Мы созвонились на следующий день. Опять гуляли в Дубровке. Феликс рассказывал ее историю с 48-го года, с той поры, как он приехал учиться в Каменск. Я узнала про воронки от бомб, про аэродром, про посадки берез вместо сосен. Феликс знал здесь каждую полянку и каждую тропинку. Он бывает здесь каждый Божий день, если находится в Каменске. Пишет свои труды, сидя на скамеечке в каком-нибудь укромном уголке. А про зарядку я уже все знала. Я тоже давно знакома с Дубровкой. И на Купальке загорала со школы, и грибы собираю, когда нет времени ехать за город.
- Удивительно! Я здесь писал свои работы, а ты в это время рядом собирала грибы... - Он усматривал перст судьбы. - Ты любишь собирать грибы?
- Грибы, пожалуй, мое единственное истинное хобби. Я их ищу и собираю всегда и везде, когда нет снега.
- А у меня на даче грибы растут на территории. Моя дача за Заозерском. Поедем с тобой как-нибудь? У меня там есть и печка, и камин.
Конечно, я хотела к нему на дачу. Я хотела куда угодно, только бы с ним.
Мы пришли на его площадку.
- Я думал, что здесь надо было бы поставить мне памятник после моей смерти. Вот такой. - Он встал на одну ногу на носок, а другую отвел назад. Руки выставил вперед. - Но потом я решил, что я так выгляжу смешно.
- Это плохо?
- Не хочу, чтобы надо мной смеялись. - Я считала, что он шутит, а он, оказывается, все всерьез.
- Насчет памятника ты прав. Ведь ты - большой ученый. Можно в твою честь назвать проезд к твоему дому или аллею в Дубровке. - "С мемориальным деревом, к которому Феликс регулярно отлучался", пронеслось в моей голове. - Когда ты умрешь, создадим комитет по увековечению твоей памяти.
- Об этом я тоже думал. Проезд безымянный, а размером с улицу. Будет улица Феликса Тумакова.
- Или Профессора Тумакова.
В Дубровке зимой очень красиво. И звезды сквозь ветки.
- Хочешь, я объясню тебе, почему звезды мигают? - Я понадеялась, что это - начало анекдота или шутки, и поэтому согласилась. Была наивна. Точнее, глупа.
- У Земли есть атмосфера... - начал было Феликс.
- Да ты чего! - я прервала его. - Я астрономию не просто изучала. Я ее сдавала. Профессору Хорвацкому, приятелю и сокурснику моих родителей. И имею 5 по ней.
Мне подумалось: своим платным мормышкам он читал подобные лекции, а они, небось, слушали с открытым ртом.
Феликса "потянуло" ко мне. Мы пообнимались и пошли к нему домой. Около дома горел фонарь.
- У тебя борода растет.
- Очень рада. Хорошо бы еще усы и бакенбарды. Я прикинулась бы мужчиной, пошла на танцы и ухаживала за дамами.
- Ты не похожа на мужчину фигурой. Ты - толстая.
- Это правда. Никак не могу похудеть.
Мы вошли в подъезд, зашли в лифт. В доме 14 этажей. Нам на 9-й. Я предложила:
- Поедем на 14-й.
- Зачем?
- Заберемся на крышу. Посмотрим сверху город ночью.
- Залезай сама, я не буду.
- Мне не дадут ключ от чердака.
- Мне тоже.
- Почему?
- Года 3 назад у меня были гости. Мы полезли смотреть салют. Я потерял ключ. У меня была куча неприятностей, пришлось ставить новый замок на чердак, но с тех пор мне ключ не доверяют.
- Ты - ходячий анекдот.
- Да. Я - рассеянный.
Войдя в квартиру, я первым делом проверила уже знакомый список неотложных дел. Появились изменения: слово "Женщины" было зачеркнуто полностью, Лара и Даша были вычеркнуты одной чертой. Лист по-прежнему был на столе на видном месте. Что это: маразм или интерес к моей реакции? Рассеянность? Скорей всего.
Феликсу не терпелось заняться любовью, и когда я ласкала его член, он спросил:
- Ты заметила, что я - обрезанный?
- Я заметила что-то странное, но не опознала. А ты мусульманин или иудей?
- Да нет. У меня было небольшое воспаление в 50 лет. Врачи сказали: надо резать. Я согласился.
Я хохотала от души.
- Поэтому мне очень нравится, когда ты так меня ласкаешь. Ты так хорошо это делаешь!
- Я изучила картинки в Интернете. И в Камасутре читала.
- А что такое Камасутра? - спросил весьма продвинутый 72-летний трижды женатый мужчина, имеющий нескольких любовниц.
- Вопрос 12-летнего пацана. - Я не могла сдержаться.
- Ну, расскажи мне. - Я рассказала в двух словах и посоветовала проконсультироваться у внуков.
Когда утром, набрав в рот ромашки, Феликс ушел на зарядку, я заглянула в его стол. Мне попался альбом для рисования. Там было два карандашных рисунка. Первый - Аля. Второй - Лара. Рисовал, безусловно, Феликс. Обе очень молодые. Кто же - Аля? Подруга детства? Родственница? А Лара? Вторая жена? Лицо то же, что и в рамке на спрятанном портрете, но в молодости. Неужели он прячет портрет второй жены? Что-то не сходится. Но не все сразу. Дальше в ящике я нашла кучу фотографий, в альбомах и в пакетах, старых и не очень, семейных и видовых. Но жен не обнаружила. Была одна послевоенная "Феликс и Аля". Феликс в молодости, серьезный, уверенный. Аля робкая, симпатичная, но черты неправильные. Все тот же тип лица с широкой переносицей. Я, стало быть, не в его вкусе?
Феликс вернулся с продуктами, попросил приготовить рыбу. Он ел завтрак, а я готовила.
- Почему ты меня не угощаешь?
- Как?! Ешь все, что хочешь.
- Но почему ты не предложил сам?
- Потому что ты имеешь право есть то, что ты готовишь.
Мне опять показалось что-то оскорбительное в его словах. Особенно "имеешь право". Благодарность за приятно проведенное время тоже не выходила из головы.
Мне было пора домой.
- Завтра встретимся? Я позвоню вечерком? - Феликс смутился.
- Не знаю... Должна придти уборщица... - Я молчала. Он спохватился.
- Но ты позвони.
- А когда она должна придти?
- Сегодня.
- А уйти?
- Не знаю... Много дел накопилось...
Я пошла в ванную причесаться и нарочно воспользовалась лежащей там расческой, в которой застряло несколько моих ярко рыжих длинных волосин. Еще оставила желтое резиновое колечко от хвоста. Все для уборщицы.
На том и удалилась.
Назавтра звоню.
- Это твоя желтая штучка лежит в ванной?
- Это для хвоста. Я ее у тебя вчера забыла.
- Какая ты неаккуратная! И расческу не помыла после себя.
- Ну, это же пустяк!
- Тебе пустяк, а мне стыдно перед уборщицей.
- А что же сказала уборщица?
- Она сказала: "Какая неаккуратная женщина!".
Значит, опыт удался. Уборщица ревнует. А я к ней нет. Таков мой стиль. Я человек гаремный.