. - Пошутил один из двух охотников, сидевших с бутылкой и жарким у полукруглого стола в углу. Отхлебнув из граненого стакана, он опять критически оглядел грязный пол комнаты.
  -Лучше проверь всех новеньких, особенно детишек, нюхом чую - это они шалят. - Подсказал ему человек в драном полушубке, отороченном ржаво-янтарного цвета лисицей, или чем-то слишком сильно смахивавшем на неё.
  -Найду - убью! - С яростью проревел повар, но тут же добавил совсем смиренно: - Боже, кому нужен обыкновенный нож?
  Человек в полушубке сверлил Рода взглядом, но так ненавязчиво, что можно было подумать, будто он просто задумался и смотрит в себя. Такая двойственность наверняка не раз его выручала, как и многих лисиц, привыкших жить в мире волков и шакалов. Ни о чем не спрашивая Род молча встал из-за стола и вышел. На небе мерцала луна, очень редко можно было теперь увидеть безоблачное небо в этих местах. Значит завтра будет жара. После войны прошли годы, ядерная зима закончилась, но с погодой что-то разладилось. Резко континентальный климат теперь означал снежные заносы зимой и песчаные бури летом в этих широтах.
  Он нашел под стальным навесом свернутый мат, раскатал его пинком тяжелого ботинка и сел, прижавшись спиной к забору. Рядом на перевернутом ведре лежала намокшая колода карт и жутко изгрызенные кости. Видимо тут отдыхали между сменами караульные, голоса которых даже отсюда были слышны из Общего Зала.
  Уже разворачивая тот самый подозрительный кусок мяса, явно пережаренный для заметания следов поварских промахов и ошибок природы, его породившей, Род остановился и, положив пакет на ведро рядом с картами, быстро приподнял предохранитель на своем "Граче".
  - А ты тоже Собиратель?
  Паренек, задавший этот вопрос, был тем, кого прогнали из бара. За спиной стояла девчушка на голову ниже его. Два внимательных глаза изучали незнакомца, видимо она решила использовать своего друга вместо живого щита, в крайнем случае. Но тот и не возражал. Род продолжал, как ни в чем бывало есть. Из здания опять донесся хор пьяных голосов и ругань. Мальчуган - несмотря на свой рост, ему было от силы одиннадцать - оглянулся туда со злостью и одновременно затравленно, потом опять угрюмо посмотрел на ужинающего Рода.
  - Пойдем - потянула его за рукав девочка, но тот словно зачарованный смотрел на ломоть жареного мяса. Род повернулся, взглянул на пацана, откусил здоровенный кусок и опять посмотрел на небо. Парень не выдержал:
  - У меня сестра болеет...
  По-видимому, он что-то хотел добавить, но запнулся. Пришелец опять взглянул на него и просто тихо сказал:
  - У меня нет с собой лекарств.
  - Зато у тебя есть еда. - Пробормотал мальчик, но недавний собеседник его уже не слушал, он опять меланхолично пережевывал мясо, смотря на так редко появляющиеся на небе звезды.
  - Я не смогу тебе вечно давать еду, меня тут завтра уже не будет.
  - Ничего. Я найду, завтра найду. Главное - сейчас. Я выкручусь, мне не привыкать.
  - Понятно. - Пробормотал Род. - Завтра тут не только меня не будет, и что ты будешь делать?
  - Придумаю, найду. Какая тебе разница? Ты же меня с собой не возьмешь? Нас... - Он опять запнулся.
  - Нет - отрезал Род.
  - Вот видишь. - Не понятно к кому были обращены эти слова - к мужчине или девчонке, что все это время выглядывала из-за плеча брата.
  - Я не знаю почему, но вас, похоже, тут не любят.
  - Это не твое дело.
  - Согласен. - Пробормотал опять Род и, положив руку на рукоятку пистолета, отвернулся.
  - Тебе что трудно, что ли, от тебя не убудет.
  - Нет не трудно. Просто не вижу смысла.
  - Почему?
  - Сам подумай. Я собираюсь спать, а когда меня будят, обычно это плохо заканчивается.
  - Понятно... - Произнес парень, он выглядел растерянным, уставшим и одновременно злым.
  Род расстегнул рюкзак и достал "пернач". Проверив обойму, протянул его пацану.
  - Бери. Он слегка фонит, не клади его под подушку и держи подальше от сестры.
  - Что такое "подушка"? - Спросил, подняв голову, пацан и получил в ответ молчание. Он странно посмотрел на тяжелый пистолет в руках, держал он его так, словно это было что-то съедобное.
  - Вечно ведь это продолжаться не может. Если не научишься сам, рано или поздно кто-то сорвется. Я не знаю где твои родители и не хочу знать. Вас никто не берет к себе, я догадываюсь почему.
  Ствол поднялся до уровня глаз и уперся в голову Роду.
  - Мне нужно немного еды. Не все.
  - Понятно. Тут не тот тип людей, чтобы думать о завтрашнем дне. И о детях тем более. Тебе нужно забирать сестру и уходить. Пока их терпение не лопнуло.
  - Совсем немного.
  - Понимаешь, если ты нападаешь на того с кем не можешь справиться, ты умираешь.
  Когда Род схватил мальчика за руку, тот непроизвольно нажал на курок, но выстрела не было. Через секунду он уже лежал на земле, а пистолет отлетел на несколько метров. С перекошенным лицом пацан прокричал сестре:
  - Уходи! Он нас теперь убьет, дура беги!
  Но та стояла, так же молча, как и минуту назад, и смотрела то на брата, то на Рода. Словно раненый волчонок мальчишка схватился за нож из-под голенища, но не успел его вынуть, опять закричал и нож полетел в сторону.
  - Почему ты сначала кричал ей?
  - Чего?
  - Нож нужно доставать не когда ты уже лежишь лицом вниз. Ты не сможешь замахнуться.
  Род поднялся с колена и подошел к рюкзаку. Достав оттуда две банки консервов и запасную обойму, положил их на донце ведра, рядом с картами. За это время сестра помогла подняться брату и тот со странным выражением смотрел на лежащие среди мусора пистолет и кухонный нож. Закинув рюкзак за спину, Род направился к двери бара, откуда никто и не думал появляться, чтобы узнать, кто тут так истошно кричал минуту назад.
  - Удачи, романтики. А точнее идите к черту с этим.
  
  Утром пока два охотника растаскивали завалы и разводили в стороны баррикады у главных ворот, Погонщик со своим напарником грузили машину, закидывали в салон сумки с валенным мясом и всякой всячиной, найденной в ближайшем городке, аккуратно затащили туда окованный ящик с неизвестным содержимым и положили сверху лист металла. Оцинкованный ящик слегка звякнул при этом полными бутылками. Побросали сверху шкур и мехов и так же аккуратно уложили два баллона с газом, опять закидали все это шкурами и залезли сверху сами.
  Тайзер, второй из местных охотников, провел вдоль машины счетчиком Гейгера, издавшим слабый треск, чертыхнулся и сказал:
  - Вот что мне с ней делать, каждый раз как куда гоняем, она набирает все больше и выше.
  Второй провел тыльной стороной ладони по лбу и ответил:
  - Надо менять металл. Какие части фонят больше всего - снимать и искать замену. Но это на будущее.
  - Днище, скорее всего, - заметил Погонщик. - По грязи же вечно таскаемся, вот и набирает там рентгены.
  Из закона три грязного вида мужика с обмотанными шарфами лицами притащили четырех связанных кур и поросенка и положили сзади, ближе к бывшему багажнику и побежали обратно в дом. Машина уже отчетливо проседала. Погонщик посмотрел на колеса и рявкнул:
  - Хорош грузить, бандиты, или вы, если что хотите сами потом все это до Домо тащить, на плечах своих?
  Раздался смех, из окна на них смотрели две пары детских глаз. Тайзер завел двигатель, дизель, издав серию похожих на глухие выстрелы звуков, фыркнул на прощание и покорно перешел на рев, из спаренных труб повалил черный дым. Люди как мухи облепили машину со всех сторон. Род последним запрыгнул сбоку. Напоследок повернулся и взглянул на окна. Лица детей исчезли, в проеме двери стоял вчерашний караульный с крыши и подавал какие-то знаки уезжавшим. Погонщик ответил на них и свистнул пса. Машина, взревев мотором, выехала сквозь открытые ворота, которые тут стали закрываться, люди суетились, возвращая баррикаду на место. За рулем сидел Тайзер, Погонщик с напарником на крыше, по бокам на подножках остальные, громадный Хешке не напрягаясь особо, бежал сбоку. Изогнутые стволы по обеим сторонам старого шоссе скрывали вид, можно было лишь гадать, что творится за ними. Иногда приходилось объезжать автомобильные трупы, но видимо эвакуация не добралась до этих мест, машин было мало, намного меньше, чем до этого видел Род.
  Через пару миль южнее показалась первая живность - на дорогу прямо перед машиной выбежала похожая на огромного медведя с костяным выпирающим хребтом тварь и, открыв вертикальную пасть, оглушила окрестности истошным визгом. Тайзер похоже привык к подобным сюрпризам, он лишь слегка повел рулевое колесо, меняя направление движения, ровно столько, чтобы объехать препятствие, как с крыши раздался одновременный залп Погонщика с Волком. Через мгновение палили все, за исключением державшего баранку водителя. Тот даже не повернулся, чтобы посмотреть, что осталось от зверя.
  - Может остановимся, проверим? - Спросил Волк. - Мясо все-таки.
  - Уже не надо, - Ответил ему Погонщик с крыши перезаряжая вертикалку. - Хешке доест. Не отбирай еду у моего пса. Он этого не заслужил.
  Внезапно справа, за пару километров раздался заунывный вой, от которого пальцы Рода нащупали предохранитель быстрее, чем он успел решить, что делать дальше.
  -Падальщики. - Сказал Погонщик, сам в этот момент похожий больше на животное, чем на человека: глаза горят, пальцы скрючило, зубы верхней челюсти свисают вниз - кривые и острые, как у животного. Но люди этого мира и не таких людей видали.
  -Нас почуяли? - Спросил Волк, заряжая ленту разрывных в пулемет взамен обычных. В мгновение ока машина превратилась в огневой еж, готовый взорваться раскаленной смертью по всему живому, что заимеет глупость потревожить их и их драгоценный груз.
  -Вряд ли. Кого-то окружили в болотах. Медяка, наверное, или храя. Словно в ответ на его слова с отдаленных болот ответила трубным ревом безмозглая тварь. Род мог поклясться, что это динозавр, про которых он читал в детстве. В тех книгах описывался их интеллект, довольно критически описывался надо заметить. И именно так, тогда годы назад, читая при аварийном освещении или вообще с фонариком в палатке отцовские книги, он и представлял голоса этих титанов прошлого: глупыми, полными торжества и боли одновременно. Еще через полчаса езды они свернули на проселочную, поросшую свежими зелеными побегами дорогу, идущую вдоль старого железнодорожного пути. Нахмурившееся опять небо разрядилось легким дождем, люди начали спешно прятать лица под прорезиненные капюшоны. Погонщик улыбнулся:
  - Ну, вот и все, полчаса и будем у Домо.
  У шлагбаума перед въездом на взлетное поле стоял трактор, сцепленный с обшитой ржавыми металлическими листами фурой. На первый взгляд казалось, что эта куча металлолома уже никогда не сдвинется с места. Их машина притормозила за полсотни метров от препятствия и Погонщик опять засвистел, на этот раз извлекая из старого куска металла целую мелодию. Минут десять ничего не происходило, потом появилось первое движение. Что-то скользнуло в кабину трактора, и тот почти бесшумно и очень медленно двинулся по пробитой в грязи колее. В утренней туманной дымке не издающий ни звука, он отдавал странной тревогой в сердце и заставлял покрепче ухватить оружие и пригнуться. Но выстрелов не последовало - лишь отмашка фонарем невидимого человека и Тайзер опять надавил на газ. Они выезжали на взлетную полосу медленно оживающего подмосковного аэродрома.
  - Наконец-то, - бормотал себе под нос Погонщик, - каждый раз волнуюсь, когда жду так, представляю себе что повымирали они уже все тут.
  -Не наговаривай, - ответил ему Волк, схватил в охапку две кожаные сумки битком набитые копченым мясом и, спрыгнув первым, потащил их к одиноко стоявшему исполину, выкрашенному в ядовито-зеленый цвет.
  -Я пойду Хешке покараулю, а то пристрелят её снайперы с вышки, - сказал старик, опираясь на свой штуцер слез с крыши и побрел обратно в пришедший за ними следом из лесу туман. За считанные секунды подбежавшие люди похватали весь груз с машины и понесли его вслед за Волком.
  За ними следом брел и Род, крутя по сторонам головой. Выросший под землей, он никогда еще в своей жизни не видел пассажирских авиалайнеров. Трудно было представить, что почерневшие, изъеденные временем и радиоактивными осадками эти махины могли подниматься в воздух. Род слышал о них, знал одного летчика в прошлом, тот жил на их станции и временами травил байки о былых временах. Многое из них было не понятно, остальное же приобретало в умах, росших в метро подростков гротескные формы. Только вот гротеском они могли показаться лишь давно канувшим в небытие очевидцам. Для Рода и остальных это была правда, их собственная. Подобно нашим сегодняшним представлениям о цивилизациях древности, встреть мы сейчас, в наши дни, кого-то, кто жил в ту эпоху и знал тех людей, они тоже рассыпались бы в прах и предстали чудовищным нагромождением гротеска догадок мифов и откровенной лжи. Наверное, такой человек рассмеялся бы и только. А ведь все это собирали по кусочкам сотни и тысяч исследователей, они тратили на это свои жизни, любили свою работу, вкладывали душу. И мы ценим их труд восхищаемся и пользуемся им, не подозревая насколько зачастую ошибочны все эти представления. Невозможно восстановить былое, история - это загадка, решаемая лишь в один конец. Сейчас мы получим совершенно другие причины, для уже известных нам следствий, ведь у каждого последствия, может быть, и есть на самом деле множество первопричин, мы же сможем увидеть лишь часть из них. Когда-нибудь все, что мы делаем и строем превратится в прах, пройдут века, и кто-то вновь попытается восстановить причины тех явлений, что он откопает где-нибудь в песках пустыни на месте современной Москвы. Да, через пару тысяч лет тут вполне могут быть пески не хуже чем в Сахаре, каждая из подобных ей пустынь - как вирус, каждый год, неуклонно завоевывающий себе новые территории и пространства. Песок переносится ветром, ветер разрушает скалы и превращает их в тот же песок. Война может быть лишь катализатором, ускорившим эти процессы, не более. Без неё на это у природы уйдут десятки тысячелетий, срок небольшой для матушки Земли, но огромный для человечества. Изменение климата в случае ядерной войны спокойно может за жалкую сотню лет превратить всю среднюю полосу России в одну большую пустыню, и тем самым она избегнет постепенного затопления. Мир более текуч, чем нам кажется, все меняется, медленно, и мы живущие такие короткие жизни считаем его почти статичным. Но все может произойти очень быстро - история этой планеты это не только медленная эволюция, это еще и череда мини революций. Как автоматные очереди они вспарывают историю, оставляя на холсте времени свои сколы и вмятины. Существуют не только социальные революции, любое резкое изменение устоявшихся условий похожее на взрыв - уже революция. Причина их проста - мы, наш мир из законов в котором мы живем и который любим подгибать под свою человеческую логику всего лишь островок в море хаоса, который мы никогда не поймем и не сможем укротить. Вся наша суть - законы, они растут из нашего мышления, мы не можем мыслить хаосом, а значит, никогда не поймем этот мир до конца. Само мышление - уже построение закономерностей и связок. Неожиданность будет всегда, удивляться - право каждого.
  Когда-то неожиданность погубила гигантских рептилий, оказавшихся неподготовленными к такому "подарку" судьбы. Теперь пришла и для людей очередь удивляться.
  
  Род обошел целый ряд застывших, словно вне времени обтекаемых махин. В них теплилась жизнь, он это знал, но это не мешало ему смотреть на них как на древних ископаемых. Мертвые тела которых приспособила под жилища уже новая жизнь. В его голове не укладывалась сама мысль, что это тоже сделали люди. Вокруг горели костры, раздавались пьяные голоса, ежеминутно прибывали машины, всевозможных форм и расцветок. На некоторых были украшения из черепов скота и не только, другие ощетинились стальными ежами, были и совсем обычные, те, которые можно было оплавленные и скрюченные, словно в агонии встретить в Москве.
  Род повернулся и посмотрел в сторону павильона. Стекла были выбиты, наверное, ударной волной. Этот гражданский аэродром совсем не бомбили, скорее всего, уже после войны что-то тут случилось. Теперь там горел свет, не только костров - тут где-то поблизости видимо наладили добычу электроэнергии и теперь гирлянды ламп висели, подобно рукотворным лианам по всему корпусу. Там что-то происходило, какое-то дикое оживление, метались тени, но голоса и звуки глушились, отсюда можно было разобрать только невнятный гул, словно океан мух спустился с неба на землю и вступил тут в свои права.
  Род посмотрел на небо, оно было все в звездах. Этот день пролетел незаметно, самый короткий день в его жизни. Там, за серой, казалось, рассеченной ударом великана стальной махиной располагалось стрельбище. Периодически оттуда доносились ружейные выстрелы, сопровождавшиеся криками и изредка даже гулом оваций. Еще раз взглянув на мерцающие звезды, Род направился туда.
  Весь этот день на аэродроме сновали люди и машины, шла торговля или скорее натуральный обмен, пару раз раздавались выстрелы дозорных с вышек и до этого почти мирно хоть и с вечной руганью галдящие толпы ощетинивались стволами и мигом затихали. Но оба раз тревоги оказывались ложными. Через час после захода солнца ситуация поменялась, машины согнали полукольцом вокруг зеленого лайнера, на крыше которого были устроены огневые точки и один за другим гасли огни на взлетных полосах, люди до этого занимавшие всю территорию аэродрома, стягивались поближе к безопасным убежищам и готовились к ночи.
  К костру, около которого сидел Род, подошел Погонщик, за ним понуро брела Хешке. Люди, сидевшие рядом, уже знали эту псину и даже не шевельнулись, зато один из новоприбывших отшатнулся, тихо вскрикнув и выпустив из рук ветку с насаженными кусочками пережаренного мяса. Собака отрешенно взглянула на человека, потом на куски мяса на земле и тяжело вздохнув, отвернулась.
  - Эти чудовища тут уже давно. А когда-то они летали по воздуху. Я помню эти дни, но скоро не останется никого, из тех, что видели этот мир с небес. Мы прилетели сюда на одной такой птахе. Черт, как давно же это было. - Он поднял вверх голову, а потом заслезившиеся глаза старика снова вернулись к привычным для взлетной полосы кострам. - Это "Домо", можно просто - большой "Д", наш дом. Искатели со всей области и не только съезжаются сюда на целых две недели, торговля, живой обмен, все прелести экономики - тут, только в эти дни!
  Как только наступила ночь, через два часа после захода солнца все трапы были подняты и люки задраены. Самолеты даже спустя десятилетия оставались неплохими жилищами для людей. Стальные махины, застывшие на чудом уцелевшем подмосковном аэродроме хранили тепло домашнего очага для нескольких сотен семей. В основном это были жители Москвы и Подмосковья, которые не погибли в тот день и смогли выбраться достаточно быстро из самой страшной пробки в истории этого города. Не все хотели уезжать, многие верили, что все обратимо. Нашелся лидер, который сплотил вокруг себя несколько тысяч человек, принял решение и воплотил его в жизнь. Герметичные салоны пассажирских авиалайнеров хоть и слабо экранировали от радиационного излучения в первые годы после войны, зато послужили превосходной защитой от радиационных осадков и того что они породили в дальнейшем. Тут не было караулов - в них не нуждались. Как только приходило время сна - люди шли спать и верили, что проснуться. У них и в правду были все шансы на это.
  Род в полной мере оценил ту единственную ночь, что он провел тут. Через час после закрытия люков заунывный вой тревоги разнесся по аэродрому. Но стрельбы не было.
  -Мало их, не хотят тратить патроны. - Прошептал проснувшийся старик. В круглое стекло ударила лапа, не оставив на нем и царапины. Через мгновение серая тень накрыла десяток иллюминаторов с одного борта. Старик усмехнулся и перевернулся на другой бок:
  -Как всегда, ночью прилетают они. Да все бес толку. Раньше палили и они своих же подъедали, ну и решили что это не порядок. То, что тут у них место кормежки стало. Теперь просто сирену на всякий случай врубают, чтобы караулы внутри лайнеров не дремали. Да только что они сделают, герметика и на удар посильнее тут все рассчитано. Капитально делали у нас, на века... эх... Фильтрацию воздуха наладить осталось и по-королевски заживем! - И без того превосходное настроение Погонщика еще улучшилось после разговора с Шишковатым, он просто светился добродушием.
  Род, разбиравший в это время свою винтовку, повернул голову и взглянул на серую тень. Та словно почувствовав его взгляд, заволновалась, как вода в мутном озере и, оттолкнувшись, так что все ощутили легкую вибрацию корпуса, исчезла. Теперь за стеклом опять горели вдалеке огни на смотровых вышках. Снайпер вернулся к разложенным на откинутой спинке кресла первого класса смазанным деталям оружия. В эту ночь сирен больше не было и за все время не прозвучало ни одного выстрела.
  Наутро все повторилось. Ярмарка набирала обороты, каждый час из леса доносился звук двигателя, и на взлетную полосу медленно выезжало очередное чудо инженерной мысли. Род перестал их уже считать, но все еще не отчаялся найти тех, кто идет к югу. Судя по реакции на его вопросы, на юг соваться они не любили, половина приезжих были из-за Урала, оттуда, куда не долетела основная масса боеголовок, и где общий фон был ниже, да и осадков не выпадало столько. Тут, в Домо счетчик лишь слегка пощелкивал, если конечно не подносить его к некоторым из самолетов, к тем, в которых не то чтобы не жили, к которым боялись даже подходить и, завидев издали обходили стороной. Но его спокойные тихие щелчки были обманчивыми. А все ветер - он постоянно дул с юга, неся с собой сухую и горькую пыль. Пласты воздуха приходящие оттуда были горячими настолько, что создавалось ощущение - они побывали в горне сталелитейного завода. Но этот воздух был чистый, почти не зараженный. А стоило на горизонте появиться тучам, как все хватали свои товары и бежали до ближайшего лайнера - промокнуть означало подхватить дозу, от которой будешь очень долго отходить потом, а многократные купания под дождями спокойно заканчивались фатальным исходом.
  На юг не ехал никто, и Род, ловя странные взгляды, прекратил расспросы, так и не спросив - почему.
   Рынок был не весь открыт взорам, оказалось, что часть старого павильона аэропорта закрыта от посторонних и тщательно охраняется. Когда Род попытался пройти напрямую перед ним выросли две огромные тени и спросили пароль, а окружного пути он искать не стал. Не хотел соваться в чужие дела и искать проблем на свою голову. Наверное. Может - просто было не интересно. Шишковатый следил за перемещениями нового гостя, не терял его из виду ни на секунду успевая вести свои торговые дела.
  Раздавшиеся неподалеку крики, привлекли внимание Рода. Роняя за собой вывороченный деревья, на взлетную полосу выезжало огромное, метров пятнадцать высотой бронированное ржавыми листами чудовище.
  - Видал!? Только на такой можно теперь куда-то добраться. Наша она, - с восхищением прокричал Погонщик, - до Егорьевска и целехонька вернулась!
  Род посмотрел на вдавленные стекла и помятые листы ржавой, почти проеденной, словно кислотой поливали брони, на запекшуюся кровь по бортам. Создавалось впечатление - на этой машине таранили очень большого зверя. Ну, или целую толпу средних. Забрался по трапу и скинул вниз свой рюкзак, следом полетела походная сумка, в которую была вшита еще одна, чуть поменьше.
  -Ты куда? - спросил Погонщик.
  -Дальше, на юг, - Род неопределенно махнул рукой в сторону горизонта и кинул в сумку купленный им вчера запас очищенной воды.
  -Жди до вечера, нам тоже к югу.
  Род остановился как вкопанный и, развернувшись, посмотрел на лицо Погонщика.
  
  
  -Это как разрезать яблоко и увидеть, что там нет ни одного червя. Представляешь? Ни единого, две чистые половинки. Жутко да? Я бы не стал есть яблоко, которым даже черви брезгуют. - Он посмотрел на свою ладонь, словно в ней был какой-то секрет. - Чистая она слишком, ни единого пятнышка нет. Вот мне тоже как-то не по себе.
  
  На протвени была расстелена фольга, на ней куски розовато-коричневые куски мяса шипели, как болотные ящеры в период случки, готовясь отправиться в рот местному населению, они словно выражали заранее протест по этому поводу.
  Запах стоял чудесный. Для Рода лук по привычке был драгоценностью, спасавшей от цинги в условиях плохого освещения. Тут же его практически не ценили - на Домо были устроены теплицы.
  Морико работала с невероятной скоростью, только что её пальцы мелькали над протвенью, через мгновение она уже резала "салат" из листьев хвощей. Может так и надо, раньше Род не часто наблюдал за женщинами на кухне, хоть и сам умел прекрасно готовить (жизнь заставила, предрасположенности к готовке он не испытывал никакой). Так что он не был твердо уверен, но тонкие и подвижные пальцы женщины, обращавшиеся с ножом как росомаха с когтем, заставили его сглотнуть голодную слюну.
  -Вы похожи! - Похлопал его с пьяной улыбкой Погонщик. - Оба чужаки, оба заторможенные какие-то в общении и оба работаете очень быстро. Нонсенс, да?
  Род аккуратно убрал его руку и нашел для себя тихое темное место. С его привычкой к темноте на поверхности она становилась союзницей, несмотря на то, что в подземном мире отнимала жизни у дорогих ему людей.
  
  У Морико были черные волосы, седевшие на концах, они забирались в две тонкие косички и исчезали под одеждой на спине. Она была очень молода на вид, но ощущение "застывшего" не покидало человека, когда тот смотрел на неё. Возможно, была виновата кожа - слишком гладкая, почти платинового оттенка. Голубые глаза казались стальными, серыми как очищенный от ржавчины металл в колеблющемся свете лампы.
  -Я позволю тебе сделать со мной все, что хочешь. Но ты, же все равно не признаешь во мне человека.
  Морико смотрела ему в глаза без напряжения. Род смотрел в её глаза спокойно. Просто сидел и разглядывал лицо.
  -Тебе так нужно, чтобы тебя признавали человеком? Знаешь, люди, насколько я их понял, очень ценят "силу характера", так что если ты будешь жесткой они, либо признают в тебе человека, либо убьют когда-нибудь. Скорее всего, со спины.
  -Правда? - Спросила Морико. Она смотрела в глаза Рода не отрываясь. - Все так просто? Тогда почему они так любят всех "унижать"? Ищут всюду человека? Я думала, им просто естественно нравится это делать.
  Морико открыла рот, он наполнялся слюней. Опустила голову, накрыв губами член парня. Втянула воздух и провела языком вдоль жилок, язык стал вращаться, потом вдруг - чпок! Она открыла рот и посмотрела на его головку. Нити слюни оборвались. Все повторилось дважды, прежде чем, Род схватил её голову и, сжав руками, кончил в её рот. Семя брызнуло, Морико глотала, глаза смотрели куда-то вглубь, внутрь. Руки Рода схватили её локти и подняли девушку. Он развернул её и усадил на колени, левой раздвинул ноги, правой провел пальцами по половым губам, снимая с них прозрачной слизи урожай. Морико схватила эти пальцы и начала сосать, потом кусать его руку, до крови, слизывая её по каплям.
  Давление возникло в паху, затем переместилось глубже, с острой болью ушло в самый живот и там растворилось в наслаждении. Каждый раз все повторялось вновь, затем все зарастало снова. Бедра в крови - внутри шар огня из горячей крови, живот плавится от чувства.
  Выгнул, бросив на кровать - хрустнули гнилые доски. Заломил руки, прижав их к спине - у Морико вырвался стон, когда член бледного чужака уперся ей в шейку матки. Рывок - не отпуская рук девушки, Род раздвинул ей бедрами ноги и прижался плотнее - рывок, руки Морико разошлись в стороны, грудь ловила занозы с досок.
  
  
  
  
  - Мутанты. Нечисти развелось всякой много в этих местах в наше время. - Шишковатый раскуривавший трубку в свете переменчивого пламени костра сам походил на чудовище из леса. - Но не это главное, самое опасное для каравана в другом.
  Он глухо и с хрипом закашлял в кулак, тряхнул спутанными волосами и опять уставился в костер. Погонщик длинным металлическим прутом принялся перемешивать угли, подняв при этом целый ворох искр.
  - Дикари. В это время у них можно сказать сезон охоты открывается. И охоты на нас. Они каннибалы, нападают на поселения, сюда-то не сунутся, тут им ничего не светит. Обшивку самолета вскрыть не смогут и все передохнут под пулями. А вот в других местах народу не сладко. Мы пойдем на юг по m-4, проедем через несколько городов, нам нужны будут все стволы, какие есть. Просто не всем нужно на юг, часть отправится обратно на Урал, а кто-то продолжит рыться здесь.
  -Вот что я предложу тебе парень, - он раскашлялся, а потом продолжил своим глухим, словно деревяшка с занозами голосом, - тебе же надо на юг, я правильно понял?
  Род кивнул.
  -Вот, и нам туда же, по пути так сказать, - он опять закашлял, словно слова застревали в глотке, с трудом выбираясь на поверхность сквозь толщу стоячей болотной воды.
  - Ну как, ты с нами парень? - Жуя свою деревянную трубку, спросил Шишковатый.
  Род вгляделся по очереди в их лица, и бросил свое ставшее уже привычным для местных отрывистое:
  - Да.
  На следующее утро стальное чудовище на шести колесах от КамАЗа готовили к рывку на юг. Грузили его не так как остальные машины - это первое что бросалось в глаза. Человек шестнадцать с неимоверным трудом и матюками вкатили по направляющим огромный контейнер и закрепили его с помощью стальных тросов. Увидев замершего у остывающего кострища Рода, собачник спросил:
  -Интересно, что там?
  -Нет, - снайпер отвернулся.
  -Ты не любопытный я смотрю. Я бы на твоем месте сделал, все, чтобы разузнать, что такого особенного в этом контейнере и почему он один.
  Род, промолчав, направился к зеленому самолету. Проводив его глазами, Погонщик достал свою любимую табакерку и как всегда медленно закурил.
  -Может ты и знаешь. Кто тебя самого разберет, - вслух подумал он. - Вот про меня с Хешке ты тогда живо догадался.
  Засветло они покинули лагерь Домо. Ржавеющие остовы из прошлого остались там, где им и положено быть - позади, а перед ними лежала дорого, ведущая в будущее, вот только оно у каждого свое.
  Род заметил их первым, тени, что неслись справа вдоль колеи. Он вытянул вперед руку, и Погонщик всмотрелся в быстро темнеющую даль. Через мгновение он уже кричал что-то неразборчивое в грохоте мотора. За какие-то полминуты машина стала похожа на крепость. Были подняты щиты с наваренным шипами, и еще до того как первая стрела ударилась в борт, все уже спрятались от неизбежного обстрела.
  -Я говорил, вот же! - прошептал Шишковатый. - Вот, дождались.
  Тени скользившие вдоль земли как по команде развернулись и, выстроившись полукругом, пошли на сближение. До них еще было больше километра, когда внимательно смотревший в ту сторону в свой бинокль Шишковатый поднял руку и скомандовал хрипло:
  -Залп!
  В то же мгновение водитель дал по газам и машина, взревев, рванула вперед. По старому изъеденному трещинами и рытвинами покрытию древней уже дороги застучали стрелы. Водитель сбавил скорости, и машина пошла ровнее, Шишковатый передал бинокль Погонщику и, поставив на сошки свой трехствольный штуцер с оптическим прицелом, тем же голосом похожим на скрежет металла об металл заорал:
  -Огонь!
  Грянул дружный зал из ружей, Волк стрелял прицельными одиночными из своего калашникова, но все перекрыл грохот по правому борту их сухопутного многоколесного корабля. Там в бойнице был установлен тот самый самодельный пулемет, и теперь стрелки смогли, наконец, прицелиться. Строй выросших к этому времени серовато-коричневых теней смешался, они стали удаляться одна от другой и забирать еще правее, уходя вслепую зону для огня пулемета. Род убрал СВД с локтя, и вынул пустую обойму. Он хорошо разглядел нападавших, и убил пятерых из них, но их животные, напоминавшие огромных волков с очень крепкими и длинными ногами даже потеряв седоков, по-прежнему бежали вслед за вожаком.
  -Черти полосатые, - проворчал Погонщик, - там же мост!
  -Чего? - Шишковатый успел перезарядить свой штуцер, и теперь смотрел на своего друга, не понимая о чем он говорит. Но тут же скривился, словно вспомнил о чем-то очень неприятном и кислом на вкус. - Ладно, прорвемся, жаль только, что наверху пулемет не поставишь.
  Ехали все время в основном на юг, временами по совету Шишковатого съезжая с основной дороги и объезжая опасные, "темные", как он говорил, места, обычно забирая при этом на пару километров к западу.
  -А что на востоке? - Спрашивал Род. Шишковатый ему отвечал про мутантов и дикарей, жаждущих скальпа и изнасиловать твой труп, чтобы съесть потом.
  -Приправа такая у них. - Говаривал Шишковатый, и набивал неизменную трубку.
  -Восток дело темное. - Говорил Волк. - С востока всегда приходила беда на русскую землю. Восток это тьма, и нам туда соваться не следует.
  Они видели как росомаха, схватив похожее на корову животное (только на очень длинных тонких ногах, словно в космосе родилось, в невесомости, а не на этой грешной земле), превращает её в фарш за пару секунд. Они видели, как дикари, окружив стадо похожих зверей, гонит его к лесу, откуда поднимался еле заметный дым. Видели они так же птиц, летавших странно - по парам, не как обычные - роем, а словно влюбленные друг в друга. Еще из озерца, в которое медленно, но верно скатывался небольшой поселок у дороги, вытянув белую шею, утыканную жабрами, на них глядело странное создание. Просто смотрело и все, практически не подавая признаков жизни, шея была неподвижна, но похожие на пузыри глаза - открыты.
  Грязно-зеленые заросли на западе в прицел даже с четырехкратным увеличением распадались на свившиеся вместе гигантские древовидные хвощи.
  -Что это? - Махнул туда затянутой в кожаную перчатку с обрезанными кончиками пальцев левой рукой Род. На перчатке был символ, незнакомый Погонщику, а тот любил разгадывать загадки, поэтому выгадав время, незаметно достал блокнот, карандаш и зарисовал этот символ. "Из всего извлекать прибыль для себя", это раз наследство отца, "колупай, да не чирикай", два наследство, а третьим был щенок-мутант, которого хотел утопить его брат, но утонул сам. Случайность.
  -Еда. - Просто ответил Погонщик.
  -Их можно есть?
  -Еще как. Особенно, когда с мясом туго. Там, где ближе к сердцевине - самое оно! Мелко рубишь, просеиваешь от опилок, рубишь-рубишь, просеиваешь, пока мука не получится, её вымачиваешь и сушишь, потом просеиваешь последний раз и в мешок. Во лепешки!
  Погонщик вытянул вверх грязный, почти черный большой палец и с наслаждением закрыл глаза. Два эти дня они все были на перекусках - остановиться, значило умереть, поэтому обходились холодной, но не горячей пищей.
  -Еще южнее, до самого Воронежа. Единственный из окрестных городов, почти не пострадавший. Почти.... Сам увидишь...
  Ухмыльнувшись Шишковатый повернулся и, дымя трубкой сказал:
  -В смысле, там вообще что-то целое осталось. В остальных глухо - ничего, а если что и есть, кусается или еще чего хуже.
  "Еще того хуже" - слова, которые у него означали что-то смешное. Глаза Шишковатого сразу наливались пьяным весельем, когда он произносил их. Заветные слова! "Еще того хуже!" Они приехали незаметно для Рода - никто не говорил "вот он дом!" или "мы прибыли!" или даже жалкого "скоро уже..."
  Все были напряжены, но не больше обычного. Боялись сглазить - добрались целыми, машина цела и люди тоже, и главное: груз цел, ради которого можно и авто повредить (все равно починят умельцы!) и людей потерять (новых набрать - пара плевков, хорошие люди ценны, но не то, чтобы очень, каждый свою шкуру бережет!).
  За эти дни Род хорошо узнал своих "товарищей", по крайней мере, он так думал.
  -Ну вот, мы теперь считай одна команда, - пробормотал уставший Погонщик, стирая тыльной стороной ладони со лба гарь и пот. - Едва прорвались, в следующий раз меняем маршрут к чертям собачьим.
  Машина встала. Двигатель еще урчал, когда все стали прыгать за борт этого сухопутного катера с похожими обводами днища - Род прикинул, что если что, куда на нем заехать не туда куда нужно, он не утонет. Ибо на то и катер бронированный на колесах.
  Лагерь, укрытый среди отлогих холмов и песчаников встретил их оживлением. Снаружи он походил на зверинец, полный тигров, такие Род видел в детстве на картинках: колья, кровь запекшаяся, ржавый металл и худые стены, сквозь которые смотрели на мир сотни диких лиц. Цивилизация тут ничего не забыла, она тут просто ничерта не значила!
  Последним спрыгнул Род. Разминая затекшие мускулы, он медленно брел вслед за караванщиками, спокойно разглядывая все вокруг. Внутри лагерь был такой же, только воняло сильнее. Вскоре Род понял почему: он смотрел, а кадры были дикие. Но Род упорно, не отворачиваясь, смотрел, и делал это спокойно, словно от родясь бывал в лагерях подобного толка и запаха.
  Полуголая рыжая девушка на роликах и в шапке ушанке стоя на ржавой в усмерть и истыканной окровавленными шипами "коробке" пыталась правильно взять прелюдию до-диез минор Рахманинова, и вроде это у неё даже начинало получаться. Только вот сидевшие на огромных цепях в клетках позади неё кентавры сходили от звука скрипки с ума и кидались на ржаво-бурые колья, вспарывали себе брюхо и, изрыгая слизь как драконы из сказок медленно, но верное заращивали раны, чтобы через двадцать минут снова кинуться на неприступный барьер и снова об него убиться. В дальнем углу вольера лежали огромные туши - видимо их родители, они просто отдыхали и ждали, когда покормят. Вокруг сновали люди, одетые во что попало, некоторым части одежды (например, куски покрышек) были заколочены гвоздями прямо в тело. В тех местах, где ржавый металл уходил под кожу гноились раны, на них садились мухи и другие насекомые и явно пытались отложить личинки.
  Перед воротами в лагерь, сейчас открытыми настежь в ряд в землю были врыты огромные колья. На них торчали люди различной степени разложения. На ближайшем к Роду недавно умерла девушка. Кол вошел в её промежность и вышел изо рта. По бедрам и промеж грудей с час назад текла теперь уже засохшая кровь, груди были вскрыты, казалось, оттуда вырывали какие-то украшения, а может просто развлекались. На них тоже садились мухи. Запах стоял адский, но видать все привыкли. К тому же теперь суета вокруг прибывшего "каравана" достигала своего апогея - из машины доставали её сверхценный и боящийся сглаза груз.
  Стальная клетка раскачивалась на тросе крана. Тела дикарей как килька лежали в ней - во все стороны сквозь прутья свешивались руки и ноги. В основном дети, подростки и молодые женщины. Со всех сторон раздавались крики, лицо крановщика напряглось от натуги - сейчас от его действий и аккуратности зависела судьба ценного груза.
  -Ниже, ниже... постепенно трави. Руки! - Кричал человек в черной кепке с какой-то эмблемой, нарисованной красной краской, а может кровью на ней. Он бегал взад вперед под раскачивающейся стальной конструкцией полной людей, подавая один за другим непонятные знаки крановщику.
  -Пусть они руки уберут и ноги вытащат, я им их сейчас к чертям переломаю! - Крикнул тот сверху и пока человек в кепке пытался решить эту проблему (тыкая в ноги детям мачете), спокойно закурил, чтобы снять напряжение.
  Еще полминуты Род спокойно и как-то отрешенно смотрел на эту картину. Потом достал пистолет и, сняв с предохранителя размеренным движением, всадил всю обойму в свою "команду". Когда прозвучал последний выстрел, клетка с рабами упала. Все спящие в ней до этого или просто находящиеся без сознания рабы разом проснулись, а те, что не смогли проснуться - умерли. Крик поднялся такой, что из лесочка неподалеку взлетела стая тварей, огласив окрестности скрипучим криком. Род бежал к машине. С вышек раздалась ругань - там переругивались снайперы. Видимо Шишковатый успел отдать на счет Рода какие-то указания, и это спасло тому жизнь - стрелять стали, но не сразу, а через десять секунд. За это временно окно, тот успел забраться в машину, под броню, выкинув оттуда проверявшего двигатель механика и завести это чудовище. Бегство Рода с места расправы рассеяло последние сомнения стрелков в том, что Род действует сам, а не выполняет указания Шишковатого. Первая пуля попала в бронированное лобовое стекло, расколов его пополам - не выдержи оно этого попадания и Роду снесло бы голову. Вторая, третья и те, что за ней били уже в борта - Род развернул машину и направил её в сторону дороги через леса. Его надежда на спасение летала сейчас над деревьями, встревожено высматривая свою добычу и щелкая огромными клювами.
  Кто-то выскочил на дорогу и кинул в стекло зажигательную гранату. А вот отскочить уже не успел - под колесами смачно хрустнуло. Огонь полыхнул. Род сказал Шишковатому "Спасибо!" и дернул шеей, всматриваясь вперед сквозь мутное и растрескавшееся стекло, чтобы только с ходу не вписаться в дерево.
  -Дикари отбивали своих. - Грустно сказал себе Род. - А я идиот им помешал получить пару скальпов. Правда среди них был бы и мой. Это конечно решает дело.
  Шишковатый бесновался в своей палатке. Из бурого шатра Хозяина его вытаскивали, чуть ли не на руках. Речь его походила на оную у буйно помешанного во время приступа, пришлось поставить людей у входа, потому что каждые пять минут, приходя в себя, он, проклиная небеса и тех, кто под ними ходит, порывался собрать всех своих и устроить еще одну погоню.
  На земле возле бурого шатра ровно вряд лежали пятнадцать тел. Погонщик лежал лицом вверх, в его пока еще не остекленевших глазах отражалось небо. Хешке лизала руку старика каждый раз прекращая свое занятие, чтобы вновь заглянуть в его глаза. Собака надеялась там увидеть те мысли и чувства, что она привыкла читать в хозяине, но в мокрых слезящихся глазах старика видела только быстро несущиеся желтые облака и опять начинала лизать его руку. Впрочем, скоро и они перестали в них отражаться.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"