И нас возьмёт свирепая зима
в чужие страны с белыми домами,     
когда вокруг (меня/тебя) нема, 
проглоченных невесть какими снами. 

там мысль свободно скачет в синеве -
моей/твоей, и, кажется, вне веских,    
вне каузальных связей в голове,   
без тел, без контрибуций и аннексий

над нами сны чухонские горят,  
а мы живой пыльцой в морях кромешных 
уже исчезли, вправду говоря,
а смерти нет - и жалости, конешно.