Аннотация: Для конкурса "Магические экзерсисы". 9-е место. http://samlib.ru/d/dreamwords/
Стоял погожий весенний день. В парке Академии Пяти Стихий пели наслаждающиеся теплом птицы. Пригревало солнце, время от времени с интересом поглядывая вниз.
На просторном дворе царил шум и гам. Студенты пятого курса собрались в круг и активно болели за одного из двух големов. Созданные из комьев земли и гибких веток, два существа, один - зеленоватого оттенка, другой - ярко-желтый, яростно сражались друг с другом. Мелькали земляные кулаки, отлетали ошметки измочаленных веток.
В первых рядах друг напротив друга замерли две пары управляющих големами студентов.
- Гирт, третий боковой поток, не удерживаю! - с усилием воскликнул один из парней, тряхнув непослушными черными волосами.
Зеленоватый голем покачнулся на очередном замахе и пропустил удар, но тут же выровнялся и продолжил бой.
- Вижу! Добавь немного на левую ногу! Лирин, еще чуть-чуть, Келлер уже еле дышит, - отозвался Гирт.
Его пальцы мелькали в воздухе, плетя невидимые узоры. Гелиодор на указательном пальце Лирина и два изумруда на безымянных пальцах Гирта заметно светились, помогая управлять магическими потоками.
- Зеленый голем - добавить прыгучести, желтый - работать ногами, - усложнил задачу профессор Кариотис, с довольным прищуром наблюдавший за боем с небольшого возвышения рядом со вспотевшими друзьями.
Лирин взглянул на противоположную сторону круга и увидел Нойса и Келлера - сегодняшних противников по домашнему заданию. Келлер явно устал, движениям рук не хватало четкости. Нойс, всегда невозмутимый и поглядывающий на всех свысока, стиснул зубы и, судя по жестам, готовил им что-то особенное. У Нойса было два гелиодора, и сегодня он так же, как и Гирт, выполнял роль фокуса при совместной работе.
В течение первого семестра в году изучалась одна из стихий, во время второго - отрабатывались изученные стихии в их взаимодействии, оттачивалась работа с камнями-усилителями.
- Давай! - негромко приказал Гирт, и Лирин сложным жестом перенаправил дополнительный резерв.
Гирт добавил силы ногам голема и заставил его взвиться на добрых два метра в воздух. Зеленый голем выбросил вверх кулак и уже было обрушился на поворачивающегося к нему желтого, но тут Нойс с громким выдохом вскинул руку вверх. Желтый голем рванулся к земле, перекатился и резко выставил обе ноги. Его зеленый противник налетел на неожиданное препятствие, раздался треск ломающихся каркасных веток.
Половина студентов дружно застонала. Вторая половина заулюлюкала. Невоcстановимый урон. Лирин и Гирт одновременно выругались. В нужный момент Нойс превратил ступни своего голема в несокрушимый камень и поставил точку в поединке. Бой окончился.
- Неплохо! - произнес профессор Кариотис и оглядел немного успокоившихся студентов. - Итак, подведем итоги: сегодня вы наглядно увидели, насколько тяжелой может оказаться работа всего с двумя близкими элементами - землей и деревом, когда действовать нужно совместно с другим магом. Особенно тяжело в таких случаях приходится тем, кто держит фокус.
Все посмотрели на Нойса и Гирта. Нойс презрительно пожал плечами, а Гирт, несмотря на поражение, расплылся в улыбке и отвесил полушутливый поклон в сторону девушек.
- Можете представить, что они испытают, если попробовать поиграть с тремя или четырьмя стихиями, не говоря уже о пяти, - продолжил профессор. - При этом, чем сильнее маг в фокусе и его коллеги, тем сложнее и опаснее. Я надеюсь, вы внимательно следили за основными приемами, применяемыми во время боя. Таким образом, вполне логично, что ваше домашнее задание будет заключаться в расчете исхода поединка при условии, что, скажем, у Гирта - фокуса - лишь один изумруд, а у Келлера - вспомогательного - их два. Остальные условия те же.
- А как же Десятипалый? - выкрикнул Гирт.
- Десятипалый - исключение, - ответил профессор Кариотис. - Он - единственный маг за всю историю, который обладал всеми десятью камнями, его дар и упорство в обучении не удалось повторить никому. Все пять стихий покорились ему в равной и максимальной для мага степени, его силы были практически безграничны. В наши дни покидают Академию с тремя-четырьмя камнями, пять или шесть - огромная редкость. И мое мнение - к лучшему. А...
Размышления профессора прервал звук колокольчиков, раздавшийся одновременно по всей Академии.
- Свободны, - отпустил студентов профессор. - Лирин, мусор убрать.
Обсуждающие недавний бой студенты стали расходиться, но тут зашевелился зеленый голем. Лирин прикрыл глаза, с трудом управляя искалеченным существом. Земляной монстр с развороченными ребрами поднялся, направился, покачиваясь, в сторону девушек и остановился перед одной из них - симпатичной брюнеткой с зелеными глазами и рассыпанными по щекам веснушками. Сьена замерла, бросив удивленный взгляд в сторону Гирта, и поняла, что големом управляет Лирин.
Зеленое чудовище опустилось на одно колено, чуть не завалившись набок, запустило пальцы себе в грудину, в месиво из гибких веток и почвы, и с громким хрустом вырвало оттуда округлый земляной ком. Сердце.
Голем положил свое сердце к ногам Сьены. На нее смотрели уже все, включая профессора. Девушка сглотнула подступивший к горлу комок, поправила висевшую на плече сумку и, стараясь ни на кого не обращать внимания, с каменным выражением лица поспешила в здание Академии.
- Эх, а ведь могло получиться... - пробормотал Гирт, покосившись на расстроенного друга.
О расставании Сьены и Лирина знали все, как и о том, что Лирин не оставлял попыток вернуть любовь девушки.
- В следующий раз нужно тебе поддаться, а то на всех фронтах неудачи, - подколол Лирина проходивший мимо Нойс.
Лирин хмуро посмотрел на недавнего противника и ничего не ответил. Хотелось как следует заехать по его вечно недовольной роже, но в последние месяцы Лирин стал намного сдержаннее.
Он и Сьена повстречались на вступительных экзаменах в Академию почти пять лет назад и сразу понравились друг другу. Со временем симпатия переросла в настоящую любовь.
Таким же огнем вспыхнула их любовь из-за его взрывного характера, глупого упрямства и соперничества с братом Сьены - Трэверсом. Трэверс ревновал к Лирину, занимавшему все мысли и время сестры, и устраивал настоящее соревнование по любому поводу. Лирин не уступал ни в чем, не обращая внимания на просьбы и попытки Сьены их примирить. Глупая мальчишеская гордость затмевала разум, теперь он это понимал.
Лирин смотрел на огонь, и вспоминал, как сердилась и обижалась Сьена то на одного, то на другого, но ее мольбы никак не могли повлиять ни на упрямого любимого, ни на горячего брата.
К пятому курсу их противостояние достигло апогея.
Первый семестр, в течение которого изучалась последняя из пяти стихий - огонь, показал, что, судя по всему, огненная стихия благоволила и к Трэверсу, и к Лирину. И тот, и другой рассчитывали получить по результатам экзаменов по два усиливающих потоки рубина. К тому времени Лирин носил на безымянном пальце гелиодор, а на мизинце - сапфир. Земля и вода. Ни изумрудов, ни бриллиантов - к металлам и дереву способностей не проявилось. У брата Сьены на каждом большом пальце красовалось по бриллианту - он максимально преуспел в металлах и теперь очень надеялся подчинить огненную стихию.
Трэверс решил превзойти самого себя, а главное, парня сестры на экзаменах, задумав небывалый и опасный эксперимент. Сьена отговаривала его, как могла, а Лирин только подогрел грозивший взорваться кипящий котел, заявив, что сам устроит перед экзаменационной комиссией такое, что Трэверсу не достанется даже одного камня.
Трэверс не справился. Ничего не успели и не смогли поделать даже преподаватели. Все способности к стихии огня выгорели, от перенапряжения треснул один из бриллиантов, и Трэверс наполовину лишился даже того, что имел. Он чудом остался жив и был отправлен в академический отпуск на год, чтобы пройти восстановление, но все понимали, что случившееся необратимо.
Лирину же удалось воплотить в жизнь сложнейшее задуманное заклинание и получить вожделенные рубины. Только радость обернулась горечью. Терпение Сьены лопнуло. Девушка устала от того, что ее не слышат, не простила глупых выходок.
'Трэверс уже несет наказание, а тебе лучше подумать и сделать выводы о случившемся в одиночестве. Ты так хотел эти рубины? Стоили ли они того?' - со слезами сказала она Лирину.
Сьена разорвала отношения и вот уже половину заключительного семестра не разговаривала с ним и проходила мимо, отводя глаза...
Задумавшегося Лирина вернуло к действительности негромкое девичье покашливание, раздавшееся за спиной.
- Э-э, кхм, Лирин? Привет.
Парень обернулся и увидел перед собой трех переминающихся с ноги на ногу студенток, скорее всего, со второго или третьего курсов. Девушки явно смущались, подталкивая друг друга, и не решались начать разговор. Лирин разжал стиснутые зубы, провел рукой по волосам и со вздохом, но дружелюбно спросил:
- Привет. Чем могу помочь?
Он уже догадывался, о чем пойдет речь. Выражение лиц младшекурсниц было хорошо знакомо.
- Лирин, слушай, - начала самая смелая из них, сделав шаг вперед. - Мы тут подумали...
Она оглянулась, ища поддержки подруг. Те одновременно кивнули, решившись, встали рядом и заговорили:
- Мы тут из окна видели, как сражается ваш голем... - сказала та, что стояла слева.
- Такая зрелищная победа! - пропищала та, что справа.
- Не каждый день увидишь что-то подобное, - вставила свое слово та, что позвала его первой.
- Нас даже чуть с лекции не выгнали!
- Великолепный бой!
- Стоп, стоп, стоп! - оборвал начавшийся восторженный галдеж Лирин. - Вообще-то, наш голем проиграл, вон он уже догорает. Победа досталась Нойсу и Келлеру. Вы немного ошиблись. Так что...
- Не важно! - перебила его одна из расхрабрившихся подруг.
- После того, как ты подарил сердце голема девушке, мы поняли, что ты тот самый Лирин, и ты обязательно нам поможешь!
- Тот самый Лирин? - удивился парень. - Что это значит?
- Ну как же, о тебе все девчонки знают, даже первокурсницы. То, что ты делаешь последние месяцы, чтобы вернуть свою Сьену... - Девушка мечтательно закатила глаза.
- Поэтому мы уверены, что ты, как понимающий, что такое несчастная любовь, - не совсем тактично продолжила другая, - не откажешь нам в маленькой просьбе.
- Похоже, мы наконец добрались до сути, - улыбнулся Лирин.
Как по команде, все три подруги вытащили из-за спин только-только начавшие распускаться цветы, практически еще бутоны, - розу, хризантему и тюльпан.
- О, это все мне? - Он уже откровенно потешался.
Девушки на мгновение замерли, а затем дружно покраснели и замотали головами. Лирину стало их жалко, в чем-то они действительно были правы. Познав на себе, каково это - не иметь возможности обнять любимого человека, он не мог им отказать.
Лирин собрал бутоны с прикрепленными к стеблям крошечными записочками. Обрадованные подруги убежали на очередное занятие, а Лирин отправился искать куда-то запропастившегося друга. Практика с големами завершала сегодняшний учебный день, и Лирин решил зайти в библиотеку.
Огромная Академия, больше напоминавшая старинный замок, а со всеми вспомогательными пристройками - даже небольшой студенческий городок, по праву гордилась самой богатой и обширной библиотекой в стране. Она разместилась в отдельном здании с огромным куполом, вытянутыми витражными стеклами и бесконечными, уходящими вглубь залов коридорами с книгами.
Миновав учебный двор и парк с зелеными лужайками и прудом, Лирин добрался до библиотеки и нашел Гирта в читальном зале. Друг обложился книгами и, полностью уйдя в себя, лишь время от времени хмурился, отбрасывал светлые кудри со лба и метался от одной книги к другой, что-то сопоставляя.
Веселый и неугомонный, всеобщий любимчик и покоритель девичьих сердец, таким видели Гирта со стороны. Умудряясь найти общий язык со всеми многочисленными поклонницами, Гирт не отдавал сердце ни одной из них.
- Эй! - привлек внимание к себе Лирин, бросив перед носом Гирта три бутона. - Когда уже начнешь оплачивать мои услуги почтальона?
Гирт оторвался от книги, увидел, что принес ему друг, и расплылся в довольной ухмылке.
- Так-так-так, похоже, намечается что-то интересное... Три сразу?
- Не знаю, как будут тебя делить, - пошутил Лирин.
Древняя традиция проявления симпатии между мужчиной и женщиной: пришедшимся по сердцу парни и девушки дарили нераспустившиеся бутоны как знак того, что в душе у них зародилось чувство. Ответившие взаимностью должны были подарить в ответ такой же, но распустившийся цветок.
Гирт внимательно осмотрел сидящего напротив друга и спросил уже серьезным тоном:
- Ты как?
Лирин лишь пожал плечами.
- Опять выискиваешь секреты Десятипалого? - сменил он тему.
- Что-то тут нечисто, Лир. Как мог один человек добиться такого могущества? Десять камней! Все стихии! Я найду ответ, - завел любимую тему блондин.
Десятипалый, чье настоящее имя знал далеко не каждый, так пристало прозвище, был настоящей легендой. О его деяниях дети узнавали из старых сказок, его подвиги вдохновляли молодых магов. Его чудеса до сих пор жили по всему миру, напоминая всем о том, чего может добиться человек при помощи магии.
Мало, кто помнил, что в последние годы жизни Десятипалый лишился рассудка.
Лирин огляделся вокруг. Устремившиеся ввысь витражи изображали десять эпизодов из жизни великого мага. Возведение непревзойденного по красоте дворца в Алимии. Бой с магами-мятежниками Безника. Спасение людей с погружающегося в морские пучины острова Крылатых кошек. Сквозь кусочки цветного стекла просачивались лучи солнца, оживляя разноцветными бликами торжественные стены зала.
Гирт разворачивал записочки, прикрепленные к бутонам, и пытался по именам и курсу вспомнить лица поклонниц. Лирин мысленно вернулся к тому дню, когда впервые подарил Сьене бутон. Красная лилия - ее любимый цветок.
Его взгляд, скользящий по витражам, остановился и вернулся немного назад. Не самое известное среди простых людей, но самое значимое с точки зрения магии событие. На витраже был изображен Кернийский кинжал - первый материальный предмет, который оставался стабильным без постоянного вливания магии. Повторить такое впоследствии удавалось лишь несколько раз за сотни лет, так как для создания подобных предметов требовалось взаимодействие всех пяти стихий.
'Стоили ли они того?'
Лирин в задумчивости покрутил рубины на средних пальцах.
Он снова посмотрел на витраж, на изогнутый кинжал с белой рукоятью, и в его голове начала зарождаться безумная и опасная, но именно поэтому способная решить проблему идея.
Спустя полчаса студенты шагали по коридору Академии, и Лирин упрямо уговаривал Гирта помочь в задуманном сумасшествии. Последняя попытка вернуть Сьену.
- ...Выпускной вечер - единственный шанс, больше случая не представится, - убеждал он друга.
- Ты совсем спятил! Остался месяц, нам никак не успеть, - возражал Гирт. - Ладно, я. Но где нам найти магов земли и металлов с двумя камнями, которые согласились бы участвовать в твоем безумии? Ты хочешь закончить свои дни, как Трэверс? С жалкими остатками доступной прежде магии? Это слишком опасно!
Лирин остановился посреди коридора и взял друга за плечо. Он молчал и смотрел ему какое-то время в глаза. Просто смотрел, ничего не говоря. Гирт не отводил взгляда, и, видимо, увидел в лице так изменившегося за последние недели друга что-то такое, отчего растерял все свои доводы, глубоко вздохнул и нехотя промямлил:
- А, будь как будет. Я с тобой. Все равно не угомонишься.
Лирин расслабился. Он настроился в любом случае идти до конца, всеми правдами и неправдами цепляться за последний шанс, но поддержка Гирта была неоценима.
Он кивнул другу, слов не осталось.
- Необходимо составить план, - сразу засуетился деятельный Гирт. - У Сьены два сапфира, у тебя - рубины, у меня - изумруды. Вода, огонь и дерево есть. Нам нужны металлы и земля. У кого из студентов по два гелиодора и бриллианта?
- Два бриллианта было у Трэверса... - задумчиво произнес Лирин.
Он не обрадовался, когда узнал о случившемся с ним и чувствовал свою вину, хоть и косвенную. Не будь он таким упрямым, неизвестно, как все сложилось бы.
Лирин отогнал неприятные мысли и спросил:
- Есть кто на примете?
Гирт почесал нос и ответил:
- Насчет земли на ум приходит только Нойс. По металлам кроме Трэверса на нашем курсе не было никого с двумя камнями. Поищем на других курсах.
Друзья переглянулись и немного приуныли. Задиравший нос, неприветливый Нойс не внушал симпатии, договориться с ним будет трудно.
Прошло три дня, и друзья поняли, что со стихией земли другого варианта, кроме Нойса, нет. Не зная, как расколоть этот крепкий орешек, они решили сосредоточиться на сильных магах металлов.
Трое из четверых претендентов оказались девчонками-первокурсницами, только-только получившими камни.
- Для будущего дела понадобятся крепкие нервы и настоящий мужской характер, а не глупые малышки с куклами, витающие в облаках, - заявил Гирт и уверенно отсеял первокурсниц.
Теперь друзья сидели в столовой и уже почти час делали вид, что никак не могут доесть свой обед.
- Долго нам тут еще торчать? - осведомился Лирин, размазывая по тарелке остатки пюре.
- Потерпи, не пожалеешь, - отозвался Гирт.
Эту фразу он повторил уже раз двадцать. Отложив вилку, Лирин потянулся, взъерошил свои непослушные черные волосы и в который раз хмуро оглядел столовую.
- Наконец-то, смотри, смотри! - толкнул его локтем Гирт, указывая на толстяка, появившегося в дверях. - Ортвин. Третий курс.
- Это он?! - изумленно пробормотал Лирин, осмотрев с головы до ног мага, больше походившего на упитанного сынка трактирщика или булочника. - Два бриллианта?
Впрочем, отвечать Гирту не понадобилось. Лирин и сам разглядел два кольца, перетянувшие пухлые пальцы третьекурсника. Ортвин нагрузил поднос едой, отнес его за столик, а потом повторил процедуру еще два раза. Усевшись на скамье, он стал поглощать содержимое тарелок.
У знакомой третьекурсницы Гирт выяснил, что у Ортвина возникали проблемы из-за его внушительных габаритов.
- Он поможет нам и тем самым поможет себе, - сказал Гирт. - От него после выпускного вечера до конца Академии девушки отлипать не будут. Прославится. Героев все любят.
Лирин согласно кивнул, и друзья направились к третьекурснику.
Убедить Ортвина оказалось просто. Перспектива прославиться на всю Академию, поучаствовав в рискованной затее пятикурсников, сама по себе показалась толстяку очень заманчивой, а узнав, что все затевается ради любви, оказавшийся романтиком толстяк отбросил последние колебания.
- Лирин, но ты ведь понимаешь, - проговорил Ортвин, жуя пончик с джемом, - насколько все опасно именно для тебя. Если все пойдет не так, как планируется, от тебя мокрого места не останется.
Лирин лишь усмехнулся.
- Я не отступлю, все решено.
Ортвин немного недоверчиво, но восторженно покачал головой. У него самого никогда не хватало смелости настоять на своем, и, сталкиваясь с отказами, он стал принимать их как должное. Мрачная решимость в глазах черноволосого парня производила впечатление. Внешне более спокойный и держащийся в тени по сравнению с общительным Гиртом, Лирин поразил его своим упорством и готовностью во что бы то ни стало воплотить в жизнь задуманное.
Ортвину польстило, что выбрали именно его. Первый раз за все время обучения кто-то просил его о помощи, рассчитывал на него.
Его рука машинально потянулась за шоколадным эклером и остановилась на полпути к тарелке. Ортвин решительно отодвинул от себя недоеденный десерт. Все неудачи и горести он всегда заедал сладостями. Теперь у него появился реальный шанс что-то изменить, чего-то достигнуть.
- А кто четвертый маг? - спросил он.
Лирин и Гирт переглянулись, и лицо Гирта скривилось в гримасе. Его взгляд зацепился за что-то за спиной Ортвина, и он недовольно ответил:
- Здесь, к сожалению, главная загвоздка. Обернись, и все поймешь.
Ортвин оглянулся через плечо и увидел Нойса, только что севшего за столик неподалеку.
- Он? - Глаза толстяка полезли на лоб. - Он? Нойс?
- А что, вы знакомы? - удивился Лирин.
- Ну, не то что бы знакомы... - замялся Ортвин.
На все мало-мальски интересное у Гирта был настоящий нюх, и он тут же прищурился в предвкушении:
- Так-так-так, клянусь Десятипалым, ты что-то знаешь. Колись!
- Ну, в общем, как-то ночью я проходил... э-э-э... мимо кухни... - Ортвин слегка покраснел. Доступ на кухню по ночам был закрыт. - И случайно заметил в коридоре пробирающегося в темноте Нойса. Не знаю, что на меня нашло, но вдруг стало ужасно интересно, куда он крадется, и я проследил.
- В общем, он забрался в лечебное отделение, туда, где хранятся запасы разных снадобий, не знаю уж, как ему удалось обойти охранные заклинания. Через некоторое время он вернулся. Руки у него слегка светились фиолетовым, и в коридоре остался еле заметный запах ментола.
- Длорская мазь! - хором воскликнули Лирин и Гирт.
Длорская мазь использовалась, когда у магов возникали проблемы с суставами рук. Чудодейственное средство почти мгновенно возвращало гибкость и подвижность пальцам, так необходимые при работе с магическими потоками.
В больших дозах она значительно увеличивала точность и быстроту жестов, но имела вредные последствия для организма, медленно, но верно разрушая внутренние органы. Длорская мазь применялась строго по назначению целителя, и узнай кто-то из преподавателей, чем занимается Нойс, нарушитель мгновенно бы вылетел из Академии.
Лирин и Гирт переглянулись.
- Как удачно, что ты нам это рассказал, - произнес Гирт. Его глаза опасно блеснули. - Все, Лирин, считай, он у нас в кармане.
Просидев неделю в засаде недалеко от входа в лечебное отделение, студенты выяснили, что Нойс приходил каждый третий день, и каждый раз на обратном пути в воздухе оставался слабый запах ментола.
Мазь приходилось готовить и сразу использовать. Запасы сырья в лечебном отделении были немалы, и постепенное незначительное их уменьшение заметить непросто. Хранить же приготовленную заранее мазь Нойсу было негде, да и слишком рискованно - признаки ее постоянного применения сразу бы бросились в глаза соседу по комнате.
Но с мазью или без, Нойс оказался незаменим.
Проторчав полдня в лечебнице под предлогом избавления от выдуманного насморка, Гирт выяснил все, что требовалось.
Составленный парнями план оказался прост. Они решили, что проще всего лишить Нойса привычного средства, без которого он уже не мог обходиться.
Лирин и Гирт сидели на табуретках около койки, на которой лежал Ортвин.
Убедительно разыграв на лекции приступ магической змеиной лихорадки, Ортвин отправился лечиться. После нескольких безуспешных попыток излечения он отлеживался и изображал общую слабость.
Навестившие пострадавшего ради благого дела толстяка Лирин и Гирт еще раз напомнили Ортвину детали несложного плана и наконец покинули лечебное отделение.
- А ты хотел привлечь к участию в деле первокурсниц, - хмыкнул Гирт, возвращаясь с Лирином в Академию. - Разве пошли бы они на такой подвиг?
Наступил вечер, а за ним ленивой тишиной укутала Академию ночь.
Ортвин лежал в постели и прислушивался к доносившимся звукам. Изредка ворочались двое заснувших соседей, отправилась отдыхать в свою комнату дежурная целительница. Было очень страшно, но третьекурсник собрался с духом.
Стараясь двигаться как можно тише, он встал с постели и на цыпочках прокрался в коридор. Никого. Лунный свет заливал пол, мраморные плиты холодили босые ноги. Где-то там, под окнами, притаился Лирин.
Ортвин отошел в самый конец коридора, к окну. Деревянная рама заскрипела, и парень закусил губу. Ему показалось, что скрип должен перебудить всех не только в лечебном отделении, но и во всей Академии. Он подождал несколько мгновений, но никто не спешил узнать, в чем дело, и Ортвин облегченно выдохнул. Высунувшись из окна, он наткнулся на сидевшего под стеной Лирина и знаками показал, чтобы тот залезал внутрь.
Двое парней направились к кладовой, где хранились готовые зелья и запасы необходимых компонентов для всевозможных снадобий.
Дверь в кладовую оказалась защищена как бронзовой узорчатой решеткой со сложным замком, так и действенным охранным заклинанием. Нарушители, не сумевшие справиться с замком, просто поджаривались.
Прикрыв глаза и сосредоточившись, Ортвин зашевелил пальцами и занялся своей частью работы. Несколько простых жестов для разогрева, и вот уже внутренним зрением он видит вокруг себя магические потоки. Бриллианты в кольцах мягко засветились. Перед мысленным взором толстяка сплетались белые нити, сила стихии металлов закручивалась в узоры заклинания.
Ортвин открыл глаза и вскинул правую руку к бронзовому замку. Что-то щелкнуло, провернулось, снова щелкнуло, несколько завитушек сместились. Замок не мог сопротивляться магу с высшим даром стихии металлов.
Лирин осмотрел дверь, убедился, что она открыта, немного помедлил, кивнув самому себе, и взялся за ручку. Он заранее подготовил мощный щит и теперь почувствовал жжение. Знакомая стихия омыла его горячей волной. Не было смысла расплетать потоки, туго скрученные и рванувшиеся к нему, чтобы испепелить. Щит разлетелся на куски, кольца с рубинами, вспыхнув, слегка обожгли кожу, но Лирин уже достиг желаемого. Путь был свободен.
Без труда отыскав все нужные компоненты, студенты сложили их в большой мешок. Ортвин закрыл дверь, Лирин установил обратно защитное заклинание, и ночные нарушители порядка вернулись в коридор. Лирин отправился в парк, где с помощью Гирта должен был надежно замаскировать мешок с необходимыми для длорской мази компонентами. Утерев выступивший пот, переволновавшийся Ортвин с чувством выполненного долга отправился в постель.
Спустя два дня друзья подкараулили Нойса в парке и доходчиво разъяснили сложившуюся ситуацию. Нойс соображал быстро. В конечном итоге он понял, что его переиграли, сумел подавить свое обычное высокомерие и решил сотрудничать.
Конец весны пролетел для студентов Академии Пяти Стихий незаметно - наступила экзаменационная пора.
Лирину, Гирту, Ортвину и Нойсу приходилось тяжелее других. К экзаменам, на которых требовалось продемонстрировать мастерство владения всеми освоенными стихиями и навыки работы с усиливающими потоки камнями, добавилась подготовка к выпускному вечеру.
Во время праздника Лирин намеревался в последний раз попытаться добиться прощения Сьены. Последнее время он все чаще замечал на себе ее взгляды, но когда пробовал встретиться с ней глазами, девушка тут же отворачивалась и по-прежнему избегала разговоров.
Гирт, покопавшийся в книгах про Десятипалого, собрал основные принципы схемы создания Кернийского кинжала, и друзья меняли и приспосабливали ее под себя, добиваясь задуманного Лирином результата.
Неуловимо приблизился день выпускного в Академии. Наступил теплый летний вечер. Стрекотали цикады. На ясном небе перемигивались звезды, уворачиваясь от молодого рогатого месяца.
В парке накрыли столы с угощением, разноцветными фонариками ограничили место для представлений и музыкантов. После речи ректора и торжественного вручения дипломов началась развлекательная часть. Выпускники и желавшие отличиться студенты с младших курсов показывали самые разные номера, часто срывая заслуженные аплодисменты. Лирин с друзьями закрывал вечер.
Задумавшись, он стоял под раскидистым дубом, немного в стороне от шума и веселья. Нервозность, внезапно возникшая и преследовавшая его вот уже несколько дней, теперь так же неожиданно куда-то испарилась. Лирин просто хотел, чтобы все побыстрее закончилось. Он очень устал, и единственным желанием было просто обнять Сьену, зарыться в ее мягкие волосы и больше никогда не отпускать.
- Девочки, девочки, ну хватит! - донесся до него голос Гирта.
Три подружки, несколько недель назад передавшие ловеласу бутоны, подкараулили Гирта на выпускном и выясняли, кто из них милее веселому блондину. Тот лишь отшучивался.
- Лирин! Пора! Мы следующие! - подбежал запыхавшийся и заметно похудевший за последние недели Ортвин.
Махнув Гирту, Лирин отправился вслед за Ортвином к площадке для выступлений, где их уже ожидал Нойс.
За проведенное вместе время характер Нойса изменился не сильно. Он по-прежнему относился ко всем окружающим с изрядной долей высокомерия, но неприязнь между ним и тремя магами исчезла.
- Удачи, Лирин. У тебя все получится.
Нойс хлопнул Лирина по плечу, тот благодарно кивнул, и студенты поспешили на площадку, так как предыдущее представление только что закончилось.
Лирин, Гирт, Ортвин и Нойс разместились по углам. Студенты притихли, предчувствуя что-то необычное.
По сигналу Лирина музыканты заиграли, и трое магов повернулись к Гирту. Под легкие ритмичные звуки тот повел рукой, и его окутал кокон мягкого зеленого цвета. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее замелькали подвижные пальцы.
Вокруг Гирта завертелись искрящиеся пылинки и стали медленно закручиваться в воронку. Он все сильнее стягивал потоки стихии дерева вокруг себя. Изумруды на безымянных пальцах стали наливаться светом.
Зеленая сияющая воронка все убыстряла вращение, в воздухе запахло молодой листвой, и в центре площадки, прямо посреди травы, стал проклевываться росток. С неимоверной для растения скоростью он тянулся вверх, разворачивая листья. Вот уже выросли первые веточки, уплотнился пока еще хрупкий ствол.
Кто-то из студентов восхищенно ахнул, а ректор, наблюдавший за происходящим со своего места за преподавательским столом, слегка нахмурился. Где-то на границе его сознания застучали тревожные молоточки.
В центре площадки продолжало бурно развиваться молодое деревце. Прошла еще пара минут, и оно превратилось во вполне взрослый дуб. Рост остановился, бешено вращающаяся воронка неожиданно опала, и от Гирта к дереву протянулся широкий светящийся зеленый луч.
Теперь изумруды на пальцах студента сверкали нестерпимо, волосы потемнели от пота. Гирт потратил практически все силы и слабо улыбнулся, заметив притаившихся за ближайшими деревьями подружек-младшекурсниц, смотревших на него в немом восхищении.
Музыка изменилась, став более агрессивной. Лирин поднял руки, переплетя пальцы в сложном жесте, и внезапно только что выросший дуб вспыхнул ярким пламенем. Зрители дружно выдохнули, а зеленый луч, исходивший от Гирта, сверкнул особенно ярко, и на месте вспышки инстинктивно зажмурившиеся студенты и преподаватели увидели призрачного зеленого дракона.
- Это же... это же... - вскочил со стула ректор, а за ним и половина преподавателей.
- Цикл взаимопорождения! - закончил за него профессор Деннер.
Тем временем вокруг Лирина уже крутилась воронка, похожая на воронку Гирта, но красного цвета. Потрясенные студенты, до многих из которых после выкрика профессора стало, наконец, доходить, что происходит не просто что-то впечатляющее, а по-настоящему небывалое, увидели, как на месте сожженного дуба поднялось и заревело пламя в несколько человеческих ростов.
Вихрь, скрывший Лирина, так же внезапно опал, блеснули рубины, и от студента к беснующемуся пламени протянулся широкий красный луч.
Профессор Деннер и профессор Кариотис, одновременно пересчитавшие количество камней на творивших заклинание студентах, переглянулись в панике.
- У них не хватает воды, только один сапфир... - прошептал внезапно осипший Деннер.
- Цикл начат, нам их не остановить, - вымолвил побелевший Кариотис.
Под зазвучавшую плавно, но более инертно музыку в заклинание вступил Нойс. Его гелиодоры засияли мягким желтым светом, закружилась желтая искрящаяся воронка. Несколько пассов, вспышка, и на месте красного луча, соединяющего Лирина и пламя в центре, появился алый феникс. Символ стихии огня сложил крылья и замер на земле неподалеку от дракона.
Вокруг пламени засновали частицы почвы и песка. Постепенно оно сдалось и окончательно погасло, а на его месте из бесформенной массы земли стали проступать неясные очертания: торс, руки, ноги, голова. Нойс морщился, стараясь не показать, какое напряжение испытывает, но его обычная маска все же дала трещину - поддерживать ее уже не хватало сил. Нойс напрягся еще больше, и через несколько мгновений в центре площадки сформировался голем, непрерывно впитывающий в себя потоки стихии земли. И силой, и размерами, и мощью он раза в три превосходил тех древесно-земляных бойцов, что дрались на учебном дворе чуть больше месяца назад.
- Кто у них в фокусе? - Ректор понимал, что не остается ничего иного, кроме как наблюдать за творящимся безумством и ждать, насколько страшными окажутся последствия. - Без водного мага ему конец. Выгорит, как головешка.
Профессор Кариотис, немного оправившийся от потрясения, подозвал ближайшую студентку и отправил в лечебное отделение за целителями.
Когда в дело вступил Ортвин, Нойса и голема соединял яркий желтый луч.
Третьекурсник знакомо настроился на белые потоки стихии металлов, прикрыл глаза. Все повторилось еще раз, и перед Нойсом возник желтый единорог, а на голема откуда-то сверху упала капля жидкого металла. Ортвина заслонила от окружающих белая воронка, а капля все разрасталась, подминая под себя земляного монстра, пока тот не исчез окончательно. Воронка опала, к капле расплавленного металла протянулся белый луч.
И без того вымотанный, снова подключился Лирин. На этот раз он засветился бледно-голубым светом, и его окружила голубая воронка. Единственный сапфир на мизинце засверкал нестерпимо почти сразу же. Вспыхнул белый луч, перед Ортвином появился символ стихии металлов - белый тигр - и погрузился в оцепенение, как и остальные его магические родичи.
На расплавленный металл упали первые капли воды, стал накрапывать слабый дождик. Переливающаяся в воздухе масса начала уменьшаться в размерах, истончаться, стала более вязкой. Вода словно убирала все лишнее, испаряла металл, остужала его.
Лирин уже с трудом шевелил пальцами, рубашка на спине полностью промокла от пота. Черные волосы слиплись. Пять стихий сразу, а он далеко не Десятипалый. Перед глазами начали плавать багровые пятна, сменившие голубые искры воронки. К принимающей форму массе металла неохотно протянулся бледный синий луч.
Снова задвигались пальцы немного передохнувшего Гирта, но на этот раз ему не пришлось прикладывать столько усилий, как в начале. Вязкий, перетекающий в воздухе металл окончательно принял форму изящного бутона. Он ярко засиял, зависнув в воздухе. Вспыхнул луч, и на площадке заворочалась синяя черепаха.
Студенты, затаившие дыхание, понимали, что дело идет к развязке. Многие видели то, что преподаватели и ректор поняли практически сразу, - без еще одного сапфира смертельно опасное для мага в фокусе заклинание неизбежно обернется настоящей трагедией.
Музыканты, завороженные разворачивающимся перед ними зрелищем, не переставали играть. Высокие, рвущиеся в небеса ноты, заставляли еще сильнее стучать сердце.
Подчиняясь жестам и воле Лирина, символы всех пяти стихий собрались в центре. Никогда еще он не чувствовал ничего подобного. Вымотанные, отдавшие все свои немалые силы друзья смотрели на него не отрываясь. Все стихии сейчас лились через Лирина разрушающим сознание и тело потоком, и только ценой огромного напряжения и нескончаемого стремления добиться желаемого он держался.
Сконцентрированные потоки всех пяти стихий, видимые для посторонних глаз как олицетворяющие эти стихии символы-животные, приблизились к центру площадки. Сойдясь вокруг металлического бутона, они слились в одно целое. В центре парка Академии вспыхнуло магическое горнило. Несколько мгновений оно переливалось синим, красным, зеленым, белым и желтым цветами, а затем ярко сверкнуло, оставив на земле живой бутон.
Бутон красной лилии.
Смотрящие во все глаза студенты разразились изумленными выкриками.
Лирину с друзьями удалось практически невозможное - они почти смогли повторить великое деяние Десятипалого.
Вот только бутон увядал на глазах. Медленно, но необратимо он умирал, ему требовалась недоставшаяся в полной мере магия стихии воды. Все понимали, что вслед за бутоном вполне может отправиться и сам Лирин.
Его шатало, перед глазами все плыло. Магические потоки, не способные стабилизироваться без второго сапфира, раздирали на части. Он чувствовал, что вот-вот упадет. Лишь огромным усилием воли Лирин подошел к центру площадки, взял в руки бутон и направился к месту за боковым столом, где он заметил Сьену.
Девушка сидела, закусив губу. На ее щеках пролегли мокрые дорожки.
Лирин протянул умирающий бутон Сьене, и два ее сапфира неярко блеснули, отозвавшись на зов цветка.
'Стоили ли они того?' - когда-то спросила его Сьена о рубинах.
Лирин держал в вытянутых руках ответ.
Он хотел еще что-то сказать, но не успел. Ласковая темнота, избавляющая от невыносимой боли, окутала его разум и унесла куда-то далеко на своих волнах.
Сознание медленно возвращалось. Лирин ощутил, что лежит на чем-то мягком. Постель. Пахло лекарствами. Он открыл глаза. По его лицу мелькал солнечный зайчик. Вот что его разбудило.
Тело ломило, голова раскалывалась от боли.
Лирин приподнялся, поморщившись, и огляделся по сторонам. Он лежал на той же кровати, где пару недель назад 'поправлялся' Ортвин. В комнате больше никого не было.
'Все-таки выжил', - заторможенно подумал студент.
Он повернул голову. Взгляд скользнул по виднеющимся за окном деревьям парка и медленно перетек на прикроватную тумбочку. Стакан с какой-то зеленоватой жидкостью. Наверное, лекарство. Книга. Скорее всего, Гирт притащил. Вазочка с цветком.
Несколько мгновений Лирин смотрел и не мог поверить своим глазам, а затем опустился обратно на подушки. Его лицо озарила счастливая улыбка.
В вазочке стояла распустившаяся, полная сил красная лилия.