Игроки и мастера

Толпа бесновалась и ревела, как и любая толпа при виде захватывающего зрелища. Волны какого-то почти животного экстаза пробегали по ее волнующейся поверхности и в её невнятном гуле слышался рев наслаждающегося добычей зверя - на двухцветном помосте стояло двое.

Это происходило не так уж и редко - не меньше двух раз в год, а

иногда и чаще - значительно чаще - но никто и никогда - кроме самих участников - не знал, когда очередной взыскующий очередного подвига поднимется на помост - и потому увидеть "состязание" было явлением уникальным - и счастливцы, оказавшиеся в первых рядах изо всех сил сопротивлялись остальным, так же стремившимся сполна насладится кровавым зрелищем.

Но не всем это нравилось. Кто-то изо всех сил толкался, стараясь

выбраться из гудящей толпы, кто-то молча стоял, ожидая окончания поединка - ибо состязание уже перешло в поединок, исход которого был почти наверняка предрешен. На лицах молчавших не было удовольствия - скорее, отвращение и какая-то отрешённая усталость - казалось, глядя на схватку они выполняли неприятный, но обязательный общественный долг.

Учитель Андре всегда принадлежал к числу последних. И хотя сей

час он не был так же спокоен и сосредоточен, как его друзья, но этому были виной не взгляды, а личные причины.

На ринге размахивал гигантским - в полтора человеческих роста -

мечом кузнец. Двое обычных людей с трудом могли бы просто держать его, а уж выписывать замысловатые фигуры вряд ли смог бы и Крод - прославленный силач Приозёрья, но в руках кузнеца меч посвистывал легко, сливаясь в размытые посеребренные стальным отливом исполинские дуги и все затаили дыхание, ежесекундно ожидая, как сверкающая молния меча обрушится на небольшую фигурку мастера Н"Дара и случится небывалое - мастер мастеров, непобедимый Н"Дар будет повержен обычным - хотя и очень большим мечом.

Н"Дар был непобедим. Даже когда он только вышел на ринг и был в категории " НАЧАЛ ", он не проиграл не одной схватки. Менялись года и соперники, состязания и оружие, а Н"Дар по-прежнему спокойно стоял в зелёном углу ринга. Схватки с ним почти прекратились - никто не верил в возможность победы у величайшего из мастеров, но время от времени находился очередной безумец - ибо победивший Н"Дара мог по- лучить всё - даже жизнь - у властителей Приозёрья, и закон, провозгласившие это, был намного древнее, чем сама страна, подчиняющаяся им. Н"Дар был воистину непобедим, но и победивший его - ненадолго, но становился Владыкой Мира, и ему подчинялись все - и не только Приозёрье.

В учебниках истории хорошо была описана схватка, приведшая к окончанию затянувшейся войны между тремя великими державами - тогда Мастер мастеров проиграл в первый - и последний раз схватку с отцом трёх погибших сыновей и желание победителя остановило войну - ибо ни один правитель, даже если у него хватает смелости вести своих солдат в бой на вдесятеро превосходящие силы врага, воевать, не зная устали, на два фронта, не зная жалости и пощады - ни один безумец не пойдет против Мастеров, поддерживаемых народом - и великая война окончилась. Поговаривали, что Мастер мастеров сам нырнул грудью на нож обезумевшего отца - зная его желание и сочувствуя ему - но так ли это на самом деле - знали только Мастера.

Н"Дар не любил оружие. Это было нормально для любого человека, но для мастера поединка, где оружием всегда - или почти всегда - завершалось состязание, а смерть одного из участников была обязательным условием - власти особенно настаивали на его выполнении, создав включавшееся с выходом на ринг претендента высокоэнергетическое поле, не дающее выйти с ринга ДВОИМ - только одному. Но Н"Дар был исключением во всём. Однажды на помост выскочил расшалившийся ребёнок - и в тот день на площади затаили дыхание все - потому что исключений не делалось никому - даже очаровательным трехлетним мальчуганам, не понимающим, что происходит и доверчиво идущим навстречу одетой в красное с зелёным фигуре и не замечающего серебристого купола, сотканного из легкого тумана, которое закрыло помост от внешнего мира.

Н"Дар взял ребенка на руки и, повернувшись к толпе, безошибочно на шёл в ней фигуру матери, в немом отчаянии ломающей руки - и ребёнок, как снаряд, пробил гордость Приозерных техников - Высокоэнергетическое, способное выдержать нагрузку более тысячи Пси - оно оказалось слабее Мастера, не желавшего убивать. С обожженной рукой, с синяком на пол тела, но живой ребенок упал прямо на мать и люди, видевшие это долго не могли поверить своим глазам.

Сейчас же эта особенность Мастера, оставившего из всего многообразия, дозволенного мастерам оружия лишь малый Бадек - небольшой, с изогнутой рукоятью и богато отделанный серебром нож, легко исчезающий в рукаве и напоминающий о себе лишь тускло блестящим на солнце концом рукояти - сейчас эта причуда мастера могла обернуться против него. Малый Бадек обезумевшей птицей вертелся в руках Н"Дара, и спасти его не могли ни острое, как лист камыша, лезвие, ни превосходное качество стали, наполняющей его упругое тело - ибо меч, описывающий над ним круги, был создан лучшим из кузнецов и не в чём не уступал ему, а в размерах и превосходил - десятикратно. Кузнец, изготовивший в своей жизни тысячи мечей и выигравший тысячи поединков - он всегда считал, что невозможно создать хороший меч, не зная, для чего он предназначен и как он будет действовать - кузнец, о силе которого складывались легенды - был достойным соперником Мастеру мастеров.

На ринге стояло двое. Впрочем, никто не мог за это поручиться.

Иногда казалось, что кузнец одиноко возвышается на помосте, силясь сверкающей лентой дотянуться до окружающей его двухцветной, постоянно меняющейся полосы с одиноко поблёскивающим языком ножа - маленького, почти незаметного, но неизменно оказывающегося на пути гигантского меча, сводя на нет все его усилия.

- Что тебе не хватало, Кузнец ? - Горечь в словах Н"Дара много

могла бы сказать тому, кто услышал бы его - но на помосте не было

никого, кто мог бы понять всю тоску, всю жажду не-убийства, звучащую в одиноком, чуть усталом голосе.

- Ты слабеешь ! - и двуручник меча неодолимой громадой обрушился на источник голоса - но там вновь не оказалось ничего, кроме узкой полоски ножа, почти нежно коснувшегося своего великана-собрата и этим лёгким прикосновением погасившего всю силу удара - Н"Дар не любил выбоин па помосте.

- Что ты хочешь добиться ? Разве найдется в Приозерье кузнец,

лучший, чем ты ? - и вновь мастеру ответил не человек, а его меч -

удар, последовавший за этим, был царственным - неуловимо медлительный, без недостойных уверток он был простым и красивым - но от него очень трудно было увернуться.

- Власти ! Глупец, не понимающий простых истин ! Защищающий сытое существование Властителей и не желающий стать одним из них - прочь с дороги - и удары меча вновь утяжелились и стали еще беспощаднее, хотя казалось, это уже невозможно.

Н"Дар вздохнул. Что ж, выхода кузнец ему не оставил. и места для

сожалений - тоже. Люди, стоявшие вокруг помоста, вдруг увидели двухцветный вихрь, взметнувшийся на помосте и втянувший кузнеца в свои бесчисленные кольца - огромного, все быстрее вращающего своим ужасным мечом - но вихрь заслонял его, закрывая от глаз толпы - делая его незаметным, маленьким и почти не страшным - в отчаянном рывке блеснул меч, входя в тугие двухцветные кольца - и всё кончилось.

Медленно исчезала туманная пелена защитного поля, а на помосте одиноко стоял человек, и поднявшийся ветер играл с разрезанными лоскутами его двухцветного одеяния.

Уже были убрано тело кузнеца, Н"Дар, переодевшись, вновь занял свое место. а толпа всё стояла в каком - то трансе, не в силах вернуться в обычный мир своих дел после увиденного. Но когда по ней наконец побежала рябь и ручейки покачивающих головами жителей Приозёрья стали растекаться по прилегающим к площади улочкам - у помоста прошло волнение и учитель Андре медленно поднялся по ступенькам.

Толпа застонала, перенасыщенная увиденным, она не хотела продолжения, как женщина, утомленная бурными ласками, она воспринимала второй поединок как насилие после бурной ночи - но не в силах отказаться, она не отрываясь следила за густеющим серебристым куполом - на двухцветном помосте стояло двое.

Учитель стоял, не спеша поворачивая голову и оглядывая сцену,

скорее всего, последнюю в своей жизни. Дымка энергетического купола

надёжно отрезала его от прежней жизни : не было слышно шума толпы, привычного гула города, зато были видны обращённые к нему лица : жадные, ожидающие великолепного зрелища, они сливались в одно гигантское лицо с тысячью глаз - и оттого стали чужими и незнакомыми. Привычным осталось лишь лицо Н"Дара, в напряженной позе застывшего в углу ринга, но он был врагом, соперником, которого нужно было победить - о другом исходе нельзя было и думать.

Андре не спеша сел на плотный настил помоста, повернувшись лицом к Н"Дару, достал из-за пазухи небольшую свирель, поднес к губам - и нежная мелодия заполнила купол. Н"Дар усмехнулся и достал с привычной ловкостью откуда-то из-под помоста сложное сооружение, состоящее из гитары, флейты и чего-то еще, незнакомого Андре и в его мелодию тонким ручейком вплелась новая гармония - его вызов был принят.

Свирель учителя пела тонко и нежно, её чистый, но чуть надтреснутый звук заполнил купол ринга, пропитал его своей простой гармонией - и выплеснулся на площадь. И лица людей за помостом стали более привычными и близкими - мало найдется сердец, до которых не могла бы найтись своя тропка у Музыки - музыки человека, стоящего на грани бытия.

Свирель пела о маленькой девочке - казалось, это ее голосок выводил незатейливые, но красивые мелодии - мелодии о ней самой,

Свирель пела высоко и тонко. В ее трепетном звуке звенел голосок

девочки - совсем маленькой хорошенькой куклы, глядящей на мир широко раскрытыми доверчивыми глазами. ё мир - это мир грёз, и что может передать это лучше, чем нежный напев свирели ?

Паутина девичьих грёз набросила свой покров на лица толпы и в них появилось то знакомое выражение, с которым смотрят на маленького щенка, сосущего мать, птенца, делающего свой первый взмах - или на хорошего ребёнка.

Учитель хорошо знал свою свирель и свирель отзывалась на каждое движение его души. Внезапно музыка взвилась вверх - так вскрикивают женщины в момент горя - и иная мелодия заставила застонать толпу, и не одно лицо покрылось слезами : ребёнок умирал. Он не знал еще, что умирает, и доверчиво тянул руки к солнцу, но руки становились все тоньше и тоньше, а музыка - всё выше и выше... сейчас она оборвётся.

Теперь каждый в толпу понял, что толкнуло Андре на безумство

ринга - если не осталось надежды на врачей, на самые дорогие лекарства и на самые престижные клиники - можно было выйти на двухцветный помост - и если случится чудо и мастер будет повержен - Панацея всех времен и стран, эликсир жизни, о котором неизвестно ничего, даже названия, мог достаться счастливцу. Правители Приозёрья один раз в жизни, на пятидесятилетие, принимали его - и жили еще пятьдесят - здоровыми и полными сил. Поэтому властителей отбирали среди лучших из лучших, после двадцати лет обучения - их обучал лично предыдущий правитель - зная свой срок и не имея детей, он вкладывал в это все силы - а народ после его смерти выбирал лучшего. Но не того же - создать еще дозу успевали лишь тогда, когда новый властитель достигал преклонных лет - раз в столетие. И потому отчаяние отца, играющего об умирающей дочери, было понятно людям, и потому же затея его казалось все более фантастической..., а в мелодии появился новый звук.

Сперва он казался отголоском плача той же девчушки, но вот все

лучше звучал еще один голосок - и еще один, и ещё - и уже множество детей в страхе плакало на площади, подчиняясь умелой руке Н"Дара - но и они стали неслышны, заглушённые реликвиемом по скончавшемуся правителю - и набатом смерти смуты, межвластия, звучащем в нем. И хотя вся площадь стояла, затаив дыхание, Н"Дар обращался только к учителю - и музыка его грозно вопрошала : ты этого хочешь ?...

Свирель еще раз вскрикнула - тонко и протяжно и хрупкой тростин кой сломалась в руках Андре, закрывшем лицо в попытке удержать слёзы - первый поединок был проигран.

Н"Дар спокойно стоял в противоположном углу ринга . На другом краю мира - ибо для них мир извне перестал существовать. осталось лишь "здесь" и "сейчас" и это было одновременно и прекрасно и щемяще больно. Мастер мастеров уже убрал куда-то под помост свой инструмент и лишь обломки свирели у ног учителя напоминали о проигранном состязании. Первом из трёх.

Андре отнял руки от лица. Его глаза были сухи, пронзительны и

спокойны. он сурово взглянул на Н"Дара, но не переменил позы. И это был вызов. Мастер шагнул вперёд - и легко оказался напротив учителя.

Он скопировал его положение и застыл. Теперь никто из них не шелохнётся - две статуи в странных позах будут смотреть друг на друга - две статуи с удивительно живыми, полными сил глазами.

Что нужно, что бы взглядом победить человека ? Сила? Воля? Умение видеть мысли, скрытые в них? Учитель был спокоен - спокойствием каменной стены, встававшей в его глазах - необходимость, скреплённая отцовской любовью. И не было больше ничего в его странно пустых глазах.

Глаза Н"Дара говорили - полные сил, живые и выразительные, они передавали мысли из души в душу и, скорее всего, говорили больше всего Н"Дара... и они жалели учителя.

- Тебе не выиграть... Отчаяние не сила. Я видел много поединков

и во многих учавствовал... Тебе нужно было лучше подготовиться.

Глаза Андре шевельнулись :

- Всё случилось так быстро...

- Ах да, твоя дочь... но сейчас на чаше весов две жизни - её и

правителя. Две, не одна. Лекарство готово, он примет его через

год... или не примет. Но тогда он протянет еще один год, не больше.

Итого -два, Подготовить нового правителя, хотя бы временного, нужно не менее пяти лет. Три года у власти будут дилетанты, а в Приозёрье - анархия. Эта плата за жизнь одной маленькой девочки. Это много - или мало ? Взгляд учителя остался прежним

- Она моя дочь.

- И поэтому ты пришёл сюда ? Пришёл умереть, не в силах видеть,

как угасает твоя дочь? Пришёл убаюкать совесть попыткой её спасти - а на деле обрести покой для своей души, истерзанной страданиями дочери. Вечный покой.

Глаза Н"Дара затуманились, но потом вновь потемнели - мастер

принял решение.

- Помнишь ребёнка, выскочевшего на помост. Ты тяжелее, но если ты мне поможешь, я смогу ... Ты нужен дочери...

Мысль обрушилась на Андре, как рысь с дерева - на ничего не по-

дозревающего путника. Лица за барьером вдруг придвинулись и вновь стали привычными и близкими.

Учитель вскочил и сжал глаза руками, силясь прогнать такое притягательное искушение.

- Нет !!! Хрипло, чужим, каркающим голосом закричал он. А когда опомнился, Н"Дар одиноко стоял в своём углу ринга, а в глазах его гасли огоньки сожаления.

- Жаль, Андре,... жаль... Состязание завершилось. Андре оглянулся и шагнул в противоположный угол ринга с облегчением человека, наконец-то нашедшего тот единственный путь, по которому ему суждено идти. Альтернатив больше не было. Он сунул руку за пазуху и вытащил нож. В руках Н"Дара тот час же появился малый Бадек, но нож учителя так же отличался от оружия мастера, как до этого Бадек - от меча кузнеца. Простой, без проковки и баланса, длиной едва ли в ладонь, он не годился для финальных поединков.

- Постой, Андре, что ты делаешь, это же... Понимание обожгло,

как огнём, Н"Дар молнией метнулся через ринг, но опоздал. С неспешной, но неотвратимой обстоятельностью, учитель развернул нож к себе и резко полоснул - так, как показывал пьяный солдат в таверне - давно, кажется, в другой жизни. Андре хотел повернуть рукоять - говорят, тогда удар точно смертелен, но лезвие никак не хотело проворачиваться в ослабевших руках - а пол оказался так близко. Чьи-то руки подхватили его и бережно опустили на помост. Н"Дар стоял, глядя на учителя, в глазах его застыла отчаяние и тоска. Он не делал попыток помочь ему, и учитель отметил это про себя со странным удовлетворением - хоть это он сделал правильно.

Жизнь учителя Андре угасала, и вместе с ней угасала серебристая

дымка защитного поля. Последнее, что он увидел, был пустой угол помоста и толпу, расступающуюся перед уходящим Н"Даром.

Дочь учителя получила лекарство и выздоровела. Н"Дар был убит через три года в одном из сражений начавшейся гражданской войны. А учителя Андре люди вспоминали со странным чувством восхищения....

и ненависти.