Аннотация: По каким критериям литературу,созданную авторами-евреями на русском языке, считать еврейской и как влиял язык автора на принадлежность произведения к национальной литературе
Проблемы языка в еврейской литературе и русско-еврейская литература. Еврейская литература или литература евреев?
Россия в еврейской литературе и еврей в литературе русской - вот две темы, ждущие правдивого и вдумчивого исследователя. Эти два вопроса особенно важны для русско-еврейской интеллигенции, которая жила в двух народных стихиях и культурах, но всегда с тихой гордостью хранила принадлежность к своему народу и преданность его высоким всечеловеческим идеалам. Она всегда была тесно связана с еврейскими народными массами и чутко прислушивалась к их нуждам и чаяниям, особенно духовным и культурным.
Наиболее сложный момент в современной еврейской литературе, как мы понимаем, это ее отношение к языку. Современные теоретики национализма, от Иоганна Готфрида фон Гердера до Бенедикта Андерсона, придают огромное значение роли языка как основной формы и инструмента национального сознания. Они ссылаются на то, что многие европейцы видят в родном языке и литературе залог своей национальной целостности, даже создают академии по защите языка и порой ведут настоящую войну за сохранность языковых границ. Однако колониализм спутал национальные границы, экспортировав язык колониальной державы в другие страны. Так, в результате британского правления в Индии немало прекрасной современной англоязычной литературы было написано индусами, а многие лучшие произведения индийской литературы написаны по-английски.
Но евреи, чье пребывание за границей продолжалось гораздо дольше, чем существует суверенный Израиль, обычно впитывали язык страны своего проживания, особенно там, где им предоставлялись гражданские права и возможности для социального продвижения.
На тему о России в еврейской литературе исследователь найдет обширнейший материал, как от "категорически отрицательный так и сдержано- утвердительный, как бы имеющий право на существование"[Русско-еврейская художественная литература. ЕЭ. Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. "Брокгауз-Ефрон" СПб 1914. с. 641 - 642]. Ведь в России до 1918 года жило большинство еврейского народа, и еврейская литература глубоко проникнута Россией. Еврейская интеллигенция в России и создала народную литературу - три литературы: на древнееврейском языке - иврит, на русском языке и на языке еврейских народных масс - идиш. Кончилась ли теперь история русско-еврейской интеллигенции? Это будет зависеть в первую очередь от того, найдет ли она полный синтез между еврейством и будущей Россией [ Еврейский мир: Сб. 1944 - Иерусалим "Гешарим", М., "Мосты культуры", 2001.с.170].
С появлением еврейской интеллигенции, для которой главным языком стал русский, появляются русско-еврейская журналистика и русско-еврейская литература. Прежде чем обратиться к непосредственному рассмотрению русско-еврейской литературы, следует остановиться на вопросах, связанных с причинами ее возникновения, ее задачами, ролью и значением.
Израильский исследователь Иехуда Слуцки в своем исследовании о русско-еврейской журналистике писал, что "следует видеть в русско-еврейской литературе, которая развивалась с помощью русско-еврейской журналистики, органическую часть национального творчества евреев России". Слуцки придерживается той точки зрения, что русский язык, как древнееврейский и идиш, является языком литературного творчества евреев в России ( Батия Вальдман. Русско-еврейская журналистика (1860 - 1914): Литература и литературная критика. Центр изуч. иуд. Латв. ун-та. Рига, 2008. с.10].
Связь появления русско-еврейской художественной литературы с возникновением периодической печати отмечал и Г. Аронсон, который, в частности, писал: "Самим фактом своего возникновения и существования русско-еврейская печать стимулировала и вызывала к жизни среди представителей русско-еврейской интеллигенции дремлющие творческие силы, созревшие в общении с русской культурой, и художественное дарование" ( Аронсон Г. Евреи в русской литературе. // Книга о русском еврействе "Союз рус. евр." Нью-Йорк, 1960с.361].
Свои размышления о русско-еврейской литературе известный историк и литературный критик Г. Дубнов формулировал в "Воспоминаниях о С.Г.Фруге". Исходя из особенностей исторических судеб еврейства, Дубнов считал, во-первых, что для евреев многие языки, в том числе и русский, являлись и являются языками духовного творчества, в результате чего, во-вторых, возникла еврейская литература на разных языках, и, в-третьих, этот факт не мешал этой литературе сохранить "внутреннюю цельность и национальную самобытность" [Батия Вальдман... с. 10].
Первая большая статья о русско-еврейской литературе "Задачи и значение русско-еврейской беллетристики (критический этюд)" была опубликована в 1885 г. в "Восходе". Ее автор М. Лазарев определял эту литературу как еврейскую по своему характеру, поскольку писатель осознает свою национальную принадлежность и пишет с точки зрения своей общины, отражает ее духовный мир и потребности. Фактически здесь излагаются те же положения С. Дубнова, но более подчеркнута мысль: писать с точки зрения общины. М. Лазарев считал, что эта литература создавалась по русским образцам и характерные для русской литературы народническо-бытовое и тенденциозное направления были свойственны русско-еврейской.
С изменением "исключительных условиЙ, в которые поставлена жизнь русского еврейства", по мнению Лазарева, русско-еврейская литература должна стать частью общерусской литературы [Батия Вальдман... с. 11].
Примерно в то же время, когда была написана статья Ш.Черниховского, в печати началась дискуссия о правомерности еврейской литературы на русском языке. В 1908 г. в газете "Еврейская мысль" появилась статья К. Чуковского, которая почти полностью была перепечатана в "Рассвете" (1908. Љ 3). Чуковский говорил о ненужности русско-еврейской литературы и о неспособности еврейских писателей создать что-то художественно ценное на русском языке. По поводу этой статьи высказались несколько авторов "Рассвета", в том числе В. Жаботинский [Батия Вальдман... с. 12]. Его статья "О евреях в русской литературе" была опубликована в "Рассвете" в том же 1908 г. В ней Жаботинский подчеркивал: "В наше сложное время национальность литературного произведения далеко не определяется языком, на котором оно написано... "Рассвет" издается на русском языке, но ведь никто не отнесет его к русской печати. К еврейской, а не к русской литературе относятся наши бытописатели О. Рабинович и Бен-Ами или поэт Фруг, хотя их произведения написаны по-русски. Решающим моментом является не язык, а настроение автора, для кого он пишет, к кому обращается, чьи духовные запросы имеет в виду" [Батия Вальдман... с. 12].
Значительную монографию посвятил русско-еврейской литературе В. Львов-Рогачевский, рассмотрев ее развитие до 1917 г. Как и М. Лазарев, он отмечал тенденциозность и двойственность этой литературы: "она бесстрашно обличает и защищает еврейский народ" и "она проникнута горячей любовью авторов к родине-мачехе". Львов-Рогачевский подчеркивал, что в русско-еврейской литературе "отразилась душа народа-странника... отразились еврейское мироќощущение, мирочувствование и миропонимание, определенный душевный ритм, еврейский образ мыслей, еврейская культура, еврейский быт" [Львов-Рогачевский В. Русско-еврейская литература. М., 1922. с. 49]. И хотя Львов-Рогачевский не преувеличивал художественное значение русско-еврейской литературы, он считал, что "плач, стон и горе" еврейского народа - "вот то с в о е русско-еврейской литературы, с которым она пришла к русскому и еврейскому читателям. Этим своим она заполнила тот пробел, который существовал в русской литературе" (разрядка Львова-Рогачевского) [Львов-Рогачевский В. с.50]. Это утверждение Львова-Рогачевского представляется исключительно точным и важным, так как еврейская литература на русском языке стала в России проводником еврейского сознания.
Естественно, для национальной литературы язык играет необычайно важную роль, он всегда несет в себе определенную коннотацию. И не все видели в языке литературы, подобно Дубнову, Жаботинскому и др., лишь инструмент. Рецензируя монографию Львова-Рогачевского, известный критик начала XX в. А. Горнфельд писал в статье "Русское слово и еврейское творчество", что произведение, созданное не на национальным языке, лишь очень условно можно назвать национальным. В то же время Горнфельд признавал, что русско-еврейские писатели "раскрыли в русской литературе свой мир, они показали новые образы, они дали услышать новый тон" [ Еврейский альманах / Под ред. Б.Кауфмана и И. Клеймана. Пг., 1923., 193].
В конце XX в., когда вновь вспыхнул интерес к истории и культуре российского еврейства, Шимон Маркиш написал ряд исследований, посвященных проблемам русско-еврейской литературы, анализу творчества Л.Леванды и О. Рабиновича и сформулировал критерии принадлежности литератора, пишущего на русском языке, к еврейской литературе. Он выдвинул четыре основных критерия, фактически обобщив те положения, о которых было сказано выше: 1) свободный и сознательный выбор писателем своей национально-культурной принадлежности; 2) укорененность в еврейской цивилизации, органическая связь с нею, взгляд писателя всегда изнутри; 3)способность писателя быть голосом общины; 4)двойная - русская и еврейская цивилизационная принадлежность [Маркиш Ш. Русско-еврейская литература: предмет, подходы, оценки. // Новое лит. обозр. Љ 15, 1995.,с 219-220].
Все эти критерии представляются исключительно важными, и прежде всего, осознает ли себя еврейский писатель, пишущий на русском языке, именно еврейским писателем, а также его "взгляд изнутри".
Еврейский язык порой бывал атрибутом, но никогда не был синонимом еврейской национальной принадлежности, так же как усвоение местного языка могло замедлить, но не определить ход развития еврейской жизни и культуры.
В силу политической аномалии своего бытия евреи создали многоязычную словесность, аналога которой нет ни у одного другого современного народа. Для того чтобы охватить ее во всей полноте, необходимо учесть все языки, какими владели евреи, - в первую очередь идиш и иврит, но также немецкий Франца Кафки и Йозефа Рота, русский Исаака Бабеля и Василия Гроссмана, французский Альбера Мемми и Эли Визеля, английский Сола Беллоу и Синтии Озик и так далее.
Мы не раз задумаемся над тем, является ли отказ евреев определять свою национальную принадлежность по языку и связанная с этим жажда овладеть культурой стран своего проживания положительным или отрицательным фактором их существования. Относя этот феномен к достоинствам, в отказе определять себя по языку можно усмотреть своего рода следование заповеди "не сотвори себе кумира", ведь в подавляющем большинстве случаев евреи не заменяли пошатнувшееся религиозное единение верностью языку, как, например, попытались сделать французские канадцы в некогда католической по преимуществу провинции Квебек [Рут Вайс. Современный литературный канон. "Мосты культуры" М., "Гешарим" Иерусалим,. 2008/5768. с.28-30].
Мы живем в такое время, когда определить границы национальной литературы становится все труднее. Что есть истинное сердце русской литературы - корпус произведений, созданных в России и Советском Союзе, или же труды русскоязычных авторов-эмигрантов? Что общего у Чосера, Шекспира, Мильтона, Вордсворта и Диккенса с англоязычной литературой Соединенных Штатов, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Индии и Южной Африки? Должна ли американская литература охватывать также словесность американских индейцев, латиноамериканцев и прочих этнических групп? Был ли Франц Кафка маргиналом немецкой литературы или частью самого ее "ядра"?
Писатель, ответственный секретарь Союза русскоязычных писателей Израиля, Леонид Финкель отмечает:"Языковое единство ещё не представляет единства культурного.Канадская литература на французском языке - это отнюдь не французская литература, латиноамериканская литература на испанском языке - отнюдь не испанская литература, австралийская, новозеландская, нигерийская литературы на английском языке не являются английскими. Не язык, а отражаемая действительность (в том числе и <внутренняя действительность> авторского сознания) определяет культурную принадлежность той или иной литературы. Но по той же причине русскоязычная литература в Израиле не является и продолжением тех или иных видов еврейской литературы в России, не является также и продолжением советско-еврейской литературы.Русско-язычный писатель в Израиле должен осознанно принять установку на создание израильской литературы на русском языке" (Леонид Финкель."ЮГ"Љ7 Ашкелон 2008 с.9).
Опыт мультикультурности еврейского народа, вероятно, может пролить некоторый свет на эти непростые проблемы. Одна из черт еврейской культуры - ее почти неограниченная способность к адаптации, примеры чего мы видим как в эллинистическом влиянии на Книги Маккавеев и на "Наставник колеблющихся", так и в симбиозе еврейской и арабской культур, породившем "золотой век" еврейской поэзии.
Вторая черта еврейской культуры - внутренне присущее ей двуязычие. До эпохи Хаскалы существовало "разделение труда" между иудейско-арамейским языком, сферой применения которого были канонические труды по еврейскому Закону и традиции, и разговорным языком той или иной местности. Так, Маймонид написал свой монументальный кодекс еврейского Закона Мишне Тора на средневековом иврите, а философскую работу "Наставник колеблющихся" - по-арабски. В Европе идиш использовался для того, чтобы донести до простых евреев содержание еврейских и арамейских классических трудов, а также на нем писались произведения так называемых легких жанров, предназначенные для развлечения народа. Поскольку господствовало мнение, что ни один отдельно взятый язык не в состоянии удовлетворить все духовные и интеллектуальные потребности человека, оформилась связная полисистема, в которой было предусмотрено параллельное и взаимодополняющее развитие центра и периферии еврейской культуры.
В период до 1914 г. "еврейский писатель, творивший на одном языке, был скорее исключением, нежели правилом" [От Авраама до современности. Лекции по еврейской истории и литературе. Кол. авт. Рос. гуманит. ун-т. 2002 с. 329-331].
Как показало наше исследование, русско-еврейская литература рассматриваемого периода - это именно еврейская литература. Ее создавали писатели, осознавшие себя евреями, чувствовавшие свою органическую связь с еврейской культурой, для них русский язык был инструментом творчества.
Осмысливая процессы, происходившие в русско-еврейской литературе в XIX - начале XX вв., С. Дубнов отмечал ее большое национальное значение, поскольку она приобщила к еврейской культуре тех, кто уже не говорил на идише и не читал на иврите [Дубнов С. Русско-еврейская интеллигенция в историческом аспекте. // Еврейский мир. Париж, 1939. с. 13].
Доктор филологических наук, лингвист-этимолог А.Ю. Милитарёв пишет: "Когда выше обсуждался вопрос о том, чем же в России евреи отличаются от русских, не обладая никакими общепризнанными характеристиками нации - ни своим языком, ни отдельной территорией, ни особой культурой, я придержал одну существенную оговорку... Близкое родство я ощущаю с евреем - русским интеллигентом, живет ли он в Петербурге, Иерусалиме или Сан-Франциско. И не еврей, русский интеллигент, с которым меня роднят общий язык, культура, гуманистическое мировоззрение и общая прожитая жизнь нашего и нескольких предыдущих поколений, мне ближе и понятнее, чем, скажем, американский еврей-профессор, хотя и в западной академической среде у меня немало приятелей и коллег. А вот ощутить особое - большее, чем общечеловеческое, - родство с московским хабадником, манхеттенским евреем-брокером или иерусалимским лавочником, выходцем из Марокко, мне уже гораздо труднее. Так что в выборе друзей и собеседников, в повседневной жизни, в реальном времени языковая и социально-культурная принадлежность для меня важнее этнической".[А.Ю. Милитарев. Воплощенный мир. "Еврейская идея" в цивилизации. "Наталис". М., 2003. с. 12].
Какие можно сделать из вышесказанного выводы. Русско-еврейская - это литература, художественное и публицистическое творчество на русском языке писателей-евреев, отражавших еврейскую жизнь с позиции самоидентификации со своим народом. Русско-еврейская литература - одна из составных частей еврейской словесности нового времени (начиная с эпохи Хаскалы) как на собственно еврейских языках и диалектах, так и на языках окружающего большинства. Принадлежность литератора к русско-еврейской литературе (как и к другим подобным литературам - немецко-еврейской, американо-еврейской и т.д.) определяется следующими признаками: Свободный выбор своей национально-культурной принадлежности, ведущий к национальному самосознанию. 2.Укорененность в еврейской цивилизации, органическая связь с ней и как следствие - естественное обращение к еврейской тематике. При этом, каким бы ни было отношение писателя к материалу, его взгляд - это всегда взгляд изнутри, что и составляет основное отличие еврейского писателя от нееврейского (вне зависимости от его этнического происхождения), обращающегося к еврейскому сюжету. 3.Социальная репрезентативность, т.е. способность писателя быть голосом общины в целом или существенной ее части. Писатели и публицисты, порвавшие с национальною общностью (будь то в религиозно-обрядном или национально-культурном отношении) и не выражавшие солидарности с нею, не принадлежат к русско-еврейской литературе, даже если их творчество было посвящено еврейской тематике. 4. Двойная принадлежность к русской и еврейской цивилизациям (этот признак характерен для 20 в.), означающая, среди прочего, что творчество писателя в равной степени принадлежит двум народам.
Можно утверждать, что действительно родным русский язык стал лишь для немногочисленной русско-еврейской интеллигенции, людей с высшим образованием - журналистов, литераторов, юристов, врачей, инженеров, - он был языком созданного ими особого мира русско-еврейской культуры и русско-еврейской литературы (официозной, художественной, публицистической и научной) как единственной формы бытия этого мира, а также русско-еврейской периодической печати и книжного дела, являвшихся способом ее материализации. И несмотря на то, что по сравнению со всем еврейским населением мир русско-еврейской интеллигенции был очень невелик, он оставил после себя огромное печатное наследие, представленное сотнями книг и периодических изданий. Наследие это является важной и неотъемлемой частью как еврейской культуры, так и культуры русской и заслуживает самого пристального внимания и изучения.
Бывший председатель Федерации союзов писателей Израиля Эфраим Баух, в своём интервью ( "Окна" 16.01.2014,с.33 ) отмечает "индифферентность" ивритоязычных средств массовой информации, критиков, исследователей к русскоязычной литературе, создающейся в Израиле и заключает: "В Израиле, насколько мы знаем, число русскоязычных читателей приближается к полутора миллионам. Это почти целое государство наподобие небольшим европейским. Такое, пусть и разношерстное, духовное сообщество, обладающее достаточными репродуктивными способностями, никогда не откажется от духовной культуры, завещанной прародителями и родителями. Так что в этом отношении мы всё же можем с надеждой и даже уверенносью смотреть в будущее".
Нам только остаётся позавидовать оптимизму автора, но всё же хочеться отметить, что "с надеждой и даже уверенностью смотреть в будущее", учитывая сегоднешнюю государственную полититику в этом вопросе, нет никаких оснований, а нашей "надежде и уверенности" должны предшествовать наши сегодняшние реальные действия и поступки, в том числе и такой организации, как Федерация союзов писателей Израиля, для изменения государственной политики этого вопроса. К сожалению, в связи как с объективными, так и субъективными факторами, "надеяться и ждать" просто нет времени, мы уже не можем сказать фразу: "Поживём - увидим"!
Хочеться закончить эту статью мыслями доктора Дмитрия Радышевского, возгавляющего работу международного форума "Иерусалимский Самит"(Универсальный сионизм-ivrus/2006,c.52-53):"Русская культура синтетична: она дала идеал и, начиная с Пушкина, множественные примеры в с е ч е л о в е к а , представителя грядущей цивилизации: европейского азиата, верующего атеиста, националиста-универсалиста.
Именно Алия, пропитанная этим русским духом, идеальна для выполнения ещё трудно формулируемой общей миссии нового Израиля: гармонизации Запада и Востока - индивидуального и общинного сознания.
"Советские евреи" - прирождённые интеграторы благодаря тому сплаву культур, из которого они созданы. Они одновременно интенационалисты и сионисты, рационалисты и мистики, евреи и русские.
Подобно тому, как Израиль должен стать примирением между Западом и Востоком в глобальном масштабе, так русская Алия должна создать этот синтез внутри самого Израиля. Светские по форме и религиозные по сути (в смысле поиска во всём высшего смысла), именно русские евреи способны понять святость и светских, и религиозных: понять, принять и примирить её к себе.
Именно русская Алия - свежая сила, не принадлежащая ни к одному из непримиримых колен,- способна принести новое понимание национальной задачи Израиля: наполнить современные цивилизационные формы пониманием их духовного смысла. Именно с в е т с к и е в е р ю щ и е способны укрепить в Израиле новое сознание, которое трансформирует страну и выведет Израиль из тупика. Русские евреи построили эту страну. Русские евреи и спасут её.
Однако сразу же подчеркну, что прозвучавший панегирик не адресован общине русских евреев Израиля в её сегодняшнем духовном, интеллектуальном и, как следствие, социальном состоянии. Он адресован её п о т е н ц и а л у, качество и количество которого велики, но раскрытие которого зависит от способности элиты данной общины преодолеть свои центробежные эгоистические качества (свойственные всем, особенно интеллектуалам), свой ц и н и з м о б и ж е н н о г о , и начать скординированно мыслить, а затем и скоррдинированно действовать".