Является ли смысловая нагрузка произведения сентенцией времени или же просто данью моды?..
Размышления
Эссе.
На протяжении ХХ-го столетия утвердилось мнение о том, что литературное произведение, подлежащее усиленному пиару, формирует литературную моду и выступает в роли сентенции времени, способной быть как идеологической порукой, так и противной идеологии материей. Что и привело к делению авторов на "своих" и "чужих". В нашей, на тот момент коммунистической стране подобного рода идеологические стратегии ни к чему хорошему не привели, но к чести самих литераторов будет сказано, что благодаря настоящему самоотверженному их труду литература выдержала натиск идеологического мракобесия оставаясь должной и уважительной по отношению, во-первых, к самой себе.
В начале века нынешнего литературу пытаются приспособить к еще более, чуждой ей авантюре. Интересный парадокс и в том, что литература сама по себе является своего рода авантюрой современности и стоит признать авантюрой восхитительной. Переживания с сюжетом произведения требует от читателя внимания сопряженного с глубиной произведения. Литератор черпает, как и когда-то из недр души и сердца своего восторг и драму, - жизнь. Рутинная работа, сопряженная с авантюрой времени и незыблемым чувством ответственности. Раннее таковая, представлялась по истине достоянием общества, а ныне: мысль обществу чужда, а благородство порочно, порочно в самом начинании. И что же? Пусть, стол накрыт, но яства не пригодные к потреблению это все? - Видимо так! Помилуйте, полуфабрикат продукта портит желудок, вызывая изжогу, отвращение и мн.др.
Далее же общество разводит руками утверждая, что нам не с чем сравнивать произведения, а слишком высоких ноток не хотим, уж очень они пафосные. Да, и времени нет! Мы должны очень многое успевать для своего соответствия, а все гении из прошлого и в прошлом, у нас звезды! Нет господа, и еще раз нет, у нас люди, и живые люди, способные заслужить внимание и признание почитателей. Разумеется, что все это понимают, только спешка в поисках рациональной жизни, выглядит, как убогая попытка убежать от себя или же отдалится от реальности. Естественно не во всем и не со всеми подобное происходит. Массовый продукт эйфоричен и в конечном итоге подлежит вымиранию. Поскольку с рождения человека в нем происходят необходимые изменения: стремление к качественно лучшему от себя и это замечательно! А, коснувшись прекрасного великолепия, навряд ли найдутся желающие, лишится его ощущения.
А.С. Пушкин говорил: - "Пишу для души, публикуюсь для денег". В действительности, таким образом, поступали и все достойные внимания литераторы. Но их публикации соответствовали содержанию их сердец, их мыслям и желанием донести эту мысль тем самым, определяя равноправие между литератором и читателем. Много и тех, кто жертвовал свом благополучием ради сохранения собственного достоинства по отношению к литературе. Безусловно, и то, что реальной инстанцией в мире литературы была критика. Критика являлась по сути даже большей силой, нежели каждое взятое по отдельности произведение. Именно должная живая оценка произведения, так необходимая живому автору формировала общение вокруг произведения, и это общение провоцировало интерес. Таким образом, отношения естественные в мире литературы занимали соответствующую нишу в иерархии общества. Но критика сейчас пожинает плоды либеральности естественных отношений к отношениям рыночным. Складывается впечатление, что пропагандисты рыночных отношений умышлено, симулируют отсутствие интереса к литературе художественной, наполняя прилавки магазинов бессодержательной формой массового потребления. Чтобы зарабатывать на рынке ты должен проводить на нем все свое время или везде и во всем отстаивать интересы рынка. Рынок есть рынок: не важно, что написано в книге, важно, что о ней говорят, и она постоянна в продаже! В настоящее время данный факт заменяется прецедентом на замену критики пиаром. Разница между этими двумя понятиями всем очевидна, но происходит все так, как происходит. Для критики произведение должно пройти испытание временем, вызвав, прежде всего интерес читателя, для пиара нет. Пиар являясь конструкцией рекламы, имеет цель выстроить поток потребления товара. Отсюда итог: чувство загнанности в "механизированную литературу". Авторы ремесленники становятся производственниками и продолжают стратегию бизнеса.
Конечно это всего лишь видимая часть айсберга. "Ледник мертвых душ" разрушающий корабли интеллекта следствие зависимости автора от спонсора, мнений спонсора, его образованности, нравственности, и т.д. Но есть же и порядочность, и образованность только почему?..
Полагаю, что со времен А.С. Пушкина ничего не изменилось, кроме того, что и писать ему пришлось бы для денег. Политические технологии потребляют исключительно публицистику, на истории же политика зарабатывает играясь с ней, это вместо должного отношения к истории, хорошо хоть выборочно. Отсюда и бессодержательность, и пиар. Политтехнологами умышленно усиливается мнение о необходимости отождествления, в "удобных" видах литературных произведений, им желаемой реальности, возможные типы поведения, как масс, так и единоличного субъекта. Результат: некая гибридная форма в логико-психологических приемах успешно делает свое дело. Авторами произведений становятся уже прогрессирующие технологии. Мышление людей вписывается в конструкцию поведения в предложенных обстоятельствах и "литература" выступает в роли практического пособия пребывания человека в обществе, социуме и т.д. Соответственно величина бытности перестает быть таковой и занимает предложенную ей нишу пособия существования в быту. Погружение в интеллектуальную нищету. И вновь ощущение абсолютного не совершенства человека.
Очень важным считаю отметить и тот факт, что "естественная" реформация национального языка образует новые словесные виды. Именно словесные системные виды (как кайф, нирвана, драйв, чувак, круто, секс, коктейль, приватизация, менеджер и т.д.), выступают провокаторами заложенных в них действий. Система исключает слова, отображающие их природный смысл и сущность, системные словесные виды лишенные корневой природы подразумевают цепь действий с целью или без таковой. А само устройство безличинной системы завуалированная идея. Суть, которой вызывает опасение из-за необратимой мутации (зомбирования) человеческого сознания в ключе выгодных и удобных манипуляций. То есть если раньше негативный посыл исходил из соответствующего слова, то сейчас из системного словесного вида и влечет за собой последовательную цепь реакций. Очень удобно видимо кому-то. Правда, можно направить инертность и на позитив, но это повлечет четкие и незамедлительные точные лингвистические преобразования. Означает ли это, что впоследствии мир будет лишен замечательной книги, полагаю, что нет. Система - детище от мира сего, а талант - Дар Божий. История литературы свидетельствует о тяжких и скорбных испытаниях людей наделенных талантом, а противостоянии таланту, но впоследствии победных итогах чаши дерзновений человеческих. Система перед ней ничто.
Жизнь человеческая сопряжена с живым импульсом, а импульс этот индивидуален. Из этого импульса исходит метафизическая инертность личности и слову она принадлежит в частности. Это собственное ощущение человека с последующим от него действием. Очень радостно, что огромное количество людей занимаются литературой и пишут замечательные книги, но, к сожалению, отыскать их можно только в сети и за редким исключением на прилавках книжных лавок. Это потребность человеческой души в свободном волеизъявлении, потребность с огромным значением качества. Именно в таких формах наши мамы и папы, бабушки и дедушки излагали свои чувства к близким людям, и тематике близкой по духу. Через изложения своих взглядов друг к другу и к нам самим в письмах, в поздравительных посланиях, в романтических откровениях. Это потребность в живом единении. Подчинить моде чувства людей невозможно, ибо без человеческой личности набор чувств безобразен. В образе же человека и культура, и ответственность перед ним, характеризуют соответствие. В конечном итоге человек перестает участвовать в бессмысленной "золотой" гонке и обращается вновь к переоценке жизненных ценностей. А это и духовность, и нравственность, и целомудрие, и раскаяние, и правдолюбие; целый добродетельный сонм ценностей явленных в ипостаси человеческого благообразия. Это содержание сердца человеческого.