Аннотация: Хозяйка лениво мотнула пухлой рукой обсыпанной золотом-бриллиантами, не обращая на нас внимания, продолжала свой разговор:
Знойный субботний полдень. Рабочий день закончен. Собираемся домой.
- Девчонки, поехали ко мне! - зовёт Валентина, - Гришка придёт только ночью. Покажу хоть, как живу, да посидим... ха-ха, поокаем!
- Только ненадолго, - согласилась за меня Роза.
*
Вот он, знаменитый Брайтон Бич - "маленькая Одесса", местечко, некогда отвоёванное выходцами из нашей Одессы! Здесь - тепло и высокое синее небо. Здесь плещется изумрудное море-океян с разноцветными корабликами на залитой солнцем водной глади. Здесь - золотистый пляж, и полно отдыхающих. За домами-домишками - бордвок - приокеанский бульвар с плотным дощатым настилом, где прохаживается и посиживает на широких лавочках русско-одесский народ. Кто болтает, кто читает свежую прессу. Вот господин в соломенной шляпе развернул "Комсомольскую правду", что-то бурно обсуждает с соседом.
Валюха приостановилась - купила "Аргументы и факты".
- Живу на том блоке, - показывает она в сторону, где там и тут высятся строительные краны, а на лесах деловито снуют рабочие, сверкая оранжевыми и белыми касками.
- Да, Вера, наши русские отстраивают Брайтон! - заметила Валентина, перехватив мой взгляд.
- Отстраивают русские... Магазины - русские... бизнесы - русские... Нич-чё не понимаю, откуда у наших столько денег-то?.. Все чуть ни с голой задницей оттуда сбежали, а здесь они... "строят-отстраивают"! На какие вши-и?!
- Вот именно, что "чуть"! Вот эти "чуть" и строят! Розка, не нашего ума дело, - заткнула любознательную коллегу Валюха. - Идём давай!
На улицах - заметное оживление: бредут, бегут, праздно шатаются прохожие.
Многие - в мокрых халатах, в сарафанах, шортах и купальниках с полотенцами на плечах да с креслами-раскладушками. - Нормально! - курорт же - искупались, позагорали и - бежать!
Пробежимся и мы. -
Старые закопчённые особнячки в два-три этажа с магазинами внизу, кафе и ресторанами, охраняемые такими же старыми деревьями и кустарниками. Ближе к океану - дома повыше. Оттуда из проулков пробивается океанский сквознячок, гоняющий транспортные газы. Ветерок касается тела, мягко вливается в грудь, бодрит и освежает. Там же, в проулках, нашли пристанище медицинские офисы, ремонтные мастерские одежды-обуви и прачечные. По обе стороны центральной улицы - длинные ряды магазинов и магазинчиков, аптек, столовых, кафе, пельменных.
Людское многоголосье. Оглушительный визг метропоездов над головами, от которого закладывает уши, да нет-нет и пробежит лёгкая дрожь по спине: "ч-чёрт, и кто тебя выдумал!". Свист автобусов, причаливающих к остановкам. Рык автомобилей... Шум заполняет собою пространство, сливаясь в единую какофонию.
Вот он - могучий оплот бывших строителей советского коммунизма!
Да... здесь - сплошной русский дух! И всё - по-русски: рекламы, объявления, афиши, названия заведений и прочие вывески. И разговаривают, конечно, тоже по-русски. Только голуби у корявого дуба ругаются на своём, голубином. С десяток их собралось и никак не разделят большой кусок пиццы. А вот и бесцеремонный воробьишка присоседился и смело разбивает мякиш быстрым клювом.
У магазинов на лоточках - горячая стряпня, испечённая внутри в пекарнях: ватрушки-булочки, пирожки с картошкой, мясом, капустой, грибами! "Пирожки, а ну, пирожочки горяченькие!" Народ берёт, тут же, обжигаясь, с аппетитом ест. Смотришь с голодухи, нюхаешь и, того и гляди, слюною изойдёшь! Придётся купить с пылу, с жару!
"Не нужен мне берег турецкий..." - слышим сквозь гвалт родную песню. Бренькает вконец расстроенная гитара с усилителем. Седой брюхан с косичкой на макушке и в кожаной безрукавке на голом теле сверкает металлическими заклёпками: "Страна моя, - хрипит он, - ты - самая люби-има-ая!" Любимая... какая? Та? Эта? У его ног чехол от гитары открыл зев в ожидании ощутимой благодарности. На дне - мелочёвка и скомканные купюры. Хм, наши не гордые и даже мелочь уважают.
Сзади, у обочины отдыхает мотоцикл - наверное, хозяина-певуна дожидается...
*
На каждом шагу - кафе-рестораны-столовые с большими красивыми окнами и окнами попроще, со стеклянными дверями: "Татьяна", "Волна", "Приморский". "Восточный пир", "Кавказ" и многие другие. Доносится музыка и пение: "Люба, Любонька... Сегодня ты на Брайтоне сияешь, а завтра, может, выйдешь на Бродвей". При входах - меню: "армянский шашлык, украинский борщ с пампушками, плов, самса, лагман, русские блины, беляши, пельмени, молдавская мамалыга, шурпа..." - О-о! Глаза разбегаются: ешь-не хочу! Парад-меню Советского Союза!
"Да я т-тебя! Ттвою мать!.." - из ресторана торпедой вылетели два мордоворота.
Началась драка, брызги крови, соплей-слюней, мат-перемат. Народ остановился, рты поразевал. Тут же, как грибы из асфальта, выросли бравые копы. Свисток. Наручники. Обоих - в машину. Всё.
А это - универмаг. На уличном прилавке - ворохи копеечного ширпотреба. Такого же, что и мы шьём. Стойки с одеждой. Здесь же - пледы, коврики, обувь.
Я приостановилась:
- Кофтёнка... очень даже ничего...
- Нравится? - поинтересовался афроамериканец на чистейшем русском языке. - Можете примерить, вот зеркало.
Его русский был для нас с Розой приятной неожиданностью.
- Спасибо, на обратном пути...
- Жена этого парня тоже здесь работает, - пояснила Валя, - и тоже прекрасно говорит по-русски. Их бизнес. Да, жизнь всему научит. Как это... "в волчьей стае вой по-волчьи!"
- Да уж...
Торговые ряды: узбекско-таджикские дыни, израильские и флоридские мандарины, персики, помидоры, турецкие сухофрукты, пузатые жареные семечки, изюм, орехи... всё и не перечислишь! Прямо, базар "с миру по нитке!"
А здесь - "Гастроном". Всякой снеди СНГ-вской - изобилие: квас, варенья-соленья - капуста, морковь по-русски, по-корейски, грибы, пряная селёдка в бочках, сало; колбасы, узбекские лепёшки, самбусы и уральская мука "Увелка"... Мда...
Заходим в мясной "Привоз" - подруге приспичило купить кусок полтавской колбасы. Толпится народ - выбирает продукты. Общение некоторых продавцов с... некоторыми покупателями восхищает - прислушиваюсь: это чтО за новомодный язык?
- "Леди, вам сколько колбаски?" - "Ван паунд, плиз, плачу кешью" - "Я пОняла. Вам послайсить или целым писом?" (хм... о-о...дошло! - Вам порезать или целым куском?)
Из подсобки слышно, как рубят мясо. У прилавка, за спинами продавцов плакат: "Да тихо вы!! Голова болит..."
Сквозь русский гвалт послышался одинокий голос: "Пли-из...". Поняли: коренной американец - любитель русской кухни. Такие любители, со слов Вали, здесь частенько встречаются - вкусно же!
Наблюдающий за порядком - напыщенный господин со связкой ключей на поясе (сразу видать: старшой) кричит поверх голов:
- Маруся-а! А ну-ка быстренько обслужи иностранца!
Мы разом грохнули:
- Ой... самый, что ни на есть, американский американец - иностранец?! Ха-ха-ха!!! Боже... Вот цирк-то! И какая уважуха!
Выходим из мясного на свет божий.
Вывеской "Вино, ликёр, водка" магазин зазывает расслабиться. В огромном окне на фоне разноцветных бутылок красуется рамка с большими буквами: "Не волнуйтесь, господа, мы понимаем по-китайски!" - Ну, слава богу! Отлегло! А то я всё думаю: с кем бы это мне по-китайски-то побалакать! А всё-таки любопытно: это что значит-то? Дескать, смело пейте-дуйте наши весёлые напитки, хоть до зелёной сопли! А потом уж ладком по ихнему-то и побеседуем?
- Девчонки, сахар надо.
И снова - "Гастроном". Уже другой. Полно всего. Засмотрелись на то и сё. "А вот и сахар-песок, надо купить" Не разберу цену... очки... где же очки-то?.. Бл-лин... как всегда... К стенду с сахаром решительно подкатывает тётушка в вишнёвой кофте с жетоном на шее - сотрудница. Лицо - шаньгой, голова - редиской с хвостиком. Округлые плечи обнимает цыганский платок. Замёрзла, что ли? А и, правда, из камеры, где и здесь слышна рубка мяса, несёт холодом. Тётенька записывает что-то, шепчет-считает...
"Девушка, скажите, пожалуйста, сколько стоит сахар?" - "Там цена есть!" - не отрываясь от своего занятия, рыкнула "девушка".
Во, ничего себе! Я аж поперхнулась от "ласки"!
- О-очки забыла...
- Не моя печаль... Иди, не мешай уже!
- Ну ты и язва! - вырвалось у меня.
- Сама такая! - мы обменялись коротким взглядом.
Пош-шла ты к чёрту со своим сахаром, старая кикимора! В другом магазине куплю.
Конечно, можно поднять хай по поводу "прекрасного" сервиса, но нет времени - Роза торопится.
Молочный отдел. Возьму-ка йогурт - утречком так хорошо йогуртом позавтракать. Да и на работу взять тоже... Та-ак... Не пойму чего-то... надрываю глаза, но... чё написано-то?.. "... годен до..."
- Валюха, до какого годен-то? Очки оставила... вечно я их забываю!
- Апрель... пятое.
- Какое?! А сегодня? Сентябрь - тридцатое!.. Нич-чего себе! Ты чё-то не то смотришь. А ну-ка возьми вот этот...
- Апрель... пятое.
- Девушка, а почему просроченный йогурт-то продаёте?
- Хдей-то? - продавщица смотрит на срок годности, ногтём соскребает цифры: здесь неправильно, молОчку только что получили! Час назад.
- Девчонки, - говорит Валентина, - я здесь не беру. Часто и крупы и приправы продают просроченные, и печенье в пачках, и конфеты даже с жучками и червями, представляете? Короче, смотреть надо в оба.
Чертыхаясь, выходим на улицу. Ругаться неохота и, как уже сказала, некогда.
- А каким макаром им разрешают-то? - изумляется Роза. Она, как и я, живёт в итальянском районе - это почти что в другой стране.
- Таким вот макаром! Они просроченный и закупают. А разрешают... хм, денежки...
- Понятно.
Мы на улице. Худенькая женщина с кротким бледным лицом, на котором застыли капли пота, бережно толкает инвалидную коляску. Там восседает распаренная особа с брезгливой физиономией:
"Здесь остановись! Апельсины купи", - приказывает она, вскидывая наманикюренный перст-сардельку с крупным рубиновым перстнем. Коляска "припарковалась" около прилавка, где орудуют шустрые мексиканцы, разгружают и раскладывают овощи и фрукты. Тут и дыни-"поросята". "Берёшь-давай дыни тажиския...сладкия!" - приглашают они по-русски.
А худенькая тем временем подносит своей патронессе каждую апельсинину, показывая "товар натурой" А товар и, вправду, хорош!Бледненькая, по всему, сиделка. А та - новоиспечённая барыня.
Как быстро усваиваются "профессии"!
Валюха выбирает свёклу на борщ, мы с Розой ждём в сторонке. - Бойкая торговля! В гуще толпы божья старушка, пристально рассматривает дары природы, перекладывает яблоки. Вот она нюхает красивую грушу... и, на мгновение оставшись одна, вкатывает грушу в свой карман и тут же, не спеша отходит прочь.
- Видела?
А вот и Валентина: "О чём это вы?" Услышав ответ, удивилась: "Вечером после сортировки могла бы набрать овощей-фруктов у любого магазина сколько угодно и без риска".
- Там уже качество-то будет не то.
*
"Доллар, онли ван доллар!" - "Доллар, только один доллар!" - Чернокожий торгует с лотка у открытого ВЭНа. Штаны ли, рубаха, куртка, свитер, юбка - любая вещь - только доллар. К слову, есть магазины, продающие товар на развес. Иногда дорогой и очень модный и с этикеткой.
А тут на углу ещё один чёрный молодец приторговывает "золотом"."Золёто, золёто!" - он большой пятернёй хватает горсть часов-цепей из синей коробки, висящей на шее на манер русского коробейника: "купи золёто".
У книжного магазина "Санкт-Петербург", где полно русских книг и музыкальных дисков, наперерез шагнул мужчина в тонких очках. Тычет мне в нос книжку:
- Замечательная книга. Повести и рассказы. Купите - не пожалеете! Недорого.
Ну, конечно, мне интересно: - О чём? Кто автор?
- О любви, о крепкой человеческой дружбе. Автор - я!
Открыла. - С первых строк полилась сплошная графомань. "О-ой, не могу...". Аж зубы заболели. Вернула.
- Вот бедняга-то! Чем бумагу марать да время убивать, лучше бы...
- А, может, в этом его счастье на чужбине, - убеждённо говорит Валюха. - Одни в пьянство бросаются, а другие, видишь, пишут. Всё лучше, чем пить-то!
- Ну и купила бы книжку-то, порадовала человека!
- Денег жалко, да и нет лишних. Идёмте!
А рядом - ещё два книжных магазина - читай-не хочу!
Женщина с огромной сумкой и обветренным лицом путешественницы преградила дорогу. Она вручает визитки туристической фирмы:
- Поезжайте с нами, - начала она телеграфным темпом, - Мы вам обеспечим...
Страшный сотрясающий грохот, визг и лязг проезжавшей над головами громадины-поезда заглушил слова женщины. Наконец визг пропал.
- ... и только с нашей фирмой не прогадаете, звоните, приходите! - скороговоркой закончила она и уже протягивала свою визитку следующему прохожему: "Только с нами..."
Сбоку от тропинки на асфальте - газета. На ней разложено старьё: бинокль, туфли с узкими задранными носками, как у маленького Мука. Мятое пальто на плечиках, прикреплённых к столбу, платье, кофта с вытянутыми рукавами. Старик и старуха торгуют. Он в одной руке держит андатровую и песцовую ушанки, в другой - пышный воротник. У неё - на чемоданчике - вязанные носки-варежки, колготки и мохеровые шапки. "Недорого... недорого..." - вежливо созывают покупателя. Ядрёная бабуленция потряхивает белым ажурным платком: "Оренбургский, берите в подарок - тёпленький..." Рукодельники! Но в такую-то жару о носках да шапках и думать неохота! А ведь красиво-то как - одно слово - ажур!
Полная, блондинистая леди в тёмных очках, похожая на артистку, с большим бантом на затылке, продаёт панацею от всех болезней: чайный гриб в банках, девясил и алоэ в горшках и горшочках, стоящих в ряд. Ёрзая на высокой табуретке, громко и подробно объясняет, как принимать "лекарство" и никогда не болеть.
"Лекарства-лекарства... русские лекарства! А кому лекарства..." - нервно поглядывают по сторонам лица мужского и женского рода - сыщики отлавливают. Лекарства с рук продавать нельзя К тому же... неизвестно, откуда они, может, подделка, яд, а, может, ворованные, а вдруг, там ещё и наркотики? Одну бабульку лет восьмидесяти судили за торговлю наркотой. Старушонка еле отревела себе условных пять лет. Все газеты бубнили тогда про русскую мафию!
- Пройдите в наш косметический салон! Дама, я к вам обращаюсь, - женщина крутит в руках расписную баночку, - вы с нами станете ещё краше! Я вам гарантирую! - тянет меня за локоток к двери аптеки, - Там у нас салон...
- Да отстаньте!
Высоко у самой крыши на облупленной стене трёхэтажки играет на ветру жёлтым пляжем, роскошной виллой с белым парусником и голубым морем-океяном огромная цветастая вывеска. Вывеска горланит: "Во Флориде только мы построим дом вашей мечты! Только у нас вы обретёте своё американское счастье! Торопитесь!"
- Уже бегу! "Где деньги, Зин?" - Роза потрясла карманом, весело зазвенела мелочь, - Ага, "что нам стоит дом построить!" Всем - только "давай!" Все зовут, все норовят хватануть мои кровные, но хоть бы один из вас, блин, предложил: "а давай, Розетта, МЫ отвалим тебе кучу! и будешь ты её лопатой грести и... хватай-торопись - покупай живопИсь! - всё, что душеньке твоей угодно!"
- Ну! Щас... Навалим... кучу! - хохотнула я. - Ты чё разошлась-то?
- Да зло берёт!
*
- Вы - еврейка? - подкатил под ноги Розы пейсатый отрок в кудрях и шляпе. - Возьмите молитвенник. Там написано, как хорошо вам будет жить в Раю!
- Ага, молодой! А ты, видать, только что оттуда?
На другой стороне мимо банка, звеня колокольчиком, неровным строем маршируют семеро лысых в жёлтых длинных одеждах и поют. В руках барабаны, тарелки, транспаранты.
В рясе с большим крестом на огромном пузе мимо крупно прошагал поп - рыхлый человек лет пятидесяти, бородатый и рослый. Похоже, он готовится стать матерью.
Измятая нищенка с пропитой морделью и со свалявшейся метёлкой на голове потрясает стаканчиком: "подайте христа ради..." Весь вид её кричит о пережитых страданиях и лишениях. От неё густо несёт мочой. Бедняга смотрит виновато-моляще подбитым глазом, едва шевеля гнилым мокрым ртом с красными опухшими губами. Поодаль нетерпеливо топчется синюшный кавалер. Он поминутно вертит головой, видимо, караулит: нет ли где полицейского. Самому-то просить подаяние, наверное, не подобает.
- Да что же это такое-то! - восклицает Роза. - Ну хоть плачь вместе с ней...
Господи, помоги Ты этой бедолаге, если не Ты, то кто же ещё? - Сама подносит доллар, причитает:
- Какая же нечистая сила затянула-то тебя, за эти тридевять земель, а? - спросила Роза и тут же, меняя интонацию, попыталась взбодрить нищенку: - Здесь же полно всякой соцзащиты - да на этом же Брайтоне! Обратись! Церковь есть... община русская. В мэрию, наконец. Много же инстанций всяких - не дадут пропасть!
Женщина потупилась:
- Без тебя знаю. Приводили туда-сюда... но... ничё не хочу.
- Да ты же с ума сходишь, не понимаешь что ли! И мужик вон... такой же. Наверно, ещё и детки есть?
Та вздрогнула, и вдруг... щёки её задрожали, рот закривился. Казалось, несчастная вот-вот заплачет. Но она сдержалась и, волком глянув на Розу, тихо рявкнула:
- Не хочу, поняла? И отвали от меня! Прицепилась... т-тоже мне... мать-Тер-реза нашлась...
- О, блин, - отходя, проворчала обруганная Роза, - да ей, похоже, нравится такая жизнь... собачья!
- Как пить дать, - согласилась Валюха, - только не обижай тутошних собачек.
- Слушай, мать Роза, откуда тебе известно про здешние соцслужбы-то?
- Интересуюсь-читаю. Во всех районах есть, чтоб ты знала.
*
"Подайте пятьдесят центов..." - это уже опрятная пожилая госпожа с кружечкой, закатывая глаза, на английском канючит подаяние. Я метнулась, было, подать.
- Да кончай ты! - дёрнула меня Валюха, - береги себе на обратную дорогу. Она сюда как на работу ходит, а ты... В своём-то районе ей, видать, стыдно просить, а здесь никто не знает да и подают бойко. Не поверишь, но, говорят, у неё свой дом есть и хорошая пенсия, плюс все бенефиты (льготы - Т.М.)
Подходим к остановке метро. На земле - коробка. В ней копошатся пушистые кошечка с собачкой. Около на ящичке - верзила с плакатиком: "Пожалуйста, пожалейте животных - подайте им на пропитание!"
- Девочки, афишку возьмите! - брюхатенький старичок-боровичок суёт фотографический листок с портретиками С. Ротару, - в школе в пятницу выступает, а в воскресенье - в колледже. Не пропустите!
- Хм, здесь в школах да в колледжах выступают. А там сообщают, что покорили всю Америку!
Мда...жизнь. Вот такой, как говорится, предметный мир "Брайтанской Одессы"
А людской поток неспешно и поспешно прохлаждается-торопится идёт и бежит по своим делам.
*
А мы остановились у двухэтажной халупы. Тени лопастого клёна покачивались на крупчатом асфальте. Блестела на солнце табличка "парики, шубы, пальто, шапки".
Обрюзгшая дама с чёрным бантом на затылке (бант - непременный атрибут наших щеголих), в кружевной сиреневой блузке на тёмной юбке и кедах - поверх белых носков (по брайтанской моде) толстыми губами жевала длинную сигарету и надтреснутым голосом на всю улицу раздражалась по телефону:
- Да-а. Ну и?.. А я знаю? Ага, щаз-таки бегу и падаю! - тетёха выпыхнула клуб дыма. - Ой, ну ты посмотри на этого патриёта за мой счёт!!
- Хозяйка магазина и апартаментов наверху, похоже, опять с бедным мужем на разборках. Она его уже съела! Мы у неё каморку снимаем, - шепчет нам Валюха. - Привет, Цилечка!
Хозяйка лениво мотнула пухлой рукой обсыпанной золотом-бриллиантами, не обращая на нас внимания, продолжала свой разговор:
- Я имею итальянские вещчи, Эммик, а это жеж твоё говно - гроб с музыкой! Не ведись на го... Ну шож это делается? Ну шож это делается-то,а?! Или я уже по-твоему, похожа на адиётку? Как я это говно продам, а? Ой, без ножа меня кромсаешь... Да не бери же, я тебе говору!