Аннотация: Выжить - хорошо, но этого недостаточно.
Лето 2004 года пришло в Самару вместе с миллиардами капелек воды. Прогнозы всех радиостанций, местных телекомпаний и сети Интернет были схожи на девяносто девять процентов: переменная облачность, дождь, гроза, порывы шквалистого ветра. И так каждый день. Не нужно быть синоптиком, чтобы понять: солнечное лето в отпуске. Надолго? Кто знает...
В середине июля солнце ещё показывалось днем, но ночью небом полностью завладевали облака. Дождю, казалось, не было конца.
*
- Опять полил, словно и не прекращался. Откуда берется столько воды? - Наташа сидела на подоконнике и читала свежий Premiere. - Ты знала, что во втором пауке мог сниматься не Тоби Макгвайер? Сменить главного героя в сиквеле? Ха-ха! Это же глупо! Ты согласна?
- Мне, знаешь ли, всё равно... - Лиля раскладывала пасьянс на небольшом обеденном столике, помимо которого в сестринской стояли две кровати и тумбочка - всё отечественного производителя 80-тых годов.
Девушки окончили первый курс медицинского и теперь проходили практику в хирургическом отделении. Ночь засчитывалась как два дня, поэтому они без раздумий согласились попробовать. А отработав одну, ничего не захотели менять. Ночью тихо, работы мало, делай что хочешь, а из старшего медперсонала только Дима (медбрат, окончивший пятый курс). С ним они особо не сдружились, но и не ссорились. В общем, всё складывалось просто замечательно.
Прошлое дежурство девушки не спали, да и это не собирались, у них ведь было с лихвой рабочего энтузиазма и пакетиков с растворимым кофе. Занятий миллион: почитать журнал, послушать плеер, разыграть в карты мытьё санблока, посмотреть медицинские карты и многое другое.
Только на душе сегодня было неспокойно, но они об этом молчали. Видимо, просто дежурство плохое, как признался Дмитрий. Уже двоих отвезли в морг. Оба бездомные, одного из которых они не знали, а вот второго видели ещё живым. И в терапии сегодня кто-то умер.... Плохое дежурство, ничего не поделаешь.
- Эй, карточный шулер! - Наташа закрыла журнал. - Не хотите ли прогуляться до туалета?
- Что? - Лилия с головой ушла в пасьянс и не сразу поняла, о чем говорит подруга. - Нет. Послушай, сходи без меня...ладно?
- Ладно-ладно! Это мы ещё припомним! - Ната прищурилась и, сделав из свернутого журнала боевой меч, пару раз ткнула им в плечо подруги. - Приготовь кипяток для чая, смерд, пока я занимаюсь важными царскими делами!
- Тебе пора завязывать с кино, - она сонно щелкнула кнопку электрочайника, - а то мозги скоро совсем поедут.
- Хм... - Наташа закатила глаза. - Едет - крыша, а вот мозги как раз на месте остаются! Пора бы знать такие вещи...как-никак в меде учишься!
- Иди-иди, не разлей все дела! - девушка махнула рукой.
Наташа осторожно закрыла за собой дверь и медленно пошла по едва освещенному коридору, думая о том, что они будут пить: чай или кофе? Ни того, ни другого девушки, к сожалению, так и не опробовали.
*
Уборная, конечно, была и в их отделении, но нормальный туалет - только в оперблоке, дверь в который, на удивление Наташи, была открыта, даже, скорее, распахнута настежь.
Странно, но кого это волнует?
В коридоре оперблока, как всегда по ночам, стояла мертвая тишина. Одна-единственная лампа мигала под потолком. Наташа зашла в туалет и, на всякий случай, закрыла за собой дверь на замок. Она уже застегивала пояс, когда послышались тихие шаги. Но девушка могла поклясться, что не слышала, как открывают и закрывают общую дверь.
Странно, но...шаги возвращались обратно, и она забыла продолжить любимую фразу. Кто-то яростно дернул за дверную ручку! Наташа едва не вскрикнула, испугавшись, что замок не выдержит. Боже, верно, этому отмороженному Диману приспичило. Наташа ухмыльнулась. Пусть ждет до посинения. Туалет один, а людей много. Хотя на всем этаже всего четыре человека медперсонала, включая её саму.
Странно...но кого это волнует?
С этими словами на губах Ната и открыла дверь, ожидая увидеть Диму, Лильку или Катюху из терапии, но...коридор оперблока был пуст.
Лишь тишина и мигающая лампа под потолком. И она опять же могла поклясться, что не слышала, как открывалась и закрывалась дверь. Девушка прошла по темному коридору до окна, через которое и пробивалось основное освещение, не считая испорченной лампы напротив двери в туалет.
Пустота.
Даже ни одной ночной бабочки. Видимо, здесь слишком темно, а они летят на свет, подумала Наташа. Из окна дул холодный влажный воздух, от которого по коже побежали мурашки. Девушке захотелось скорее вернуться обратно в сестринскую и выпить чего-нибудь. Плевать, чай это будет или кофе.
Она вышла, прикрывая за собой дверь (этот шум не возможно упустить) и увидела ещё одну странность: на ручках стеклянных дверей терапии висела железная цепь. Самое интересное, что её повесили изнутри. В коридоре был свет, но ни одной живой души. Наташа отмахнулась и пошла ещё быстрее, думая, что вскоре ей придется изменить любимой фразе. Что-то начинало её волновать. Напряжение нарастало по мере приближения к сестринской, но как только она открыла дверь, рассеялось как дым.
Лиля с Димой сидели за столом, и перед ними стояла большая бутылка (Ната подошла ближе) коньяка.
- Что это значит?
- Тяжелое дежурство, - начал Дима, - мне не спалось, и тут я вспомнил, что у меня есть это, - он погладил бутылку по этикетке как родное дитя, - подумал, что вы не откажетесь!
- И правильно! - в один голос ответили девушки.
Когда они опустошили бутылку, Наташа забыла уже не только о многочисленных странностях сегодняшнего вечера, но и обо всем на свете. Через неопределенное количество времени она уже наслаждалась полетом люстры по потолку. На неё алкоголь подействовал сильнее, чем на остальных. Лиля же с Димой все ещё сидели за столом и даже играли в карты. Они звали Нату с собой, но девушка понимала, что не отличит шестерку от туза.
Так она не заметила, как отключилось электричество и как Дима пошел за фонариком. Первое, что предстало перед ней после возвращения сознания - темнота.
Глаза постепенно привыкли. Ната увидела свою подругу у окна, тупо уставившуюся в одну точку. Что-то в этой картине было не так, что-то пугающее. Она сидела, словно боясь пошевелиться, даже дышать. Наташа спустила ноги с кровати, и лицо Лили в тоже мгновение повернулось в её сторону: пустое, бледное, оно словно излучало холод.
- Что с тобой? Где Дима? - Наташа нащупывала ногами свои шлепки, не упуская взгляда подруги.
- Свет отключился, и он ушел за фонариком. Мне плохо... Меня тошнит, и я боюсь выходить отсюда одна. Даже не знаю почему?.. - она натянуто улыбнулась.
- Странно, верно? У меня тоже плохое предчувствие. Дима давно ушел? А свет отключили... - она нашла шлёпки и подошла к окну, - только у нас в отделении! Значит, ничего серьезного. Вставай! Я провожу тебя до комнаты определенного назначения и найду нашего охламона.
Девушки уже подошли к двери, когда услышали шум приближающихся шагов. Через секунду в сестринскую залетел Дима. Он огляделся, прижал указательный палец ко рту и закрыл дверь на щеколду. Тишину нарушила Лиля:
- Кажется меня сейчас... - и она подбежала к раковине, выпустив наружу коньяк с печеньем. Ей не нужно было заканчивать фразу, и так все стало ясно.
Всё длилось около минуты. Дмитрий постоянно просил Лилю делать это тише, и предлагал ей стакан с водой, а Наташа просто стояла в стороне в качестве наблюдателя. Её мучил одни единственный вопрос: почему Дима бежал?
Наконец-то всё прекратилось, Лиля прополоскала рот и выпила воды. И только Наташа хотела задать свой вопрос, как Дима жестом опять приказал всем замолчать. Он прислушался к тишине и начал шепотом говорить:
- Знаете, мне кажется, нужно сваливать отсюда! Тут... В общем, я всё объясню, когда мы выбе...
Его слова потонули в жутком грохоте, который так же быстро закончился, как и появился. От неожиданности они все трое пригнулись, словно боясь обстрела. Затем наступила давящая тишина, все оглядывались по сторонам, не понимая, что произошло.
- Господи! - Лиля схватилась за сердце. - Это же всего лишь створка захлопнулась. Наверное, сквозняк. Видите? - и она указала на закрытое окно.
Наташа и Дима переглянулись и ответили одновременно, но разными фразами.
Дима: "Такой грохот от маленькой створки?"
Ната: " Какой сквозняк, если у нас дверь на щеколду закрыта?"
На что Лиля лишь развела руками.
- Мне показалось, что шум оттуда, - Наташа посмотрела на дверь. - Кто рискнет?
Немного поразмыслив и взвесив все за и против, Дмитрий отодвинул щеколду и вышел. Девушки последовали за ним.
В коридоре все долго вглядывались в темноту, не представляя, что могло произвести так много шума. Наташа поняла первая, а может быть, просто выразила свое предположение быстрее всех.
- Все окна закрылись... - она почувствовала, как Лиля берет её за руку и продолжает за неё фразу: - И двери в палаты тоже.
- Кажется, самое время сказать, - парень схватил холодную ладонь Лили, - пора делать ноги!
Они побежали по коридору к единственному выходу.
И почему они думали, что он был открыт? Скорее всего, просто надеялись.
Лиля впала в истерику сразу после того, как Дима сказал, что дверь заперта, а Наташа продолжала дергать ручку, крича неизвестно кому:
- Как она может быть заперта? Какого черта, тут же нет замка! Вы видите здесь скважину? Вы видите хоть одну дырку? Нет? Тогда как? Как, скажите мне, она может быть заперта?
Если бы Дима не привел Наташу в чувства пощечиной, она не перестала бы кричать, пока голос не сел.
- Не трогай меня, - она забилась в уголок между дверью оперблока и их единственным выходом наружу. - Разве ты не видишь, что это лишено смысла. Дверь не может быть заперта, если в ней нет замка.
Парень не стал отвечать, он все ещё пытался успокоить Лилю. И тут Наташа вспомнила, как всего пару часов назад проходила мимо терапии. Да, конечно! Но... там две ручки с каждой стороны, и цепь можно было повесить, а здесь совсем другое дело. Хотя, вероятно, есть ещё миллион способов запереть их, если кто-то так захочет.
Ната поднялась с пола и пошла к дверям терапии, теперь за ними было темно. Подергав ручки, девушка убедилась: цепь на месте. Они там спрятались или их спрятали? Наташа подумала над этим, но так и не нашла ответа.
Когда она вернулась, Лиля уже перестала плакать, а Дима стоял перед открытой дверью оперблока.
- Давайте сюда, - он помог Лиле подняться и они вместе зашли.
- Это плохая идея, - выговорила Наташа, но все же последовала за ними.
Едва зайдя в оперблок, она поняла, тут что-то не так. Внутри было холодно, словно работал кондиционер, которого здесь не было и в помине. Она хотела сказать всем, что нужно выйти обратно и искать другой путь, но было уже поздно. Кто-то, видимо, прочел её мысли, и дверь захлопнулась с привычным лязгом. Все обернулись, и Лиля снова заплакала.
Наташа подергала ручку: заперто.
- Нас заманивали в ловушку. Верно? Но кто? - она село на корточки, прислонившись спиной к двери. - И почему?
Она посмотрела на Диму, он лишь отвел взгляд. Странные дела творятся здесь, подумала Ната. - Он что-то скрывает, или мне только кажется?
Размышления прервала Лиля: она весело рассмеялась своим обычным смехом, немного неуместным в данной обстановке.
- Кто бы это ни был. Он кое-что забыл!!! - и Лиля побежала в конец коридора.
Наташа была так удивлена, что не смогла сразу отреагировать, и за все произошедшее потом винила только себя. Она проследовала взглядом туда, куда так стремительно мчалась её подруга, но не смогла подобрать нужные слова, чтобы вовремя её остановить. Она кричала что-то, но видимо, не слишком убедительно, потому что Лиля ни на секунду не притормозила.
*
Через двадцать минут всё стихло, а Наташа с Димой сидели, прижавшись друг к другу, в "бельэтаже" операционной, откуда студенты наблюдают за хирургическими вмешательствами.
Ната прокручивала в голове произошедшее. Она не могла поверить, что подруги больше нет. Её мозг отказывался принимать данную информацию, словно какой-то вирус. Картинки пережитого ужаса мелькали перед глазами и никак не хотели утихомириваться. Как же трудно поверить в то, чему не хочется верить!
Она помнит: как Лиля побежала к открытому окну, запрыгнула на подоконник и выглянула вниз, завизжав от радости, что нашла путь к спасению; как она развернулась к ним, всё ещё держась одной рукой за раму открытой створки. И Дима подхватил её вопль: "Удача!".
А вот дальнейшее Наташа хотела забыть, как ночной кошмар. Она ведь тоже на секунду поверила, что всё хорошо, запрятав интуицию далеко-далеко... Она ведь чувствовала!
Окно захлопнулось, как и все предыдущие, но в этот раз не со звоном, а с глухим звуком. Лиля сразу изменилась в лице. Теперь она вопила от боли. Её тело дергалось как рыба на крючке, но окно не отпускало руку, и кровь ручьями струилась по стеклу. От этого зрелища у Наташи помутилось в глазах, а Дима с испугом смотрел, то на неё, то на трепыхающееся тело Лилии.
Они одновременно побежали к подруге на помощь, но что-то отбросило их назад. Дима свалился на использованные газовые болоны, но тут же поднялся, глядя с недоумением в темноту, которая начала принимать очертания человеческой тени.
Наташа тоже видела силуэт, но думала, что это галлюцинации после сильного удара головой о ступеньки лестницы. Существо, возникшее буквально из ничего, двинулось на парня. Оно отшвырнуло его в другой конец коридора. Дима ударился спиной о дверь, и потерял сознание.
Существо лишь мельком взглянуло на Наташу, словно понимая, что в ней нет опасности, и развернулось к поникшей Лиле. Видимо, от боли и шока она потеряла сознание, и повисла на окровавленном обрубке, бывшим когда-то рукой. Дальнейшее действие Наташа мечтала бы никогда не видеть, но глаза не закрывались. Оно выдернуло Лилю из капкана с нечеловеческой силой. От новой боли девушка пришла в себя, но на вопли сил уже не осталось, лишь обреченные стоны вырывались из её груди.
Оно разбило её телом стекло, сначала одно, потом второе. Осколки резали девушку как тряпичную куклу. Кровь сочилась из ран, и вскоре кроме неё нельзя была разглядеть ни лица, ни каштановых волос, ни белого халата, - всё поглотила кровяная завеса. Самое страшное, что Лиля не потеряла сознание и все ещё дергалась в прозрачных руках неизвестно откуда взявшегося чудовища.
И Наташа всё это видела, не смыкая глаз. Каждый его шаг, каждый порез на теле подруги. Наконец Лиля обмякла в его руках, и он швырнул её маленькое искромсанное тело через разбитое окно в пелену дождя, и... испарился.
В ту же секунду кто-то схватил Наташу за ноги. Это был Дмитрий. Он что-то кричал ей. Кажется, пытался поднять её. Но девушка ничего не понимала и от страха не могла пошевелить ни одной частью своего тела.
Тогда парень переступил через неё, поднявшись выше по ступенькам. Он понятия не имел что делать, и как поступать в такой ситуации. Ведь такое никто и предусмотреть не мог! Но Дима знал одно: отсюда нужно убираться, а Наташа находилась в явном шоке и не двигалась с места. Поэтому он принялся тянуть её вверх по лестнице за шиворот халата. Она не сопротивлялась, хоть на этом спасибо.
И вот он затащил девушку наверх, в "бельэтаж" операционной. А что делать теперь, не знал... Оставалось ждать. Дима обнял девушку за плечи и прижал к себе. Она дрожала всем телом, а он ничем не мог ей помочь. Говорить какие-то утешения бессмысленно, они оба знали, что надеяться можно только на удачу, которая, кажется, оставила их.
*
Тишину нарушила Наташа.
- Ты видел, кто это был? - Дима отвел глаза и покачал головой, - Не ври! - она схватила его за воротник халата. - Ты видел все, так же как и я! Это был он! И он пришел сюда, потому что ты виновен в его смерти! Я права? Отвечай!
Но парень молчал. Она отодвинулась от него на достаточно большое расстояние и продолжила.
- Да-да. Его смерть на твоей совести. А теперь и смерть Лили... И что же ты сделал не так? Почему он умер в твое дежурство. Он ведь отключился прямо на койке.
Дмитрий, наконец, посмотрел на неё и так быстро приблизился, что Наташа не смогла вовремя отреагировать. Парень схватил её за запястье и больно сжал.
- Замолчи! Ты не понимаешь! Ты ничегошеньки в этом не понимаешь! - его голос, наполненный поначалу нескрываемой злостью, стал переходить на шепот. - Я всего лишь медбрат. И я тут целые сутки один. Ты даже не представляешь, что это такое, когда всё держится только на тебе. Что я должен был сделать?
Дима ослабил руку, Наташа моментально отдернула свою, и ответила холодным полным отвращения голосом.
- Ты должен был позвать помощь, когда увидел, что с ним что-то не так. Это твоя прямая обязанность как медбрата, и...как человека.
- Ты права. Но я думал, что он дотянет до утра. Я надеялся...
- Надежда, знаешь ли, в некоторых ситуациях непозволительная роскошь, - она огляделась по сторонам. - Как в нашем случае, например.
- Errare humanum est...
- Да. А потом расплачиваться за свои ошибки, - слезы потекли по бледным щекам Наташи.
- Мне жаль, - он обнял её, она не сопротивлялась. - Если бы я мог что-то исправить...
Они крепко прижались друг к другу в последний раз и не заметили, как перед ними из пустоты опять появился он.
Призрак швырнул парня в одну сторону, а Наташу в другую. Она сразу отключилась, а вот Дима нет. Он поднялся, выставив вперед руки, и старался всеми силами удержаться на ногах. Но что он мог сделать против призрака? Ничего... поэтому от следующего удара он снова полетел в сторону и приземлился на стекло, отделяющее эту комнатушку от операционной. Призрак раз за разом поднимал и снова бросал Диму на стекло.
В первый раз от удара сломались три левых ребра и запястье. Парень ощущал, как скрепят друг о друга сломанные кости, и как их осколки впиваются в мягкие ткани, но не терял сознания. Во второй раз сломались кости предплечья и бедра. Он также сильно ударился головой, возможно и череп дал трещину. Но самое ужасное и болезненное было то, что правая рука, за которую его и схватило это жуткое прозрачное чудовище, высвободилась из плечевого сустава. Боль была адской, и от неё сознание Димы помутилось. Последнее, что он увидел перед погружением в бездну, была Наташа.
В эту секунду, когда боль пронзала раскаленными иглами всё тело, Дима попросил Бога о спасении, но не о своем. Он молил, чтобы Наташа увидела рассвет. При третьем ударе стекло разбилось, и мертвое тело Димы провалилось в операционную.
Наташа открыла глаза и поняла, что осталась наедине с существом, которому было множество названий: призрак, дух и т.д. Но ей хотелось называть его чудовищем, потому что именно им оно и было.
Чудовище закинуло Наташу на плечи и спрыгнуло вместе с ней в операционную через разбившееся окно. Оно приковало её к столу какими-то ремнями, а затем примотало все её тело скотчем. Теперь Ната походила на египетскую мумию.
На соседний операционной стол чудовище положило бездыханное тело Димы, и придвинуло поближе тележку с инструментами. Оно достало оттуда реберный расширитель, осмотрело со всех сторон и отбросило прочь. Он не нужен, сильные пальцы разорвут грудную клетку гораздо быстрее.
И за всем этим Наташа наблюдала с самой выгодной позиции. Она увидела, как ребра Димы расходятся в стороны, услышала, как отрываются хрящи. И поняла, что пропустит дальнейшее развитие садистской операции, так как постепенно теряет сознание.
Ната вспомнила, как ещё вечером они радовались жизни. Как они были счастливы: шутили и смеялись. Вспомнила, что они с Лилей так и не выпили чая. Всё это было так давно, и в то же время совсем недавно. А что с ними сейчас? Обида и грусть сжали девушке сердце, и даже когда она потеряла сознания, из уголков глаз не переставали течь маленькие слезинки.
*
Запах лекарств и тянущая боль во всем теле - первое, что Наташа почувствовала, когда вернулось сознание. Ей пришлось долго фокусировать свое зрение, прежде чем она смогла что-то увидеть. Её голова была повернута набок, и взгляд упал на кровь под операционным столом, на котором лежало разодранное тело медбрата.
Наташа попыталась пошевелиться, но скотч полотно удерживал её на месте. От движения боль горячим острием впивалась в тело. Она исходила от дюжины шприцев, воткнутых во всевозможные места, а так же от скальпеля, торчавшего из груди девушки.
Ната испугалась, что её не успеют найти, и она умрет здесь совершенно одна. Девушка начала кричать, но никто не отозвался, а силы быстро иссякли. Оставалось только ждать и наблюдать, как расширяется розовая полоска рассвета на кафельной стене.
Теперь она до конца осознала ужас произошедшего: двое друзей мертвы, а она прикована к операционному столу, нашпигованная иглами шприцов. И что из этого страшнее, трудно сказать...
Ей вспомнилась фраза, недавно где-то услышанная: Выжить - хорошо, но этого недостаточно. Лишь сейчас Наташа поняла всю глубину этих пяти слов.