Сообщение о переводе нашей сверхсекретной лаборатории из секретного НИИ застигло всех врасплох. Эксперимент планировался длительный, так что вырывали нас из застоявшейся человеческой жизни не на неделю и не на две. Шутка ли? На год. Так ещё одно дело, когда переселяют в лучшие условия обитания, а другое - как оказалось в нашей ситуации - в Тьму Таракань.
Все, кто мог избежать этой почётной миссии, постарался её избежать. Остальные же, в моём лице, в милой мордашке моей помощницы Милочки и в нагловатой физиономии стажёра Серёжи, оказались избранными. Итак, на ближайший год наша троица переезжала из милой сердцу столицы в невнятную деревеньку Тьму Таракань где-то на просторах Родины.
Первым, кто встретил нас в Тьму Таракане, был сторож Семёныч. Чего он сторожил, было не ясно, но вид он имел деловой, смотрел на нас подозрительно, а узнав, откуда мы прибыли, нахмурился и прошептал: "Понаехали, иноземцы, у нас закрытая деревня. Чужих не принимаем". Объяснять ему цель визита мы права не имели, поэтому Серёжа бодро достал из рюкзака специально заготовленную бутылочку, после чего Семёныч вмиг подобрел, определил Серёжу за главного (а чего с нас, баб, взять?) и проводил его в свой домишко на постой.
Оставшись вдвоём, мы с Милочкой отправились на поиски собственного жилья. Деревенька была изначально не особо популярным местом, так как находилась вдалеке от трассы, и очень вдалеке от города. Молодёжь отсюда уезжала, едва подворачивалась любая возможность, затем кто мог, забирал родственников. Так что деревенька мелела и ветшала. Представившаяся картина угнетала: полуразрушенные избы, дорога, не знавшая асфальта, никаких тебе кинотетаров, клубов, музеев и прочего.
По лицу Милочки было видно, что она обо всём этом думает. Я постаралась приободрить:
- Ничего страшного. Воздух-то какой!
- Говном несёт, - сморщила носик Мила.
- Это природа. Условия для нашей работы здесь действительно замечательные.
- Угу, - уныло отозвалась девушка, - а связи у них тут нет, что ли?
- Не знаю, - я с тревогой посмотрела на экран телефона. - Действительно, связи нет.
- Кошмар.
- Так даже лучше, мешать не будут, - улыбнулась я, а на душе не спокойно. Ну как же можно без связи-то? Это же надо было в контракте за вредность надбавку прописать.
Адрес нашего проживания нашёлся без труда: заброшенный домик на окраине деревеньки. На заднем дворе находилась теплица, изрядно поломанная, с разрушенным покрытием, но ещё годная для восстановления. Серёжу мы не видели всю последующую неделю. Впрочем, мы вообще никого не видели - слишком много было работы. Кое-что мы, конечно, сделали сами, но работа по благоустройству территории остановилась, упёршись в необходимость грубой мужской силы.
Мужская сила явилась в лёгком похмелье, готовая искупить вину. Осмотрев фронт работ, Серёжа ушёл за инструментами к Семёнычу. Мы с ним снова мысленно попрощались, но, на удивление, он вернулся скоро и приступил к делу.
За вечерним чаем обсуждался вопрос починки теплицы. Мы с Милочкой настаивали, чтобы Серёжа поехал в город за покрытием, он же утверждал, что объекту будет лучше в естественных условиях.
- Да тебе просто не хочется шевелиться, - возмущалась Милочка, - только бы водку пить!
- Я ведь уже извинился, - нахмурился Серёжа, - надо было как-то в коллектив вливаться.
- Влился? - съехидничала Мила.
- Какая ты вредная! У тебя объект точно расти не будет!
- У меня не будет? - Мила была возмущена до глубины души. - Я, знаешь ли, лучший специалист в этой области, то есть лучший помощник специалиста, - поправилась Милочка, глядя на меня, - а вот ты нам для чего тут нужен?
- Не спорьте, - я не собиралась раскрывать свои секреты, - для эксперимента нужны мы трое, и лучше, чтобы жили мы дружно.
На следующий день Сержа уехал с Семёнычем за покрытием в город. Было видно, как Милочка хочет вырваться из деревеньки, но компания стажёра и сторожа явно её не привлекала.
- Зря ты так, - рассуждала я, прогуливаясь по осеннему лесу, - Серёжа - хороший парень, не глупый, молодой ещё, но это пройдёт. И ты ему нравишься. Это заметно.
- Вот ещё, - фыркнула Мила, - это абсолютно не мой типаж.
- Твой типаж так и не позвонил со дня приезда.
- Здесь же связи нет, - покраснела Мила.
- Иногда появляется. Хотел бы - дозвонился.
***
После починки теплицы и высадки клубней мы бездельничали, но уехать не могли, так как требовались каждодневный контроль показателей и охрана объекта.
В начале зимы мне казалось, что прошлая столичная жизнь не моя. На удивление, мы быстро адаптировались к деревенскому укладу. Я догадывалась, что причина этого кроется в самом предмете эксперимента. С людьми, находившимися в поле воздействия объектов, начали происходить странные вещи. Семёныч бросил пить, и теперь они с Серёжей регулярно ходили на зимнюю рыбалку или на охоту. В деревню стали возвращаться люди. Появлялась даже пару раз администрация района, обещалась помочь весной с дорогами и организовать здесь животноводческое хозяйство. Жители своими силами привели в порядок клуб, и по вечерам частенько устраивали там танцы.
Мила открыла в себе кулинарные способности, и теперь каждый день она баловала нас чем-нибудь вкусненьким. Старенькая соседка Агафья учила её печь пироги, и Мила с удовольствием ходила к ней по вечерам. Часто я напрашивалась в гости, чтобы не сидеть одной дома. К тому же мне нравилось наблюдать за кухонными хлопотами, слушать разные истории из деревенской жизни, рассматривать фотографии, а после - первой снимать пробу с румяного пирога.
Серёжа приходил к нам каждый день, осматривал теплицу, помогал по хозяйству. Все его попытки приударить за Милочкой были безуспешны. Однако со временем я заметила, что эксперимент оказывает влияние и на эту сторону жизни Милы. Она ждала Серёжу, не ужинала без него и даже немного кокетничала. Только вот странно: теперь Серёжа перестал обращать на неё внимание.
Пришла весна, и все наши человеческие заботы были отодвинуты на второй план - началась активная фаза эксперимента. Ростки пробивались из-под земли, ползли вверх, переплетались, распускались листья, и, самое главное, на верхушках появлялись крупные светящиеся бутоны. Оставалась малость - дождаться, когда они раскроются. Каждое утро мы в волнении выбегали проверить: свершилось ли? Но разбухшие бутоны, переливаясь алым, мерно раскачивались на длинных стеблях. Было ясно, что они живые: прислонив ухо к стенкам, мы ощущали ритмичные толчки, от бутонов исходило тепло, а когда их осторожно брали в руки и гладили, то, казалось, что они замирают на мгновение.
Все сроки вышли. Бутоны не раскрывались.
Однажды утром меня разбудила зарёванная Милочка:
- Теплица... Там... Всё, - завывала она. Оказалось, что ночью кто-то разрезал покрытие и теперь бутоны находились под открытым небом, все условия необходимого микроклимата были нарушены.
- Эксперимент можно сворачивать, - спокойно констатировала я. - Знать бы ещё, кто нам помог?
- Как же так? - хныкала Милочка. - Получается, что всё напрасно?
- Может, подождём ещё? - Серёжа появился внезапно.
Ответить мне было нечего, это последняя фаза, и теперь от меня ничего не зависело.
Ближе к обеду начал накрапывать дождик. Капли воды тарабанили по поникшим бутонам и стекали по опавшим листьям.
- Я думал, что им плохо в тепличных условиях, - тихо сказал Серёжа.
- Что? - Мила ошарашено смотрела на него. - Неужели это ты сломал теплицу?
- Я ведь с самого начала говорил, что естественная среда лучше. Неужели я ошибся?
- Не переживай, - Мила вздохнула, - всё равно ничего не изменишь.
- Знаешь что, - Сергей решительно схватил Милу за руку, - сейчас же время полива? Давай-ка, хватай лейку и пойдём.
- Но ведь дождь идёт! - рассмеялась девушка.
- А я буду зонтик держать, чтобы ты не промокла.
Впереди шла хрупкая Милочка с огромной садовой лейкой в руках, а над ней горой нависал Сергей с зонтом.
И под дождём раскрывались сердца - наш эксперимент удался.