Кольцов, выйдя от начальника, неспеша шёл по коридору, в сторону своего кабинета. По пути ему встречались знакомые, с которыми он здоровался, и незнакомые сотрудники ведомства, с которыми майор обменивался изучающим взглядом. Александр Алексеевич не испытывал сильного желания ехать в ведомственный морг на осмотр трупа и пребывать там, некоторое время, в гнетущей обстановке. Поэтому он, ещё накануне, договорился с начальником этого мрачного заведения, который собирался, по служебным делам в управление, что тот заглянет к нему в кабинет и всё самое главное расскажет. Кольцова интересовали, прежде всего, результаты вскрытия и проведённой экспертизы трупа их бывшего сотрудника, Хискина. Александр Алексеевич зашёл в свой кабинет и был приятно удивлён, его уже поджидал подполковник медицинской службы Басов Сергей Константинович. Они были с ним немного знакомы, раньше, и в общении между работниками одного ведомства уже не присутствовала натянутость и официальный тон.
- Здравствуй, Сергей.
- Привет, Саша.
С улыбками на лицах, офицеры обменялись приветствиями.
- Присаживайся, - предложил Кольцов Басову.
Сергей сел на предложенный ему стул, положил на колени папку с документами и расстегнул молнию. Он достал несколько листов, это были результаты судмедэкспертизы, и протянул их Кольцову.
- Прочитай, для начала, этот документ.
Кольцов взял из рук Басова заключение, состоявшее из четырёх стандартных листов, и углубился в чтение.
Басов, несколько минут просидев, молча, спросил: "У тебя здесь курить можно?".
Не отрываясь от чтения, Кольцов ответил: "Да, кури. Пепельница на столе, слева от тебя".
Закончив читать, Александр Алексеевич вернул листы медику.
- Среди вороха медицинских терминов, на этих четырёх листах, для меня важны всего два пункта.
Первый, это гематома на подбородке Хискина, предположительно от удара нанесённого кулаком снизу. В результате этого воздействия, есть даже раскрошившиеся зубы, - ведя пальцем по тексту, прочитал строку Кольцов. - Второй, это то, что в крови обнаружены химические соединения, относящиеся к группе психотропных препаратов, в очень малой концентрации. Серёжа, поясни мне, пожалуйста, второе.
- Малая концентрация может быть в том случае, если препарат применили давно, и основная его часть вышла, из организма, с мочой. В нашей ситуации скорей всего, если учесть свежий синяк на подбородке, сначала ему ввели этот психотропный препарат, а затем его нейтрализатор. Следы от уколов на теле погибшего имеются.
Кольцов закурил сигарету и задумался. Молча, они просидели минуты три. Басов посмотрел на часы и нарушил тишину.
- Извини Саша, мне нужно двигать потихоньку в сторону кабинета нашего начальника.
Кольцов словно спохватившись, кивнул ему головой.
- Да, спасибо тебе за то, что избавил меня от процедуры посещения твоего разделочного цеха.
Они попрощались, и Басов уже стоял в дверях, когда Кольцов спросил его неожиданно.
- Серёжа, в твоей практике подобная ситуация, с уколами и психотропными препаратами, встречалась раньше?
Басов остановился, отпустил ручку двери и обернулся.
- Да, был такой случай, примерно, месяц назад.
Он вернулся, с слегка удивлённым лицом, на прежнее место и сел.
- Тогда погиб, в автомобильной аварии, наш сотрудник, из отдела контрразведки, представитель славного военно-морского флота, капитан первого ранга Пышков Сергей Степанович. Кроме гематомы на подбородке, всё остальное, что касается состава крови, точь в точь, как у Хискина.
От неожиданности, что запамятовал об том случае, он почесал макушку головы.
- Спасибо тебе Серёжа, ещё раз, - поблагодарил его Кольцов.
- Если появятся очередные вопросы, то заходи в наше хозяйство, - улыбаясь, пригласил Басов.
- Нет уж, лучше вы к нам, - парировал Кольцов.
После ухода Басова, он быстро собрался, вызвал машину и вышел из кабинета. Сообщив дежурному по управлению, что поехал в Главный штаб ВМФ, Кольцов спустился по лестнице, к поданному автомобилю.
Через некоторое время, дежурному по управлению позвонил генерал Прохоров.
- Товарищ генерал, Кольцов недавно уехал в Главный штаб ВМФ.
- Когда он приедет, то передай ему. Нет, пусть лучше зайдёт ко мне.
- Есть! - бодро ответил дежурный.
К 14.00 Александр Алексеевич вернулся в управление. Проходя мимо дежурного, он увидел, как тот бурно жестикулирует через окно, увидев его. По всем признакам такого поведения было видно, что дежурный майор хочет сообщить что-то важное. Кольцов завернул к нему.
- Александр Алексеевич, как только ты уехал, позвонил Прохоров и приказал тебе, по возвращению, зайти к нему. Да ещё вдобавок, тут какой-то бизнесмен Савенко, оборвал все телефоны. Кричит нечеловеческим голосом: "Мне срочно нужен майор Кольцов!". Раз десять уже звонил.
- Спасибо за информацию Миша, - довольно улыбнулся и поблагодарил майора Кольцов.
Выйдя из дежурного помещения, он направился к начальнику отдела.
Кольцов постучал и открыл дверь кабинета Прохорова.
- Разрешите? - громко спросил он.
- Заходи Саша, заходи, - как всегда спокойно пригласил начальник. - Присаживайся и рассказывай, что ты там обнаружил, в истории с гибелью Пышкова.
Кольцов с изумлённым видом стоял и смотрел на Прохорова.
- А вы откуда знаете, Степан Семёнович? Вы что мысли чужие читаете?
- Да нет, не читаю. Обижаешь старика? Ларчик открывается просто. Начальника медслужбы, в управление, вызывал я. Да ты проходи и присаживайся. Я подумал, зачем тебе туда ехать, терять время. А вышло так, что ты опередил меня и договорился с ним встретиться раньше, чем со мной.
Басов, естественно, пересказал мне весь ваш разговор.
- Да, благодаря Басову, совершенно случайно, в разговоре всплыл этот Пышков, - начал доклад Кольцов. - В нашем отделе, Главного штаба ВМФ, мне сообщили очень интересную информацию. Интересно то, что Пышков и Хискин знали друг друга. В далёких восьмидесятых Пышков заканчивал в Подмосковье курсы, на которых, в то время, преподавателем работал Борис Маркович.
В дальнейшем, дружественных отношений между собой они не поддерживали, но в этой истории их что-то связывает. Начальник Пышкова проводил служебное расследование, после гибели подчинённого. Он утверждает, что не обнаружил ничего такого, что опровергало бы официальную версию - "автокатастрофа". В заключении, по расследованию аварии, написано: "Водитель заснул за рулём и на закруглении дороги его автомобиль, сбив на большой скорости дорожное ограждение, вылетел с трассы под откос. Машина несколько раз перевернулась". В самом конце имеется запись: "Имеет множественные травмы и переломы не совместимые с жизнью". Перед своей гибелью, Пышков купил шикарную иномарку и очень дорогую дачу. Сослуживцы между собой роптали: "Откуда, интересно, у него такие деньги", но не более того. Красиво и богато жить сейчас никому не запретишь. Начальник его, в нашей беседе, по этому поводу, тоже прошёлся: "С нашей зарплаты, на такие покупки, за всю службу не насобираешь". В крови у обоих обнаружены остатки психотропного препарата. Об этом вы в курсе, - Кольцов сделал паузу. - Две автомобильные аварии, которые произошли с Пышковым и помощником Хискина Жуковым, чем-то похожи друг на друга. Посудите сами: выбран примерно схожий рельеф дороги, обе машины подрезали, в обоих случаях чёрная иномарка, это почерк и что-то подсказывает мне интуиция. Хискин и Пышков на чём-то заработали немалые деньги, но не успели ими попользоваться. Жуков, я думаю, не из их компании, но чем-то связан с происшедшим.
Если это так, то он одно из звеньев в нашем расследовании.
Кольцов сделал паузу что-то, обдумывая.
- У тебя всё, Саша? - спросил Прохоров.
- Да, Степан Семёнович. На сегодня всё.
- Тогда бери машину и поезжай в фирму "Мегаполис", там тебя уже ждёт комиссия, по аудиторской проверке. Если они понадобятся, тогда пусть начинают проверку, да с пристрастием, а если этот директор не будет упираться, тогда не теряй время и отпусти людей.
- Я вас понял. Он уже, кажется, готов сотрудничать, звонил дежурному несколько раз.
Кольцов встал, посмотрел на часы и в ускоренном темпе вышел из кабинета. Проходя мимо дежурного по управлению, Александр Алексеевич попросил его позвонить тому самому бизнесмену, который надоедал звонками, и передать, что скоро будет.
- Пусть встречает, - тихо обронил он, усмехнувшись.
Машина через тридцать минут подъехала к зданию, где располагалось агентство по продаже недвижимости "Мегаполис". У парадного входа стоял и переминался с ноги на ногу её тучный владелец. Он нервно ходил из стороны в сторону в ожидании, держа перед собой руки и до боли сжимая пальцы. Увидев вылезавшего из "Волги" Кольцова, он обрадовано ринулся к нему на встречу. На лице Савенко появилась дежурная, приветливая улыбка.
- Александр Алексеевич, а мы Вас уже заждались, - на ходу пропел он, елейным голосом. - Очень рады дорогому гостю.
Кольцов без церемоний ответил "дорогому" хозяину.
- Помнится ещё вчера, вы совсем иные песни исполняли.
- Александр Алексеевич, не казните, ошибался. Ну, с кем не бывает? Я полностью признал свои ошибки, готов искупить чистосердечным признанием. Кольцов промолчал.
- Перетрухнул ты, жирная свинья, - была его ответная, внутренняя реакция на эту суету сомнительной честности человека, - так тебе и надо. Заносчивый голос-то, изменился, теперь больше похож на заискивающий. Смотришь, и человека из упыря сделаем.
Хозяин учтиво распахнул перед ним входную дверь. В холле сидели члены комиссии, которую прислали из районной госадминистрации для проверки. Отделившись от всех, к Кольцову подошёл пожилой мужчина. - Здравствуйте. Вы будете Кольцов Александр Алексеевич? - Добрый день. Да, это я. - Меня зовут Дмитрий Сергеевич Соколов. Нас прислали, так сказать, под ваши знамёна. Готовы приступить к исполнению свойственных нам обязанностей по проверке законности использования финансовых средств, а также, правильности выплаты подоходного налога, ведения всех видов документации.
Его перебил хозяин фирмы. Внешний вид у него изменился, на лбу выступила испарина.
- Дорогой товарищ, не спешите, - обратился он к проверяющему, - это всё не понадобится. Мы уже вопрос, с Александром Алексеевичем, почти закрыли.
Он нервно топтался на месте, заискивающе смотря на следователя.
- Александр Алексеевич, как долго мы ещё будем ждать команды, чтобы приступить к проверке? - не обращая на него внимания, попросил уточнить Соколов.
Кольцов успокоил его и пообещал, что сейчас разберётся и максимум через десять минут примет решение. Ему с первого взгляда понравилось честное и открытое лицо этого человека.
Савенко пригласил Кольцова в свой кабинет. Он двигался впереди, с прытью не совместимой с его тучностью, и все двери, которые попадались на их пути, учтиво открывал перед всемогущим майором. Войдя в его кабинет, Кольцов опешил. На середине комнаты стоял сервированный стол, уставленный дорогими закусками и спиртными напитками, а рядом, со столом, в очень коротких юбках приветливо улыбались две девушки, изображавшие официанток. В глаза бросалась, стоявшая ближе к нему, очень красивая блондинка с превосходной фигурой. Кольцов посмотрел с удивлением, на обнаглевшего хозяина фирмы, который под его взглядом втянул голову в шею, и вежливо отказался от угощений.
- Александр Алексеевич, не обессудьте, это в качестве дружеского штриха, - начал причитать Савенко.
- Давайте пройдём в какую-нибудь другую комнату, - спокойно предложил Кольцов.
- Как вы прикажете, как вам будет угодно, - продолжал заискивающе бормотать сильно огорчившийся директор.
Они перешли в другое помещение и приступили к беседе.
- Виктор Фёдорович, расскажите, пожалуйста, по подробней всё, что связано с покупкой квартиры для Виноградовой, - начал Кольцов.
После небольшой паузы, с серьёзным лицом, хозяин фирмы начал свой рассказ.
- Примерно два с половиной месяца тому назад, в нашу контору заглянул господин Виноградов Борис Маркович. Он сказал, что хочет купить у нас трёхкомнатную квартиру, и очертил приблизительный район, где его устроит жильё. Я намекнул, на какую сумму он рассчитывает. На что клиент ответил: "Сумма для меня не станет препятствием, главное, чтобы мне понравилась квартира". Мы показали этому Марковичу несколько вариантов и на одном из них, он остановил свой выбор. Квартира очень дорогая, в престижном доме и районе. Отделка по Евростандартам.
- Это меня не интересует, - перебил его майор. - Дальше.
- С Борисом Марковичем мы обговорили все нюансы. Он, в кратчайший срок, въезжает в квартиру и оплачивает половину её стоимости, после этого оформляем документы, и Виноградов окончательно закрывает долг. Я его не торопил, но клиенту почему-то надо было быстро переселиться. После переезда, оформление документов растянулось на два месяца, по его же вине. Когда наступила пора забирать их и платить деньги, он вообще не явился, а позвонил и прислал какую-то девицу, Аню. Эта Аня проверила бумаги, погасила оставшуюся сумму и попросила вручить документы жене Бориса Марковича, Елене Васильевне. Мне сразу показалось, что эта история мутная какая-то.
- Дальше, - произнёс хладнокровно майор.
- После окончания всех процедур, она поинтересовалась, нет ли у меня какой-нибудь квартиры, чтобы сдать ей в наём, дня на четыре. У фирмы на тот момент была одна, совсем пустая, на продажу, я и предложил ей. У меня с этой семейкой одни неприятности, - с тоном огорчения прервал свой рассказ тучный хозяин агентства.
Видно было, что давил на жалость. Савенко встал, подошёл к столу, налил из графина воды в стакан и залпом выпил. Усевшись на своё прежнее место, он вытер платком выступивший пот на лбу и продолжил.
- Так вот, она согласилась на такой вариант, оплатила за постой, взяла ключи, записала адрес и ушла.
- Вам не показалась странной, такая аренда помещения? Как можно жить в пустой квартире? - перебил его Кольцов.
Савенко заёрзал на своём кресле.
- От вас ничего не утаишь. Дело в том, что она заплатила хорошие деньги, а как собиралась там жить, меня меньше всего волновало.
- Да, конечно, наступила эпоха товарно-рыночных отношений. Понимаю. Шелест купюр нередко заглушает голос совести и разума, - хозяин снова заёрзал.- Это относится к первой нашей с вами встрече. Она собиралась с кем-то там жить или одна?
- Я не знаю, это моё предположение, что не одна. Чужая душа - потёмки. Наверное, он её не просто так прислал, что-то их связывает. Вообще-то я бизнесмен, а остальное, это ваши проблемы. Тайные страсти и пороки, проблемы нравственности не мой заработок.
В дверь постучали, она открылась и на пороге появилась пышнотелая крашеная блондинка. Савенко не дал ей даже рта открыть.
- Потом, потом, Маша, зайдёшь. Мне сейчас некогда.
Дама быстро закрыла за собой дверь.
- Хорошо, продолжайте, - подтолкнул его Кольцов.
- Через три дня, ко мне в кабинет явился какой-то абрек и заявил, что его фирму кинул один дядя. У него есть достоверные сведения, что именно он, у нас, на фамилию Виноградовой купил квартиру. После этого последовал логичный вопрос: "Где его можно найти?". Я, конечно, послал его подальше, сославшись на тайну сделки. У меня, вообще-то, в работе всегда принцип такой: "Зачем калечить души людей излишней правдой". Тогда абрек достал пистолет с глушителем и приставил его к моей голове. Вы же сами понимаете, что у каждого из нас по одной жизни и потому пришлось всё срочно рассказать, пока он не передумал. Представляете, в каких условиях порой приходится работать, - хотел вызвать чувство сострадания Савенко у майора.
- Не отвлекайтесь, - сухо произнёс Кольцов.
- После этого он ещё и пригрозил мне люто: "Если не всю правду рассказал, то вернусь и накажу". Слава Богу, пока не возвращался. Если честно, то было такое ощущение, словно меня втоптали в навоз.
- Кто что заслужил, - первый раз, мысленно, посочувствовал ему Кольцов.
Директор закончил говорить и выжидающе смотрел на майора.
- Скажите Виктор Фёдорович, а этот Виноградов не прописывался в новую квартиру?
- Пропиской я не занимаюсь, но у меня есть сведения, что только его жена и две дочки. А почему, окутано тайной.
- Квартира, которую у вас Аня сняла, уже продана?
- Да. На неё уже тогда был покупатель, когда я ей сдавал. Понимаю, Вы хотели бы знать, что интересного осталось в ней, после того как оттуда съехали квартиранты.
- Вы очень догадливы, - подтвердил свою заинтересованность Кольцов.
- Ничего особенного. На полу валялся старый матрас, простыни и подушка. На кухне всякий хлам и остатки пищи. Ключ, как и договаривались, она бросила в почтовый ящик.
Он на мгновение задумался.
- И ещё одна "странная" деталь. Среди прочего мусора, валялся использованный шприц. Мне об этом доложили сотрудники. На наркоманку она вроде не похожа.
- Может у неё какая-нибудь болезнь? - выдвинул версию Кольцов.
- Чёрт её знает, - безразлично добавил Савенко.
- Опишите, пожалуйста, эту Аню и вашего обидчика, - после некоторых раздумий попросил сотрудник ФСБ.
- Симпатичная длинноногая фея, правда, надменная, лет 23-24. Короткая стрижка, волосы чёрные, среднего роста, похожа на еврейку. Парень лет тридцати, восточной внешности. Высокого роста, с очень развитой мускулатурой и длинным пистолетом в кармане.
Совсем не похож на уголовника. Могу ещё добавить, что говорил он с акцентом.
Кольцов понял, что здесь уже ничего не выжать.
- Хорошо. У меня нет сомнений, что вы рассказали всё без утайки. Так ведь, Виктор Фёдорович?
- Конечно всё, Александр Алексеевич. Какой мне резон что-то скрывать от вас. Я ведь теперь под защитой наших славных органов, - после сказанных слов, на его лице появилось самодовольное выражение.
- Ну, ладненько. Если что-нибудь появится дополнительно по этому делу, то вы надеюсь, позвоните мне, - с задумчивым видом произнёс Кольцов.
Мысленно он уже увязывал ранее полученную информацию с той, которую услышал в этом агентстве.
- Непременно и в кратчайший срок, - с лёгкой радостью выпалил Савенко, почувствовав, что следователь собирается уходить.
Кольцов, выйдя в фойе, поблагодарил председателя комиссии и извинился за то, что потревожили их, доставили массу хлопот, а помощь не понадобилась. В знак благодарности и компенсации причинённых неудобств, он дал команду Савенко, пригласить всех к накрытому столу и накормить. Пожилой финансист стал упираться, но Кольцов успокоил его.
- Дмитрий Сергеевич, весь моральный дискомфорт запишите на мой счёт.
Они улыбнулись друг другу, попрощались, и на этом расстались. Кольцов покинул заведение. Он вышел на улицу с каким-то внутренним облегчением. В этом агентстве ему отчего-то было тяжело и душно, что быстро измотало следователя.
- Нездоровая у них тут атмосфера, - высказался он по этому поводу.
Под вечер Кольцов приехал в управление и пошёл на доклад к Прохорову. Оба они посетовали на почти отсутствие нужной им информации в фирме "Мегаполис". Прощаясь, Степан Семёнович сказал Кольцову: "Саша, утром зайди ко мне, я думаю, что уже будут результаты по поиску банкира".
Утром следующего дня, майор Кольцов подождал, в своём кабинете, до необходимого времени, которое назначил ему для рандеву шеф и за пять минут до встречи, вышел в коридор. Он неспеша дошёл до его двери, вошёл в приёмную, поздоровался с секретаршей и хотел спросить о начальнике. Женщина подала ему запечатанный конверт.
- Это вам просил передать Степан Семёнович. Его срочно вызвали на совещание к самому главному, - сопроводила она словами.
- Спасибо, Лилия Евдокимовна, - поблагодарив секретаршу, Кольцов тут же вскрыл конверт.
Рукой начальника, на белом листе, было написано: "Ферсман Михаил Иосифович, бывший директор частного банка "Глобус Банк". Убит в тот же день, что и майор Жуков. Застрелен в своём подъезде. На месте убийства был оставлен пистолет с глушителем. Следов никаких не обнаружено".
Кольцов положил записку в конверт, свернул его вчетверо и сунул в карман. Вернувшись в свой кабинет, он по телефону разыскал координаты банка, вызвал машину и уехал.
После обеда, вернувшись в управление, Кольцов позвонил в приёмную Прохорова. Секретарша сообщила, что начальник ещё не появлялся. Кольцов попросил, чтобы она сообщила ему, когда Степан Семёнович появится в своём кабинете. В ожидании очередного рандеву с боссом, Кольцов сидел в своём кабинете и анализировал полученный материал, сопоставлял факты, моделировал различные ситуации. Минут через сорок раздался звонок, секретарша сообщила ему, что Степан Семёнович у себя и ждёт его.
Через две минуты Кольцов сидел в кабинете начальника управления.
- Ну и что интересного, Саша, ты узнал в банке? - закуривая сигарету и присаживаясь напротив, спросил Прохоров.
- В банке сейчас новый директор, который занял жёсткую позицию. Ничего не поделаешь, частный банк. Все эти доносы и чёрные списки, он искоренил в первый же день своего правления. Мне удалось поговорить с его замом и разыскать ту кассиршу, которая помнит кое-что. Зам рассказал, что Жуков очень редко заглядывал в кабинет к Ферсману. Больше ни с кем не общался. Вот и всё. Повезло с кассиром. Мне попалась та, которая, по моей догадке, и заварила всю эту кашу. Девушка рассказала, что молодой человек, похожий на араба, положил 200 тысяч долларов на предъявителя. Она доложила по команде. Директор приказал внести этот счёт в чёрный список и проследить его дальнейшую судьбу. Примерно через две недели пришёл мужчина славянской внешности, и этот счёт оформил на своё имя. В тот день снова работала та же девушка. Она сообщила директору паспортные данные клиента. Фамилию, по-прошествии времени, сейчас она, не вспомнила. Да это и не важно, эта фамилия - Ковалёв.
Кольцов закончил доклад, сидел, молча, и смотрел на начальника, который задумался. Он анализировал информацию некоторое время, докурил сигарету и загасил её.
- Какие твои версии, Саша? - нарушил молчание Прохоров.
- Начнём Степан Семёнович, с хронологии событий. Первым погибает Пышков, в крови присутствуют остатки препарата. Могу предположить: у него узнали какую-то информацию и убрали. Вторыми идут Жуков и Ферсман. Здесь другой случай. Они обнаружили информацию, возможно с кем-то поделились, и их убрали, чтобы не было разглашения. Затем, туда же отправляется Хискин, с остатками препарата в крови. Имел немалые деньги, приготовил паспорт на выезд за границу и скрывался, но достали. Остатки препарата, говорят о том, что из него тоже информацию качали. Перейдём к счёту в банке и личности его обладателя. Тут возникает много вопросов. Счёт в банке появился раньше, чем убрали Пышкова. По логике, плата киллеру за работу, но я думаю это не так. Версия о том, что Ковалёв киллер, отпадает, да и цена за такую работу, ну очень уж крутая. На досуге, крепко подумав, я пришёл к выводу, что ключом ко всей этой истории будет профессия господина Ковалёва. Последние 10 лет, на военно-морской службе, он был командиром подводной лодки. Дальше возникает вопрос: "Не тот ли это командир, которого ищут по всему белому свету?". Кстати, Пышков начинал свою службу на Северном флоте, так как и Ковалёв. По этому факту нужно провести проверку, не пересекались ли они в своей службе.
Кольцов сделал паузу, сидел и смотрел на начальника. Его интересовала реакция Прохорова на его открытие в расследовании.
- Мне кажется, ты загнул Саша, что именно этого командира подводной лодки ищут по всему миру, - но ноты неуверенности прослеживались в его интонации. - Американцы и те, кто им задницу лижут, ищут зацепки к той истории. Они же и выдвинули версию, что подводной лодкой мог командовать кто-то из восточной Европы, намекая на нас. Это ещё доказать надо.
- Я Степан Семёнович не утверждаю, а, опираясь на факты, пытаюсь выстроить логическую цепочку. Хорошо. Я задам вам вопрос по-другому. Допустим, зная эту информацию, что Ковалёв тот самый подводник, мог Хискин изъявить желание продать её американцам, за большие деньги?
Прохоров не прореагировал на заданный вопрос, продолжал сидеть и сосредоточенно слушать.
- Я думаю, мог. Тем более они сами, официально, назначили цену три миллиона долларов, и обещали выплатить тому, кто предложит вескую информацию. Другой вариант. Он мог шантажировать тех, с кем был связан, а они в свою очередь начали охоту за ним. Причина банальная, жадность. Хискину показалось мало того, что заплатили, и захотелось ещё. На такую дорогую квартиру, он, наверное, не из своей зарплаты откладывал. Если верна первая версия, то тот, кто эту тайну охраняет, мог по каким-то каналам узнать об этом и естественно убрал его.
Прохоров слушал его внимательно, потом встал, походил по кабинету, подошёл к окну и замер, смотря на город. Внешние признаки говорили о его внутреннем напряжении.
- Примерный расклад и с Пышковым. Жуков с банкиром идут по другому сценарию. Причина их гибели, сам Хискин. Когда Жуков узнал, чей это счёт, он, скорее всего, догадался о командире подводной лодки и свои предположения доложил шефу. Хискин, заметая следы, в тот же день навёл на них арабов. Всё сходится в одной точке, подводник - это ключ к решению задачи.
Прохоров снова принялся ходить по кабинету. Видно было, что он начал нервничать. Опытный начальник управления уже заглянул, в мыслях, далеко наперёд и знал, что такой поворот событий несёт одни неприятности.
Кольцов продолжил.
- Но это всё умозаключения. У нас нет главного, выхода на этих арабов. Пока предъявить им нечего. Они умело обрубили все концы, кроме основной улики - командира подводной лодки. Здаётся мне, что он у них, как у индусов, вроде священной коровы, которую хорошо охраняют. Это следует из того, что они выпустили его со своей территории.
Прохоров остановился у окна, стоял и смотрел пристально вдаль. В кабинете установилась тишина. Начальник после некоторых раздумий нарушил молчание.
- Я полагаю, что этот командир и попал к арабам через Пышкова и Хискина. Они на нём заработали кучу денег, эти ловкачи-посредники. Ковалёв этот, свою работу исполнил блестяще и сейчас является, наверное, национальным героем у арабов, только, к сожалению, подпольным.
Немного помолчав, начальник обронил фразу: "Киллер по авианосцам".
- Завтра я буду докладывать ход расследования председателю комитета. Наша задача найти ту ниточку, которая выглядывает из всего этого клубка. Вот за неё Саша, потянешь, клубок покатится и приведёт нас к этим самым арабам. Сказку эту, ты, наверное, в детстве читал. До этого с ними была игра в прятки. Что думаешь дальше делать?
- Завтра хочу навестить вдову Пышкова и поговорить с ней. Больше пока ничего на ум не приходит.
- С этого дня Саша, ты должен докладывать мне все свои шаги и действия. Расследование вступает в очень опасную фазу. Нам ещё один труп и будет перебор, через край. Ты меня понял?
Кольцов закивал головой.
- Я понял вас, Степан Семёнович, докладывать о каждом своём шаге.
Они попрощались. Кольцов вышел от начальника, посмотрел на часы.
- Кажется, генерал рано сгущает краски, но ему видней. Если жена Пышкова завтра с утра будет на работе, то мне придётся ждать её целый день. Заеду я к ней, лучше сейчас, - подумал он. - Можно запросто получить по шапке от начальника, но победителей не судят, будем надеяться.
Он зашёл в свой кабинет, нашёл в записной книжке адрес Пышкова, вызвал машину и отправился по этому адресу. Подъехав к нужному дому, Кольцов отпустил водителя. Он неспеша нашёл подъезд и поднялся на пятый этаж. Позвонив в тридцать третью квартиру, Александр Алексеевич стоял и ждал, сжимая в кармане служебное удостоверение.
Входная дверь открылась и перед Кольцовым предстала женщина лет пятидесяти. Лицо её выглядело уставшим, с полнейшим отсутствием каких-либо эмоций.
- Здравствуйте, вы будете Валентина Николаевна?
- Да, это я, - спокойно ответила она и внимательно посмотрела на него.
- Я сотрудник управления, где служил ваш муж. Вот моё удостоверение, - после своих слов, Кольцов вынул из кармана и предъявил ей документ.
Женщина равнодушно посмотрела на предъявленную ей книжицу.
- Меня зовут Александр Алексеевич Кольцов. Мне очень нужно поговорить с вами.
Пышкова тихо произнесла: "Проходите" и уступила ему дорогу в квартиру.
Закрыв входную дверь, она пригласила Кольцова в гостиную комнату. Всё здесь напоминало о недавнем горе в семье. На стене висел большой портрет их отца и мужа, с чёрной траурной лентой в углу, а под ним стояла ваза с двумя ярко красными гвоздиками и рюмка с водкой, на которой лежал ломтик чёрного хлеба. Женщина предложила гостю присесть к столу, стоявшему посередине комнаты, а сама устроилась напротив.
Кольцов нарушил тягостное молчание.
- Валентина Николаевна, мне поручено провести служебное расследование по поводу гибели вашего мужа. Для того чтобы быстрее закрыть дело, мне желательно знать, как можно больше о его жизни.
Она, молча, кивнула головой.
- Расскажите, пожалуйста, как вы с ним познакомились.
Она стала вспоминать и медленно рассказывать.
- Когда я училась в Московском педагогическом институте, на пятом курсе, одна из наших сокурсниц, с очень энергичной натурой, как-то сделала объявление в группе: - Девочки, у кого нет ещё жениха, то в течение двух дней сдайте мне свою фотографию. Вы должны на ней выглядеть принцессой. Я познакомилась с курсантом из ленинградского Высшего военно-морского инженерного училища, который мне сказал, что у них много неженатых ребят, которые не против познакомиться с нашими студентками. Нас, поверивших в счастье по почте, набралось пять человек. Мне пришло письмо от курсанта Пышкова Сергея. На зимних каникулах мы с ним встретились в Москве. Потом переписывались полгода. Летом я поехала к нему на выпуск. На север, будучи уже лейтенантом, он убыл один, а через год мы поженились в Москве. После свадьбы и отпуска, вдвоём с Серёжей, уехали на Северный флот, в посёлок Снежный. Там прожили четыре года и мужа направили на курсы, в Подмосковье.
Она сделала паузу. Кольцов быстро сообразил, что паузы, в её рассказах, надо заполнять разговорами, чтобы убитая горем женщина не расстроилась от своих воспоминаний окончательно.
- Скажите Валентина Николаевна, а у Сергея Степановича был такой сослуживец по фамилии Ковалёв Пётр Иванович.
- Серёжа вместе с Петей начинал службу, после училища, на одной подводной лодке и даже первый год службы, они вообще в общежитии жили в одной комнате.
- Расскажите, пожалуйста, об их дружбе, - подтолкнул разговор в нужном направлении Кольцов.
- Да дружбы особенно-то и не было. На службе может они, и дружили, а в жизни "здравствуй" и "до свидания". У Ковалёва семья всё время проживала в Мурманске. В свои немногочисленные выходные он к ним и уезжал. Все женатые, в основном, дружили семьями, а у холостяков свои интересы.
- А что за человек этот Пётр Иванович? - не выдержал Кольцов хождения "вокруг да около".
Женщина задумалась.
- Вы знаете, на этот счёт мне известны три точки зрения. Мой муж говорил о нём очень мало и больше сдержанно. Не знаю, то ли в силу своей профессии, то ли были для этого свои причины. Судить его за это, у меня нет оснований. Есть и другие точки зрения, кроме моих наблюдений.
На подводной лодке его уважали за характер и волю, прямоту и искренность, настоящую морскую выучку. Работу свою старался делать по максимуму. Ему верили, за ним шли. От подруг, жён офицеров из нашего экипажа, и вообще жён подводников бригады, я слышала о Петре только самые хорошие отзывы. Жил он среди нас, никогда никого не вовлекая в свои проблемы. Это всё можно представить себе, как большой букет восторженных эпитетов, с военно-морским уклоном. Все как один отмечали - характер у Ковалёва "золото". Если в двух словах, то можно сказать, что авторитет его, прежде всего, составляли профессиональные и личные качества. Во-первых, честный, умный, общительный и контактный. Он никогда, никому не отказывал в помощи и свои служебные обязанности на других не перекладывал. Во-вторых, все офицеры предсказывали ему блестящую карьеру, а командиры хвалили за светлую голову. Ковалёв был первый среди равных. По-прошествии многих лет, этот прогноз не оправдался, к сожалению. Он так и застрял в должности командира подводной лодки. Большинство его подчинённых, которых он учил профессии на практике, в морях и океанах, обошли его по служебной лестнице и занимают сейчас высокие должности. К нам как-то заезжали знакомые, с которыми мы служили в Снежном, так они рассказали немного о Ковалёве. После нашего отъезда, через несколько лет, Пётр окончил академию и прибыл обратно в базу. В дальнейшем, стал командиром подводной лодки и прослужил в этом качестве до самой пенсии.
- А как вы думаете, почему так вышло? - вмешался в разговор Кольцов.
- Очень просто. Там где надо было согнуть хребет, он выпрямлял его ещё больше, там, где надо было сказать "Есть!", он высказывал свою точку зрения. Это, естественно, не приветствовалось начальством. Вот такое мнение бытовало о нём в среде друзей. Наши высокие начальники, образно говоря, в подобных случаях, пытались ставить его на место: не так свистишь, не так летаешь. Всех злила независимость Ковалёва в поведении, самостоятельная позиции и высокий профессионализм, перекрывающий порой их собственный, и благодаря которому его не могли "съесть" или затоптать. Чего греха таить, была у нас категория офицеров, которые всегда не прочь, были покрасоваться перед прессой или женщинами, в красках поведать им о своих "подвигах" или исключительном командирском таланте. Пётр всегда был скромен и дутой славы себе не создавал. Особенно, на него взъелся политотдел, но этих тонкостей я, правда, не знаю.
Ещё один штрих. Когда мы жили в посёлке, то по праздникам, на природе, всегда со всем экипажем участвовали в устраиваемых тогда пикниках, для офицеров, мичманов и их семей. Традиция такая была раньше, не знаю как сейчас. Своего рода психологический отдых на природе. Вот по этим массовым гуляньям, я и могу судить о Ковалёве, как о человеке. В компании от других он никогда не отличался. Спокойный, рассудительный, хороший рассказчик, а самое главное, контролировал себя в любой ситуации. Наши мужики, бывало, переберут, и давай бузить. Кому-то мало, наливай ещё, у другого глазки загорелись, ему чужая жена показалась привлекательней своей, и начинались неприличные ухлёстывания, третий в пьяном виде шут - шутом. Были и такие, которые, сильно перебрав, лезли поговорить "по-мужски". Петя никогда не терял своего лица. Мы по-бабьи его всегда жалели, что не повезло мужику в личной жизни.
В глазах рассказчицы появилась тревожная грусть. Кольцову со стороны показалось, что она и себе вдруг задала вопрос: "А повезло ли мне в жизни?". Его задача была простая, получить от женщины как можно больше информации и не потревожить, при этом, больные места в её душе, чтобы человек окончательно не расстроился и не замкнулся.
- Скажите, а Ковалёв к вам когда-нибудь заезжал или может, звонил?
- Нет, никогда. Один раз Серёжа говорил, что видел его в Североморске, когда в командировку туда ездил. Это было так давно. Правда, год назад, к нам приезжал один офицер из Санкт-Петербурга в гости, с семьёй. Он тоже из нашей бывшей бригады. Так вот, за столом, тогда развернулась дискуссия, о превратностях военной службы. Разговор проходил примерно в таком ключе: отличник в училище, как правило, больших высот в службе не достигает, и наоборот хваткий троечник... Потом обсуждался вопрос, как складывается жизнь, у бывших военных, после службы. Одни, после службы в отдалённых гарнизонах и базах, возвращаются в свои провинциальные городишки, так сказать на родину, другие, заканчивают службу в Москве, Санкт-Петербурге и их областях. Как показывает жизнь, в малых городах и деревнях, отставным военным, приходится начинать всё с ноля. Денег нет, работы нет. Вот по последней теме, наш гость и привёл пример. Он рассказал нам о том, что бывший наш сослуживец, Пётр Ковалёв, в своём родном городе, на рынке, продаёт картошку, тем самым, зарабатывая себе на жизнь. Вот вам и превратности.
В комнате установилось, на некоторое время, молчание. Кольцов решал, как бы деликатней задать ей очередной вопрос, мучавший его.
- Валентина Николаевна, вот вы сказали, что Сергей Степанович всегда сдержанно высказывался, или вообще не говорил о Ковалёве. У вас нет такого ощущения, что они когда-то поссорились, или что-то не поделили, а может просто вашему мужу, вы меня, конечно, извините, не давала покоя популярность его сослуживца.
- О чём вы говорите? В гарнизоне и возможно, а потом, чему завидовать. Серёжа даже в звании был выше его, не говоря о том, что в Москве служил. Как он любил говорить: "Якорь бросил". На пенсии, здесь, он явно бы овощи не продавал. Они никогда не ссорились, и делить им нечего было, насколько мне известно. Вообще-то, я лицо заинтересованное и оценить своего мужа объективно не могу.
Она, немного успокоившись, продолжила.
- Вы заметили, что после вашего вопроса, я горой стала за мужа, защищала его честь и достоинство. Может, он и не был на работе такой идеальный, как в семье, но для меня останется в памяти самым справедливым, дорогим и родным человеком.
У Кольцова уже мелькнула мысль, что вопрос был им сформулирован, мягко говоря, неуклюже и он пожалел об этом.
Пышкова вдруг встрепенулась.
- Скажите, я что-то не пойму, а какое отношение имеют сослуживцы моего мужа к автокатастрофе?
Она настороженно посмотрела на собеседника, который тут же начал выкручиваться.
- Понимаете, Валентина Николаевна, чтобы нам закрыть дело и положить его в архив, необходимо до конца выяснить, что авария произошла случайно. Допустим, по неосторожности. Для этого я и выясняю, что у него врагов, среди друзей, знакомых и сослуживцев не было. Вы же знаете, где мы служим? У нас всё должно быть проверено.
Кольцов увидел как женщина, прямо на глазах, успокоилась после его убедительных слов.
- Я могу вам твёрдо заявить, что у моего мужа среди подводников не было ни одного врага или недоброжелателя.
Она вызвала у Кольцова неподдельное уважение к себе за такую преданность своему супругу.
- Валентина Николаевна, у вашего мужа был знакомый, наш сослуживец, Хискин Борис Маркович. Какие у них были отношения?
- Этот Хискин, появлялся в нашей семье всего два раза, - в сравнении с высказываниями о Ковалёве, в её голосе появилось еле уловимое презрение. - Серёжа говорил, что они связаны по службе, а ещё раньше, он был преподавателем у мужа, на курсах. Первый раз я увидела его на Серёжином юбилее, ему тогда исполнилось 45 лет. Мы накрывали стол у одного знакомого на даче, в пригороде. Сослуживцев и родственников было много, наша квартира не вместила бы их всех. Что я могу сказать о нём, после того как всего два раза видела?
На лице женщины появилось выражение удивления.
- Ну, всё же, - не унимался Кольцов, - даже после одного раза может сложиться какое-то мнение о человеке.
- Если честно, он мне не понравился, - прорвало Пышкову. - Какой - то скользкий, нет открытой души. Каждое слово десять раз взвешивает и обдумывает.
- Может это издержки профессии?
- Не говорите мне о профессии, там почти все были из одной организации. Они же не вели себя, как-будто на детекторе лжи, а были нормально раскованы, веселились. Я продолжу, если вы позволите.
- Да- да, конечно.
- В тот вечер, он, крепко выпив, на глазах у всех гостей стал, открыто обхаживать мою племянницу, Еву. Девушка намного моложе его и даже в дочки годится. Мне, как родственнице, это было неприятно и очень не понравилось. Так себя неприлично вести, в кругу незнакомых тебе людей, нельзя. Если называть вещи своими именами, то наша Ева тоже хороша. Она вела себя, как грязная шлюха. До меня потом доходили слухи, из разных источников, что она стала у него вроде любовницы, хотя в это время ещё в институте училась. Вокруг столько парней хороших, а она с хрычом связалась. Я столько раз её стыдила, отговаривала, а она только смеялась и отнекивалась.
- А куда же родители её смотрели?
- Брат мой двоюродный, ей отчим. Фамилия у неё по родному отцу, Левинсон. Мать её, по национальности, еврейка. Полтора года уже, как они всей семьёй выехали на проживание в Израиль. От брата у них есть совместная девочка, Света.
- С тех пор вы их не видели?
- Нет, но иногда брат звонит, с праздниками поздравляет. Говорит, что всё у них хорошо.
- Скажите, Валентина Николаевна, а у Евы здесь подруги какие-нибудь остались?
- У неё была одна близкая подруга, Кира Смирнова. Сама москвичка и сейчас здесь живёт. У меня есть её номер телефона, мы иногда перезваниваемся. Обычно это бывает, когда поздравляем друг друга с праздниками, днём рождения и редко просто так. Когда они с Евой были ещё беззаботными студентками, часто забегали ко мне, после занятий, попить чай и поболтать. Институт, в котором учились девочки, находится недалеко от нашего дома.
- А Кира замуж вышла? - поинтересовался Кольцов.
- Нет, пока не вышла. У неё есть богатый любовник, который ей голову морочит. У самого семья, а девчонку видно привязал к себе подарками и продолжает обманывать, что у них всё впереди, что он разведётся. Это обычная песня, чтобы держать таких дурёх на поводке. Она, как попугай, повторяет постоянно одно и то же, что он обещал выбрать момент и развестись со своей женой. Классический сюжет. Она ждёт его, а годы уходят. Сколько раз я пыталась её вразумить, что связываться с семейными мужчинами, это загубить свою личную жизнь, а главное молодость.
- Вы не знаете, чем занимается её соблазнитель?
- Как-то слышала, что он глава фирмы и связан с добычей нефти и газа.
- Вот это уже серьёзно, - удивлённо отреагировал, в мыслях, на услышанную информацию Кольцов, но вида не подал.
- Вам приходилось его когда-нибудь видеть? - пошёл в атаку следователь, но его быстро разочаровали.
- Нет, это всё со слов Киры и Евы.
- Ну ладно, - произнёс ничего не значащую фразу Кольцов, думая о чём-то, о своём.
- Валентина Николаевна, вы не могли бы мне дать номер телефона Киры, - попросил её Кольцов.
- А удобно ли это? - смущаясь, спросила Пышкова.
- Вы не беспокойтесь, я не буду говорить ей, где взял этот номер. Мне крайне необходимо задать Кире пару вопросов, а Вас заверяю, что это будет выглядеть тактично.
Пышкова неспеша вышла из комнаты и через минуту вернулась, держа в своих руках записную книжку. Она нашла страницу и продиктовала нужный ему номер домашнего телефона.
Пока хозяйки не было в комнате, Кольцов пристально всматривался в портрет погибшего главы семьи.
- Где же ты коллега прокололся? На, какой слабости или пороке тебя поймали? А может безвинно погиб? Тогда придётся это доказать, хотя, в безвинности есть большие сомнения, - прокрутил он в мыслях виртуальный диалог.
После того, как Кольцов записал номер телефона, он продолжил задавать вопросы, но в разговоре почувствовал, что его собеседница устала и потеряла ко всему этому интерес.
- Видно, что воспоминания на неё давят, - он пришёл к выводу: беседу надо заканчивать.
- Я задам вам последний вопрос: "А когда Хискин появлялся у вас второй раз?". Пышкова задумалась.
- Год назад. Он приехал неожиданно, к нам домой вечером, не позвонив предварительно. Даже Серёжа удивился такому визиту. Они минут двадцать сидели вдвоём в отдельной комнате и о чём-то беседовали. Потом Хискин перед всеми извинился и уехал. Муж объяснил мне позже, что они решали служебные вопросы.
- Спасибо Вам большое, Валентина Николаевна. Наш коллектив приносит Вам свои соболезнования.
Они попрощались и Кольцов, выйдя из подъезда, направился к ближайшей станции метро. Ночь уже окутывала всё вокруг.
Наутро следующего дня, Александр Алексеевич, не заходя в свой кабинет, появился в приёмной начальника управления. Он поздоровался с секретаршей и поинтересовался, нет ли шефа на месте. Лилия Константиновна огорчила его, сообщив, что Степан Семёнович передал через дежурного, для неё сообщение: "До 13.00 он на совещании". Кольцов поблагодарил женщину и направился в свой кабинет. Внутри его боролись два чувства - азарт и благоразумие. Он интуитивно чувствовал, что, идя по этой цепочке расследования, они обязательно найдут то, что ищут. Очень не хотелось подводить своего начальника, который попросил его не соваться дальше в расследовании, не согласовав с ним дальнейшие шаги. Александр Алексеевич открыл кабинет, вошёл и сел за свой рабочий стол. Азарт гончей, идущей по следу своей добычи, никак не хотел его отпускать.
- Время уходит, - сказав это вслух, в пустом кабинете, он достал записную книжку, нашёл номер Киры, включил компьютер и по телефонному справочнику определил её домашний адрес.
Он снял телефонную трубку и на аппарате набрал нужный номер. После непродолжительного гудка вызова, в трубке послышался кокетливый женский голос: "Алло, я слушаю". Кольцов положил трубку на своё место.
- Значит она дома, - слегка обрадовался он.
Кольцов решительно встал и направился на выход. На стоянке, недалеко от входа в здание, была припаркована служебная "Волга", которая была закреплена за ним. Найдя эту машину, Кольцов сел на переднее сидение, рядом с водителем, и по своей записной книжке зачитал ему адрес, куда им необходимо сейчас ехать. Водитель приступил к исполнению своих обязанностей, а следователь Кольцов погрузился в размышления. Время в раздумьях пролетело быстро, и майор услышал голос водителя, сквозь пелену выдвинутых версий: "Александр Алексеевич, вон тот дом, который вам нужен".
- Спасибо, Дима, - ответил он рассеянно и вышел из машины.
По лицу было видно, что у следователя что-то не склеивается.
Кольцов неспеша обошёл дом и, найдя нужный подъезд, вошёл в него. Лифт поднял его на десятый этаж. Он подошёл к двери квартиры, в которую так стремился попасть, и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла молодая и привлекательная девушка, можно было даже сказать, что красавица. Её большие выразительные глаза смотрели вопросительно на майора.
- Здравствуйте, - нарушил молчание Кольцов, которое возникло непроизвольно, пока он рассматривал симпатичную особу. - Вы будете Кира Смирнова?
- Да, Вы не ошиблись.
- Я сотрудник ФСБ, майор Кольцов Александр Алексеевич. Мне необходимо задать Вам пару вопросов. Вот моё служебное удостоверение, - произнеся эти слова, он предъявил ей документ.
Девушка растерянно пожала плечами и предложила майору войти.
- Проходите в комнату.
Кольцов, обведя гостиную беглым взглядом, оценил обстановку: "Дорого и со вкусом". Удобно расположившись на диване, который предложила ему хозяйка, он приступил к тому, ради чего сюда приехал. Кира села напротив него в кресло и внимательно смотрела на гостя.
- Кира, меня интересует ваша подруга Ева Левинсон.
- Что именно? - была её спокойная ответная реакция.
- Как Вы познакомились, для начала.
- С Евой мы узнали друг о друге в институте, котором вместе учились пять лет. Все эти годы с ней дружили, - начала рассказ девушка. - По окончании института, год назад, она со своими родителями уехала на постоянное место жительства в Израиль. Если быть точной, то семья уехала полтора года назад, а Ева, спустя шесть месяцев. С тех пор я её не видела.