Лес был мрачным, загадочным, гнетущим. Как в трэшевых фильмах ужасов. А собственно, каким он еще мог бы быть? Тягучий туман стелется по земле, но не выше пояса, чтобы не заслонять нависшие надо мной кроны вековых сосен. Темно, но видно прекрасно. 'А что? - Это же мои стереотипы, а не чьи-то чужие'. Я бреду в чаще, отодвигая разлапистые ветви. Я ищу своего Мастера.
Впереди поляна. На ней такой же сумрачный дом с разбитыми глазницами покосившихся окон. Одноэтажный, деревянный. Все как по маслу: 'Группа студентов заселяется в таинственный особняк, хранящий страшную тайну. Они еще не знают, что все вскоре умрут ужасной смертью'.
Я горько усмехнулся: 'Ну неужели мой разум полностью капитулировал перед навязанными шоу-бизнесом штампами. Кстати, а где Димон?' Я обернулся, не решаясь подходить к особняку. Димон - это мой друг. Именно он настропалил меня попробовать найти моего Мастера. 'Черт, начитался всякой эзотерической хрени, и вот теперь я тут. Один. А Димон, видимо, ушел искать своего Мастера. Что ж, ладно...'
Я приблизился к двери и потянул за ручку. Естественно, петли мерзко заскрипели, и из проема тут же вылетела стайка летучих мышей. Я хоть и предполагал, что это случится, но все равно отпрянул. 'Капец, лучше бы динозавры выбежали. Но подсознание не обманешь'. Я осторожно вошел.
Пусто и пыльно: по стенам стеллажи с книгами, пол покрыт каким-то обветшавшим тряпьем, в углах огромные колышущиеся от сквозняка паутины. Но пауков нет, как и ветра. 'Ну а чего вы ожидали? Добро пожаловать в мой, обделенный божьей искрой, мозг!' Справа винтовая лестница в подвал. Оттуда пробивается едва заметный луч света. 'Так, где-то тут свеча в канделябре должна быть или керосиновая лампа... Наверняка уже зажженная. Ну а как иначе?' Беру услужливо подсунутый мне светильник с услужливо объявившегося невесть откуда стола, заваленного пожелтевшими свитками, заляпанными чернилами рукописями и прочим хламом вроде астролябий, этрусских ваз, перстней с печатками и мышеловок. Двигаю в подвал. 'Конечно, тут именно подвал. Не чердак или второй этаж, а именно подвал, укомплектованный струйкой света по контуру приоткрытой двери и странными шорохами, доносящимися с той стороны'.
Приоткрываю видавшую виды дверь, в нос ударяет запах плесени. В слабо освещенной комнатушке сгорбленный старец шныряет среди колб и реторт. Он оборачивается, поправляя спутавшиеся седые волосы.
- Ты - мой Мастер? - спрашиваю.
- Не знаю, - отвечает дед в мантии. - Я - Крубеншульц, доктор истерических наук.
- В смысле 'исторических', - поправляю я.
- Нет, - сипло поправляет он мою поправку, - 'истерических'. Подождите, сейчас придет Брут Ишо Вагнер.
'Че за?...' Но я сейчас не в том состоянии, чтобы трезво рассуждать.
- Только не называйте его 'Ишо', пожалуйста: он обижается, - старик вертит в руках медальон мечевидной формы и улыбается беззубым ртом.
- Как же мне его называть?
- Лучше Вагнер, просто Вагнер. На 'Брут' он обижается еще больше, - доктор отвернулся и продолжил возню со своими колбами.
'Этой боковой двери не было! Я уверен! Я готов поклясться, еще минуту назад ее не было!' Но сейчас полноватый бородатый тип, обвешанный средневековой амуницией, вывалился именно из нее - едва приметной створки в углу лаборатории.
- Здаров, доктор! Че тут у нас? - спросил детина, бряцнув ножнами.
Крубеншульц повернулся к пришедшему и ткнул в меня пальцем:
- Новый преодолевший, - он засунул палец в нос.
- И шо? - равнодушно откликнулся бородатый.
- Зарегистрируй его и дай ему проводника, - доктор углубил костлявый мизинец в недра своей носоглотки.
- Кого? - поинтересовался Вагнер. - Все заняты сейчас.
- Оттопырко не занято, кажется, - старик наморщил лоб.
- И шо? - переспросил мужик.
Я чувствовал себя не то чтобы не в своей тарелке, а вообще не от мира сего. Единственное, что я мог бы сказать точно в данный момент, так это почему Вагнер не любит, когда его называют 'Ишо'.
- Займись им, введи в курс дела, - приказал дед настойчивее. - Иначе Бармаглот его линчует.
- И шо? - Брут Вагнер пожал плечами. Кажется, его линия поведения была просто незыблемой.
- Ты заколебал уже! - выпалил доктор истерических наук. - Отведи его к братьям и зарегистрируй для начала. Потом поговорим.
Вагнер бесцеремонно схватил мою руку и потянул за собой:
- Идем, а то с таким уродцем, как ты, и за день не обернемся! - дохнул здоровяк перегаром прямо мне в лицо.
Я безропотно подчинился. Не знаю почему. Да тут и некуда было особо идти. Я лишь попробовал слабо возмутиться насчет 'уродца', но Ишо Вагнер рявкнул на меня:
- Думай, давай, куда хочешь попасть!
- Да никуда я не хочу попасть! - я попробовал выдернуть ладонь из его влажной лапищи.
- Это плохо, - с серьезным видом сказал провожатый, - если никуда не хочешь попасть - обязательно попадешь в безвременье к Бармаглоту.
'Черт! Не знаю, кто это, но к Бармаглоту точно не хочу!'
- Дурак! - Вагнер хлестнул меня по щеке. - Снова ты не хочешь куда-то! А ну захоти куда-нибудь быстро! Иначе каюк нам обоим! А я растворяться в безвременье не намерен из-за тебя.
Я попробовал хоть как-то упорядочить серое вещество.
- Ладно, хочу к этим братьям!
- Идиот! - заорал громила и отвесил мне еще одну оплеуху. - Так мы никогда туда не доберемся!
Я был просто в ауте. 'Да что, черт возьми, вообще происходит?!'
- Думай куда хочешь попасть! - очередной подзатыльник.
Я представил песчаный пляж, яркое солнце, лазурное море, пальмы... Две штуки. Между ними - гамак. 'Ну, нет у меня воображения! Все с плакатов рекламных тырим'. И тут же стены лаборатории Крубеншульца растаяли вместе с доктором, а мы с Вагнером стояли по пояс в бескрайнем колышущемся море травы. Такая себе прерия. Ветер нервно разрывал на мне рубаху. Бородач усмехался - он-то был одет в коричневую стеганую куртку, и буря ему никак не могла повредить.
- Давай, - повторил он, - дальше думай!
- Да пошел ты! - не выдержал я. - Думай, думай... Какого хрена?! Да кто ты такой вообще?!
- Слушай, - сказал Вагнер, заглянув мне в лицо, - мне в принципе все равно, сдохнешь ты или нет, а я вот подыхать не собираюсь. Брошу тебя здесь, а доктору скажу, что Бармаглот заел. И дело с концом. Поэтому, если хочешь выжить - думай!
'Куда думай? О чем думай? Это психушка какая-то! Клиника! Я в склифе или где-то еще. Может расслабиться просто и заснуть, пока мне там санитары уколы колют?' Но ни расслабиться, ни отогнать это наваждение не получалось. Брут Вагнер был реальным, даже слишком. Настолько, что я чувствовал запах плохо выделанной кожи его доспеха. Сам громила смотрел на меня нетерпеливо, с явным намерением дать в морду еще разок в случае чего. И я снова начал 'думать'. 'Вашу ж мать!'
- Ну вот, уже ближе, - усмехнулся Вагнер, когда мы очутились в странном помещении с нарисованным интерьером.
'Ближе к чему?!' Тут все было именно нарисовано: четкие контуры предметов, без полутонов, будто грифельным карандашом орудовали. Круглый розовый столик с дебильной вазочкой... Голубые цветы, лепестки которых по краям резко прочерчены черным. Вылитый комикс.
- Дальше думай!
- Да пошел ты! - я всадил кулак прямо в ухмылку Вагнера.
Бородач спокойно встал на ноги, доставая меч, больше похожий на тесак японского повара.
- А вот это ты зря, малец, зря... - протянул громила, приближаясь. - Ща срублю тебе башку - будет труднее думать!
'Это бред, это полный бред!'
- А твой профессор не против? - не знаю, почему, но меня разобрал смех.
- Доктор голову пришьет, если что, - зло пояснил Вагнер, - у него таких, как ты, десятки каждый день...
Он осекся. Мы внезапно оказались внутри чего-то напоминающего сибирскую избу: тесная комнатушка, зажатая необработанными бревнами. Хреново намалеванная икона, лучина... Настоящая! И два старикана в белых хламидах, весьма придурковатого вида: волосы убраны под расшитые гладью повязки, локти на грубо струганом столе, в руках деревянные ложки - явно с заусеницами.
- О чем думал? - поинтересовался Вагнер, подтолкнув меня в спину.
- Представил себя без головы, - машинально ответил я.
- Интересно, - донесся сзади задумчивый голос бородатого. - Такого входа не было, возьму на заметку... Знакомься - это Искон и Испокон - летописцы.
- Чьих будешь, хлоп? - спросил тот, что справа, прострелив меня взглядом исподлобья.
- А ну без этого старославянского выпендрежа! - прикрикнул на него толстяк. - Записывайте, нам еще Оттопырко искать! - И посмотрел на часы. Самые обыкновенные наручные часы двадцатого века.
- Не кипятись, тевтонское отродье, - сказал другой лохматый старец, доставая из-под стола бересту. - Как звать-то? - обратился он ко мне.
- Георгий.
- Из греков что ль? - Дедок старательно продавливал каламом бороздки на коре.
- Из варяг, - съязвил я.
- Один хрен, - философски заметил его брат.
- Вы Оттопырко не видали? - уже мягче произнес Вагнер.
- В лабиринте смотрел? - буркнул один из братьев: то ли Искон, то ли Испокон, вот тут уж точно - один хрен.
Мой провожатый насупился и ничего не ответил. Похоже, на его обветренном лице долг мучительно боролся с явным нежеланием переться в этот 'лабиринт'.
Через минуту Брут нетерпеливо выхватил у старика свиток и толкнул меня в плечо, оторвав от размышлений:
- Думай, давай!
Я вздохнул. Это определенно начинает раздражать. Ущипните меня кто-нибудь. И я снова попытался нарисовать в уме отстраненный пейзаж. Но кроме дурацкого 'лабиринта', плотно засевшего в складках извилин, в голову ничего не лезло.
Мы стояли у подножия горы, провалившись по колена в скрипучий снег. А с вершины прямо в нашу сторону, грохоча, неслась лавина. 'Капец!'
- О сапогах думай! - нервно заорал толстяк.
Я машинально опустил взгляд на свои ступни - там были босоножки.
- Холодно... - брякнул я, пытаясь перекричать грохот лавины, к которому примешался нарастающий белый шум.
Подзатыльник.
- И шо? Сюда смотри! - Брут ткнул пальцем на свои сапоги.
Да с какого перепугу мне пялиться на его сапоги, когда нас вот-вот так накроет и закрутит, что кусочков не соберешь?!
- Сюда смотри! - схватил меня за грудки Вагнер. - Иначе - каюк!
Я начал усиленно думать о вонючих сапогах этого долбаного громилы. И мы вдруг исчезли, будто растворились в снежных крошках наступающей стихии.
Пещера была мрачной и темной. Свод ее будто назло был на уровне моих плеч, принуждая перемещаться на полусогнутых, наклонив голову.
Мы продвигались медленно, постоянно спотыкаясь и цепляясь за выступы скальной породы. Впереди был абсолютный мрак.
- Вагнер, факел за спиной лучше держать - не видно же ничего! - посоветовал я.
- Заткнись, - зло откликнулся толстяк, - самый умный выискался! А если гремлин выскочит? А так я ему сразу в морду огнем-то рр-р-р-а-а-з! - И он сделал выпад, продемонстрировав, как именно будет выглядеть это 'рр-р-р-а-а-з'.
- Бу! - раздалось над ухом у Вагнера.
Тот прытко отскочил, прижался к стене и схватился за рукоять меча. Я даже испугаться не успел, не то, что пошевелиться.
- Оттопырко! Твою колесницу! - взревел Ишо, шумно выдохнул и картинно схватился за сердце. - Снова ты это... Шуточки... Минотавр далеко?
'У них тут и минотавр есть?!'
На свет вышла девушка, или парень, или все-таки девушка - трудно было определить, особенно в полумраке пещеры. Короткая стрижка, на вид лет тринадцать, субтильный... или ...ная... Лицо гладкое, скулы широкие, как у монгола. Я машинально посмотрел на ее-его грудь, скрытую свободной белой рубахой, но выпуклостей не обнаружил. Пацанка, короче, если девушка.
- Оне в нижнем чертоге, - Оттопырко вальяжно облокотилось о ближайший валун, подобрав тонкую ногу, достало внушительных размеров кинжал и начало чистить им ногти. - Оне трапезничать изволили.
- Вот преодолевший, - Вагнер схватил меня за запястье, будто передавая из рук в руки Оттопырко. - Доктор велел позаботиться.
А сам вручил пацанке бересту и поспешно попятился. Улыбка на его лице была льстивой и заискивающей донельзя.
- Ладно, проведу его к Минотавру, - снисходительно сказало это существо неопределенного пола и погрозило детине пальцем. - Но будешь должен!
- Конечно-конечно, - поспешно согласился Вагнер и бросился во тьму тоннеля, откуда мы только что пришли - только его тень и мелькнула.
Мне почему-то резко и как-то внезапно расхотелось встречаться с минотавром. 'Трапезничает... Блин... Кем?' - мозг рисовал весьма кровавые картинки.
- Ты слишком худой, - спокойно заметило Оттопырко, словно читало мои мысли.
На лице пацанки не пошевелился ни один мускул. Она запихнула кинжал в ножны, тряхнула темной шевелюрой и протянула руку:
- Идем, не бойся. Здесь больше некуда идти.
- А куда же Ишо делся?
- Побежал к своему доктору. - Пацанка сплюнула. - Он сможет выйти в том месте, где вы вошли.
Мы передвигались намного быстрее, чем в паре с Ишо Вагнером. Оттопырко уверенно вело меня лабиринтом гранитных пещер, пересекая каверны с небольшими озерцами и сталактитами. Я плелся следом, больше всего боясь потерять его-ее ладонь. Но любопытство подтачивало меня все сильнее, и я, наконец, решился заговорить:
- Оттопырко - это имя такое?
- Прозвище, - коротко ответила пацанка.
- А как вас зовут, можно спросить?
- Саша.
- А полное имя?
- Саша.
Неопределенность стала еще больше. Саша передвигалось почти бесшумно, ловко взбираясь на уступы, иногда помогая мне протиснуться в расщелины. Я же топал позади как слон, так, что эхо от моих шагов давило на перепонки.
Однажды Оттопырко погасило факел, снова схватило меня за руку и резко поволокло за собой в темноту. Прижало к холодному камню и закрыло мне рот ладонью. В нескольких метрах от нас, как мне показалось, с шумом проползло что-то огромное, будто мешок картошки по полу тащили. Я замер.
- Это гремлин был? - спросил я через минуту дрогнувшим голосом.
- Напасть, - шепотом ответил мой провожатый.
- Что?
- Напасть, от слова 'пасть', знаешь такое? Тварь еще та - сплошная пасть, один большой рот! - пояснило Оттопырко. - Лучше тебе этого не переживать: глотает жертву моментально и безобразно. Без ритуала!
Я не понял, к чему была последняя фраза, поэтому переспросил пересохшими губами:
- А надо глотать только после ритуала?
- Естественно. - Саша чиркнуло зажигалкой и поднесло факел к моей голове.
- К-к-то глотает после ритуала? - От предположений, которые рисовал мне мозг, было не по себе.
'Час от часу не легче'. Я покорно посеменил следом.
- А зачем мы идем к Минотавру? - шепнул я в спину проводнику.
- Ясно зачем - чтобы провести ритуал!
'Мама!' Я врос ногами в землю и сжался в комок.
- Ты чего? - удивилось Оттопырко. - Идем, не бойся.
'Да уж, не бойся тут... Хорошо бы, Минотавр уже подкрепился на славу. Может, передумает меня есть?'
Впереди замаячил какой-то непонятный лесоповал из тонких длинных палок, вроде как кто-то накидал в кучу бильярдных киёв. Мы приблизились, ветки вдруг вздыбились, встали столбом, будто ёж-переросток, ощетинившийся копьями.
- Стой, кто идет?! - грозно потребовали копья звенящим басом.
- У меня тут преодолевший, открывай, елки-палки! - раздраженно откликнулось Оттопырко.
Причем я не понял: 'елки-палки' - это имя или ругательство.
- Их корридство спят, просили не беспокоить, - сообщили копья.
- Кончай быковать - это не твоя привилегия! - рявкнула пацанка. - Пропускай давай! Это срочно, или прикажешь мне его прямо к Бармаглоту отправить? - Оттопырко кивнуло в мою сторону.
Копья задрожали, затрепетали, выгнулись волной, как малайские крисы, и расступились, открыв яркий вход в уютную каменную залу. Мы вошли. Обстановка в просторной комнате напоминала палаты персидских сатрапов (хотя по логике вещей интерьер должен был быть в греческом стиле): витиеватые повторяющиеся узоры в мозаиках стен и пола, низкая деревянная мебель, такие же низенькие лежанки и пуфики вместо стульев, повсюду медная утварь - посуда, лампады на стенах - и конечно ковры, ковры, ковры... тонкие, пушистые, красочные, что аж глаз устает.
В дальнем конце помещения приоткрылся полупрозрачный красный полог, из-под него показался минотавр. Я бы точно рассмеялся, если бы одновременно у меня не перехватило дыхание - минотавр был, как и положено, человеком с головой быка, только ростом сантиметров пятнадцать от силы! К тому же одет в фиолетовый махровый халат и домашние тапочки. Он с важным видом прошествовал к вычурному резному столику, вдохнул какую-то дрянь из кальяна, устало опустился на коврик и произнес:
- Му.
- Му, - ответило Оттопырко и шлепнуло меня по спине.
- Му, - сообразил я поздороваться.
Минотавр зевнул, глядя на нас снизу вверх большими глазами в красных прожилках, и спросил:
- Гашиш будете?
Мое спутницо, чуть заикаясь, сказало:
- Э-э-э... мм... нет. Нам бы испытание...
Минотавр наполнил бокал до краев и залпом осушил емкость, по-видимому, золотую. Потом поправил халат, его мутные зрачки чуть прояснились.
- Ладно. - Он встал, прошел, пошатываясь, к миниатюрному трюмо, посмотрелся в зеркало и выудил из ящика инкрустированное драгоценными камнями яйцо.
Я понял, что есть меня не будут.
- Вот, - протянул он мне яйцо, сильно смахивающее на Фаберже. - Отнесешь Кощею. Скажешь, пускай в этом месяце на девственниц не рассчитывает. Вернешься живым - будет тебе посвящение.
Я присел на корточки. В этот момент крышка щелкнула, яйцо открылось - внутри была подушечка с воткнутой в нее иглой.
- А зачем мне все это нужно? - спросил я.
- Молчать, а не то забодаю! - взвизгнул минотавр.
- Извините его, ваше быкачество, - вставилось почтительно Оттопырко и обратилось ко мне: - Ты слышал? Исполнять немедленно.
- Но я же не знаю, как найти этого Кощея! - попытался оправдаться я, хотя ситуация с уровня абсурда уже сама по себе переходила на уровень безумия.
Минотавр повернулся к Саше.
- Его Вагнер не научил думать, что ли?
- Научил, - заверила пацанка, - иначе как бы он здесь очутился. Просто еще не свыкся, - оправдательно добавила она.
- Так скажите мне хотя бы, где Кощей, - напомнил я.
- Над златом чахнет! - выпалил миниатюрный бык и засмеялся. Оттопырко присоединилась. Я не понял шутки, а Минотавр назидательно продолжил: - Кощей - учетчик Темных Сил. Отправляйся к нему, если договоришься - станешь Избранным, а на нет - и суда нет.
Меня как-то немного взволновало это 'на нет'. В голове витали очень разные мысли, свести которые в одну причинно-следственную связь было сложно.
- А у вас тут разве нет какого-нибудь университета, чтобы обучать кандидатов в избранные? Типа того... - поинтересовался я. - Ну или, может, какой-то Гэндальф... наставник...
Оттопырко и Минотавр как по команде одновременно заржали.
- Нет, - прокашлялся быкоголовый. - Думай давай, - приказал он очень серьезно, прямо как Вагнер.
Я стал думать.
Первое место, до которого я додумался, было по обыкновению мрачным, но не таким темным, как дом Крубеншульца или подземелья Минотавра. Но все равно, наверное, кое-что существенное могло бы порассказать мозгоправу о моих психозах. Я стоял на оплавившейся пыльной поверхности, а вокруг из многочисленных воронок периодически вырывались фонтаны искр. Небо терялось где-то далеко в высоте, а, может, и не было никакого неба там вверху. Я огляделся: кроме огненных гейзеров и сопутствующего им запаха серы в глаза бросился лишь какой-то полосатый столб, похожий на пограничный, торчащий из земли шагах в двадцати. На столбе была какая-то полуобгоревшая табличка. Я приблизился. 'С злаТО', - было написано там.
'Минотавр что-то про 'злато' говорил, - подумалось мне, - кажется, я думаю в правильном направлении. Понять бы, что значит 'С'. Но прочесть что-либо еще было решительно невозможно, я попробовал поскоблить вывеску пальцем, но с нее только труха посыпалась. Я пожал плечами. 'Возможно, это означает, что без злата не входить, или вроде того... Как-то тут неуютно совсем...' - решил я и начал думать снова.
Не успел я ничего сообразить, как мне по горбу заехали чем-то тяжелым, а сзади противный старческий голос заорал:
- Ишь чего удумал!
Я отскочил, прижимая яйцо обеими руками к груди. Напротив стояла бабка в лохмотьях и замахивалась здоровенной метлой для второго удара.
- Ничего я не удумывал! - взвизгнул я похлеще бабки.
- Удумал-удумал, негодник, я вижу, - убежденно сказала бабка и начала напирать на меня.
Я отступил на пару шагов, втянув голову в плечи и зажмурившись, ожидая новой встречи метлы с моим темечком.
В уши вдруг вломился протяжный высокий вой. Так, что они чуть в трубочки не посворачивались. Я открыл глаза - старухи не было, вокруг был лес, почти такой же, как в начале моего путешествия. Звук становился все громче, перешел в свист, одновременно поднялся бешеный ветер. Я чуть не выронил Кощееву посылку, потому что пришлось расставить ноги и упереться в землю изо всех сил. Лишь краем глаза я увидел недалеко над кронами деревьев воронку внушительного смерча. И двигался он явно в мою сторону.
'Черт, дурдом какой! Думай, думай!' - принуждал себя я, так как сообразил, что думать здесь - единственный способ избавиться от неприятностей, как, впрочем, их и приобрести. 'Думай!' - уговаривал я, пытаясь отвлечься от жутковатого треска ломающихся сосен.
'Фуух... вот... - вздохнул я. - Тут, кажется, поспокойнее'. Небо чистое, ясное, птички поют. Никаких тебе природных катаклизмов, никаких монстров, одни лишь приторно-зеленые луга и широкая тропка посреди моря травы. 'Надеюсь, что это не сон-трава какая-нибудь', - промелькнуло в голове. Я решил слегка отдышаться и пойти тропе. В какую сторону - все равно. 'Может быть, встречу кого - дорогу спрошу. Они тут, конечно, все абсолютные придурки, но все-таки...' И я твердо зашагал в сторону солнца, размышляя на ходу: 'Что же все-таки означает это 'с злато'? Злата у меня нет, зато есть Фаберже... - Я потряс свой презент - Отдам его Кощею вместо золота, а если станет наезжать, то игла внутри, а русские народные сказки каждый знает. Сломаю - делов то! - и свалю в крайнем случае'.
Начинало определенно припекать, я шел высматривая дворец Кощея, или на худой конец избушку там на курьих ножках, или просто какое-нибудь жилье. А наткнулся на камень на перекрестке трех дорог. 'Тоже неплохо, - кивнул я себе, - так вроде бы и положено. Только как там было... что-то про 'направо пойдешь - голову потеряешь...' Гм...' Я содрогнулся и подошел к валуну. Камень был расколот на две части. Такого в сказках я что-то не припоминал. На левой половинке очень корявыми буквами было высечено: 'Сирибро', на правой: 'Яханты', а посредине, пересекая щель, красовалась надпись: 'Вша злата'.
'Если они тут все такие грамотеи, то про 'с злато' можно забыть', - улыбнулся я и пошел прямо, естественно. Правда теперь терзал другой вопрос - что значит 'вша'? 'Возможно, это блоха по-древнеславянски? Вша злата... вша злата... - вертелось в голове, - Левша подковал блоху, кажется... А может, и вошь, золотую, кто теперь-то разберет? Если так, то я явно не туда попал. Да и все тут пасторально-миловидное такое... Не похоже на обитель темных сил. Ладно, спрошу у кузнеца Левши, если что...' Я так задумался, что чуть не прошел мимо новенького дорожного указателя. Остановился. Прочитал. Прифигел.
'Ваша зарплата' - красовалось на баннере. И ниже стрелка и мелким шрифтом: '2 версты'.
'Приехали, - пронеслась мысль. - Тут точно не здесь...' Обнадеживала только ремарка о расстоянии, поэтому я ускорил шаг, чтобы найти хоть одну живую душу, которая расскажет мне, где я очутился. Несколько раз я пытался думать, думать, думать, но почему-то прежний способ перемещения не срабатывал. Кажется, застрял я тут надолго.
Солнце жарило уже конкретно. Не знаю, чего я ожидал, но вместо дома я увидел впереди мощный раскидистый дуб, торчащий прямо посреди поля. Около дуба под матерчатым тентом спиной ко мне сидел на табуретке кряжистый мужик в кепке, напротив за столом на такой же табуретке сидел жирный серый кот и что-то записывал гусиным пером в толстую книгу. На коте были очки с круглыми стеклами и - что меня больше всего поразило - нарукавники!
Я подошел и вежливо кашлянул.
- Извините, не подскажете, где мне найти Кощея?
Мужик обернулся, поправил кепку и спросил:
- А ты кто такой?
- Меня зовут Георгий, я от Минотавра с поручением.
Кот стрельнул глазами из-под мохнатого лба и облизал кончик пера, отчего чернила растеклись синей кляксой по его языку. Мужик вздохнул то ли облегченно, то ли разочарованно, и произнес:
- Ну, слава богу, не витязь. - Окинул меня взглядом и переспросил, сдвинув брови: - Кладенца нет при тебе, так ведь?
- Нет, - подтвердил я, - я э-э-э, собственно, это... как водится... это... от Минотавра... Где Кощей, не подскажете?
- Кто с кем водится? О чем ты, Жорик, вообще? Я Кощей, давай, что там у тебя? - Он выжидающе откинулся на стуле.
Я помялся в нерешительности. На Кощея мужик был совсем не похож, просто какой-то крепкий дядька предпенсионного возраста, в пиджаке и штанах. Такого я бы мог себе представить где-нибудь на стадионе, болеющем за любимую команду, или в кабаке за парой пива... 'А отдать ему такой ценный предмет... гм... если он не тот, за кого себя выдает?' Мужика эта пауза уже начала раздражать. Он взял со стола краюху ржаного хлеба и макнул в миску с чем-то очень черным. Очень-очень, до блеска черным. Очень-очень смахивающим на черную икру. Отправил хлеб в рот, прожевал и махнул рукой.
- Ай, как хочешь - садись вон на мураву и жди, пока закончим. У меня дел полно - бухгалтерию доделать надо.
И отвернулся к котяре. Тот обмакнул перо в чернильницу и склонился над бумагами. Я машинально вытер ноги о траву и сел на прохладную землю.
- Дырка от бублика - сто пятнадцать, - отчеканил предполагаемый Кощей сочным низким голосом.
- Есть! - Записал кот.
- Замочная скважина в покои царевны - четыре штуки, - пробасил Кощей.
- Есть! - хихикнул кот.
- Гу-гу-гу, - пробухтел мужик.
- И-хи-хи-хи, - вторил ему кот.
У него был такой заразительный смех, что мне показалось, как кот на миг исчез, а в воздухе осталась лишь его улыбка. Серый тут же обратил на меня взгляд, сверкнув зелеными глазами, и угрожающе произнес:
- Это не та сказка! Ты что себе думать позволяешь!
- Э-э-э... - выдавил я в смятении. - Да я ничего не думаю...
- Думаешь, подлец! Я вижу! - С этими словами кот привстал на табурете, вздыбив шерсть, и зашипел. Я тут же припомнил местную бабу Ягу с ее 'думаешь, я все вижу'... И еще краем уха услышал звон железа. Глянул под стол - кот был привязан к дубу цепью, как собака. Цепь на вид была самая обычная, никакая не золотая.
- Брось, Ученый, - примирительно сказал Кощей, - отведай лучше икорки. Пелагея!
Откуда-то сверху раздался очень неприличный звук, и прямо в миску на столе хлюпнулась огромная порция икры. Кота это никак не успокоило, он навис на задних лапах над Кощеем и стал тыкать тому пером в грудь, приговаривая:
- Я тут горбачусь днесь и намеднесь, а всякие шмаркли еще и оскорбляют!
Дядька поднял руки, будто сдается в плен.
- Уймись-уймись, нелегкая на тебя нашла... Что ж поделать-то? Я тоже не по своей воле, сам знаешь...
Кот утихомирился так же внезапно, как и взорвался. Вернул толстый зад на табурет, махнул хвостом и уставился на страницу перед собой.
- Э-э-э, а можно вопрос? - осторожно вклинился я.
- Это все Пушкин виноват! - не дожидаясь собственно вопроса, пояснил Кощей. - Наворотил такого, о чем никакая Арина Родионовна и помыслить не могла. Одно слово - мавр.
- Но тут как бы совсем на Пушкина все не похоже... - попробовал я возразить и осекся, так как на мою голову что-то упало из ветвей. Я надеялся, что желудь.
- 'Похоже'-'не похоже', ты что - сказочник? - буркнул кот.
- Ну... это... - промямлил я. - Русалка, златая цепь там... где это все?
- Цепь в ломбард заложили давно, - просветил меня мужик, - а русалка... Пелагея, покажись!
Ветви с шумом раздвинулись, я задрал голову. Из листвы сверху на меня скалилось, похрюкивая, свиное рыло. Я аж отпрянул.
- Видишь? - участливо сказал Кощей. - Видано ли такое, чтобы русалку от воды отнимать? Так всякий оскотинится, хотя, надобно признать, икру выдает исправно. А экономика, - продолжал он, - чтобы казначейство у дуба в чистом поле, в то время как кабинет министров во дворце? Это как же государству функционировать?
Я не знал, что ответить.
- Он совершенно перестал думать, - неожиданно уведомил Ученый, шевеля усами и скосив зрачки в мою сторону.
Кот облизал лапу и с готовностью перелистнул страницу.
- Половая щель - восемьсот одна, - громко продиктовал мужик в костюме и снова зареготал: - Га-га-га...
- Хи-хи-хи... - поддержал его мохнатый, поднял перо и уточнил: - Комиссия по морали не пропустит.
- Ну напиши тогда 'отверстие для освещения погреба', - посоветовал Кощей.
- А как спросят 'на кой погреб освещать'? - возразил кот.
- Скажешь: мыши - тоже твари божьи, а каждой твари по закону свет нести полагается.
- Хорошо, ваше бессмертие... - Серый черкал что-то у себя в бумагах.
- Извините, что перебиваю, - вставился я с терзавшими меня вопросами, - но что означает 'с злато'?
Кощей вздохнул, отодвинул миску с икрой и принялся рассказывать:
- Это все король Артур. Слыхал о таком? - Я кивнул. - Полный псих: стоял себе камень на перепутье и стоял. Написано было на нем: 'Ваша зарплата'. И крест животворящий торчал в том камне многие лета. Но негоднику вдруг почудилось, что то не крест, а кладенец всемогущий...
- Мерлин его подзудил, - вякнул кот.
- Конечно. Шарлатан проклятый! - хмыкнул Кощей. - Так вот: Артур как крест из валуна выломал, так тот и раскололся. Осталось только 'Вша злата', еще и Левша теперь обижается, что к нам заморские купцы едут, а не к нему в зажопье. А Артур совсем с катушек слетел потом, орал все 'экскалибур, экскалибур!', размахивал крестом железным, порушил все указатели. Пограничный столб тоже. А написано там было 'Силы Зла - НАТО', а никак не 'с злаТО'. Такая вот история. Сейчас оба в Гнезде Кукушки лечатся.
- Но при чем здесь НАТО? - удивился я.
- А-а-а, - протянул дядька, - это заклинание, чтобы отпугивать добрых молодцев. Понимаешь, просто написать 'Силы зла' - так к тебе каждую седмицу будут рыцари ходить, принцесс ихних вызволять, а как начертали 'НАТО' - так поток желающих поубавился. Срут они, когда слышат это заклятье.
- Тихо стало, хорошо, - подтвердил кот, - никто не орет теперь по утрам: 'Выходи, чудище поганое!' И такое прочее... Даже запамятовал, когда костюм чуда-юда надевал в последний раз.
- Это мне Санта Клаус присоветовал, хороший мужик... - мечтательно сказал Кощей. - НА-ТО... - протянул он. Даже не знаю, что это значит, но отворот отличный. Ну так что, у тебя ко мне дело или будешь сиднем сидеть, как Илья Муромец?
Я спохватился, протянул ему посылку.
- Вот, Минотавр просил передать, а на словах сказать, что не будет поставки девственниц в этом сезоне.